Текст книги "Мужская логика. О любви, делах семейных и не очень"

– Ну это, конечно, понятно! Книги учат, – раздались голоса с мест. – А если муж гуляет, как пережить это? Тут не до книг!

Женщины дружно засмеялись.

– А вы знаете, – лектор продолжила, – пережить можно все, на самом деле. Человек вынослив. Самое главное, понять свои ошибки еще в юности, когда еще можно все исправить. Но если с этим тянуть, то шансы прямо пропорционально возрасту уменьшаются. Очнется такой человек в старости, и будет горько сожалеть о том, что не вырвался он из зависимости, не изменил резко свою жизнь к лучшему, а шел на поводу своей слабости. Останутся одни воспоминания о том времени, когда был молодой, сильный, имел неограниченные возможности.

– А если я его люблю! – не унималась слушательница.

– Это тоже имеет место быть. Значит, вы выбираете именно такую любовь. А предательство убивает любовь. Но личная жизнь каждого будет решена лично каждым. И тут советчиков нет.

– Вам легко говорить, вы, наверное, замужем и счастливы. И вечером вас дома с нетерпением ждет муж! Или не замужем? – посыпались реплики с мест.

– Я ушла от него сама и не жалею ни о чем. А если спросили совета, то я вам скажу из личного опыта: первое время после расставания будет невыносимо больно. Затем притупится это чувство, и вы займетесь собой. Больше станете читать книг, посещать театры, музеи, выставки. Вы увидите, что жизнь вокруг вас не остановилась, а продолжается! Главное, не зацикливаться на своей беде, а наоборот, отвлечься на другое. А когда пройдет несколько месяцев, то вы совсем по-другому увидите и свою бывшую любовь, и саму себя! Гарантировано! И при встрече вам станет даже смешно – кого вы любили и за что! И это всегда так. Как в песне Юрия Антонова: «Новая встреча – лучшее средство от одиночества, но и о том, что было, помни, не забывай».

– Давайте будем помнить, что еще не все потеряно! – раздался веселый голос из класса. И женщины снова засмеялись. Лектор смеялась вместе со всеми.

– И в заключение я хочу вам посоветовать: если хотите надолго сохранить крепкое здоровье и цветущий внешний вид, научитесь смотреть на мир через розовые очки и радоваться самым обыденным вещам! Ведь все преходяще! Меняйтесь быстро, прощайте быстро, не застревайте в прошлом, переключайте воображение на радостное будущее, не сомневайтесь, именно таким оно и будет! Жизнь в постоянном движении, поэтому ловите ветер перемен и меняйте курс к сказочной бухте Счастья, Надежды и Любви! Помните: глупая женщина следит за своим мужем, а умная за – собой.

– Спасибо, Светлана Владимировна.

Заскрежетали отодвигаемые стулья. Комната наполнилась гулом голосов. Я поднялся и вышел в центральный зал библиотеки. Народ в зале сменился, многие читали за небольшими столами или сидели, уткнувшись в мониторы компьютеров. Я прошелся вдоль полок, вглядываясь в корешки книг. Они были рассортированы по жанрам: романы, фэнтези, детективы, фантастика, приключенческая литература. Мимо меня проходили молодые женщины, обсуждая вполголоса тему сегодняшней лекции. Некоторые доставали из сумочек помаду и зеркальца, подкрашивая на ходу губы. Многие направились к выходу. Я посматривал на выходящих, Вероники не было. Поставил взятую мной книгу обратно на полку и пошел снова по коридору в класс.

Вероника сидела одна в опустевшей комнате и что-то записывала в тетрадке.

– Добрый вечер, – сказал я, войдя в комнату.

– Миша? Здравствуйте! – обрадовалась она моему приходу.

– Вы хотите что-то спросить? – она встала из-за стола, закрывая тетрадку и пряча ее в сумку.

– Я хотел найти книгу Герберта Кэссона о финансах.

– Да-да, я что-то слышала о такой книге. Пойдемте.

И мы пошли в общий зал библиотеки.

– Я запишу ваш запрос, и завтра вы получите книгу, если она есть в нашей библиотеке. Также можно ее заказать из других библиотек города или областного центра.

Вероника достала из толстой стопки мою карточку, записала на листочке бумаги автора и прикрепила скрепкой. Она улыбнулась мне.

– Что нибудь еще?

– Что можно почитать интересного о бизнесе? – снова спросил я.

– Пойдемте.

