Текст книги "Ангел-истребитель"

Говоря об индивидуальном подходе к каждой жертве, приходится признать: очерченные выше методы – лишь самые общие рекомендации. Я варьирую свою технику в зависимости от индивидуальности жертвы, а потому не в состоянии дать советы сколько-нибудь универсальные. Вместо этого я предлагаю вашему вниманию подробное описание каждой конкретной охоты, из которого читатель сможет, при желании, почерпнуть для себя что-нибудь полезное.

* * *

Подробности охоты № 32: Одиссей

"Одиссей" – профессор университета, 51 год. Имеет ученую степень по английской литературе и философии. Женат, двое взрослых детей. Президент местного филиала клуба "Менса"; IQ, если верить анкете, 141 пункт. Имеет особое пристрастие к сорту мороженого "Дорога в скалах".

Все эти сведения были получены в ходе беглого наблюдения. Более тщательное исследование выявило, что "Одиссей" интересуется средневековым оружием и даже владеет несколькими ценными экземплярами.

Исходя из этого, можно начать обдумывать возможный подход к жертве. Проведя кое-какие дополнительные исследования, я сконструировал и изготовил шлем с забралом, после чего связался с профессором по электронной почте. Выдавая себя за студента, специализирующегося на английской истории и пишущего диссертацию о народных ярмарках эпохи Ренессанса, я спросил его, не оценит ли он мою поделку с точки зрения соответствия исторической правде, и поведал о возможности быть удостоенным "посвящения в рыцари" в историческом кружке, в котором я якобы состою.

Хотя я был для него всего лишь незнакомцем, тщеславие профессора не позволило ему отказаться от личной встречи. Он согласился увидеться со мной на территории кампуса, в условленном месте, которое я выбрал из-за его уединенности.

Когда встреча состоялась, мне не пришлось долго его уговаривать примерить шлем. Внутреннее пространство шлема я выложил тяжелым пластиком, с широкой полосой, идущей по нижней кромке, вокруг шеи. Сквозь эту полосу я пропустил длинную упаковочную полоску из твердой пластмассы, какие порой называют "удавками". Один конец такой полоски пропускается сквозь особую пряжку на другом конце, образуя петлю. В самой полоске устроены наклонные ступеньки, которые позволяют легко затянуть петлю, но не дают ей ослабнуть. Технология, по сути, та же, которую полицейские используют при изготовлении "одноразовых" наручников.

Едва он надел шлем, было легче легкого дернуть за кончик полоски, затягивая ее вокруг шеи. Чтобы кромка шлема не передавила пластик, его приходилось удерживать вручную. Ослепленный, оставшийся без воздуха профессор не мог оказать достойного сопротивления. Смерть от удушья наступила через считанные минуты.

Описанный здесь метод мне кажется особенно интересным, поскольку он включает элементы как старинной, так и новой технологии.

* * *

Из офиса курьерской службы Джек и Никки сразу поехали в аэропорт. Джек хотел успеть сориентироваться в Неваде, прежде чем туда прибудет голова Дорожного Патруля (это должно было произойти на следующий день).

Портативный GPS-датчик он засунул в глубь черепа. Наклонности Гурмана обещали, что тот обнаружит зонд практически сразу, а потому действовать нужно было быстро.

Попытаться провезти с собой самолетом огнестрельное оружие – слишком рискованно, но Джек счел, что парализатор не вызовет подозрений, если вернуть его в оригинальную упаковку и засунуть в багаж. Ноутбук и портативный GPS-приемник он взял с собой в салон.

Во время полета Никки едва сказала ему слово-другое.

Они прилетели в Рено, арендовали автомобиль и сняли комнату в мотеле. Джек разложил на столе ноутбук. Сервер "Волчьих угодий" пока оставался в Портленде, но он свободно мог получить к нему доступ практически отовсюду.

Пока Никки выходила пополнить запасы, он подключился к Сети, намереваясь внимательно перечитать файлы Гурмана.

Патрон только этого и ждал.

* * *

ПАТРОН: Как продвигается план по поимке Гурмана?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я не собираюсь за ним охотиться. Моя цель – ты.

ПАТРОН: Сомневаюсь. Хочешь знать почему?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ну, выкладывай.

