Текст книги "Феномен колдовства в Средневековье"

Опять же с сохранением идолопоклонства тесно связаны такие понятия, как «заклинания» и «жертвоприношения», которые теперь прочно ассоциировались с демонами, а не с богами. Большинство обвинительных формулировок относительно таких практик в положениях, законах и церковных постановлениях были заимствованы из более ранних законов, в частности из Бревиария, и не указывают на существование широко распространенного культа демонов в то время[112]112
  Канон 14 Реймсского собора в 624–625 гг., за которым последовал канон 16 собора в Клиши в 626 г., запрещает поедание идоложертвенного. О Реймсском соборе см. MGH Legg, III, I, 61; Mansi, X, 592; Hef-L, III, 262. О соборе в Клиши см. Mansi, X, 592; MGH Legg, III, I, 198; Clercq C. Op. cit. P. 62–65. Де Клерк датирует его 626 г. «Бревиарий» затрагивает идеи Исидора Севильского, который говорит, что заклинания демонов являются источником магии: см. Thorndike L. A History of Magic… Vol. I. P. 629–630, Fuero Juzgo и «Покаяние» Феодора. Fuero Juzgo (свод испанских законов) оказала влияние на испанские кодексы XI–XIII вв. Книга VI, 2, осуждает ночные жертвоприношения Дьяволу и вызывание демонов практически в тех же выражениях, что и «Бревиарий» (MGH Legg, I, i, 257 ff.). «Покаянная книга» Феодора Кентерберийского (668–690) является одним из важнейших пенитенциариев, а его запрет ночных жертвоприношений, заимствованный из «Бревиария», имел большое влияние на позднейшие пенитенциарии. Пенитенциарий различает жертвоприношения демонам с тривиальными целями, за что налагается епитимья на 1 год, или же для чего-то более серьезного, за что срок увеличивается до 10 лет. Различные влияния переплетаются, так как «Судебная книга» в ее современной форме, хотя и основана на идеях Феодора, была составлена только в течение VIII века. См. Theodore, I, XV, 1–5 в McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 198. Закон короля Витреда Кентского в 690 г. (Die Gesetze der Angelsachsen // hrsg. von F. Liebermann. 3 Bd. Halle, 1903–1916. Bd. I. S. 13) и 13 канон Беркхемстедского собора в 697 г. (Hef-L, III, 588–590; Mansi, XII, 111–113), созванного Витредом, осудили жертвоприношения демонам и идолам.


[Закрыть]. Осуждению подвергались и праздники плодородия, и оргии, устраиваемые пастухами и охотниками 1 января. Проповедь VII века, приписываемая святому Эли, рассматривает праздник Иоанна Крестителя (позже традиционный праздник ведьм), запрещает танцы, прыжки через костер и дьявольские песнопения в этот день[113]113
  Vacandard E. Op. cit. P. 443–445; MPL, LXXXVII, 528–529. Проповедь также относится к празднику 1 января. Руанский собор (ок. 650 г.) (Hef-L, III, 288; Mansi, X, 1199 и далее) в 4, 13 и 14 канонах осуждает традиции 1 января, заклинания для сохранения животных и иные языческие обряды. «Пенитенциарий» Феодора предписывает трехлетнюю епитимью для тех, кто расхаживает в облике оленя или быка, надев звериную шкуру или голову. Св. Альдхельм из Мальмсбери и Шербурна осуждал людей, почитающих козлов и оленей (MPL, LXXXIX, 93). Св. Пасиан Барселонский написал книгу под названием Cervus («Олень»), ныне утерянную, в которой он выступал против обычая переодеваться в животных (Menendez у Pelayo M. Op. cit. I, 235–264).


[Закрыть].

В VII веке существование стриг и ламий было подвергнуто некоторым сомнениям, потому что черты, раннее приписываемые духам, теперь казались менее правдоподобными, когда их приписывали людям. Алеманнская правда (613–623 гг.) установила размер штрафа для тех, кто обвинял невинных людей в том, что они ведьмы, и этот отрывок представляет особый интерес, потому что содержит запрет частным лицам на захват ведьм и причинение им вреда, – первое свидетельство о насилии и самосуде толпы над ведьмами. Эдикт короля Ротари (643 г.) запрещал сжигание женщин после обвинений в каннибализме на том основании, что преступление такого рода невозможно. Но Исидор Севильский[114]114
  Исидор Севильский (ок. 560/570–636) – последний латинский Отец Церкви, богослов, ученый-энциклопедист. Канонизирован Римской католической церковью в 1598 году. – Прим. пер.


[Закрыть], как обычно, был более доверчивым. Для него ламии и лярвы, как похитители детей и инкубы, были реальностью. Исидор впервые упоминает в литературе о ведовстве некое «общество», однако из контекста можно заключить, что речь идет не о культе ведьм, а о сношениях и сделках между демонами и людьми[115]115
  MGH Legg, I, V-2, 23; Die Gesetze des Merowingerreiches, II, 268. MGH Legg, I, IV, 87; Blum E. Op. cit. S. 29; Hansen J. Zauberwahn… S. 49–50.


[Закрыть].

К концу VII века синтез германо-кельтской и средиземноморской культур в новой средневековой цивилизации был еще не завершен, и концепция ведовства все еще состояла из традиций, которые пока не полностью слились воедино. Тем не менее образ ведьмы уже начал приобретать по крайней мере смутные очертания. Ведьма уже была в бо́льшей степени человеком, чем духом, и чаще всего женского пола. Она призывала демонов, иногда – редко – вступала с ними в интимную связь, приносила им жертвы и с помощью их сил могла обращаться в зверя, который поедал человеческую плоть и пил человеческую кровь. Она устраивала ночные пиршества и оргии в честь хтонических демонов или божеств, чаще всего Дианы или Гекаты. Началось изменение правового статуса ведовства – от светского преступления, простого колдовства, причиняющего вред другим, к сверхъестественному греху. На заднем плане уже появляется понятие договора с дьяволом, еще не связанное с образом ведьмы, которое потом будем использоваться богословами и инквизиторами и с помощью которого ведовство будет приравнено к ереси и превращено в преступление против Церкви. С начала VIII века продолжающие появляться ереси будут оказывать все более обширное влияние на идею ведовства.

Глава 4. Народное ведовство и ересь (700–1140 гг.)

К концу правления Карла Великого в 814 году открытое язычество почти прекратило свое существование, за исключением восточных границ Франкской империи, где славяне по-прежнему придерживались языческих традиций. Однако и скрытые формы язычества постепенно прекращали свое существование. Главной трудностью, с которой столкнулось католическое христианство, кроме возобновления жестоких нападений со стороны венгров, викингов и мусульман, было уже не язычество, а ересь.

