Текст книги "Ангел и убийца. Микрочастица мозга, изменившая медицину"

В то утро все разом обрушилось на нее, и она рыдала, спрятавшись в старом, рассохшемся домике на дереве.

– Родственникам и знакомым мы не все рассказывали о себе, – объясняет Хезер. – Мы говорили, что у меня ревматоидный артрит, и что у нашего сына определили СДВГ. Но мы не рассказывали о трудностях Дэйва, о том, что я принимаю золофт или о том, что Джейн сидит на прозаке и была вынуждена несколько недель не ходить в колледж на первом курсе из-за приступов паники. Мы живем с этим в эпоху Facebook среди людей, которые демонстрируют свою идеальную жизнь, отпуска и премии. Мы не размещаем комментарии о том, что происходит в нашем доме. Людям не стоит знать всю правду о своих знакомых.

К примеру, недавно, когда Хезер ехала на поезде в Нью-Йорк за Джейн, она рассказала о случившемся близкой подруге, которая знала о паническом расстройстве ее дочери, лекарствах и терапии. А она ответила «О Господи, а теперь-то что за драма?»

– Мы все страдаем, – продолжает Хезер. – Но Джейн особенно, потому что она несет отпечаток семейной наследственности и выросла с тем фактом, что ее отец едва не погиб и родители имеют хронические заболевания.

Хезер видела в собственной семье, что происходит по мере того, как люди с расстройствами мозга становятся старше. Ее дед очень рано умер от болезни Альцгеймера, а двое из троих ее дядей страдали от жестокой депрессии.

– Я видела, как разворачивались психические расстройства у каждого из них, и это выглядело жутко, – говорит она. По ее словам, это было все равно что наблюдать, как один за другим расползаются стежки на старом лоскутном одеяле, унаследованном от предков.

– Я не хотела, чтобы с нашей жизнью произошло то же самое, – говорит Хизер. – мне кажется, что все эти заболевания мозга похожи на черную дыру в здравоохранении. Это значит, что пациентов, вроде членов моей семьи, тоже затягивает в нее. Кажется, что новых решений больше не осталось, и мы топчемся на месте со старыми идеями: диета, физические упражнения, лекарства, когнитивно-поведенческая терапия, диалектическая поведенческая терапия, и так далее, – говорит она. – Но этого просто недостаточно. Я должна помочь себе и своей семье двигаться дальше и пережить всю ту дрянь, в которой мы барахтаемся до сих пор.

По словам Хезер, это слабое утешение, но она знает, что проблемы ее семьи не уникальны и они не одиноки, особенно в том, что происходит с ее дочерью. Она достает недавнюю статью New York Times из ярко-зеленой кожаной сумки и кладет ее на мой кухонный стол. Я уже читала ее; там обсуждается кризис повышенной тревожности у современной молодежи. Многие мои знакомые, родители и педагоги делились этим материалом в социальных сетях.

Хезер меняет коричневые очки в черепаховой оправе на красные для чтения и смотрит на статью, а потом указывает пальцем на один абзац и передает мне. В нем говорится о растущем количестве случаев повышенной тревожности, депрессии, расстройств обучения и настроения в школах или колледжах.

– На каждой педагогической конференции, куда я отправляюсь, учителя говорят: «Послушайте, с нашими учениками происходит что-то большое и загадочное, и особенно это касается девочек. У наших девочек далеко не все в порядке».

Я соглашаюсь с Хезер, что это неоспоримая тенденция.

Тревожная тенденция большого масштаба

Статистика подростковой женской депрессии и тревожности в США поражает воображение. За последний год каждая шестая девочка-подросток сообщала о клинической депрессии[98]98
  За последний год каждая шестая девочка-подросток сообщала о клинической депрессии. – R. Mojtabai, M. Olfson, and B. Han, «National Trends in the Prevalence and Treatment of Depression in Adolescents and Young Adults», Pediatrics 138, no. 6 (December 2016), e20161878.


[Закрыть]. В исследовании ста тысяч детей[99]99
  В исследовании ста тысяч детей… – J. Breslau, S. E. Gilman, B. D. Stein, et al., «Sex Differences in Recent First-Onset Depression in an Epidemiological Sample of Adolescents», Translational Psychiatry 7, no. 5 (May 2017), e1139.


