Текст книги "Крылья воробья"

Глава тридцать девятая

Несмотря на то что кафе почти опустело, Чарли и Мик оставались сидеть на своих местах. Их взгляды были прикованы к большому экрану в правом углу заведения.

– Да сколько же можно, – пожаловался Мик. – У них, должно быть, не менее пяти минут дополнительного времени.

Едва он закончил, как на экране появился Крис Камара и затараторил восторженно, а под ним побежала синяя полоса с надписью: «Сити» 2 – «Йорк» 1.

– Да! – воскликнул старик и сжал кулак, сдерживая торжество, но потом обернулся к внуку и быстро добавил: – Чертовы враги.

Чарли усмехнулся на это:

– Никогда бы не подумал, дедушка, что увижу когда-нибудь, как ты радуешься победе врага.

– Я тоже, парень, – со смехом ответил Мик. – Но для твоего отца это важно. Пойдем, нам надо спешить. Мы договорились, что он заедет за тобой через час.

* * *

Роб стоял возле «бентли» и смотрел, как его сын бросает сумку в багажник и усаживается на пассажирское сиденье. Поскольку Чарли тут же уткнулся в свой смартфон, Роб догадался, что беседа на пути в Шеффилд не будет слишком оживленной.

– Ты слишком много куришь, – проворчал Роб, когда Мик достал свою жестянку и сунул в рот самокрутку. – Эти вонючки сведут тебя в могилу.

– Слишком поздно об этом волноваться, – сказал старик, щелкнув зажигалкой и вдохнув полные легкие дыма. – Хорошо сегодня отыграли.

– Да. Два позади, впереди еще три.

– Я говорил о «Юнайтед», – едко заметил отец.

Роб бросил на него вопросительный взгляд и через миг рассмеялся:

– Эти твои шуточки!

Мик медленно выдохнул и улыбнулся, следя за тем, как облачко дыма растворяется в послеполуденном воздухе.

– Что думаешь насчет вторника? У тебя там сложная задачка.

– Хрен знает, вот что я думаю, – вздохнул Роб. – Слушай, почему бы тебе не прийти посмотреть на матч? Мне моральная поддержка будет кстати.

Мик выпучил глаза от ужаса, а потом шагнул к машине и побарабанил по стеклу. Через секунду оно плавно и беззвучно опустилось.

– Твой отец спрашивает, не хотим ли мы посмотреть на «Сити» во вторник вечером.

Чарли даже бровью не повел, только бросил быстрый взгляд на отца. Роб улыбнулся ему и сказал, прежде чем стекло поднялось обратно:

– Зануда! И сними свои костыли с моей приборной панели.

– Как дела дома? – спросил Мик, когда мальчик вновь ушел в виртуальный мир в глубине звуконепроницаемого салона. – Получше?

– Она меня с ума сводит, – тихо ответил Роб. – И эта ее приятельница все время лезет между нами. Просто кошмар какой-то. Вечно нашептывает что-то на ухо Джейн, словно подстрекатель.

– А не устроить ли ей хорошую вздрючку, – предложил Мик. – Я бы мог…

– Даже близко к ней не подходи! – Роб ухмыльнулся. – Старая развалина вроде тебя не продержится там и пяти минут.

– Я имел в виду совсем другое.

– Ну да, и это другое тоже можешь не говорить. Мне не нужно напоминать, что я сам виноват в своих проблемах.

– И это не то, что я имел в виду.

– Ну ладно, что тогда ты хотел сказать?

Мик затянулся сигаретой в последний раз и швырнул ее в сточную канаву.

– Да черт с ним. Давайте уже, проваливайте. Моя передача через пять минут, а мне еще сначала нужно отлить.

– На-ка, получай!

Роб вскинул руки над головой, и одновременно с ним ярко окрашенные фигурки на экране бросились скакать в запрограммированном экстазе победы.

– Дерьмово ты играешь! – злорадно крикнул он сыну.