В отличие от античных ересей, ереси средневековые были по большей части связаны с нравственными, а не метафизическими проблемами. С VIII по XII век доминирующей формой ереси был реформизм. Хотя эта разновидность ереси редко оформлялась в хорошо организованные секты, реформизм часто получал значительную поддержку как среди мирян, так и среди духовенства. Еретики-реформисты требовали возвращения к изначальной чистоте Церкви и к тем временам, когда церковная организация и порядок только формировались, и утверждали, в духе пророческой традиции, укорененной в евангельском тексте, что необходимо отказаться от всего мирского, чтобы Царство Божие заменило собой царство мира сего.

Реформистская ересь способствовала развитию ведовства своим неприятием священства и готовностью открыто противостоять Церкви и обществу, а также усилиями большого числа эксцентричных ересиархов, чьи учения опирались на народное ведовство, язычество и суеверия. С начала XI века ересь и ведовство значительно усилили свои позиции. Одной из причин этого усиления была новая и энергичная политика Церкви, которая касалась монастырей, епископов и, в конечном счете, самого папства. Папы-реформаторы стремились перестроить весь христианский мир в соответствии с новым порядком правосудия, для достижения которого они создали более эффективную церковную структуру. Это привело к увеличению активности пап и епископов в выявлении и подавлении инакомыслия. По мере очищения Церкви она становилась все более нетерпимой к тому, что считала скверной. Кроме того, набирало силу народное движение в поддержку реформ. Но этот энтузиазм оказался палкой о двух концах: иногда он вырождался в фанатизм, который приводил к крестовым походам, погромам и линчеваниям. В этой напряженной атмосфере, полной подозрений, общество и Церковь начали приравнивать колдовство и ересь к ведовству.

Более того, энтузиазм реформаторов породил не только эксцессы ортодоксии, но и саму реформистскую ересь. Многим мирянам и священникам казалось, что Церковь с прискорбной медлительностью движется к Новому Иерусалиму. Разочаровавшись, они занялись борьбой с церковной иерархией и проповедовали, что Царство Божие находится в сердцах спасенных и нет необходимости в священниках или Церкви. Впервые в истории Западного христианского мира инакомыслие стало широко распространенным и повсеместным. И по мере того, как процветало еретическое инакомыслие, ведовство, эта самая крайняя форма ереси, начало принимать более четкие очертания.

Новая западноевропейская цивилизация окончательно оформилась в VIII веке, и благодаря трудам миссионеров, таких как святой Бонифаций, таких правителей, как Карл Мартелл и Карл Великий, и пап, таких как Григорий II, Церковь значительно преуспела в искоренении язычества. Но чем меньше было влияние язычества на ведовство, тем больше на него начинала влиять ересь.

В течение VIII века в феномене ведовства произошли два значительных изменения. Первым стало распространение идеи договора с дьяволом. История VI века о священнике Феофиле, который заключил договор и отрекся от Христа, чтобы получить епископат (он раскаялся и был спасен заступничеством Пресвятой Девы), была переведена на латынь Павлом Диаконом и к концу столетия стала набирать все большую популярность, породив множество подражаний.

Второе существенное изменение заключалось в том, что идея малефициума все больше ассоциировалась с языческими чертами ведовства, поэтому в конце концов в позднее Средневековье слово «malefica» стало одним из двух наиболее распространенных на латыни, означающих понятие «ведьма». Второе слово – «striga». В предыдущем столетии укоренилось представление о том, что стрига – это скорее преступник, а не дух. Теперь же существовало разграничение между ее злодеянием и другим преступлением. Если раньше слово «malefitium» означало любое преступление, то теперь – почти исключительно ведовство[116]116
  Например, глава 18 «Всеобщего увещания», Admonitio generalis, Карла Великого (789 г.), MGH Legg, II, I, 52 и далее; Blum E. Op. cit. S. 36–37; Clercq C. La législation religieuse franque de Clovis à Charlemagne. Louvain-P., 1936. P. 171–178, 311.


[Закрыть]. Когда в последующие века ведьмам стали приписывать, помимо поклонения дьяволу и прогулок с демонами по ночам, использование злой магии с их помощью, большая часть низкой магии могла быть приравнена к ведовству и колдуны могли быть привлечены к ответственности за то, что уже считалось не простым преступлением, а ересью и преступлением против Бога.

Миссионеры, короли и папы, трудившиеся над созданием христианского общества, были озабочены не только обращением в свою веру оставшихся языческих народов, таких как германские саксы, но и упорядочением недавно христианизированного общества в более цивилизованных местах. Как священники, так и миряне продолжали практиковать обряды, которые мало чем отличались от языческих. Григорий II был настолько потрясен сообщениями о плохо замаскированном идолопоклонстве, которые ему прислал Бонифаций из Германии, что приказал миссионеру проверить их подлинность[117]117
  Russell J.B. Dissent and Reform in the Early Middle Ages. Berkeley and Los Angeles, 1965. P. 172–175, 193–194. Преемник Григория II, Григорий III, послал подобное увещевание Бонифацию: Ibid. P. 173.


[Закрыть].

Короли и церковные соборы присоединились к борьбе против идолопоклонства языческим богам, замаскированного под поклонение святым или мученикам. Идолопоклонство преследовалось по Бигоцианскому пенитенциарию. Магия, идолопоклонство и все, что связано с демонами, были объявлены вне закона в большом собрании канонов, составленном Дионисием Малым и в дальнейшем исправленном папой Адрианом I (772–795). Карл Великий включил это собрание канонов в свод законов на Ахенском соборе в 802 году, который впоследствии приобрел значительное влияние на франков[118]118
  5 канон Германского собора 742 г., см. в Hef-L, III, 823. Сходные осуждения были изданы Суассонским собором в 744 г., 6 канон (Hef-L, III, 858; Mansi, XII, 388 и далее; MGH Legg, III, II, 35), Франкским собором 747 г. (Hef-L, III, 896; Mansi, XII, 409–410; MGH Legg, III, II, 47), Английским собором в 747 г. (Hef-L, III, 906; Mansi, XII, 387–408; Haddan A.W., Stubbs W. Councils and Ecclesiastical Documents Relating to Great Britain and Ireland. 3 vol. Oxford, 1869–1878. Vol. III. P. 360–383), Баварским собором в Нойхинге в 772 г., 2, 4, 6 каноны (Hef-L, III, 965–967; MGH Legg, III, II, 100–10 включая принесение клятвы на фаллических жезлах), Ломбардским собором 786 г. (Hef-L, III, 995; MGH Legg, I, 50–52) и Франкфуртским собором 794 г., в особенности в каноне 43 (Hef-L, III, 1059; MGH Legg, III, II, 170; Blum E. Op. cit. S. 37). См. также Bieler L. The Irish Penitentials. Dublin, 1963. P. 204–205; Hansen J. Zauberwahn… S. 48.