[Закрыть], проводившемся с 2009 по 2014 год, ученые обнаружили, что депрессия у девочек начинается гораздо раньше, чем у мальчиков, часто уже в возрасте одиннадцати лет. К семнадцати годам до 36 % девушек[100]100
  К семнадцати годам до 36 % девушек сообщает о депрессивных эпизодах. – Тамже.


[Закрыть] сообщает о депрессивных эпизодах, которые характеризуются «чувством вины и стыда, ощущением собственной бесполезности и бессонницей».

Это вовсе не эпизоды минутной слабости и неуверенности в себе. Согласно данным Национального института здоровья[101]101
  Согласно данным Национального института здоровья… – «Major Depression: Prevalence of Major Depressive Episode Among Adolescents», National Institute of Mental Health, www.nimh.nih.gov/health/statistics/prevalence/major-depression-among-adolescents.shtml (accessed November 6, 2017).


[Закрыть], в 2016 году три миллиона подростков в возрасте от двенадцати до семнадцати лет сталкивались с одним или несколькими эпизодами большого депрессивного расстройства. А это каждый седьмой подросток в Соединенных Штатах, и опять-таки в основном девочки.

Разумеется, эпидемия затрагивает и юношей. Мальчики страдают от депрессии и тревоги примерно в три раза реже девочек, но намного чаще сталкиваются с расстройствами обучения, расстройствами аутистического спектра, поведенческими расстройствами и нарушениями внимания (которые часто сосуществуют с тревогой).

На сегодняшний день неясно, что способствует этой тенденции. Существует перечень обычных «подозреваемых»: может ли поколение современных подростков (включая Джейн и Иена, близнецов Хезер) испытывать неблагоприятное воздействие токсичной культуры социальных сетей? Или они подвергаются чрезмерному стрессу из-за высоких нагрузок перед поступлением в колледж, которые навязывает наша система образования? Или родители слишком баловали их, поэтому когда они сталкиваются со стрессовыми факторами реальной жизни, то у них не оказывается необходимых навыков для преодоления проблем? Или они слишком легко теряются даже при столкновении с незначительными препятствиями либо ситуациями, которые они не могут контролировать? И какая часть этой тенденции повышает риск развития психических расстройств?

Это еще не решенная загадка, над которой задумываются социологи.

Иногда Хезер было так тяжело помогать Джейн бороться с проблемами в подростковом возрасте и ранней юности, что, по ее словам, «я думаю, это усугубило мои собственные душевные и физические недуги». Действительно, после того, как у Джей появились симптомы психического расстройства, то у Хезер развилось ее второе аутоиммунное заболевание: болезнь Шегрена.

– Стресс Джейн – это мой стресс, – говорит она.

Даже ее недавняя срочная поездка ради того, чтобы привезти Джейн домой из Нью-Йорка и нанести экстренный визит психиатру, не была чем-то особенным, если верить современным исследованиями. Подростковая психиатрическая практика и частные лечебные пансионы для подростков переживают времена бурного расцвета.

В 2014 году 535 педиатров из поликлиник[102]102
  В 2014 году 535 педиатров из поликлиник… – «Rising Mental Health Issues Facing Our Children, in Five Charts», The Atlantic, 2014, www.theatlantic.com/sponsored/athena-where-does-it-hurt/ (accessed November 6, 2017).


[Закрыть] в малых городах и из крупных больниц сообщили о беспрецедентном росте симптомов тревожности и депрессии у детей в возрасте от шести до семнадцати лет. С 2010 по 2013 год[103]103
  С 2010 по 2013 год… – Там же.


[Закрыть] количество детей с диагнозом тревожного расстройства увеличилось на ошеломительные 72 %, депрессии – на 47 %, аутизма – на 52 %, а расстройств пищевого поведения – на 29 %.

