Текст книги "Мужская логика. О любви, делах семейных и не очень"

– Однозначно тут не скажешь, Антон, мужчины всякие бывают – эталона нет. Женщина может влиять на мужчину, но и мужчина может. Все зависит от характера человека, а это индивидуально. До нас уже миллионы философов бились над этими вопросами. А тут мы с тобой решили разобраться, – закончил я тему.

– Мы хотим разобраться и пробуем, Миша, а любовь не поддается никакой логике!

– Вот это точно! – соглашаюсь я. Это уже на уровне гормонов что-то происходит, а как? Эта тема такая, чем дальше в лес, тем больше дров, – говорю я, – так что рассуждать можно бесконечно.

– Ха-ха, точно. Ну да ладно, ерунда. Как твои? – спрашивает Антон.

– Отец как всегда, в полете. Мать крутится потихоньку.

– Мои также. Ну пойдем, разомнемся? Я тоже сегодня еще не тренировался, суббота. Завтра народу будет – во! – и он поднял свою ладонь выше головы.

– Так это ж здорово, Антон.

– А то, – разулыбался Антоха.

Тренировался я часа три, потом, как всегда: сауна, чаи и разговоры. После заехал в кафе, поужинал. Подъезжая к дому, посмотрел на часы: восемнадцать ноль-ноль. Субботний день подходит к концу. Дома закинул в стирку спортивный костюм и завалился на диван. Просматривая ТВ-программы, набрал номер телефона.

– Але, мам!

– Как у тебя дела, Миша? Заедешь завтра?

– Постараюсь, – пообещал я.

Лежу на диване и думаю: а правда, почему не преподают в школе теорию семейных отношений. Целые институты работают в этом направлении: философии, культуры, психологии и многие другие. А помочь разобраться в отношениях мужа и жены никто не в силах. Любовь не поддается никакой теории, да и логики в ней нет. Зато энергии, огня – хоть отбавляй!

Глава 19

В понедельник после работы выруливаю на Кадетскую прямо к детскому саду. Останавливаюсь недалеко от него и в ожидании слушаю музыку. Меня обдает холодным ветром. Осень наступает, и скоро день станет совсем коротким и хмурым. Родители с детьми вылетают из детского сада, как пчелы из ульев. Времени уже много, и я иду в группу к Роману.

– Ну привет, Рома, – я наклоняюсь и подаю ему руку.

Он одиноко сидит на стульчике в игровой. Из кухни выныривает воспитательница.

– Вот опять Ромина мама опаздывает! – говорит она с недовольным видом.

– Да нет, я как раз сегодня за детьми пришел, – отвечаю я.

– Подождите, я должна узнать у матери. Алле, Светлана Владимировна, за детьми пришли, – она передает мне трубку телефона.

– Свет, мы ждем тебя, – коротко сообщаю я.

Воспитатель берет телефон, слушает Светлану, затем кивает мне.

– Ждите ее возле детского сада.

– Рома собирайся, а я за Лешей, – говорю я Роме.

Он бежит к своему шкафчику. А я быстро спускаюсь на первый этаж в группу к Леше. И он там один из последних. Мы быстро напяливаем его одежку, забираем Рому и выходим из ворот садика. А нам навстречу уже бежит Светлана. Она обнимает подскочивших к ней детей.

– Поехали, – говорю я.

– Миша, ты не возись с нами, мы сами привыкли.

– Светлана, не говори так, ты же все понимаешь.

Она пожимает плечами, и мы идем к машине. К дому Светланы подъезжаем затемно, я помогаю им добраться до квартиры и еду домой. Завтра у меня очень много дел. Всю неделю занят по самую макушку, голову некогда поднять от бумаг, звонков и встреч. Мы не виделись семь дней.

Осенний ветер срывал последние листья с деревьев. Зачастили дожди. Сегодня понедельник, с утра пораньше еду к дому Светланы, останавливаюсь напротив, в ожидании курю возле подъезда. Приходится поднять воротник – ветер пробирает. На улице едва брезжит рассвет. Слышу, как они спускаются. Во дворе горят фонари, их металлические плафоны раскачиваются на ветру, рассыпая пятна света в разные стороны. Непогода. Светлана с мальчишками выходит из подъезда на улицу.

– Привет! – говорю я.

Порывы ветра усиливаются.

– Миша? Привет, ты здесь откуда? – удивляется она.

Мальчики жмутся к ней. По ним видно, что хотят еще спать.

– Оттуда, – смеюсь я. – Садитесь!

Я открываю дверцу и усаживаю детей.

– Ну привет! Держите пять! – мы здороваемся по-мужски.

