Текст книги "Нам понравилась ваша рукопись! Как писать романы, которые покорят читателей и издателей"

5. Обстановка. Всем до лампочки, чем пахнет в комнате героя

Раз уж вы потратили деньги на эту книгу[100]100
  Хм, вы же ее купили, верно? Конечно, не исключено, что вы нашли эту книгу в мусорном баке с явными признаками того, что ее пытались сжечь, или в библиотеке, или на столе у друга, где она лежала и ждала, пока вы ее украдете. Может, вы даже стащили ее в книжном магазине или скачали бесплатно. В таком случае знайте: вы меня очень расстроили. Чтобы показать, как сильно я расстроен, вот вам этот грустный смайл:-(


[Закрыть] и я в некоторой степени несу моральную ответственность перед вами, должен развлекать вас и делиться полезной информацией, раскрою маленький секрет. Вот одна из множества забавных подробностей моего рабочего процесса: когда я пишу о герое, который живет один в квартире, это та самая квартира, в которой я обитал с 1996 по 2001 год в Джерси-Сити, Нью-Джерси.

Я серьезно. Во всех рассказах и романах, написанных мной с 1996 года, когда кто-то из моих героев бродит по своей квартире, он ходит по квартире номер девять, расположенной в старом доме в Джерси-Сити, где я когда-то жил. Может быть, дело в том, что у меня воображение, как у кошки, чей мозг размером с теннисный мяч[101]101
  Но это не значит, что они глупые: например, мои кошки фактически поработили меня, что свидетельствует об их интеллектуальном превосходстве.


[Закрыть]. А может, та старая квартира с одной спальней, дощатым полом, покрашенным в коричневый цвет, и газовым отоплением[102]102
  Это характерно для многих старых квартир северо-востока США. Единственным источником тепла у меня была газовая плита на кухне. То есть зимой кухня прогревалась настолько, что на лице плавились очки, зато спальню можно было использовать как второй холодильник. Хорошее было время.


[Закрыть] просто прочно засела в моей голове, потому что это было мое первое жилье и именно там я много раз погружался в состояние, близкое к безумию[103]103
  Однажды я забаррикадировался в этой квартире с коробкой чипсов и несколькими бутылками крепкого алкоголя, решил основать свою суверенную республику и сопротивляться всем попыткам меня арестовать. Никто ничего не заметил. Через три дня я вышел на работу, сказав, что болел (это была не совсем ложь).


[Закрыть]. Короче, если вы возьмете несколько моих романов и сравните отрывки из них, то сможете довольно точно вычислить площадь, расположение комнат и даже тайники, где я прятал от нечаянных гостей маленькие бутылочки с бурбоном.

Наверняка вы слышали термин «построение миров». Возможно, вам кажется, что об этом нужно задумываться лишь тем авторам, кто пишет в стиле научной фантастики или фэнтези, но вы ошибаетесь. Я сторонник минимализма в том, что касается деталей обстановки, потому что ее создание в романе и так отнимает много сил. Иногда начинающим писателям кажется, что они должны выписать каждую мелочь, не упустить ничего вплоть до размера ноги героя и запахов в каждой комнате. И сказать по правде, именно поэтому они не доводят до конца так много книг. Обстановка – самое сложное в написании книги, потому что ее создание и есть «построение мира», и писатели очень часто не знают в этом меры.

Неочевидный совет

Элмор Леонард как-то сказал: «Если текст похож на письменную речь, я его переписываю». Иногда так хочется насытить обстановку деталями, что внутренние монологи героев становятся неестественными, совершенно непохожими на то, как люди обычно думают или описывают свои наблюдения. Войдя в комнату, никто не стоит неподвижно несколько минут, фиксируя в уме все, что увидел, услышал и унюхал, до мельчайших подробностей. Герои книг не исключение. Описание обстановки должно быть столь же ненавязчивым и малозаметным, как посвящение в предысторию героя, необходимая экспозиция и все остальные аспекты писательства, которые нужно показывать, а не называть в лоб (то есть вообще все).

И целого мира, наверное, много

Каждое художественное произведение существует в своей вселенной. Даже если оно основано на реальных событиях, оно не реально, потому что автор пропускает все через призму своего восприятия. Например, моя старая квартира никогда не предстает на страницах книг абсолютно одинаковой: что-то я забываю, что-то спустя годы помнится уже другим, а иногда я сознательно приукрашиваю некоторые детали, чтобы она показалась более крутой, чем на самом деле. Как бы близко к реальности вы ни описывали обстановку, это не реальность, а симуляция. Другими словами, вы строите мир.

Надо сказать, построение миров – дело серьезное. Реально серьезное. Разворачивается ли действие вашего романа в параллельной вселенной, где люди летают на коврах и стреляют друг в друга из лучевого оружия, или в Лос-Анджелесе сегодня утром, ваша писательская задача отчасти состоит в том, чтобы расставить декорации и сделать так, чтобы в этом мире действовали законы физики, какими бы они ни были. Это и проще, и сложнее, чем кажется.

