Текст книги "Агата Кристи. 11 дней отсутствия"

27
Непредвиденные волнения

После смерти Агаты стена молчания, воздвигнутая и поддерживаемая ею в течение всей жизни, оставалась нетронутой. Попытки биографов и журналистов заглянуть за нее оказывались безуспешными. После смерти Агаты объем продаж ее произведений утроился, общий тираж ее книг превысил два миллиарда экземпляров, и этот факт служит подтверждением продолжающихся в течение стольких лет спекуляций о том, чем в действительности было вызвано ее исчезновение.

Люди, близкие к Агате и Нэн, знавшие правду о том, что произошло в пятницу 3 декабря 1926 года, всегда опровергали рассказ о необычайной встрече Агаты с каким-то журналистом в холле отеля «Харрогит-Гидро» 14 декабря, то есть в тот день, когда ее нашли. Этот рассказ был впервые предъявлен публике через две недели после ее смерти. Если верить Ритчи Колдеру из «Дейли ньюс», никакой мелодрамы не произошло, когда он, столкнувшись с миссис Терезой Нил, обратился к ней как к миссис Кристи. Она ничуть не встревожилась, а когда он спросил у нее, как она там оказалась, она ответила, что не знает, и добавила, что страдает амнезией, после чего сразу же направилась в свой номер, где провела остаток дня. В появившемся на следующий день в «Дейли ньюс» репортаже с новостью о том, что Арчи опознал Агату в этом отеле, не было сказано ни слова об этой встрече, и лорд Ритчи Колдер (впоследствии он стал обладателем этого титула) только однажды, за восемь лет до своей смерти, написал об этом инциденте в статье «Агата и я», напечатанной в журнале «Нью стейтсмен» от 30 января 1976 года.

Он выражал следующее мнение: «Амнезия была слишком профессиональным и не вполне понятным медицинским термином для любого, кто изъявил бы желание вступить с ней в беседу, и если верить тому, что впоследствии предположил ее доктор, то у нее был личностный кризис, и никакой Терезы (!) Нил не скрывалось внутри этой сдержанной и хладнокровной женщины, которую я встретил». Свое пребывание в Харрогите Ритчи Колдер объяснил тем, что был направлен туда в помощь репортеру отдела ночных новостей Сиднею Кемпиону.

Два независимых исследователя, Кэтлин Тайнан и Гвен Робинс, пытавшиеся выяснить достоверность информации Ритчи Колдера об этой встрече, поведали мне, что он и им рассказал о своем поспешном отъезде на поезде в Харрогит, вслед за Сиднеем Кемпионом, которому он должен был помочь собрать материал. Однако незадолго до своей кончины в 1978 году Сидней Кемпион, продолжавший и в дальнейшем контактировать с Ритчи, в письме к Кэллин Тайнан, датированном 27 сентября 1976 года, писал: «Я чрезвычайно озадачен, поскольку вообще не встречался с Ритчи Колдером во время этой харрогитской истории. Когда два или больше репортеров занимаются одним делом, обязательным правилом для них является быть в контакте и совместно разрабатывать планы успешного выполнения заданий. Я побывал в Манчестерском офисе, но и там не обнаружил никакого упоминания о Ритчи Колдере. Скажу больше: до самой смерти Агаты Кристи я никогда не слышал о том, что Ритчи Колдер был связан с харрогитской историей».

До сего времени эта информация не была известна публике, поскольку исследования Кэтлин Тайнан, произведенные в тот период, не были использованы в сценарии художественного фильма «Агата», который она писала; во вступительных титрах этого фильма было сказано, что он является воображаемым решением подлинной загадки. Семья Агаты и ее друзья абсолютно обоснованно обвинили создателей фильма в искажении фактов. Неудивительно, что компания «Агата Кристи Лтд» и издательство «Коллинз» незамедлительно обратились в суды Соединенных Штатов с требованием запретить широкий прокат фильма, но оба дела были заявителями проиграны.

Путаница с так называемым «четвертым письмом», по слухам написанным Агатой перед ее исчезновением, заинтриговала и буквально подвергла ее почитателей танталовым мукам. Дочь покойного заместителя начальника управления полиции Кенуарда, Глэдис Кенуард Добсон, навела Гвен Робинс на мысль (которую последняя изложила в опубликованной в 1978 году и не имеющей признанной документальной достоверности биографии «Тайна Агаты Кристи») о том, что «четвертое письмо» было написано Агатой в тот вечер, когда она исчезла, и в нем она просила заместителя начальника управления полиции Кенуарда о помощи, потому что опасалась за свою жизнь. Объяснения Глэдис Кенуард Добсон о том, что мог предпринять ее отец, получив это письмо утром в субботу, 4 декабря, весьма ясные и недвусмысленные: «Он получил письмо в 10 часов утра в субботу и принес его домой, чтобы показать мне перед тем, как сразу же проинформировать о нем полицейский участок в Саннингдейле и начать проводить расследование».

