Текст книги "Кодекс"

15

На экране спрятанного в кабинете среди вишневых панелей компьютера Льюис Скиба наблюдал, что происходит с акциями фармацевтической компании «Лэмп – Дэнисон». Они упали почти до десяти долларов. И прямо на его глазах потеряли еще восемь десятых пункта.

Не желая быть свидетелем того, как стоимость акций его компании скатится до однозначного числа, он выключил компьютер. Рука сама потянулась к шкафчику, где стояла бутылка виски. Но Скиба одернул себя. Рановато. Еще не время. Ему нужна светлая голова.

Поползли слухи, что у флоксатена возникли проблемы в Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами. Тут же, словно мухи на труп, на акции компании «налетели медведи»[17]17
  «Налет медведей» – активная продажа ряда ценных бумаг с целью понижения их цен и последующего приобретения на более выгодных условиях.


[Закрыть]. На разработку флоксатена ушло двести миллионов долларов. Лэмп сотрудничал с лучшими учеными и специалистами изтрехуниверситетов Лиги плюща[18]18
  Группа самых престижных колледжей и университетов на северо-востоке США.


[Закрыть]. Придумывались всевозможные тесты, результаты оформлялись наивыгоднейшим для компании образом. Прикармливались друзья из Администрации по контролю за лекарствами. Но как ни крутили, как ни переставляли цифры, флоксатен спасти не удалось – проект оказался провальным. И вот он остался сидеть на своих шести миллионах акций, которые оказался не в состоянии сбыть – все помнили, что случилось с Мартой Стюарт[19]19
  Популярная американская телеведушая, автор советов по домоводству. Воспользовавшись незаконно полученной информацией, стала покупать акции, с которыми играли на понижение, в результате чего была привлечена к ответственности.


[Закрыть], – и на двух миллионах ценных бумаг, которые настолько обесценились, что стоили меньше туалетного рулончика в его сортире из каррарского мрамора.

Больше всего на свете Скиба ненавидел спекулянтов. Это были стервятники, трупные мухи, падалыцики биржи. Он бы много дал, чтобы увидеть, как акции «Лэмпа» стабилизируются и начнут подниматься. Как спекулянтов охватывает паника и они сами оказываются в «медвежьих объятиях»[20]20
  Ситуация на финансовом рынке, при которой спекулянты, играющие на понижение, сталкиваются с повышением или стабильностью цен и вынуждены сдать свои позиции с убытком.


[Закрыть]. Представил, как им придется покрутиться – любо-дорого подумать. И вот когда фармакопея окажется в его руках и он объявит о ее существовании, эта прекрасная мечта станет явью. Тогда «медведи», поджав хвост, кинутся врассыпную и месяцы, а то и годы близко не покажут носа.

На столе негромко зазвонил телефон. Скиба посмотрел на часы. Вызов по спутниковой связи не опоздал. Ему очень не хотелось разговаривать с Хаузером – не нравился ни сам человек, ни его принципы. Но приходилось. Хаузер настаивал на том, чтобы работать в тесном контакте. И хотя Скиба считался решительным администратором, на этот раз колебался – существуют такие вещи, которые лучше не вытаскивать на свет Божий. Но в конце концов согласился – только бы удержать Хаузера от незаконных и необдуманных поступков. Он хотел получить кодекс чистым.

Он поднял трубку:

– Скиба слушает.

Из-за скрэмблера[21]21
  Телефонный или радиошифратор.


[Закрыть] голос Хаузера звучал, как у утенка Дональда. Частный детектив, как обычно, не терял времени на любезности.

– Максвелл Бродбент с группой горных индейцев поднялся по реке Патуке. Мы идем по его следу. Пока не можем сказать, куда он направился, но предполагаем, что в горные районы.

– Возникли проблемы?

– Один из его сыновей, Вернон, сильно расстарался и обогнал нас на неделю. Но похоже, джунгли справятся с этой проблемой за нас.

– Не понимаю, вы о чем?

– Он нанял двух пьяниц-проводников из Пуэрто-Лемпира, и они завели его в Меамбарское болото. Теперь им вряд ли выйти на солнечный свет.

Скиба поперхнулся. Он выслушал гораздо больше информации, чем ему требовалось.

– Послушайте, мистер Хаузер, давайте придерживаться фактов, а фантазируют пусть другие.