ПАТРОН: Это не вписывается в твой график. Серийные убийцы постоянно развивают свою манию, ты-то об этом наверняка знаешь. Гурман, весьма опасный субъект сам по себе, до меня пока не дорос. Тебе придется сначала устранить его, потому что ты оставишь самое сложное испытание напоследок.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Какое самомнение. Увы, я оцениваю тебя далеко не столь высоко.

ПАТРОН: Быть может, я сумею приподняться в твоих глазах. Как там погода, в Неваде?

Замерев, Джек воззрился на экран и какое-то время не мог шевельнуться.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Солнечно, надо полагать. Почему ты не смотришь прогнозы погоды?

ПАТРОН: Ты хоть понимаешь, что мне ничего не стоило бы предупредить Гурмана? Ты ведь уже должен был сообразить, что эпикуреец с его вкусами должен регулярно заглядывать и на другие веб-страницы. Я мог бы начать с этих:

По монитору пополз столбик из двадцати наименований – от "Le Meilleur Cervelle"[2]2
  «Лучшие мозги» (фр.).


[Закрыть] до «Отвратительные рецепты».

ПАТРОН: Точно сформулированное послание на любом из этих сайтов обязательно привлекло бы к себе его внимание. Например, что-нибудь в этом духе:

ЛОЖНЫЙ МОЗГ СЛЕДОВАТЕЛЯ

Рецепт Катастрофы

Взять 1 Доверчивого Гурмана

Добавить 1 Головку Неотразимой Приманки

Смешать с добавлением Хитрости

Приправить Убийством

Подавать Широкой Публике

ПАТРОН: Как ты сам считаешь?

У Джека пересохло во рту.

– Проклятье! – тихо выругался он.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Думаю, ты еще не опубликовал ничего подобного ни на одном из этих сайтов. Случись такое, ты порекомендовал бы мне поискать самому.

ПАТРОН: И тем самым напрасно потратил бы наше с тобой драгоценное время. Неплохо. Но позволь задать тебе, Следователь, гораздо более важный вопрос: почему я этого не сделал?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Не знаю.

ПАТРОН: А ответ прост. Гурмана не существует.

Джек недоверчиво поморщился.

– Что-что? – пробормотал он.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Не уловил.

ПАТРОН: Не прибедняйся, Следователь. Ты следуешь за мной по пятам. Неужели ты считаешь себя единственным и неповторимым убийцей, который владеет сразу несколькими сетевыми воплощениями?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Как, ты и есть Гурман?

ГУРМАН: Ты угадал, Следователь. Иди и возьми меня.

* * *

Это неправда, подумал Джек.

Но это было вполне возможно.

В этом даже имелся смысл. Еще одна персона, на которую можно переводить стрелки, еще один голос, участвующий в обсуждениях на "Волчьих угодьях". Страховой полис. Все, что требуется, чтобы тебе поверили, – лишняя рука мертвой проститутки.

Но зачем было открываться? Самонадеянность? Бравада? Я знаю, что ты все ближе, и мне на это наплевать. Или страх? Я готов к встрече, так что лучше держись подальше.

Ни в то, ни в другое не верилось. Патрон был слишком умен, чтобы добровольно расстаться с подобным преимуществом, и слишком уверен в себе, чтобы прибегать к тактике запугивания. Главное же – он знал, что Следователь никогда не опустит руки.

Джек пролистал сайты, список которых прислал Патрон; никаких сообщений для Гурмана. Он провел поиск по ключевым словам (вроде "рецепт", "мозги"), вышел еще на полтора десятка сайтов; результат тот же.

Только время зря потратил.

Может, в этом и крылась западня? Патрон сделал это не для того, чтобы остановить его, а чтобы вселить неуверенность. Усложнить ситуацию.

Сказал ли Патрон правду? Проверить невозможно. Но в одном Джек был уверен на все сто.

Ему бросили вызов.

* * *

– Эй! – позвала Никки. – Я все купила.

Прикрыв дверь номера, она вытащила пистолет из одного кармана куртки, две коробки зарядов к нему – из другого. Пистолет был увесистым автоматическим оружием, черным с коричневой рукоятью.

– Он обошелся мне в пять сотен и минет; мне продал его старый гангстер, которого я обслуживала когда-то... Может, его шайка больше и не правит городом, но их и теперь еще можно найти. – Она бросила покупки на постель, на которой, заложив руки за голову, лежал Джек.