– Мы вместе, – говорит Светлана, присаживаясь к ним на заднее сиденье. – Они еще не проснулись, – она кивает в сторону детей. Мы молча едем по известному маршруту. Отводим мальчишек по группам.

– Поехали, отвезу тебя на работу.

– Не надо, Миша. Я побежала!

– Ну как знаешь, – говорю с сожалением.

Она машет мне рукой и исчезает в тумане утра. Еду на работу в свой офис. У меня непредвиденная командировка на завод… И снова мы не видимся долгое время. Загружен делами своей фирмы. Между нами никакой связи, даже телефонной. Все это время думаю о ней. На бизнес – вечеринках, к своему удивлению, женщин, с которыми легко можно было бы расслабиться и хорошо провести вечер да и ночь тоже, пропускаю мимо, без особого сожаления. Снова думаю о ней и вообще она не выходит у меня из головы. Хочу очередной встречи, хочу видеть ее снова.

Зима вступила в свои права. Все чаще сыпет снег и метет поземка, вьется снежной колючей змейкой вдоль дорог. Планирую и перестраиваю свой рабочий график «под нее», а она даже не догадывается об этом.

У Светланы дома никого. Неужели уже ушли в садик? Я сбегаю вниз, сажусь в машину и еду в детский сад. На улице темно. По полю наперерез идет Светлана. Вижу ее маленькую фигурку. На руках у нее Лешка и сумка, а сзади идет Роман. Поле занесено снегом. Роману достается, он падает и погружается руками в холодный снег. Светлана, видимо, просит его, чтобы он сам побыстрее вставал, иначе они опоздают. Ромашка поднимается и продолжает упорно идти за матерью, держит руки так, словно испачкал их краской, ему холодно. У меня до боли сжимается сердце. Проехав вперед, останавливаюсь, выскакиваю из машины и иду им навстречу. Метет сильно, и ветер дует им навстречу. Мы сталкиваемся со Светланой лицом к лицу на поле в снежной круговерти.

– Миша, это ты? – говорит она.

А Ромка беззвучно плачет, по его щекам текут слезы.

– Он замерз! – говорю я, перекрикивая свист ветра.

Она вытаскивает платок и вытирает ему мокрые ладошки.

– Давай, Ром, иди сюда! – я подхватываю его на руки, и мы продвигаемся к дороге. Светлана обессилела, но виду не подает. Она ставит Лешу на дорогу и переводит дыхание, одной рукой придерживая платок на голове.

– Садись! – кричу я и заталкиваю их в машину.

Только захлопнув двери, мы смогли расслышать друг друга. Светлана дует на руки и согревает ладошки мальчишкам. Смотрит на меня с усталой улыбкой.

– Слушай, как ты нас тут нашел? – запоздало удивляется она.

По ее щекам текут капли растаявшего снега. Платок и ресницы покрываются бусинами воды.

– Еще немного, и вы бы попадали в снег, как полярники на льдину, – говорю я.

– Нам не впервой! – говорит она с улыбкой и поглядывает на часы.

Мы быстро подъезжаем к детскому саду и несем детей в помещение. В группе тепло и тихо. Сонные дети, кто из ранних, сидят на стульчиках, положив ладошки на колени.

– А почему бы им не прилечь еще на кровати? Или поиграть, чем сидеть неподвижно? – выражаю я мысли вслух.

– У нас распорядок дня, режим, – объясняет воспитательница.

– Да, «режим» больше подходит, – соглашаюсь я.

Воспитательница пожимает плечами. Роман присаживается рядом с другими детьми на свой стул. Меня все это откровенно возмущает.

– Пусть поиграют игрушками, – предлагаю я, – пока вся группа соберется!

– А прибирать игрушки будете вы? – сердится воспитательница.

– Сами дети приберут, если их организовать! Они что, так и будут часами сидеть?

– Успокойтесь, папаша, – невозмутимо говорит воспитательница и уходит в спальню.

– Ром, ты пока посиди, я сейчас.

– Послушай, Светлана, – я сталкиваюсь с ней в коридоре детского сада, – там у Лешки, наверное, такая же ситуация. Они сидят и маются в борьбе со сном. Ну это издевательство! Давай, я заберу их ко мне, отвезу к матери, а сам приеду пораньше с работы. Пусть пацаны спят, сколько хотят!

– Нет, Миша, здесь с ними еще занимаются. Им в коллективе нужно быть, общаться. Не переживай, я сама уже много раз здесь объяснялась, – она вздыхает и продолжает: – Где же взять воспитателей, любящих детей?

