Текст книги "Око разума"

Гарсия ощерился, как крыса в ловушке.

– Слушайте, вы решите, что я сошел с ума.

– Ничуть, – ободряюще покачал головой Деламатер. – Потому что я уже знаю, что вы собираетесь мне поведать. И воспринимаю это очень серьезно.

– Вам известно о его экстрасенсорных способностях?! – Гарсия был откровенно шокирован.

Деламатер непроизвольно вытаращил глаза, но все же – едва-едва, но успел – напустил на себя невозмутимый вид, который поддерживал на протяжении всего допроса.

«Что?! – в замешательстве подумал он. – Холл развил экстрасенсорные способности?»

Мысли Деламатера понеслись так стремительно, что голова закружилась, вынудив его опереться о стол за пределами поля зрения камеры, передававшей его изображение. Он заслуженно прославился умением сохранять каменное лицо и невозмутимость, как робот, но таким испытаниям эти качества не подвергались еще ни разу.

– Верно, – наконец сумел выдавить из себя Деламатер. – Его экстрасенсорные способности. Нам все о них известно.

– А это что за дела? – с благоговением поинтересовался Гарсия. – В смысле, он что, какой-то мутант? А другие такие есть?

– Боюсь, эти сведения засекречены, – без запинки учтиво отрезал Деламатер, успевший полностью восстановить равновесие. – Но мне нужно, чтобы вы рассказали мне об этом всё. Как он открыл вам это. Все до мельчайших деталей, которые вы помните. Это может быть важно.

Несколько следующих минут Гарсия излагал события, имевшие отношение к пси-способностям Холла.

Читать мысли совершенно невозможно, знал Деламатер, но притом не сомневался, что именно это и происходит, как ни крути. И объясняет многое из случившегося. Как Холл узнал, что Радич в минимаркете собирается его убить. Как ему удается оставаться в бегах. У него есть две впечатляющих способности: управляемый мыслью веб-доступ и умение читать мысли.

Деламатеру придется долго и крепко обмозговать последствия этого нового оборота событий. Надо ли и дальше идти тем же курсом или пойти на попятный? Может, теперь удастся подыскать более оптимальную стратегию? «Когда видишь хороший ход, – подумал он, – ищи еще лучший».

И решил сказать партнеру, что имплантаты Холла работают для поиска в Сети, но аспект экстрасенсорного восприятия придержать исключительно для себя, пока не решит, как лучше воспользоваться этой новой реальностью.

– Больше никакими впечатлениями от этой встречи не хотите поделиться? – осведомился Деламатер. – Если есть хоть малейший шанс, что впечатление или ощущение могут быть полезны, непременно поделитесь ими со мной.

– Ну, – Гарсия почесал голову, – может, еще одно… Уже перед самым уходом я спросил его, кто он.

– И что он сказал?

– Сказал: «Хотелось бы мне знать это самому». – Гарсия помедлил. – Может, он имел это в виду на глубоком, философском уровне… Знаете, типа, разве каждый из нас знает, кто мы такие на самом деле? Но у меня сложилось впечатление, что он и в самом деле не знает. Как будто потерял память.

Деламатер кивнул. Это было совсем не удивительно, но все равно хорошо, что подтвердилось.

– Это интересно, – проговорил он. Его пальцы забарабанили по сенсорному экрану мобильного телефона. – Посылаю сообщение Андерсону и Шоу, что пора присоединиться к нам, – пояснил он.

И поглядел на набранное сообщение: «Стучитесь. Когда Гарсия откроет, убейте. Потом навестите его почивающего партнера Тони и позаботьтесь, чтобы тот не проснулся».

Деламатер нажал «Отправить», и текстовое сообщение упорхнуло в киберпространство.

– Через пару минут мы от вас отвяжемся. Спасибо за помощь.

– Пожалуйста, – ответил Гарсия. – Надеюсь, вы понимаете мою паранойю. И почему я поначалу не был с вами откровенен.

– Несомненно. Береженого Бог бережет, – отозвался Деламатер с дружелюбной улыбкой. – Вокруг уйма опасных людей.