Потянувшись, он поднял оружие. Внимательно осмотрел.

– Прекрасно. Передай мне заряды.

Она принесла коробку, вручила ему.

– Да, и... в общем, я тут подумала... Джек, а что ты собираешься делать, когда мы уложим Патрона? – Никки примостилась на краешке кровати.

Джек не отвечал.

– Джек? – осторожно позвала Никки. – Что ты тогда будешь делать?

– Продолжать дальше. – Он распечатал боеприпасы.

– Да? И долго?

– Пока меня не остановят, – сказал Джек. – Сама знаешь.

– Знаю. Мы заключили договор, так? Продолжаем, пока можем. Но Джек... я начинаю немного нервничать.

– Из-за чего? – Он начал заряжать магазин пистолета. Один за другим, они со щелчком становились на место, преодолевая сопротивление пружины.

– Из-за всего того, о чем ты предпочитаешь не говорить.

– Это... – прикрыл глаза Джек. – Это не проблема.

– Слушай, Джек, я не знаю, как и сказать, но... Я не уверена, что ты хочешь поймать Патрона.

Распахнув глаза, Джек рывком повернулся к ней.

– Что?

– Ведь он и есть причина всему, чем ты занимаешься, Джек. Он сделал тебя тем, кто ты есть. Что произойдет, когда ты наконец поквитаешься с ним?

– Не знаю, – тихо выдавил Джек.

– А может, он станет последним, Джек? Может быть, после него уже не будет смысла продолжать дальше?

– Тут дело совсем не в моей мести, Никки. Сама знаешь.

– Да. Тут дело в раскрытии нераскрытых убийств. Когда ты поймаешь Патрона, дело о гибели твоей семьи тоже будет закрыто.

– А как же ты, Никки? Как насчет всех твоих подружек на улицах, их семей? Кто закроет эти дела? – Одним сильным толчком он поставил магазин на место.

Встав, Никки отошла к столику и плеснула немного водки в питьевой стаканчик.

– Мы не сможем помочь этим людям, если погибнем сами.

– Мы должны постараться. Я должен.

Никки с размаху поставила не успевший опустеть стаканчик обратно на стол и развернулась к Джеку.

– Черт возьми, я вовсе не собираюсь уходить на покой. Просто ты выискиваешь все новые способы покончить с собой.

Он спокойно встретил ее взгляд.

– Понятно.

Издав единственный смешок, Никки вновь подняла свое питье.

– Ну конечно. Ты же Следователь, само хладнокровие и крутизна Ты обязательно изловишь и допросишь подонка, который убил всю твою семью и предоставил тебе обнаружить их тела Ты сделаешь это и глазом не моргнув. Ты что, совсем с ума сошел, что ли? – Она уже кричала, размахивая стаканчиком. Немного водки пролилось на щеку Джека, отчего он вздрогнул. – Да ничего подобного! Ты слишком уперт, чтобы тронуться рассудком. Но может, пришла пора и Следователю спросить себя кое о чем?

Джек поднялся с кровати.

– У меня нет на это времени.

– Что произойдет, когда ты усадишь Патрона на этот свой стул, Джек? – спросила Никки. – Что произойдет с тобой, когда Патрон в сочных деталях опишет, что он сотворил с твоими родителями? С твоей женой? С твоим ребенком?

Отойдя к шкафу, Джек снял с вешалки пиджак и сунул пистолет во внутренний карман.

– Мне надо идти. Я вернусь через несколько часов.

Схватив за локоть, Никки заставила Джека развернуться и посмотреть на нее.

– Я полагаюсь на тебя, Джек, – сказала она. – Каждый вечер я вкладываю свою жизнь в твои долбаные руки. И прежде я никогда не чувствовала опасности, слышишь? Никогда.

– Пора бы и почувствовать, – сказал Джек.

Он выдернул руку из ее пальцев, распахнул дверь и вышел.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Дорогая Электра,

сегодня меня ждало большущее потрясение.

Выяснилось, что... я – пришелец! Мои настоящие родители были родом с альфы Центавра, и они отдали свое дитя на воспитание землянам, чтобы защитить меня от злой Галактической Империи! Значит, я даже не родня дяде Рику; можно сказать, на этой планете у меня нет вообще никаких родственников!