– Ну хорошо, – не сдаюсь я, – давай хотя бы сегодня заберу их, они выспятся.

– Ничего, Миша, в выходные поспят.

Я видел, что Светлана сама переживает из-за детей. Но жизнь и состоит из всех этих бесконечных трудностей. Я обещал и вернулся к Роману. Он все так же с грустным видом сидел на стуле, сложив руки на коленях, в звенящей тишине.

– Ром, слышишь, – я наклонился к его ушку, – что ты хочешь, говори, я куплю тебе! Куплю и сегодня привезу!

Но пацан хочет спать, и глаза у него закрываются сами.

– Хорошо, тогда после садика поедем в магазин и купим тебе игрушки, хорошо?

Рома кивает в знак согласия.

– Ну наконец-то! – вздыхаю я облегченно и выхожу из группы.

Светлана, видимо, ушла на работу, ее уже нет в коридоре. Ну что она стесняется, я бы ее отвез. Хочет быть независимой?

Я вышел на улицу и осмотрелся. Ветер все так же гнал снежную крупу по дороге. Эх, ну и погодка! И у машины ее нет. Я завел мотор и поехал, вглядываясь в снеговерть. Не хочет быть в тягость? А я до сих пор не знаю даже, где она работает. Ветер гнал снежную крупу все сильнее, видимость ухудшилась, вряд ли теперь рассмотришь отдельные фигурки прохожих. Проехав по проспекту до конца, я свернул в сторону работы. День прошел в мгновение ока за делами. Синие сумерки упали на город, в окнах домов давно горят желтые пятна электричества. После работы, как и обещал, еду в детский сад.

– А их нет, мама забрала сегодня пораньше, – сообщает воспитательница. Да вы, наверное, разминулись, – добавляет она с торжествующей улыбкой.

Еду в сторону старого города. Метель утихла, насыпав снежные горы. Дорога сверкает тысячами мелких искр.

Вот они, красавцы, топают вслед за мамой, – замечаю их на тротуаре. Только что вынырнули из гастронома. Припарковываюсь у обочины и иду им навстречу.

– Что-то вы быстро сегодня, – киваю Светлане.

– Меня пораньше с работы отпустили! – радостно сообщает она. Я беру у нее из рук сумки.

– Едем в «Детский мир!» Я обещал Роману. —

– Да ладно. Он думаешь помнит, – говорит Светлана.

– Помнит-помнит. Едем! – я усаживаю пацанов в машину.

– Мне еще готовить и дел дома много, – сообщает она.

– Ничего, успеешь!

В «Детском мире» полно народу, магазин украшен к приближающимся новогодним праздникам. Мы идем прямо к отделу игрушек.

– Ром, выбирай, что хочешь!

– А я? – взволнованно говорит Леша.

– И ты конечно! – подбадриваю я парней.

Рома смотрит на мать.

– Ну, что-нибудь простое давай посмотрим, – говорит Светлана и сама с интересом разглядывает игрушки.

– Ничего подобного! Ром, выбирай, что хочешь, и на маму не смотри, – я легонько подталкиваю его к полкам с детскими товарами.

У Ромы наконец просыпается в глазах любопытство. Он идет к игрушкам и смотрит на большие автомобили, стоящие в ряд, качели и роботов, Леша уже оседлал мягкого льва, ростом с него самого.

– Во! – улыбается он.

– Все, Лёша, берём. Еще смотри, что тебе нравится.

Леша подпрыгивает и скачет от избытка чувств. Я присаживаюсь на корточки, и мы выбираем с ним машину, экскаватор (мужик все-таки) и еще пистолеты.

– Все! – говорит Леша и прижимает к себе игрушки, которые падают у него из рук.

– Ну нет, так дело не пойдет, – Светлана уговаривает Лешу взять только одну игрушку.

– Нет! – говорит Леша и прячет руки за спину.

– Все нормально, что ты, – я смотрю на Светлану, – пусть порадуются пацаны!

Роман выбирает железную дорогу. Мне становится весело оттого, что мальчишки пребывают в радостном настроении. Я готов скупить им весь отдел игрушек. Мы бросаем в корзину детские товары и везем их к кассе. И еще тащим большого мягкого льва.

– Светлана, ты чего?

Она смотрит на меня с тревогой в глазах.

– Ни к чему это. Разбалуем.

– Обещаю, это будет не каждый день, – подмигиваю, и она улыбается в ответ.

Домой мы подъезжаем с целым ворохом покупок. Помогаю им добраться до квартиры. Дети, очутившись дома, сразу же распаковывают игрушки и принимаются играть.