[Закрыть]. Пристальное внимание, которое светское законодательство впредь будет уделять ведовству, уже стало очевидным с изданием капитулярия Admonitio generalis, состоящего из посланий к государевым посланцам (missi dominici) и написанного Карлом Великим в 789 году. Эти послания обличают малефиков (злых колдунов), проводя различие между ними и магами. Кроме того, они запрещали использовать какие-либо имена ангелов, которых нет в Библии. Смешение языческих божеств и духов с христианскими ангелами является еще одним свидетельством живучести язычества и дает представление о зарождающейся народной демонологии.

Призвание демонов и принесение им жертв (так все чаще стали называть языческих духов) считалось особенно греховным действием. Таким было мнение святого Бонифация и оказывавших ему поддержку великих пап[119]119
  Историки Церкви обычно признают двух пап, которым был дарован титул «Великий»: Лев I (390‒461 гг., был понтификом в период с 440 по 461 гг.) и Григорий I (540‒604 гг., был понтификом в период с 590 по 604 гг.). Некоторые историки католицизма добавляют в список еще Николая I (800–867 гг., был понтификом в период с 858 по 867 гг.). Каждый из них был канонизирован. – Прим. пер.


[Закрыть]. Бонифаций обнаружил священника, приносящего жертвы Юпитеру, а Григорий III запретил жертвоприношения демонам у источников и деревьев. Эти и другие авторы начала VIII века отличали мелкое жертвоприношение демонам от крупных идоложертвенных актов[120]120
  Mansi, XII, 278; MPL, LXXXIX, 595; Mansi, XII, 294; McNeill J. T., Gamer H.M. Medieval Handbooks of Penance. N.-Y., 1938. P. 227; Schmitz H. J. Die Bussbücher und die Bussdisciplin der Kirche. 2 Bd. Mainz, 1883, 1898. Bd. II. S. 556. О жертвоприношениях демонам также сообщает Беда Достопочтенный (Ecclesiastical History / ed. C. Plummer. Oxford, 1896. Vol. I. P. 116), пенитенциарий Эгберта, около 750 г. (Schmitz H. J. Op. cit. II, 667), капитулярий 769 г. (MGH Legg, II, I, 45), и в письме папы Захария св. Бонифацию от 1 мая 748 г. в Tangl M. Die Briefe des heiligen Bonifatius und Lullus. B., 1916. S. 172–180.


[Закрыть]. Папа Захарий, комментируя Бонифация, пишет, что суеверные священники «окружают себя единомышленниками и продолжают свое лжеслужение не в лоне католической церкви, а в сельской местности, в хижинах землепашцев, где их невежество и беспросветная глупость могут быть сокрыты от епископов»[121]121
  Перевод Эфраима Эмертона (The Letters of Saint Boniface. N.-Y., 1940. P. 142).


[Закрыть]. Прилагавшийся к канонам Лептинского собора 744 года Indiculus superstitionum[122]122
  Indiculus superstitionum et paganiarum – это собрание капитуляриев на латинском языке, определяющих и осуждающих языческие суеверия и традиции, распространенные на севере Галлии и среди саксов во времена их покорения и обращения в христианство Карлом Великим. – Прим. пер.


[Закрыть] запрещает делать жертвоприношения святым, а не Богу, что является признаком того, что в народном сознании святые и старые божества перемешались. Формула крещения, прилагающаяся к актам этого же собора, доказывает, что старые боги все еще были живы в умах людей:

 
Отрекаешься ли ты от демона?
Я отрекаюсь от демона.
И от любых сношений с демоном?
Я отрекаюсь от любых сношений с демоном.
И от всех деяний демона?
 

Я отрекаюсь от всех деяний демона, от всех его наущений, и от Тора, и от Одина, и от Сакснота[123]123
  Сакснот (Seaxnēat или Saxnōt) – один из богов саксонской мифологии. – Прим. пер.


[Закрыть], и от всех злых существ, подобных им[124]124
  Hef-L, III, 836–844. Дата indiculus’a не определена; Clercq C. Op. cit. P. 120–121, датирует собор 744 г. См. Blum E. Op. cit. S. 36–37. Весьма вероятно, что св. Бонифаций способствовал разработке indiculus’a. И Саммерс (Geography, с. 355), и Бароха (с. 54) ошибаются, принимая indiculus за декрет Хильдерика III, который не выпустил ни одного декрета; цитируется по Hef-L, III, 835–836; MGH Legg, I, I, 19.


[Закрыть].

Единственное упоминание человеческих жертвоприношений в том столетии можно найти в капитулярии, изданном Карлом Великим для контроля над недавно завоеванной и насильно обращенной Саксонией. В девятой главе говорится: «Да будет предан смерти тот, кто по языческим обычаям принесет человека в жертву дьяволу и приносит жертвы демонам». В шестой главе устанавливается такое же наказание для тех, кто поедает плоть ведьм. Это единственное упоминание не доказывает того, что подобные зловещие практики существовали на других территориях Европы[125]125
  MGH Legg, II, I, 68–70. См. Blum E. Op. cit. S. 29, 37–38; и McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 389. Глава 21 того же капитулярия запрещает, следуя старой традиции пенитенциариев, жертвоприношения демонам на камнях и у источников. Пенитенциарий Pseudo-Cummean (Schmitz H. J. Op. cit. S. 626–627), пенитенциарий из Боббио (Ibid 324) и пенитенциарий из Парижа (Ibid. Bd. I. S. 683) около 750 г. единогласно призывают не смущать людские умы путем призывания демонов.


[Закрыть].

Из существующих языческих праздников наибольшее внимание властей привлекал звериный маскарад на Новый год с сопутствующей ему верой в возможность обращения человека в животное. Осуждения этого праздника были настолько похожими друг на друга, что трудно понять, насколько они отражали масштаб существующей проблемы, а насколько были просто повторением ранее звучавших обвинений. Наиболее распространенное обвинение заключалось в том, что люди обряжались в костюмы оленей или телят, хотя встречается и более любопытный вариант – «в повозке». Другие виды костюмов приводятся в испанском пенитенциарии, который осуждает ношение шкур или переодевание в женское платье. В Indiculus superstitionum упоминается обряд, который включал в себя переодевание в женское платье, рваную одежду или в шкуры, чтобы изображать животных[126]126
  Основные осуждения обычаев Нового г. были изложены в Бургундском пенитенциарии (Ibid. Bd. II. S. 322) и в письме папы Захария Бонифацию в 741 г. (MGH Ерр, II, 301). Олени или свиньи: Excarpsus Cummeani; покаяние начала VIII в., приписываемое Беде; пенитенциарий из Боббио; Бургундский пенитенциарий (McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 276–277); Scarapsus св. Пермина в Аллемании, около 724 г., (Ibid. P. 277, n. 10), которое упоминает также праздник Вулканалия; и Мерзебургский пенитенциарий (Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 360). Глава 31 пенитенциария из Флери, 775–800 гг. (Ibid. S. 342 и далее). Германских богов зачастую тянули на повозках в знак их могущества; и этот обычай распространился на меровингских королей, ездивших в повозках, что символизировало их королевское достоинство. Poenitentiale Vigilianum // Die Bussordnungen der abendländischen Kirche / hrsg. von F. W. H. Wasserschleben. 2 Bd. Halle, 1851. Bd. I. S. 533. Праздник, упоминаемый в indiculus, мог быть посвящен богине Фрейе, имя которой могло происходить от «yrias», у которого нет других известных значений.


