Текст книги "Виски с лимоном"

Глава 34

После того как человек по имени Лейтем отвечает на все вопросы, он связывает его проводами от каких-то удлинителей и запирает в его же собственном стенном шкафу.

Служба знакомств. Какой выпендреж! Но зато как удачно для него.

Вместо того чтобы пытаться обхитрить команду телохранителей Джек, теперь единственное, что он должен делать, – это поджидать здесь, в доме у Лейтема, а уж она сама придет к нему в руки.

Он закрывает глаза и представляет Джек в ванной комнате, перед зеркалом. Как она красит губы. Переодевается в сексапильное платье. Быть может, она даже рассчитывает на порцию секса сегодня вечером.

Он решает, что она свое получит, хочет того или нет.

Время неуклонно движется к восьми.

Паук сидит в своей паутине и ждет.

Муха скоро явится.

Глава 35

Насытившись к семи часам жалостью к себе, я по дороге домой заехала в химчистку. Но оказалось, что они даже не приступали к моему заказу. После пяти минут диких воплей на какого-то мужика, который, возможно, был вовсе не виноват, я добилась, чтобы мне в срочном порядке почистили один из брючных костюмов.

Я давно заметила, что крик излечивает от стресса гораздо лучше, чем плач.

К тому времени, когда я наконец добралась домой, приняла душ, перебинтовала ногу и оделась, я уже опаздывала на свидание. На мобильном я набрала номер Лейтема, чтобы предупредить.

Номер был занят. Побрызгавшись духами и захватив бутылку вина (ту самую, что покупала сто лет назад, еще для Дона), я, как полагается, прицепила оружие и вновь попыталась позвонить. И вновь – короткие гудки.

Ну что ж, раз его номер занят, значит, по крайней мере он дома. Я проинформировала свою личную гвардию о пункте назначения и тронулась в путь.

Не скрою, я была немного взволнована, испытывая нечто вроде предвкушения. Домашний обед в обществе привлекательного мужчины, можно сказать, идеальный способ отвлечься от гнетущих мыслей.

После череды мучительных рывков и остановок в транспортном потоке я добралась до дома Лейтема, опаздывая уже на час. Он проживал в очаровательном двухэтажном особняке из желтого песчаника, неподалеку от дома Бенедикта. Я отыскала пожарный гидрант, припарковала свою развалину и бросила последний, придирчивый взгляд в зеркало заднего вида.

В целом неплохо. Не исключено, что скоро мне понадобится оттеночный шампунь, но пока неплохо.

Не забыв забрать вино, я, прихрамывая, поднялась по ступенькам крыльца. Звонок отозвался боем курантов Биг-Бена.

– Входите!

Я открыла дверь, предполагая, что хозяин, должно быть, все еще говорит по телефону. В доме было темно и тихо. Потянула носом воздух – и не учуяла никаких кулинарных ароматов.

Рядом со мной на полу обширной прихожей валялся опрокинутый стул.

В голове зажегся сигнал тревоги. Что, если убийца проследил за мной и увидел меня с Лейтемом?

Что, если убийца здесь?

Я освободилась от бутылки и быстро потянулась к кобуре, но тут же застыла, потому что в меня уже был нацелен другой ствол.

– Привет, Джек. – Пряничный человек стоял у подножия лестницы, в нескольких футах слева от меня. – Вытащи пистолет, медленно, и брось вот сюда.

Страх холодной липкой рыбой поплыл вверх по моему позвоночнику. Ступни словно примерзли к полу.

– Где Лейтем? – выговорила я.

– Не имеет значения. Оружие. Быстро!

Убийца улыбнулся и сделал ко мне два шага. Он немного походил на наш составной портрет, только еще больше смахивал на волка, был еще грубее и отвратительнее. Большую часть его лица закрывала повязка, а единственный глаз впивался в меня.

– Говорю в последний раз. Пистолет!

Но я не собиралась играть по его правилам. Одним движением я бухнулась на колени и выдернула свою малышку 38-го калибра. Моя рана отчаянно вскрикнула, но мне удалось выпустить две очереди.

Пули прошли мимо, и убийца, пригнувшись, нырнул в соседнюю комнату. Ощущение в ноге было такое, будто ее разорвали пополам. Я увидела, как кровь проступила на брючине, но не заметила никаких новых ран. Да и стрелял ли он вообще?