В 2017 году два педиатра из университета Вандербильта изучили тенденции в тридцати двух педиатрических клиниках. Они обнаружили, что в процентном отношении количество детей и подростков, госпитализированных из-за суицидальных мыслей или попыток самоубийства в США, увеличилось в два раза за последние десять лет. Авторы исследования написали: «Мы отметили, что за последние два-три года все больше мест в наших больницах занимают дети не с пневмонией, а с суицидальными мыслями и намерениями»[104]104
  Авторы исследования написали. – G. Plemmons, «Trends in Suicidality and Serious Self-Harm for Children 5–17 Years at 32 U.S. Children’s Hospitals, 2008–2015”. Доклад был представлен 7 мая 2017 года на совещании педиатрических научных сообществ в Сан-Франциско. Соединенные Штаты не одиноки в этой тенденции. За последние шесть лет в Канаде на треть выросла экстренная госпитализация детей и молодых людей с психическими расстройствами и наркотическими проблемами. См.: S. Gandhi, M. Chiu, K. Lam, et al., «Mental Health Service Use Among Children and Youth in Ontario: Population-Based Trends over Time», Canadian Journal of Psychiatry 61, no. 2 (February 2016), 119–24. Только за последние пять лет попытки самоубийств среди подростков увеличились на 23 %, а количество детей в возрасте от 13 до 18 лет, совершивших суицид, подскочило на 31 %. См.:. J. M. Twenge, T. E. Joiner, M. L. Rogers, et al., «Increases in Depressive Symptoms, Suicide-Related Outcomes, Suicide Rates Among U.S. Adolescents After 2010 and Links to Increased New Media Screen Time», Clinical Psychological Science (published online November 14, 2017), 1–15. Самоубийство также стало второй главной причиной смерти людей в возрасте от 15 до 34 лет. См.: «Suicide Is a Leading Cause of Death in the United States», National Institute of Mental Health, www.nimh.nih.gov/health/statistics/suicide/index.shtml#part_154968 (accessed November 6, 2017).


[Закрыть].

Разумеется, страдают не только дети и подростки[105]105
  Разумеется, страдают не только дети и подростки. – A. Case and A. Deaton, «Rising Morbidity and Mortality in Midlife Among White Non-Hispanic Americans in the 21st Century», Proceedings of the National Academy of Sciences 112, no. 49 (December 2015), 15078–83. Рост уровня депрессии, суицидов и смертей от передозировки наркотиками в середине жизни является одной из главных причин высокой смертности в этом возрасте. Два исследователя из Принстона написали: «Этот документ подтверждает очевидный рост смертности от любых причин среди женщин и мужчин среднего возраста, не испанского происхождения в США за период с 1999 по 2013 год. Такая перемена отменила десятилетия прогресса в снижении смертности и была уникальна для США. Ни одна другая богатая страна не имела сходного разворота… Сообщения об ухудшении физического и психического здоровья и способности заниматься повседневными делами, о распространении хронических болей, неспособности к работе и клиническом ухудшении функции печени указывают на общий высокий уровень расстройств среди населения… Если взять уровень смертности людей в возрасте 45–54 лет, 96000 смертельных случаев можно было бы предотвратить в период с 1999 по 2013 год, из них 7000 только в 2013 году. Нынешнее ухудшение общего здоровья указывает на опасный общенациональный кризис среднего возраста». В наши дни большое депрессивное расстройство является самой главной причиной инвалидности во всем мире. См.: «Data on Behavioral Health in the United States», American Psychological Association, www.apa.org/helpcenter/data-behavioral-health.aspx (accessed November 6, 2017). Конечно, растущий уровень психических расстройств не только американская проблема: большое депрессивное расстройство находится в списке десяти главных заболеваний во всем мире. См.: C. J. L. Murray and A. D. Lopez, «Measuring Global Health: Motivation and Evolution of the Global Burden of Disease Study», Lancet 390, no. 10100 (September 16, 2017), 1460–64. В Англии одна шестая часть населения в возрасте от 16 до 64 лет теперь испытывает диагностированные проблемы с психикой. См.: David Brown and Nick Triggle, «Mental Health: 10 Charts on the Scale of the Problem», BBC News, September 30, 2017, www.bbc.com/news/health-41125009 (accessed November 6, 2017). А в 2016 году 1,1 миллиард людей во всем мире жили с психиатрическими расстройствами или наркоманией.


