Текст книги "На родине предков"

Глава 9

Клей пробудился от глубокого, лишенного видений сна. Лицо его онемело, в подложечной ямке не стихала тупая боль, но, не считая этого, он чувствовал себя превосходно. Что бы Джошуа ни намешал в пунш, оно, безусловно, сделало свое дело.

Он сел на край кровати, потянулся за своими часами и с удивлением обнаружил, что уже почти три. Он проспал по меньшей мере четырнадцать часов. Клей встал и осторожно подошел к окну.

Облака грозно нависли над полями, сточные канавы не вмещали дождевую воду, а когда он заглянул во двор, то увидел коричневые листья, ползущие по земле, и первые оголившиеся ветви. Он стал быстро одеваться. Едва он натянул сапоги, вошел Джошуа с кувшином горячего кофе и чашкой на подносе.

– Я услышал, что вы встали, полковник, – сказал он, наливая кофе. – Как вы себя чувствуете?

– Гораздо лучше, чем рассчитывал, – отозвался Клей. Он отхлебнул кофе. – Вкусная штука.

Он поставил чашку и стал застегивать рубашку. Потом заметил мрачное выражение лица Джошуа:

– Что-то не так? Случилось что-нибудь?

Джошуа тяжело вздохнул:

– Боюсь, что да, полковник. Я перед самым полуднем ходил в деревню прикупить кое-чего в лавке. В баре Кохана произошло убийство.

В наступившем молчании дождь постукивал по окну холодными пальцами, и Клей негромко сказал:

– Ты знаешь, кто это был?

Джошуа кивнул:

– Человек по имени Варли, один из людей сэра Джорджа Гамильтона. По всей видимости, это тот, что пырнул ножом Шона Рогана во время драки.

– Кто убил его? – спросил Клей безо всякой интонации.

– Кевин Роган, – ответил Джошуа. – Он выпивал в баре со своим братом Дэннисом. Как рассказывает Кохан, Варли заявился с дружками и началась драка. Варли вытащил пистолет, но Кевин Роган выбил оружие из его руки и раскроил ему голову стулом.

– Что было потом? – спросил Клей.

– Дэннис Роган сбежал через черный ход. Я видел, как он галопом ускакал прочь. Его брат был без сознания, когда его выносили. Они привязали его поперек лошади и увезли в Драмор-Хаус. Сдается мне, что это верная виселица, полковник.

– Дело дрянь, – протянул Клей. – Даже если Рогана будут судить по справедливости, у него нет ни малейшего шанса при тех свидетельских показаниях, которые сможет организовать сэр Джордж Гамильтон.

Он потянулся за пальто, и тут по булыжникам двора гулко застучали копыта. Джошуа подошел к окну:

– Это мисс Гамильтон.

Клей поспешил вниз. Она уже стояла у огня в кухне, и пар клубился от ее сырой одежды. Она повернулась к нему с напряженным встревоженным лицом. Он на какой-то миг прижал ее к себе, заключив в объятья.

– Клей, случилось нечто ужасное, – начала она.

Он кивнул:

– Я знаю, Джошуа был в деревне. Он только что все мне рассказал. Что случилось с Кевином Роганом? Если ваш дядя допустит, чтобы ему причинили какой-нибудь вред, я заставлю его ответить за это, даже если это будет последнее, что я сделаю на земле.

– Речь не идет ни о чем подобном, – сказала она. – Дядя собирается сам отвезти Кевина в Голуэй. Он сказал, что судебный процесс будет не более чем формальностью. При тех доказательствах, которые он сможет представить, Кевина повесят.

– Вероятно, именно так все и произойдет, – сказал Клей. – Есть какие-нибудь известия от Шона Рогана?

Она кивнула:

– Это одна из причин, по которым я приехала к вам. Мой дядя запретил мне покидать дом, так что мне пришлось самой оседлать лошадь и выбираться окольными путями через сад. Я встретила экономку Бирка, когда та возвращалась от него. Берк отсутствовал всю ночь и решил провести день в постели. Примерно час назад Шон Роган прискакал с тремя младшими сыновьями и увез его, держа на мушке. Они отдали ей послание для моего дяди. Если к шести часам им не вернут Кевина, Берка повесят.