Это проще, потому что всем до лампочки, чем пахнет в комнате вашего героя[104]104
  Если вы еще не догадались, я пытаюсь продвинуть слоган «Всем до лампочки, чем пахнет в комнате героя». Вы можете мне в этом помочь, напечатав эту фразу на футболках.


[Закрыть]. Многим писателям кажется, что они должны придумать все до мельчайших деталей, но это не так. Нужен лишь приблизительный набросок окружающей обстановки и мира. Невозможно описать каждую песчинку в отдельности, лучше опишите пляж.

Это сложнее, потому что ваш обман должен быть убедительным. Вы не можете позволить себе тратить время на описание каждой песчинки, но должны каким-то образом передать ощущение, что между пальцев вашего героя их бесконечно много.

ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ, ДА ЛУЧШЕ

Создавая декорации для своего романа, подумайте о том, что можно спокойно оставить за кадром. Элмор Леонард (опять он) как-то сказал[105]105
  Послушайте, если вы собираетесь написать главу, на 90 % состоящую из высказываний другого человека, Элмор Леонард – это не худший вариант.


[Закрыть]: «Старайтесь не писать о том, что читатель все равно пролистнет». Я перефразирую эту мудрость так: «Не пишите о скучном».

Чрезмерное увлечение деталями – главная ошибка авторов, когда они пытаются описать обстановку. Они углубляются чуть ли не в молекулярную структуру каждого предмета в каждой комнате и топят читателя в ненужных деталях по двум причинам. Вероятно, им кажется, что так правдоподобнее, а может, они не знают, о чем писать, и топчутся на одном месте.

На самом деле правдоподобность не аргумент, потому что, как я уже сказал, излишние детали скучны и заставляют читателя страдать. Они неестественны. В реальной жизни мы их не замечаем, даже если убеждены в обратном. Вспомните ненадежные показания очевидцев в зале суда. Существует масса свидетельств, что, во-первых, люди часто запоминают случившееся совершенно неправильно и, во-вторых, очень легко внушить им ложные воспоминания, убедив, что на самом деле они видели то, чего не было[106]106
  Мой любимый пример – фильм «Шазам» с участием комика Синбада. Такого фильма нет. (Не путать с «Шазамом» 2019 года – речь о фильме 1990 года, которого правда не существует. Прим. пер.) И несмотря на это, тысячи людей в интернете не просто утверждают, что он есть, они еще говорят, что смотрели его. А когда им отвечают, что это невозможно, они уморительно расстраиваются. Я планирую поступить так же, когда мне предъявят мои юношеские романы: буду отрицать их существование, а всех, кто продолжит настаивать, назову лжецами. Возможно, тут не обойдется без дымовух и заявлений в суд, но давайте по-честному: все, что я делаю, обычно заканчивается дымовухами и судом.


[Закрыть].

Короче говоря, предположение о том, что масса мелких подробностей создаст у читателя убедительную картину происходящего в книге, не выдерживает критики. Люди просто не могут их воспринять. Мы носим в памяти впечатления об увиденном, отпечатки событий, свидетелями которых мы становились, а детали уже добавляем позже, если это необходимо. И как правило, выдумываем их, хоть и убеждаем себя, что это не так. Иначе говоря, вместо того чтобы строчить 5000 слов о запахах в комнате героя, просто сообщите, что он туда вошел, добавьте пару существенных деталей, и пусть читатель додумает все остальное.

Но бывает и так, что вы начинаете описывать все неприятные запахи в комнате, потому что застряли и не знаете, куда двигаться дальше. Это повод задуматься. Иногда мы пишем, чтобы преодолеть проблему: писательский блок, сюжетную неувязку, внезапное осознание того, что мы пишем ужасный роман, – и в процессе находим решение. Мы обсудим это подробнее чуть позже.

Неочевидный совет

Нулевые[107]107
  Нулевиком я называю тот бессвязный бред, который ни один человек в здравом уме романом не назовет. Черновик уже содержит минимальную структуру и проработку персонажей, в то время как нулевик – это чистый хаос и спекуляция. Можете смело пользоваться этим термином в своем творчестве, дарю.


[Закрыть] и черновые рукописи не должны быть идеальными – их не надо даже пытаться сравнивать с гипотетическим идеалом. Когда вы работаете над черновиком, лучше вообще забыть о том, что такая штука, как идеал, существует. Если вы не можете написать второе предложение романа, пока первое не будет идеальным, вы обрекаете себя на проигрыш, потому что тогда все предложения в вашей книге будут взаимосвязаны. Сначала вы потратите несколько недель, чтобы первая строчка была идеальной, потом семнадцатая строчка эту идеальность нарушит, и вы погрязнете в бесконечных исправлениях предыдущих шестнадцати строк. Приступайте к редактированию только после того, как закончите черновой вариант рукописи.

