Текст книги "Утонувшие надежды"

5

– Его ни в коем случае не следовало выпускать из тюрьмы, – сказала Мэй.

– Его не следовало выпускать из камеры, – уточнил Дортмундер. – Во всяком случае, когда меня в ней не было.

– Но теперь вы делите кров, – заметила она. – Он у нас поселился.

Дортмундер положил вилку и посмотрел на Мэй:

– А что я мог сделать, Мэй?

Они сидели на кухне за поздним обедом (или ранним ужином), запивая пивом гамбургеры и спагетти. Больше уединиться было негде. После возвращения из поездки к водохранилищу Вилбургтауна они вернули взятую напрокат машину хозяину (еще одно свежее впечатление для Дортмундера), и Том сказал:

– Отправляйся домой, Эл. Я скоро приду, мне еще надо набить карманы.

Дортмундер поплелся домой, где его ждала Мэй, пораньше сбежавшая из супермаркета, где она работала кассиром. Она заглянула за спину Дортмундера и с надеждой спросила:

– Где же твой приятель?

– Пошел на дело. Сказал, чтобы мы его не ждали, он сам откроет дверь.

– Ты дал ему ключ? – с тревогой спросила Мэй.

– Нет, просто он сказал, что сам войдет в дом. Нам надо поговорить, Мэй. Вообще-то я бы не отказался пообедать, но главное, что мы должны сделать, – так это поговорить.

Они обедали и разговаривали, порой срываясь на крик. Подобно Джону, Мэй оценивала положение как достаточно сложное. Но что они могли поделать?

– Если мы оставим Тома без присмотра, он неминуемо взорвет дамбу и утопит всех обитателей долины. За триста пятьдесят тысяч пособника найти нетрудно, – сказал Дортмундер.

– А где он сейчас, твой друг Том? На какое дело он отправился?

– Прошу тебя, Мэй, перестань называть его моим другом, – вспылил Дортмундер. – В конце концов это нечестно.

– Да, ты прав. Не твоя вина, что вас посадили в одну камеру.

– Спасибо.

– И все же, где он сейчас? Он пошел на дело. И ты знаешь, что это за дело?

– Не знаю и знать не хочу.

– Ты – взломщик, прекрасный специалист, профессионал. Твоя работа требует навыков и способностей...

– А также везения, – добавил Дортмундер.

– Специалист твоего уровня вполне может обойтись без везения, – настаивала Мэй.

– Это хорошо, – ответил Дортмундер. – Коль скоро мне уже давно не везло.

– Не надо унывать, Джон, – сказала Мэй.

– Не так-то просто сохранить благодушие, когда рядом такой человек, как Том, – возразил Дортмундер. – Мне плевать, где он сейчас находится и что делает. Но я был на той плотине. Я видел долину и дома в ней. И мне нужно принять решение, Мэй. Либо я начинаю искать другой способ достать деньги Тома, либо говорю ему, чтобы он занимался этим делом сам. И тогда однажды вечером мы включим телевизор, а там передача с места происшествия... Ты понимаешь, какое происшествие я имею в виду?

– Ты уверен, что у тебя только две возможности? – спросила Мэй, тщательно размешивая макароны и старательно избегая взгляда Дортмундера. – Ты точно знаешь, что никакого другого выхода нет?

– Какого, например? – спросил он. – По-моему, вопрос стоит так: помогу я ему или нет?

– Я сейчас скажу то, чего никогда не сказала бы при обычных обстоятельствах, – ответила Мэй. – Возможно, тебя удивит мое суждение, но мне кажется, что порой, пусть лишь изредка, надо давать обществу возможность самому отстаивать свои интересы.

Дортмундер отложил вилку и гамбургер и посмотрел на Мэй:

– Ты предлагаешь заложить его?

– Об этом стоит подумать, – ответила Мэй, по-прежнему пряча глаза.

– Тут и думать нечего, – сказал Дортмундер. – Даже будь иначе, что мы можем предпринять? Позвонить губернатору и сказать: вот вам гостинчик ко дню рождения, заберите его назад, а то он хочет утопить девять сотен человек? Его нельзя арестовать. – Дортмундер снова взялся за вилку и гамбургер. – Преступление становится преступлением, только когда оно совершено.