Вероника повела меня между стеллажей к книгам о бизнесе. Она повернулась ко мне и показала на ряды полок с интересующей меня литературой. У нее на лице играл легкий румянец. Волосы волнами рассыпались по ее плечам. Крупные клипсы покачивались в такт движениям головы.

– Вот, – она достала несколько книг, – думаю, это будет вам интересно.

Вероника склонилась над текстом, я видел ее ресницы. Она просматривала книгу и искала интересные эпизоды, перелистывая страницы пальцем с аккуратным маникюром. Она посмотрела мне в глаза, и тут между стеллажами нарисовалась ее подруга Женя.

– Вера, вот ты где, а я тебя там ищу! Наконец нашла…

– Извини, – сказала мне Вера и пошла к Жене, оглядываясь. Они скрылись между стеллажами. Я взял книгу и сел за свободный стол. Взглянул на часы. Сегодня короткий день, библиотека работает до семнадцати ноль-ноль. Я листал книгу и старался не пропустить момент, когда Вероника пойдет домой. Интересно, где она теперь живет, у этой Жени? Я поставил все книги на полку и сел, положив локти на колени и опустив голову, вертел в руках зажигалку. У меня появилось желание выйти на улицу, я встал и направился к выходу. На улице пели птицы, я закурил и пошел к машине, открыл дверцу и присел на сиденье. Мой телефон вибрировал, я ответил, не посмотрев, кто звонит.

– Слушаю.

– Миша привет, – это Виолетта.

– А, привет.

– Ты что-то так давно не звонил, Мишенька, – ласково замурлыкала Виолетта.

– Да, – неопределенно ответил я, поглядывая на дверь библиотеки.

– Как живешь? – продолжала она.

– Отлично, – заулыбался я, конечно она этого не видит.

– Миша, ты на меня обиделся? Или, может, у тебя уже другая?

– Что мне обижаться, что я, девочка, что ли.

– Может, у тебя другая? – повторяет свой вопрос Виолетта.

– Может быть, – говорю я, делая глубокую затяжку.

– Миша, не шути так, пожалуйста, – встревоженно говорит Виолетта и пытается перевести мои слова в шутку.

– Ну а ты как поживаешь? – сменил я тему разговора.

– Как я поживаю. Работаю. Ты же знаешь, у меня бизнес, – многозначительно произносит Виолетта.

– Да, понятно, – сказал я машинально и затушил сигарету.

– Миша, может, ты приедешь ко мне в гости?

Я хотел спросить: «Мама разрешила?». Но не стал дразнить Виолетту.

– Миша, я думаю о тебе постоянно, скучаю, хочу тебя видеть. Миша, так глупо все получилось тогда. Я, наверное, была не права. Моя мама, она жила в другое время. Нет, мама здесь ни при чем, я сама должна была решить, как мне жить. Мишенька, ну что ты молчишь? Скажи что нибудь.

Когда мне говорят такую фразу, мне всегда хочется ее повторить. Меня ее слова уже давно не трогают.

– Виолетта, желаю тебе счастья, встретить того самого принца на белом коне, – наверное, я сказал глупость, но меня просили.

– Миша! Я уже встретила – это ты! Слышишь! Хочешь, я сама приеду к тебе?

Вероника вышла из библиотеки вместе со своей подругой.

– Извини, Виолетта.

Я отключил телефон и бросил его на сиденье. Вероника пошла провожать подругу. Они остановились на повороте и о чем-то разговаривали, потом попрощались, и Вероника пошла обратно. Я закрыл машину и пошел ей наперерез.

– Вероника! – Она машинально повернулась в мою сторону.

– Я буду ждать тебя здесь, – я махнул рукой в сторону машины.

– Но это же еще так долго, – сказала она извиняющимся тоном. – Не надо, сегодня мне засветло возвращаться домой, и нет дождя, – она взглянула на небо.

– Буду, – продолжал я стоять на своем.

– Ну хорошо, – кивнула она, соглашаясь.

Вероника зашла в здание библиотеки. Я сел в машину, музыка соответствовала моему внутреннему настрою. Откинул сиденье и улегся, прибавив звук радиоприемника. Мой мобильный завибрировал под моей рукой.

– Слушаю, – ответил я.

– Миша, привет, – звонила Анна.

– Привет.

– Расскажи, как ты там?

– Отлично, – ответил я честно.

– Почему не приехал ко мне? Я тебя ждала.

– Да я не собирался никуда.

– Миша, ты планируешь к нам сюда? Соскучилась! Слышишь?

– Тут не спланируешь.

– А почему не звонишь? Ой, только не говори, что много дел.