[Закрыть].

Наряду с новогодним маскарадом праздники в честь Водана и Меркурия в среду и Тора или Юпитера в четверг также подвергались осуждению, как и Спуркалия – древнегерманский праздник, день весеннего равноденствия, на котором приносили в жертву свиней, и Брумалия – вакхический праздник, отмечающийся 25 декабря. Празднования часто обозначались глаголом sabbatizare, что, возможно, повлияло на более позднюю историю термина «шабаш ведьм». Единственным доказательством оборотничества, помимо содержащегося в капитуляриях и постановлениях соборов, является осуждение Бонифацием саксонской веры в оборотней и стриг как суеверий[127]127
  Пенитенциарий, приписываемый Беде; Лептиннский (Leptinnes) собор; пенитенциарий Эгберта (Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 667); и двойной пенитенциарий Эгберта и Беды (Ibid. S. 694–695); 9 канон Римского собора, 743 г. (Hef-L, III, 852; MGH Legg, III, II, 16; Mansi, XII, 384); соборные статуты Бонифация, около 745 г. (Hef-L, III, 931, на основе канона 9 Осерского собора VI в.); проповеди X V Бонифация в MPL, LXXXIX, 870. См. Lea H. Ch. Materials… Vol. III; и Hansen J. Zauberwahn… S. 60.


[Закрыть].

Трансформации праздничных оргий сообществ инакомыслящих начались в VIII веке. К старым языческим пиршествам с их плясками теперь был добавлен элемент сексуальной распущенности, пришедший из ересей. Отчасти это проистекало из потребности еретиков сохранять секретность и из крайностей духовного антиномизма, а отчасти было проекцией ортодоксами своих собственных похотливых желаний на инакомыслящих. Оргиастические пиршества устраивались во время Спуркалий и Брумалий, однако конкретные обвинения в сексуальной распущенности, которые впоследствии станут обычными в поздних судебных процессах над ведьмами, впервые были выдвинуты в 740 году против еретика Альдебера.

Альдебер был проповедником на севере Франции, который, изображая апостольское смирение и в речах, и в одежде, бродил по городам и деревням, призывая к реформе Церкви под его руководством. Он утверждал, что Иисус отправил ему послание с небес, подтверждающее его притязания на звание апостола. Он был широко почитаем как святой и раздавал верующим обрезки ногтей и волос. Многие из его последователей были женщинами, и в письме святому Бонифацию папа Захарий обвинил Альдебера в аморальном поведении по отношению к его последовательницам[128]128
  Об Альдеберте см. Russell J. B. Dissent and Reform… P. 103–104; и Russell J. B. Saint Boniface and the Eccentrics // Church History. Vol. XXXIII. 1964, особенно на c. 239–241 о необычных ангелах.


[Закрыть].

Другие аспекты деятельности также связывают Альдебера с традицией ведовства. Он устанавливал кресты в полях и рядом с ручьями, извлекая выгоду из народной преданности языческим духам. Самое любопытное, что он сочинил молитву ангелам Уриэлю, Рагуэлю, Тубуэлю, Михаилу, Адину, Тубуасу, Сабаоку и Симиилу. Власти, считая, что это имена демонов, которым поклонялся Альдебер, выдвинули обвинение в поклонении демонам, которые впервые предстали происходящими не от языческих божеств, а от ангелов иудейско-христианской традиции. Эти две демонологические традиции были вплетены в ткань колдовства, но они так и не стали единым целым. Как правило, иудейско-христианские падшие ангелы становились старшими демонами, языческие боги – младшими, а ниже всех находилась третья группа – феи и домовые. Маловероятно, что Альдебер поклонялся демонам, но его выбор ангельских имен странен. Михаил, конечно, вполне ортодоксальное имя, Уриил, Рагуэль и Тубуэль встречаются если не в Ветхом Завете, то, по крайней мере, в иудейской апокалиптической традиции, а вот Адин, Сабаок (Саваоф) и Симиэл – имена, прочно связанные с гностицизмом. Эта подборка действительно указывает на то, что древние, хоть и сумбурные идеи, на которых могли быть построены новые неортодоксальные учения, продолжали жить. Включение Симиэля в молитву особенно любопытно, поскольку Симиэль отождествлялся с Самаэлем – восставшим верховным ангелом, одним из имен которого было Сатана.

Истории о стригах-каннибалах продолжали жить и в VIII веке. Новая версия Салического закона, опубликованная в 751–764 годах, повторяет старое осуждение тех, кто лжесвидетельствует о том, что другие участвуют в ведьмовских культах и приносят котел к местам ведовских пиршеств[129]129
  Lex salica / hrsg. von K. A. Eckhardt. Weimar, 1953. P. 236–237. О котле см. Jones J. J. The Cauldron in Ritual and Myth // Aberystwyth Studies. Vol. V. 1923, особенно c. 79–81. За котлом стоит мрачная традиция: он чаще служил ритуальной емкостью для крови жертв, или сосудом для их кипячения во время жертвоприношений или ворожбы, чем горшком для приготовления пищи. См. также Jung C. G. Psychological Aspects of the Mother Archetype // The Basic Writings of С. G. Jung / ed. by V. S. de Lazlo. N.-Y., 1959. P. 333.


[Закрыть]. Саксонский капитулярий 775–790 годов запрещает как веру в каннибализм, так и сам каннибализм: «Если кто-либо, обманутый дьяволом, верит подобно язычнику, что какой-либо мужчина или какая-либо женщина являются приверженцами ведовства и пожирают людей, и на этом основании сжигает (предполагаемую ведьму) или отдает их мясо на съедение, или сам поедает его, должен подвергнуться высшей мере наказания». Столь необычные гастрономические пристрастия можно объяснить верой в то, что человек, съедая мясо своей жертвы, получал ее силу. Некий Катвульф писал Карлу Великому в 775 году, призывая его преследовать стриг и других злодеев. Ранее в этом столетии святой Бонифаций предостерегал от веры в существование стриг. Эти противоположные мнения дают понять, что превращение стриги из кровососущего духа в человека-злодея еще не было полностью завершено, но уже шло полным ходом[130]130
  Шестая глава капитулярия, в переводе McNeill and Gamer, с. 389. Для обозначения ведьмы здесь используется слово «striga». Эта глава была почти дословно повторена в шестом каноне Падерборнского собора в 785 г. (Hef-L, III, 992–993; Mansi, XII, 935 и далее). Cathwulf: MGH Epp, IV, 504.


[Закрыть].