[Закрыть]. Взрослые люди, как и Хезер, которые находятся в середине жизни, тоже сталкиваются с удивительным ростом психических и когнитивных расстройств.

Уровень самоубийств среди взрослых людей резко увеличился[106]106
  Уровень самоубийств среди взрослых людей резко увеличился… – J. A. Phillips, A. V. Robin, C. N. Nugent, et al., «Understanding Recent Changes in Suicide Rates Among the Middle-aged: Period or Cohort Effects?” Public Health Report 125, no. 5 (September—October 2010), 680–88. Согласно данным Центров по контролю и профилактике заболеваний США (CDC), в 2015 году суицид занимал десятое место в списке главных причин смертности в США, ежегодно унося жизнь 44 000 человек. Иными словами более 100 американцев ежедневно свершали самоубийство. См. радиошоу репортера Джека Родолико «Heroin Diaries», прошедшее в эфире станции Reveal 26 октября, 2017 года, где он поделился статистикой смертей от героина и опиатов в США. www.revealnews.org/episodes/heroin-diaries/ (accessed December 6, 2017).


[Закрыть] в США за последние десять лет. В 2018 году он достиг максимума за пятьдесят лет. Не удивительно, что по мере роста уровня депрессии возрастает и уровень злоупотребления наркотиков. Только в 2017 году 52 000 американцев умерли от передозировки героином[107]107
  Только в 2017 году 52 000 американцев умерли от передозировки героином. – Там же.


[Закрыть].

Болезнь Альцгеймера представляет отдельную проблему в сфере здравоохранения. В наши дни пять миллионов человек, или каждый девятый, старше шестидесяти пяти лет страдает ей. И хотя общее старение нации играет здесь не последнюю роль, это не объясняет того факта, что все больше американцев заболевает в более молодом возрасте. Это явление даже получило название «синдром раннего развития болезни Альцгеймера».

Что стоит за растущим уровнем раннего развития болезни Альцгеймера, депрессии, наркомании, самоубийств среди взрослых и эпидемией изнурительной тревоги среди подростков?

Какое отношение к этому могут иметь крошечные микроглиальные клетки?

Ответы на эти вопросы приводят к сдвигу существующих парадигм. Они предлагают новый способ понимания мозга, который обещает повести такие семьи, как у Хезер, по пути к долгожданному облегчению и выздоровлению.

Глава 7
Современная эпидемия мозга

Дори Шафер, «научная дочь» Бет Стивенс и «научная внучка» Бена Барреса, является целеустремленным и энергичным исследователем. Через десять лет после того, как она появилась на научной сцене в качестве молодой аспирантки в лаборатории Стивенс и изобрела революционную методику наблюдения за микроглией, уничтожающей синапсы, она стала видным ученым и лауреатом многих наград. Шафер работает профессором нейробиологии в медицинском колледже Массачусетского университета и продолжает изучать роль микроглии в множестве заболеваний на всем протяжении человеческой жизни[108]108
  Кандидат медицинских наук Дори Шафер в 2017–2019 годах получила грант для молодых ученых от Фонда исследований мозга и поведения (эта некоммерческая организация финансирует исследования в области психического здоровья). Также она стала лауреатом премии 2016–2018 годов от Фонда исследований детского здоровья имени Чарльза Г. Худа. (Прим. авт.)


[Закрыть].

Я смотрю на Шафер – первого человека, который под микроскопом в реальном времени наблюдал, как микроглия уничтожает синапсы, – и спрашиваю, согласна ли она, что новая область научного развития дает нам понимание причин роста нейрописхиатрических и нейродегенаретивных расстройств, которые мы наблюдаем в разных возрастных группах.

Она соглашается, что это чрезвычайно важный вопрос в наше время, которым только сейчас начали задаваться многие исследователи.

– Пока что мы лишь наблюдаем поверхностные эффекты влияния окружающей среды на здоровье мозга, – признает она. – Однако когда мы задаем такой вопрос, то должны подумать, как конкретно эта среда влияет на микроглию.

Может ли что-то в окружающей среде заставлять крошечные клетки вырабатывать больше факторов воспаления и поглощать синапсы, что приводит к развитию болезней?