– Правда, их очень много, Анна, – рассмеялся я. – Расскажи лучше, какие новости у вас. Как вы все?

– У нас здесь лето было не жарким, а даже наоборот. Обычно теплее бывает. Ездим на море, но не часто. Мария скоро, уже совсем скоро ждет ребенка, – повисла небольшая пауза. – Ну а я отдохнула отлично, выбралась на лоно природы. Чистый воздух, далеко от всех достижений цивилизации. Созерцала окружающую красоту. А ночью, не передать словами, звездное небо над головой на верхней террасе. Черное небо, усыпанное звездами, представляешь! Я скину тебе фото, и в следующий раз ты ни за что не устоишь! Конечно, фотография не передает на сто процентов всю роскошь звездного неба. Мишенька, учти, я буду ждать твоего звонка и тебя самого к нам.

После разговора с Анной я думаю о Вадиме. Я полулежу в машине и слушаю слова песни. Посреди ясного неба появилась туча. Она приплыла медленно со стороны леса и речки. Ну вот тебе и дождик. Редкие капли застучали по капоту машины. Я посмотрел на часы – уже без пятнадцати минут… И в ту же минуту увидел Веронику на крыльце. Она вышла из библиотеки с сумочкой в руке. Крупные капли дождя зачастили, я завел машину и, подъехав к крыльцу, открыл дверцу. Она села ко мне. Я достал с заднего сиденья букет белых роз. Вероника удивлена, она очень бережно взяла цветы, вдохнула их аромат и поблагодарила меня. Мы выехали на главную автостраду и поехали кружить по городу. Я не спросил, куда отвезти Веронику. Мы катались по городу и слушали музыку. Быстро надвигались сумерки. Я не заметил, как пролетело время.

– Мне пора, отвези меня к «Октябрю», – сказала она.

Я подъехал к кинотеатру и заглушил мотор. Мы прошли через дворик и уперлись в здание общежития.

– Ну вот я и дома, – сказала Вероника. – Спасибо за романтический вечер. Завтра выходной, но у меня ПХД. Вот так! – разулыбалась Вероника. – Когда управлюсь – неизвестно.

Я удивился. Это армейское выражение: «Парко-хозяйственный день» – стирка, уборка, аврал.

– Дай мне твой телефон, я позвоню и узнаю обстановку, – сказал я.

Она продиктовала мне номер мобильного, и я забил его в свой телефон. Вероника ушла. А я сел в машину и только теперь почувствовал, что голодный как волк: ел только утром. Заехал в ресторан и поужинал.

Глава 16

Воскресенье – выходной. Вот оно, новое чувство. Я проснулся, ощущая себя вполне счастливым. Широко улыбнулся, потянулся и стал вспоминать глаза Вероники. Ее взгляд, в котором ликовали смешинки, хранил что-то загадочное. Бережные, осторожные движения рук, обнимающих цветы. Уверенность ее походки. Джинсы, кроссовки, жаль, не видел ее ног в чулках. Эта мода на джинсы лишает тысячи мужчин удовольствия видеть женские ножки. И уже в сумерках возле общежития ее улыбка. Оглянувшись, она скрылась в вестибюле здания. Я мысленно прокручивал наши мимолетные встречи снова и снова… Меня вывел из этого состояния настойчивый звонок телефона.

– Алле.

– Миша, я не дождалась твоего звонка, уже не знаю, что думать, – услышал я в трубке взволнованный голос Виолетты. Она явно разозлилась.

– Я тебе вчера говорила, я могу приехать к тебе. Ты меня встретишь?

«Ох, Виолетта, предчувствие тебя не обмануло, – я снова увлекся».

– Ты встретил другую?

Мне показалось, что Виолетта всхлипывает. Никак не ожидал, что неприступная Виолетта так сильно взволнуется, предчувствуя, что упускает меня, когда я был так доступен.

– Впервые я поссорилась с мамой, – проговорила она, всхлипывая. – Все будет теперь, как ты захочешь, Миша. Давай решим, как нам встретиться, чтобы больше не расставаться никогда. Миша, я приеду и узнаю есть у тебя другая или нет, и тогда пусть она не рассчитывает на тебя!

«А я тут, видимо, ни при чем», – подумал я.

– Виолетта, я теперь правда не могу, не надо ничего объяснять. Твоя мама права, зачем тебе срываться, у тебя все есть: квартира, работа под боком.

– Ты что? Нет! Миша, я не могу без тебя! Подожди, не бросай трубку! – слышал, как Виолетта расплакалась навзрыд, отстранившись от телефона.