– Седлай Пегин для меня, – приказал Клей Джошуа. – Мне следовало ожидать чего-то подобного от Шона Рогана, но как он умудрился залезть на лошадь – ума не приложу.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она.

Он пожал плечами:

– Первый шаг напрашивается сам собой – увидеться с Шоном Роганом и попросить его воздержаться от каких-либо действий до тех пор, пока я не смогу переговорить с вашим дядей. Я хотел бы, чтобы вы поехали со мной. Они, похоже, относятся к вам с немалым уважением.

– Трудность не в том, чтобы договориться с Роганами, – сказала она, – а в том, чтобы образумить моего дядю.

Клей старался говорить убедительно и стиснул ее плечи, когда они выходили на улицу:

– Я перейду этот мост, раз уж взошел на него.

Шел сильный дождь, когда они скакали по вересковой пустоши, но он не обращал на это особого внимания. Он был занят своими мыслями, отчаянно ища какое-то решение проблемы, а между тем ответ, казалось, мог быть только один – два человека, болтающиеся на конце веревки. Если позволить Шону Рогану и его семье взять правосудие в свои руки, то им настанет конец. Тогда вызовут кавалерию, чтобы раз и навсегда изгнать их из лощины.

Когда они миновали купу деревьев, росших у верха лощины, навстречу выехал Дэннис Роган на чалой кобыле с дробовиком в согнутой руке.

– Ваш отец внизу? – спросил Клей.

– А где же ему быть, полковник, – ответил Дэннис. – Он очень надеялся перекинуться с вами парой слов. Я думаю, Мартин собирался подъехать сюда, но сейчас они пытаются перевязать отцу ногу.

– Чертов дурак, – проворчал Клей. – Я ведь говорил ему не садиться в седло.

Дэннис кивнул Джоанне и снова ускакал в рощу, а они спустились по тропе и галопом промчались мимо загона для скота во двор. Когда они спешились, дверь открылась, Катал выбежал на улицу и помог Джоанне сойти на землю. Клей отвязал свой седельный вьюк и, поднявшись по ступенькам, вошел в дом, не проронив ни слова.

Шон Роган раскинулся в кресле у огня, его нога покоилась на табурете, штанина была распорота до талии. Жена склонилась над ним, пытаясь остановить мерно сочившуюся кровь, тонкой струйкой стекавшую в таз. Берк был привязан к стулу в одном углу, безжалостно скрученный веревками по рукам и ногам так, что не мог пошевелиться. Его глаза засверкали, когда он увидел Клея, но он ничего не сказал.

Клей открыл седельный вьюк и опустился на одно колено возле Большого Шона:

– По-моему, я говорил вам не наступать на эту ногу?

– Меня ждала работа, – пробасил Роган. – Важная работа. – Его лицо скривилось от боли, и он потянулся за бутылкой с виски.

Несколько стежков лопнуло, Клей достал иголку с ниткой и принялся заново латать рану. Работая, он заметил:

– Я огорчен тем, что случилось с Кевином, но такими действиями вы ему не поможете.

– Давайте рассуждать здраво, полковник, – сказал Шон Роган. – Как только они посадят моего парня в голуэйскую тюрьму, он – покойник. Люди Гамильтона расскажут о том, что произошло, на свой лад, и ни у кого из тех, кто был в трактире, не хватит духу им перечить. – Он покачал головой и неторопливо проговорил: – Я принял решение. Если Кевин не вернется сюда к шести, я вздерну этого подонка Берка. Своими руками накину ему петлю на шею. И никому не придется отвечать за это, кроме меня.

Берк резко рассмеялся:

– Если ты думаешь, что сэр Джордж посчитает меня подходящей фигурой для обмена на твоего сына, Роган, то ты сильно ошибаешься. То, что ты собираешься меня повесить, будет ему очень кстати. После этого он с удовольствием посмотрит, как вздернут всех вас.

– Он прав, мистер Роган, – в отчаянии вставила Джоанна. – Я знаю своего дядю и образ его мыслей. Повесив Берка, вы только сыграете ему на руку.

Пока Клей завязывал узел на бинте, Шон Роган покачал головой:

– Я не стану стоять в сторонке и смотреть, как моего сына вешают за то, что он, обороняясь, убил человека. Варли накинулся на него, Кевину не оставалось ничего другого. – Он допил бутылку и медленно поставил ее на пол. – Я не отступаюсь от своих слов. Если Кевин не появится здесь к шести часам, Берк будет болтаться на веревке.