– Микроглия существовала всегда, еще до того, как мы приблизились к пониманию ее функции в здоровье мозга, – объясняет Шафер. – Так что с этой точки зрения ничего не изменилось.

Разумеется, генетика играет роль в том, какие люди более подвержены развитию определенных заболеваний в разные периоды своей жизни. Гены, которые спровоцировали у Хезер развитие дистимии, с большой вероятностью привели к тревожному расстройству и у ее дочери Джейн.

Однако в мире не существует генетических эпидемий. Гены не изменяются настолько быстро, в пределах одного поколения. Сама по себе генетика не может объяснить тенденцию психических заболеваний.

В какой-то степени, поясняет Шафер, это обусловлено факторам улучшения диагностики: все больше медработников учатся распознавать и заниматься профилактикой психических расстройств и нездоровых привычек на ранней стадии их развития. Также все больше педиатров сознают опасность развития когнитивных и нейропсихиатрических расстройств у детей и подростков. И поскольку увеличивается продолжительность жизни населения, усилия общественного здравоохранения позволили нам узнать о болезни Альцгеймера, поэтому все больше стареющих американцев получают диагноз раньше.

Но более высокие показатели диагностики не могут полностью объяснить эти ошеломляющие тенденции.

Итак, если микроглия не изменилась, нет генетических эпидемий, более качественная диагностика не объясняет этот рост полностью, что же является основной причиной?

– Наша среда сильно изменилась за такой короткий период времени, – говорит Шафер с широкой открытой улыбкой и пепельно-русыми волосами до плеч. – За последние сто лет мы претерпели огромные изменения в своем рационе, подверглись воздействию большого количества токсичных химикатов в окружающей среде – и в современной повседневной жизни наблюдается гораздо больше хронических факторов социального стресса. – Мы знаем, что подростки, особенно девочки, подвержены более сильному психологическому давлению в нашей культуре, – говорит она. – Это сравнительно недавняя тенденция. – Она поясняет: – По мере становления девушками мы постоянно получаем социальные намеки относительно образа тела и гендерных ролей. Мы все время находимся начеку из-за сексуальных приставаний в школе и на рабочем месте; мы видим женские истории в средствах массовой информации.

У молодых девушек есть веские причины для беспокойства, когда они оценивают свое положение и безопасность в обществе.

Принимая во внимание повсеместное проникновение социальных сетей, в современную цифровую эпоху большинство девушек подвержены психосоциальным стрессовым факторам – нескончаемому потоку историй о насилии или несправедливостях по отношению к женщинам, а также комментариям, критикующим женское тело. Девушки часто сражаются со стрессом в полном одиночестве; в современном обществе нам часто не хватает широких социальных связей и родственной близости, которые смягчают его последствия.

– Теперь нам известно, что хронический стресс изменяет тело и мозг, – добавляет Шафер.

По ее словам, все эти токсичные воздействия приводят к событиям в периферической иммунной системе, которые влияют на мозг, и наоборот. «Интересно, что эти события воздействуют и на микроглию».

Отчасти, проблема состоит в том, что «нам трудно определить конкретное внешнее воздействие», объясняет Шафер. Тысячи триггеров – токсины внешней среды, нездоровое питание, факторы хронического стресса – складываются в одно целое и оказывают кумулятивное воздействие на иммунную систему и микроглию, что приводит к неуправляемым воспалительным реакциям и новой потере синапсов со временем.

Нам известно, что микроглия общается с иммунными клетками организма. Мы также знаем, что ее можно легко спровоцировать на нейровоспалительную реакцию или уничтожение синапсов. И сделать это можно с помощью тех же стимулов, которые вызывают телесное воспаление.

Тогда почему микроглия, которая должна выполнять роль защитных иммунных клеток мозга, у многих людей превращается из ангела-хранителя в опасного убийцу синапсов и разрушителя нейронных связей всего за несколько поколений?

Для ответа на вопрос нужно совершить короткое путешествие в прошлое.

Микробы, патогены и человеческое поведение

Давайте представим, что сейчас примерно 1500 год[109]109
  Давайте представим, что сейчас примерно 1500 год… – S. Gagneux, «Host-Pathogen Coevolution in Human Tuberculosis», Philosophical Translations of the Royal Society of London, Biological Sciences 364, no. 159 (March 19, 2012), 850–59.