Ты что, мне не веришь?

Ну и ладно, никакой я не пришелец. Но меня и вправду могли удочерить, правда? Вполне возможно. Это даже объяснило бы, почему я вечно чувствую себя не в своей тарелке... Может, из-за этого мне и нравится дядя Рик.

Вот странно было бы выяснить что-нибудь этакое. Вроде как теряешь сразу всю свою семью. А уютом непременно приходится отправляться на поиски Настоящей Семьи, а это одновременно и радует, и пугает. Знаешь, когда в тебе зреет надежда, что настоящие родители ужасно богаты и знамениты, но ты все равно боишься, что они окажутся какими-нибудь деревенскими психопатами. И если это действительно так, сразу начинаешь думать: а как это отразится на тебе самой, – может, в один прекрасный день ты тоже сойдешь с ума? Начнешь пьянеть от лунного света и стрелять по невидимым белкам?

Или, может, я уже сумасшедшая? Интересно, знают ли психи о том, что они – психи? В школе я спросила об этом Джессику, и она ответила: «Если человек знает, что он сумасшедший, это доказывает обратное». Вот это уж точно идиотизм, но я ей так не сказала.

Мне кажется, если человек по-настоящему сошел с ума, он вряд ли поймет вопрос. А если у него просто не все дома, это почти то же самое, что простудиться: ты чувствуешь, что нездоров, но можешь попытаться одолеть болезнь. Конечно, при простуде можно принимать витамин С, побольше пить и не вставать с кровати, – а что делать, когда начинаешь терять рассудок? И еще: простуда – это на неделю, она непременно кончится. А сумасшествие? Может ведь произойти что угодно. Можно отправиться в школу в чем мать родила, с одной лишь корзиной на голове. Можно ловить и есть жуков. А можно взять нож и зарезать свою лучшую подругу.

А в самом начале будет момент, когда поймешь: творится что-то неладное, но остановиться будешь уже не в силах.

Давай сменим тему, ладно, Электра? (Сказала девочка своей воображаемой подружке.)

Вернемся к потрясению. Вся эта история с удочерением пришла мне в голову только потому, что сегодня – мой день рождения. Пятнадцать, спасибо, что спросила. Никакого особого торжества, просто зашли несколько подружек, и мы с ними веселились, как могли. Мама купила мне в «Дэйри Куин» здоровый торт из мороженого, а еще мне подарили горный велосипед – вот это было круто.

Жалко только, дядя Рик не пришел. Он обещал заглянуть к ужину, и я должна тебе признаться, Электpa, что испытала немалое разочарование, когда он так и не явился.

А потом, уже около семи, кто-то позвонил в дверь. Папа сказал, что мне стоит пойти и открыть ее.

И когда я отперла дверь, на пороге оказался дядя Рик с подарком.

Мне подарили щеночка, Электра! Очаровашка, весь такой кудрявый, ласковый, да еще и с большим красным бантом на шее. Дядя Рик просто улыбнулся, протянул его мне и сказал:

– С днем рождения.

– Ой! – сказала я. – Но... Но... – И тогда Руфус лизнул меня в лицо. Я сразу поняла, что щенка зовут Руфус, лучше не спрашивай как.

– Не беспокойся, с родителями я уже договорился, – сказал дядя Рик. – Они считают, ты уже достаточно большая, чтобы принять на себя ответственность.

Стыдно и сказать, Электра, но я заплакала. Я столько времени хотела иметь собаку, знаешь ли. И уже отчаялась когда-нибудь ее получить.

– Да, еще одно, – шепнул дядя Рик. – Твои родители думают, что это помесь кокер-спаниеля с биглем... А на самом деле это щенок ротвейлера и овчарки. – Дядя Рик в курсе того, что мне по сердцу большие собачки.

– Но когда-нибудь они узнают, – шепнула я в ответ.

– Еще бы, стоит ему подрасти... но к тому времени он уже станет членом семьи.

В общем, остаток вечера я провела, играя с Руфусом, вытирая собачью мочу и веселясь с дядей Риком, так что в итоге, кажется, получился самый лучший день рождения из всех, какие у меня только были. А потом, когда дядя Рик ушел, я спросила у мамы, как ему удалось уломать ее? Сколько я сама ни просила, мне не разрешали завести собаку, а просить начала еще в восемь лет.

