Текст книги "Распутин. Вера, власть и закат Романовых"

23. Распутин по собственным словам

Хотя многие считают Распутина неграмотным, это не так. Хотя он никогда не учился в школе, он умел читать и писать. За годы странничества он выучил значительную часть Священного Писания. Писал он плохо, это верно. О грамматике вообще не имел представления. Предложения его обрывались, глаголы не согласовывались, правила склонения отсутствовали, знаков пунктуации не было вовсе. Орфография его была отвратительна. Возможно, поэтому прежние биографы вообще не обращали внимания на его письма и записки, считая их бессвязными каракулями полуграмотного крестьянина.

Журналисты тоже придерживались того же мнения. Комментатор из «Биржевых ведомостей» заявлял, что писания Распутина не вызывают «особого интереса, не отличаются особой глубиной и оригинальностью». Газета задавалась вопросом, почему анонимные редакторы Распутина не замечают, «что “король-то голый”, и по-прежнему предлагают нам восхищаться призрачным “новым платьем короля”»¹. В 1911 году в газете «Вечернее время» писали, что Распутин сформировал свое учение в бытность странником, полагая, что создал новую философию, но в действительности всего лишь повторил идеи еретика II века Марциона, который утверждал, что для возвышения духа нужно сначала умертвить плоть любыми доступными средствами². Да, Распутина действительно нельзя назвать оригинальным или значимым мыслителем, он ничем не обогатил православную теологию. Тем не менее, у него были собственные убеждения относительно веры, общества и современной ему России. И его письма и записки являются самым ярким отражением этих убеждений. Распутин никогда не был проповедником, он крайне редко говорил перед большими собраниями, но ему не было безразлично то, что он должен был сказать. С помощью поклонников и императрицы несколько брошюр с его высказываниями были опубликованы при его жизни³. Ольга Лохтина сообщила Комиссии, что Распутин любил записывать свои мысли в небольшой блокнот, а она затем расшифровывала, корректировала и исправляла грамматику этих записей, не внося иных изменений. В 1911 году эти записи были опубликованы под названием «Благочестивые размышления»⁴. В 1915 году при поддержке императрицы были опубликованы «Мысли и размышления» Распутина, написанные после поездки в Святую землю.

Александра собирала изречения Распутина в небольшом блокноте, который получила от него в подарок в феврале 1911 года. Этот блокнот был очень дорог императрице. 13 мая 1915 года она писала Николаю: «Дни такие долгие и одинокие. […] Когда у меня болит голова, я записываю изречения нашего Друга, и время идет быстрее». После революции она взяла этот блокнот с собой в ссылку. В нем она находила утешение⁵. Это непростое чтение, смысл слов Распутина часто невозможно понять – слишком он расплывчат, уклончив, недоступен. Тем не менее определенные темы в них прослеживаются. Распутин постоянно подчеркивает силу и значимость молитвы и веры, призывает творить милостыню, говорит о святости труда и важности милосердия. Он редко говорит о грехе, но буквально одержим дьяволом, называя его бесом. Он считал, что дьявол – это реальная, постоянно присутствующая в мире сила, которой следует сопротивляться постоянно⁶.

Чаще всего Распутин говорит о любви:

«Любите рай, он от любви, куда дух, там и мы, любите облака, там мы живем.

Любовь – большое страдание, оно не может кушать, не может спать.

Она смешана с грехом пополам.

Все-таки лучше любить.

В любви человек ошибается, но зато страдает и страданием искупает свои ошибки.

Бог, […] научи меня любить, тогда мне и раны в любви нипочем, и страдания будут приятны. Не оставь меня постыло, а дай мне ясно и ярко любить. Знаю, в любви есть страданье и мученье (сам страдал), и я от любви рожденный и от любящих своих – дух мой отдаю в руцы Твои. Не отними от меня любви – страданье любви научит любить близких, и я страдаю и люблю, хотя и ошибаюсь, но, по слову апостола, “любовь покрывает множество грехов”.