Я быстро пересекла холл и укрылась за диваном, взяв прицел в сторону кухни. Сотовый был у меня в кармане, и я вытащила его левой рукой.

– Эй, Джек!

Он был у меня за спиной. Я стремительно развернулась всем телом, нажимая на курок… Лейтем!

Маньяк держал его перед собой, прикрываясь, как щитом, и уткнув дуло пистолета ему в челюсть. Рот у Лейтема был заклеен липкой лентой.

Каким-то чудом мне удалось, дернув рукой, изменить направление выстрела, и пуля просвистела у них над головами.

– Брось пушку. Быстро, не то ему конец!

Лицо Лейтема выражало полнейшую панику, глаза неправдоподобно округлились, а из горла сквозь кляп вырывалось мычание.

Я разжала пальцы.

– Умница, девочка. А теперь – встать.

С трудом, опираясь на диван, я вытолкнула себя в стоячее положение. Моя больная нога так сильно дрожала, что едва меня держала.

– Телефон. Убери его.

Я полезла рукой в карман. Слышала ли моя охрана выстрелы? Едва ли. Они находились за целый квартал отсюда.

– Что с твоим лицом, Чарлз? Порезался, когда брился?

– Какая бравада в безнадежной ситуации! Ведешь себя геройски до конца. Но как тебе понравится вот это, герой?

Он подтолкнул заложника перед собой, тыча в него сзади пистолетом. Я беспомощно наблюдала, как он дважды выстрелил Лейтему в спину.

Тот неуклюже упал вперед, голова ударилась об пол и подпрыгнула. Потом он затих.

– Будут еще остроумные комментарии?

Я, хромая, ринулась было к лежащему Лейтему, но убийца подскочил и пнул меня в больную ногу. Взвыв, я шлепнулась на ковер.

– Ну что, теперь я завладел твоим вниманием, Джек?

Он еще раз пнул меня, на сей раз в голову.

– Выходит, что трус дает тебе пинка. Возможно, мамочку будешь звать как раз ты. Не это ли ты заявила про меня в новостях?

Я попыталась сфокусироваться, найти глазами то место, куда бросила свой пистолет. Он проследил за моим взглядом и подобрал оружие.

– Ты ведь знаешь, зачем я это сказала. – Голова моя плыла, нога горела как в огне.

– Естественно. Чтобы выманить меня за собой. Ты должна радоваться. Твой план сработал.

Зазвонил мой сотовый. Никто из нас не шелохнулся.

– Это моя группа охраны, с проверкой.

– Поговори с ними непринужденно, без лишних слов. Вы готовите обед. Все идет прекрасно. Одно неверное слово…

Он ткнул ствол своего пистолета в мою окровавленную штанину и надавил. Чтобы не закричать, я закусила щеку с внутренней стороны.

– Сделай все как надо.

– Хочешь, чтобы они услышали мой крик? – сквозь зубы прошипела я.

Он ослабил нажим, и я, прежде чем ответить на звонок, глубоко втянула в себя воздух.

– Да?

– С вами все нормально, лейтенант? Мы слышали что-то вроде выстрелов.

– У нас все прекрасно. Как раз стряпаем обед. Все в лучшем виде.

«В лучшем виде» было условным кодом. Через минуту они будут здесь и спасут меня, если только я доживу до этого времени.

– Мы просто хотели удостовериться.

Мой коп дал отбой. Не может быть, чтобы они забыли кодовые слова.

– Молодец, Джек. А теперь мы отправимся на небольшую прогулку. Где твоя охрана?

– В квартале отсюда. На Ливит-стрит.

– О'кей. Мы проедем задним проулком. Мой грузовик стоит как раз там. Поднимайся.

Я неловко пыталась принять стоячее положение, перенеся вес тела целиком на здоровую ногу. Он сгреб в горсть, закрутил вокруг руки мои волосы и рванул вверх. Потом притянул мою голову к своему лицу. Я почувствовала на своей шее его смрадное дыхание: запах скисшего молока и тухлого мяса.

– Скоро нам предстоит познакомиться друг с другом поближе, Джек. Так близко, как только могут мужчина и женщина. Мы даже снимем небольшой фильм.