– Он напомнил мне, что это такое – быть подростком, – ответила мама. – Что иногда самое худшее – это одиночество. И о том, что в такие минуты капелька беззаветной любви от существа, которое принадлежит тебе и никому больше, может очень, очень многое значить. – Она выпила несколько бокалов вина и немного размякла, да я и сама при этих словах чуть не разревелась, заключила ее в долгие плаксивые объятия и сбежала в свою комнату вместе с Руфусом. И теперь вот говорю с тобой.

С днем рождения меня, Электра.

Глава 10

Джек шел по деловым кварталам Рено.

Он чувствовал себя осовремененной Алисой, прошедшей не сквозь зеркало, а сквозь экран телевизора. Все вокруг играло фальшиво-яркими телевизионными красками – в рябящем свете тридцатиметровых рекламных вывесок. Люди заполоняли тротуары, они смеялись, пили и курили, словно толпа статистов, ожидающих начала съемок очередной сцены.

Он тихо проходил сквозь толпы, рассматривая лица, пытаясь понять, кто из них хищник, а кто – жертва. Пытаясь решить, имеет ли это значение.

Джек сам не понимал, почему не рассказал Никки, что Патрон объявил себя Гурманом. Надо было бы рассказать: это, по крайней мере, вернуло бы ее в команду. Никки поняла бы, что следующим должен быть именно Гурман.

Но он этого не сделал. Он утаил слова Патрона от Никки. Потому что... разозлился?

Да.

Неожиданно для себя он зашел в казино, словно в иной мир: заполненную яркими вспышками пещеру без окон. В охлажденном фреоном воздухе висел запах американского табака, более плотный и ароматный, чем запах канадских сигарет. В его ушах бездумно, гипнотически звенел нескончаемый, раскатистый напев сотен игровых автоматов.

Он еще никогда не злился на Никки. Он очень давно не испытывал злости; внутри него для этой эмоции просто не было места Ярость, которую он ощущал постоянно, была безгранична и холодна, тяжела, тверда и неизменна. По сравнению с ней злость была тусклой, оплывшей свечой.

Никки сомневалась в нем. Сомневалась в нем.

Конечно, им и прежде случалось разойтись во мнениях. Всякое бывало. Но у них обоих оставалась одна цель – отточить методы, усовершенствовать технику. А теперь... Теперь Никки сомневалась, стоит ли им и дальше продолжать свою миссию.

Его грызло еще что-то: какое-то очень странное чувство, которое лежало на поверхности, но снова и снова ускользало от Джека. Он не мог определить, что это за чувство, но почему-то оно казалось знакомым.

Джек увидел себя в баре и заказал порцию неразбавленного темного рома. Он и не пил уже очень давно, даже пива, но теперь не знал, как еще избавиться от ощущения, будто ему чего-то не хватает.

Подали напиток. Он сделал крошечный глоток, согревший горло. Ему вдруг показалось отчего-то, что вкус у рома какой-то неправильный; в нем не хватало сладости.

Вдруг он понял, что за знакомое ощущение его преследует.

Последней женщиной, с которой он спорил, была его жена.

Глубокая, зудящая печаль разверзлась в нем, словно широко открытая пасть. Он сделал еще один долгий, нетвердый глоток и внезапно различил в своем напитке привкус взбитого яйца.

Он не стал сдерживать слезы, просто старался плакать потише. Всего-навсего очередная вдребезги разбитая судьба, оплакивающая свою утрату у стойки бара в Рено.

* * *

– Эй, мужик, ты как – в порядке?

– Да. Да, в порядке, – Джек высморкался в салфетку. Вмешательство постороннего ничуть его не смутило: в этот миг он просто не мог ощутить неловкость, эта эмоция казалась ему сейчас такой незначительной.

– Что, леди Удача сегодня не на твоей стороне, да? – мужчина в бейсбольной кепке с логотипом команды "Янки" сидел на третьем от Джека табурете над полупустой кружкой пива.

– Мне сдается, я вообще не в чести у дам, – поправил его Джек.

– Ясно. Твои горести мне знакомы, – сказал Бейсбольная Кепка. – Только не пойми неправильно, женщины мне очень даже нравятся... просто они не торопятся отплачивать тем же.