Все в любовь, любовь и пуля не возьмет».

Из любви проистекает помощь человеку и в особенности милостыня. Распутин много говорит о милостыне, это основная тема его посланий. В 1910 году великая княгиня Татьяна Николаевна собрала его изречения в своем блокноте под названием «Дивные дела милостыни»:

«А кто подает, тот сам много испытал на себе, что дающая рука не оскудеет, и много получал.

Но бес своим искушением не оставляет и делает всякие наваждения, говорит: сам по миру пойдешь, не подавай, а то представит пьяницей или ленивым, нерадивым, а всего более говорит: оскудеешь сам.

Царствие Божие не даром дается, и кресты разного рода, а милостыня выше всех добрых дел».

Дьявол пытается помешать человеку творить милостыню, поскольку он вечно старается заставить нас предать Бога и избрать неверный путь. «Терпеть очень больно! Именно бес очень опытен, прожил веки и всегда отнимает у человека то, что любит. Многие не выносят, убивают себя, эти люди не подружились с Богом. Дружба с Богом – тяжелые гонения и потеря, что любишь».

Именно дьявол послал Распутину столько врагов. К этой теме он возвращается вновь и вновь:

«Скорби – чертог Божий. И все знатные Божии без скорбей не живут. Они ведут к истинной любви. Поверим в загробную жизнь, узнаем – ад – рай.

Тяжелые переживаю напраслины. Ужас, что пишут, боже! Дай терпения и загради уста врагам! Или дай помощи небесной, то есть приготовь вечную радость Твоего блаженства.

Ах, несчастный бес, восстановил всю Россию, как на разбойника! Бес и все готовят блаженство вечное! Вот всегда бес остается ни с чем. Боже! Храни своих!

Правда всегда и на мучениках и на праведниках, то есть перенесут на своей спине и получат венец»⁷.

Распутин часто признавал, что и он не до конца освободился от дьявольских соблазнов. Он не раз говорил: «Ведь и меня враг всячески искушает». Враг завидует тем, кто ищет Бога. И каждому, кто ищет путь к Богу, враг посылает боли и страдания: тому, кто низко кланяется, будет послана боль в спине, тому, кто постится, неприятная жажда, тому, кто пытается избежать телесных искушений, будут посланы представители противоположного пола и искусительные мысли. В «Житии опытного странника» Распутин из личного опыта дает совет о том, как сопротивляться подобным искушениям:

«На все нужно бить: молиться немного, но ударять себя, когда никого нет, крепко, правильно и физически, чтобы даже пол дрожал, только стараться, чтобы никто не видел – тогда это все будет здорово, и пройдет, и будешь опытен, и примешь все это с радостью, потому что тебя враг научил, а не искусил – наипаче еще научил любить Бога»⁸.

Одержимость Распутина страданием, деяниями дьявола, мучениями от рук врагов своих – все это находило отклик в душе Александры. Она воспринимала мир так же, как и он. Совершенно понятно, почему слова Распутина ей нравились и укрепляли связь между ними. Александра считала, что окружена врагами, которые стремятся навредить ей, ее семье и Распутину. Она видела мир в суровом черно-белом цвете, в понятиях греха и добродетели. Годы шли, и Александра все суровее осуждала грешников. Многолетняя горничная Александры, Мадлен Занотти, которая знала императрицу еще в Дармштадте, замечала, что императрице становится все труднее воспринимать чьи-то идеи, которые отличались от ее собственных. Те, кто не разделял ее мнения, быстро исчезали из ее окружения⁹. Из тех, кто не принадлежал к ее семье, Распутин был единственным, кому удалось соответствовать немыслимо высоким стандартам императрицы.