– Небольшая заминка с другим его сыном, Томом. Он взял с собой женщину – специалиста по этнофармакологии с дипломом Йельского университета.

– По этнофармакологии? И она знает о кодексе?

– А с чего бы еще он ее с собой потащил?

– Это довольно неприятно, – поморщился Скиба.

– Согласен. Но ничего, я все устрою.

– Мистер Хаузер! – вспыхнул Скиба. – Я полагаюсь на ваш богатый опыт, а у меня сейчас совещание.

– Об этих людях необходимо позаботиться.

Скибе не нравилось, что разговор упорно возвращается к одному и тому же предмету.

– Понятия не имею, о чем идет речь! – возмутился он. – Не знаю и знать не хочу! Оставляю все детали на ваше усмотрение.

Хаузер усмехнулся:

– Ответьте мне, Скиба, сколько людей в Африке умирают в данную минуту, потому что вы требуете двадцать три тысячи долларов ежегодно за противотуберкулезный препарат, производство которого обходится вам в сто десять долларов? Вот о чем я толкую. И если я прошу позаботиться о каких-то людях, то это всего-навсего значит добавить несколько цифр к уже имеющемуся немалому числу.

– Черт возьми, Хаузер! Это возмутительно! – взорвался Скиба, но тут же осекся. Он позволяет загнать себя в ловушку. Не надо забывать, что это всего лишь слова.

– Миленькое дельце, Скиба, – не отступал частный детектив. – Вы желаете получить кодекс чистеньким и законным. Чтобы потом никто не возник и не предъявил на него свои права. Но при этом требуете, чтобы ни один человек не пострадал. Не волнуйтесь, ни один белый не будет лишен жизни без вашего согласия.

– Давайте договоримся! – огрызнулся администратор. – Вам не добиться моей поддержки на убийство – будь то белый или не белый. – По спине Скибы катился пот. Почему он позволяет этому Хаузеру брать над собой верх? Пальцы сами собой нащупали ключи, и он открыл шкафчик.

– Понятно. И тем не менее…

– У меня совещание. – Скиба разъединился. Хаузер там один, его некому одернуть, и он действует бесконтрольно – готов на все, что угодно. Этот человек – психопат. Скиба разжевал пилюлю, проглотил горечь, запил «Макалланом» и, тяжело дыша, откинулся в кресле. В камине весело потрескивали дрова.

Разговор об убийстве разволновал до тошноты. Надеясь успокоиться, Скиба посмотрел на огонь. Хаузер пообещал спрашивать его разрешения, а он такого разрешения никогда не даст. Ни компания, ни его личное благополучие этого не стоят. Взгляд скользнул по фотографиям в серебряных рамках. Со снимков улыбались трое взъерошенных детей. Скиба сделал усилие и начал дышать ровнее. Хаузер крут на слова, но это одни разговоры. В итоге никто не пострадает. Детектив заберет кодекс, «Лэмп – Дэнисон» наконец воспрянет, и через два или три года Скиба станет притчей во языцех на Уолл-стрит как человек, который спас от разорения свою компанию.

Он посмотрел на часы. Торги закрылись. С любопытством и в то же время неохотно Скиба включил экран. За последние двадцать минут их акции немного выросли в цене и остановились на отметке десять с половиной. Он вздохнул с облегчением. Что ж, день выдался не такой уж плохой.

16

Сэлли с недоверием посмотрела на ветхий самолет, который двое рабочих выкатили из убогого серого ангара.

– А не стоило ли сначала выяснить, что у них за транспорт, прежде чем покупать билеты? – заволновался Том.

– Я нисколько не сомневаюсь, что машина в порядке. – Девушка произнесла это так, словно изо всех сил старалась себя успокоить.

Долговязый пилот, их бывший соотечественник, представился Джоном. Он был одет в драную майку и шорты и носил две длинные косички и бороду. Том посмотрел на него и перевел кислый взгляд на летательный аппарат.

– Все понимаю, выглядит дерьмово, – ухмыльнулся Джон и постучал по фюзеляжу костяшками пальцев, отчего железо гулко громыхнуло. – Но самое главное – это то, что под капотом. Будьте спокойны, я сам его обслуживаю.

– Не представляете, как вы меня утешили, – отозвался Джон.

– Так вам надо в Брус?

– Точно.

Пилот покосился на их багаж.

– Собираетесь ловить тарпона?

– Нет.