15

Меган Эмерсон медленно всплывала из глубин сна, и ее полуобморочный рассудок смутно осознал пульсирующую боль внутри бедра. Она бросила взгляд на будильник сквозь полуприкрытые веки. Девять часов! Почему будильник не звонил?

Окончательно придя в сознание, Меган вдруг с испугом поняла, что до той поры ни разу не видела этого будильника, и воспоминания о событиях вчерашней ночи нахлынули на нее потопом.

Она проспала тринадцать часов.

Женщина села в кровати, испытав облегчение от того, что не накатило головокружение. Силы вернулись к ней. Если б не пульсирующая боль в бедре – обезболивающие средства, которые впрыснул ей Гектор Гарсия, давным-давно вывелись из организма, – она чувствовала бы себя лучше прежнего.

Смена планов Ника Холла оказалась как раз тем, что доктор прописал. Автобусная поездка в Париж, потом поиск жилья – отнюдь не то, в чем нуждался ее организм. Меган улыбнулась, припомнив, что случилось вчера вечером. Если спасаешься бегством, то лучше уж делать это в компании телепата.

Уловив тревожные мысли женщины, оставлявшей дом на несколько дней без присмотра и гадавшей, заперла ли она дверь гаража, Холл сообразил, что несметное множество пассажиров отправляются в продолжительные поездки и сегодня вечером по домам не вернутся. А многие не вернутся несколько дней.

Неудивительно, что на главном железнодорожном и автобусном вокзале города он нашел десятки человек, подходивших под это описание, и совершил набеги в их память за разведданными. Полностью ли брошены их дома в их отсутствие? Или оборонять форт остались живой супруг с детишками? Во времена наемных выгульщиков собак дома могут остаться и собаки, которым явление незваных гостей вряд ли придется по душе. Холл проверил и это обстоятельство.

Обнаруживая путника, покидающего пустой дом, он начинал зондировать глубже. Не спрятан ли ключ где-то у дома? Есть ли там сигнализация, и если есть, какой у нее код дезактивации?

Холл нашел искомое довольно быстро. Сгодилась бы и развалюха, но так уж сложилось, что первое же брошенное жилище, ключи от которого припрятали его владельцы Карл и Терри Глендон, оказалось в фешенебельном районе всего в пятнадцати минутах езды на такси.

Обстановка почти идеальная. Каждый из домов расположился на изрядном земельном участке, и из всех соседей только двоим открывался прямой вид на переднее крыльцо и гараж Глендонов. И все же Холл попросил остановить такси в нескольких кварталах и подождать, пока пси-разведка не донесла ему, что все чисто: все, кому виден дом, слишком заняты и не будут глазеть в окна, гадая, почему такси высаживает рядом с резиденцией Глендонов диковинную парочку. Оставался, конечно, небольшой шанс, что один из соседей окажется исключением, как Меган Эмерсон, закрытым от радара Холла, но они решили, что на этот риск придется пойти.

Как только они покинули автомобиль, осталось лишь забрать ключ, спрятанный в стальной коробочке в полом декоративном камне неподалеку от входной двери, а оказавшись в доме, сразу отключить сигнализацию.

Дом оказался весьма впечатляющим – с раздельными крыльями, гаражом на четыре автомобиля, рабочими кухонными столами из голубого гранита, красивым бассейном и спа, высоченными потолками и крытым патио со сверкающим грилем для барбекю из нержавеющей стали.

Совершив набег на хорошо и разнообразно обеспеченную кухню Глендонов, Холл позаботился, чтобы Меган основательно заправилась питательной и легкоусваиваемой пищей, а затем, хотя не пробило еще и восьми, оба разошлись по разным комнатам ради сна, в котором оба отчаянно нуждались. Хотя продолжительная беседа была бы очень кстати, Холл настоял на ее переносе на утро, когда сознание у обоих прояснится, а Меган после полноценного ночного сна наберется сил хоть отчасти.

Она восхитилась, как Холл управляется с ситуацией. И его стратегия превосходна. Когда преследователи проследят их до вокзала и узнают, что они поехали в девять разных мест, им нипочем не догадаться, что они с Холлом вместо того остались в Бейкерсфилде. А даже если и догадаются, очаровательный дом Глендонов будет последним местом во всем городе, где их будут искать.