Сближение императрицы с Распутиным на основании общего чувства мучений от рук врагов не вызывает сомнений. Менее ясно то, не сознательно ли Распутин культивировал атмосферу мученичества ради такого сближения. Высказываемые им чувства, несомненно, искренни и вовсе не фальшивы. Но не усиливал ли он их, чтобы окончательно утвердиться в сердцах Александры и Николая? Ответить на этот вопрос трудно. Несколько раз Распутин обращал свои слова к Александре, и каждый раз он и утешал ее в минуты трудностей и играл на ее тщеславии:

«Вот в настоящее время слышим и видим бедствия на земле, немало претерпевшие со страхом, и величие Божие явилось на нашей императрице, так как слышно о ее милосердии. Эти бедствия пришлось именно кровных ее детей в своей родине России омывать горячими слезами, в то же время попущение именно за наши беззакония и прегрешения, отошел Господь, и явилися ничтожными и посрамленными. Ей коснулось, Матушке императрице нашей, до сердца и душевного состояния.

Тяжки невыносимые душевные раны, и, почувствовав все тяжести, физически заболела и потрясла в себе всю энергию. Крепка в вере и надежде и в благости, надеется и уповает. Не обращается к земным врачам, а труд ее увеличит и душа воскрешает».

И еще:

«Она чувствует Бога не так, как мы, простые, – а когда беседует, то она особенно сливается с Божьей благодатью. Никто так не познал славу, как наша Матушка императрица. И нередко враг старается навести иные слабости. Она именно подвижница, прошла на опыте, очень умело борется, свято и искусно. Так и далее, слышно – всем близким знакомым дает пример и велит понять на опыте и на искусстве. Так в настоящее время дает пример детям, поучает более не в обиде, а указывает блаженство в терпении. Дивные дела творяй, Господи, на всей нашей матушке России. Были времена, страдали, по ихним теперь молитвам закроет Господь, и не будем страдать, и в руки нечестивых не попустит нас Господь во век века, как были помазанники, так и будут в настоящее время. До кончины века твердо уповаем, что благость Божия не отходит от нас. Аминь».

Можно представить, как нравились подобные слова Александре.

Если Александре было трудно мириться с несовершенством окружающих, Распутин прощал легче. Несмотря на все разговоры о мучениях и страданиях, в писаниях Распутина практически ничего не говорится об отмщении. Месть была чужда ему. Все в руках Господних. И вот такое всепрощение императрице было чуждо.

Распутин почти всегда демонстрировал сочувствие к другим. Это чувство естественным образом проистекало из его признания несовершенства человеческой природы. Люди – создания грешные. Все не могут быть истинными христианами и воспринимать красоту Божественной любви и мудрости. «Золото известно, а бриллианты, хотя и ценны, но не всем понятны. Так и духовная жизнь не всем вместима». Легче всего найти Бога смиренным и бедным. Обычный человек несет Бога в душе своей легче, чем богатый и наделенный властью. Такое понимание духовности было оружием Распутина в борьбе с аристократами, интеллектуалами, торговцами и священниками. Распутин много говорил о верховенстве любви, но при этом, когда речь заходила об определенных социальных группах, это чувство из его слов исчезало:

«Какое счастье – воспитание души аристократов. […]

А почему? Потому, во‑первых, не велят с простым человеком разговаривать. А что такое простой человек? Потому что он не умеет заграничные фразы говорить, а говорит просто и сам с природой живет, и она его кормит, и его дух воспитывает в мудрость. […] Вот потому и называется: чем важнее – тем глупее. Почему глупее? А потому, что в простоте является премудрость.

А гордость и надменность разум теряют. Я бы рад не гордиться, да у меня дедушка был возле министра, таким-то родом я рожден, что они за границей жили. Ах, несчастный аристократ! Что они жили, и тебе так надо! Поэтому имения проживают, в потерю разума вдаются. […]

Все-таки сатана умеет аристократов ловить. Да, есть из них, только трудно найти, как говорится, днем с огнем, которые являют себя в простоте, не запрещают своим детям почаще сходить на кухню, чтобы поучиться простоте у потного лица кухарки. У этих людей по воспитанию и по познанию простоты разум – святыня. Святой разум все чувствует, и эти люди – полководцы всего мира»¹⁰.