– Детский сад снова на прогулку вышел, – вздохнул я.

Не ожидал такого от Виолетты, бред какой-то. Что я, игрушка из игрушечного магазина. Я прошел на кухню, открыл кран, набрал воды в чайник и поставил его на плиту кипятиться. Люблю чай именно из такого чайника. Вежливо ожидал, пока у Виолетты пройдет истерика. Слышал далекую мелодию в ее квартире и резкий голос женщины, которая отчитывала Виолетту. Потом, видимо, женщина выхватила трубку у нее из рук – я услышал короткие гудки, бросил телефон на диван. Все именно так и заканчивается, когда кто-то управляет вашей жизнью. Я об этом не собираюсь думать, все само собой разрулится. Мы не были с ней настолько близки, чтобы наступили непредвиденные последствия. И потом, я был тогда почти готов пойти с ней в загс, откликнувшись на ее предложение. Она сама затормозила. О чем сейчас нисколько не жалею.

Я переделал все дела по дому, тоже устроил ПХД. Перемыл окна и полы. Забросил одежду в стиральную машинку. А затем принялся развешивать белье на балконе. Мама махала мне рукой, она свернула с дороги к нам во двор и шла по тротуару к нашему дому. Я помахал ей в ответ и пошел открывать дверь.

– Ой, Миша, запарилась я, – сказала мама, запыхавшись, и зашла в квартиру.

– Чего ты с утра пораньше марафон себе устроила? – сказал я, приобняв маму за плечи. – Чаю хочешь?

– Подожди, дай отдышусь, – начала мама, присев на диван. – Дело такое. Звонила Тамара, очень заболела Ида. Так вот, она хочет ее привезти к нам сюда, подлечиться, а то, может, даже в областной центр.

– И ты из-за этого шла? Позвонить не могла?

– Это не телефонный разговор, Миша.

– Они взрослые люди, у Иды есть муж. Я желаю ей счастья и здоровья. Мам, уже два года прошло, – я стоял перед мамой с чайником в руках. – Пошли лучше чай пить.

– Да, это верно, сынок. Это я так, если надо будет помочь им с машиной… – замялась мама. – Ну, там, отвезти в областную…

– На это есть такси, – отрезал я.

– Да я тут к тебе по другому вопросу еще, Миша, – мама почесала лоб, соображая, как и с чего лучше начать. Стратег. – Миша, я тут хочу спросить у тебя насчет Дины.

– Что-о-о? – у меня глаза на лоб полезли, я засмеялся. – Мам, ты что! Опять? – я прошел на кухню и сел за кухонный стол.

– Миша, тут Дина мне встретилась на днях в нашем подъезде. Ну поздоровались, и я ей заметила: ты что, говорю, приболела, что ли. У нее глаза припухшие. Ну она упала мне на грудь и давай плакать.

– Что случилось? – спросил я.

– Э-э-х. Любит она тебя, Миша, больше жизни, ее слова. Что ж ты голову женщине морочишь? Захаживал? – и мама пытливо посмотрела на меня.

– Сама меня к ней отправляла, – засмеялся я, присев перед мамой на корточки. – Мам, ну в самом деле, пошли чай пить. Хватит меня воспитывать, сам разберусь.

– Так-то оно так, – вздохнула мама. – Ладно, неси мою сумку, я там рулет маковый принесла да пироги пекла вчера.

– Вот это другое дело, с этого и надо было начинать, а будешь на меня давить – возьму и женюсь, прямо завтра, – сказал я, выкладывая из сумки нежнейший пышный маковый рулет.

– На Дине? – оживилась мама.

– На первой встречной, которая попадется мне по дороге.

– Ну ладно, ты брось так шутить, Миша, – мама подвинулась к столу и налила себе горячего чая.

«Весело начался денек, ничего не скажешь, все как сговорились», – подумал я.

– Ну ладно, некогда мне тут рассиживать. Тоже белье замочила – стирку наметила. Да и дома дел всегда полно, пойду.

– Подожди, отвезу тебя.

И я пошел одеваться. Через пару минут мы вышли с мамой на парковку. Когда мы подъезжали к дому, мама позвала меня зайти, хотела накормить обедом.

– Нет мам, спасибо, не хочу.

– Ну смотри, приезжай, – напомнила она.

– Заметано, – крикнул я в приоткрытое окно автомобиля, развернулся и уехал со двора.