И он лизнул меня в ухо. Я испытала такое омерзение, что инстинктивно отдернулась в сторону, выдрав при этом какое-то количество своих волос.

– О, это будет совсем не так плохо. Я сделаю тебя знаменитой, лейтенант. Наше видео появится на каждом телеканале в Америке. Правда, им придется вырезать непристойные места.

Опять зазвонил мой сотовый. Это был сигнал. Я бросилась на пол и прикрыла голову руками – как раз в тот момент, когда дверь с треском распахнулась.

Револьверные выстрелы. Звон разлетающегося стекла. Стоны. Один из моих парней упал на пол в дверях, а Чарлз дал деру через кухню.

Я кое-как, ползком, поскорее подтянула себя к Лейтему и стала проверять пульс.

Слабый, но он был.

– Харрис! – крикнула я.

Тот как раз стоял на коленях возле упавшего товарища, патрульного по имени Марк.

– Я позвоню насчет подмоги! У него грузовик с тыла. Давай за ним!

Харрис бросился вслед за убийцей. Я нащупала свой телефон и, набрав 911, принялась выкрикивать в него самые страшные слова на профессиональном полицейском жаргоне:

– Лейтенант Джек Дэниелс, двадцать шестой, офицер ранен… – И все в таком духе.

Сообщив им наконец номер моего значка и адрес, я подползла к Марку, который ничком лежал на ковре. Ранен в плечо, рана плохая. Я бросилась ее зажимать, и зажимала до приезда подкрепления.

Через минуту помещение наполнилось копами. Лейтема и Марка увезли машины «скорой помощи». Медики пытались забрать и меня, но я оказала такое сопротивление, что они отступились.

Вернулся Харрис. Он бегом гнался за убийцей по переулку, но преступник уехал на фургоне с опознавательными знаками водопроводной мастерской. Харрис записал номер машины, и этот номер совпал с тем, что дал нам Фин.

Вскоре приехал Бенедикт.

– Ты в порядке, Джек?

Я сидела на кухонном столе, прижимая к ноге пакет со льдом.

– Он опять удрал, Харб. Хуже того – он унес с собой мой пистолет.

Мысль о том, как он убивает кого-то из моего оружия, была почти такой же страшной, как мысль о том, как он истязает меня до смерти.

– Но дороге сюда я звонил в больницу. У твоего знакомого прострелено легкое и имеется внутреннее кровотечение. Он в хирургии. Но дела его в целом неплохи.

– Что с Марком?

– Состояние стабильное. – Харб положил руку мне на плечо. В глазах его была доброта. – Ты не виновата. Никто не мог знать, что он тебя здесь поджидает.

– Нет, мог. Прояви я хоть немного здравого смысла… Все было бы уже позади, раскинь я хоть немного мозгами. Он следил за мной, Харб, он засек меня с Лейтемом, а потом последовал за ним. Если теперь этот человек умрет…

– Это будет не твоя вина, Джек. Не ты нажала на спуск.

– Как будто есть разница…

– Есть, и ты это знаешь. Может, поедем к нам? Бернис держит для меня на плите тушеное мясо. Там много, и тебе хватит.

Я помотала головой.

– Джек, у тебя будет еще предостаточно времени казниться. Едем к нам, поешь.

– Я поеду в больницу, проверю, как там Лейтем.

Харб нахмурился, но он знал, что спорить все равно бесполезно. Я поторчала там еще немного, предаваясь унынию, потом доковыляла до своей машины и поехала в больницу.

Лейтем был в реанимации. Врач сказал, что состояние его все еще критическое, но перспективы хорошие. Еще раньше, на кухне, рядом с телефоном я обнаружила телефонную книгу и позвонила его родителям. Они приехали примерно через час, в слезах. Мы втроем просидели там всю ночь. Никто из нас не сомкнул глаз.

В пять утра ресницы Лейтема дрогнули, и он разом очнулся. Его взгляд встретился с моим.

– Я не хочу вас видеть, – произнес он.

Я вернулась к себе на квартиру.

В кухонном шкафчике стояла бутылка виски.

Поскольку о сне не могло быть и речи, я атаковала ее, пока не вырубилась.