И еще:

«Ах вы, аристократы! Я напился в маленьком трактире за три копейки, а вы за границей в Берлине, разве забыли? […] Проклятые аристократы еще не увидели света! […] Бог видит правду – пускай кости внуков ваших лежат, знай правду и не тронь христианина и православный народ!»

В интервью газете «Петербургский курьер» в июне 1914 года Распутин сказал: «Каждый аристократ объедает простого человека»¹¹. Как пишет Владимир Бонч-Бруевич, Распутин любил говорить: «Для народушка жить нужно, о нем помыслить». Бонч-Бруевич не сомневался в искренности этих слов¹².

Весной 1915 года Распутин стал посещать петроградскую студию датской художницы Теодоры Краруп. Она была подругой вдовствующей императрицы, урожденной датчанки, и написала несколько портретов членов царской семьи. Распутин пришел к ней и предложил 300 рублей за собственный портрет (значительно меньше, чем она обычно брала за заказы). Распутин быстро сдружился с Теодорой и стал частым гостем в ее студии. В результате она написала двенадцать его портретов, и один из них подарила царевичу Алексею¹³.

Ветхость и бедность ее студии тронула Распутина. В этом он увидел смирение художницы и ее готовность к честному труду. Ее он противопоставлял русским генералам во время войны.

«Наша крепость только в таланте. Почему в настоящее время воина нет и победителя. Потому что не та красота в сердце у них – не победа победы, а ножку поставить, что он не получит степень, проще сказать, крестик. […] Да, действительно, подивитесь на художницу и художников, какие они все бедные, ни крестов, ни медалей, а только свой материал.

Материя – краска, а талант в духе их.

Боже мой! Почему не вселил в генералов в одну победу и без их ножки? Вот уж не братья художникам и художницам! Смотри-ка, у настоящего художника – придешь в их студию, только все изукрашено одним живописанием, смотришь – одна кровать, матрац, даже как в окопах, смотри: креста ни единого не получаема – делает для славы, а они пошли наши головы защищать, но я не уверен […]».

Краруп сразу же прониклась симпатией к Распутину. Обычно он приходил к ней с Муней Головиной. Позируя художнице, он говорил о жизни в России и постоянно возвращался к одной и той же теме: эксплуатации крестьян аристократами. По мнению Краруп, Распутин был христианским социалистом.

Скромная красота и комфорт студии Краруп напоминали Распутину о доме. 9 ноября 1911 года он написал «Прогулку по своему селу». В ней он описывал то, что вечерами видел в окнах домов своих односельчан. Он постоянно думал о «крестьянском труде», ему приятно видеть мальчиков, изучающих Библию, мужика, починяющего сани, женщин за ткачеством. В этих простых хижинах он видел радость и свет божий. Даже женщины, которые смеются и распевают за работой светские песни, угодны Богу, и он одобряет их труд: «У крестьян по вечерам труд святыни и благочестия». А потом он проходит мимо дома священника – и видит, как три клирика болтают и играют в карты на деньги. «У них тоже в лице сиял свет азарта, но это свет не прозрачный». И все же Распутин их не осуждает: «Но не будем судить, но по примеру их игры поступать не будем, а будем их ожидать хорошими и учиться у них, когда они в молитвах, а не у карт».

Распутин часто довольно сурово говорил о русских священниках:

«Многие – все мы беседуем о любви, но только слыхали о ней, сами же далеко отстоим от любви. Она пребывает наипаче у опытных людей, а сама по себе она не придет к тому человеку, который человек в покое и живется ему хорошо, хотя он и батюшка. Ведь батюшка двояко есть – есть наемник паствы, а есть такой, что сама жизнь его толкнула быть истинным пастырем и он старается служить Богу – наемник же на него всячески доносит и критикует. У избранников Божиих есть совершенная любовь, можно сходить послушать, будут сказывать не из книги, а из опыта, поэтому любовь не даром достают».