Клей поднялся на ноги и закинул свой седельный вьюк на плечо:

– За вами долг. Вы можете легко его отдать. Я еду к Гамильтону – выяснить, что можно сделать. Я хочу, чтобы вы пообещали мне, что ничего не предпримите до наступления полуночи.

Наступило напряженное молчание, миссис Роган быстро подошла к своему мужу и робко положила морщинистую руку ему на плечо:

– Доверься полковнику, Шон. Он показал себя настоящим другом.

Шон Роган все еще колебался, и Клей нетерпеливо проговорил:

– Ради Бога, решите, чего вам на самом деле хочется. Чтобы ваш сын вернулся к вам целым и невредимым, или чтобы бездыханный Берк болтался на конце веревки. Одно другого не стоит.

Большой Шон хлопнул ладонью по подлокотнику своего кресла:

– Ей-богу, полковник, не стоит. Я буду ждать до полуночи, но не позже.

Джоанна всхлипнула с облегчением, и Клей повернулся и быстро улыбнулся ей:

– Я хотел бы, чтобы вы остались здесь, просто как залог того, что Большой Шон знает, который час.

Она кивнула, глаза ее чернели на побелевшем лице.

– Конечно, Клей, если вы этого хотите.

Он придвинулся ближе и стиснул ее руку.

– Не беспокойтесь, – мягко сказал он. – Я что-нибудь придумаю. – Он отвернулся, когда в ее глазах вновь вспыхнула надежда, и пошел на улицу к Пегин.

Оказавшись наверху вересковой пустоши, он предоставил кобыле самой выбирать дорогу и галопом помчался под дождем, сосредоточившись мыслями на предстоящем столкновении. В голове уже зарождался план, и все-таки вначале он должен был встретиться с сэром Джорджем Гамильтоном, узнать, нельзя ли решить дело, руководствуясь здравым смыслом.

Он спустился по вересковой пустоши, проехал через брешь в стене и кентером помчался по траве. Проезжая мимо конюшни на заднем дворе, он увидел, что там закладывают экипаж и по крайней мере дюжина людей седлает лошадей.

Он спешился у крыльца и поднялся к парадной двери. Когда он поднес руку к цепочке звонка, дворецкий открыл дверь. Чья-то рука отодвинула его с дороги, и показался сэр Джордж Гамильтон.

Когда он заговорил, голос его был ледяным:

– Вы больше не являетесь желанным гостем в моем доме, полковник Фитцджеральд.

– У меня нет никакого желания бывать здесь, – отозвал я Клей. – Но нам нужно обсудить нечто гораздо более важное. Вам известно, что Роганы удерживают вашего человека Берка и собираются повесить его, если Кевина Рогана не будет с ними к полуночи?

– Мне уже сообщили о положении дел, – ответил сэр Джордж. – Конечно, мне ужасно жаль Берка, но в данных обстоятельствах ничего нельзя поделать. Ради мира в графстве гораздо важнее, чтобы такой печально известный смутьян, как Кевин Роган, был благополучно помещен в тюрьму. Я намерен лично препроводить его в Голуэй в течение часа. После этого я рассчитываю вернуться с подмогой, достаточной, чтобы раз и навсегда выкорчевать это проклятое семейство из Скрытой лощины.

Клей едва не потерял самообладание:

– А ведь вы хотели, чтобы произошло нечто подобное, не правда ли? Если они повесят Берка, вы сумеете добиться, чтобы схватили остальных.

– Именно так! – заявил сэр Джордж, и что-то дьявольское вспыхнуло в глубине его глаз. – Уж я позабочусь о том, чтобы свести их в могилу всех до одного, пусть даже это будет последнее, что я сделаю.

Пару секунд Клей молча вглядывался в безумные глаза, а затем повернулся и сошел по ступенькам к Пегин. Вскочив в седло, он услышал, как сэр Джордж говорит дворецкому:

– Если этот человек еще когда-нибудь ступит на мою землю, спусти на него собак. Ты понял?

Дверь закрылась, и Клей поскакал прочь по траве.