– Светлана, – говорю я, стоя у порога, – я остаюсь сегодня у тебя.

– Нет, Миша, не надо! – поспешно отвечает она. – А деньги за игрушки я отдам с зарплаты.

Молча смотрю ей в глаза и улыбаюсь. Не пытаюсь ей ничего доказывать, мы должны понять друг друга без слов. У нее на душе сейчас другая песня. «Не доверяет, – думаю я, – и правильно делает, я не в обиде».

– Ну, тогда я пошел! —

Она, облегченно вздохнув, быстро-быстро кивает головой, захлопав ресницами. Всем своим видом давая понять, что мы поступаем правильно. На улице снова начался снегопад, белые хлопья медленно падают, покрывая машину пушистой пеленой. Мои уши и щеки горят, и я растираю их снегом.

– Вы свободны? – ко мне подкатывают четыре девчонки. Они запорошены пушистым снегом и навеселе. – Нам в центр! Ну, пожалуйста, отвезите, – просят они, окружив меня.

– Поехали!

Я врубаю музыку, девчонки садятся в машину, наполнив салон ароматами парфюма, и мы едем, что называется, с ветерком.

– А что, погнали с нами в клуб, – приглашают они, – потанцуем!

Девчонка, сидящая на переднем сиденье, заглядывает мне в лицо.

– Ой, девочки, я остаюсь с ним. Какой красавчик! Обалдеть! – она картинно закатывает глаза и смеется. – А глаза у тебя, вау, слов нет!

– Где? – девчонки пытаются рассмотреть меня в зеркале и наваливаются на передние сиденья. – Ну нет, Галка, это еще вопрос, кто закадрит его! – они хохочут.

Галка в белой короткой шубке и белых сапогах закидывает ногу на ногу и достает жевательную резинку из серебристого пакетика. И мы выруливаем на главную улицу, я смеюсь вместе с ними. Подъезжаем к центральному клубу, где теперь ночная дискотека. Там вовсю гремит музон и молодняк разных мастей вьется у входа.

– Ну давай, выходим, – поторапливают сзади девчонки друг друга, отсчитывают деньги и суют мне в руки.

– Не надо, – говорю я.

– О, круто! Спасибо! – они окружают машину. – Пошли с нами, красавчик, не пожалеешь!

Они посылают мне воздушные поцелуи и машут руками.

– Жаль отпускать такого парня, – Галка наклоняется ко мне в окошко, складывает губы для поцелуя и чмокает воздух. – Не грусти.

Она убегает вслед за подругами. Взявшись под руки они шагают к высоким ступеням центрального входа. Я разворачиваюсь и жму на газ. Настроение отличное, я качу домой на всех парусах. Глядя на дорогу, думаю о Светлане, вспоминаю ее слова, о которых говорила соседка: «Все женщины теперь твои, кроме меня». Это на нее похоже – характер.«До завтра, Светлана», – мысленно говорю ей.

На моих ресницах снег, он летит, подгоняемый ветром. Ставлю машину на парковку и захожу в свой подъезд.

И снова Новый год.

Морозы ударили в канун новогодних праздников. Город разукрашен гирляндами из снежинок, они сверкают и переливаются. На центральной площади городская елка в огнях, там же каток залит для всех желающих, а их много, несмотря на морозы. Ледяной городок в парке. Настроение праздничное, в воздухе витает аромат новогоднего торжества: апельсиновый и хвойный. Народу море. В магазине не протолкнуться. Звучит музыка. Пока затариваюсь, меня окликают Игорь с Антоном. Антон встречает праздник с новой подружкой.

– Павлина! – сообщает он.

– О! – в один голос восклицаем мы с Игорем.

– А ты у нас теперь павлином будешь, – шутим мы над Антоном. Он тоже смеется.

– Где ты такую жар-птицу отрыл? – интересуется Игорь.

– Встреча произошла на катке. На прошлой неделе выбрался на лыжах с группой завсегдатаев тренажерки. Ну вот, там, на снежной горке и столкнулись, познакомились – и вот, – Антон многозначительно приложил руки к сердцу, изображая, как оно бьется.

– Желаем удачи! – хлопаем Антона по плечу.

И он раскланивается.

– Шутки в сторону, все на самом серьезном уровне, – говорит он и сам тут же хохочет.

Игорь едет за город на природу с родственниками. Мы еще стоим, смеемся на разные темы.

– А ты, Миша, куда планируешь? И с кем? Или опять рванешь куда подальше? – засыпают они меня вопросами.