Джек махнул рукой барменше и попросил принести газировки; алкоголь вдруг опротивел ему.

– Ну, так что она тебе разбила – сердце или яйца? – поинтересовался Бейсбольная Кепка.

– И то, и другое, кажется, – ответил Джек. – Причем это были две разные женщины.

– Ну, знаешь, тогда иначе и быть не могло, – заметил Бейсбольная Кепка – Я Дуэйн, между прочим.

– Тодд, – кивнул Джек.

– Ну, им-то известно, как тебя достать, разве нет? В них нет постоянства. Все у них то так, то этак. Говорят, им что-то нужно, и недовольны, когда получают, чего хотели. А знаешь, чего им хочется на самом деле?

– Ума не приложу.

– Чтения мыслей на расстоянии. Забудь обо всем, что они говорят. На самом деле им хочется, чтобы ты знал, о чем они думают. Готов поспорить, чертова жена Чудотворца Крескина была самой счастливой женщиной на планете.

– Телепатия. Точно, – сказал Джек. – Она решила бы множество проблем.

– А еще кнопка обратной перемотки. Сколько раз ты произносил вслух нечто такое, о чем тут же жалел? Со мной такое сплошь и рядом.

– Кнопка обратной перемотки у нас уже есть, – возразил Джек. – Она называется "память".

Дуайт рассмеялся в ответ.

– Ну да, наверное. Жаль, что в придачу к ней нет функции монтажа. Согласен? Можно было бы вернуться к оригинальной записи событий и смикшировать их заново. Наложить еще несколько дорожек и удалить все то дерьмо, которое тебе не нравится.

– Я бы душу отдал за кнопку стирания записи, – признался Джек. Он передумал насчет газировки и вновь поманил к себе барменшу.

– Выпью, пожалуй, пива, – сказал он ей. – Чего-нибудь темного.

– Но знаешь что? – гнул свое Дуайт. – Иногда тебе выпадает второй шанс Не совсем перемотка назад, скорее наложение одной дорожки на другую. Вот, скажем, мне такой шанс выпал.

Поймав ничего не выражавший взгляд Джека, Дуайт развеселился.

– Не бойся, я не собираюсь ничего проповедовать. Я говорю о втором шансе на успех. Возможность прославиться. Видишь ли, я играл в группе. Называлась "Тунгуска". Я был там вокалистом. Мы начинали прямо здесь, в Рено, и неплохо зарабатывали, играя чужие песни по клубам. А потом мы познакомились с мужиком по фамилии Монроуз. У него водились кое-какие денежки, и он решил податься в сферу развлечений. Довольно умный был парень, так что мы взяли его менеджером. Он побегал туда-сюда, заставил нас записать приличный демо-диск, даже протащил наши записи на местные радиостанции. Мы и оглянуться не успели, как парни из "И-эм-ай" выслали нам контракт.

Дуайт сокрушенно покачал головой.

– И в ту же минуту все как в толчок смыло. Так-то вот, друг. Этот Монроуз, он ведь заставил нас подписать чертову прорву бумажек. И ведь он адвокат, так что все эти договоры были воздухонепроницаемы. Короче, когда мы с ним из-за чего-то схлестнулись, он вспомнил про пункт, который давал ему право уволить из группы любого, если тот "пагубно влияет на будущее всего предприятия". Это про меня. Прямо чертов злодей из "Стар-трека", да?

Джек улыбнулся. Странное ощущение.

– В общем, началась потасовка всей четверки: я, остальные парни из группы, Монроуз и "И-эм-ай". Угадай, что было дальше. Парни приняли мою сторону. Монроуз не желал уступать врагу ни пяди, "И-эм-ай" вообще все было до лампочки, я уже не знал, что и делать... Но группа не дала мне уйти. Они заявили, что лучше десять ближайших лет будут играть в аэропортах, в чертовых залах ожидания, но никуда меня не отпустят.

– Ну, значит... черт, вот это молодцы, – признал Джек. В его голове вдруг возник образ Джинна-Икс на сцене, изливающего свой гнев в микрофон.

– Так-то вот. У нас дружная тусовка. А насчет залов ожидания парни вовсе не шутили. Они сейчас в турне, на Филиппинах, играют в забегаловках, где хватило места для танцпола.

– Тогда что ты здесь делаешь?