Погнал в центр, заехал в магазин, купил сигарет. Набрал номер Вероники. Время двенадцать двадцать пять дня. Гудки шли размеренно, и вдруг я услышал громкий женский крик и сквозь этот крик голос Вероники:

– Перезвоните, пожалуйста, позже!

– Что случилось?

Я бросил сигареты и поехал к общежитию. Припарковался и вошел в вестибюль. Точно, в фойе общежития шли какие-то разборки. Женщина кричала, не поддаваясь уговорам вахтерши и собравшихся на шум студентов. Подойдя ближе, я увидел, что в центре скандала Вероника и напротив нее разъяренная женщина, которая, мало того, выкрикивает всякий вздор и размахивает руками, но еще и не дает Веронике пройти. Вероника смотрела спокойно и стояла по направлению ко входу в коридор общежития. Но женщина, наскакивая, не пускала ее. Я раздвинул людей, подошел к Вере и, закрыв ее собой, спросил женщину, что ей нужно.

– Вот эта мерзавка мужа моего уводит!

Эти слова покоробили меня, но я сдержал свои эмоции. На женщине, что называется, не было лица, а лишь разъяренный хищный оскал с посиневшими губами. Я решительно взял женщину за плечи, осторожно, но крепко, и вывел ее силой на улицу, на свежий воздух.

– Успокойтесь, – сказал я ей негромко, но твердо. – Посмотрите на себя, у вас сейчас инфаркт будет, – я слегка встряхнул ее, и она очнулась от истерики.

– Она уводит моего мужа, – женщина хватала губами воздух.

– Послушайте меня, – я смотрел ей в глаза, – она не может уводить вашего мужа! А ваш муж всячески шантажирует ее, не дает ей прохода. Передайте ему, что я очень хочу с ним встретиться.

– Как же так? – до женщины медленно, но верно стал доходить смысл сказанного мной. – Как же это? Мой муж мне рассказал, что она ему прохода не дает, разбивает нашу семью, звонит.

– Вы сами слышали, чтобы она звонила вашему мужу?

– Нет, я не слышала сама.

– Передайте вашему мужу, что я хочу с ним встретиться. В любое время. Я все сказал.

Видимо, до женщины окончательно дошел весь смысл происходящего и сказанного. Она испуганно посмотрела на меня, и ее затрясло мелкой дрожью

– Нет, нет, не надо, не убивайте его!

– Его никто не собирается убивать, кому он нужен. С такими у меня особый разговор, мужской.

Я вытащил из кармана мобильный и набрал номер скорой.

– Приезжайте, общежитие возле кинотеатра «Октябрь», женщине плохо.

– Ждите, там неподалеку машина с заявки.

Повезло, через пару минут во двор свернула машина скорой помощи. Медики забрали под руки женщину и уехали. Я огляделся. Поодаль еще стояли некоторые студенты и вахтерша на крыльце, совсем недалеко от меня у скамейки стояла Вероника. Я подошел к ней, она молчала. Понимал, что у нее что-то вроде ступора – это пройдет. Я взял ее осторожно за плечи, она прижалась к моей груди и молча плакала, вздрагивая и пытаясь сдерживать рыдания. Провел рукой по ее волосам, по спине, успокаивая, и, открыв дверцу, усадил в машину. Мы находились в машине в полной тишине. Потом Вероника отвернулась к окну и прижала руки к лицу, опустив голову. Я завел машину, и мы поехали. Ни о чем я ее не спрашивал, не задавал никаких вопросов. С самого начала понял, что у нее проблемы, но она решила сама справиться с ними. Включил «Авторадио». Сейчас хорошо просто ехать и слушать песни, которые отвлекут от ненужного. Вероника смотрела в окно машины на город, на идущих по тротуарам людей, на детей, играющих на парковых аллеях и их родителей, катящих детские коляски. Постепенно Вероника вышла из ступора. Вздохнула с облегчением и поправила воротник блузки. Она выглядела уже не такой подавленной, посмотрела на меня – я подмигнул ей и улыбнулся. Хорошие песни, хорошие слова. Время летит быстро, на часах уже пять вечера.

– Мне нужно домой, – сказала она, и мы поехали к общаге. На крыльце маячила какая-то одинокая фигура. Вероника вышла из машины. Эта фигура двинулась ей навстречу. Вера приостановилась.

– Это он!

– Вера, – окликнул он, – давай поговорим по-хорошему. Это дело касается только нас двоих. Я люблю тебя, Вера, и ты меня тоже! С женой я давно в разводе. Мы с тобой будем вместе, слышишь!

Я не вмешивался, предоставив решать им самим.

– Я уже сообщила тебе о своем решении.