Он немногого ожидал от этой встречи и не открыл для себя ничего нового, за исключением того, что сэр Джордж – человек неуравновешенный, как он и подозревал с самого начала. Вероятно, сознание того, что он болен и в конце концов умрет, не давало ему покоя. Из его отчаяния выросла потребность вымещать свою злобу и страх на ком-то другом. Роганы идеально подходили для этой цели.

Оставалась только одна тактика, и Клей сардонически улыбнулся, когда въехал в конюшню в Клермонте. Как там говорил Морган? «На войне ваш первый шаг должен быть настолько дерзким, чтобы он стал полнейшей неожиданностью для противника. После этого играй так, как ляжет карта».

«Морган жил, руководствуясь своей максимой, и не без успеха, но и он погиб», – мрачно размышлял Клей, когда прошел в кухню и бросил своей седельный вьюк на стол. Джошуа возившийся у плиты, закатав рукава, повернулся к нему:

– Вы как раз к обеду, полковник.

– Я должен снова трогаться в путь – прямо сейчас, – сказал ему Клей. – Но я могу перекусить чем-нибудь наскоро и выпить кофе.

Он поднялся в свою комнату и снял пальто. Потом открыл сундук и достал серую кавалерийскую шинель. Когда он застегнул ее на шее, вдалеке угрожающе прогремел гром и небо потемнело. Дождь внезапно усилился, и Клей удовлетворенно кивнул. Это как нельзя лучше соответствовало его планам. Он пристегнул к поясу черную кобуру и вспомнил, что кольт находится внизу, в саквояже. Тогда он водрузил на голову фетровую армейскую шляпу и предстал перед зеркалом. Фигура, смотревшая на него оттуда, обрела индивидуальность, и он слегка поежился, повернулся и вышел из комнаты.

Джошуа оставил для него на столе кофе и еду, а Клей достал кольт из своего саквояжа и проверил его. Прихлебывая кофе, он объяснил положение вещей, и лицо Джошуа помрачнело.

– Не нравится мне это, полковник. Совсем не нравится. Они будут настороже.

– Я так не думаю, – проговорил Клей. – Роганы удерживают Берка. Что еще они могут сделать?

– Это становится слишком опасным, полковник, – сказал Джошуа. – На этот раз кто-то обязательно вас заподозрит.

– Я думал об этом, – признал Клей. – Есть здесь определенный элемент риска, но я обязан попытать счастья. – Он допил свой кофе и потрепал Джошуа по плечу. – Не волнуйся, я вернусь. Сказать по правде, я начинаю получать от этого удовольствие. Со старыми привычками трудно расставаться.

Джошуа сдержано кивнул:

– Именно это меня и беспокоит, полковник. Подумайте дважды, прежде чем предпринять какой-то шаг, а потом еще раз подумайте.

Он стоял в дверях, серьезный и встревоженный, пока Клей выезжал из конюшни под проливным дождем и скакал между деревьями к вересковой пустоши.

Решение предстояло найти где-то на пути в Голуэй, это было очевидно, и чем ближе к Драмору, тем лучше. Он галопом скакал под проливным дождем по той самой тропе, которой держался в ночь, когда ехал в Килин для расправы с Марли, но когда повернул и стал лесом спускаться к Голуэй-роуд, еще нисколько не приблизился к ответу.

Было чуть больше шести часов, когда он огибал Килин, скача через лес на дне лощины и подняв руку, чтобы защититься от хлеставших его по лицу мокрых ветвей. Отъехав на приличное расстояние от деревни, он снова вернулся на дорогу и немного погодя выехал к каменному мосту над журчащим водным потоком.

В свое время середину моста снесло сильным наводнением, и его на скорую руку заделали крепкими досками. Вздувшийся, пенистый поток уже плескался в щелях, и, когда Клей спешился, чтобы осмотреть их, в его голове начал созревать план.

Килин находился примерно в четверти мили от него, и он свернул в лес и поехал обратно в направлении деревни. Он вспомнил, что трактир, точная копия заведения Кохана, стоял в дальнем конце единственной улицы, и, подъехав к нему осторожно, задворками, привязал Пегин к кусту у высокой стены, огораживавшей двор.