Меган была одета в шорты и футболку, позаимствованные у хозяйки дома, болтавшиеся на ней, как на вешалке, и белый махровый халат, в который могла завернуться дважды. Она протерла слипающиеся со сна глаза, решив, что это самая комфортная кровать из всех, в каких ей доводилось спать. Заметив на прикроватной тумбочке сложенный блокнотный листок, развернула его с жутким трепетом. Неужели Ник Холл все-таки решил ее бросить? Неужели это прощальное письмо? Затаив дыхание, она опустила взор и приступила к чтению:

Меган, с добрым утром!

Пишу это тебе в два часа ночи, проснувшись после того, как проспал шесть часов, как труп (пожалуй, не самое удачное сравнение). Не помню, когда я в последний раз улегся спать в восемь вечера. Опять же, и собственного имени я не помню, так что, пожалуй, ничего удивительного. В общем, вернусь к девяти-десяти утра.

Не знаю, какие силы нам противостоят, но мы не можем рисковать пользоваться твоей «Визой» снова, а наличных нам надолго не хватит. И нам обоим нужна одежда и несколько пузырьков «Алива»[8]8
  «Алив» – нестероидное противовоспалительное и болеутоляющее средство, у нас известно под торговой маркой «Напроксен».


[Закрыть] – пузырек, взятый в аптечке Глендонов, я оставил в выдвижном ящике прикроватной тумбочки. Угощайся, но непременно сперва съешь плотный завтрак.

В общем, я тут малость поразмыслил и планирую съездить на «Мерседесе» Карла Глендона в казино «Голден Уэст» на Саут-Юнион-авеню. На их веб-странице сказано, что у них всю ночь напролет идет игра в техасский холдем[9]9
  Техасский холдем – одна из разновидностей покера.


[Закрыть] без ограничений. Ни разу в него не играл, но уверен, что мне повезет. Я не моралист, но склонен думать, что способность читать карты и стратегии каждого сидящего за столом – это нечестно; однако, опять же, чувствую, что иного выхода у меня нет. Я на своей шкуре узнал, что придерживаться строгого этического кодекса намного трудней, когда сражаешься за собственную жизнь. А теперь, к несчастью, дело касается не только меня. Извини еще раз…

Надеюсь, ты чувствуешь себя получше. Не забывай, нельзя включать или выключать свет, который будет виден соседям, или подходить к незашторенным окнам. До скорой встречи.

Ник

Меган с улыбкой снова сложила листок. Открыв ящик тумбочки, нашла там пузырек «Алива», оставленный для нее Холлом, и зашлепала босыми ногами на кухню, чтобы приготовить завтрак. Она еще только поправлялась, и особого голода не испытывала. Разогрев в микроволновке свежемороженый рогалик, намазала его сливочным сыром и выпила два стакана апельсинового сока.

Она как раз доедала, когда в кухню вошел Холл. Сняв зеленую ветровку, которую взял из «скорой» и, наверное, не снимал всю ночь, он продемонстрировал свежую рубашку без единой морщинки, сидевшую на нем как влитая. Брюки на нем тоже были новые. Перед уходом он принял душ и побрился, и теперь наконец выглядел как человек.

– Ты навел лоск на славу, – вместо приветствия сказала Меган.

– Ага, ну, надо поспевать за модой. А мой помойный стиль, когда мы познакомились, был таким… ну, не знаю… вчерашним, – закончил он с ухмылкой.

И протянул большой магазинный пакет «Нордстрем»[10]10
  «Нордстрем» – сеть универмагов категории «люкс».


[Закрыть], набитый женской одеждой, пояснив:

– Прикупил тут тебе пару вещичек по пути домой. Я бы вернулся раньше, но пришлось ждать открытия магазина. Как ты себя чувствуешь?

– Намного, намного лучше.

Холл подвинул пакет к ней, и Меган заглянула внутрь. Он купил три разных комплекта одежды двух разных размеров, оба миниатюрные.

– Недурно, – одобрила она. – Не совсем то, что я купила бы сама, но сгодится. И один из них наверняка придется мне впору. Ты часто покупаешь женскую одежду? – Меган приподняла брови.

