Текст книги "Первый лорд мафии"

Глава 9. Судьба новобрачного

Не оставалось никаких сомнений. Они все-таки решили осушить Америку до последней капли. Борьба была долгой и упорной, ведь противники зеленого змия существовали со дня основания Республики. Но их стремительный рывок к победе все равно застиг Торрио врасплох.

Это неудивительно. Торрио был сыном большого города, а сухой закон родился в результате «крестовых походов» сельских жителей.

Торрио не осознавал еще один любопытный факт. Его работа шла на руку реформаторам. Усиленно внедряя бордели, где мужчина и женщина могли совокупиться за десять минут и всего за 2 доллара, он накапливал средства, которые пошли на их борьбу.

Деревенские антиалкогольные собрания проходили по одной схеме. Аудитория, состоявшая в основном из женщин, внимательно слушала священников. Ораторы были способны вдохнуть жизнь в сухую статистику потребления алкоголя. Они описывали Джона Ячменное Зерно, который расхаживает с самодовольным видом с развязной девкой под руку. Они рассказывали, что алкоголь не только разрушает печень, но и губит юношескую непорочность у девушек и молодых парней. Материальные источники этой пропаганды поступали из Леви.

Народ путали, что алкоголь ведет к деградации личности. В барах Чикаго плели свою сеть 3000 проституток. Их жертвами становились славные молодые ребята, которые необдуманно заходили в бар за кружкой пива. Был создан полномочный орган – Комиссия Чикаго по борьбе с проституцией.

Также получали огласку наблюдения сыщиков, которых нанимали гражданские слои Чикаго. Детективы видели в салунах девушек «с прелестными чертами и печатью невинности на щечках». Девушки приходили повеселиться, возбужденные новизной происходящего. Их инстинкт самозащиты ослабевал, и они слепо бросались в объятия дурных мужчин.

– Эта дорожка, – грустно вздыхали священники со своих кафедр, – отнимает ежегодно самое дорогое, что есть у женщины, у 15 000 девушек в одном Чикаго.

Чтобы положить конец этим безобразиям, деревенские женщины охотно доставали кошельки. В период с 1910 по 1915 год кампания по превращению нации в лишенную даже единственной капли алкоголя Сахару достигла своего апогея. Пожертвования составили 35 000 000 долларов, большая часть которых была потрачена на лоббирование сухого закона в Конгрессе и законодательных органах штатов.

В 1917 году, одновременно со вступлением Соединенных Штатов в европейскую войну, реформаторы нанесли смертельный удар по зеленому змию. Сухой закон был обоснован патриотизмом. Провозглашалось, что зерно, которое использовалось для производства алкогольных напитков, отнимало хлеб у солдат, их союзников и рабочих на военных заводах. Конгрессмены больших городов не хотели воевать против звездно-полосатого флага, поэтому они присоединились к своим сельским коллегам и запретили веселящие душу напитки посредством принятия поправки к Конституции. Для того чтобы Восемнадцатая Поправка вошла в силу, было необходимо, чтобы ее ратифицировали законодательные органы 36 штатов, составляющие две трети от общего количества.

Пока штаты приходили к согласию, а ратификация Акта Вольстеда неумолимо надвигалась, Торрио оценивал ситуацию. Коктейли и пиво играли важную роль в публичных домах, и Джей Ти не допускал даже мысли об их исчезновении.

Некоторые заявления официальных лиц удивили его. Бывший Президент Уильям Говард Тафт, сенатор Массачусетса Генри Кэбот Лодж и член палаты представителей Фиорелло Г. ЛаГвардия из Нью-Йорка единогласно утверждали, что отменить алкоголь с помощью указа невозможно. Тафт предсказывал, что преступники превратятся в пивоваров и самогонщиков. Торрио внимательно изучил эти прогнозы. Он восхищался людьми, добившимися успеха, и прислушивался к их словам. Но он высоко ценил и свой деловой инстинкт.

Джей Ти не был маниакальным преступником. Он не чувствовал настоятельной потребности хватать все, что плохо лежит. Он выбирал свои аферы с разборчивостью брокера, который оценивает акции. Его предприятия в Нью-Йорке и Чикаго были надежными учреждениями, безопасность которых на сто процентов гарантировали политики.

Контрабандная торговля не обещала высоких дивидендов, поскольку приходилось учитывать новую расстановку сил. Перед глазами Торрио, застилая все вокруг, маячила грозная десятифутовая фигура федерального агента. Он не забыл Билли Данненберга, который бросил все силы Разведывательной службы на борьбу с Леви. Все попытки его подкупить оказались тщетными А эти люди из ФБР! Они сели ему на хвост после дела в Бриджпорте, и им было наплевать на политиков Первого округа.