Саннингдейл, расположенный между графствами Беркшир и Суррей, до начала 1990-х годов входил в зону ответственности управления полиции Суррея, откуда последовало официальное заявление о том, что в 1926 году в Саннигдейле не было полицейского участка и что таковой появился там только в начале 1960-х годов.

По словам Глэдис Кенуард Добсон, она знала об этом письме потому, что «в течение многих лет состояла на действительной службе в полиции в должности секретаря своего отца». Однако в результате интенсивных поисков в полицейских структурах Суррея не было обнаружено никаких документальных свидетельств, подтверждающих ее полицейскую карьеру, но были найдены подтверждения того, что с начала 1970-х годов и до своей смерти в 1980 году, она вручала кубок и призы бегунам на ежегодных соревнованиях по боулингу, проводимых управлением полиции графства Суррей и посвященных памяти ее отца.

Бывший полицейский Эрик Боужер вспоминает, что в середине 1920-х годов она была дружески расположенной, общительной молодой особой, с которой он встречался, поскольку часто бывал по делам службы в управлении на Вудбридж-роуд. Нередко ее можно было встретить возле здания управления. Кроме того, по словам Эрика Боужера, в то время в полиции графства Суррей не было секретарских должностей, тем более для особ женского пола. Насколько он помнит, первая такая должность появилась незадолго до Второй мировой войны и занял ее один из офицеров-мужчин, знавший стенографию.

Глэдис Кенуард Добсон призналась биографу Гвен Робинс, что после выхода отца на пенсию в 1931 году сожгла все его бумаги, включая и «четвертое письмо». Она без обиняков и намеков дала Гвен Робинс понять, что также собственноручно уничтожила и письмо, оставленное Агатой ее секретарю Шарлотте, однако это письмо, фактически являвшееся единственным сохранившимся документом по делу, находилось в полиции Беркшира и впоследствии, после обнаружения Агаты, было возвращено Шарлотте.

Глэдис Кенуард Добсон всем и всегда заявляла, что волнения, причиненные этим делом, послужили причиной столь ранней смерти ее отца, последовавшей в 1932 году, когда ему было всего пятьдесят шесть лет. Однако в медицинских документах сказано, что причиной его смерти явились хронические дегенеративные изменения сердечной мышцы. Ее свидетельства не могут не вызывать сомнений, поскольку никто из близких к Агате людей никогда не подтверждал существование этого «четвертого письма». Подобные не заслуживающие доверия рассказы Глэдис Кенуард Добсон об этом письме пришлось выслушать и Кэтлин Тайнан. Дочь полицейского начальника, испытывая острое чувство обиды из-за нападок прессы на ее отца, без устали повторяла Кетлин Тайнан: «Да они тогда буквально распинали его».

Смешно говорить об этом, но после придания гласности находящихся в архивах МВД полицейских отчетов по этому делу выяснилось, что сам заместитель начальника управления полиции Кенуард пытался преуменьшить масштабы поисковых мероприятий. Разговаривая 9 февраля 1927 года по телефону с Артуром Диксоном из Министерства внутренних дел, Кенуард представил дело так, что поиски в Суррейских холмах заняли чуть больше двух дней, однако в своем отчете, написанном в тот же день после телефонного разговора, он косвенно, посредством окольных факторов, оценил их продолжительность пятью днями. Один из наиболее ревностных полицейских офицеров, Том Робертс, начавший службу младшим полицейским и дослужившийся до начальника уголовного розыска в управлении полиции графства Суррей, как бы между прочим отметил в автобиографии «Друзья и злодеи», что лично он участвовал в разыскных мероприятиях в течение девяти дней.

Понятно, что в отчете заместителя начальника управления полиции Кенуарда от 9 февраля нет никаких упоминаний о «четвертом письме», поскольку Агата никогда его и не писала. Однако этот полицейский офицер буквально с ходу указал на причину, по которой полиция Беркшира не смогла установить местонахождение Агаты: «Что касается разыскных мероприятий, проведенных в других частях страны, полагаю, что это дело должно быть всецело поручено беркширской полиции, поскольку миссис Кристи исчезла на территории, контролируемой ею». В продолжении отчета он, в свое оправдание, написал, что указанное ранее число полицейских было сильно завышено, и подтвердил, что получил «неоценимую помощь» от населения и «неисчислимого количества констеблей для спецпоручений (неоплачиваемых)».