Совершенно ясно, что Распутин говорит о себе и ставит себя выше официальных священников и выше тех, кто выступает против него. Распутин явно уступает гордыне – греху, на который он всегда указывал другим: аристократам, генералам, священникам и интеллектуалам, которые становились объектами его критики. «Вот ученость для благочестия – ничего! То есть я не критикую букву – учиться надо, но к Богу взывать ученому не приходится. Он все на букве прошел и не приходится ему к Богу взывать. Буква запутала ему голову и свила ноги, и не может он по стопам Спасителя ходить»¹⁴. «Не будем философствовать, только устанем», – однажды сказал он.

Весной 1913 года Распутин посетил петербургский Воспитательный дом для брошенных и незаконнорожденных детей. Вид крохотных нежеланных созданий поверг его в слезы. Печально, что лишь немногие люди знают о подобном месте и удосуживаются побывать в этом доме, «где человечество поднимается». Он понимал, что эти дети нелюбимы и никому не нужны, потому что они «буйство неукротимой плоти от греха; от того, что мы зовем грехом и что все боятся». Распутин не отрицал того, что дети эти рождены в грехе, но подчеркивал, что никто не свободен от греха, а Бог всегда милосерден.

«В лице уже нет греха, – писал он, – плоть освободилась от буйства». Они – «беззащитные крошки». Распутин с теплотой отзывался о кормилицах и докторах: «Народ проще, спокойнее, чем высшие. И к мамкам чувствуешь больше веры, чем к поставленным над ними. Власть портит душу человека, обременяет ее, а тут нужна не власть, а любовь. Кто это поймет – благо ему в жизни».

Распутин защищал слабейших членов общества от предубеждений того времени. Этих детей нельзя презирать и пренебрегать ими. Напротив, они обладают особой ценностью:

«Великую жатву любви нельзя собирать в далекие житницы. Из-за этого пропадает множество всходов, гибнут души, которые сохранились бы на украшение потомства. Подумать, самые здоровые дети родятся от скрытой любви и потому сильной. Открытое обыкновенно. Открыто чувствуешь нехотя, рождаешь слабо. […]

Величие и слава государства строятся крепостью духа, любовью к детям, детству. Стройте скорее и больше подобных приютов ангельских. В них нет греха, они не за грех. Грех гнездится в порицании необыкновенного, вот когда отметают чужую душу и тело за то, что они обыкновенны. А мы боимся этого. Почему боимся, когда нужно радоваться и возносить хвалу Творцу и Создателю жизни и всего живущего?»¹⁵

По отношению к природе и простому человеку, почтению к невинной чистоте детства, недоверию к образованным классам и аристократии, призывам к простоте и возвращению к изначальной чистоте Распутина можно назвать русским Руссо¹⁶. Следует отметить, что подобные идеи не уникальны для Распутина. Иоанн Кронштадтский, к примеру, выражал сходные идеи. Он обличал бездушие образованных классов России и их пагубное влияние на низшие классы и их мораль¹⁷. Взгляды Распутина разделяли другие люди, но это не снижает их ценности. Напротив, мы видим, что Распутина мучили те же проблемы, что и значительную часть русского общества. Конечно, можно истолковать эти слова как проявление циничного ханжества, назвать их пустыми фразами, в которых нет истинной веры, счесть частью хитроумной стратегии усиления своего влияния. Но это было бы ошибкой. Как и у каждого из нас, его слова и дела порой расходились, но гораздо чаще они были отражением друг друга.