– Можно обойтись без подобных выражений? – спросила Джейн, входя в комнату с охапкой пакетов и сумок, которые затем бросила на пол у двери. – Чарли! Извини, что опоздала и не встретила тебя. Застряла в пробке.

– Привет, мам. Как ты, нормально? – отозвался Чарли, не отрываясь от экрана.

– Мне было бы приятнее, если бы мой сын обнял меня! – ответила она.

Чарли со вздохом поднялся и неохотно приблизился к матери, которая заключила его в объятия. И в этот момент Роб издал торжествующий клич:

– А между прочим, уже два – ноль!

– Это не считается! – запротестовал Чарли, высвобождаясь от рук матери и бросаясь к своему стулу. – Меня отвлекли!

– Очень приятно, – пожаловалась сама себе Джейн.

– Ничего не знаю, все считается, – продолжал Роб, не замечая, как в сердце жены вонзается нож обиды.

– Я слышала, вы сегодня выиграли, – сказала Джейн.

– Сколько раз повторять, – простонал Роб, не оборачиваясь от экрана. – Это не «мы», а «Сити».

– Без разницы. Так что это нам дает? И я имею в виду нас, а не «Сити».

– Очень смешно, – бросил Роб. – «Сити» нужно заработать четыре очка за три игры.

– И?

– Что «и»?

– Ради бога, Роб! – рассердилась Джейн. – У них получится или нет?

– А я-то откуда знаю?

– Ты должен сделать так, чтобы у них получилось, Роб. Я тебе говорила…

Прежде чем она закончила, Чарли встал и направился к двери. Он слышал все это сотни раз за последние месяцы и больше слушать не желал.

– Я пока побуду у себя.

Роб свирепо воззрился на Джейн, которая зажмурилась и вздохнула. Она снова это сделала.

– Ловко сработано, Джейн, – сказал Роб. – Офигеть, до чего ловко.

Джейн беззвучно сидела на диване, в то время как двое самых дорогих для нее людей игнорировали ее, как игнорировали почти постоянно на протяжении последних двадцати четырех часов. И как это она дошла до такого?

В четверг, когда Чарли позвонил Робу и попросился провести с ними выходные, она воспылала оптимизмом: решила, что сын вот так, не очень ловко, пытается смягчить давление, оказываемое на отца, возвращая их исковерканной семейной жизни хотя бы подобие нормы. А может, Чарли даже хочет помочь матери залатать в отношениях дыру-другую.

Увы, благодаря Джейн и ее болтливому языку эти надежды разбились практически с первых минут его визита. Она поморщилась, как от боли, припомнив, как неохотно подошел к ней Чарли, когда мать выразила желание обнять сына. Неприязнь, стыд, смущение – все это было на его лице. И сердце Джейн снова и снова переполнялось болью.

Но хотя бы с Робом сын вел себя почти как прежде, это уже кое-что. Однако это было их время, а Джейн отводилась роль незваного зрителя, стороннего человека, нелюбимого и одинокого.

Роб совсем не помогал ей. Никогда Джейн не видела мужа таким холодным и равнодушным. Она подозревала, что причиной тому и ее поведение в связи с наследством, и то, что Джейн наделала… Но поскольку Роб практически не общался с женой, наверняка она не могла знать. И сказать по справедливости, теперь Джейн могла вызвать мужа на разговор только брюзжанием и упреками, так что еще ей оставалось делать? В конце концов, она же извинилась за свою ошибку миллион раз.

А хуже всего было то, что если Джейн и нуждалась в Робе, то именно сейчас. Ей было страшно – страшнее, чем когда-либо за всю жизнь. Она боялась не потери денег, а потери всего. Джейн даже казалось, что это уже случилось.

Ее сердце сжалось, когда Роб резво поднялся на ноги и бросил, что им пора ехать. Сыну пора снова покинуть мать, а Джейн пора снова исчезнуть в пустой, черной яме, в которую превратилась ее жизнь.