Итак, когда вы занимаетесь построением миров и обстановки, не пытайтесь описать каждую пылинку в воздухе. Сделайте шаг назад, окиньте вашу воображаемую комнату более широким взглядом. И дайте читателям самим дополнить недостающие детали – столько, сколько им потребуется, чтобы картина стала правдоподобной.

БЕЛАЯ КОМНАТА

Я начинаю строить миры с белой комнаты – эта техника универсальна и всем подойдет. Начните с нуля, с первого дня сотворения вашей воображаемой вселенной. Неважно, какой мир вы хотите описать: сложное фэнтези с собственными законами физики, культурой и историей или свой родной город в наши дни, – начните с белой комнаты, пустого пространства, ограниченного стенами, полом и потолком. Это пространство может быть размером с гостиную или планету, но оно должно быть белым и пустым. Теперь посадите туда своих героев.

У вас нет героев? Ладно, посадите туда каких-нибудь людей. На этом этапе неважно, главные это герои или нет. Возможно, потом, на этапе редактирования, вы вовсе выкинете их из романа. Главное, чтобы в белой комнате появились узнаваемые существа. Теперь спросите себя: «Что им нужно? С чем они взаимодействуют? До чего дотрагиваются? Что привлекает их внимание?» Обычно мы не фиксируем 99,9 % деталей окружающей обстановки. Мы не вздрагиваем от каждого прикосновения и мелкого движения вокруг: в повседневной жизни слишком много отвлекающих факторов. Ваши герои тоже не должны замечать все.

Вместо этого поместите их в определенные сценарии. Например, представьте, что они идут по белой комнате, и вы быстро поймете, что в ней должно быть. Это все, что нужно для начала, – самое необходимое. Не поддавайтесь искушению описать, какое масло используется в лампах в вашем средневековом фэнтези или каким узором пестрит ковер на полу квартиры вашего героя – биржевого брокера, если эти детали не имеют прямого отношения к сюжету.

Минимализм в обстановке и построении мира не только поможет вам писать быстрее, но и позволит сосредоточиться на том, что действительно важно, сделать акцент на главных темах (или, если вы похожи на меня, – выявить их), заложить основу сюжетных поворотов и открытий и рассказать историю. Писатели часто придают слишком большое значение черновикам или даже нулевикам рукописей[108]108
  Забавный факт: большинство предложений в нулевиках отлично написаны.


[Закрыть], им кажется, что черновик к концу должен представлять собой полноценный роман – и иногда так и случается. Но не часто, не всегда, и это необязательно. Для черновика нужна только история. Вы возвращаетесь и шлифуете шероховатости. Вы убираете несовершенства. А если возникнет необходимость, добавляете детали, подробнее описываете обстановку, заполняете пробелы, которые заметите, перечитывая роман. А если они не очевидны, возможно, их там и нет.

Неочевидный совет

Перечитывание и редактирование дают очень много. Автор романов о Джеймсе Бонде Ян Флеминг писал черновики очень быстро, потому что не вдавался в детали, а концентрировался на сюжете и персонажах. Потом он возвращался и добавлял колоритные, яркие подробности опасного и роскошного мира, в котором жил Бонд. Когда вы начнете перечитывать свою рукопись, то сразу заметите, чего не хватает, и добавите недостающее. А вот если рукопись изначально перегружена деталями, заметить это гораздо сложнее, – подсказку даст лишь чувство усталости, возникающее от прочтения такого романа.

Концепцию белой комнаты можно развить.

Когда-то я много играл в текстовые квесты – их еще называют интерактивной литературой. Эти игры нередко были очень сложны, хорошо написаны и обширны; по сути, это были романы, переделанные в игру «выбери себе приключение», причем они были длиннее большинства обычных романов, так как сюжет предусматривал несколько ответвлений и множество различных концовок[109]109
  Между прочим, несколько таких квестов написал Дуглас Адамс – автор «Автостопом по Галактике». Один из них был адаптацией этой книги и сложнейшей из когда-либо созданных игр такого типа. В нее входила гениальная головоломка с участием предметов, которые вы носили с собой. В этих играх можно было носить с собой из комнаты в комнату разные предметы и просматривать их перечень в любой момент, набрав команду «перечень» – inventory, или просто i. В игре Адамса в перечне предметов всегда была строка «нет чая», потому что одной из целей игры было выпить реальную чашку чая, а это никак не удавалось. Гениальность головоломки заключалась вот в чем: для того чтобы доказать компьютеру, что вы не дурак, вам нужно было понять, как одновременно пить чай и иметь в своем перечне строку «нет чая», – загадка, наделенная таким глубоким философским смыслом, что, пытаясь решить ее, я потерял сознание в тринадцать лет и лишь недавно очнулся от затяжной комы.