Глава 36

Я проснулась от боли. Боли в ноге. Боли в голове. Душевной боли.

Еще один слой на пироге из дерьма.

Было почти два часа дня. Мой желудок выплясывал мамбу, протестуя против такого количества потребленного алкоголя. Я бросила две таблетки алказельцера в стакан с водой и выпила, не дождавшись, пока они растворятся.

Потом позвонила в больницу. Состояние Лейтема было стабильным. Его родители не позволили мне с ним поговорить. Наверное, я была не вправе их винить. Я подумывала, не послать ли цветы или по крайней мере открытку с извинениями, но и то, и другое послужило бы только лишним напоминанием обо мне – о человеке, заставившем его пережить ад.

Мой желудок немного успокоился, поэтому я проглотила две таблетки аспирина, чтобы утихомирить остальные боли. Сегодня мне полагался выходной, но я не чувствовала, что его заслужила. Приняв душ я отскребла засохшие пятна крови со своих брюк. Затем, отложив чувство вины на потом, отправилась на работу.

Там меня захотел видеть капитан Бейнс. Я представила ему детальнейший отчет о вчерашних событиях, оформила заявку на новый пистолет и получила его на складе.

Это была неделя повышенной активности СМИ, словно после долгой отлучки. Письмо Пряничного человека появилось накануне во всех новостях, так же как и сообщение о находке третьего женского трупа. Инцидент с Лейтемом подлил масла в огонь. Служба внутренних расследований завела на меня дело об утере оружия. Бейнс велел мне вести себя как можно тише и как можно меньше светиться, а широкой общественности было объявлено, что я временно отстранена, вплоть до окончания расследования.

Но неофициально я по-прежнему занималась делом Пряничного человека. Мне просто не разрешалось показывать это явно. Что поделать: мы живем в мире политики.

Уделив некоторое время полицейскому художнику, с которым мы уточнили и подправили наш композитный фотопортрет преступника, я взяла в автомате ржаную лепешку и спустилась в подвал, на стрельбище, испытать свою новую пушку 38-го калибра.

Там я провела час, выпуская очередь за очередью по бумажным силуэтам, воображая каждый из них Пряничным человеком. Когда закончила, мой пистолет был горячим на ощупь и вонь от кордита не хуже сигаретного дыма насквозь пропитала мою одежду и волосы.

Когда вернулась в кабинет, там меня уже ждал Бенедикт.

– Мы идентифицировали отпечатки пальцев третьей Джейн Доу. Нашли в армейских архивах. Военнослужащая запаса по имени Нэнси Маркс. Ты как, готова?

– Поехали.

Мы сели в лифт, потому что я очень боялась, что рана опять откроется. За рулем был Бенедикт. Нэнси Маркс проживала в даун-хаусе на Трой-стрит, неподалеку от Ирвинг-парк-роуд. Харб уже запасся ордером на обыск на тот случай, если бы возникла необходимость взламывать дверь.

Такой необходимости не возникло.

– Чем могу быть полезна?

Дверь отворила женщина. Пожилая, седая, лицо в морщинах, чья-то бабушка. Сердце мое сжалось.

– Я лейтенант Дэниелс. А это детектив Бенедикт. Здесь живет Нэнси Маркс?

– Вы ее нашли? Я звонила сегодня утром, но мне сказали, что я могу подать заявление о пропаже человека не раньше чем через два дня.

– Вы родственница Нэнси?

– Я ее бабушка. А в чем дело? Где Нэнси?

Менее чем в двух фразах я порушила этой женщине всю жизнь. Если была в моей работе какая-то часть, которую я ненавидела больше всего, так именно эта. Мы с Харбом неловко и мучительно стояли рядом, пока она приходила в себя, переходя от шока к внутреннему протесту, затем к истерике и наконец к подавленному приятию неизбежности: громко стеная, словно призрак на могиле возлюбленной.

Мы по очереди, пытались ее утешить.

После первоначального взрыва эмоций они всегда хотят знать: как и почему?

Мы рассказали. Мы не знали почему.

– Она не страдала. – Вот все, что мы могли предложить.

Отчет по вскрытию тела подтверждал это. Нэнси Маркс умерла, сломав шею. То, что патологоанатом вычислил это, изучая набор разрозненных частей тела, изумило меня.

