Текст книги "Кукла на качелях"

– Глупости, Эбби. Она явно работала в той игрушечной компании годы. Ей просто повезло найти другую работу так быстро. Но она ведь сказала, что старик может умереть?

– Мы говорим о какой-то никому не известной женщине или об этой совершенно захватывающей игрушке, – сказал Милтон своим резким напряженным голосом. – Какое имеет значение, где Эбби нашла ее? Совершенно ясно, что Дэйдр она нравится, а это огромное достижение, Эбби.

Он улыбнулся своей особой улыбкой, с рассчитанным обаянием, качеством, которое он хоть и редко использовал, но которое держало Мэри в беспомощном подчинении.

– Это совсем другое дело, – сказала Дэйдр, завороженно глядя на маленькую качающуюся фигурку. – Она не полезна. Я ненавижу полезные подарки.

– Ну и комплимент мне! – сказала Лола. Я думала, что тебе очень понравилось твое новое платье.

– А я подарила тебе красивое ожерелье, – сказала миссис Моффат. – Его едва ли можно назвать полезным, но ты как будто была разочарована.

– Да ну, бусы! – сказала Дэйдр.

– Дэйдр, не груби бабушке, – вскричала Лола сердито. – Тебе понравилось ожерелье. Ты знаешь, что понравилось. Тебе понравились все твои подарки. Даже если Эбби принесла самый оригинальный. Странно, что ты вернулась туда, Эбби. Я думала, что тебе там страшно.

– Нет, – сказала Эбби. – Там все совершенно обычно. Но я все еще пытаюсь найти «Роуз Бэй Косметик Компапи». А она как будто растворилась в воздухе.

«Поезжайте в Роуз Бэй», – сказал хриплый женский голос по телефону. Значит, там есть такая компания.

Но она никому не могла рассказать об этом странном звонке, иначе косметическая компания снова куда-нибудь переедет. А она непременно должна найти ее. Это было очень срочно. Потому что ее собственный муж был в этом замешан.

– Если вообще она когда-либо существовала, – продолжила разговор Лола.

– О чем вы говорите столько времени, – сказал Милтон, беспокойно ерзая в своем кресле. – Я и Мэри ничего не понимаем. Почему ты должна найти это место, Эбби?

– Просто чтобы доказать, что я его не выдумала, – сказала Эбби. – Не так весело, когда тебе угрожают незнакомые мужчины, но еще неприятнее, когда разные люди думают, что ты все придумала. Или мне следует пойти к психиатру? – Она легко рассмеялась, желая, чтобы Люк рассмеялся вместе с ней:

– Должно быть, Австралия что-то сотворила со мною.

– Вы еще не видели Австралию, – сказал Милтон. – Только Сидней. Вы с тем же успехом могли приехать в Штаты и не видеть ничего, кроме Нью-Йорка. Я думаю, вам следует поехать с нами. Вы хоть что-то поймете.

Еще один камень был брошен в это мутное болото. Предложение Милтона явно было совершенно неожиданным и нежелательным.

– Но Эбби собиралась остаться с Дэйдр и со мной, – возразила миссис Моффат.

Лола вскочила, чтобы зажечь сигарету. Она стояла, повернувшись ко всем своей стройной спиной.

– Она ненавидит мысль об убийстве кенгуру. Ей совершенно не понравится. – Лола повернулась, и ее глаза, удивительно золотистые, остановились на Эбби.

Эбби воинственно задрала подбородок:

– Я говорила Люку, что хотела бы поехать. Я чувствую, что мне не понравится, но, если я собираюсь жить в этой стране, я должна поехать!

Люк наконец заговорил:

– Ерунда. Женщинам это совсем не обязательно. И ты все там возненавидишь, Эбби. Я говорил тебе.

– Я думаю, она должна увидеть необжитые районы, – сказал Милтон убедительно. Ты не очень галантен, Люк. Не берешь жену в интересную экспедицию.

Что-то вспыхнуло в лице Люка. Он погасил сигарету с преувеличенной твердостью.

– Я думаю, что вы недооцениваете мою жену. Если она собирается сделать что-то, она это делает.

Он имел в виду ее нарушенное обещание. Она не упустила подтекст в его словах. Ему можно обманывать ее, но не наоборот. Вставшая между ними ложь тяжелым грузом навалилась на нее.