[Закрыть] и вы живете в небольшом феодальном городке где-то в Европе. Инфекционные болезни, такие как корь, коклюш и туберкулез (который тогда имел 50 %-й уровень смертности) регулярно выкашивают население. Многие дети не доживают до зрелого возраста.

Если в городок приходит туберкулез, и вы оказываетесь в числе заболевших, то ваша иммунная система немедленно созывает армию воспалительных иммунных клеток для борьбы с инфекцией. Уровень цитокинов в организме стремительно повышается.

Возможно, вас уже не удивит, что в период болезни микроглиальные клетки тоже запускают воспалительную реакцию в мозге.

Однако здесь все становится интересным. Эволюционные биологи полагают, что микроглиальные клетки имеют очень конкретную и важную причину для иммунной атаки на мозг, когда тело заболевает. (И это не борьба с патогенами или вирусами как таковыми; организм посылает иммунные сигналы, оповещающие мозг об угрозе, а он, в свою очередь, провоцирует нейронное воспаление, хотя инфекция не проникает в мозговые ткани.)

Выясняется, что микроглиальные клетки выработали способность устраивать иммунную атаку на мозг с целью помочь выздоровлению и уберечь его от угрозы в будущем.

Вернемся к нашей аналогии с эпидемией туберкулеза в средневековом городке. Давайте предположим, что вам повезло, и вы начинаете медленно выздоравливать. Вы все еще слабы, но есть обнадеживающие признаки того, что худшее осталось позади. Вы будете жить. Ваше физическое состояние улучшается, но вы по-прежнему чувствуете себя ужасно. Вы испытываете отупляющую усталость и отчаяние. Нарушена психомоторная функция (трудно двигаться или поднять руку, чтобы причесать волосы). Вы ощущаете необъяснимый ужас и бесконечное беспокойство. Вам хочется свернуться в клубок[110]110
  Вам хочется свернуться в клубок… – G. M. Slavich and M. R. Irwin, «From Stress to Inflammation and Major Depressive Disorder: A Social Signal Transduction Theory of Depression», Psychological Bulletin 140, no. 3 (May 2014), 774–815.


[Закрыть], накрыть голову одеялом и отдыхать едва ли не до конца жизни. Так происходит потому, что хотя тело успешно справляется с инфекцией, микроглия продолжает производить воспалительные вещества в мозге, вызывая изменения в нейронных системах. А это приводит к изменению поведения и может довести до полной утраты интереса к жизни (или, другими словами, к ангедонии).

Иными словами, вдобавок к физическим симптомам, сопровождающим туберкулез, вы также проявляете симптомы так называемого «болезненного поведения». Хотя тело продолжает выздоравливать, сознание остается помраченным. Вы по-прежнему чувствуете себя слишком усталым, чтобы умыться и одеться. Слишком угнетенным, сонным и равнодушным, неспособным сконцентрироваться на чем-либо.

Поэтому вы большую часть времени находитесь в постели.

Опять-таки причина вашей депрессии и равнодушия к окружающему тесно связана с микроглией. Когда вы больны, микроглия «раздувает угли» нейронного воспаления, отбивая желание общаться с людьми.

Это является чрезвычайно искусным эволюционным трюком.

Даже когда вы начинаете выздоравливать, вам не хочется двигаться, общаться с окружающими или заниматься делами, которые раньше интересовали вас. Это означает, что ваша иммунная система может направить все ресурсы организма на выздоровление. Благодаря такой мощной реакции вы быстрее выздоравливаете.

Это также помогает вашим родственникам: оставаясь в постели, вы с меньшей вероятностью становитесь разносчиком микробов. Поэтому шансы на выживание у ваших детей и других членов семьи тоже повышаются, что позволяет им передавать общие гены следующему поколению. Кроме того, социальная изоляция подразумевает, что вы уменьшаете вероятность заражения другими инфекциями.