– Боже, надеюсь, что нет, – криво усмехнулся он.

– Как твои успехи за покерным столом?

– Как и следовало ожидать. Обчистил два стола, за которыми яблоку было негде упасть. Когда я знал, что у меня лучшие карты, то делал большие ставки. Когда у всех было барахло, как у меня, я знал, что блеф сойдет мне с рук, и в конце концов все пасовали. А когда я знал, что в минусе, быстро выходил из игры.

– И никто ничего не заподозрил?

– Что?! – напустил он на себя вид уязвленной добродетели. – Заподозрить парня, одетого, как бомж, выглядящего сущим лохом в покере, и постоянно всех обчищающего? – Он выдержал паузу. – Вообще-то хорошая новость в том, что надо открывать карты, только если кто-то в конце уравняет ставку. Так что игрокам редко выпадал шанс прозреть мое сверхъестественное чутье того, когда можно блефовать. Насколько они все могли судить, мне просто всю ночь везло, и карта в самом деле ко мне шла.

– И сколько же ты, гм… выиграл? – произнесла наконец Меган, хотя первым делом на ум пришло слово «награбил», уповая, что подумала это недостаточно интенсивно, чтобы он прочел. Холл и без того чувствует себя виноватым, и незачем сыпать ему соль на открытую рану.

Он вытащил из переднего кармана стопку сотенных купюр толщиной в дюйм-другой.

– Двадцать две тысячи. С мелочью.

– Ого! – присвистнула Меган. – Я-то думала, такая уйма наличных занимает больше места…

Холл склонил голову к плечу.

– Ну, – сообщил он после секундной паузы, – толщина стодолларовой банкноты ноль целых сорок три десятитысячных дюйма. Так что двести двадцать штук составят чуть меньше дюйма. Конечно, эти не прямо с монетного двора, так что между ними еще и воздушная прослойка.

– Показушничаете, доктор Киберпространство? – с озорными искорками в глазах поинтересовалась она.

– Как? Разве толщина стодолларовой банкноты не известна каждому школьнику? Прямо не верится.

Меган рассмеялась. Это было бы забавно, если б не страх перед жуткими киллерами, пытающимися оборвать их жизни. И хотя ее ранили, сейчас она чувствовала себя в безопасности. Куда безопаснее, чем в бизнесе, совершенно вопреки реальности.

Но Ник Холл со своими способностями и несомненной находчивостью внушал ей уверенность, что ничего плохого с ней не случится. Меган понимала, что питать подобный оптимизм опасно, но не могла от него отделаться. Восторг приключений казался вполне реальным. А тот факт, что к завтрашнему утру она может быть мертва – сюрреальным. И потом, твердила она себе, то ли пытаясь взглянуть на дело со светлой стороны, то ли все глубже утопая в зыбучих песках нежелания признать факты, Творец уже вынес смертный приговор каждому пришедшему на свет. Вот только в большинстве случаев эти приговоры чуточку менее… имманентны.

– Что же до удовольствия играть в покер, когда знаешь карты на руках у каждого, – снова посерьезнел Холл, – то это было невероятно забавно, не могу отрицать, хоть и знаю, как это нехорошо. Но без этого было нельзя. У нас и так забот полон рот, чтобы еще и о финансах постоянно тревожиться. И мне не терпится вернуть нашим друзьям-медикам их деньги со стопроцентным наваром при первом же случае.

Губы Меган тронула легкая улыбка.

– Ты завтракал?

– Да. Как тебе идея прихватить напитки и устроиться поудобнее? – Холл махнул рукой в сторону гостиной. – Надо начать разбираться с тем, что происходит. Не говоря уж о том, что мы намерены по этому поводу предпринять.

Меган достала из холодильника Глендонов пластиковую бутылку с водой, а Холл сграбастал банку диетического «Маунтин Дью» из упаковки на дюжину, которую с ликованием обнаружил вчера вечером. Едва узрев этот напиток, он постиг о себе еще кое-что: он не любитель кофе или чая. Нет, понял Ник, тот, кем он был в прошлом, так же подсел на «Маунтин Дью», как многие подсаживаются на «Старбакс».