[Закрыть]. Играть в них было очень увлекательно и, как мне кажется, полезно с точки зрения выстраивания сюжета. Представьте свою историю в виде квеста для нескольких игроков, и вы обнаружите множество дорожек, которыми они могут пойти. Порой их мешают увидеть предвзятость и прочие «слепые пятна»[110]110
  В рамках маркетинговой кампании для «Вечной тюрьмы», третьей книги из серии про Эвери Кейтса, я тоже написал такую игру. Она находилась на официальном сайте книги, но сейчас он не работает. Игра была не очень длинной, но писал я ее долго, потому что нелегко предвидеть все решения, которые могли принимать люди.


[Закрыть].

Когда я проходил квесты, то рисовал карты, чтобы сориентироваться и сразу понять, где я уже был и как эти места (или этапы развития сюжета) соотносятся друг с другом. Картинка на соседней странице – карта, составленная мной еще в детстве для классической текстовой игры Zork.

По сути, эта карта – множество белых комнат, соединенных друг с другом переходами. Каждой из белых комнат соответствует описание – обстановка. Интерактивные игры предлагают модель создания мира (собственной вселенной) и декорации к нему: коробки внутри коробок. Вы начинаете с вселенной и помещаете остальные коробки внутрь этой, главной. Каждая из них представляет собой белую комнату с обстановкой, которая является частью общей обстановки. К ней прилагается описание, и оно может меняться в зависимости от поступков героев. И все это взаимосвязано. Оставшееся белое пространство – места, куда вы решили не ходить, их и не нужно описывать, потому что в вашей истории вы туда просто не попадете. А что, если вы все-таки соберетесь отправиться туда? Просто добавьте новую коробку и заполните ее нужными деталями.

ПИСАТЕЛЬСТВО КАК КОД

Разумеется, как бы упрощенно вы ни представили этот процесс, создание вселенной (даже основанной на ваших повседневных реалиях) может показаться пугающе сложной задачей, что возвращает нас к моей старой квартире[111]111
  Вероятно, вы уже потеряли надежду уследить за ходом моих мыслей. Со мной такое случается постоянно, и мне очень обидно.


[Закрыть].

Почему я использую один и тот же мысленный образ, описывая квартирные сцены в своих книгах? Чтобы мне не надо было каждый раз придумывать все с нуля. Конечно, бывает, что по сюжету требуется придумать какое-то особенное жилище, которое станет ключом к истинной сущности героя или отсылкой к главной теме романа. Но во всех остальных случаях я просто заново описываю свою старую квартиру[112]112
  Одна просьба: пожалуйста, не ездите в Джерси-Сити и не пытайтесь отыскать там квартиру номер девять, чтобы устроить рядом маленький алтарь поклонения мне. Если такое придет вам в голову, умоляю, приезжайте в Хобокен: я посвящу вас в культ и разрешу убраться в моем доме бесплатно.


[Закрыть] – и нужные декорации, вполне правдоподобные, возникают за считаные минуты. Не приходится ничего выдумывать, а если нужно что-то поменять или исправить, я всегда могу сделать это на стадии редактирования.

В программировании есть такое понятие – библиотека кода. Никому неохота заново писать код какой-нибудь анимированной кнопочки каждый раз, когда ее нужно добавить в интерфейс, – достаточно просто взять кусочек уже написанного кода, подправить, где надо, и вставить нужное количество раз. Ту же концепцию можно использовать с «фоновыми» элементами в книге, например в сценах описания. Не изобретайте колесо каждый раз, когда герой садится в машину. Опишите свое старое воспоминание или мысленный образ автомобиля и отредактируйте по необходимости. Для меня многие компоненты описаний в книге – те же готовые коды из библиотеки. И вот идеальный пример: когда мне нужно описать маленькую захудалую квартирку, в которой живет герой, я просто помещаю его за дверь с номером девять из своих воспоминаний и воспроизвожу детали по памяти.

Сразу оговорюсь: все сказанное не значит, что вы должны копировать куски из своих предыдущих романов и вставлять их в новые. Это упражнение нужно проделывать умственно – я вовсе не подстрекаю вас к плагиату самих себя. Да, я моделирую все квартиры в своих романах по одному образу, но каждый раз я описываю его стопроцентно новыми, оригинальными словами[113]113
  Если это читает кто-то из моих издателей, клянусь, что говорю правду, – нет смысла подвергать мои книги криминологическому анализу. Да, кстати, по чистому совпадению в данный момент на улице меня ждет такси в аэропорт, откуда я планирую улететь в страну, не подписавшую с США договор об экстрадиции. (Бросает дымовуху. Бежит к выходу. Штаны падают. Спотыкается, запутывается, заливается слезами.)


[Закрыть]. Наличие воспоминания, к которому я могу обращаться раз за разом, ускоряет дело, потому что мне не нужно думать о том, как бы выглядела квартира того или иного героя (кроме тех случаев, когда это действительно важно для сюжета, тогда я думаю), – я просто «выгружаю» свои воспоминания и начинаю писать.