Официальная полицейская статистика за 1926 год показывает, что полицейские силы графства Суррей насчитывали 356 штатных сотрудников, поэтому не может быть сомнений в том, что пресса дезинформировала общественность относительно числа участвовавших в розыске полицейских, указав в одном из сообщений цифру 600. В автобиографии Том Робертс берет под защиту своего наставника, называя самым провальным шагом в работе заместителя начальника управления полиции Кенуарда его сенсационное выступление перед прессой, а также приводит уменьшенное число сотрудников полиции, задействованных в розыске. В своей книге он, упоминая о «множестве» газетных и журнальных вырезок, скопившихся за время службы в его альбоме, указывает, что на каждой из фотографий, запечатлевших поиски в дюнах, можно насчитать не более двенадцати полицейских. Его родственники показывали мне этот альбом в полицейском участке в Кемберли, показывали и связанные с исчезновением Агаты газетные вырезки, общей площадью в три полномерных статьи. Перед смертью Том Робертс в частной беседе отметил, что, по его сведениям, 250 полицейских было задействовано в прочесывании местности вокруг Суррейских холмов.

Без всякого сомнения, заместитель начальника управления полиции Кенуард оказался после обнаружения Агаты в весьма незавидном положении. Его могли бы подвергнуть критике, не организуй он поиски пропавшей писательницы в районе Суррейских холмов, особенно если бы ее тело было впоследствии найдено, но поскольку он активно занимался ее поисками, то критиковали его за зря потраченное время такого количества людей и деньги налогоплательщиков.

Бывший полицейский, Эрик Боужер, подтвердил, что заместитель начальника управления полиции Кенуард впоследствии пострадал за свою уверенность в том, что ее тело все-таки будет найдено. «Он поставил себя в дурацкое положение. Полицейские офицеры с издевками шутили над уверенностью Кенуарда, что ее тело будет обнаружено в Ньюлендс-Корнере. Пресса вволю насмеялась над ним, когда ее обнаружили в другом месте. Но в свое время он раскрыл немало дел. К тому же был он отличным парнем».

Очередной конфуз по поводу вопроса «Почему Агата оказалась в Харрогите?» возник на почве противоречивых обвинений литературного критика Эрика Хискока в адрес своего прежнего работодателя сэра Годфри Коллинза, скончавшегося в 1936 году. Во время розысков Агаты сэр Годфри дал указание своим сотрудникам: не обсуждать с прессой ее возможного местонахождения. Эрик Хискок в автобиографии «Последняя лодка к мосту Фоли», напечатанной в 1970 году, так прокомментировал это распоряжение своего руководства: «Я всегда был уверен, что сэр Годфри знал, где она, а поэтому он ничуть не удивился, когда Агата вдруг неожиданно нашлась отсиживающейся в харрогитском отеле». Однако 19 апреля 1980 года в журнале «Букселлер» Эрик Хискок неожиданно заявил, что наутро после исчезновения Агаты он получил от сэра Годфри указание не обсуждать это событие с прессой, поскольку «Агата находится в Харрогите, она там отдыхает».

Уже тогда в результате интереса, проявленного прессой к Агате из-за ее исчезновения, ее имя было у всех на слуху, и разговоры о сомнительном «четвертом письме», «неожиданных встречах» и «предварительной осведомленности о ее местонахождении» еще с тех времен озадачивали и сбивали с толку комментаторов этого события, в том числе и признанных биографов Агаты.

Джанет Морган, опубликовавшая в 1984 году свою версию биографии Агаты Кристи, ошибочно утверждает, что вечером накануне исчезновения Агата покинула Стайлес примерно в 11 часов. Согласно гипотезе Джанет Морган, Агата, возможно, упустила момент, когда надо было переключить скорость возле Ньюлендс-Корнера, а приступ амнезии случился после того, как машина съехала с дороги. В соответствии со своей версией реконструкции событий, в которой неправильно указано место расположения разлома, куда едва не въехал автомобиль, Джанет Морган считает, что Агата ехала из Гилдфорда в направлении деревни Шер. По ее предположению, несвоевременное переключение скорости произошло после того, как она поднялась на гребень холма, после чего машина, проехав по его левому склону, преодолела половину расстояния до дороги Доркинг-роуд А25. В этом месте находится неглубокий карьер с почти отвесным спуском, и это, по словам Джанет Морган, кажется ей единственно возможным местом, где автомобиль мог бы съехать с дороги.