Я отшучиваюсь, как всегда. Никуда не планирую, мне и дома хорошо. Потом сплошной треп, кто чем затарился. Да про женщин.

– Видал? – Антон кивает в сторону блондинки в леопардовом пальто. – Ах, как идет на шпильках, а сапожки выше колен!

Мы с Игорем смеемся над Антохой. Блондинка тут же поскальзывается на мраморном полу супермаркета.

– Осторожнее! – Антон успевает подставить руку и поддерживает девушку.

– Спасибо, – улыбается она, окинув нас веселым взглядом.

– Раскололи пацана, смелеет прямо на глазах, – хохочет Игорь.

– Да прям уж, – смущается Антон и, приподняв шапку, вытирает вспотевший лоб.

– А ничего девочка, можно! – смеется Игорь.

Дам и правда много. Глаза разбегаются: какие хочешь, все нарядные, особенно сейчас, перед праздниками. Народ несет апельсины, елки, гирлянды из «золота» и «серебра». Мы распрощались, поздравив друг друга с наступающими. Народ продолжает толпиться. Тащат все подряд – за новогодним столом все пригодится. Выполняю заказы матери, несу апельсины и разную снедь в машину и еду к родителям.

Отработал, настроение отличное. Праздничные дни начинаются. Гуляй сколько хочешь! На улице темнеет быстро, синие сумерки сгущаются. Снова начинается снегопад, и оттого становится теплее. Я забегаю в подъезд, стряхиваю с себя снег. Ух, хорошо! Морозец, снег скрипит под ногами. Мама открывает дверь.

– Принимай товары, – говорю, притопывая ногами.

– Что, замерз? – интересуется мимоходом она.

– Да нет, так, снег стряхиваю.

– Отец выруливает из кухни.

– Давай, Миша, к столу.

– А мы вот елку нарядили, живую, – сообщает мать, – вот только для кого? Камень в мой огород.

– Ладно, мам, не грусти. Скоро навезу тебе детей – не будешь знать, куда их рассаживать!

– Ой, напугал, – смеется она. – Рассадим, всем найдем место. Только где ты их наберешь?

– Не пытай, мам – найду.

– Ну посмотрим – посмотрим.

Она уже накрывает на стол. Я мою руки, и мы с отцом за встречу и за наступающие праздники пьем по рюмке водки. Так понемногу с закуской выпиваем пол-литра. Сидим за столом до самого позднего вечера. Отец к спиртному не тянется в будние дни. И на рыбалку строго – настрого едет трезвым, такой у него закон. Живет по принципу – делу время. Расслабиться может, когда он в полной безопасности, чутье у него как у волка.

– А что, едем в деревню на праздники, Надя? – предлагает отец.

– Ну не знаю, Миша. Куда по такой дороге? Морозы жмут, а там и тем более. Посидим дома, – говорит она и идет украшать елку. Елка ароматная, почти под самый потолок.

– Где вы такую отхватили? – с интересом рассматриваю ее со всех сторон. Запах хвои и блеск стеклянных игрушек неизменно уводят в детские воспоминания.

– Ты, Миша, на базар елочный езжай. Там их полно, пушистые, как на подбор, – охотно объясняет отец.

– А что, у нас же есть. Или ты дома хочешь поставить тоже? – мама с любопытством смотрит на меня.

– Хочу, – отвечаю и подаю ей елочные игрушки.

– Ну что ж, конечно, поставь! – соглашается мама.

– А хочешь, завтра вместе съездим. Я тебе покажу, где брал, – предлагает отец.

– Ладно, посмотрим, – я сажусь в кресло и откидываю голову на спинку. Мама заканчивает украшать елку, и отец на макушку елки надевает звезду.

– Ну вот, все готово, можете водить хороводы, – шутливо предлагает он.

– Я домой! Мне пора.

– Миша, куда ты? Оставайся у нас ночевать, а завтра поедешь! Тебе же не на работу?

– Нет мам, поеду.

– Так за руль хоть не садись.

– Да не сяду я, тачку поймаю. Ну, пока, бывайте.

Я одеваюсь и выхожу. Внизу в подъезде меня ждет Дина, -кто бы сомневался.

– Миша, постой!

– Стою, – говорю я, пытаясь застегнуть молнию на куртке.

– Миша, зайдем ко мне, очень тебя прошу. Я хочу к тебе, соскучилась.

Она прижимается ко мне и обхватывает крепко руками за талию. Конечно, я мужик и тут же хочу женщину. Но от Дины надо отвязываться, иначе будет, как в пословице: чем дальше в лес, тем больше дров. Я уже порядком устал от ее преследований. Это становится невыносимым.