Римский собор 743 года постановил, что нужно предавать анафеме тех, кто оставляет еду, произносит заклинания или устраивает пляски, что дает нам представление о происхождении bonae mulieres («добрые женщины») из более поздних легенд о ведьмах от более древних местных духов. Обычай оставлять еду для компаний, путешествовавших к местам их тайных встреч и оргий, произошел, как и практика жертвоприношений святым, от древнего обычая делать подношения духам. Здесь снова происходит переход от языческого духа к демону и через него – к человеку-злодею[131]131
  9 канон, Hef-L, III, 852; MGH Legg, III, II, 16; Mansi, XII, 382.


[Закрыть].

Франкская империя сохраняла свою целостность до 850 года, но в последующие 150 лет происходило раздробление западноевропейских государств из-за внутренних и внешних конфликтов. Все силы были брошены на выживание, и немного их оставалось на интеллектуальные, доктринальные или даже дисциплинарные умозаключения. Произошел спад всей литературной деятельности, поэтому так редки источники, проливающие свет на тот период европейской цивилизации, включая те, что касаются ереси и ведовства. Столь малое количество источников не доказывает, что ересь и ведовство не были распространены в тот период, но они вызывали меньше беспокойства, чем до или после.

В течение IX века участились упоминания о стригах, инкубах и оборотнях; затем, в начале X века, ночные полеты, сексуальный разврат и договоры с дьяволом впервые стали значимым предметом обсуждения. Высшая магия обладала огромной силой. В правление Людовика Благочестивого (810–840) у каждого знатного феодала был свой собственный астролог, и к концу X столетия влияние мусульманской науки и магии в Испании стало столь значительным, что папа Сильвестр II (Герберт Орильякский), который учился в Испании, считался великим магом[132]132
  Thorndike L. A History of Magic… Vol. I. P. 672 и далее, в особенности с. 673. «Evidences for Witchcraft» Кроуфорд в основном посвящены низшей магии. Исследовательница понимает колдовство как зловредную магию. Она не замечает того, что, оспаривая Мюррей, сама не может найти ни свидетельств организации ведьм в Англии в исследуемый ей период, ни малейшего намека на то, что она называет «сатанизмом», до XIII в.


[Закрыть].

Реформизм, как мы можем видеть из источников того времени, продолжал преобладать над ересью. Хотя влияние ереси на ведовство все еще было слабым, но они постепенно сближались на основе идеи договора с дьяволом. Столь знаменательное событие было в значительной степени результатом роста участия духовенства в преследовании грешников как следствия распада светской власти и сближения церкви и государства, которые были характерны для империи Каролингов. В отличие от светских властей, Церковь в меньшей степени была склонна принимать идею о том, что малефициум являлся просто светским преступлением, и все больше склонялась к тому, чтобы приравнять его к общению с дьяволом, греху и ереси.

Поскольку в позднем Средневековье преследование ведовства оказало огромное влияние на развитие самого феномена, полезно рассмотреть те средства подавления, к которым прибегала власть вплоть до 1000 года. Раннее Средневековье характеризовалось относительно снисходительным отношением к ереси и ведовству: малефициум все еще считался в первую очередь светским преступлением, и наказание даже за убеждения и поступки, которые определялись как ересь, не было суровым. Первая официальная казнь по обвинению в ереси произошла только в 1022 году: как правило, еретики подвергались осуждению и обличению, прежде чем суд шел на то, чтобы вынести даже мягкое наказание. Снисходительность Церкви объяснялась тем, что она еще не была достаточно защищена и не имела хорошей внутренней организации, чтобы начать полноценную кампанию против ослушников.

И все же фундамент для дальнейших жестоких гонений уже закладывался. Малефициум постепенно сливался с ересью и служением дьяволу, а механизм репрессий постепенно отлаживался.

Хотя малефициум редко рассматривался как нечто большее, чем светское преступление, Турский собор в 813 году уже вспомнил предупреждения Иеронима и Августина о том, что вся магия – это ловушка «древнего врага», дьявола. На Парижском соборе 6 июня 829 года впервые были процитированы суровые стихи из Книги Левит (20:6) и Книги Исход (22:18), предписывающие не оставлять колдуна в живых, и далее говорилось, что король вправе наказывать тех, кто, продавшись Сатане, причиняет вред. Наказание за это преступление должно было быть суровым, однако характер его не уточнялся. В том же году епископы сообщили в Вормсе королю Людовику Благочестивому, что зловредные люди обоих полов искали помощи дьявола, чтобы причинить зло другим. В начале X века бывший аббат Прюма, Регино, писал, что нечестивцы практиковали магию с помощью дьявольских заклинаний. Можно привести множество других примеров, демонстрирующих, что магические практики постепенно начинали отождествляться со служением дьяволу[133]133
  Тур, 813 г.: Mansi, XIV, 89–90. Как Ли, так и Саммерс преувеличивают важность Парижского собора в истории практики смертной казни за колдовство. Тем не менее цитирование ужасного отрывка из Исхода оказало некоторое влияние на позднее законодательство. Об этом соборе см. Blum E. Op. cit. S. 46; Lea H. Ch. The History of the Inquisition… Vol. III. P. 414; Hef-L, IV, 61–72; Mansi, XIV, 529–604; MGH Legg, III, II, 605–680; Summers M. The Geography of Witchcraft… P. 356. Вормс: Hansen J. Zauberwahn… S. 67; Mansi, XIV, 529 и далее Регино (Regino): MPL, CXXXII, 190.


[Закрыть].

Это отождествление облегчило начало преследования ведьм, когда власть и внутренняя организация Церкви в достаточной мере укрепились. Однако до 1000 года жестокость еще не стала правилом. Законы Римской империи, запрещавшие практиковать вредоносную магию, были суровы, но они игнорировали большинство других аспектов того, что стало ведовством в позднем Средневековье. Тем не менее прецедент для жестокости был создан, и кодексы Феодосия и Юстиниана, не отступая от римской традиции, установили смертную казнь в качестве наказания для малефиков. Христианство, с его необычным синтезом греко-римского и иудейского мышления, смешало строгий римский взгляд на магию с суровым еврейским, отраженным в Книге Исход, что позволило святому Иерониму, например, ссылаться на обе традиции, выдвигая идею о том, что малефикам стоит выносить смертный приговор. Когда вестготский король Аларих II обобщил и адаптировал кодекс Юстиниана в своем Бревиарии, он, следуя примеру римлян, ввел государственную юрисдикцию над малефиками, в силу чего их можно было преследовать и жестоко наказывать. Этой же традиции последовало франкское государство при Каролингах. Однако как вестготы, так и Каролинги недалеко ушли от римлян в своем мнении, что малефициум следовало наказывать так же, как вредоносное действие, направленное против других. Идея о том, что представляет собой договор с дьяволом, находилась в зачаточном состоянии, поэтому малефициум еще не попадал в ранг преступлений, требующих особого рассмотрения.