– Лучшая рыбалка в мире. Правда, кроме нее, там ничего нет. – Джон открыл багажное отделение в фюзеляже и жилистыми руками принялся запихивать туда вещи. – И что же вы там собираетесь делать?

– Сами пока точно не знаем, – быстро ответила Сэлли. Чем меньше говорится об их планах, тем лучше. Не хватало только золотой лихорадки на здешней реке.

Пилот засунул последний мешок, несколько раз подпихнул, чтобы он уместился, и с грохотом дешевой пивной жестянки захлопнул крышку. Хлопать пришлось три раза, прежде чем замок защелкнулся.

– Где собираетесь остановиться в Брусе?

– Тоже еще не решили.

– Не любите планировать наперед? – хмыкнул Джон. – Что ж, в любом случае там выбирать не из чего – одна гостиничка, «Ла Перла».

– И сколько звезд ей дает «Мишлен»?

Пилот хохотнул, распахнул пассажирскую дверцу и откинул лесенку. Том и Сэлли поднялись на борт. Джон последовал за ними, и, когда он устроился в кабине, Тому показалось, что от него потянуло марихуаной. «Только этого не хватало!»

– Вы давно летаете? – спросил он.

– Двадцать лет.

– Когда-нибудь попадали в аварию?

– Однажды налетел на свинью в Парадизо. Тамошние придурки не скосили поле, и чертова животина улеглась в высокой траве. А свинья-то была немаленькая.

– Вам присвоена квалификация?

– Скажем так, я знаю, как управляться с самолетом. А большего в джунглях никто не требует.

– Вы заполнили план полета? – Джон покачал головой:

– Зачем? Надо держаться линии побережья.

Самолет взмыл в воздух. День стоял чудесный, и у Сэлли захватило дух, когда она увидела, как искрится поверхность Карибского моря. Они низко и ровно летели над изрезанной лагунами извилистой линией берега, а зеленые островки казались оторвавшимися от суши и уплывшими в море кусочками джунглей. Сэлли видела убегавшие в глубь материка дороги и по сторонам – раскинувшиеся поля и рваные лоскутки недавних вырубок. А дальше – неровную линию гор, вершины которых скрывались в облаках.

Девушка покосилась на Тома. Солнце выбелило и испещрило золотыми бликами его светло-каштановые волосы. Сэлли нравилась его жилистая, долговязая фигура и по-ковбойски гибкая манера двигаться. Но она не понимала, как человек собирался послать прощальный поцелуй сотне миллионов долларов. Это произвело на нее большее впечатление, чем все остальное. За свою жизнь Сэлли успела понять, что люди, у которых водятся деньги, пекутся о них куда больше, чем те, у кого их никогда не было.

Том обернулся и посмотрел на нее; Сэлли поспешила улыбнуться и выглянула в окно. По мере того как удалялась линия берега, местность становилась все более дикой, лагуны – шире и запутаннее. Наконец показалась самая большая. Ее покрывали зеленые точки поросших деревьями островков, а с другой стороны подпитывала большая река. Самолет накренился на крыло, и в том месте, где река впадала в лагуну, показался городок – немногочисленные жестяные крыши блестели на фоне лоскутной мешанины полей. Пилот сделал круг и повел самолет вниз к полю, которое, когда они подлетели ближе, оказалось прятавшейся в траве посадочной полосой. Сэлли показалось, что они снижаются слишком быстро. Земля все ближе, ближе, вот полоса уже под ними, но самолет только увеличил скорость. Девушка вцепилась в подлокотники кресла. Кроны деревьев приближались с катастрофической быстротой.

– Господи! – пискнула Сэлли. – Вы не впишетесь в полосу!

Самолет взмыл вверх, и верхушки деревьев промелькнули под ними меньше чем в пятнадцати футах. Пока они набирали высоту, девушка услышала в наушниках, как рассмеялся Джон:

– Расслабься, Сэл, это мы просто немножко пожужжали, чтобы очистить полосу. Я запоминаю уроки.

– Могли бы и предупредить, – пожаловалась она, когда самолет сделал круг и снова пошел на посадку.

– Я же вам рассказывал о свинье.

Багаж они оставили в «Ла Перле» – шлакоблочном бараке, который гордо именовал себя отелем. А затем отправились к реке выяснить, где можно нанять лодку. Идти пришлось по грязным улочкам Бруса. Перевалило за полдень; воздух от жары стал недвижимо сонным. Ни ветерка. Было видно, как над лужами курился парок. У Сэлли из-под рукавов, по спине и между грудей струился пот. Она не сомневалась, что все разумное в этот час замирает на сиесту.