В стене зиял пролом, и он, надвинув на лицо черный шарф, протиснулся в него и направился к двери черного хода. Она легко открылась, и он вошел в выстланную плитняком кухню и достал свой кольт. Комната была пуста, но прочная деревянная дверь в дальнем конце была приотворена, и до него доносился приглушенный шум голосов. Клей какое-то время прислушивался к ним, а затем, распахнув дверь настежь, вошел в бар.

Хозяин заведения в этот момент поворачивался с кувшином в руке. Он застыл как вкопанный, и на лице его появилось комичное выражение испуга.

– Капитан Свинг, – прошептал он.

Двое мужчин устроились возле очага. Один из них – старый, с длинными седыми волосами и лицом, напоминавшим желтовато-коричневое яблоко. К немалому изумлению Клея, вторым был отец Костелло.

Когда они обернулись, он негромко, с ирландским акцентом произнес:

– Вы только не поднимайте шума, и я не причиню вам никакого вреда.

Хозяин заведения попятился к двоим, что сидели у огня, и отец Костелло спокойно проговорил:

– Это хорошие люди, сын мой. Я могу за это поручиться.

Хозяин заведения, похоже, оправился от первого потрясения, и теперь лицо его выражало живой интерес.

– Ей-богу, капитан, отец Костелло говорит сущую правду. Мы здесь все ирландцы, и будь она проклята, эта чертова Британская империя!

– Да здравствует республика! – прокудахтал старик, а отец Костелло ласково положил ладонь ему на руку.

– Я не собираюсь причинять вред кому-нибудь из присутствующих, – заявил Клей. – Но мне нужна ваша помощь. Более того, я вынужден настаивать на том, чтобы вы ее оказали. – Он в упор посмотрел на хозяина заведения. – Сколько посетителей вы ожидаете в течение следующего получаса?

Тот пожал плечами:

– Местные ребята обычно приходят в восемь. Может быть, до этого времени заглянет какой-нибудь случайный посетитель, но в такую погоду я бы за это не поручился.

Клей удовлетворенно кивнул:

– Это как раз то, что нужно. В конюшне на заднем дворе есть лошадь?

Хозяин кивнул, и в голосе его прозвучала гордость:

– Да еще какая! День будете скакать – не сыщете такой чудесной кобылки. Этим летом она принесла мне двадцать фунтов на голуэйской ярмарке.

– Вы бы одолжили ее, чтобы спасти жизнь человека? – спросил Клей.

Хозяин заведения нахмурился, а затем ноздри его раздулись.

– Ей-богу одолжу, если это говорите вы, капитан. Мы здесь, в Килине, в огромном долгу перед вами после того, как вы проучили за нас сквайра Марли.

– Хороший человек! – сказал Клей. – Итак, мне вот что от вас нужно. В ближайший час сэр Джордж Гамильтон будет проезжать Килин в своем экипаже с вооруженной охраной. Они везут Кевина Рогана в Голуэй, с тем чтобы его повесили.

Отец Костелло резко выдохнул сквозь зубы, а старик перекрестился и пробормотал:

– Храни нас всех Господь!

– Я хочу, – продолжил Клей, – чтобы, когда они приедут, вы вышли на улицу и остановили экипаж. Скажите сэру Джорджу, что мост обрушился и какие-то люди пытаются его починить. Он хочет добраться до Голуэя сегодня ночью, так что, надеюсь, отправит большинство своих людей помогать в работе, а сам останется ждать здесь с Роганом.

– Если Кевин Роган убил человека, он должен предстать перед судом, – спокойно проговорил отец Костелло.

Клей покачал головой:

– Святой отец, Большой Шон собирается повесить Питера Берка, если Кевин не будет дома к полуночи. Выбирайте.

На лице священника появилось страдальческое выражение, а хозяин заведения неуверенно произнес:

– Поймите, капитан, не то чтобы я боялся за себя, но там, в Голуэе, у меня есть дочь, и я должен подумать о ней. Что сэр Джордж сделает со мной, когда узнает, что я помог его облапошить?

Прежде чем Клей успел ответить, отец Костелло спокойно проговорил:

– Мне тут пришло в голову, что если мы не поддержим вас в ваших планах, то вы, наверное, примените к нам насилие, капитан. Разве не так?

Клей моментально понял, к чему он клонит:

– Естественно, отец.

Священник вздохнул:

– Тогда, похоже, у меня нет другого выбора, кроме как выйти на улицу и поговорить с сэром Джорджем хотя бы для того, чтобы спасти двух людей, находящихся здесь, от вашего гнева.