Они устроились в просторной сводчатой гостиной Глендонов на комфортабельных бежевых кушетках, радуясь, что двухэтажное окно обращено к заднему двору Глендонов с бассейном, обнесенным высоким забором, и опасность быть увиденными им не грозит. Поставили свои напитки на журнальном столике из вирджинского можжевельника, не забыв подложить под них картонные кружки́, как полагается добрым гостям, хоть и понимали, что слово «гости» тут не вполне уместно.

– Я бы с радостью поразвлек тебя рассказами о себе, – начал Холл, – но боюсь, вынужден до поры до времени остаться закрытой книгой для нас обоих. – Он поерзал на кушетке, отхлебнув из зелено-красной банки «Маунтин Дью». – Но расскажи мне о себе.

Изливать душу подобным односторонним образом было несколько неловко, но Меган понимала, что тут уж ничем не поможешь, и изложила ему сокращенную автобиографию. Родилась в Пенсильвании. Две старших сестры. Отец – стоматолог, мать – работница регистратуры. Рассказала ему об их мучительном разводе, когда ей было пятнадцать, и как каждый из родителей использовал ее против другого в качестве живой пешки. О поступлении в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, чтобы оказаться как можно дальше от родителей, ни одного из которых так до конца и не простила. О своей мечте сколотить крупную компанию графического дизайна и о своих сомнениях, что это ей по плечу.

И если б вовремя не прикусила язык, выложила бы о своих опасениях насчет замужества. О сомнениях, что вообще хочет идти этим путем, а если и захочет, то захочет ли заводить хоть одного ребенка. В конце концов, она хотела дать ему представление о себе, а не выворачивать душу наизнанку, как перед мозгоправом или барменом.

Холл чутко ловил каждое слово. Меган понимала, почему ему так хочется узнать о ней побольше. Они плечом к плечу сражаются за собственные жизни. А собственного прошлого у него нет.

Но при том ей не хотелось оставаться в фокусе внимания в одиночку.

– Боюсь, на этом всё. Во всяком случае, пока. К тому же суть характера словами не передашь. Это постигается на опыте. Чувство юмора человека, его ценности, его манеры и всякое такое. Мой любимый сорт мороженого в данный момент особой роли не играет.

Холл склонил голову к плечу, подумав: «Шоколадное арахисовое масло».

– Эй! Я прочла это, – прищурилась Меган и встревоженно поинтересовалась: – Так ты теперь можешь читать и мои мысли?

Ник поморщился, явно смутившись оттого, что она перехватила его невысказанные слова.

– Нет, по-прежнему не могу. Но ты меня поймала. Должно быть, думал слишком громко. Надеюсь, ты не в обиде, но я тщательно изучил твой страницу в «Фейсбуке», пока играл в покер. Помимо прочих серфинговых вылазок. Ну, знаешь, когда пасуешь, чтобы убить время.

– Понимаю, – уклончиво отозвала она.

– Я и сам не фанат «Фейсбука» и вижу, что ты тоже постилась не так уж часто. Но должен признаться, прочел большинство из твоих двухсот четырнадцати «люблю». Шоколадное арахисовое масло – одно из них. Мне также известны твои любимые книги, группы, фильмы, спортивные команды, занятия и интересы. От всей души прошу прощения за это.

Меган смотрела на него долгий момент, прежде чем сказать:

– Не за что извиняться. Наверное, я постила все это не просто так. И теперь мне не надо терять время на рассказ о том, что я люблю, – добавила она с улыбкой. Улыбка тут же угасла, и Меган заглянула ему глубоко в глаза. – Так ты по-прежнему не можешь меня считывать?

– Верно.

– Есть идеи почему?

Меган не хотелось в этом признаваться, но когда Холл в ее кабинете гадал, не вызвана ли его неспособность читать ее мысли слишком слабым ее умом, это задело ее за живое, хотя она считала такую возможность совершенно исключенной. Очевидно, нет. В старших классах ей пришлось попотеть, особенно в таких предметах, как математика и естествознание. Она была убеждена, что ее рассудок действительно работает не так, как у других. В школе Меган долго питала уверенность в том, что она идиотка, и ее самооценка упала ниже плинтуса.