Реку они обнаружили там, где в противоположном конце от гостиницы кончался городок. Она была шириной футов двести и текла между крутых земляных берегов. С обеих сторон ее теснили плотные стены джунглей, и от воды цвета красного дерева заметно тянуло тиной. Хотя сонная поверхность, казалось, неподвижно застыла, то там, то сям возникали водовороты и воронки, и вниз по течению медленно скользили зеленый лист или веточка. По берегу к реке круто спускались мостки из бревен и заканчивались над водой шаткой платформой из бамбука, служившей пристанью. Там были привязаны четыре остроносых каноэ, каждое примерно тридцать футов в длину и четыре в ширину. Суденышки выдолбили из стволов гигантских деревьев, корму в отличие от носа сделали тупой и снабдили планширом, чтобы прикручивать небольшой подвесной мотор. В носовой части и на корме устроили из досок сиденья.

Том и Сэлли подошли ближе рассмотреть лодки, и девушка заметила, что три из них были снабжены шестисильными подвесными моторами «Эвинруд». Зато на четвертой, которая была и длиннее, и тяжелее, стоял восемнадцатисильный движок.

– Похоже, вот это здешнее гоночное судно, – показала она рукой. – То, что нам нужно.

Том оглянулся. Все окрестности словно вымерли.

– Вон там кто-то есть. – Сэлли кивнула в сторону стоявшего в пятидесяти ярдах вниз по реке открытого бамбукового навеса. Рядом с навесом возле груды пустых консервных банок курился костерок. В тени меж деревьями был привязан гамак, и в этом гамаке спал мужчина.

Сэлли подошла к гамаку.

– Hola.

Прошло несколько мгновений, и он открыл глаза. – Si?

– С кем мы можем поговорить насчет фрахта лодки? – спросила она по-испански.

Ворча и что-то недовольно бормоча, мужчина сел в гамаке, почесал темя и улыбнулся:

– Я хорошо говорить американски. Мы говорить американски. Когда-нибудь я ехать в Америку.

– Отлично, – похвалил его Том и добавил: – Нам надо в Пито-Соло.

Мужчина зевнул и снова почесался.

– Я вас везти.

– Мы хотим зафрахтовать большую лодку. Ту, на которой восемнадцатисильный мотор.

– Глупая лодка.

– Нам все равно, глупая она или нет, – возразил Том. – Мы хотим ее.

– Я дать вам моя лодка. А та лодка военных. – Человек протянул руку. – Есть конфетка?

Сэлли достала кулек, который специально купила для этих целей.

Лицо хозяина лодки расплылось в улыбке. Он запустил руку в пакет, немного повозился, вытащил пять или шесть конфет, развернул и разом пихнул в рот. Его щеки сразу раздулись, и он довольно кивнул:

– Виепо[22]22
  Хорошо (исп.).


[Закрыть].

– Мы хотим отплыть завтра утром, – объяснил Том. – Сколько времени займет путешествие?

– Три дня.

– Три дня? Я думал, туда всего сорок или пятьдесят миль.

– Вода спадает. Можно застрять. Местами идти на шестах. Много-много вброд. Мотор никак нельзя.

– Вброд? – забеспокоился Том. – Скажите, здесь водятся рыбы-колючки?

Хозяин лодки непонимающе поднял на него глаза.

– Не бойтесь, – успокоила Тома Сэлли. – Придется надеть плотное белье, вот и все.

– О si! – рассмеялся индеец. – Кандиру! Любимая байка гринго. Я каждый день плавать река, и мой chuc-chuc на месте и прекрасно работает. – Откровенным жестом он показал, где находится его исправно работающий орган, и покосился на Сэлли. – Хотеть пробовать?

– Обойдусь! – фыркнула девушка.

– Так, значит, эта рыба – выдумка? – обрадовался Том.

– Нет, рыба настоящая. Только не надо писать в воду. Рыба чует запах, приплывает и – хлоп! Если не писать, когда купаться, нет проблем.

– Кто-нибудь, кроме нас, приезжал сюда недавно? Я имею ввиду гринго.

– Да. Мы много работать. В прошлом месяце приезжал белый человек. С ним было много ящиков и индейцев с гор.