Всеми фибрами души она молила, чтобы Роб и Чарли спросили, не хочет ли Джейн поехать с ними, но если они и услышали эту немую мольбу, то не обратили на нее внимания, так как приглашения не прозвучало. И потому, собрав остатки гордости и не попросившись в машину сама, Джейн утешилась тем, чем могла: вялым объятием на прощание, касанием щеки, краткими проводами в холле. Закрытая дверь и звук ожившего двигателя «бентли» послужили сигналом для начала слез, которые, она знала, не прекратятся еще долгие часы.

К тому моменту, когда за «бентли» закрылись ворота, Джейн Купер, жена и мать, рыдала в полный голос.

Мик сидел в кресле перед телевизором и прислушивался к тому, как на кухне звенит посудой его сын.

– Не забудь печенье! – крикнул старик. – Они в шкафу над чайником.

– Черт побери! – донесся ответ. – Я же гость как-никак.

Мик повернул голову к двери, из-за которой появился Роб, протянул руку, и вскоре в ней оказалась кружка с горячим чаем.

– Гость, чтоб мне провалиться. Это же ты плакался, что хочешь пить, – сказал Мик с довольной ухмылкой. – Ну? Как он побыл у вас?

– Более-менее, – сказал Роб. – По крайней мере, он теперь разговаривает.

– А как он вел себя с Джейн? Мне кажется, он скучает по ней, хотя виду не показывает.

– Не знаю, папа, – печально вздохнул Роб. – Все ужасно запуталось.

– Послушай, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но… Может, следует быть с ней помягче? Не ради нее, – быстро уточнил Мик, опередив Роба, готового возразить. – Ради Чарли. Подумай сам, он застрял посреди ваших проблем. Это нехорошо.

Роб сел на свое место и воздел глаза к потолку.

– Знаю, – сказал он, продолжая разглядывать что-то наверху. – Я пытаюсь, но… Она изменилась. Она стала чертовски… – Роб замолчал, не сразу подобрав точное слово.

– Корыстной? Эгоистичной? – подсказывал Мик.

Роб перевел взгляд на отца и улыбнулся. Подходили оба варианта.

– Ты знаешь, в такие моменты я очень скучаю по маме, – внезапно признался Роб.

Мик молча переваривал услышанное несколько мгновений. Воспоминания о жене всегда омрачали его настроение и напоминали о собственной невеселой ситуации.

– Ну, скажи спасибо тому поганому недоумку, – в конце концов сказал он. – Это же он, придурок, утащил ее в Новую Зеландию. – В голосе Мика громче всего звучала злость, но слышались и отголоски обиды.

– Его зовут Энди, папа, и на самом деле он неплохой мужик.

– Он урод. Ну скажи, какой это мужик, если он не любит футбол, а?

– Это чертовски умный мужик, – вздохнул Роб.

Роб вернулся домой только во втором часу ночи и с удивлением обнаружил, что Джейн не ушла спать, а все еще сидит в гостиной перед телевизором.

Когда она подняла на него глаза, Роб выдавил дежурную улыбку – и замер потрясенный. Какая же она грустная. А точнее, несчастная.

– Что смотришь? – спросил он, не придумав ничего лучшего.

– Ничего. Просто телевизор включен…

– А-а. Хочешь чаю?

– Нет, спасибо, – ответила Джейн и подняла руку, в которой был зажат бокал вина. – Я уже напилась.

Роб заметил, что говорит она не очень четко. Он двинулся было к лестнице, ведущей на второй этаж, но через пару шагов сменил направление и, захватив из холодильника пиво, вернулся в гостиную, где, к удивлению жены, уселся на другой конец дивана.

– Как Чарли? – спросила она.

– Думаю, нормально. По дороге домой он почти ничего не говорил. Как обычно.

– Он ненавидит меня.

Роба потрясли не только слова, но и то, как она их произнесла: холодно и без единой эмоции в голосе и на лице.

– Нет.

– Да. Он стыдится меня. Так же, как и ты.

Это были не вопросы, а утверждения. Или выводы, сделанные человеком, окончательно сломленным судьбой, которую он создал своими собственными руками.