Недавно произошел крах Игнасио Сайетта (Лупо-Волка). Лупо долго и безнаказанно занимался в Гарлеме вымогательством и убийствами. Он решил попробовать себя и в качестве фальшивомонетчика, но ФБР молниеносно отреагировало. Политические связи не помогли Игнасио: он отбывал свой 30-летний срок.

«Торговля пивом и крепкими напитками, – размышлял Торрио, отдавая дань мудрости экс-президента Тафта, – может быть очень прибыльным бизнесом. Но если я буду самым богатым человеком в федеральной тюрьме, мне от этого будет мало пользы».

«Нет, – заключил он. – Торговля нелегальным спиртным – это не для меня».

Это прозвучало так же нелепо, как если бы Генри Форд, впервые увидев чертеж автомобиля, сказал: «Это никогда не поедет».

Торрио изменил свое мнение. Его добрые друзья, политики, показали ему. как просто заниматься новым бизнесом.

Реформа горы открыли ему ворота. Они испытывали благодарность к законодателям и хотели оказать им ответную услугу. Для внедрения нового указа требовалось, как минимум, полторы тысячи агентов. Поскольку поборники сухого закона были уверены, что большинство американцев будут держать марку законопослушных граждан и что агентам достанется немного работы, они договорились, что политики сами будут распределять эти посты.

Агенты не должны были проходить проверку при вступлении на государственную службу; они не получали социальной защиты. Короче говоря, как быстро понял Торрио, это был новый подвид федерального пса. Наемная лошадка, такая же покорная начальникам округа, как копы и заместители шерифов, с которыми он привык иметь дело.

Занимаясь новым делом. Торрио. как всегда, провел скрупулезные расчеты и исследования. По государственным статистическим данным, пиво занимало 90 процентов рынка алкоголя. Значит, первым шагом, решил он, будет сотрудничество с пивоварами.

Заместитель комиссара полиции Нью-Йорка Джон А. Лич (справа) наблюдает, как агенты сливают спиртное в канализацию после рейда. 1921 год

Сальный Палец Гузик получил задание разыскать пивоваров, у которых было рыльце в пушку. Это задание упрощалось из-за особенностей сухого закона.

Так называемый военный сухой закон (этим названием ошибочно воспользовались через несколько месяцев для обозначения перемирия) вступил в силу 1 июля 1919 года. Ему не хватало законодательной базы, поскольку Акт Вольстеда все еще обсуждался в Конгрессе, однако пивовары послушно закрыли свои пивоварни или перешли на производство безалкогольного пива. Торрио изучил отчеты Гузика о тех пивоварах, которые не стали останавливать производство. Он подозревал, что они продолжат нелегальную деятельность после принятия Восемнадцатой Поправки 16 января 1920 года.

Торрио решил заключить сделку с несколькими пивоварами. От них требовались заводы и секреты производства. А он займется проблемами, с которыми они столкнутся как распространители нелегальной продукции. Он защитит их от полиции и поборников сухого закона. Его вооруженные ребята будут охранять их грузовики от конкурентов.

Постепенно он стал видеть факты и цифры в розовом свете. Энтузиазм стал переполнять его флегматическую натуру. Борясь с нарастающим возбуждением, он пришел к заключению, что у нового рынка есть огромный потенциал.

Тогда он решил, что не хочет быть просто наемной силой. Он будет настаивать, чтобы они с Колозимо получили доли в новом деле.

Он подумал, что, может быть, Джим захочет вложить свои бриллианты. Все будет зависеть от того, каким Торрио окажется коммерсантом. Посмотрим, как пройдут переговоры. Собрав свои бумаги с рядами цифр, выведенных его аккуратным бухгалтерским почерком, он пошел на поиски Бриллиантового Джима.

В середине дня в кабаре было тихо и чисто. Здесь готовились к вечерней суете. Перевернутые стулья были поставлены на столы, официант полировал пол, на кухне подогревались супы, в духовках жарилось мясо.

Проходя по узкому коридору, мимо обеденной залы и кухни, Джей Ти услышал густой баритон, напевающий «О Solo Mio». Торрио с его абсолютным музыкальным слухом даже не поморщился. Он был рад застать Джима в офисе. Джим так цеплялся за юбки своей певички, что мог оказаться где угодно.

– Джонни! Мой мальчик Джонни! – пророкотал Большой Джим.

– Винца для Джонни, – сказал он сам себе и танцующим шагом пошел за графином.

Торрио взял бокал и сказал тост. Он давно смирился с неспособностью своего начальника запомнить, что он не пьет.

– Джим, за твое здоровье, счастье и процветание.

Джим опустил бокал. Он перекрестился и сказал охрипшим голосом:

– Извини, Джонни. Спасибо за добрые слова. Но, клянусь богом, мне в последнее время так везет, что я боюсь, что это вот-вот закончится.