– Каких индейцев? – заволновался Том.

– Голых горных индейцев. – Хозяин каноэ сплюнул.

– Где он взял лодки?

– Привел новые каноэ из Ла-Сейбы.

– Эти лодки вернулись?

Индеец улыбнулся и потер большой палец о средний и указательный, давая этим международным жестом понять, что без вознаграждения рта больше не раскроет, и Сэлли вложила ему в руку пять долларов.

– Лодки не вернулись. И те, кто пошел вверх по реке, – тоже.

– А еще кто-нибудь приезжал?

– Si. На прошлой неделе здесь был Иисус Христос и с ним пьяные проводники из Пуэрто-Лемпира.

– Иисус Христос? – изумилась Сэлли.

– Да. С длинными волосами, с бородой, в хитоне и в сандалиях.

– Не иначе Вернон, – с улыбкой объяснил Том. – С ним еще кто-нибудь был?

– Святой Петр. – Том закатил глаза.

– А еще?

– Si. Два гринго на двух каноэ и с ними двенадцать солдат из Ла-Сейбы.

– Как выглядели эти гринго?

– Один очень высокий, курит трубку, все время сердится. Другой – ниже. И на нем четыре золотых кольца.

– Филипп, – определил Том.

Они быстро сговорились насчет цены до Пито-Соло, и Том дал индейцу десять долларов задатка.

– Отплываем, как только рассветет.

– Bueno. Я готов.

Возвратившись в прикидывавшийся гостиницей шлакоблочный барак, Том и Сэлли с удивлением увидели неподалеку джип, в котором сидели офицер и двое солдат. Рядом собралась толпа ребятишек. Дети пихались и перешептывались, явно чего-то ожидая. Тут же, сцепив пальцы, стояла побелевшая хозяйка гостиницы.

– Мне это что-то не нравится, – проговорила Сэлли.

Офицер вылез из машины и подошел к ним. Это был человек с отличной выправкой, в безупречной форме и начищенных до блеска невысоких сапогах. Он коротко кивнул:

– Я имею честь приветствовать сеньора Тома Бродбента и сеньориту Сэлли Колорадо? Я лейтенант Веспан. – Военный пожал им по очереди руки и отступил на шаг. Ветер подул в их сторону, и Том почувствовал запах одеколона «Олд спайс», сигарного табака и рома.

– В чем дело? – поинтересовалась Сэлли.

Офицер широко улыбнулся, продемонстрировав ряд серебряных зубов.

– Должен с прискорбием сообщить, что вы арестованы.

17

Том в изумлении уставился на миниатюрного лейтенанта. Небольшая собачонка, которой почему-то не понравился один из солдат, подкралась к военным, оскалилась и тявкнула. Офицер отшвырнул ее своим образцовым сапогом, и его подчиненные расхохотались.

– По какому обвинению? – спросил Том.

– Мы обсудим это в Сан-Педро-Сула. А сейчас прошу следовать за мной.

Возникло неловкое молчание.

– Нет, – наконец ответила Сэлли.

– Сеньорита, не создавайте трудностей.

– Я не создаю никаких трудностей. Просто никуда не поеду.

– Сэлли, – шепнул ей Том, – позвольте вам заметить, что у этих людей оружие.

– Вот и отлично. Пусть стреляют в меня, а потом объясняются с правительством США! – Она раскинула руки, изображая мишень.

– Умоляю вас, сеньорита!

Солдаты нервно переминались с ноги на ногу.

– Палите, чего ждете?

Лейтенант кивнул подчиненным. Те скинули с плеч автоматы, подошли и схватили Сэлли. Девушка закричала и стала отчаянно сопротивляться. Том шагнул вперед:

– Руки прочь от нее!

Не слушая, солдаты подхватили пленницу и поволокли к машине. Сэлли отчаянно извивалась. Том ударил ближайшего и повалил на землю. Девушка вырвалась, а он тем временем занялся другим. Но в следующую секунду сам очутился на земле и уставился в жаркое голубое небо. Над ним склонилось злое, раскрасневшееся лицо лейтенанта. У основания черепа, куда офицер ударил его рукояткой пистолета, пульсировала боль.

Сэлли прекратила сопротивляться и сильно побледнела.

– Чертов ублюдок! Мы сообщим о вашем нападении в американское посольство!