– Дела, дружище. Занимаюсь бизнесом. Я тут проработал юридический аспект и в итоге загнал нашего адвоката туда, где ему самое место. Выясняется, он пускал деньги нашего общего предприятия налево, и теперь я могу это обосновать. Я предъявил ему доказательства, а он согласился расторгнуть наш контракт. Сегодня я лечу в Манилу, чтобы рассказать обо всем парням, показать им бумаги. Да, мужик, когда они узнают об освобождении, вот мы устроим праздник!

– Выходит, преданность окупается, – заметил Джек. – Вот это здорово. Черт возьми, это здорово. Серьезно говорю.

– Да, порой добро побеждает, верно? – Дуайт залил в себя последний глоток и стукнул по стойке опустевшей кружкой. – В общем, мне пора отправляться, если я хочу успеть на свой рейс Приятно было поболтать, Тодд... будь там построже со своими леди, слышишь?

– Конечно, – сказал Тодд. – Мои поздравления.

Дуайт расплылся в улыбке, соскользнул с табурета и растворился за дверью.

– Порой добро побеждает, – пробормотал Джек. – Вот это новость...

– Эй, смотри-ка, – окликнула его барменша. – Кажется, твой приятель что-то забыл.

На только что опустевшем табурете остался лежать белый прямоугольник. Конверт. Джек подобрал его, открыл.

Внутри он увидел билет на рейс до Манилы, вылетающий через час с четвертью. А также корешок квитанции на арендованный автомобиль и... что-то похожее на стопку подписанных контрактов.

– Вот черт, – сказал Джек.

* * *

Джек оставил у барменши записку и поймал такси, чтобы добраться в аэропорт.

Он и сам толком не знал, зачем это делает. Дуайт полетит следующим рейсом, его хорошие новости потерпят еще денек. Конверт можно было оставить у барменши, пусть сама с ним разбирается. И вообще, за каким хреном ему впутываться в эту историю?

А за таким, что эти копии контрактов наверняка были единственными документами Дуайта, на них не стояло ни одного адреса, а бармены вечно все теряют.

И еще, черт возьми, иногда добро все-таки должно побеждать.

– Ну да, точно, – сказал Джек самому себе, выглядывая из окна такси. Ему вновь пришел на ум Джинн-Икс, распевающий на сцене... но теперь он словно бы увидел и остальных членов Стаи, в качестве участников рок-группы. Дорожный Патруль, подтянутый и строгий, сидит за ударной установкой, выстукивая четко выверенный ритм. Гурман и Патрон – темные фигуры в черных дождевиках с капюшонами, играют на соло– и бас-гитарах. С их инструментов капает кровь...

Он уже подходил к билетной кассе, когда зазвонил его сотовый. Он оставил номер у барменши на тот случай, если вернется Дуайт, и это был, конечно же, он.

– Алло?

– Привет, Тодд. Мне сказали, я тут забыл кое-что!

– Ты не ошибся. Сам-то ты где?

– Как раз подруливаю к аэропорту. Надо еще вернуть тачку, но, кажется, квитанция тоже осталась у тебя.

– Верно, она здесь.

– Слышь, огромное тебе спасибо, дружище. Может, встретимся на стоянке "Эйвис"? Эта чертова бумажка нужна мне позарез.

– Договорились. У въезда подойдет?

– Я помигаю фарами, просто подходи к машине. – Дуайт повесил трубку.

Стоянка "Эйвис" располагалась напротив центрального терминала, на основном уровне парковки. Путь туда был неблизкий, зато толпа редела по мере того, как Джек удалялся от здания аэровокзала.

Стоило ему войти, как в дальнем углу парковки замигали фары. Дуайт вышел из большого "бьюика" и помахал Джеку рукой.

– Эгей! Вот идет Добрый Самаритянин! – крикнул Дуайт.

– Предпочитаю называться Бойскаутом, – поправил его Джек. – Что же ты поставил тачку так далеко?

– Да заехал на первое свободное место, которое попалось, – отмахнулся Дуайт. Он отошел к задней части машины и открыл багажник. – Не хочу навязываться, но не окажешь ли ты мне еще одну добрую услугу? Помоги вытащить вещи.

– Нет уж, извини, – сказал Джек. – Тогда тебе не стоило бы никакого труда запихнуть меня в багажник, правда?