Это можно применить к любому элементу обстановки. На самом деле, если вы когда-нибудь писали рассказ или роман, где события происходят в современном мире, вы, скорее всего, уже пользовались этим методом, то есть просто описывали свой жизненный опыт, интерпретируя его, добавляя немного вымышленных подробностей и применяя как шаблон для своих безумных литературных выдумок. Здесь то же самое: зачем тратить несколько лет, воссоздавая наш мир с нуля? Мы просто берем то, что есть. Так же и у меня: если нет причин создавать планировку и интерьер для конкретной сцены, я просто вспоминаю старую квартиру и продолжаю писать, не погрязая в мелочах.

ЮРТЫ ОБЛАЧНОГО ГОРОДА

А вот если вы пишете в жанре спекулятивной фантастики, то не сможете описать мою старую квартиру[114]114
  По очевидным причинам надеюсь, вы никогда не станете описывать мою старую квартиру. Если только вы сами в ней не жили после того, как я съехал, в таком случае мы с вами в некотором роде «товарищи по жилищу». Кстати, вы не находили в тайнике над подвесным потолком бутылку бурбона? Позвоните, если это так.


[Закрыть], потому что в вашей книге воображаемые люди, скорее всего, не живут в квартирах или даже в пространствах, отдаленно их напоминающих. Нет, может, и живут, конечно: к примеру, уклад древних римлян не слишком отличался от нашего в том смысле, что они тоже жили в помещениях из нескольких комнат, каждая из которых выполняла определенную функцию. Кроме того, вы можете взять план своей старой квартиры и спроектировать по нему жилище для инопланетных разумных ящериц. Прием с квартирой можно видоизменять: например, описав одну злачную таверну, где ошиваются паладины и разбойники, вы можете создать еще много таверн по тому же шаблону. Коды в вашей библиотеке обстановок и миров необязательно должны быть основаны на реальной жизни или описывать места, где вы в самом деле побывали. Постепенно библиотека описаний, которые можно будет вставить в любую историю, будет разрастаться.

Но важно помнить и о том, что пользоваться ею необязательно. Этот прием нужен тем, кто хочет ускорить и упростить рабочий процесс. Если вы четко представляете себе обстановку, где разворачивается действие, то можете описать ее, не «выгружая» из памяти воспоминания о прошлом. Но если вы чувствуете, что зашли в тупик или склонны злоупотреблять ненужными деталями – например, чем пахнет в комнате, – сэкономьте время и нарисуйте правдоподобную картину, просто вытащив из головы готовое описание.

Что хорошо в нашем деле, так это то, что любую ошибку можно превратить в фишку. Если вы воспримете мой совет слишком буквально и напишете роман, где действие будет происходить в нескольких связанных между собой белых комнатах, можете сказать, что создали новый минималистичный стиль, основать литературное течение и провести остаток жизни, проклиная тот день, когда купили эту книгу.

6. Герои. Любовь – это… не заставлять своих персонажей смотреться в зеркало

Если вы до сих пор не убедились в моей лени и некомпетентности (ах, знавали бы вы те славные времена, когда люди еще не на 100 % убедились в моей лени и некомпетентности![115]115
  Уверяю вас, такие времена были.


[Закрыть]), вот хороший пример. Я пошел в колледж главным образом потому, что понимал: родители ни за что не позволят мне слоняться по дому, есть чипсы и играть в видеоигры. Я знал, что на учебе от меня не потребуется много усилий, и, подобно Марку Цукербергу из фильма «Социальная сеть», понимал, что потребуется и минимум внимания, – в отличие от работы. А поскольку мне было семнадцать, любая вакансия, на которую я мог претендовать, скорее всего, подразумевала бы ношение дурацкой формы[116]116
  Неприязнь к ней внушили мне годы, проведенные в Организации американских бойскаутов. Скаутскую униформу как будто шьют на мужчин средних лет с пивными животами. Шесть лет я снашивал штаны, пытаясь запомнить клятву скаута. Тот факт, что я достиг высшего ранга, настолько невероятен, что теперь у меня даже возникло сомнение, не было ли там еще одного Джеффа Сомерса, чью карьеру разрушила путаница в документах.


[Закрыть].

Я уже упоминал, что в колледже выбрал специализацию «Английский язык и литература». Не потому, что любил литературу, не потому, что хотел стать писателем и писал постоянно (хотя и то и другое – правда и имеет большое значение для меня), а потому, что знал: это потребует от меня минимальных усилий. Я читал книги и очень хорошо писал тексты. Я прикинул (и оказался прав), что мне удастся окончить колледж, практически ничего не делая. Я собирался сдавать экзамены на проходные баллы, чтобы через четыре года получить диплом, который можно будет обменять на нормальную работу, как купон[117]117
  Если вы задумываетесь о поступлении, потому что вам кажется, будто это поможет в карьере, скажу прямо: диплом бакалавра свободных искусств еще никому не помог обогатиться. На первой работе после колледжа я зарабатывал 17 000 долларов в год (в пересчете на сегодняшние цифры это около 27 000 долларов). Я получал так мало, потому что за четыре года в колледже не научился абсолютно ничему полезному, кроме как сочинять остроумные ответы на электронные письма, а это не считается. Я ел лапшу быстрого приготовления, пил много дешевого алкоголя, а мой телевизор был таким крошечным, что для просмотра телепрограмм требовался увеличивающий экран, как из фильма Терри Гиллиама «Бразилия».