Военачальник, словно сожалея о глупости всего происходящего, печально покачал головой:

– А теперь давайте поедем без драки.

Том и Сэлли позволили препроводить себя в машину. Офицер втолкнул Тома на заднее сиденье, а девушку усадил рядом.

Их рюкзаки и вещмешки уже успели принести из гостиницы. Джип тронулся и повернул в сторону взлетной полосы на поле, где в траве поджидал серый военный вертолет. Когда они подъехали ближе, стало видно, что пилот открыл капот и возится с мотором. Джип остановился рядом.

– В чем дело? – резко спросил по-испански офицер.

– Прошу прощения, teniente[23]23
  Лейтенант (исп.).


[Закрыть], небольшая проблема.

– Какая проблема?

– Нужна запчасть.

– А без нее лететь нельзя?

– Нет, teniente.

– Чертова железка! До каких пор будет ломаться твой вертолет?

– Прикажете запросить по радио прислать самолет с деталью?

– Запрашивай, дьявол тебя побери, придурок!

Пилот забрался в вертушку, переговорил по радио и вылез из кабины.

– Прилетит завтра утром, teniente. Это самое раннее.

Лейтенант запер Тома и Сэлли в деревянном сарае рядом со взлетно-посадочной полосой, а снаружи поставил сторожить двух солдат. Когда дверь захлопнулась, Том сел на пятидесятипятигаллонный бак и потер ушибленное место.

– Как вы себя чувствуете? – спросила его Сэлли.

– Так, словно у меня не голова, а медный гонг, в который только что крепко ударили.

– Предательский удар. – Том кивнул.

Послышался шорох, дверь снова отворилась, и на пороге появился лейтенант. Он отошел в сторону, пропустив солдата, который принес их спальные мешки и фонарь.

– Прошу прощения за неудобства.

– Вы будете просить прощения тогда, когда я сообщу о вашем поведении! – огрызнулась Сэлли.

Офицер не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

– И позвольте посоветовать вести себя без глупостей. Будет очень неприятно, если кто-нибудь окажется застреленным.

– Вы не посмеете нас убить, хвастливый фашист! – Лейтенант улыбнулся, и в полумраке сарая блеснули его зубы.

– Всем известно, что здесь происходят несчастные случаи. Особенно с не подготовленными к суровости Москитового берега американцами.

Он попятился, вышел из сарая и захлопнул за собой дверь. Том услышал из-за двери приглушенные голоса: офицер предупреждал подчиненных, что, если те заснут или надерутся на дежурстве, он лично отрежет им яйца, засушит и повесит на дверях вместо молоточка.

– Чертов фашист! – повторила Сэлли. – Спасибо, что пришли на выручку.

– К сожалению, не очень помог.

– Крепко он вас? – Девушка осмотрела голову Тома. – Здоровенная шишка.

– Ничего, все в порядке.

Сэлли села рядом, и он почувствовал тепло ее тела. Повернулся и в полутьме сарая стал любоваться ее четко очерченным профилем. Она взглянула на него. Ее лицо было совсем рядом, и он заметил изгиб губ, ямочку на щеке и россыпь веснушек на носу. Ее по-прежнему окружал аромат мяты. Не сознавая, что делает, Том приблизился и коснулся губами ее губ. На мгновение Сэлли застыла, а затем резко отстранилась.

– Это была не слишком удачная мысль.

Что это на него нашло? Смущенный Том застенчиво отвернулся. Неловкое молчание прервал стук в дверь.

– Ужин! – объявил солдат.

Дверь на секунду растворилась – в сарай хлынул свет – и тут же захлопнулась. Том услышал, как солдат снова запер их тюрьму.

Он посветил фонариком и обнаружил поднос. Ужин состоял из двух бутылок теплой «Пепси», нескольких бобовых лепешек и горстки тепловатого риса. Ни один из них не испытывал желания есть. Боль в голове прошла, и по мере того, как она стихала, Том приходил в бешенство. Как эти солдафоны посмели?! Они с Сэлли ничего не нарушили. Ему пришло в голову, что их незаконный арест организовал загадочный враг – тот, что расправился с Барнаби и Фентоном. Значит, его братья еще в большей опасности, чем он считал.

– Дайте мне фонарь.

Сарай был построен – более убого не придумаешь: каркас с прибитыми досками, а сверху – жестяная крыша. В голове у Тома стала зарождаться идея – план побега.