– Я не люблю оставаться в стороне, – сказала она откровенно. – Вы все решаете за меня, как будто я посылка, сданная на хранение. Мне это не нравится.

Милтон подкатил к ней кресло. На мгновение его длинная бледная ладонь, неожиданно сильная, сжала ее руку. Она усилием воли не отпрянула.

– Вы совершенно правы, Эбби. Не позволяйте Люку держать вас на льду, а то вы превратитесь в снегурочку, растаявшую от любви.

Он засмеялся глубоким мужским смехом, спрятав жало своей шутки.

– Эй, Люк!

Рот Люка сжался. Эбби ожидала, что он вспылит в своей грубоватой манере. Она задержала дыхание, молясь, чтобы хватка этих людей не оказалась такой крепкой. Но она явно была очень крепкой. Так как через мгновение он пожал плечами и сказал беспечно:

– Ладно. Ты победила, Эбби. Но не вини нас, если возненавидишь каждую минуту этой поездки.

– Ну и вечеринка, – вставила Дэйдр сварливо. – Вы все только болтаете, болтаете, болтаете. Почему бы нам не поиграть во что-нибудь?

– Или выпить, – сказала Лола. – Как вам моя идея? Вот что всем нам необходимо. И, Дэйдр, дорогая, я принесу твой торт, ты его разрежешь и после этого пойдешь спать.

– Спать?! На моей вечеринке?!

– Дорогая, твоя вечеринка уже кончилась. Посмотри на часы! Десять. Завтра в школу. И никаких болезней утром, помни. Будь умницей и веди себя хорошо.

– Я не смогу спать, – пробормотала Дэйдр. – Вы все ходите. Я говорила, что не могу спать, когда люди ходят по ночам.

– Видите ли, у нас завелся призрак, – сказала Лола. – Вы с Дэйдр, Эбби, отличная парочка.

Она рассмеялась добродушно и начала разливать напитки.

Дэйдр слезла со стула и начала топать туда-сюда, демонстрируя ночные шаги.

– Вот так, – сказала она.

Брови Милтона сошлись. Его лицо побелело и стало раздраженным.

– Лола, этот ребенок невыносим. Я говорил тебе, ее надо отправить в пансион. И не только из-за привычки лгать, но и из-за этой наглости. Ей надо научиться хорошим манерам.

Старая миссис Моффат шевельнулась, ее топкие ручки отчаянно вцепились в бусы.

– Это пока еще мой дом, Милтон. Я не позволю, чтобы Дэйдр отослали, если… – ее удлиненные карие глаза задержались на мгновение на зяте, затем опустились. Ее губы дрожали. Она моляще посмотрела на Мэри, слабо улыбающуюся и молчащую. Мэри – кролик, полностью запуганный собственным мужем.

– Не суетись, мама, – сказала Лола резко. – Ты знаешь, что Милтон совершенно прав в отношении Дэйдр. Она окончательно отбилась от рук. Поскольку я должна работать, я не могу уделять ей достаточно времени, и она обводит тебя вокруг своего мизинца. Не так ли, милая? – Она повернулась к Дэйдр:

– Пойди и принеси свой торт. Он готов. А потом иди спать, или Эбби бог знает, что подумает о такой вздорной семье.

Она не сказала «и Люк», так как явно Люк знал достаточно о том, что представляла собой семья Моффатов, и ему было все равно.

– Вот твой напиток, мама. Эбби? Сухой мартини? Предупреждаю, я смешиваю его по-американски. О Боже, давайте веселиться.

Она была так привлекательна с этим загорелым лицом, густыми белокурыми волосами и гибким телом. Ее таинственный муж не пришел на день рождения Дэйдр. Потому что ему приказали не появляться?

Эбби сначала тянула коктейль из своего стакана, затем быстро и решительно проглотила, как Лола. Это был единственный способ развеселиться. Потому что беспокойство не давало ей расслабиться.

Дэйдр, стараясь не показать удовольствия под небрежной беспечностью, задула свечи на своем торте и аккуратно разрезала его. Затем по настойчивому требованию матери, наконец, отправилась спать.

Но, когда несколько минут спустя зазвонил телефон и Лола пошла ответить, Дэйдр явно добралась туда первая, так как послышались восклицания Лолы:

– Немедленно отдай мне трубку! Сколько раз я тебе повторяла не делать этого. Отправляйся наверх!