Но мало-помалу до нее дошло, что она вовсе не идиотка. Во всяком случае, не круглая. В математике и естествознании – да. Но в сфере творческого мышления она начинала чувствовать себя единственной зрячей в царстве слепых. Потому что насколько была не способна раскумекать алгебру и геометрию, настолько же сообразительной становилась, когда доходило до чистого творчества.

И не только в графическом дизайне. Во всем. В идеях устройства пикника для компании. В организации вечеринок. В формулировке приглашений. В стихосложении. И начала считать себя генератором идей, способным взять четыре-пять заурядных офисных предметов и превратить их в полтора десятка разных изумительных украшений.

А еще она могла распутывать сложнейшие функциональные загадки. Почти всегда могла предвидеть повороты сюжета, даже когда те, кто преуспевали в школе, не видели их в упор. Так что, может статься, у нее иной тип интеллекта. Ей казалось, что ее самооценка взмыла до заоблачных высот, но оброненная походя реплика Холла продемонстрировала ей, что давние страхи, с которыми она боролась в школе, никуда не ушли, как и глубоко укоренившиеся сомнения.

– Вчера вечером я не только разглядывал тебя в «Фейсбуке», – сообщил Холл. – Провел заодно некоторые исследования по поводу экстрасенсорных способностей. Но ничего из того, что я узнал, даже не намекает на причину, по которой экстрасенс не мог бы проникнуть в мысли некоторых людей. С другой стороны, я в первую голову не нашел и учебника, разбирающего принцип действия экстрасенсорного восприятия. Потому что никто не знает. В конце концов, еще никто им не обладал. Во всяком случае, по-настоящему. Если б кто им обладал, парапсихологам не понадобилось бы проводить статистические испытания, чтобы его продемонстрировать. Они могли бы продемонстрировать его моментально, без вопросов, как я сделал перед тобой и медиками. Меньше чем за минуту.

– Как ты думаешь, есть другие, кого ты не можешь читать?

– Очень удивлюсь, если нет. Ты уникальна, но я не могу поверить, что настолько. Вопрос лишь в том, сколько есть людей, подобных тебе? Один на сотню? Или на тысячу?

– Ты до сих пор не встретил больше никого непроницаемого для тебя, верно?

– Верно. Насколько мне известно. Хотя я и не прилагал особых усилий, чтобы найти таких. Но нам, вероятно, нипочем не разобраться, чем ты отличаешься. Почему у некоторых людей аллергия на арахис, хотя у большинства ее нет? Примеров существенных отличий, проявляющихся в популяции на очень малом уровне, не счесть.

– И я уверена, что ты можешь перечислить мне все их до единого, не так ли, доктор Киберпространство? – с кривой усмешкой проговорила Меган.

Она сделала долгий глоток из пластиковой бутылки с водой, наслаждаясь струением холодной, освежающей жидкости в горле. Страх за собственную жизнь изменил ее взгляд на мир, освободив от мелочных повседневных тревог и позволив в большей мере наслаждаться простыми радостями.

– А как же ты догадался вернуться за мной? Ты все время слышал в голове сотни голосов на мили вокруг себя, так ведь? Так как же ты узнал, когда эти люди нашли твою машину на нашей стоянке?

– Отличный вопрос. Когда эти люди увидели машину и уже облизывались в предвкушении, что вот-вот схватят меня, их мысли посреди моря шума вспыхнули, как неоновая вывеска. И такое уже не в первый раз. У меня и прежде бывали мысли, выделявшиеся подобным образом. И всякий раз именно те, знать которые для меня было жизненно важно. Если б не это, я давно был бы покойником.

– Ух ты, Ник! Как будто тебя опекают высшие силы…

– Хоть мне и не помешает любая доступная помощь, – покачал головой Холл, – не думаю, что объяснение заключается именно в этом. Я почти уверен, что знаю, в чем тут закавыка.

Меган уставилась на него с большим интересом. Ей было как-то трудновато поверить, что он он в самом деле нашел объяснение чему-то подобному. Впрочем, поверить трудновато во все, что касается Ника Холла.

– Это называется «феноменом вечеринки». Ты о нем не слыхала?