– Но это же глупо, – ответила Мэй. – Чтобы такой тип разгуливал на свободе...

– Ты знаешь, один известный писатель сказал: «Закон – это дырка в жопе». Представь себе, к примеру, что я до сих пор состою на учете, а Том Джимсон живет здесь, невзирая на то, что мы об этом думаем. Будь я до сих пор на учете, наш инспектор по работе с условно освобожденными... как бишь его? Стин, да. Так вот, если он узнает, что человек с таким послужным списком, как у Тома Джимсона, обретается здесь, он тотчас упечет в тюрьму меня, но Том для них неприкосновенен.

– Но это же безумие, – повторила Мэй.

– Это реальность, – возразил Дортмундер. – Но давай представим, что я в припадке отчаяния все же иду и сообщаю властям о Томе и его тайнике, зарытом на дне озера. Что дальше? В самом лучшем случае Тому скажут, что им известно о его динамитном замысле, и попросят, чтобы он этого не делал. Ему хватит секунды, чтобы сообразить, кто настучал. Уж не хочешь ли ты навлечь на себя гнев Тома?

– Мне кажется, – осторожно заметила Мэй, – что гнев Тома обратится на тебя, а не на меня.

– Люди, готовые пустить в дело динамит, как правило, не обращают внимания на такие тонкости, – сказал Дортмундер. Он набил рот гамбургером и спагетти, сдобрил все это пивом и принялся жевать.

Мэй покончила с едой и отодвинулась от стола. Она откинулась на спинку, но не стала закуривать сигарету и пускать к потолку струйку дыма, а также стряхивать пепел в свою тарелку, она не кашлянула тихонько два раза. Зато она сказала:

– Надеюсь, ты сумеешь что-нибудь придумать.

– Я тоже надеюсь, – ответил Дортмундер, но его рот был набит пивом и макаронами, поэтому слова прозвучали невнятно. Он поднял вилку зубцами кверху, что означало «подожди секунду», прожевал, проглотил и повторил: – Я тоже.

– Что – «я тоже»?

– Я тоже надеюсь, что мне удастся придумать, как достать деньги со дна водохранилища.

– Конечно, удастся. Я ни капли не беспокоюсь об этом.

– А стоило бы, – заметил Дортмундер. Окинув хмурым взглядом безупречно белую дверцу холодильника, он добавил: – Вероятно, на сей раз без посторонней помощи не обойтись.

6

Энди Келп, тощий человек с острым носом и грубыми чертами, в башмаках на мягкой подошве, светло-серых шерстяных брюках и мешковатом морском бушлате, шел на цыпочках вдоль полок с компьютерным программным обеспечением, напевая себе под нос: «Кока-кола – это класс». «Хм-мм, – думал Энди, перебирая пальцами яркие упаковки. WordPerfect, PageMaker, Lotus, dBase III, Donkey Kong... – Хм-мм». Время от времени его тонкие длинные пальцы снимали с полки нужный пакет, который затем перекочевывал в особый карман на спине бушлата. Потом раздавалось очередное «Хм-мм», и Энди двигался дальше, обшаривая взглядом содержимое полок. Дежурного ночного освещения едва хватало, чтобы прикидывать и выбирать. А то, что он заявился в магазин спустя три часа после закрытия, позволяло ему избежать толчеи и давки.

«Блип-блип-блип», – раздалось из-под левой полы просторного бушлата – как будто Тинкербелл прочищала горлышко. Келп сунул руку в карман, извлек сотовый телефон, вытянул антенну и прошептал в микрофон:

– Алло?

В ответ раздался удивленный и подозрительно знакомый голос:

– Кто это?

– Джон? – зашептал Келп. – Это ты?

– Что там происходит? – спросил Дортмундер, начиная раздражаться. – Кто там?

– Это я, Джон, – продолжал шептать Келп. – Это я, Энди.

– Что? Кто говорит?

– Энди, – хрипло прошептал Келп, прижав губы к самому микрофону. – Энди Келп.

– Энди? Это ты?

– Да, Джон. Да.

– Чего ты шепчешь? Ангиной заболел?

– Нет, я здоров.

– Тогда говори нормальным голосом.