24. Триумф Илиодора

15 февраля, всего через несколько дней после приезда в Новосиль, Илиодор отправил Распутину в Петербург через Сазонова слезную телеграмму: «Дорогой друг, приезжай ко мне как можно быстрее; очень трудно»¹. Но телеграмма опоздала. Распутин уже уехал в Святую землю. И тогда Илиодор обратился к другим. С помощью Лохтиной и своего брата Аполлона, бывшего студента Московской духовной академии, он спланировал бегство. Илиодор снял крест, надел темные очки и большую меховую шапку и выехал из Новосиля в Москву, где они сели на скорый поезд и отправились на юг, в Царицын². Как Илиодору удалось добраться до Царицына незамеченным, остается загадкой. Саратовский губернатор Петр Стремоухов в мемуарах писал, что во всем виноват товарищ министра внутренних дел Курлов. Курлов тайно приказал своим агентам (занимая второе место в министерстве, он отвечал за работу полиции) позволить Илиодору вернуться в Царицын. Сделал он это для того, чтобы навредить Столыпину и укрепить собственное положение в министерстве. По словам Стремоухова, Курлов считал, что Илиодор и Распутин могли бы стать ему полезными при дворе³.

Добравшись до Царицына, Илиодор 25 марта забаррикадировался в своем монастыре, окруженном десятками тысяч его сторонников. В тот же день он отправил телеграмму Распутину: «Минуя патрули, сотни сыщиков, покрываемый Божией Матерью, благополучно прибыл в храм. Народ радостно стекается ко мне толпами. В городе полиция, жандармы и гвардия покрыты стыдом; заканчиваю это дело». В тот же день он отправил вторую телеграмму: «Избегай великого бедствия»⁴.

В действительности же Илиодор намеревался спровоцировать великое бедствие, которого должен был избежать Распутин, и продолжал свои подстрекательские проповеди. Он твердил, что император находится в руках «жидомасонских» министров, и самый опасный из них – Столыпин. Он призывал всех их сечь, а Столыпина – особо, чтобы изгнать его «масонский дух». Стремоухову приказали не позволять сторонникам Илиодора присоединяться к толпам, но не пытаться бороться с Илиодором до получения особых распоряжений. Столыпин обратился к обер-прокурору Синода с просьбой направить Гермогена для разрешения ситуации. Попытки провалились. Тогда Курлов приказал Стремоухову направить полицию для ночного штурма монастыря и захвата Илиодора. Понимая, что это приведет к кровопролитию, Стремоухов отказался. Возможно, Курлов как раз и стремился устроить кровопролитие, чтобы возложить ответственность за него на Столыпина. Илиодор разжигал страсти своих сторонников, твердил, что только они могут спасти его и тем самым обеспечить себе место в Царствии Небесном. Он превратил свой монастырь в крепость. Его сторонники, многие из которых были вооружены ружьями и дубинками, окружили здание и приготовились дать отпор любым попыткам полиции арестовать Илиодора.

По словам Курлова, полиция перехватывала телеграммы Илиодора и присоединившегося к нему Гермогена к Распутину с просьбами обратиться к царю в их защиту. Но Распутин находился слишком далеко, чтобы помочь им. Во время паломничества он не получил ни одной их телеграммы. (Илиодор не знал об отъезде Распутина в Святую землю, и это подтверждает предположение о том, что решение было принято в последнюю минуту.) Но Илиодор писал, что Распутин ответил на его призывы о помощи и дал царю телеграмму в защиту непокорного священника, а также написал самому Илиодору о том, что спасет его⁵. 9 апреля в газете «Русское слово» писали, что Распутин прислал Илиодору телеграмму из Иерусалима: «Одна надежда на Бога. Молитесь Скорбящей Божией Матери. Всем благословение отца Григория. За нарушение спокойствия в Петербурге сердятся. Хотели дать просимые тобой деньги. Говорят – почему не просил у них отпуск?»⁶ Позже Гурко утверждал, что Распутин послал телеграмму Александре, в которой писал, что, если Илиодора не простят и не позволят ему остаться в Царицыне, царевичу грозит «великая опасность». Гурко писал, что Илиодора спасли Распутин и Вырубова, хотя никаких доказательств тому он не привел⁷. Спустя много лет в «Святом черте» Илиодор писал, что Распутин отправил Николаю такую телеграмму: «Мое желание, чтобы Илиодор остался в Царицыне». Впрочем, полагаться на слова Илиодора нельзя. В своей книге он утверждал, что никогда не просил Распутина помогать ему во время этого кризиса и не знал, что Распутин вступился за него, – телеграммы Илиодора, сохранившиеся в русских архивах, доказывают, что это ложь⁸. Кроме того, это противоречит длинному письму, написанному им в январе 1912 года, где он пишет, что, хотя Лохтина и другие умоляли Распутина помочь Илиодору, он ничего не сделал⁹.