– Но кто сделал с ней такое?

– Мы еще не знаем, миссис…

– Маркс. Сильвия Маркс. Родители Нэнси, мои сын и невестка, погибли в автокатастрофе семь лет назад. Внучка – единственное, что у меня оставалось.

Мы опять сделали паузу, позволяя ей выплакаться. Бенедикт сварил кофе на кухне, а я сидела со старушкой на диване, держа ее за руку.

– Миссис Маркс, у вашей внучки были враги?

– Нет. Ни одного. Она была хорошая девочка.

– Как насчет бойфренда?

– Ничего серьезного в последнее время. Нэнси была привлекательной, она часто ходила на свидания, но после Тэлона никого всерьез у нее не было.

– После Тэлона?

– Тэлона Баттерфилда. Да и он был никчемный парень. Так, валял дурака, изменял ей. Они даже были помолвлены. Жили вместе некоторое время, а потом, где-то в начале года, она переехала опять ко мне, после того как с ним порвала. Было так приятно, что она снова дома, со мной. – Серые глаза миссис Маркс опять начали наполняться слезами.

– А Нэнси не была знакома с девушкой по имени Тереза Меткаф? – Я показала фотографию.

– Нет. Не могу припомнить. Она тоже погибла?

– Да, мэм.

– Красивая, как и моя Нэнси.

Я дала ей посмотреть и на другие фото: первой Джейн Доу, а также на последний составной портрет нашего преступника.

– Извините, но нет. Я никого из них не знаю.

– У вас есть какой-нибудь адрес Тэлона Баттерфилда?

– Нет, – покачала она головой. – Не думаю, что и у Нэнси найдется. Когда она его бросила, он уехал из города. Они не общались, насколько я знаю. Вы думаете, Тэлон в этом замешан?

– Именно это мы пытаемся выяснить, миссис Маркс.

– Мне этот парень никогда не нравился, но он не убийца. Он любил Нэнси. Просто никак не мог удержать в штанах свой инструмент.

Бенедикт принес кофе, и мы задали еще несколько вопросов. После того как эти расспросы ничего не дали, мы получили позволение осмотреть комнату Нэнси.

Комната маленькая, скромная и опрятная. Выдвижные ящики не хранили никаких секретов. Не было ни писем, ни ежедневников с указанием встреч, ни счетов, ни погашенных чеков, вообще ничего.

Харба осенило, что, возможно, вещи Нэнси находятся где-то в другом месте. Не так уж много людей хранят свои бумаги в спальне. Мы решили спросить Сильвию. Старушка сидела в своей маленькой гостиной и гладила белого кота, уставившись на оправленное в рамку фото покойной внучки. При нашем приближении кот спрыгнул у нее с коленей и скрылся.

– Миссис Маркс, у Нэнси была чековая книжка?

– Она держала ее на кухне, в ящике с хозяйственными документами.

– Там же и погашенные чеки?

– У Нэнси была карточка. Вроде кредитной, но деньги туда поступали с ее счета до востребования. Погашенные чеки хранятся в банке.

– А как насчет телефонной книжки? Или балансов по кредитной карте? Или личных писем?

– У нее была коробка с бумагами, которая так и не распаковывалась после ее переезда. Она там, в чулане. Вы нашли что-нибудь от Тэлона?

– Нет.

– Я не удивлена. Когда Нэнси от него ушла, то собрала все: фотографии, подарки, открытки – и выбросила вон. Но я вот что подумала… Если вы хотите побольше о нем выяснить, вы бы могли обратиться к тому сыщику.

– Как вы сказали?

– Нэнси наняла частного детектива следить за Тэлоном, когда решила, что тот ей изменяет.

Мое сердце забилось быстрее.

– Вы не помните его имя?

– Дайте подумать. Нэнси даже несколько раз ходила с ним на свидание, после Тэлона. Однажды даже привела его в дом, и он ущипнул меня за мягкое место.

И Сильвия Маркс, все еще со слезами на глазах, прыснула.

– Генри, кажется. Генри Макги. Нет… Макглейд. Генри Макглейд.

– Вы хотите сказать, Гарри Макглейд? – уточнил Бенедикт.