– Дело в том, Джон, – зашептал Келп, сгорбившись над телефоном, – дело в том, что я сейчас граблю магазин.

– Что?!

– Ш-шш, Джон, – зашипел Келп. – Тс-с!

На сей раз Дортмундер заговорил обычным голосом:

– Минутку, Энди. Я все понял. Я звоню тебе домой, а тебя там нет, но ты завел одну из этих телефонных штучек...

– Верно, – ответил Энди. – Я поставил на домашнем аппарате устройство, передающее все звонки на мой сотовый телефон, так что я взял с собой аппарат и не пропущу ни одного вызова – вот, например, от тебя, – даже если я вышел из дома.

– И пошел грабить магазин.

– Точно. Именно этим я сейчас занимаюсь и, по правде говоря, хотел бы довести дело до конца.

– Хорошо, – ответил Дортмундер. – Если ты так занят...

– Но я ведь не всегда буду занят, – сказал Келп, забыв о необходимости говорить шепотом. – Что у тебя на уме? Намерен собрать ребят в «Оу-Джи»? – Он опять перешел на шепот.

– Нет, – ответил Дортмундер. – Во всяком случае, не сейчас. Надо еще выяснить обстановку.

– У тебя затруднения? – От усердия Келп уже не шептал, а свистел. – Хочешь, чтобы я приехал, как только покончу с делами? Хочешь поговорить со мной?

– Ну... – произнес Дортмундер, вздохнул и добавил: – Да. Если ты готов работать – приезжай.

– Разумеется, готов, Джон! Ты же меня знаешь, – фальцетом прошептал Энди.

– Знаю. Приезжай обязательно. – Дортмундер дал отбой.

– Хорошо, Джон, – прошептал Келп в умолкнувшую трубку и, сложив антенну, сунул аппарат в специальный внутренний карман бушлата. Затем он осмотрел еще несколько прилавков и полок «Серьезного бизнеса» – так назывался магазин. Нежно-голубой неон светильников превращал помещение в сказочную феерию, сиявшую розовыми, ярко-синими и бледно-зелеными огнями, раскрашивая нежными цветами серые конторские паласы и белоснежные стеллажи. Келп попал сюда четверть часа назад, пробравшись в подвал магазина через окно в мужском туалете расположенного по соседству кафе и протиснувшись сквозь короткую вентиляционную шахту. Для этого пришлось снять бушлат и толкать его перед собой. Но он уже успел внимательно осмотреть сосредоточенные здесь богатства.

«Джону следовало бы приобрести компьютер», – подумал Келп и тут же вспомнил, каким тот был упрямцем. Пытаться заинтересовать его какой-нибудь новинкой было сущим мучением; достаточно вспомнить, к примеру, как он относился к телефонным аппаратам.

Но ведь собственный персональный компьютер – совсем другое дело. Компьютер – это настоящий инструмент, ничуть не менее полезный и нужный, чем, скажем, тостер. Отправляясь в обратный путь среди полок с математическим обеспечением, Энди прихватил коробку «Семейного бюджета». Даже Джон сумеет оценить достоинства такой программы. И, если он проявит хотя бы малейший интерес, они завтра же – а может быть, уже сегодня ночью – раздобудут компьютер с «мышью» и принтером. Можно вернуться сюда же. До сих пор Келп был вполне доволен своим сотрудничеством с «Серьезным бизнесом».

7

Мэй принесла еще три банки пива, и они принялись открывать их, дергая за кольца: «Чпок. Чпок. Пш-шш».

– Вот черт, – проворчал Дортмундер.

– Принести тряпку? – спросила Мэй.

– Ничего страшного, я пролил самую малость, – ответил Дортмундер и обернулся к Келпу. – Ну? Что думаешь?

– Хм-мм, – промычал Келп и пригубил пиво. – Прости за нескромный вопрос, Джон, но за что сидел твой приятель?

– Он мне не приятель.

– Извини. Я хотел сказать – твой сокамерник. Тебе известно, за что его посадили?

Дортмундер глотал пиво и вспоминал.

– Если я не ошибаюсь, – сказал он, – убийство, вооруженное ограбление и поджог.

– Все сразу? – удивленно спросил Келп.