11 марта Столыпин написал царю о своих соображениях касательно этого скандала и тех опасностях, которые могут быть с ним связаны. Для премьер-министра дело Илиодора стало печальным доказательством слабости Церкви и царящего в ней беспорядка. Нужно было что-то делать, а для этого следовало уволить Сергея Лукьянова с поста обер-прокурора Синода. Но делать это сейчас было нельзя, поскольку все, и главным образом Илиодор, истолкуют подобные действия как победу непокорного священника и других противников Церкви и государства, что еще более ослабит авторитет этих институтов. Нужно было всеми силами не допустить наихудшего развития событий. «Я первый нашел, – писал Столыпин царю, – что если правительство не остановит этого явления, то это будет проявлением того, что в России опаснее всего, – проявлением слабости». И это касалось не только Церкви, но и самого царя, авторитет которого Илиодор так откровенно подрывал¹⁰.

Противостояние продолжалось всю весну. В конце мая Стремоухов вернулся в Петербург, чтобы обсудить ситуацию со Столыпиным. Он просто не понимал, как царь позволяет Илиодору и дальше так откровенно подрывать авторитет самодержавия. Многие начали верить слуху, который, по-видимому, распустил сам Илиодор, что Николай боится его тронуть, потому что Илиодор является его сводным братом, незаконнорожденным сыном Александра III. Стремоухов хотел знать, почему Столыпин не предпринимает никаких мер, но премьер ответил, что сделал все, что мог. Он сказал, что у него связаны руки, что любой шаг против Илиодора разворошит осиное гнездо, вызовет гнев и правых, и левых, что повредит его положению при дворе. Было решено, что Стремоухов переговорит с Николаем – и не только об Илиодоре, но и о его союзниках, Гермогене и Распутине. Но за день до царской аудиенции Стремоухову позвонили и приказали не упоминать имя Распутина, ограничившись только Илиодором и Гермогеном. Стремоухов спросил, кто звонит, но трубку уже повесили. Удивленный Стремоухов не был уверен точно, но ему показалось, что это был Столыпин, который решил предупредить его заранее.

Стремоухов сказал царю, что подготовил доклад о проблеме Илиодора, но прежде хочет сказать несколько слов. Николай же сказал, что это неважно и что он уже его простил. Стремоухов ушам своим не верил¹¹. Николай отступил и решил позволить Илиодору остаться в Царицыне. Непокорный монах победил царя, царских министров и Синод. Решение Николая стало тяжелым ударом по престижу Синода и самодержавия. Пытаясь скрыть то, что произошло в действительности, Синод 15 апреля выпустил официальный документ, в котором говорилось, что Илиодору было позволено покинуть Новосиль и вернуться в Царицын, где он будет служить под началом Гермогена. Царь якобы узнал о желании народа и прислушался к нему. Конечно, все знали, что Илиодор уже несколько недель находится в Царицыне. Несколько видных священнослужителей предпочли винить во всем не царя, как это следовало сделать, но Распутина, хотя не было никаких доказательств, что он хотя бы косвенно повлиял на это решение¹². Илиодора спасла не сила Распутина, но слабость Николая. Вне зависимости от роли Распутина победу Илиодора, учитывая их близкие отношения, все рассматривали как победу Распутина. Но настоящим победителем из этой ситуации вышел Илиодор. Он это понимал, и это кружило ему голову.