– Я не стыжусь тебя, Джейн. Я просто… – Робу пришлось умолкнуть, потому что он не смог подобрать слова, которые передали бы, сколько боли причинил ему ее поступок. – Я знаю, – сказал он тихо.

– Что знаешь? – спросила Джейн.

– Я знаю о Брайане. Всегда знал.

Джейн почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Оказывается, то, что она считала своей самой сокровенной, самой глубокой тайной, таковой давно не является. Когда этот невероятный факт достиг ее затуманенного алкоголем сознания, тут же стали возникать вопросы. Как Роб об этом узнал? Как он смог так долго молчать о своем открытии? Как терпел такую боль столько лет? Как бы все изменилось, если бы они поговорили об этом в то время? А если потом? А если бы она ушла?

– Хочешь поговорить об этом? – спросила Джейн, не глядя на мужа.

– Нет, – скорбно ответил Роб. – Теперь это не поможет. Просто заварушка с Макдональдом снова напомнила мне обо всем.

Джейн наконец повернула к нему лицо и улыбнулась – виноватой, слезливой и печальной улыбкой. А когда заговорила, ее голос был полон сожаления о содеянном:

– Прости меня, Роб. Мне так жаль.

– Знаю, знаю, дорогая, – сказал он, вымучивая ответную улыбку, несмотря на невыносимую боль в сердце. – Мне тоже.

И они оба заплакали.

Глава сороковая

Проведя большую часть воскресной ночи в слезах, Роб и Джейн посвятили понедельник тому, чтобы собрать осколки разбитой семьи и попробовать снова склеить их.

Освобождение от связанного с Брайаном груза, который Роб носил в душе долгие годы, принесло невероятное облегчение, притом что ознакомление с подробностями романа принесло столь же невероятное страдание. Он по-прежнему не знал, как сможет, если вообще сможет, примириться с фактом, что его жена серьезно думала бросить Роба и Чарли ради другого мужчины, но, по крайней, мере теперь Куперу была известна вся правда, а это уже кое-что.

Столь же катарсическим стало обсуждение тревог и вопросов Джейн. Роб был сражен наповал, узнав, что жена давно подозревает его в вынашивании тайных планов относительно других женщин, в частности Джоан. Хотя, к облегчению Купера, Джейн не думала, что он действительно изменял ей. Жена была уверена, что в противном случае почувствовала бы это.

В конце концов, после многочасовых разговоров они смогли сделать только два вывода. Первый заключался в том, что Чарли и его состояние имеют первостепенное значение для них обоих, а второй – в том, что если Роб и Джейн серьезно настроены залатать пробоины в корабле семейной жизни, то единственный способ сделать это – проводить больше времени вместе. Однако в данный момент последнее невозможно. В результате, чтобы позволить Робу сосредоточиться на ситуации в клубе, пара решила заключить перемирие до окончания сезона и тогда уже определиться, что делать дальше. Далекий от идеального, этот план все же был достаточно разумным. Однако согласиться отложить проблемы в отношениях – это одно, и совсем другое – попытаться применить данное решение в реальности. Поэтому, желая успокоиться, проветриться и настроить мозг на рабочий лад, после обеда Роб покинул дом и отправился в гольф-клуб, чтобы в одиночестве и с тяжеленной сумкой пройтись по восемнадцати лункам.

Он только что разделался с седьмой лункой и шагал по узкой гравийной дорожке к восьмой подставке, когда заметил человека, двигавшегося навстречу. Почти моментально Роб узнал в нем Пита Макдональда.

Роб хотел было выхватить самую длинную клюшку и как следует накостылять по шее тому, кто принес ему и его семье столько горя. Вместо этого Купер просто остановился посреди дорожки и стоял так до тех пор, пока бывший капитан его команды не вышел из задумчивости и не увидел, кто преградил ему путь.

Если Роб и ожидал какой-то враждебной реакции с его стороны, то ее не последовало. Макдональд замер как вкопанный, а потом с покаянным видом протянул Робу руку.