– Ему надо было заметать следы, вот он и поджег пожарное депо.

– Прямолинейный малый, – сказал Келп, кивнув.

– Как и в случае с плотиной, – заметила Мэй.

Келп раздумывал, кивая и морща лоб.

– Ты знаешь, Джонни, – сказал он. – Я никак не пойму твоей роли в этом деле. Этот парень просит тебя помочь взорвать дамбу, ты отвечаешь, что тебе не по нутру топить спящих людей, и вы расходитесь подобру-поздорову.

– Он найдет кого-нибудь другого, – объяснил Дортмундер.

– Но ведь это его право?

– У Джона иное мнение, – вмешалась Мэй. – И я с ним вполне согласна.

Дортмундер допил пиво.

– Да, Энди, – сказал он. – Все может произойти так, как ты говоришь. Но у меня сложилось впечатление, что можно достать деньги, не лишая никого жизни.

– Ну, и?

Дортмундер сморщился так, что его лицо стало похоже на печеное яблоко.

– Это прозвучит несколько самонадеянно...

– Давай, выкладывай, – сказал Келп.

– В общем, я подумал, что если можно достать деньги, не спуская воду, то кому, как не мне, браться за это дело, – объяснил Дортмундер.

– То есть ты решил, что никто другой с этим не справится, – предположил Энди.

Дортмундер вовсе не собирался заходить так далеко в своем самовосхвалении.

– Я считаю, что мог бы попытаться, – уточнил он.

Келп согласно кивнул:

– Ну, и что ты надумал?

– Ничего, – признался Дортмундер. – Но ведь и суток не прошло с тех пор, как я ввязался в это дело.

– Да, верно. – Келп поболтал пиво в банке. – Может быть, стоит провести туннель? – предложил он.

– Сквозь воду?

– Да нет же, – сказал Келп, покачивая одновременно головой и пивной банкой. – Я не предлагаю рыть туннель сквозь воду. Но его можно было бы начать неподалеку от берега. Роешь шахту, пока не дойдешь до дна водохранилища. Затем поворачиваешь туннель и движешься по направлению к этому гробу, или ящику, или что там еще.

– Рыть туннель, – подхватил Дортмундер, – шастать по нему взад-вперед в грязи, что скопилась на дне озера.

– Именно так, – согласился Келп. – У меня при одной мысли об этом начинается мигрень.

– К тому же, – продолжал Дортмундер, – как ты направишь туннель? Где-то там под водой лежит гроб. Сколько в нем длины – футов семь, наверное? Три фута в ширину и пара футов в высоту. Нельзя пройти над ним, нельзя пройти и под ним. Нельзя уклониться ни вправо, ни влево.

– Главное – не пройти над ним, – заметила Мэй.

– Вот тут-то и начинается мигрень, – ответил Дортмундер и, обращаясь к Келпу, добавил: – Гроб – слишком маленькая и далекая цель, Энди.

– Ты знаешь, Джон, – задумчиво произнес Келп. – У меня появилась одна мыслишка. – Он окинул взглядом гостиную и спросил: – Ты еще не завел себе персоналку?

Дортмундер насторожился. Он не понимал, о чем идет речь, но был заранее настроен против.

– А это еще что такое? – спросил он. – Очередная телефонная примочка?

– Нет, Джон, – успокоил его Келп. – Телефон здесь ни при чем. Я имею в виду персональный компьютер, с помощью которого мы могли бы нащупать решение.

Дортмундер с отвращением на него воззрился:

– Персональный компьютер? Энди, у тебя что, начинается очередной заскок?

– Позволь объяснить, – попросил Келп. – Это очень просто, и тебе понравится.

– Ну-ну, – отозвался Дортмундер.

– Где-то должны быть карты, – начал Келп. – Старые карты района, где сейчас находится водохранилище. Мы заложим их в программу компьютера, и он построит модель долины. Твой приятель сообщит нам...

– Он мне не приятель.

– Да-да, – согласился Келп. – Твой бывший сокамерник расскажет...

– Почему бы тебе не называть его просто «Том»? – спросил Дортмундер.

– Но ведь мы с ним не знакомы, – ответил Келп. – Позволь все же объяснить тебе...