– Да, точно. Гарри Макглейд. Джек-пот!

Глава 37

Ему пришлось избавиться от грузовика.

Это не входило в его планы. На всей проклятой тачке его отпечатки. Даже если бы он убил целый день на то, чтобы их стереть, все равно не отчистил бы до конца.

А отпечатки прямиком приведут их к нему. Он не позаботился о том, чтобы создать себе запасную личность. Никак не думал, что это может понадобиться, что они подберутся к нему так близко.

Он заново прокручивает все это в голове, мысленно проверяет, что у них есть на него, какими компрометирующими уликами они располагают.

Да, теперь они знают его в лицо. Но немного краски для волос, чистое бритье – и это можно исправить. Невозможно выявить связь между ним и грузовиком: он украл его в Детройте, оснастив украденными же иллинойсскими номерами. Он не получал лицензию на ведение бизнеса. Его водительские права действуют, но в них указан старый адрес, и он не дал себе труда обновить их после женитьбы и переезда.

Но есть несколько связующих звеньев с его нынешним адресом. Телефонная компания и электроэнергетическая. Департамент налогов и сборов. Кредитные карточки. Банк. Если копы заполучат его имя, они найдут его без особого труда. А как только они его найдут, смогут предъявить обвинение. В своей самонадеянности, из чистого бахвальства, он снабдил их образчиками своей ДНК. Не самый разумный шаг, надо прямо сказать.

Ему нужно действовать быстро, создать себе новое имя и легенду. Может быть, даже обратиться к одному из этих лекарей, которые могут лазером устранить линии у тебя на пальцах. Он исчезнет и вынырнет на поверхность где-нибудь в другом месте. Может, даже уедет из страны. В мире полно женщин, чтобы позабавиться.

Но сначала он должен завершить работу здесь.

Он садится в автобус, чтобы добраться до дома, после того как оставляет грузовик в круглосуточном парковочном гараже. Сейчас он не думает о Джек. Он целиком сосредоточен на своей завершающей жертве. С этой будет проще всего. Даже выслеживать не понадобится. Не нужен грузовик. Если он хорошо сыграет свою роль, ему даже секонал не потребуется.

Он снимает телефонную трубку, уже больше не заботясь о записях телефонной компании, по которым его можно отследить. К завтрашнему дню все будет кончено.

– Алло?

– Диана? Это Чарлз.

– Чарлз?

– Я знаю, ты удивлена, что я тебе звоню. Мы расстались не лучшим образом. Как ты поживаешь?

– Хорошо. У меня все в порядке. Я встречаюсь с одним человеком.

– Рад за тебя. Надеюсь, он хорошо к тебе относится. Послушай, я звоню, потому что мой психотерапевт…

– Ты ходишь к психотерапевту?

– Да. Уже почти полгода. Она помогает мне справляться с моим гневом. – Чарлз старается, чтобы в голосе чувствовалась улыбка.

– Что ж, это хорошо, Чарлз. Я рада за тебя.

– Я хочу попросить об одной услуге, Диана. После того как ты от меня ушла, я много занимался самоанализом, многое в себе переоценил. Мой доктор говорит, что я теперь стал другим человеком. Но у меня все еще остается большое чувство вины по поводу того, как я обошелся с тобой. Пока во мне будет сохраняться эта вина, я не смогу найти согласия ни с кем, в том числе с самим собой.

Сейчас он просто вычитывал из записной книжки нацарапанные им же самим слова. Эти фразы он переписывал вновь и вновь, пока они в его исполнении не начали звучать как надо.

– Мне нужно увидеть тебя, Диана, чтобы извиниться напрямую. Если я буду знать, что ты меня прощаешь, тогда я смогу наладить свою жизнь.

– Я прощаю тебя, Чарлз.

– Тогда позволь мне произнести эти слова тебе лично, с глазу на глаз. Пожалуйста. Конечно, ты мне ничего не должна, но когда-то мы любили друг друга. Это будет заключительный шаг в моем выздоровлении. Прошу тебя. Позволь мне увидеться с тобой еще раз.

Затаив дыхание, он ждет ее ответа.

– Ну хорошо. Когда?

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спрашивает Пряничный человек.

Он ухмыляется. Наконец-то он пустит в ход тот паяльник.