– Дина, не стоит! – говорю я.

– Что?

– Ударение поставь сама, – я отрываю ее руки от себя и выхожу из подъезда.

– Миша! – зовет она вдогонку.

– Все, – я махнул рукой.

– Миша!

Дина выбегает из подъезда и хватает меня за руки, за куртку. На глазах у нее появляются слезы, они бегут по ее щекам. Это самая большая ошибка женщин: чем больше она удерживает, тем дальше хочется от нее быть.

– Ну все, – вздыхаю я, – завяз.

– Миша, подожди, я люблю тебя, слышишь!

– Успокойся, Дина, – повторяю я. – Ну если бы мы не переспали с тобой, не любила бы? Значит, я виноват, что оставался у тебя?

– Нет! Я сразу полюбила тебя! Миша, ну что тебя не устраивает? Я буду такой, какой ты хочешь! Буду делать все, что ты хочешь! Только не уходи, не уходи, не делай мне больно! Пойдем ко мне, ну на пять минут, поговорим.

– О чем? – я беру ее лицо в свои ладони. – Ты хочешь, чтобы я еще раз переспал с тобой?

– Да, хочу, хочу!

– А дальше что?

– Не знаю! Миша, ну что случилось с тобой, что изменилось в твоей жизни? Что?

– Изменилось, Дина, ты права. Иди домой, простудишься, – говорю я.

– Не бросай меня, Миша!

Ее плечи содрогались, она закрыла лицо руками, а сквозь пальцы текли слезы.

– У меня есть дома вино, – говорит она, оторвав пальцы от лица. – Специально для тебя, Миша. Праздник ведь скоро! Едва я дернулся уйти, она тут же опять крепко вцепилась руками в мою куртку.

– Дина, что за детский сад? Ты хочешь, чтобы я лез к матери в окно в следующий раз, если так пойдет дальше? – я улыбаюсь и говорю с ней вежливо, насколько это возможно. – Разве я обещал тебе что-то, разве давал слово?

– Ну так дай слово, пообещай! Ми-и-ша, – захлебывается слезами она.

– Дин, возьми себя в руки, ты говорила, что ты сильная, – я пытаюсь оторвать ее руки от моей куртки.

– Не могу-у-у, – всхлипывает она. – Идем, ну идем.

Дина тянет меня за собой. Я понимаю, что это бесконечный разговор ни о чем и продолжать его бессмысленно. Эх, женщины, любовь из жалости – это мука, ну не может человек заставить себя любить против воли. Разве нужны вам эти дежурные безразличные объятья, чтобы только удовлетворить свою плоть, когда остается холодной душа. Мне совсем не трудно сделать, что она просит, я почти готов, но тогда мне точно придется влетать к матери через форточку. Решительно отстранив Дину от себя, я направляюсь к проезжей части. Дина идет за мной по снегу в домашних тапках. Останавливаю проезжающее мимо такси и сажусь в машину.

– Поехали!

Дина, стремительно удаляясь, остается далеко позади.

Дома скидываю одежду и ложусь в постель. Все-таки она меня завела, и мне нестерпимо хочется женщину. Сжимаю ладонями простынь и закрываю глаза.

– Спать! – приказываю сам себе.

На циферблате час тридцать ночи. Я незаметно засыпаю. Утром сквозь сон слышу трели телефона.

– Миша-а-а! С наступающим! – Вадим кричит в трубку. – Счастливый, у вас там снег да мороз, зимняя погодка, вот это я понимаю! А у нас, как всегда: то дождь, то солнце. Зимой пока что и не пахнет. Где встречаешь? – спрашивает Вадим.

– Еще не решил, – спросонья соображаю я.

– Ну-ну, так я тебе и поверил. Шифруешься, чтоб не сглазить, я тебя знаю! Желаю, чтоб все сбылось!

– Спасибо, – благодарю я. – Ну а вы где? Дома?

– Посмотрим. Ты вторую трубку отключил, что ли?

– Да.

– Тогда понятно.

– Что, дамы осаждают? – хмыкаю я.

– Да, есть такое дело. Тебе привет от Анны, Марии и Виолетты. Виолетта, кстати, каждый раз, когда еду на стрижку, спрашивает о тебе и твоей семейной жизни. Моя дежурная фраза: «Виноват, мы теперь с Мишей далеко и ничего не знаем друг о друге». А что я могу сказать?

– Правильно. Зачем тебе это надо, – соглашаюсь я.

Вадим вздыхает:

– Леночка у нас приболела, и Мария, скорее всего, в самый праздник ляжет с ней в больницу. А мне позвонила Лиля, сама, представляешь, зовет приехать к сыну тридцать первого декабря. Как тебе это? Судьба или просто стечение обстоятельств?