Хозяин улыбнулся и повернулся к Клею:

– Я оседлаю кобылу для вас, капитан.

Клей сказал ему, где ее оставить, и тот вышел, закрыв за собой дверь.

Когда Клей выглянул в окно на погружающуюся в сумерки улицу, священник сказал:

– Плохи дела.

Клей кивнул:

– Я не вижу другого выхода из ситуации, кроме как предоставить свободу Ирландии. Насилие порождает насилие, святой отец.

– Но неужели разумный человек обязательно должен в этом как-то участвовать? – мягко спросил отец Костелло. – Наверняка можно прожить жизнь как-то по-другому.

– Все зависит от того, какой точки зрения вы придерживаетесь, – сказал Клей. – Не так давно я встретил человека, который утверждал, что поскольку жизнь – это действие и страсть, то человек обязан приобщиться к страстям и делам своего времени, а иначе он рискует тем, что его сочтут вовсе не жившим.

Отец Костелло кивнул:

– Интересное наблюдение. Вся беда в том, что люди с легкостью способны возненавидеть друг друга. Я спрашиваю себя: как часто восставший сжигает дом какого-то человека не по политическим мотивам, а из личной мести?

– И здесь вы подходите к сути проблемы, – продолжил Клей. К ужасу своему он осознал, что говорит своим нормальным голосом.

Священник, похоже, этого не заметил.

– И еще, сэр. Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что никого не убьете здесь этой ночью.

Клей повернулся, шарф скрывал его улыбку.

– Возможно, мне придется стукнуть по одной-другой голове, святой отец, – сказал он. – Но не более этого.

Хозяин заведения вернулся в комнату:

– Все готово, капитан.

– И вот еще что. У вас есть острый нож? Думаю, у Кевина будут связаны руки.

Хозяин заведения достал здоровенный нож из-под стойки. Клей сказал ему:

– Вы стойте там. Когда они пойдут по бару, я толкну Рогана в вашу сторону. Вы сможете перерезать его путы, пока я займусь остальными.

В этот момент на деревенской улице раздался всегда безошибочно распознаваемый звук колес, и Клей повернулся к окну. Экипаж медленно приближался по грязи, сопровождаемый вооруженными всадниками спереди и сзади.

Отец Костелло встал и кротко улыбнулся:

– Похоже, настало время для моего представления. – Он помедлил, приоткрыв дверь, и в упор посмотрел на Клея: – Помните о своем обещании.

Когда он поднял руку, кавалькада остановилась. Что сказал священник, разобрать было невозможно. Отец Костелло подошел к дверце экипажа, оттуда высунулся сэр Джордж с нахмуренным лицом. Выслушав сообщение, он отдал приказание. Четверо из его людей спешились, остальные ускакали в направлении моста. Дверь открылась, и отец Костелло снова вошел внутрь и направился к очагу, протягивая руки к пламени. Клей выжидал за дверью, и вот Кевина Рогана втолкнули внутрь, и сэр Джордж последовал за ним с пистолетом в руке.

Руки Рогана были выкручены за спину и крепко связаны веревкой. Клей пнул его ногой в спину так, что Кевин отлетел в другой конец бара, отбросил сэра Джорджа в сторону одним мощным боковым ударом и огрел дверью по лицу человека, идущего следом.

Клей задвинул засов и обернулся. В этот момент сэр Джордж приподнялся на локте и выстрелил. Пуля попала Клею в левое плечо, и от шока он застыл как вкопанный. Потом, пронзенный острой болью, ногой выбил пистолет из руки сэра Джорджа и побежал к двери черного хода.

Кевин уже был в кухне, с освобожденными руками, и Клей бросился за ним следом, подталкивая его по двору, а потом через брешь в стене. Уже почти стемнело, и лошади приветственно заржали из темноты. Клей вскочил в седло и в следующий момент уже скакал прочь через лес, Кевин – следом.

Они переехали через речку на окраине деревни и вышли на тропу, которая уводила вверх, на вересковые пустоши. Сзади, из Килина, до них доносились приглушенные дождем вопли, и Клей ухмыльнулся, превозмогая боль. Как бы там ни было, максима Моргана подтвердилась, и пуля – небольшая цена за это.