[Закрыть].

Таким образом, те четыре года стали, пожалуй, самым большим отрезком бесконтрольного, свободного времени, который у меня когда-либо был[118]118
  Вам, наверное, любопытно, как я выжил. Мне тоже.


[Закрыть]. Поэтому я начал писать и писал очень много. Знаете, что в колледже самое прекрасное? Когда обстоятельства складываются так, что тебе все-таки приходится прийти на занятия, со стороны будет казаться, что ты прилежнейший из студентов, который с сумасшедшей скоростью что-то строчит в блокноте или печатает. Ты как будто конспектируешь все-все, что говорит лектор, хотя на самом деле у тебя жуткое похмелье и ты пишешь сцену крутого мочилова.

Кроме того, в колледже я читал много классики, знакомился с разными людьми и напридумывал идей на много лет вперед. Естественно, писалось мне в то время легко. Примерно за три месяца непрерывного труда я закончил первый черновик романа «Электрическая церковь». Он был далек от совершенства: во-первых, мне тогда было девятнадцать лет и я просто не мог написать что-то зрелое и качественное; во-вторых, я сделал роковую ошибку и населил этот роман своими друзьями.

Неочевидный совет

Лучший совет начинающему автору (который вы наверняка уже получали не раз) – больше читать. Если некий гуру писательского мастерства не призывает вас проводить много времени с самыми разными книгами и постоянно сомневаться в своем выборе литературы – это отстойный гуру.

В буквальном смысле. В том первом черновике, напечатанном на пишущей машинке, которую я стащил у милой матушки, нескольких второстепенных персонажей звали так же, как моих друзей, и они вели себя в точности, как мои друзья, как будто те просто взяли и телепортировались в книгу.

Тогда это казалось мне гениальным и революционным литературным ходом. Хотя я писал научную фантастику о киборгах-убийцах, я не сомневался, что мое произведение перевернет современную литературу. Как я отмечал выше, на момент поступления в колледж у меня уже был заключен договор с издателем, и, хотя впоследствии дело не выгорело, тогда я еще находился под впечатлением, что вот-вот стану знаменитостью. И если мне захотелось поместить в книгу своего приятеля[119]119
  Джеф и еще один мой друг Кен были моими соседями в колледже и некоторое время после выпуска. Однажды мы купили видеокамеру (это было еще до смартфонов) и решили снять фильм ужасов о сумасшедших каннибалах. В кульминационной сцене фильма мы выбегаем из своих комнат с оружием, намереваясь убить друг друга, под «Танец феи Драже». Если это видео когда-нибудь всплывет, нам конец.


[Закрыть] и заставить его рассказывать анекдоты, понятные лишь нам двоим, это казалось просто замечательной, революционной идеей – кто бы посмел возразить?

Но все, кто прочел черновик «Электрической церкви», придерживались другого мнения. В последующих версиях романа я не стал убирать из него всех своих друзей, ведь ключ к созданию правдоподобных персонажей – в использовании реальных прототипов. Но я постарался сделать так, чтобы герои были понятны не только мне, но и читателям. И для этого пришлось потрудиться.

Неочевидный совет

Плохой первый черновик романа – это не редкость. Как и плохой десятый черновик. Если замысел вас не отпускает, не бросайте его. Пробуйте разные подходы, жанры, техники. Никто не станет учитывать ваши неудачные попытки, и, если идея вдохновит вас на написание пятидесяти плохих книг, а пятьдесят первая окажется хорошей, это единственное, что имеет значение.

Друзья и соседи

Меня всегда немного удивляет, когда писатели просят поделиться секретом создания классных героев, – а это очень распространенный вопрос[120]120
  И все равно я удивляюсь каждый раз, что показывает мой уровень интеллектуального развития.


[Закрыть]. Думаю, авторы не понимают, как к нему подступиться, потому что многие готовы поместить в книгу только себя – единственного человека, о котором можно писать что угодно без стеснения. О других же люди писать стесняются.

Неочевидный совет

Писать о ком-то другом страшновато: как создавать персонажей, принадлежащих к разным культурам и полам, обладающих разным опытом? Поможет небольшое расследование: поговорите с нужными людьми – и у вас накопится достаточно материала для работы. Героев, чей внутренний мир вас не интересует, можно писать, основываясь на чистых наблюдениях. Иными словами, если вы не знаете, как писать о других людях, проще всего представить их как других.