– Разве ты не любишь меня? – спросил он.

– Нет!

– Это неправда! Вера, ну виноват, я не сказал, что был женат. Я не могу без тебя!

И парень бухнулся на колени. Вероника подошла к нему. Я закурил и отошел в сторону. «По-моему, я здесь третий лишний», – крутилось в моей голове.

– Это из-за жены да? – спросил он.

– Встань и отдай мой паспорт! Я не люблю тебя. И дело не в жене, а в тебе. Если ты предал жену и ребенка, ты предашь и меня, и любую другую.

– Нет!

– Да! Предатели неисправимы!

– Я не предавал, я не любил ее, я буду помогать ребенку. Мы в разводе!

– Да пойми ты – это все равно, что Родину предать! Павел, отдай паспорт – это бесполезный разговор. По-хорошему отдай, тебе это не поможет. В конце концов, я получу новый паспорт, а этот можешь оставить себе на память. – Вероника повернулась ко мне и позвала: – Пойдем, Миша.

Я подошел к ним, Вероника взяла меня под руку, и мы пошли к общаге. Я сказал ей:

– Подожди, я сейчас возьму у него паспорт.

– Не надо, – Вера удержала меня, – не пачкай руки.

– Вера, постой! – крикнул Пашка. – Вот, возьми паспорт, – он демонстрировал его в вытянутой руке.

Я придержал Веру, подошел к нему и забрал паспорт.

– Ты что, местный? – спросил он, взглянув исподлобья.

– А что, не видно?

– Понятно, – сказал он сквозь зубы.

– А непонятно – говори сразу, встретимся.

– Да понял-понял, – сказал он и сплюнул со злостью в сторону. Затем он крикнул: – Ты не знаешь, Вера, с женой мы в разводе, слышишь? Еще до тебя были! Подумай!

Я вернулся к Веронике и отдал ей паспорт.

– Точно мой? – она раскрыла и пролистала документ. – Миша, с тобой так здорово! – радостно заулыбалась она. – Но мне неловко, что из-за моей глупости тебе пришлось участвовать во всем этом безобразии. Ну все, теперь я твой друг навеки, – тараторила Вера, улыбаясь. Спасибо.

– Не за что, – ответил я.

– Мне нужно хорошенько теперь все обдумать, – Вера кусала губы, – а это минимум три дня и три ночи, как положено. – До завтра, – сказала она и зашла в здание общежития.

«Ну и денек сегодня», – подумал я и пошел к машине. Возле скамейки за кустами меня ждали трое во главе с Павлом. Я ожидал чего-то наподобие этого, поэтому был готов. Такие обычно не понимают слов, проверено. И дело уже не в женщине, а в самоутверждении примитивного самца.

– Ну что, – сказал, усмехаясь, Павел, – поиграем?

В его руках сверкнул нож. Я встал спиной к забору, который тянулся за живой изгородью, чтобы те двое не зашли сзади. Мгновенно оценил ситуацию и принял решение. Не дожидаясь выпадов с их стороны, провел пару точных молниеносных ударов ногами – опрокинул Павла навзничь и выбил нож из его рук.

– Ты что, совсем, – прошамкал Павел, лежа на земле.

У него потекла струйка крови изо рта. Павел тщетно пытался подняться с земли. Те двое затормозили в оцепенении. Не дав им опомниться, я нанес удар в грудь одному из них, сбил его в кусты живой изгороди и врезал под ребра другому. И, отскочив к забору, принял выжидательную позицию. Теперь я мог наносить им удары в самые уязвимые места. Но решил не превышать пределов необходимой обороны. Я в хорошей форме и знаю еще массу отличных приемов, которые не имею права применять в мирное время, но такая цель и не стоит передо мной. Все удары я провел ногами, не запачкав рук, как говорила Вероника. Удары провел внезапно, без приставных шагов и раскачки. Сделать приготовительные движения и приставные шаги – это называется «позвонить». То есть предупредить противника о намерении нанести удар. Так вот, я не «звоню». Ребята, отряхиваясь, долго поднимались, и Павел, вытянув вперед руки и размазывая кровь по губам, говорил:

– Лады, все, я все понял, точно. Все! – он поднял вверх руки, отходя назад.

Те двое подтягивались к нему, держась за бока.

– Ты в каких войсках служил? – вдруг спросил Павел, обернувшись.

– ВДВ.

– Вопросов нет, брат, все, прощай.