– Наверное, стечение обстоятельств.

– Пусть будет так!

Мы прощаемся. Вадиму сегодня еще на работу. Я надеваю рубашку и смотрю в окно. Там полное затишье: деревья, как на картинке, стоят – не шелохнутся. Дома, дороги – все усыпано снегом. Там моя машина на стоянке точно утонула. Надо ехать доставать ее из-под снега. На улице показалось солнце, но это ненадолго, поэтому ловлю момент, прыгаю в такси и еду за своей машиной. На месте машины – снежная гора. Я разбрасываю руками снег, достаю из багажника лопату и приступаю к делу. Затем работаю щеткой. Мне становится жарко, и я расстегиваю куртку. Наконец машина очищена. Делаю перекур и завожу машину, чтобы прогрелась. Из подъезда идет мама с сумкой.

– Миша, а что не заходишь? Ты за машиной?

– Да, – киваю я. – А ты куда собралась?

– Да так, – замялась она.

– Что ты, мам?

– Тут недалеко, доеду до больницы. Ида там лежит. Тамара просила проведать.

– Да, мам, – качаю я головой. – Ну ты даешь, тебе это надо? Если хочешь, я, конечно, отвезу.

– Вот хорошо, поехали. Может, и ты.

– Я заходить не буду, – перебиваю я ее.

– Ну смотри, как знаешь.

Мама садится в машину, и мы едем.

– Вот что-то болеет и болеет Ида. Все на ней: и огород, и дети, и дом. Надо же, а вроде была здоровой.

Мама замолкает и больше не касается этой темы, так как я не поддержал разговор.

– Завтра тридцать первое, придешь?

– Посмотрим.

Я подъезжаю к воротам городской больницы и спрашиваю:

– А что не в областную?

– Здесь у Тамары знакомая главврач, вот, попросила ее сюда.

– Ну что, тебя ждать или ты надолго?

– Нет, что мне рассиживать. Передам гостинцы, спрошу, что и как. Я мигом, – кричит мама и скрывается в дверях приемного покоя. Сижу в машине и слушаю «Авторадио». Через двадцать минут мама идет обратно.

– Ну все, поехали, Миша. Вот хорошо, с тобой я быстро обернулась. Ну вроде лучше, – обронила она. – Разрешили вечером звонить со стационарного телефона. Тамара теперь сама сможет говорить с Идой.

– Мам, ты давай, бросай свою благотворительность, – говорю я, – ни к чему это.

– Знаю, – соглашается она.

Подбрасываю маму к самому дому и еду к Светлане. С того самого дня мы не виделись еще. У Светланы дома тихо и темно. Я выхожу на улицу, смотрю по сторонам. Где они могут быть? Иду за дом. Подкатывает такси, из него выходят Светлана, два парня и девушка. Они стоят и о чем-то оживленно разговаривают. Жду, пока она пойдет к своему дому. Наконец они все прощаются и расходятся в разные стороны, а парни снова садятся в такси и уезжают. Я иду навстречу.

– Привет! – изо рта вылетают клубы пара, морозно.

– Привет! – Светлана улыбается, на ее ресницах серебрится иней.

– Где пацаны? – спрашиваю я.

– У мамы.

Мы идем в подъезд. Она открывает дверь и включает свет. Прямо в коридоре стоят коробки, квартира почти вся пустая, сняты шторы.

– Переезжаешь? – удивляюсь я.

– Да. Вот, осталось перевезти вещи. Договорилась с ребятами с работы, чтобы помогли перебраться. Я смотрю в недоумении.

– Почти год назад я разошлась с мужем. А теперь нашла размен: ему однокомнатную, ну и нам двухкомнатную. Мне эту надо освободить до первого числа. Ни раньше ни позже, – усмехается она. Так что сейчас приедут ребята с машиной, и будем переезжать.

– Почему ты не сказала мне? Я бы все организовал.

– Да ну, ерунда, – отмахнулась Светлана. – Тебя не было, да и кто знал. Мне бумаги на днях выдали и ключи, перед самыми праздниками.

– Ну что, «поехали»?

Светлана сбросила пальто и засучила рукава. Мы стали собирать коробки и узлы. Она включила приемник, зазвучала «Дискотека восьмидесятых». Под эти песни мы и собирали вещи. Приехали ребята.

– В нашем полку прибыло! Серега! – парень протянул мне руку.

– Михаил.

– Данила! – мы пожали друг другу руки.