– У меня не было шанса принести свои извинения, мистер президент, – сказал он виновато. – Я поступил ужасно и прошу простить меня.

Роб несколько секунд сверлил его взглядом, но потом принял протянутую руку и сжимал ее так долго, что Макдональду стало неловко.

– Послушайте, – сказал тогда Роб. – Не знаю, как у вас, а у меня сегодня игра совсем не клеится. Не хотите выпить пива?

Глава сорок первая

Джиллингхем – 43 – 70

Порт Вейл – 43 – 68

Челтнем – 44 – 67

Ротерем – 43 – 66

Флитвуд – 43 – 64

Торки – 44 – 64

Саутенд – 43 – 63

Брэдфорд – 43 – 62

Бертон Альбион – 42 – 61

Аккрингтон – 43 – 60

Йорк – 43 – 58

Уиком – 42 – 52

Рочдейл – 43 – 48

Сити – 43 – 47

Нортгемптон – 42 – 47

Плимут – 42 – 45

Оксфорд – 43 – 44

Честерфилд – 43 – 43

Моркам – 43 – 42

Эксетер – 43 – 41

Барнет – 43 – 41

Олдершот – 43 – 40

Бристоль Роверс – 43 – 40

Дагенем энд Редбридж – 42 – 37

На следующий день к моменту появления Роба в «Джордж-парке» новость о том, что Пит Макдональд заново подписывает контракт и снова будет капитаном команды, облетела коллектив клуба словно верховой пожар.

Сказать, что стадион гудел, было бы недостаточно. Когда Купер вошел в вестибюль, то даже попятился, так как был уверен, что Эмили собирается перескочить через свой стол и броситься ему на шею прямо на виду у толпы журналистов, как обычно, карауливших при входе. И как обычно, Роб проигнорировал их всех, хотя в этот день репортеры были особенно крикливы, добиваясь его внимания.

– Вам следует вести себя осмотрительнее, – сказала Джоан, когда Купер вошел в приемную. – Если так будет продолжаться и дальше, то вас здесь полюбят.

– Вряд ли, – засмеялся Роб, принимая от нее стопку бумаг с информацией о звонках и сообщениях. – Я всегда буду для вас врагом, мерзким подонком.

Джоан показала ему язык и улыбнулась.

Роб подмигнул в ответ и направился в свой кабинет.

– Ах да… – Он остановился уже у двери. – Я не забыл, что в пятницу так и не угостил вас обедом. Как смотрите на то, чтобы сходить сегодня куда-нибудь? Скажем, через час?

– Хорошо! – откликнулась Джо. – Но с одним условием: ни слова о футболе.

Когда в две тысячи шестом году Вики Чандлер встретила Гэри Коллинза в загородном пабе недалеко от Лидса, первым человеком, которому она сообщила об этом, была ее сестра Клэр.

И точно так же Вики созванивалась с Клэр, когда Гэри сделал ей предложение, когда у нее случился выкидыш, когда ей сказали, что у нее никогда не будет детей, когда узнала о выигрыше в лотерею и когда к ней пришла полиция с известием о том, что ее муж найден мертвым за рулем «феррари» с признаками обширного инфаркта.

Клэр была ее опорой, ее силой, ее лучшим другом, и из всех замечательных даров, что преподносила Вики судьба, превыше всего она ценила близость с сестрой. И сестра отвечала на это чувство взаимностью, если не большей любовью.

Поэтому, несмотря на то что по телефону они говорили постоянно, не реже раза в месяц, обычно когда одна из сестер чувствовала себя либо худой, либо толстой, Вики Коллинз и ее сестра встречались, чтобы как следует и со вкусом покутить.

Вот так и вышло, что однажды днем после серьезных и вдумчивых трат в магазинах две женщины сидели в шикарном ресторане в центре города и вкушали неоправданно дорогой обед, мелодично хихикая ни над чем конкретно. Тут-то Вики увидела, как в этот же самый ресторан входит, блаженно улыбаясь, Роб – рука об руку с хорошо одетой женщиной средних лет.