Однако проселочная дорога Уотер-Лэйн расположена по правую руку от спускающейся по склону холма дороги Доркин-роуд А25, а тот факт что придорожное кафе Алфреда Лаленда (на месте которого сейчас стоит «Барнс Кафе») расположено от дороги слева, невдалеке от карьера, описанного Джанет Морган, делает ее реконструкцию событий нереальной. Ведь свидетель Фредерик Дор осмотрел машину следующим утром: он перешел на другую сторону дороги к придорожному кафе и попросил Алфреда Лаленда присмотреть за машиной, пока он сообщит полиции о своей находке.

Джанет Морган считает, что утром в субботу, 4 декабря, Агата добралась на Гилдфорда и потом, доехав на поезде из Гилдфорда до Лондона, она «либо села в пульмановский поезд[83]83
  Пульмановский поезд – скорый поезд дальнего следования, с вагонами первого класса и вагоном-рестораном (по имени американского инженера и промышленника Дж. М. Пульмана).


[Закрыть], отправлявшийся с вокзала Кинг-Кросс в 11.15 утра, либо на поезд, отходящий в 11.45 от вокзала Сент-Панкрас». Согласно отчетам железнодорожного ведомства ни один из этих поездов не отправлялся в Харрогит в указанное ею время.

Ближайшие родственники, общавшиеся с Джанет Морган, вполне могли навести ее на мысль о том, что Агата консультировалась по поводу восстановления памяти с психиатром и с кем-либо из профессоров королевской кафедры[84]84
  Профессор королевской кафедры – профессор, кафедра которого учреждена одним из английских королей, преимущественно в университетах Оксфорда и Кембриджа.


[Закрыть] пасторской теологии в Оксфорде, но никаких подтверждений этому нет. Помимо всего прочего, Джанет Морган сообщила читателям, что Агата отправилась на Канарские острова в феврале 1928 года, а не в январе 1927 года, через пять недель, прошедших после ее исчезновения. Предположение о том, что причиной исчезновения Агаты, возможно, стали ее «лунатизм» и способность к самогипнозу, заслуживают еще меньше доверия, чем утверждение о том, что скрытые от публики «недавние исследования» в этой области «предположительно содержат цепочку здравых мыслей, полезных тем, кто интересуется делом Агаты».

Это пресловутое исчезновение завладело воображением такого количества людей, какого никто не мог даже вообразить, и, как это ни смешно, в марте 1993 года создатель программы «Лондонский телесериал уикэнда: "Пуаро, герой Агаты Кристи"» без всякой задней мысли смешал выдумку с историей. По сценарию (который никогда бы не пришел в голову создателю этого литературного героя) Эркюль Пуаро сталкивается с тем, что его расследованию «Похищение драгоценностей в "Гранд Метрополитан"»[85]85
  «Гранд Метрополитан» – крупная компания, владеющая гостиницами и ресторанами.


[Закрыть] препятствует публика, которая убеждена, что он попросту создан газетой «Лаки лен» и тому, кто опознает его по газетной фотографии, обещана награда в десять гиней.

Эпилог
Ее собственный мир

Шумиха, поднятая исчезновением Агаты, повергла ее в шоковое состояние, в котором она пребывала вплоть до дня своей смерти, и хотя продолжительная дружба с Нэн помогла ей пережить все случившееся, потом она всегда сожалела, что инсценировала с помощью подруги это роковое для нее действо. А кроме того, она так никогда и не смирилась с потерей Арчи. Строки Уолтера Сэвиджа Ландора наиболее точно передают всю горечь этого несчастья, которое она переживала в течение всей жизни: «Мне не забыть тебя, пока вокруг светло, но и во тьме тебя я буду помнить».

Когда после смерти Агаты открыли ее бювар для письменных принадлежностей, то обнаружили в нем ее обручальное кольцо, подаренное Арчи, его письма, несколько памятных мелочей и строки пятьдесят пятого псалма, стихи 12, 13 и 14:

 
На Бога уповаю, не боюсь; что сделает мне человек?
На мне, Боже, обеты Тебе; Тебе воздам хвалы.
Ибо Ты избавил душу мою от смерти, да и ноги мои от преткновения, чтобы я ходил перед лицем Божиим во свете живых.
 