– Ну что, мужики, втроем-то мы быстро, – говорит Серега.

– Тук-тук, к вам можно? – в квартиру входит, наверное, та самая девушка, которая стояла со Светланой у такси.

– А, Люба, заходи! – Света машет ей рукой, приглашая войти.

– Машина у входа. Начнем, пожалуй, – Серега поплевал на ладони.

– Ты не таскай тяжести, – предупреждаю Светлану.

– Да, девчата, вы так, по мелочам. Мы сами, – поддерживает меня Сергей. Много таскать не пришлось, так как и вещей всего ничего. Мы управились быстро, дольше пришлось ехать в новый район, в двушку.

– Зато теперь ближе к садику, – замечает Светлана.

– Да, тесновато вам будет, – вздыхает Люба, пройдясь по квартире.

– Зато свое! – Светлана осматривает комнаты и говорит: – Потом перемою, давай мужчин кормить.

И они с Любой идут на кухню. Компанейские ребята, мы посидели, поели, ребята выпили. Я не пил, я за рулем.

– Нет, наши без бутылки не сядут за стол, – шутит Люба.

– Да ладно, не такие уж мы горькие пьяницы, как кажется с первого взгляда. Даже наоборот. Сделай дело – потом гуляй смело! – поднимает рюмку Серега. – С наступающим!

– Чтобы на новом месте жилось лучше прежнего! – добавляет Данила.

Пообщались немного, быстро закусили, потом ребята резко встали и собрались по домам.

– Тебе тут дел еще хватит!

Мы пожали друг другу руки, и они побежали вниз по ступеням, прихватив с собой Любу. Вместе с ними вышел на улицу, посмотреть машину.

– Ты это, Михаил, дай огоньку, есть? – спросил Серега.

Я подал ему зажигалку. Он прикурил и сказал:

– Михаил, ты к ней с серьезными намерениями?

Я вопросительно посмотрел на него.

– Без обид, если несерьёзно, то можешь сразу отчаливать – бесполезно. Она не такая, понял? Мы ее уважаем. Это я так просто, по дружбе.

– Я понял.

– Ну все, держи, – и он подал мне зажигалку. – Спасибо.

– Не за что.

– Ну что, Данила, Любаша, погнали?

И они скрылись за домами. Я осмотрел машину, отогнал ее на стоянку и поднялся в квартиру. Светлана мыла в пустой комнате пол. Потом мы с ней расставляли мебель.

– Ну вот, более-менее порядок, – она вытирает пыль с подоконника. – А окна не вымоешь – мороз.

– Светлана, предлагаю встретить Новый год у меня. Все равно мы не успеем здесь навести порядок до завтра. Соглашайся, прошу тебя, – я смотрю в ее глаза и подмигиваю. – Решено?

– Может, и встретим, – улыбается она.

– Вот и отлично.

Я подхватываю ее на руки. Светлана просит:

– Миша, поставь меня, а то усну. Слушай, устала, как не знаю кто, едва держусь на ногах.

– Едем ко мне, там выспишься, а по пути заберем пацанов.

– Нет, Миша, заезжай за нами завтра. Идет? А пока я тут еще разберусь немного и высплюсь. А завтра посмотрим.

– Тогда я с утра к тебе.

– Хорошо.

Она, устало улыбаясь, провожает меня до двери.

Новогодний вечер. Снегопад шел всю ночь, намело по колено. Снежные искры слепят глаза, отражая солнце. Суета в городе заметно утихла, предновогодняя спешка улеглась. Канун праздника, все стараются доделать намеченные дела и вечером успеть вовремя сесть к столу. Так называемое затишье перед праздничной бурей. С утра еду к Светлане. В городе белым-бело, в воздухе пахнет свежестью. Останавливаюсь возле торгового комплекса, мне нужно купить пачку сигарет. Мороз усиливается, и снег скрипит под ногами. Я вдыхаю морозный воздух, посматривая на украшенные витрины, и захожу внутрь. В магазине, несмотря на ранний час, много народу. Стою в очереди в кассу и чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Слегка повернув голову, перехватываю взгляд Наташи. Она с мужчиной. Смутившись, она резко опускает голову. Посматривая на меня, начинает внимательно заниматься партнером: стряхивает невидимые пылинки с его пальто, излишне громко смеется, показывая нарочитую веселость. Затем берет его крепко под руку и, пока он разговаривает со своим знакомым, продолжает смотреть в мою сторону. Я расплачиваюсь и иду к выходу. И, о удивительно, Наталья тут же на крыльце магазина догоняет меня, сделав вид, что высматривает кого-то на улице.