Списать главного героя с самого себя – сомнительная затея. Еще более сомнительная затея – списать всех героев с самого себя. Это похоже на актерский бенефис, где один человек играет все роли из театральной адаптации «Игры престолов». Его право, но на такой спектакль никто билет не купит. Если вы не Самый Интересный Человек в Мире, то персонаж, списанный с вас, окажется худшим в книге[121]121
  Тут возникает одна неувязка: чуть раньше я советовал писать роман, представляя себя на месте персонажей и описывая свои реакции на воображаемые события. Теперь я говорю, что не надо писать главного героя по своему образу и подобию. На самом деле это разные вещи, но их легко перепутать и тем самым навлечь на себя неприятности. Вот в чем отличие: первый прием используется, чтобы правдоподобно описать реакции на события. Это поможет увидеть сюжетные повороты, которые вы иначе бы не заметили, – но это еще не конец. Потом вам нужно приписать эти реакции персонажам, которые не являются вами.


[Закрыть]. Во-первых, когда мы пишем о себе, есть угроза создать Мэри (или Марти) Сью – идеального героя, который всегда говорит и делает только умные вещи, всегда прав и, по сути, представляет собой улучшенную версию автора. Нет ничего хуже, чем Мэри Сью. Не становитесь Мэри Сью (и Марти тоже не надо). Во-вторых, раз уж вы писатель, то вы, очевидно, считаете себя толковым и остроумным, а значит, и своего героя будете воспринимать именно так и не услышите никакой критики. Это слепое пятно. Остерегайтесь списывать персонажей с себя, друзья мои.

Итак, мы выяснили, что не стоит использовать себя в качестве прототипа. Но как же тогда создать правдоподобных героев, которые удержат интерес читателя и удивят его неожиданными поступками? Очень просто: используйте в качестве прототипов своих знакомых: родственников, друзей, соседей, коллег, странных типов, которые пристают к вам в метро[122]122
  По разным скучным юридическим причинам я вынужден подчеркнуть, что в этом предложении я ни прямо, ни косвенно не намекаю на своего агента Дженет.


[Закрыть], придурковатых бывших одноклассников, которые не понимают намеков. Самый простой способ создать правдоподобного, живого персонажа – взять кого-то из знакомых, что-то добавить и что-то изменить.

«Знакомый» не значит, что вы должны знать его хорошо. Но вам нужен человек, за которым у вас есть возможность наблюдать. На самом деле чем менее близки вы с ним, тем лучше, – так вы не будете отягощены Реальными Сведениями. Поверьте, чем меньше Реальных Сведений, тем убедительнее вы напишете героя[123]123
  По этому критерию я величайший писатель из всех, когда-либо живших на Земле.


[Закрыть].

Вот почему это работает: люди, о которых идет речь (те, с кем вы видитесь и взаимодействуете, но знакомы шапочно), и есть персонажи вашей собственной истории. Большинство из нас сознательно или неосознанно воображают себя главным героем своей жизни. Нам кажется: немного монтажа и работы на постпродакшене – и получится оскароносный фильм. Мы каждый день перекидываемся парой слов с соседом по этажу или водителем автобуса, но на самом-то деле совсем их не знаем. Однако у нас есть поверхностное представление о том, как они выглядят, как разговаривают. Может, даже общее понимание того, что им нравится и какого мировоззрения они придерживаются. Но под поверхностью скрывается огромное неизведанное пространство, и именно здесь у вас, автора, развязаны руки. Почему водитель автобуса использует именно это слово-паразит? Откуда у него такая татуировка и что она значит? Если бы вы взялись описать его кому-то еще, с чего бы вы начали? Как бы он отреагировал, окажись в заложниках у террористов? А что, если однажды он предложит вам вместе ограбить банк?

Когда вы ответите на эти вопросы, у вас будет не просто набросок реального человека, а персонаж. Персонаж, чьи мысли, история, убеждения могут быть любыми, какими захотите, потому что от его поверхностных черт вы лишь отталкиваетесь. И на самом деле вы не помещаете этого человека в свою книгу. Он только кажется реальным.

Привязка к реальности

Многие начинающие авторы совершают большую ошибку – делают своих персонажей (обычно злодеев, но не только) утрированными и «запоминающимися». Писатели рассуждают так: поскольку большинство людей не представляют собой ничего особенного, герои книги должны быть какими угодно, лишь бы не обыкновенными. Итог ужасен: персонаж, разговаривающий броскими фразами, оригинально одевающийся и обладающий нестандартным внутренним миром, – не человек, а набор заскоков и причуд. Вот схема, которой пользуются писатели, придумывая такого героя:

Неврозы + Нелепая одежда + Неустойчивая психика = ОТПАД[124]124
  Кстати, эта схема работает для меня в реальной жизни. Вот только я не герой, а настоящий человек. Реальный, живой человек, который в данный момент одет в фиолетовый бархатный халат, цилиндр и пушистые тапочки с зайчиками. В таком виде я брожу по своему пустынному особняку и бормочу проклятия себе под нос.


[Закрыть].