Следовательно, у различных инстанций законной власти в тот период не было четко оформленной позиции в отношении ведовства. Самое первое указание на применение пыток по отношению к ведьмам появляется в капитулярии Карла Великого в 805 году, с оговоркой, что пытки эти не должны привести к летальному исходу. Как правило, уложения VII–IX веков редко налагали епитимьи продолжительностью более трех лет за малефициум, заклинания и идолопоклонство. Самыми суровыми наказаниями за малефициум в этот период, по-видимому, были назначенные епископом Ремедием из Кура (800–820), который указал, что за первое преступление преступнику следует обрить голову и провезти его на спине осла по деревне, после второго преступления – отрезать нос и язык, после третьего – отдать на «милость» судьи, который мог даже приговорить его к смерти. Кьерзийский капитулярий от 4 января 873 года указывает на то, что светский закон может быть суровым. Он предписал, чтобы каждый граф позаботился о том, чтобы выследить подозреваемых в malefitium злоумышленников и предать их суду, а в случае признания виновными – смертной казни[134]134
  Капитулярий 805 г.: Mansi, XIV, app. 295–300; Lea H. Ch. The History of the Inquisition… Vol. III. P. 413. Пенитенциарии: Колумбана, по. 24, McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 252–253; и Феодора, Книга I, XV, 1, в McNeill J. T., Gamer H.M. Op. cit. P. 198, который предписывает покаяние сроком в 1 год за жертвоприношения демонам с незначительными целями, но десятилетнее за жертвоприношение с серьезными намерениями. Так как за некоторые магические действия предполагалось покаяние сроком всего 40 дней, пенитенциарий Феодора является свидетельством того, что сохранялось различие между простой магией и магическими действиями с помощью демонов. Ремедий из Кура: MGH Legg, V, 372, 442; Hansen J. Zauberwahn… S. 65. Кьерси: Hansen J. Zauberwahn… S. 68, 106; MGH Legg, II, ii, 345; Blum E. Op. cit. S. 86.


[Закрыть].

Английский король Альфред Великий проводил политику изменения законов в соответствии с христианским правом и угрожал ведьмам смертной казнью, как предписывала Книга Исход. Преемники Альфреда на троне также отличались суровостью. Эдуард Старший приказал изгнать в качестве наказания wiccan (магов) и wigleras (прорицателей), а Этельстан приказал казнить за wiccecraeftum (чародейство), если оно стало причиной смерти другого. Единственное указание на стихийные расправы против подозреваемых в колдовстве содержится в Алеманнской правде 613–623 годов, которая запрещала линчевание ведьм[135]135
  Die Gesetze der Angelsachsen / hrsg von F. Liebermann. 3 Bd. Halle, 1903–1916. Bd. 1. S. 134, 153; Lea H. Ch. The History of the Inquisition… Vol. III. P. 420; MGH Legg, I, v. 2, 23. Примечательно, что два мнимых процесса над ведьмами в X в. безусловно являются вымыслом. Ведьм не сжигали в Вестфалии в 914 г., как утверждает Солдан-Хеппе, основываясь на ненадежных «Корбийских анналах», Annales Corbeienses (см. Lea H. Ch. The History of the Inquisition… Vol. III. P. 416; Summers M. The Geography of Witchcraft… P. 359, где воспроизводится эта ошибка; Hansen J. Zauberwahn… S. 116). История об околдовании короля Даффа Шотландского (967–972) целиком и полностью выдумана, см. Baroja J. C. Op. cit. P. 51; Summers M. The Geography of Witchcraft… P. 203. История о Даффе появляется только в XVI в. в Stewart W. Bulk of the Chronicles of Scotland / ed. by W. B. Turnbull. 3 vol. L., 1858. Vol. II. P. 512–517. Это необычайно длинная эпическая поэма об истории Шотландии, ранние части которой полностью взяты из сказок и совершенно недостойны доверия.


[Закрыть].

Открытое исповедание язычества, по-видимому, почти полностью исчезло на большей части Европы, за исключением случаев, когда происходили новые набеги языческих захватчиков, таких как датское вторжение в Англию и выступления славян в восточных немецких землях в X и начале XI веках[136]136
  О реакции на возрождение язычества в Англии см. письмо папы Формоза английским епископам в Mansi, XVIII, 114–115; и законы Альфреда, Die Gesetze der Angelsachsen… Bd. I. S. 39; MPL, CXXXVIII, 458. Нельзя найти лучшего доказательства ненадежности Саммерса и Мюррей, чем использование ими этих законов, имеющих общий характер, не содержащих ничего нового и направленных по большей части на обычаи, принесенные датскими язычниками. В них нет практически ничего, что в той или иной форме не появлялось бы в многочисленных пенитенциариях и соборных статутах. Однако Мюррей (God of Witches… P. 15–16), настаивает на том, что они доказывают не только сохранение «старой религии», но и то, что она в то время была более распространена, чем христианство. Так же и Саммерс, (The Geography of Witchcraft… P. 72), говорит, что они направлены против поклонения человеку, следов чего на самом деле не было найдено.


[Закрыть]. Даже нашествия венгров и викингов (за исключением датской Англии), по-видимому, не вызывали какого-либо массового возрождения язычества. Большинство нападок на язычников, содержавшихся в пенитенциариях, соборных постановлениях и письмах, являются простым повторением более ранних материалов. В христианской Европе еще сохранились остатки язычества. Папа Формоз в 893 году написал архиепископу Кёльнскому Герману, что Церковь Христова страдает от «козней язычников и лжехристиан», а епископ Эрве из Реймса вел некоторую переписку о язычниках, вновь впавших в старое заблуждение, но он почти наверняка имел в виду трудности удержания обращенных северян в Нормандии от возвращения к их старым обычаям[137]137
  Poenitentiale Casinense… P. 429; Schmitz H. J. Op. cit. Bd. I. S. 412–414; Poenitentiale Valicellanum I, около 800 г., McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 430; Schmitz H. J. Op. cit. Bd. I. S. 301–330; Poenitentiale capitula judiciorum, около 800 г. (Schmitz H.J. Op. cit. Bd. II. S. 236–238); каноны Ангильрамна Мецкого (ум. 804), MPL, XCVI, 1036; Ахенский капитулярий (MGH Legg, II, I, 100); Hansen J. Zauberwahn… S. 66; так называемый пенитенциарий Халитгара из Камбре, около 830 г., McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 305–306; Jaffe, I, no. 3496; Russell J. B. Dissent and Reform… P. 177; см. письмо Иоанна IX Эрве, Jaffe, I, no. 3553; MPL, CXXXI, 27; Mansi, XVIII, 189–190; и письмо Эрве епископу Видо Руанскому: Mansi, XVIII, 193 и далее обвинения, выдвинутые против папы Иоанна XII в 963 г., заключавшиеся в том, что он призывал Юпитера и Венеру во время игры в кости, оказались обычными средневековыми названиями комбинаций на игральных костях; см. Hef-L, IV, 807. Сомнительно и то, что он пил за здоровье Сатаны; Russel, Dissent and Reform, с. 146.