И Павел, держась за подбородок, очень медленно скрылся с товарищами в проходе между домами. Я подошел и поднял нож носовым платком, рассматривая его на свет. Тип ножа – финка с острым клинком, со скосом обуха и S-образной гардой. Я пошел к машине, положил нож в бардачок и завел мотор.

– Веселый денек, – усмехнулся я.

Включил «Авторадио» и поехал домой, в свой район. Дома умылся, лег в постель и, как всегда, тотчас же уснул. Утром меня разбудил телефонный звонок Вадима.

– Братуха, привет! – раздался радостный голос в трубке. – Поздравь! Доченька у меня родилась!

– Ничего себе с утра заявки, – я протер глаза и приподнялся в кровати. – Поздравляю от всей души!

– Сознавайся, – орал радостно Вадим, – ты вчера поздно вечером чем занимался?

– Я? Удары отрабатывал, – сказал я, вспоминая вчерашнее приключение.

– Рукопашного боя?

– Ногами, – усмехнулся я.

– Молодец, испытывал трудности, как и мы. Тяжело в учении – легко в бою.

– Вроде того, – сказал я и стал расспрашивать, какой вес, рост и вообще как назвали сокровище.

– Леночка! Прилетай – отметим как следует это событие! Миша, давай, правда, а?

– Пока не могу Вад. Я подумаю над этим, обещаю.

– Ловлю на слове! Ну ладно, пока. Еще родителям не звонил, тебе сразу первому, – и счастливый папаша исчез из эфира.

Я бросил телефон на кровать и лег снова на подушки. Мечтательно уставившись в потолок, я представлял семейную идиллию: кучу детей, тепло и уют.

– О, Мишка, – поймал я себя на размышлениях о семье, – куда тебя понесло.

Еще совсем недавно и в мыслях не было фантазий на этот счет. А сейчас нет-нет, да и промелькнет что-то из этой области. Пора вставать. Провел серию статических упражнений и жимов на каждой руке поочередно и пошел в душ.

На улице солнечно, птицы поют. Красота! Как здорово жить и радоваться каждому дню. Люди, цените это! В любой момент этого может не стать!

Машина запылилась, и я по дороге на работу заехал в автосервис. Повидался с ребятами, проконсультировались по машинам со Степанычем. Смехотерапию провели в качестве разминки и перекур. Надо, кстати, бросать курить, хотя курю я сейчас редко. Иначе моя спортивная форма потеряет свою мощь. Как твердит мне Антон, спорт и курение несовместимы. Я, как ни странно, совмещаю в себе все, что только можно и нельзя. А вот без женщин я долго не могу. Еще немного – и я сорвусь, пойду по дамам. Еще в одно место мне надо заехать – к Денисычу. В адвокатской конторе тихо и прохладно, блестит натертый паркет, у входа радует взгляд живая мини-пальма.

– А, Михаил! Сколько лет, сколько зим! Ты когда вернулся?

– В середине лета.

– Ты ко мне по делу, Миша? Давай, выкладывай, у меня через двадцать минут встреча.

– Вот, – я положил перед Денисычем на стол завернутый в носовой платок нож.

– Ну-ка, ну-ка, – Денисыч осторожно отвернул край платка, надвинул на нос очки, – серьезная вещица.

– Где раздобыл? – Денисыч взглянул на меня из-под опущенных на нос очков.

– Нашел, – сказал я, улыбаясь, – вчера вечером на улице.

– Да-да-да, – Денисыч поднес нож в платке под круглый «глаз» лупы. И вдруг задал мне неожиданный вопрос: – Михаил, как ты думаешь, по какой причине ссорятся мужики?

Я пожал плечами.

– Шерше ля фам, – усмехнулся Денисыч. – Ищите женщину! Так вот, – перевел он стрелки, – у меня сейчас тот самый случай: жена мужу не дает развод, и он нанес ей тяжкие телесные повреждения. Теперь у них много неприятностей по этому поводу. А нет бы жить тихо-мирно, – Денисыч вздохнул и поправил съехавшие на нос очки. – А всему виной кто? Другая женщина. Ситуация стара как мир, и кто виноват? Мужчина или женщины, которые не поделили мужчину? Ты-то не женился, Михаил?

Денисыч, хитро прищурившись, закурил трубку. Я отрицательно покачал головой.

– А ножичек сдай в милицию. Напиши к нему заявление, когда и где найден. На нем может висеть какая-нибудь криминальная история. Ты на нем пальчики не оставил?

– Нет.

– Ну тогда вот, – он вытащил из стола целлофановый пакет и, осторожно положив туда финку, завязал пакет узлом. – Хотя нет, зачем тебе там оставлять свои подробные данные. Я сам сдам его в надлежащие органы. Ну, бывай!