Неважно, пишете ли вы роман, действие которого разворачивается в далекой-далекой галактике, или триллер о серийном убийце, помещающем своих жертв в декорации из поделок, которые его заставлял мастерить из шишек и папье-маше злой учитель в начальной школе[125]125
  Заметка для себя: обязательно написать такую книгу. Идея на миллион!


[Закрыть], идти на крайности в создании персонажей – безнадежная затея. Это раздражает и мешает приостановке неверия[126]126
  Приостановка неверия – понятие, предложенное в XIX веке поэтом Сэмюэлом Кольриджем и означающее готовность читателя принимать условность истории и воздерживаться от критических суждений. Прим. ред.


[Закрыть], которую щедро готов дать вам читатель. Однако она не бесконечна, и не стоит тратить ее драгоценный запас на дурацкого персонажа, которого невозможно принимать всерьез. Вы добьетесь лишь того, что на всю вашу книгу будут смотреть косо.

Суть проблемы легко сформулировать: персонажи – не что иное, как набор личных качеств и поступков. У каждого из них должно быть что-то, отличающее его от остальных, а лучше – несколько таких черт. И дальше возникает искушение дать ему все крутые черты, какие только сможете придумать. Почему бы не приписать ему непрерывный поток крылатых фраз, таинственные татуировки, ковбойский плащ-дастер, темные очки, хромоту, суперспособности, ослепляющую красоту, привычку напевать под нос мелодии из старых телешоу и произносить философские речи длиной в несколько страниц? Автору кажется, что если каждая из этих черт крута сама по себе, то стоит соединить их – и вы получите крутизну, перед которой не устоит ни один читатель!

Но нет. Устоит.

Вспомните знакомых из реальной жизни. У каждого из них наверняка есть пара интересных черт, но – в общем и целом – нормальные люди, приспособленные к жизни в обществе, редко представляют собой безумный комок крайностей. А если и так, они научились это скрывать. Чтобы создать правдоподобного персонажа, вам придется побороться с искушением надеть на него «все лучшее сразу». Используйте реальный прототип: он подскажет, как вовремя остановиться. В тот момент, когда ваш герой совсем перестанет на него походить, знайте: что-то пошло не так. Вот почему хорошо брать в качестве шаблона знакомых: если наделить их дополнительными чертами и подробностями, не перегибая палку, читатели поверят, что это реальный человек.

Неочевидный совет

Если вы не можете объективно оценить, не слишком ли крут персонаж, представьте его дома в воскресенье вечером. Если вам не удается представить ни одного его занятия, кроме как, собственно, быть крутым, очевидно, есть проблема.

Миссия героя

Теперь мы знаем, что создавать отличных персонажей – легко, но остается экзистенциальный вопрос «зачем?». Зачем их создавать? Во-первых, это весело (об этом чуть позже), а во-вторых, необходимо. Если вы не пишете «Будет ласковый дождь»[127]127
  Не читали этот рассказ Рэя Брэдбери? Боже мой. Немедленно отложите в сторону эту белиберду и проведите время с пользой: прочтите «Будет ласковый дождь». Гениальное произведение.


[Закрыть] или что-то в этом роде, вам нужны персонажи, чтобы двигать сюжет. Запомните: у каждого героя должна быть миссия.

Иногда это условие выполнить легко: с протагонистом и антагонистом, героем и злодеем все более-менее понятно. История всегда рассказывает о ком-то, и этот кто-то борется с чем-то или кем-то. Дальше чуть сложнее: миссия должна быть не только у них, но и у каждого персонажа, которого вы вводите в сюжет. Необязательно очень сложная или непредсказуемая. Но без нее нельзя.

Таким образом, можно оправдать присутствие в сюжете персонажей, существующих ради комического эффекта. Или тех, кем дорожит протагонист или антагонист. Или тех, кто имеет отношение к каким-либо аспектам их прошлого, служит им препятствием, искушением, любовным интересом. Единственное, чего никогда не надо делать, – вводить в сюжет героя, у которого нет миссии. Миссия героя – каркас, на котором вы строите все остальное: внешность, поступки, диалоги.

Несмотря на все это, сразу признаюсь, что я не всегда задумываюсь о миссии героев, когда пишу черновик. Я Выдумщик, то есть сочиняю на ходу. А значит, я часто создаю героев спонтанно, не имея на них никаких планов. Но, закончив свой нулевик, оправившись от похмелья и недоедания, я возвращаюсь к рукописи и задаю себе вопрос: зачем мне нужен тот или иной персонаж? Какая у него миссия? Если оказывается, что никакая, я без сожалений удаляю его из сюжета, объединяю нескольких героев в одного или все-таки нахожу ему цель. Ввиду моей полной некомпетентности (об этом чуть позже) так получается не всегда, но почти всегда. Итак, все, что нужно сделать, – перечитать рукопись. Когда в книге появляется новый герой, спросите себя о том, зачем он здесь, какую роль играет в сюжете. Если не сможете ответить, подумайте, не лучше ли от него избавиться.