Эбби поставила стакан. Крепкий напиток сделал свое дело: она стала не столько веселой, сколько полностью безразличной к тому, что могли подумать остальные, и она сказала, что поднимется наверх пожелать Дэйдр доброй ночи.

– В конце концов, это ее день рождения, – сказала она. – А мы все время цеплялись друг к другу.

– Она была в восторге от вашего подарка, дорогая, – улыбнулась миссис Моффат. – Но я согласна с Милтоном, Дэйдр – наша проблема.

– Она одинока, – упрямо твердила Эбби. – Я знаю, я сама испытала нечто подобное.

Дэйдр сидела на кровати, играя маленькой фигуркой на качелях. Качая ее взад и вперед, она напевала:

– Роуз Бэй это место, не леди. Место, не леди. О, привет, Эбби. Я слишком большая, чтобы меня целовали на ночь.

– Причем здесь Роуз Бэй? – спросила Эбби.

– Когда я сняла трубку, кто-то спросил: «Это Роуз Бэй?»

Дэйдр захихикала:

– Я похожа на Роуз Бэй? Дома, магазины, песок, море, качели. Посмотрите, даже качели…

Она сильно качнула фигурку. Девочка была перевозбуждена и болтала вздор.

– Тебе лучше заснуть, – сказала Эбби. – Это был чудесный вечер. Ты прекрасно разрезала торт.

– Но мой папа не пришел.

– Ты все выдумала о своем папе, ведь правда? – Дэйдр, казалось, была в замешательстве.

– Я не знаю, – сказала она. – Я не знаю.

В порыве жалости Эбби наклонилась и поцеловала несчастное личико.

– Спи, дорогая. Ты устала.

Дэйдр покорно легла, и Эбби выключила свет.

– Эбби, что ты так долго? – крикнула Лола резко. – Спускайся, и давай еще выпьем. Ради Бога, вечер едва начался.

– Иду-иду! – ответила Эбби. – Детка, скажи мне, о чем все-таки тебя спрашивали но телефону?

– По-моему, ему нужна была мисс Роуз Бэй.

– Это же название района, а вовсе не имя…

Тут есть над, чем подумать, решила Эбби, проходя в комнату миссис Моффат, чтобы привести себя в порядок. Если Роуз Бэй женщина…

Она сидела, глядя в старое тусклое зеркало, и думала, что в сравнении с Лолой выглядит слишком хрупкой и бело-розовой, как пастила. Если кого и называть Розой в этом доме, то больше всего это имя подходит к ней самой. Лола – золотистый львиный зев, миссис Моффат как коричневая австралийская борония с резким удушливым запахом. Мэри вообще никакая…

Вся в своих мыслях, она медленно спускалась по лестнице, ступая легко и неслышно, и остановилась только тогда, когда из холла до нее донеслись приглушенные голоса Лолы и Люка.

– Это так же важно для меня, как и для тебя. Я тоже должен делать деньги. Я теперь женат, – говорил ее муж.

– Конечно, раз ты покупаешь ей такие дорогие цветы, – ответила Лола с недобрым смехом.

Их голоса удалились, но Эбби еще какое-то время стояла неподвижно, стараясь унять колотье в сердце. Ее душила обида. Значит, она слишком дорого ему обходится. Вчера он потратился на цветы, чтобы сделать ее более покладистой, а ведь она чувствовала себя почти счастливой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Эбби минуту постояла во внутреннем дворике, глядя на залитую лунным светом реку. Лодка Джока покачивалась на воде в приятной тишине. Прохладный бриз с нежным и грустным звуком шевелил листья. Эбби глубоко дышала, стараясь прояснить голову и стряхнуть с себя навалившуюся усталость.

Она почувствовала, что Люк стоит рядом, и заговорила, не оборачиваясь:

– Я не жалею, что нарушила свое обещание и поехала в Кросс, но это не принесло никакой пользы. Я еще больше запуталась.

Он нежно ответил:

– Это не имеет значения, Эбби.

Но он немного опоздал со своими нежностями. Она уже была на взводе и поэтому набросилась на него.

– Я не знаю, чем вы с Лолой занимаетесь, но, если ты делаешь за деньги что-то гадкое, я никогда тебе этого не прощу. Никогда! А теперь я больше не хочу разговаривать.