Для Агаты важнее всего в жизни была любовь: она росла с «ожиданием своей судьбы» и для нее истинным символом успешной жизни была замужняя женщина. Подтверждением этого может служить то, что, регистрируясь в книге приезжих в отеле «Харрогит-Гидро», она записала себя замужней женщиной. Какое важное значение имело для нее семейное положение, можно судить по созданному ею персонажу, миссис Ариадне Оливер, явившейся ее прототипом, поскольку в книгах о ней отсутствуют какие-либо упоминания и о самом мистере Оливере, и о чем-либо связанным с ним. Брак, и в радости, и в горе, был основой жизни для Агаты. Однажды она призналась Максу, что «чувствует себя собакой, которая ждет, когда ее выведут на прогулку». К тому же в результате унизительного пристального внимания публики, которое она перенесла в 1926 году, та необыкновенная известность, выпавшая впоследствии на ее долю, никогда не принималась ею всерьез.

Агата в автобиографии обошла молчанием историю с исчезновением не потому, что хотела увести в сторону или еще больше озадачить своих почитателей. Она просто хотела придать этот эпизод забвению, ведь именно это она безуспешно старалась сделать всю жизнь. Если бы Макс оставался верен ей, она бы меньше боялась будущего. Агата любила Арчи намного сильнее, чем Макса, а потому Макс не мог обидеть ее так же сильно, как Арчи. Одним из наиболее болезненных уроков, полученных Агатой в результате крушения ее брака с ним, было то, что надо в равной степени любить людей и за их несовершенства, и за их достоинства. В автобиографии она не описывает этих печальных эпизодов своей жизни, потому что по ее замыслу эта книга должна была быть гимном Богу в благодарность за все благодеяния, которыми он ее осыпал.

Большую часть своей жизни Агата скрывалась от публики. А это вызывает чрезвычайно сильное желание узнать, что происходило с ней во время исчезновения, ведь только благодаря этому возможно определить, как ей удалось не омрачить своих сочинений болью, причиненной этим эпизодом и последующим разводом. Посредством своей поэзии она выражала обеспокоенность тем, была ли она любима и найдет ли она новую любовь. В рассказах «На грани», «Тропинка Арлекина» и «Человек из моря» хаотически описаны аспекты ее семейной жизни с Арчи. В романах, вышедших под псевдонимом Мэри Уэстмакотт, показаны наиболее яркие моменты ее брака с Арчи, оставившие след в ее последующей жизни. «Кукла портнихи» и «Бремя» дают представление о ее смешанном чувстве к любовнице Макса, Барбаре, в то время как «Вердикт» – это смелая, хотя и не имевшая сценического успеха, попытка примириться с неверностью Макса. Когда любовь этих двух мужчин ее жизни прошла мимо нее, Агата почти никогда не чувствовала безнадежности, поскольку обрела прощение и любовь в глазах Бога.

Она со всей страстью отстаивала права невиновных. При этом очень важно, что она воспринимала зло не как социальный организм, а скорее как отклонение, порожденное сердцем отдельного человека. Такие люди, по ее мнению, похожи на брошенные экипажами корабли, дрейфующие в темноте и сокрушающие своих целых и годных к плаванью собратьев. Она ясно постигла смысл арабской пословицы, говорящей, что судьба человека висит у него на шее и что у него есть всегда другой путь, которым можно воспользоваться, если он праведный.

Агате судьба предопределила стать исчезнувшей писательницей, причем не в одном смысле; большая часть известного и описанного ею мира практически исчезла; она оказалась в мире, разъезжавшем на «даймлерах» и «бентли»; в мире богатой аристократии, живущей в величественных замках. Многие из ее верных читателей тосковали по прошлым временам. Ее детективные рассказы и романы навеяны и сюжетно связаны с ее «Человеком из моря» – в них кто угодно может внезапно оказаться убийцей. Чем более хаотичной становилась ее жизнь, тем более спокойным и организованным становился придуманный ею мир.

Ее почитатели никогда не догадывались о ее душевных страданиях, и все потому, что она не хотела пробуждать в нас жалость к себе. Она желала себе того, чего страстно желала другим: «…мир Божий, который превыше всякого ума»[86]86
  «…мир Божий, который превыше всякого ума» (Послание к филиппийцам святого апостола Павла, гл. 4, стих 7).


[Закрыть]. Ее детективные произведения не стареют, ведь они питают читателей надеждой на то, что добро всегда одержит верх над злом, а шарм, добрый юмор и скромность, которыми щедры ее произведения, вызывают у почитателей все более сильную любовь.

Возможно, ее самое большое достижение состоит в том, что она снабдила каждое последующее поколение ностальгической связью с той жизнью, которая исчезла вместе с Британской империей.

Всем известно: если писателя действительно любят, то, когда он или она умирает, почитатели страстно желают, чтобы хоть одна книга, еще не прочитанная ими, осталась после его ухода, и никто не заслужил такого к себе отношения больше чем Агата Кристи.