– Чего?

– Брось. Думаешь, я настолько глуп? Ошибаешься. – Джек вынул из кармана руку. Пистолет, который Никки раздобыла сразу по приезде, обошелся недешево, но порой перестраховка себя оправдывает. – Держи руки подальше от тела. Ты был очень убедителен, знаешь ли. Вся эта сказочка, которую ты рассказал. Я почти купился.

– Слушай, друг, я не знаю, что там на тебя нашло, но мне не нужны неприятности. Забирай мой бумажник, тачку, все, что тебе нужно, только не заводись.

– Будешь играть свою роль до самого конца, да? Ладно. Правду ты мне еще успеешь рассказать. У меня всегда найдется на это время.

Похоже, Дуайт не на шутку перепугался.

– Ох, мужик. Ты же чертов сумасшедший, вот ты кто. Черт, вот дерьмо.

– Отойди назад, к стене. Встань на колени. – Подойдя поближе, Джек заглянул в багажник. Один большой чемодан, один поменьше. Ничего больше. – Выворачивай карманы. Не спеши.

Дуайт вытащил бумажник, связку ключей, упаковку жевательной резинки. Обхлопав его, Джек убедился, что больше на нем ничего не было.

Ни оружия, ни наручников или веревок, ни наркотиков.

В бумажнике лежало удостоверение на имя Дуайта Холкомба, живущего в Оклахоме. "Мастеркард", карточка со скидкой на бензин, карточка видеопроката.

– Где водительские права?

– Чего нет, того нет, – ответил Дуайт. – В последнее время я вожу редко, потому и взял тачку напрокат, один мой приятель заполнил формуляр...

Джек открыл меньший из двух чемоданов. Одежда, обувь, набор туалетных принадлежностей. Два порножурнала. Он заглянул в набор, но самым опасным предметом в нем оказались маникюрные ножницы.

Он попытался открыть второй чемодан, но тот был заперт.

– Ключ болтается на связке, – сказал Дуайт. Его голос дрожал. – Самый маленький.

Ну конечно. Дуайт собирается дождаться, когда Джек ослабит бдительность, а тогда схватит связку, отопрет чемодан и вытащит оттуда... Что? Еще один порножурнал? Даже если у него там пушка, какой в ней прок, если она не под рукой? Если это и ловушка, то какая-то бессмысленная.

Ничего. Ничего там нет.

Я теряю контроль. Никки права, я уже сам не знаю, что делаю. Как Патрон мог бы найти меня, не говоря уже о том, чтобы забрести в тот бар? Это просто паранойя, клинический диагноз. Пора отыгрывать назад.

– Э... слушай, ты извини, – сказал Джек. – Мы с тобой друг друга не поняли. Я ошибся.

– Это... это ничего, – ответил Дуайт. – Я могу встать?

– Да, конечно, – Джек сунул пистолет обратно в карман. – Я приношу свои извинения. Сложно сейчас объяснить...

– Ничего не нужно объяснять, – перебил его Дуайт. – У каждого в голове свои тараканы, точно? – Он ссыпал свои вещи обратно в маленький чемодан, закрыл его, поднял и потихоньку начал пятиться прочь от Джека – Слушай, мне пора Я спешу...

– Погоди, – сказал Джек. – Не забудь вот это... – Нырнув в багажник, он ухватил большой чемодан за ручку. Потянул на себя...

Пустота.

На земле. Рука к чему-то прилипла...

Пустота.

Электричество. В меня разрядили парализатор...

Пустота.

Руки скованы. Запах какой-то химии. Темнота.

Дуайт захлопнул багажник, снова сел в машину и уехал прочь со стоянки.

* * *

– Ты знаешь, кто я?

Морщась, Джек приоткрыл слезящиеся глаза. Желудок толкнулся внутри, и ему показалось, что сейчас его вырвет. Он не видел ничего, кроме круга света.

– Нет, – прохрипел он.

– Еще как знаешь. – Голос Дуайта. – Точно так же, как я знаю тебя.

Он не мог шевельнуться. Руки и ноги вытянуты в стороны. Привязан к кровати?

Нет. Это стол.

– Я твой сменщик, – сказал Дуайт. – Я сменю тебя на посту. Сделаюсь тобой.