Она оставила его в холодном лунном свете. От усталости и действия мартини она уже почти спала, когда он вошел в спальню.

Эбби проснулась утром и обнаружила Люка совсем одетого и сидящего на краю кровати. Лучи солнца лились в комнату. Она слышала вой ветра и воркование голубей в эвкалиптах. Явно было очень поздно.

– Привет, дорогая, – сказал Люк. – Я дал тебе возможность выспаться.

Эбби сбросила с себя остатки сна.

– Но что случилось с будильником? Который час?

– Десять.

– Десять! Почему ты не в конторе?

Он рассмеялся. Осторожно пальцем он провел полукруг под ее глазами.

– У тебя тени. Ты устала. Я не замечал этого раньше. Так что сегодня я исправляюсь и позабочусь о тебе.

– А как же твои клиенты и деловые встречи? Что скажет мисс Аткинсон?

– Я не знаю, что она скажет, но пусть только попробует не справиться. Я позвонил ей час назад, пока ты еще спала. Она передает тебе привет.

На мгновение Эбби позволила себе погрузиться в блаженство, как в теплый солнечный свет. Затем ее мозг начал функционировать, и она осторожно спросила:

– Почему такое обращение, как с Очень Важной Персоной? Я не больна.

– Не больна, но у тебя, наверное, перенапряжение. Я не осознавал, насколько сильное, до вчерашнего вечера. Я очень беспокоюсь о тебе.

– Ты хочешь сказать, тебя беспокоят мои фантазии, – сказала Эбби устало. Она так и знала, что теплый сон растает.

– Меня беспокоишь ты. Ты ведь знаешь, как я к тебе привязан. «Проще было бы сказать, как я тебя люблю», – подумала Эбби.

Она села в постели, откинув одеяла.

– Неужели так поздно? Я должна одеться. Да, я знаю, что ты привязан ко мне. Это случается после того, как над тобой читают брачную молитву. Мы взяли друг друга, плюс друзей и родственников, плюс беспокойства и тайны, и галлюцинации, и вспыльчивость – все.

Люк оставался спокойным, даже веселым.

– Эбби, это не похоже на тебя. Ты не была раньше циничной.

Эбби стояла на полу в ночной сорочке. Она протерла глаза и поправила волосы. Она все еще чувствовала усталость, непроходящую усталость. Ей не хотелось начинать думать.

Но день начался давным-давно, и, если продолжаешь жить, приходится тянуть свою лямку.

– И что же ты собираешься делать? Присматривать за мной весь день?

– Я хотел пройтись с тобой по магазинам. Тебе нужна подходящая одежда для этого уик-энда.

Эбби удивилась:

– Но это же не выход в свет. – Люк дернулся, явно теряя терпение:

– Конечно, это не выход в свет. Ты все поймешь, когда увидишь гостиницу, где мы проведем ночь. У тебя есть прогулочные туфли? Толстая юбка и свитер? Теплая куртка? Конечно, нет. Ты приехала сюда, приготовившись к тропической погоде. Но в это время года бывают очень холодные вечера. В любом случае тебе нужна теплая одежда. А потом мы где-нибудь позавтракаем.

– Какой ты милый, Люк, – сказала Эбби уверенная в том, что он намерен весь день держать ее при себе. Он вовсе не собирался позволить ей продолжать свое неуклюжее расследование.

– Вот так-то лучше, – сказал Люк. – Ты будешь, готова через полчаса? Я сделаю кофе, пока ты примешь ванну.

– Ты покормил зимородков?

– Да. Ну и жадные птицы.

– А как же Лола? Как она доберется на работу?

– На пароме, я думаю. Я сказал ей, что ты нездорова и что я останусь с тобой.

Эбби с негодованием воскликнула:

– Ну и придумал. Я совершенно здорова! – Люк подвел ее к зеркалу:

– Посмотри на себя! Мне ты напоминаешь замученную кошкой птичку, у которой потускнели перья.

– Люк!

– Разве не правда?

Эбби потерла бледные щеки. Ничего не поделаешь, на этот раз Лола воспользуется паромом без возражений: она, конечно, согласна, что за Эбби надо присмотреть.

– Ладно, будь моим тюремщиком, – сказала она потерянно.

Люк повернул ее к себе и сильно встряхнул.