Этот скандал обеспокоил всю большую семью Романовых. 26 февраля, в тот же день, когда Столыпин написал царю, в Александровский дворец приехала вдовствующая императрица. Она хотела предостеречь сына и невестку – Распутин слишком опасен, и его нужно отослать прочь. Александра возмутилась и принялась яростно защищать Распутина. Николай же сидел молча. Марии Федоровне было больно видеть, как невестка помыкает ее сыном. В письмах к матери Николай ни разу не упомянул имя Распутина. Эта тема была для него абсолютным табу. Мария Федоровна была в ужасе: «Моя бедная невестка не осознает, что она губит и династию, и себя. Она искренне верит в святость этого авантюриста, и мы бессильны предотвратить несчастье, которое несомненно придет». Возможно, она вспомнила, что, когда приехала в Россию из Дании в 1866 году, старуха предсказала ей, что ее сын будет править Россией в богатстве и силе, но его свергнет «рука мужика»¹³.

За обедом 2 июня Мария Федоровна имела долгий разговор о Распутине с дядей царя, К. Р. Он записал в дневнике: «Она расстроена тем, что они продолжают тайно принимать некоего блаженного, Гришу, который приказывает императрице А. и детям сохранять это в тайне и не говорить, что они виделись с ним. Подобное притворство не пойдет на пользу детям. Столыпин уже говорил императору, что этот Гриша мошенник, но в ответ ему было сказано оставить Гришу в покое»¹⁴.

Победа Илиодора означала поражение Лукьянова. 15 мая он ушел в отставку, а его место занял Владимир Саблер. Сразу же пошли слухи, что выбор был сделан под влиянием Распутина. Некоторые даже утверждали, что перед официальным назначением Саблер был «помазан» в квартире Распутина¹⁵. Это было бы затруднительно, поскольку Распутин еще даже не вернулся в Россию. Вскоре после отставки Лукьянова торжествующий Илиодор приехал в Петербург. Его тепло принимали в салоне графини Софьи Игнатьевой. Для реакционеров – врагов Столыпина – он был настоящим героем. Позже Илиодор писал, что его принимал даже сам Николай в Царском Селе ¹⁶. Но такая аудиенция имела место лишь в его воспаленном воображении.

После встречи с Николаем и Александрой 17 июня Распутин поспешил в Царицын, чтобы встретиться с Илиодором. Туда он приехал 27 июня и провел там две недели. Журналисты ни на минуту не выпускали его из виду¹⁷. 1 июля Распутин прочел проповедь двумстам женщинам – рассказал им о своем паломничестве в Святую землю. 8 июля он, Илиодор и Гермоген в сопровождении сорока женщин по воде отправились в дубровский Свято-Вознесенский монастырь. Журналисты рассказывали, как на монастырском поле Илиодор сжал серпом немного овса, а затем передал серп Распутину. Тот сделал несколько неловких движений, а потом серп вонзился в землю и сломался. Смысл написанного был совершенно ясен: Распутин – не настоящий крестьянин. Основной упор в статье делался на теплом приеме, какой Распутину оказали сестры: они следовали за ним по пятам и ловили каждое его слово. Илиодор был этим очень недоволен, начал злиться, и им пришлось уехать. Большая толпа видела, как они отплывают в обратный путь. Более двухсот женщин отправилось с ними на пароходе обратно в Царицын. Вечером 11 июля после проповеди Илиодора Распутин тоже сказал несколько слов. Затем он принял нескольких женщин – он уединялся с ними в углу церкви, предсказывал будущее и давал советы¹⁸. В большом дворе возле церкви Илиодор сообщил толпе, что завтра Распутин их покидает и на верфи будет особая молитва и шествие. На следующее утро после литургии Илиодор произнес перед многотысячной толпой еще одну речь. Все превратилось, скорее, в политический митинг, чем в религиозную службу. Все восхваляли Распутина за то, что он защитил Илиодора от евреев и продажных журналистов. Илиодор назвал Распутина «нашим возлюбленным другом и братом во Христе».