Денисыч улыбнулся и глянул на часы. Вот старый лис, он все понял. Я усмехнулся и вышел из адвокатской конторы на свежий воздух.

Я дома и только из ванной, вытащил из шкафа чистую футболку, плавки и носки. Оделся и сел на кровати. Я рад за Вадима, что у него все отличным образом исправилось. Какой у него радостный был голос. А это стоит того, когда на свет появляется такое чудо. Я взял телефон, взглянул на время: было восемь часов утра. Зашел в меню, нашел календарь. Так, какое у нас сегодня число? Надо подумать о дате вылета к Вадиму – отпраздновать. Можно согласовать встречу с партнерами и привязать поездку к деловой командировке. Через пару дней я наконец подобрал дату вылета, посчитал количество дней, которые выделю самому себе на командировку. И вот, сегодня утром только собрался набрать номер заказа авиабилетов и уточнить их наличие, как мой мобильный завибрировал.

– Да.

– Миша, доброе утро, – радостно приветствовала меня Анна. – Я в лифте, какой у тебя этаж?

– В каком лифте? – задал я глупый вопрос и тут же исправил ситуацию: – Пятый.

– Встречай, открывай двери, – продолжала она.

Быстро натянув джинсы, в полном недоумении я открыл входную дверь и услышал звук поднимающегося лифта. Лифт распахнулся, и я увидел радостную, сверкающую от счастья Анну, с огромным, как бегемот, чемоданом на колесах. Мы въехали с чемоданом в квартиру. И Анна обхватила меня за талию.

– Миша, как я соскучилась!

Она прильнула ко мне и нежно поцеловала. Анна не давала мне опомниться. Она сбросила туфли-лодочки и уселась прямо на пол, открыв чемодан-бегемот. Она стала извлекать оттуда многочисленные красивые вещи и подарки. Наполнила квартиру радостной суетой и облаком дорогого парфюма.

– Вот это вещи из чистого льна, это тебе рубашки из жатого льна. Это твоим мамочке и папочке. Ну здесь много всего, это потом. А сейчас, – она усадила меня на диван, – я хочу видеть тебя. Дай мне насмотреться. Ты знаешь, недавно мне стало плохо, просто невыносимо. – И она назвала день, когда я один стоял против троих, там, в темноте. – Меня словно молнией ударило, будто ты в большой опасности, и я могу тебя потерять навсегда, – и Анна картинно закатила глаза. – Знаешь, такое предчувствие или интуиция, не знаю, как все это назвать. Наваждение, что ли! А утром, как только проснулась, решила лететь к тебе. Понимай как хочешь, а я в душ. Она вытащила из чемодана огромное пестрое полотенце с леопардами, маленький халат и скрылась в ванной. Пока Анна плескалась в джакузи, я пытался что-то сообразить и понять женщину. Но на ум ничего не шло, кроме вчерашней мысли: «Еще чуть-чуть – и я сорвусь, пойду по дамам». Дама нарисовалась сама в моих апартаментах, даже искать не надо. Удивительно, как она за тридевять земель почувствовала угрожающую мне опасность. Хм, странно. Что то тут не так. Я выпил горячего кофе. Привел свою шевелюру в относительный порядок, провел рукой по щекам и подбородку – хорошо, что тщательно побрился сегодня сразу, как проснулся. Убрал лишние вещи в спальне и задернул шторы. Анна вышла из ванной в одном только халатике и стала сушить свои роскошные волосы. Ее халат распахнулся, и я увидел покрытое ровным загаром тело. Анна где-то загорала обнаженной: ее кожа полностью покрыта легким золотистым загаром, без белых полосок в соответствующих местах. Может, просто посетила солярий. Она взбудоражила меня. Я смотрел на самый лучший женский наряд – костюм Евы. Скользнув взглядом по ее фигуре, мимоходом отметил, что-то в ней переменилось. Я подошел к Анне, как ниндзя – мягко, неслышно, и пошел в наступление, поглаживая ее шею, плечи. Взял в свои ладони ее грудь и скользнул руками ниже по талии, к бедрам. Анна выключила фен и обняла меня. Я увлек ее в спальню, тут же сбросив на пол джинсы и майку. Зачем зря терять время, раз такой расклад. Тело и душа просили свободы и наслаждений, жаждали полного релакса и отрешения от всех проблем. Я отключился от всего внешнего и не слышал, как давно и неоднократно звонил телефон.