– Эбби, прекрати эти идиотские разговоры! Твоим тюремщиком! Боже милостивый!

Эбби засмеялась почти истерически:

– Хорошо, Люк. Я обещаю не задавать вопросов. Но, что бы вы с Лолой ни задумали, ты не можешь прятать это от меня вечно, понимаешь? Можно усыплять мои подозрения цветами и дорогими ленчами, но недолго.

Его лицо потемнело от ярости. Она видела, как сжались его кулаки. Затем он резко повернулся и без слов вышел из комнаты. Даже не попытавшись ничего отрицать…

Она приняла ванну и оделась, тщательно наложив макияж на лицо, чтобы оно выглядело более свежим. Теперь девушка, глядящая на нее из зеркала, вполне могла сойти за привлекательную и счастливую новобрачную. Она вышла в гостиную и выпила приготовленный Люком кофе, следя за тем, как он идет в кухню и моет чашки. Его высокая худая фигура у раковины, торжественно выполняющая непривычную работу, вызвала в ней какую-то острую боль. Эта счастливая домашняя сцена совершенно не соответствовала их отношениям. Она нервно вскочила и вышла на яркий утренний солнечный свет.

Эбби увидела, что посаженные вчера герани поникли. Но когда она пошла за лейкой, Люк сказал нетерпеливо:

– Что ты делаешь? У нас нет времени для этого. Джок может полить сад. Я крикну ему. Он может также приглядеть за домом, пока нас не будет.

– Этот старый негодяй! – удивилась Эбби.

– Ну вот, ты опять за свое, – сказал Люк. – Ты уже привыкла считать всех негодяями или мошенниками. Что сделал старина Джок, чтобы заслужить это? Или Лола? Или те совершенно невинные люди, которых ты встретила в Кингз-Кроссе? Или я? Что случилось с тобой, Эбби? Ты раньше не была такой: подозрительной, капризной, нервной.

Теперь он снова приводил ее в замешательство, ставя все с ног на голову. Может, и в самом деле не Люк, а она сама изменилась.

– Но ограбление-то было! – воскликнула она в отчаянии, – и этот дурацкий звонок с просьбой забрать Дэйдр. Зачем же отрицать очевидное?

– Дорогая, теперь ты снова выглядишь бледной и несчастной. Надевай шляпку и поехали отсюда.

И все же, несмотря на возникшую помеху в лице заботливого мужа, Эбби решила попробовать продолжать начатое расследование. Она сказала Люку, что кроме тех вещей, которые он собирался купить, ей хотелось бы взглянуть на тот пояс в Симсонс, о котором ей якобы звонила продавщица. Люк мог бы недолго подождать ее внизу.

Он проницательно посмотрел на нее. Видно, у него снова возникли подозрения. Но он беспечно сказал:

– Хорошо. Но не застревай там на целый день. Я хотел поехать на ленч в один из заливов.

– В какой?

– В любой. Знаменитый Роуз Бэй, если хочешь.

– Как чудесно, – сказала Эбби. («Поезжайте в Роуз Бэй», – сказала та женщина. Еще минута, и она выяснит, почему).

Она поднялась на лифте на третий этаж, чтобы Люк не сомневался, что она направилась в отдел белья, затем быстро проскользнула по лестнице вниз. Косметический отдел был далеко от того места, где она оставила Люка, к тому же в магазине было довольно много народу, чтобы он мог ее заметить. Она нарочно надела не привлекающий внимания серый костюм и шляпку.

Та же самая женщина, шикарная и улыбающаяся, стояла за прилавком. Эбби заговорщически перегнулась к ней.

– Я миссис Фиарон, помните? Я хотела поблагодарить вас за вчерашний звонок. Но почему вы сказали, чтобы я ехала в Роуз Бэй?

– Миссис Фиарон? – повторила женщина удивленно. – Я вам звонила?

– Да! Да, разве вы не помните? Насчет «Роуз Бэй Косметик Компани».

– Вы приходили вчера. Конечно. Но я не звонила вам, миссис Фиарон. Я пыталась узнать что-нибудь об этой компании, но наш главный поставщик ничего о ней не знает. Извините, я ничем не могу вам помочь.

– Если вы не звонили мне, то кто же?

– Представления не имею. Вы спрашивали еще где-нибудь?