– Давай, объясняй.

– Карты, о которых я говорю, – продолжал Келп, – не имеют ничего общего с планами дорог и заправочных станций. Это карты, на которых нанесены линии – как их там называют?

– Топографические, – сказала Мэй.

– Откуда такие познания? – спросил ее Дортмундер.

– А почему бы и нет?

– Дайте мне договорить, – потребовал Келп.

– Да, конечно, – сказал Дортмундер. – Продолжай.

– Так вот, компьютер построит модель долины, какой она была прежде – с городами, строениями и всем прочим. Мы можем вертеть эту модель, как нам заблагорассудится...

– Какую модель? – вскинулся Дортмундер. Он ничего не понимал, и это его бесило. – Игрушечную железную дорогу, что ли?

– Компьютерную модель, – ответил Келп. – Ее можно рассматривать на экране.

– Ты хочешь сказать – в телевизоре.

– Да, что-то вроде телевизора, – согласился Келп. – Модель представляет собой подробное трехмерное изображение, ты можешь делать с ним что хочешь – вращать, наклонять...

– Играться, – едко заметил Дортмундер.

– ...и к тому же, – продолжал Келп, – ты можешь увеличивать отдельные ее части, рассматривать их вблизи, а твой... э-ээ... парень, который закопал ящик, он покажет на модели, где именно этот ящик находится. Потом мы вводим в компьютер озеро, и...

– Что мы делаем?

– Вводим в компьютер озеро, – беспомощно повторил Келп и добавил: – Первоначальная модель нашей программы описывает долину, когда там еще были города. С ее помощью мы определяем положение ящика. Затем мы вводим в компьютер данные о водохранилище, о плотине, а также, вероятно, об удельном весе воды и тому подобных вещах – и машина сообщает нам, какие изменения произошли там, на дне. – На оживленную физиономию Келпа набежала тень сомнения. – Чтобы получить правильное решение, нам придется задать целую кучу параметров, – добавил он. – Беда в том, что компьютер делает только то, что ему прикажут. Если ты вводишь неверные данные, он и ответ выдает неправильный.

– Кажется, я начинаю понимать, – сказал Дортмундер. – Компьютер – это машина, которая ничего не знает, пока я что-нибудь ей не скажу, и которая поверит мне, если я совру.

– Что-то в этом роде, – согласился Келп.

– Так, значит, эта твоя машина нуждается во мне больше, чем я в ней, – сказал Дортмундер.

– Ну вот, опять ты ее хаешь, – огорчился Келп.

– Джон, пусть Энди объяснит толком. А вдруг это поможет? – предложила Мэй.

– Я просто сижу, – ответил Дортмундер, поднося к губам опустевшую банку, – сижу, слушаю и никого не обижаю.

– Принесу-ка я еще пивка, – решила Мэй.

– Я подожду, пока ты не вернешься, – сказал Келп, когда она поднялась.

– Спасибо, Энди.

Мэй ушла на кухню, и Келп сказал:

– Как я понимаю, если нам удастся провернуть это дело, денег будет хоть завались.

– Это точно, – согласился Дортмундер.

– Я не говорю, что нам обязательно нужно рыть туннель, – сказал Келп. – Но в любом случае потребуется много ребят. Этот твой... старикашка... – ты говоришь, ему семьдесят лет?

– Да.

– Но он довольно крепкий?

– Даже очень.

– Вот и прекрасно, – сказал Келп. – Значит, носить его на руках не придется. Потом ты, я и, наверное, водитель.

– Обязательно, – отозвался Дортмундер. – Я сегодня уже ездил туда. С меня хватит. Если дойдет до дела, возьмем Стэна Мэрча.

– И может быть, Тайни Балчера, чтобы таскал тяжести и был на подхвате, – предложил Келп и, завидев Мэй, входящую в гостиную с тремя пивными банками в руках, добавил: – Спасибо, Мэй.

– Я уже открыла тебе пиво, – сказала Мэй Дортмундеру.

– Благодарю.

– Ты знаешь, – сказал Келп, ловко вскрывая банку. – Этот твой старый... этот парень, э-ээ...

– Том, – отозвался Дортмундер. – Его зовут Том.