Он осадил Пегин, и Кевин Роган подъехал к нему.

– Почему мы остановились здесь? – спросил он из темноты.

– Потому что здесь мы расстанемся, – сказал ему Клей. – Я спас твою жизнь, Роган. Теперь твоя очередь сделать что-то для меня. Твой отец удерживает Питера Берка в заложниках ради твоего благополучного возвращения. Если ты не будешь дома к полуночи, Берка повесят.

– Но вы ранены, – возразил Кевин. – По крайней мере, дайте я вас перевяжу.

– Поезжай домой, приятель! – воскликнул Клей с металлом в голосе. Он огрел кобылу Рогана по заду, посылая ее вперед, в ночь, и, повернув Пегин, погнал ее по вересковой пустоши.

Через некоторое время он остановился и перевязал рану черным шарфом, а потом поехал дальше, один на один с проливным дождем и ночью.

Это была кошмарная скачка, он гнал Пегин вперед, изо всех сил сжимая коленями ее бока. Он, наверное, скакал уже около часа, когда лошадь споткнулась о кочку, выбросив его из седла.

Впоследствии он не мог точно сказать, как долго пролежал там. Он помнил, как кобыла стояла над ним, проводя шершавым языком по его лицу, а потом он встал и опять взобрался в седло.

Это Пегин привезла его домой добрый час спустя. Она пересекла мощеный двор, неслышно ступая копытами под проливным дождем, и остановилась в конюшне. Какое-то время Клей сидел неподвижно, а затем сполз с седла и побрел через двор к двери, разбитый и ослабевший от боли.

Кухня был погружена в темноту, и сквозь окутывавший разум туман он спрашивал себя – спит ли Джошуа. Из-за грозы, бушующей снаружи, казалось, что сам воздух наэлектризован и гудит от энергии, как будто все и вся бодрствовало, как будто в окружающей темноте присутствовало нечто, ожидавшее, пока что-то случится. А затем снаружи сверкнула молния, и в ту долю секунды, пока длилась эта вспышка, он увидел Джошуа, Кевина Рогана и Джоанну, глядящих на него из-за стола.

То, что произошло после, запомнилось ему смутно и отрывочно. Джоанна находилась возле него, удивительно спокойная, а Кевин стаскивал с Клея мокрую одежду, пока Джошуа согревал воду. Они завернули Клея в одеяло у огня, и Джоанна поднесла бутылку с бренди к его губам и заставила сделать глоток.

Он закашлялся, когда по нему распространился обжигающий вал неразбавленного спиртного. Джошуа поставил на стол таз с водой и открыл саквояж с инструментами Клея:

– Мы должны вытащить эту пулю, полковник.

Клей сделал глубокий вдох, стараясь совладать с собой:

– Не думаю, что рука сломана. Это был пистолет малого калибра. Впрочем, тебе придется прощупать. Чуть повыше локтя. Ты уже делал это.

Кевин держал его руку, а Клей отпил еще немного бренди и стал наблюдать отстраненно, с профессиональным интересом, как Джошуа приступает к делу.

Джошуа осторожно вымыл область ранения и попытался нащупать пулю – безо всякого успеха. Потом он потянулся за зондом и осторожно вставил его во входное отверстие, проталкивая в разных направлениях до тех пор, пока фарфоровый наконечник не заскрипел о пулю. Через некоторое время он взглянул на Клея:

– Простите, полковник. Мне придется резать.

Клей слабо кивнул:

– Ты доктор. Вспоминай, чему тебя учили.

Он отпил еще немного бренди, когда Джошуа потянулся за скальпелем. Джошуа помедлил какой-то момент, пот поблескивал у него на лбу при свете очага, а затем стал прорезаться сквозь мясо к концу зонда.

Боль, пронзившая Клея, была настолько чудовищной, что он невольно издал мучительный вздох, а Джоанна еще сильнее стиснула его плечо. Когда он снова открыл глаза, Джошуа уже поднял пулю, зажав ее между пальцами, и бросил в огонь. Он вымыл руки в тазике и выдавил из себя улыбку:

– Теперь рану надо зашить, полковник.

– Обязательно зашей, – сказал ему Клей и собрался с духом, но природа никогда не доводит человека до крайности. При первом же прикосновении иглы он погрузился в благословенный мрак.