Меган пошарила в памяти. Она уже слыхала это выражение, но ничего о нем не знала, в чем и призналась.

– С тобой никогда такого не случалось? Ты находишься в большой толпе, где одновременно ведутся десятки разговоров, а ты совершенно поглощена собственным разговором. Несметное множество других разговоров вокруг тебя как белый шум, ты их совершенно не слушаешь. Но вдруг слышишь собственное имя, произнесенное где-то в комнате. Четко, как звон колокола. Оно вроде как выступает на фоне шума.

Меган задумчиво кивнула.

– Теперь, когда ты об этом упомянул об этом… ага. Прекрасно понимаю, о чем ты.

– Что-то подобное испытывал почти каждый. Так как же твое имя внезапно выделяется из гула, на который ты совершенно не обращала внимания? Ну так вот, этот курьезный феномен был тщательно изучен.

– Феномен вечеринки?

– Верно.

– Удачное название, – улыбнулась Меган. – И как же он действует?

– Суть в том, что человек усваивает куда больше информации, чем осознает. Все время. На подсознательном уровне мы отслеживаем все. Но наше подсознание не может вытащить все это на сознательный уровень, иначе мы захлебнемся. Слишком много информации. Так вот, в примере с вечеринкой твой мозг перехватывает все беседы вокруг, но избавляет тебя от необходимости вникать в каждую, чтобы ты сосредоточилась на собственном разговоре. Однако когда подсознание перехватывает твое имя или слова «бежим, в доме пожар», или еще что-нибудь, представляющее для тебя огромный интерес, оно решает, что это важная информация, и доводит ее до твоего сознательного внимания. Это кажется чудом. Дело вовсе не в том, что ты вдруг обращаешь внимание. Часть тебя всегда обращает внимание. Ты просто этого не знаешь.

– Это круто, – заметила Меган. – И как же ты узнал вчера ночью, где это искать?

– Я этого не искал. Это я как раз знал – и без Интернета. Поскольку тоже считаю, что это круто, так что когда узнал об этом – наверное, на лекции в какой-то момент своего постыдного прошлого, – оно, наверное, отложилось у меня в памяти. По-моему, я забыл уйму увлекательных примеров этого эффекта, но помню еще один. Возьмем молодую маму, измотанную до безобразия. Она без проблем может крепко спать посреди самой шумной грозы. Но если ее младенец хотя бы чуть слышно захнычет, она подскочит, как ошпаренная. Как это работает? Ответ снова в том, что мамочкино подсознание слышит и то, и другое. По поводу грозы оно говорит: «Это просто гроза, незачем беспокоить командира». А вот что касается ребенка, оно слышит хныканье и мигом расталкивает сознание, чтобы то внимательно провело дальнейшее расследование.

– Это восхитительно, – отозвалась Меган. – Так ты думаешь, что тот же самый эффект работает с твоим психическим фоновым шумом?

– Именно.

– По-моему, разумно. И, похоже, этому феномену я обязана жизнью.

– Мы оба, – уточнил Холл.

Меган и не думала, что можно объяснить, как это Холл ни с того, ни с сего получает уведомление об информации, играющей для него критическую роль. Но, как оказалось, когда не знаешь, чего не знаешь, ввести себя в заблуждение очень легко.

16

Холл попросил сделать паузу в беседе, чтобы «пораскинуть умом» как можно шире, силясь уловить кого-либо, кто мог заподозрить об их с Меган нынешнем убежище. Он делал это периодически с момента прибытия сюда, просто в качестве дополнительной предосторожности. И снова не уловил ничего тревожного.

– Итак, вернемся к тебе, – сказала Меган, когда он закончил. – У тебя есть мозговые имплантаты, позволяющие тебе заниматься веб-серфингом. У тебя есть экстрасенсорное восприятие. И ты потерял память. Эти три вещи должны быть взаимосвязаны. Ты не мог заполучить все эти дикие штуковины в голове просто случайно.

– Ага, в том-то и загвоздка, – прокомментировал Холл, закатывая глаза. – Я почти уверен, что Интернет и экстрасенсорное восприятие как-то взаимосвязаны. Насчет потери памяти – не совсем. Похоже, у меня была какая-то травма головы, когда я очнулся на помойке. И я прочел мысли первого же типа, пытавшегося меня прикончить. Очевидно, я чем-то спровоцировал их открыть большую охоту. Но не помню этого. Так что, может быть, на моей стороне были экстрасенсорные способности и Интернет, а памяти я лишился лишь недавно.