К тому времени, когда к вам возвращается трезвость мыслей и вы достаточно хорошо себя чувствуете – как физически, так и психологически, – вы можете вернуться к нормальной повседневной жизни: к сбору урожая, изготовлению товаров для продажи на рынке и т. д. Вам больше не нужно направлять всю свою энергию на выздоровление.

Если человек выживал в детском возрасте, то мог вырасти, завести детей и передать им более мощную иммунную реакцию на патоген, что поможет им в будущем[111]111
  «Болезненное поведение» в качестве реакции на патогены играло чрезвычайно важную роль для выживания человечества. Интересно, что многие другие животные, включая стайных птиц, не проявляют признаков «болезненного поведения». Они могут выглядеть совершенно нормально вплоть до своей гибели. (Прим. авт.)


[Закрыть].

Короткий период «болезненного поведения» – то есть, депрессии, индуцированной микроглиальными клетками, – может спасти вашу жизнь и жизнь ваших родных.

Как вы понимаете, это классический пример естественного отбора.

Нейроиммунологи пришли к пониманию не только того, что наша иммунная система эволюционировала вместе с микробами и патогенами. Они увидели, что эта совместная эволюция принесла некоторую пользу нашим предкам благодаря тонкой настройке иммунной реакции мозга, оказывающей глубокое влияние на наше поведение.

Иммунные системы наших предков стали «высокообразованными»[112]112
  Иммунные системы наших предков стали «высокообразованными»… – Доктор Джонатан Кипнис искал связующее звено между иммунной системой и социальным поведением. Он предполагает, что в эволюционном контексте, по мере того, как люди становятся общественными животными, они начинают формировать более мощную и зрелую иммунную реакцию для защиты от всех заразных патогенов, которые мы передаем друг другу в повседневных контактах. Это служит биологическим императивом: мужчины и женщины должны общаться друг с другом и формировать семейные узы, чтобы заводить детей и продолжать развитие человечества. По хитроумному замыслу природы, наши мозги и микробы развивались таким образом, чтобы мы одновременно были способны к общению и защищены от патогенов. Повышая общий уровень цитокиновой реакции на микробы и патогенны, мы можем пережить больше напряженных общественных ситуаций, предаваться любви и иметь больше детей. (Этот повышенный уровень воспалительной реакции сильно отличается от значительно более острого «цитокинового шторма», который можно наблюдать во время болезни, прямой угрозы или депрессии.) Это значит, что слишком слабая иммунная реакция тоже может представлять проблему. К примеру, Кипнис недавно обнаружил, что если убирать определенные цитокиновые сигналы из менингеальных полостей, то мыши теряют все социальные навыки. Схемы нейронных связей в области фронтальных долей мозга (области, которая отвечает за повседневное повеление и черты личности) подвержены изменениям. Они оказываются сходными с теми, которые мы наблюдаем у людей с аутизмом. Сигналы, передаваемые иммунной системой тела в мозг, должны находиться в нормальном диапазоне; не слишком много, но и не слишком мало. Мозг принимает решения о дальнейших действиях, и патогены много тысячелетий помогали ему это делать. По словам Кипниса, «Моя личность отчасти сформирована иммунной системой» См.: «A. J. Filiano, Y. Xu, N. J. Tustison, et al., «Unexpected Role of Interferon-γ in Regulating Neuronal Connectivity and Social Behaviour», Nature 535, no. 7612 (July 12, 2016), 425–29.


[Закрыть] и научились чутко реагировать на окружающую среду с обильным присутствием патогенов.

Микроглия обеспечивала наше эволюционное преимущество в мире, полном опасных болезней.

Между тем в городской и пригородной обстановке XXI века мы не сталкиваемся с такими многочисленными угрозами от патогенов. Такие инфекции, как туберкулез, встречаются редко. (К счастью, в тот момент, когда я пишу эти строки, создается впечатление, что мы установили контроль над инфекционными эпидемиями и пандемиями.)

В целом среда нашего обитания гораздо стерильнее, чем раньше. Мы не сталкиваемся с теми микробами, которые некогда опустошали целые города; мы не спим на грязном полу и нечасто выкапываем корнеплоды, выросшие в почве, перенаселенной вредными микроорганизмами (даже если вы сами выращиваете овощи, современная почва по ряду причин гораздо безопаснее, чем раньше).