«Только в Кингз-Кросс, – подумала Эбби, – но никто бы оттуда не позвонил ей. Никто не знал, кто она. Хотя…»

– Все равно спасибо, – Эбби пыталась говорить спокойно. – Здесь есть телефон?

– У двери. У вас найдется четыре пенни? – Да.

Дрожащими пальцами Эбби достала монетку. Где Люк? Она надеялась, что не обнаружит его возле таксофона.

Она была уверена, что проскользнула в кабину незамеченной. Затем ей пришлось искать номер в телефонной книге. Корт, портниха. Милая женщина со слишком яркими глазами. Она узнала бы этот голос снова, даже если бы он был нарочито хриплым.

Вот. Мисс М. Корт, портниха, Кингз-Кросс. Эбби запомнила номер и набрала его.

Через несколько секунд ей ответили деловитым тоном:

– Алло.

– Это мисс Корт?

– Нет. Это ее магазин.

Эбби узнала голос туповатой девушки.

– Я хочу поговорить с мисс Корт.

– Она еще не пришла. Может быть, попозже. – Эбби нетерпеливо сжала пальцы:

– Могу я позвонить ей домой? Вы можете дать мне ее домашний номер?

– Ну, если это срочно. Я думаю, можно. Но она не любит, когда ей звонят домой.

– Я не стану этим злоупотреблять, – сказала Эбби, беспокоясь, что девушка передумает.

К счастью, у нее нашлась еще монетка. Она набрала номер и ждала ответа, едва дыша.

Наконец послышался хриплый далекий голос.

– Да. Кто говорит?

– Миссис Фиарон. Я думаю, это вы звонили мне вчера вечером. Я хотела узнать…

– Миссис Фиарон. Никогда не слышала это имя. Кто вам дал мой помер телефона? Я только что заснула. – Голос был ворчливый, старческий.

Ошибка. Эбби продолжала безнадежно:

– Тогда кто-то из вашего дома звонил мне. Не могли бы вы выяснить? Это важно.

– Бесполезно звонить мне, дорогая. Я больше не шью платья. У меня артрит. Мне восемьдесят шесть лет. Если вы звоните… – Внезапно далекий дрожащий голос замолк, в трубке щелкнуло. Кто-то резко положил ее. Кто-то вмешался.

Теперь у нее был телефонный номер, но не было адреса. Она бы снова позвонила той глупой девушке, чтобы узнать адрес. Но у нее больше не было мелочи. И уже двадцать минут прошло, как она оставила Люка. Он может начать разыскивать ее. Нельзя больше рисковать. Позже, если представится возможность, она снова позвонит этой девушке, узнает адрес, а потом навестит старую мисс Корт, восьмидесяти шести лет и так сильно страдающую от артрита, что навряд ли она сшила то унылое черное кружевное платье или какое-то другое. Может, она действительно нуждалась в услугах милой женщины из игрушечной лавки наверху.

Эббн взлетела по лестнице на второй этаж, затем встала в очередь к спускающемуся лифту. Слегка покрасневшая и разгоряченная, она нашла Люка почти на том же месте, где оставила его. Он выглядел усталым и нетерпеливым и, конечно же, заметил, что она без покупки.

– Столько времени потеряно напрасно, – сказала она, задыхаясь. – Ничего мне не подошло.

Он выразил лишь легкое сомнение.

– Я бы не подумал, что на тебя так трудно подобрать вещь.

Эбби взяла его под руку:

– Мы можем теперь позавтракать? Я голодна.

Ей пришло в голову, что женщина со старческим голосом и есть Роуз Бэй. Возраст и болезнь заставили ее закрыть дело, но каким-то необъяснимым образом она все еще имела зловещее влияние на события и вела какую-то таинственную деятельность.

Как и предлагал Люк, они позавтракали в Роуз Бэй, очаровательном и невинном месте, которое Эбби теперь совершенно не собиралась исследовать. После ленча Люк предложил проехаться по побережью, на что она согласилась вполне охотно. Это означало, конечно, что он не собирался выпускать ее из вида и что она не сможет ничего больше узнать о мисс Корт сегодня. Но, в конце концов, это дело может подождать до их возвращения с загородного уикэнда. А подышать свежим воздухом было неплохой мыслью.

Сначала, сказал Люк, они поднимутся взглянуть на Гэп. В солнечный день он не выглядел зловещим. Только во время шторма или ночью огромные зазубренные скалы могли напугать своим мрачным видом.