– Если интернет-способности и экстрасенсорное восприятие взаимосвязаны, возникает следующий вопрос: связаны ли они намеренно?

– Понятия не имею, – развел руками Холл.

– Ты представляешься мне ужасно грамотным и подкованным. Как ты думаешь, может, это ты изобрел имплантаты? И использовал себя в качестве морской свинки? Как по-твоему, может, ты сумасшедший ученый?

– Я предпочитаю определение «отчаянный», – улыбнулся он.

Меган рассмеялась.

– Это обоснованный вопрос, – произнес Холл. – Но ответ – «нет». Я не имею памяти о себе, но я знаю, что знаю, – и знаю, чего не знаю. Помнишь, как я процитировал Маргарет Тэтчер? Так вот, я уверен, что понятия не имею о мозге или принципах действия имплантатов. И уверен, что не имею ни малейшего представления об экстрасенсорных способностях.

– Почему бы тебе не рассказать обо всем, что случилось с тобой до встречи со мной?

Холл сделал это как мог дотошно, описав, как убил Балдино на заправке «Шелл», как столкнулся с Радичем в минимаркете, и как едва ушел от очередного наймита, ехавшего ему навстречу по дороге, – все благодаря феномену вечеринки.

– Так почему же ты считаешь, что они преследуют именно тебя? – спросила Меган, когда он закончил.

Холл изложил ей свою гипотезу, что мог прочесть в чьем-то уме нечто, чего ему знать не следовало, но Меган отнеслась к ней скептически.

– Мне кажется, они даже не знают о твоем экстрасенсорном восприятии, – растолковала она. – По-моему, они преследуют тебя из-за одной способности к веб-серфингу.

– С чего ты взяла?

– Это же очевидно. Этот тип Радич в минимаркете явно думал застать тебя врасплох. Думал, ты не курсе того, что он затевает. Если б он знал о твоих пси-способностях, то нипочем не предположил бы подобного.

– Ты права! Это и вправду очевидно. Какой же я идиот, что прозевал это… – Холл помолчал. – Как по-твоему, тип на вершине пирамиды, который всем заправляет, знал об этом и не сказал им?

– Тогда он без причины обрек бы своих людей на провал, – Меган тряхнула головой. – Он либо сказал бы им, чего опасаться, либо послал бы их наблюдателями. Найдя тебя, они вызвали бы людей, которые знают, с кем имеют дело. Которые действительно могли бы тебя остановить.

– По-моему, ты избрала не ту профессию, – с восхищением заметил Холл.

– Значит, они гоняются за тобой из-за твоей способности к веб-серфингу, – продолжала Меган, польщенная комплиментом, но решившая проигнорировать его и ковать железо, пока горячо. – А не потому, что это имеет какое-то отношение к твоим пси-способностям.

– Но зачем пытаться убить меня?

– Может, это сверхсекретная военная технология. Вроде того, что происходит в Зоне пятьдесят один[11]11
  Зона 51 – военная база, удаленное подразделение военно-воздушной базы Эдвардс; расположена в США на юге штата Невада, в 133 км к северо-западу от Лас-Вегаса. Согласно официальным данным, там разрабатываются экспериментальные летательные аппараты и системы вооружения. Часто используется в массовой культуре как некий символ тайны, скрываемой военными и правительством США, связанной с НЛО.


[Закрыть]. Ты не чувствуешь себя дезертиром?

У него определенно фигура, как у солдата элитных войск, призналась она себе, хотя и постаралась не проецировать эту мысль.

– Нет. Я даже более уверен, что никогда не был солдатом, чем в том, что никогда не изобретал технологию, сидящую в моей башке.

– Что ж, тогда ты вряд ли можешь быть прототипом с этой технологией. Иначе тебя старались бы изловить, а не убить. Чтобы изучить тебя. Если б они знали о твоих экстрасенсорных способностях, то тоже хотели бы тебя поймать.