– Ну что ж, Том так Том, – сказал Келп. – Этот Том очень напоминает мне Тайни. Честно говоря, я с нетерпением жду встречи.

– Глаза б мои на него не смотрели, – проворчал Дортмундер.

– Да, кстати, – сказал Келп. – Мы говорили о персоналке.

– Что значит «кстати»? – спросил его Дортмундер.

– Про персональный компьютер, – долдонил Келп. – Брось, Джон, не упрямься.

– Ладно, ладно.

– Да, нам придется вводить в него кучу данных, – сказал Келп, – но ведь это же обычное дело. Чем бы ты ни занимался, тебе всегда нужно иметь много точной информации.

– Это верно, – согласился Дортмундер.

– А мы введем ее в компьютер, – продолжал Келп, – и скажем ему: «А ну-ка напечатай самый лучший маршрут для туннеля». И если мы проследуем по этому маршруту, он прямиком выведет нас на ящик.

– Так просто, – заметила Мэй.

– Если дело представляется слишком простым, значит, ты что-то упустил, – сказал Дортмундер.

– Может быть, – нимало не смутившись, ответил Келп. – Может оказаться и так, что мы введем модель в компьютер, спросим у него про туннель, а он ответит, что дело не выгорит, поскольку сверху слишком много воды и грязи, или, скажем, ящик слишком далеко, или еще что-нибудь.

– Уж постарайся ничего не упустить, когда станешь запихивать в него данные, – сказал Дортмундер.

– Мы не собираемся ничего в него запихивать, – поправил его Келп. – Мы введем качественную информацию, уж поверь мне. Кстати, – добавил он с воодушевлением, – у меня есть один человек, которому можно поручить эту работу.

– Кто-то еще? – спросил Дортмундер. – Кто-то из наших?

Келп покачал головой.

– Уолли, компьютерный фанат, – ответил он. – Я не стану объяснять ему, зачем все это нужно, просто предложу вычислительную задачу.

– Я его знаю, этого Уолли?

– Нет, Джон, – сказал Келп. – Ваши пути-дороги не пересекаются. Уолли – типичный отшельник, общается с миром только посредством компьютерной клавиатуры.

– А он не захочет пообщаться через клавиатуру с полицией?

– Нет, я же говорю, с ним все в порядке, – настаивал Келп. – Уолли – совершенный нелюдим. Он сэкономит нам недели работы.

– Недели? – встревоженно произнес Дортмундер. – Сколько времени на это уйдет?

– Несколько дней, – заверил его Келп. – Если за работу возьмется Уолли, хватит буквально считанных дней.

– Видишь ли, в чем дело, – пояснил Дортмундер, – пока мы не закончим, Том Джимсон будет жить тут, у нас.

– Вот именно, – вставила Мэй.

– И если он решит нас покинуть, то только в том случае, если захочет отправиться на север и устроить наводнение.

– «Наводнение Джимсон», – донесся от двери холодный голос. Все подняли глаза. У входа в гостиную стоял Том, по обыкновению серый и холодный, и рассматривал обращенные к нему лица. На его морщинистой физиономии играло нечто вроде насмешливой улыбки. – Звучит как старая народная песенка, – добавил он, не шевеля губами. – «Знаменитое наводнение Джимсон».

– Сдается мне, там упоминался Джеймстаун, – подал голос Келп.

Том внимательно выслушал слова Келпа и столь же внимательно рассмотрел его самого.

– Может быть, ты и прав, – решил он и обернулся к Дортмундеру. – Болтаешь налево и направо о моих замыслах?

Дортмундер поднялся на ноги.

– Это Том Джимсон, а это – Энди Келп, мы работаем вместе, – сказал он.

Том кивнул и смерил Келпа взглядом:

– Так, значит, это ты поможешь мне воплотить в жизнь мечту о пенсии.

Келп улыбнулся так, словно Том Джимсон очень ему понравился.

– Затем я и пришел, – сказал он, по-прежнему развалясь на диване. – Мы с Джоном и Мэй обдумывали разные подходы и способы.

– Самый надежный способ – это динамит, – заверил его Том.