– Особенно тех, у кого от высоты кружится голова, – сказал Люк, ожидая, что скажет ему Эбби насчет своей головы, но у нее не было случая проверить возможности своего вестибулярного аппарата.

– Подожди, пока мы заберемся туда, и я скажу, как я себя чувствую, – ответила она беспечно.

Ветер па вершинах скал был жестоким. Когда Люк остановил машину и открыл дверцу, он ворвался внутрь, и у Эбби перехватило дыхание.

Он засмеялся:

– Держись за свои волосы.

Она вышла из машины и последовала за ним вверх по протоптанной тропинке к краю утеса. Никого вокруг не было. Скалы сверкали на солнце, и под ними, далеко внизу, под отвесным обрывом плескалось море.

– Поразительное зрелище! – услышала Эбби крик Люка.

Она кивнула, ветер бросил ей волосы па глаза.

– Подойди ко мне, – крикнул Люк. – Отсюда лучше видно.

Она шагнула через камни и булыжники к нему. Он схватил ее за руку. Неожиданное чувство радости охватило ее. Они как будто стояли на горной вершине, высокой, чистой и ветреной. На мгновение все остальное забылось. Только этот великолепный вид, и они вдвоем, без раздирающих душу подозрений и страхов.

– Это чудесно, – сказала Эбби.

Люк улыбнулся ей. Ему было хорошо. Она навсегда запомнила, что в тот момент он выглядел счастливым.

В носок ее туфли попал камушек, и она наклонилась, чтобы вынуть его. Неожиданно налетел сильный порыв ветра, и она вдруг потеряла равновесие. Все-таки головокружительная высота подействовала на нее. Люк предупреждал об этом.

Она почувствовала яростный скачок скалы и неба и моря и услышала испуганный крик Люка:

– Эбби! Ради Бога, будь осторожна!

Он помог ей выпрямиться, и она вцепилась в него, тяжело дыша.

– Я потеряла равновесие. Мне не следовало наклоняться.

– Ты не ушиблась? Отойдем подальше от края. Мне не следовало позволять тебе подходить так близко.

Голос Люка был хриплым от пережитого страха, и это ей пришлось его успокаивать.

– Я поцарапала руку. Вот и все. Ветер виноват. Вернемся в машину.

– Да, конечно. Я говорил, что Гэп безобиден днем, но теперь я так не думаю. Люди умирают здесь.

– Но по своей собственной воле, а не из-за несчастного случая, – сказала Эбби рассудительно. Она даже смогла рассмеяться, чтобы скрыть свой испуг.

– Я не думаю, что далеко бы упала. Я стояла не так уж близко к краю.

Люк открыл дверцу машины и помог ей сесть. Когда же он сел сам, то вдруг порывисто и крепко обнял ее.

– Господи, Эбби, как я испугался!

– Привет, – сказала она ласково. – Мы не одни. За ними остановилась машина, и из нее на предательский ветер стали вылезать люди. Люк убрал руки.

– Извини.

Он достал сигарету и зажег ее. Эбби заметила, что его руки слегка дрожат.

– Мне кажется, что ты испугался больше меня. Он грубо набросился на нее:

– Я и не скрываю этого. Странно, что ты ожидала другой реакции. Что же, по-твоему, я должен был смеяться, видя как ты катишься с того страшного склона.

– Люк, но ничего же не случилось.

– Не случилось, – проговорил он, глубоко затянувшись сигаретой. – Простить себе не могу. Хотел произвести на тебя впечатление. Непозволительное сумасбродство!

Неизвестно почему ей вспомнились язвительные слова Лолы: «У тебя дорогостоящая жена», и обида вновь вспыхнула в ней, но быстро погасла из-за близости искренне раскаивающегося Люка.

Эбби казалось, что он вновь и вновь проигрывает в памяти случившееся и ему явно не удается отвлечься от преследующей его картины ее возможной гибели. Она сжала пальцами его запястье с намерением успокоить и почувствовала учащенный пульс.

Ему явно стало неловко из-за проявленной слабости, и он сказал, словно оправдываясь:

– У меня в последнее время много трудной работы, вот я и стал как слабонервная барышня. У нас все наладится, Эбби. Очень скоро. Ты мне веришь?

Как бы она хотела в это поверить…