[Закрыть].

Наиболее впечатляющие свидетельства приходят из Беневенто, где позже, в Средние века, предположительно проходили многие из крупнейших собраний ведьм (хотя нет никаких доказательств взаимосвязи этих двух фактов). В IX веке святому Барбато пришлось бороться с остатками язычества у лангобардов, которые в Беневенто почитали змею и священное дерево, вокруг которого ездили верхом, повернувшись к нему спиной. Это непростой навык верховой езды интересен тем, что позднее появятся рассказы о ведьмах, танцующих спиной к спине или водящих хоровод лицами вовне. Как бы оно ни было, но Барбато, подобно всякому доброму, истинно верующему миссионеру, приказал срубить священное дерево, тем самым положив конец ритуалу[138]138
  «Житие Святого Барбато», изданное Георгом Вайем (Scriptores rerum Langobardicarum et Italicarum saec. VI–IX. Hanover, 1878. S. 557); см. также работу Кроче.


[Закрыть].

Теперь отождествление языческих практик и магии с поклонением демонам стало правилом, о чем свидетельствует письмо ученого Рабана Мавра, в котором говорится, что магия является эквивалентом идолопоклонства и демонизма[139]139
  MGH SS, V, 455–460. См. также Poeta saxonicus 814 г. в Duchesne A. Historiae Francorum Scriptores. 5 vols. P., 1636–1649. Vol. II. P. 173; проповедь Стефана V (885–891), Hansen J. Zauberwahn… S. 69; так называемая исповедь Эгберта (ок. 950–1000), McNeill J.T., Gamer H. M. Op. cit. P. 246–247; пенитенциарий Арундела (X или XI век), McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 427, и Schmitz H. J. Op. cit. Bd. I. S. 460–461 гг.; и законы короля Эдгара Миролюбивого.


[Закрыть].

Осуждение языческих праздников, как и запреты на язычество в целом, обычно было повторением более старых указов, запрещающих надевать шкуры оленя или теленка 1 января. В некоторых пенитенциариях можно найти упоминания других обычаев, в том числе первомайские танцы, в которых празднующие переодеваются в женщин и пьют зелья[140]140
  Состоящий из трех частей пенитенциарий св. Галла, около 800 г. (Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 181, 377); Poenitentiale capitula judiciorum (Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 236–238); пенитенциарий Силоса, около 800 г. (McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 288); Poenitentiale Valcellianum, около 800 г. (McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 430; Schmitz H. J. Op. cit. Bd. I. S. 311); незамысловатый пенитенциарий св. Галла (Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 347); Poenitentiale Hubertense (Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 344 и далее); пенитенциарий Халитгара из Камбре, около 830 г. (McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 305–306); «Церковная дисциплина» Регинона Прюмского (McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 318; Die Bussordnungen der abendländischen Kirche… Bd. I. S. 533; Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 353). Испанский пенитенциарий сообщает: «Некоторые люди в экстазе наряжаются в женские одеяния, надевают чудовищные личины и разыгрывают из себя Орка, Майю, Пелу и т. д.». Бернгеймер, с. 43, допускает, как элемент своей теории, что существовал культ дикого человека (с. 49–50), что Майю здесь следует интерпретировать как Holz-moia, «дикую женщину». Он никак не идентифицирует Пелу; он считает, что Орк является предводителем мертвых, и таким образом интерпретирует этот отрывок как относящийся к переодеванию в Майю, Орка и Пелу. Эта интерпретация ставится под сомнение Венским пенитенциарием: «Если кто-то бродит в оленьих шкурах в январские или майские календы, то он, скорее всего, принял зелье». Речь здесь идет, другими словами, о майском празднике, не о дикой женщине и не о богине по имени Майя, не говоря уже о Holz-moia. «Ехегсеге» Orcum, по моему мнению, означает всего отправление адских обрядов; pelam, скорее всего, искаженное pellacem (pellax), и ехегсеге pelam означает переодевание в звериные шкуры. Регинон Прюмский осуждал дьявольские песни, шутки и пляски на похоронах: McNeill J. T., Gamer H. M. Op. cit. P. 318–319. В другом отрывке из Dе Synodalibus causis et disci plinis ecclesiasticis, Blum, с. 36, эта сцена описывается в несколько иных выражениях, большей частью по Гинкмару; см. Die Bussordnungen der abendländischen Kirche… Bd. I. S. 180–216. Бурхардт Вормсский повторил все это в начале XI в., вновь немного изменив формулировки; см. Schmitz H. J. Op. cit. Bd. II. S. 429.


[Закрыть]. Практически впервые случаи оборотничества происходят независимо от календарных январских праздников. В Эддах есть заклинания, дата написания которых неизвестна, для создания оберегов против ведьм, «ведущих свои игры в воздухе» и способных менять свой облик[141]141
  Storms G. Anglo-Saxon Magic. The Hague, 1948. P. 2–4.


[Закрыть]. Около 900 года монах из Санкт-Галлена рассказывал историю о договоре, по условиям которого дьявол принял облик мула.

Один из немногих случаев в то время, когда появляются ламии и стриги, – это ирландский собор (ок. 800), постановивший предавать анафеме любого христианина, который верит в подобные вещи. Архиепископ Гинкмар из Реймса, с другой стороны, верил в существование стриг и отождествлял их с инкубами[142]142
  Hansen J. Zauberwahn… S. 60; Lea H. Ch. The History of the Inquisition… Vol. III. P. 417; Haddan A.W., Stubbs W. Op. cit. Vol. II. P. 329. (Этот собор, возможно, на самом деле состоялся в 457 г.) Hincmar. De Divortio Lotharii et Tetbergae // MPL, CXXV, 716–725.


[Закрыть].

Примерно в конце IX века черты, приписываемые ведьмам в будущем, стали приобретать все более четкие формы, хотя истоки танцев, пиршеств и ночных полетов берут свое начало в древних языческих праздниках и в вольностях, осужденных Римским собором 826 года, на котором в ужасе отмечалось, что «многие люди, в основном женщины, приходят в Церковь по воскресеньям и в святые дни не для того, чтобы присутствовать на мессе, а чтобы танцевать, петь веселые песенки и совершать другие неподобающие языческие действа. Посему священники должны убеждать людей приходить в церковь только для того, чтобы молиться». Англо-саксонский «Целительский сборник» (Leechbook) X века предписывает использовать мазь против духов, гуляющих в ночи, и против «женщин, с которыми дьявол вступает в плотские сношения». Ратхер, епископ Льежа, а затем Вероны, в своем труде от 936 года осуждал тех, кто считал, что Иродиада правит одной третью мира. Это самое раннее упоминание Иродиады как предводительницы обратившихся в злых духов людей, и хотя Рахтер недвусмысленно отождествляет ее с убийцей Иоанна Крестителя, он, возможно, невольно воспроизвел трансформацию незнакомого имени Геката в библейское имя, известное каждому христианину[143]143
  Hef-L, IV, 53; MGH Legg, III, II, 581; Storms G. Op. cit. P. 106, 245–247. Представление о том, что Иродиада правила одной третью мира, вполне может проистекать из троичной силы Гекаты. Сложно увидеть особую причину того, что именно эта библейская злодейка была выбрана предводительницей сил зла, кроме поверхностного сходства ее имени с именем богини. Этот аргумент подтверждается обычным впоследствии сочетанием имени Иродиады с именем Дианы в рассказах о полетах ведьм.