– Вы определенно знаете, как потратить мои деньги, – сказал Роб, зачерпывая пену со своего капучино и с аппетитом облизывая ложку. – Отлично поели.

– Точно, – произнесла Джоан с довольным видом. – Я объелась.

– Объелась? – поддразнил ее Роб. – Это не очень-то женственно.

– Это что, слышали бы вы, как я пукаю, – ответила она и прыснула со смеху. – О господи! Сама не верю, что сказала такое!

– Я в ужасе. – Роб затряс головой. – Все мои иллюзии разбиты.

– Ну что тут скажешь… Я слишком много времени провожу среди мужчин. Нам пора возвращаться, уже четвертый час.

– Да, я слышал, что начальник у вас не подарочек, – сказал Роб и жестом попросил у официанта счет.

– Он не так уж плох, – возразила Джоан, блестя глазами. – Я постепенно привожу его в форму.

Роб улыбнулся и занялся формальностями расчета с официантом. По их завершении Купер и Джоан еще несколько минут наслаждались, допивая кофе. Только съев и выпив все без остатка, Роб встал, обошел стол и придержал стул, помогая Джоан подняться.

– Благодарю вас, сэр, – продолжала она игру. – Вы очень любезны.

– Рад служить, мадам.

Джоан повернулась к нему, улыбнулась, потом встала на цыпочки и поцеловала Роба в щеку.

– С днем рождения.

– Спасибо. – Роб даже покраснел от удовольствия. – О, я совсем забыл спросить: как дела дома?

Лицо Джоан озарилось широкой улыбкой.

– Чудесно, – ответила она. – Просто чудесно.

* * *

Роб сидел один и предавался мыслям о своей полной и вопиющей беспомощности.

Хотя он давным-давно убедил себя, что почти наверняка не справился и в конце сезона должен будет уйти с пустыми руками, если не считать остатков зарплаты, которые Роб сумел уберечь от Джейн, после победы в субботу в его голове зазвучал тоненький голосок, нашептывающий: не все еще потеряно, и Купер сможет-таки вытащить счастливый билет.

В конце концов, «Нортгемптон» не выигрывал ни одного матча уже два месяца кряду. А при условии, что «Сити» сохранит свой нынешний боевой настрой, имелись все основания рассчитывать на то, что команда соберется и не только возьмет очко, необходимое для закрепления их статуса в лиге, но и еще три, которые нужны Куперу для достижения заветной цифры пятьдесят один.

Однако «Нортгемптон», несмотря на надежность своего положения в середине таблицы и отсутствие каких-либо шансов на продвижение в этом сезоне, играл так, словно от этого зависела жизнь команды, и большую часть матча полностью подавлял «Сити».

Хорошо еще, что неспособность противника превратить давление в голы позволила домашней команде выстоять, и финальный свисток, означающий «сухую» ничью, был встречен со стороны «Сити» такими бешеными плясками радости, которых не наблюдалось долгие годы. На какое-то время, к удивлению окружающих и самого себя, Роб и сам был захвачен волной эйфории.

Однако, поднявшись на верхние ряды стадиона, чтобы посмотреть, как команда совершает импровизированный круг почета перед битком набитыми трибунами, он был встречен бранью такой интенсивности, которая превосходила все то, чему его подвергали ранее.

Словно этого мало, домашний сектор в едином порыве поднялся и стал скандировать: «Хотим одно очко! Хотим одно очко!» Вскоре хор был подхвачен практически всем стадионом, включая, как подозревал Роб, некоторых игроков.

Разумеется, признавался Роб себе, все это он заслужил, но все равно ему было очень больно, поэтому, не дожидаясь ухода команды с поля, Купер ускользнул со стадиона и поехал домой. Когда он добрался туда, ему уже не хватило душевных сил, чтобы выйти из машины. Роб так и сидел в «бентли» под окнами гостиной, утонув в жалости к самому себе.