Кое-что из перечисленного является хорошей новостью, но есть исключения. Многие микробы, которые развивались вместе с нами в природной среде, поддерживали активность нашей иммунной реакции в здоровой форме[113]113
  Поэтому один из методов лечения аутоиммунных заболеваний включает так называемую гельминтную терапию, когда врач целенаправленно вводит безвредных кишечных червей (гельминтов) в желудочно-кишечный тракт пациента. Люди эволюционировали вместе с гельминтами в естественной среде обитания, поэтому наша иммунная система распознает их как старых, хорошо знакомых врагов, и знает, что нужно делать с ними. В современной медицине врачи пользуются ими для переориентирования сбитой с толку и перевозбужденной иммунной системы. Они пытаются сделать так, чтобы она атаковала червей, а не ткани пациента. Это часто помогает облегчить симптомы некоторых аутоиммунных заболеваний и астмы. Исследования показали, когда новорожденных крыс подвергают бактериальным инфекциям (В исследованиях на животных, когда новорожденных крыс подвергают бактериальным инфекциям… – L. L. Williamson, E. A. McKenney, Z. E. Holzknecht, et al., «Got Worms? Perinatal Exposure to Helminths Prevents Persistent Immune Sensitization and Cognitive Dysfunction Induced by Early-Life Infection», Brain, Behavior, and Immunity 51 (January 2016), 14–28.), уровень воспалительных цитокинов повышается, что вызывает нейронное воспаление, спровоцированное микроглией. Впоследствии у этих крыс развиваются когнитивные расстройства, проблемы с обучением и с памятью. Но когда исследователи сначала вводят гельминтов, у зараженных бактериальными инфекциями новорожденных крыс не возникает когнитивных расстройств. Гельминты защищают мозг крысят, удерживая микроглию от воспалительной реакции. (Прим. авт.)


[Закрыть].

Слишком чистые и слишком грязные одновременно

Мы живем в мире, который больше не изобилует старыми и знакомыми патогенами, но это не означает, что мы существуем в «чистой» обстановке.

Сегодня иммунная система человека не сталкивается с привычными природными микробами, патогенами и чужеродными веществами, известными нашим предкам. Но в то же время в наш организм вторгаются новые и совершенно нераспознаваемые «чужаки» искусственного происхождения. Они бомбардируют нас со всех сторон. Это значит, что мы существуем на совершенно ином фоне потенциальных угроз по сравнению с прошедшей эволюцией. Мы живем посреди химического бульона токсинов: существует более 80 000 химикатов, действие которых на иммунную систему тела, а тем более мозга, никогда не было изучено. Тем не менее все они одобрены к применению Агентством по охране окружающей среды[114]114
  Тем не менее, все они (химикаты) одобрены к применению Агентством по охране окружающей среды… – Подробнее об этом, см. мою книгу The Autoimmune Epidemic: Bodies Gone Haywire in a World out of Balance (New York: Touchstone, 2008).


[Закрыть] и используются для изготовления товаров, с которыми мы контактируем ежедневно: огнезащитные составы в пропитке мебели и ковров, диоксины в автомобильных выхлопах, эндокринные дерегуляторы в косметике, пластификаторы в детских игрушках и токсичные пестициды, распыляемые в домашних садах и на фермах, а также многое другое.

Изменился не только воздух и состав воды, которой мы умываемся. Рацион питания тоже стал другим. По сравнению с нашими предками мы употребляем значительное количество полуфабрикатов с пищевыми добавками, консервантами и другими искусственными ингредиентами, которые могу ставить в тупик нашу иммунную систему.

Многие из этих «триггеров» XXI века могут привести воспалительную иммунную реакцию в состояние повышенной бдительности и круговой обороны.

Если воспользоваться приведенной выше средневековой аналогией, это выглядело бы так. Городок постоянно ведет мелкие стычки и столкновения с соседними воинственными феодалами. Жители хорошо знают, как нужно реагировать на такие угрозы. Но теперь их внезапно атакуют новыми методами и средствами ведения войны. На городок надвигаются танки и падают бомбы, и жители просто не знают, как от них защититься.

Ваша иммунная система просто не успевает за всем этим.