– Не знаю, не знаю, – ответил Келп. – Вода находится там уже около двадцати лет. Что произойдет, если вызвать мощную отливную волну? Она может перепахать все до такой степени, что достать ящик будет еще сложнее.

При этих словах Дортмундер, стоявший посреди комнаты, словно ждущий автобуса пассажир, обернулся и с уважением посмотрел на Келпа.

– Мне такое и в голову не приходило, – признался он.

– А мне приходило, – сказал Том. – Но мой способ закладки динамита исключает образование отливной волны – во всяком случае, в пределах водохранилища. Внизу, в долине, там, где Ист-Дадсон, Дадсон-Сентр и Дадсон-Фоллз, – вот там может быть отливная волна. Но ведь нам-то на это наплевать, верно?

Никто не нашелся, что ему ответить. Мэй, которая тоже поднялась и стояла подле Дортмундера подобно черновому (отвергнутому) наброску статуи Гранта Вудза «Городская готика», лишь спросила:

– Не угодно ли пива, Том?

– Нет, – ответил Том. – Я привык к режиму. Спокойной ночи.

Келп, на лице которого по-прежнему сияла любезная улыбка, спросил:

– Отправляетесь в постель?

– Как только ты с нее слезешь, – ответил Том и вперил взгляд в Келпа.

Тот наконец сообразил.

– Да, вы же спите здесь, – сказал он, похлопав рукой по диванной подушке.

– Ага, – ответил Том, не сводя с него глаз.

– Я принесу вам простыни и подушку, – сказала Мэй.

– Не надо. – Том следил за тем, как Келп медленно поднимается на ноги, все еще улыбаясь и небрежно поигрывая пивной банкой.

– Неужели ничего не нужно? – настаивала Мэй.

– Одеяло, – ответил Том. – И полотенце на утро.

– Несу, – отозвалась Мэй и с радостью покинула комнату.

– Итак, – произнес Дортмундер, никак не решаясь выйти. – До завтра, Том.

– Ага.

– Был рад познакомиться, – добавил Келп.

Не обращая на него ни малейшего внимания, Том подошел к дивану, отодвинул в сторону кофейный столик и, зевнув, принялся вытаскивать из карманов пачки купюр в банковских упаковках и швырять их на столик. Дортмундер и Келп переглянулись.

Вернулась Мэй, взглянула на деньги и положила на диван старое побитое молью одеяло и новенькую подушку с вышивкой «Холидей Инн».

– Вот, получайте, – сказала она.

– Спасибо, – ответил Том и положил рядом с деньгами «смит-и-вессон терьер» 32-го калибра. Затем он погасил стоявший у дивана торшер, обернулся и посмотрел на остальных.

– Доброй ночи, Том, – сказал Дортмундер.

Однако Том, очевидно, исчерпал свой дневной запас любезности. Он стоял и молча смотрел. Дортмундер, Келп и Мэй вышли из комнаты, и Мэй прикрыла за собой дверь.

– Пойдем на кухню? – тихо, почти шепотом предложил Келпу Дортмундер.

– Нет, благодарю, – прошептал в ответ Энди. – Позвоню тебе утром после разговора с Уолли.

– Спокойной ночи, Энди, – сказала Мэй. – Спасибо тебе за помощь.

– Я еще ничего не сделал, – заметил Келп, открывая дверцу шкафа и доставая свой бушлат. Затем он улыбнулся Дортмундеру и сказал: – Но мы постараемся – я и моя старушка персоналка.

– М-мм, – протянул Дортмундер.

Как только Келп направился к выходу, дверь гостиной распахнулась, и оттуда высунулась седая голова Тома.

– Туннель рыть бесполезно, – сказал он и, убрав голову, вновь захлопнул дверь.

Три пары вытаращенных глаз обменялись взглядами. Их обладатели отошли к самым дверям, и Мэй шепотом спросила:

– Интересно, долго ли он подслушивал?

– Мы этого никогда не узнаем, – прошептал в ответ Дортмундер.

Келп закатил глаза.

– Надеюсь, что никогда, – тоже шепотом сказал он. – Поговорим завтра.

Он ушел, и Дортмундер принялся запирать многочисленные замки на двери. Вдруг он замер, посмотрел на свои руки, на замки и сказал:

– Не знаю, зачем это.