– Три очка, – произнес он вслух. – Каких-то три жалких очка.

– С кем ты разговариваешь?

От неожиданности Роб едва не нырнул под сиденье. В боковом окне маячило едва различимое в темноте лицо.

– Господи, Джейн! – воскликнул он, пытаясь вернуть сердце из пяток на место. – Ты с ума сошла? До смерти меня напугала.

– Уже полночь. Ты собираешься в дом?

Когда Роб наконец доплелся до кухни, Джейн готовила кофе. Он встал в дверях, набираясь смелости перед тем, как заговорить с ней.

– Полагаю, ты уже слышала.

– Угу, – сказала Джейн, не отрываясь от кофе. – И кто она такая?

Роб оторопел.

– Что?

– Кто она такая, Роб? Та женщина, с которой у тебя роман?

– Роман? У меня? Что ты несешь? – спросил Роб, совершенно сбитый с толку.

– Тебя видели, Роб, – повернулась к нему Джейн. – Сегодня днем. И как это называется? Сношение из мести?

Роб нахмурился, затем, через секунду или две, начал улыбаться.

– Не смейся надо мной, Роб, – взвизгнула Джейн. – Не смей!

– Так это про обед! Вот о чем речь, верно?

Выражение лица Джейн подтвердило, что догадка Роба попала в цель, и он снова засмеялся.

– Я угостил Джоан обедом. Черт возьми, разве мы все это уже не обсудили?

– Я прекрасно помню, что ты мне говорил, а еще я знаю, что мне рассказали. Вы вдвоем вели себя как два голубка.

– Послушай, мне плевать, что тебе рассказали, но правда – ты ошибаешься. Неужели в самом деле думаешь… Ох, да мне даже не хочется тратить время на эти глупости. Я пошел спать.

– Только посмей выйти из кухни, Роб, и всему конец. Я не шучу.

Роб тут же остановился и развернулся на месте. В нем закипала злость, и Купер, чувствуя это, старался сдерживаться.

– Я не шучу, – повторила Джейн. – Мне нужны ответы.

– Все-таки ты ужасная лицемерка, – фыркнул Роб. – После всего, что сделала сама, ты стоишь здесь и требуешь каких-то ответов от меня.

В глазах Джейн промелькнула тень смущения, но она тут же сурово прищурилась.

– Посмотри мне прямо в глаза и поклянись, что ты не трахаешь ту вертихвостку!

Роб понял, что жена будет гнуть свою линию, и устало вздохнул:

– У меня с Джоан нет романа. Довольна?

– Ты бессовестный лжец! – зарычала Джейн. – Ты целовал ее, и тебя видели!

– Это она поцеловала меня в щеку, потому что благодарила за обед и еще поздравляла меня с днем рождения, понятно?

Джейн громко рассмеялась, но это был неуверенный смех человека, который вдруг понял, что ведет себя очень и очень глупо.

– Или тебе нужны какие-то доказательства того, что между нами ничего нет? Кстати, они у меня есть.

– И что это за доказательства?

– Она лесбиянка, Джейн.

Джейн так и застыла с открытым ртом.

– Что? Не пудри мне мозги! – сказала она наконец. – Этого не может быть! Ты сам говорил мне, что у нее двое дочерей.

– Да, от мужа, которого она терпеть не могла. А теперь у нее есть подруга Дженни, с которой она очень счастлива. Так что вряд ли Джоан стала бы заводить с кем-либо интрижку, особенно с человеком не того пола!

– Не верю, – заявила Джейн, но с осторожностью.

– Как тебе будет угодно, – спокойно ответил Роб. – А теперь, так как у меня был прескверный вечер, я пойду все-таки спать. Надеюсь, ты не будешь возражать. Или хочешь обвинить меня в чем-то еще? Например, в крупном мошенничестве? Или в том, что я ношу женскую одежду в твое отсутствие?

Смущенная, как и следовало, Джейн помотала головой, и Роб ушел из кухни, оставив ее наедине со своими мыслями.