[Закрыть].

Наиболее важным текстом X века, в котором упоминаются женщины, образующие свиту Дианы, является знаменитый «Епископский канон» (Canon Episcopi). Этот документ впервые встречается примерно в 906 году в книге, написанной Регино Прюмским[144]144
  См. приложение «Canon Episcopi и его вариации».


[Закрыть]. Регино, ставший аббатом Прюма в 892 году, был изгнан из своего монастыря в 899 году и начал работать на архиепископа Радбода Трирского, для которого он написал эту книгу – сборник правил, почерпнутых из определений прошлых соборов, уложений и капитуляриев, – чтобы направлять епископов при посещении ими епархий. Среди собранных им материалов есть и Canon Episcopi, названный так из-за вступительного слова – episcopi. На протяжении всего Средневековья считалось, что этот документ представляет собой канон Анкирского собора 314 года[145]145
  Это представление, опровергнутое в XVII веке, возникло из-за неправильного прочтения рукописи. Регино ссылается на предыдущий канон как на происходящий из определений Анкирского собора, и позднейшие переписчики решили, что это указание на происхождение относится и к Canon Episcopi. Ошибка имела огромное значение, поскольку сопричастность к уважаемому Анкирскому собору добавила канону ореол древности и сделала его более почитаемым, поэтому ему придавалось такое большое значение на протяжении всех Средних веков. – Прим. авт.


[Закрыть], но на самом деле он не имеет отношения к тому собору и вообще не является каноном. Почти наверняка это капитулярий эпохи Каролингов начала века[146]146
  Капитулярий так и не был обнаружен, так что такое объяснение остается под сомнением, хотя сомнения не очень велики. Этьенн Балюз, первый современный редактор «Канона», объявил в своей Capitularia regum Francorum (2 vol. P., 1780. Vol. II, 361 ff [¹1677]), что это капитулярий, изданный во времена правления Людовика II в 867 г. Даже если Балюз и располагал какими-либо подтверждениями этого мнения, он не предоставляет их в своем труде, и найти этот капитулярий 867 г. не удалось. Е. Вакандар в своей статье L’idolatrie en Gaule au VI^e et au VII^e siècle // Revue des questions historiques. Vol. LXV. 1899. P. 424–454, и Baroja J. C. The World of the Witches. Chicago, 1964. P. 65, так же, как и многие другие, вслед за Балюзом повторяли эту ошибку, хотя Бароха усугубляет ее смешением этого капитулярия с Кьерсийским капитулярием 873 г. Хотя капитулярий так и не был обнаружен, предположение, что он является тем, чем должен быть «Канон», выглядит вполне убедительным. В первую очередь, если этот материал действительно был издан ранним собором, он был бы, несомненно, воспроизведен до 906 г. Скорее всего, он не имеет отношения к соборам IX в., во-первых, потому что большинство каролингских соборов хорошо известны, и, во-вторых, что более важно, по своей форме. Это инструкция для епископов, и начинается она с фразы: «Пусть епископы и их помощники используют все силы». Такое начало необычно для соборного канона, но весьма распространено в капитуляриях. Можно сравнить следующие зачины капитуляриев начала IX в.: «Пусть епископы и священники имеют защитников». Иозеф Хансен (Hansen J. Quellen und Untersuchungen zur Geschichte des Hexenwahns und der Hexenverfolgung im Mittelalter. Bonn, 1901. S. 38, n. 1), соглашается с тем, что этот «канон» является капитулярием IX в., возможно, конца IX в., и у нас нет оснований оспаривать это суждение. Вполне возможно, что у Балюза были какие-то свидетельства, ныне утраченные, и что «Канон» можно отнести к 867 г., однако осторожность не позволяет на нынешней стадии утверждать этот факт безоговорочно.


[Закрыть]. Ниже приведены основные отрывки из этого канона в его полной форме:

«Епископы и священники должны трудиться изо всех сил, чтобы полностью искоренить в своих приходах пагубное искусство предсказаний и колдовства, созданное дьяволом, и, если они найдут мужчину или женщину, последователей этого зла, они должны с позором изгнать их из своих приходов. <…> Следует не упускать из виду, что некоторые преступницы, совращенные дьяволом, соблазненные вымыслами и измышлениями демонов, верят и утверждают, что по ночам они ездят верхом на животных под предводительством Дианы, богини язычников, и с бесчисленным множеством женщин, и в тишине, под покровом ночи, пересекают огромные пространства земли и подчиняются приказам Дианы как своей госпожи, и призываются к ней на службу в определенные ночи. И пусть они одни погибнут в своем неверии и не завлекут множество других на разрушительный путь неверия. Ибо неисчислимое множество людей, обманутых этими ложными мнениями, верят, что они правдивы, и, веря, отклоняются от истинной веры и впадают в языческие заблуждения, когда считают, что может быть некое божество или сила, кроме как от Бога. Поэтому священники во вверенных им церквях должны со всей настойчивостью проповедовать людям, чтобы они знали, что это во всех отношениях ложь и что подобные измышления внушаются маловерным не божественным, а злым духом. Сам Сатана, который преображается в ангела света, пленяет разум несчастной женщины и подчиняет ее себе, отделяет от истинной веры, принимает различные облики и вводит в заблуждение пленный разум, демонстрируя ей образы, счастливые и печальные, и людей, знакомых и незнакомых, ведет ее окольными путями. Лишенный веры разум полагает, что это все происходит не в духовном плане, а в теле. С кем не бывало, что во сне ему видится, будто он покидает свое тело, или не видел того, чего не может быть наяву? <…> Поэтому тот, кто верит, что нечто может быть создано или что любое существо может быть изменено к лучшему или к худшему, или изменить свою форму, кроме как самим Создателем, сотворившим все, тот вне всякого сомнения является неверным» [147]147
  Перевод в Lea H. Ch. Materials… Vol. I. P. 178–180. Латинская версия этого канона появляется, кроме других мест, в Hansen J. Quellen… S. 38–39, и MPL, CXXXII, 352–353. О каноне см. в особенности Lea H. Ch. The History of the Inquisition… Vol. III. P. 494; Rose E. A Razor for a Goat. Toronto, 1962. P. 106 и далее; Hansen J. Zauberwahn… S. 78–88; Robbins R. H. The Encyclopedia of Witchcraft and Demonology. N.-Y., 1959. P. 74–77.


[Закрыть].