Он помедлил, нерешительно передвигая бокал, потом внезапно выпалил:

– Я развожусь, Джонни. Я должен с тобой поделиться. Дейл выходит за меня замуж.

– Отлично, отлично, Джим, – Торрио крепко пожал ему руку.

«Умная сучка, – подумал он. – Не позволяла себя завалить, прежде чем он не решил на ней жениться.»

– Мои сердечные поздравления!

Джим с мечтательным взглядом слабо ответил на рукопожатие и покачал головой, недоумевая:

– Господи, боже мой. Ты можешь себе представить, что такая необыкновенная девушка согласилась выйти за такого остолопа, как я.

Немного повысив голос, толстяк сказал:

– Почему бы и нет. Самый крупный бутлегер в городе. Для него – все самое лучшее.

Джим, все еще качающий головой, казалось, не слышал его. Потом смысл слов Торрио стал постепенно доходить до него. Он вопросительно посмотрел на Торрио:

– Не понял. Что ты там сказал о бутлегере?

Джей Ти улыбнулся:

– Я тебе вот что скажу, Джим. Этот пивной бизнес будет величайшим открытием с тех пор, как изобрели деньги.

– Черт возьми! – Джим щелкнул пальцами. – Я хотел тебя кое о чем попросить. Насчет пивоварни Сального Пальца. Ты случайно не забрал нашу долю?

– Нет, конечно, а что? – сказал с удивлением Торрио. – У Джейка дела идут в гору.

Раздраженный ходом беседы, Джим очнулся от своих грез и отрывисто сказал:

– Черт подери, ты в своем уме, Джонни? Это же нарушение федерального закона. Они схватят Гузика и доберутся до нас.

– Ты был очень занят, Джим, – тактично сказал его подчиненный.

– А я непосредственно занимался этим делом. Здесь не о чем беспокоиться. Все схвачено.

– Ерунда! – нетерпеливо закричал Джим. – С федералами не договоришься.

– Послушай, Джим. Эти агенты сухого закона получают свои должности от местных политиков. Звезды и шевроны раздадут нашим парням из округа.

– Да мне плевать, даже если сам коротышка Хинки нацепит на себя звезду. С алкогольным дерьмом все закончено. И точка.

Джонни вздохнул про себя. Каким слепым может быть мужчина, когда он думает только о том, как уложить свою девку в постель. Бедный одурманенный Джим. Он никак не мог уразуметь, что ему не придется сталкиваться с агентами ФБР, вроде сыщиков из Министерства финансов или инспекторов почтовой службы. Из всех дорог он выбрал ту, что гарантировала, по его мнению, наибольшую безопасность.

– Джим, ты же знаешь меня. Я бы не стал засовывать твою, да и свою голову в петлю. Говорю тебе, я на сто процентов уверен в успехе. Ты шепнешь пару слов Хинку и ребятам, а я буду руководить шоу. Но только бумажными делами, – произнес Джей Ти с нажимом.

– Боссом будешь ты. Тебе достанется большой куш. Ио если кому-то и придется пойти под суд, то это буду я, а не ты, – он посмотрел в упор в черные глаза. – Звучит разумно, не так ли?

Джим встал. Его глаза были прикрыты.

– Разумно, – мягко передразнил он Торрио. – Конечно, это звучит разумно, если смотреть с точки зрения Торрио. «Джим, пожалуйста, дай мне свою банду, и когда-нибудь, может быть, я отдам тебе ее обратно». – отбросив тихий насмешливый тон, он взорвался:

– Как же, отдашь ты. Большой Джим попадается на удочку, и вот он в заднице, – он злобно посмотрел на Торрио: – Маленький человечек… Маленький толстячок ты слишком вырос из своих одежек.

Торрио вскочил со стула. Его голос дрожал от волнения:

– Ты не имеешь права так разговаривать со мной, слышь ты? Я тебя никогда не обманывал. Я никогда не держал ножа за пазухой.

Большой Джим заколебался. Он заморгал глазами, как будто только что очнулся ото сна. Он простонал:

– Джонни, я готов вырвать свой язык. Дружище… Пожалуйста, прости меня.

Его большие руки мягко усадили Торрио обратно на стул. Глаза были полны раскаяния. Его смуглое лицо избороздили страдальческие морщины. Бриллиантовый Джим пододвинул свой стул поближе к помощнику:

– Мне не стыдно тебе признаться. Я выложу все начистоту. Я до такой степени втрескался в Дейл, что все остальное меня не волнует. К черту бабки. Иногда мне снятся кошмары, что я потерял ее, и я просыпаюсь мокрый от ужаса, как мышь.

– Ты был откровенен со мной. Как всегда. Но мне все это не нравится. Конечно, я знаю, что у бутлегеров есть шансы на успех. Но с этими агентами ФБР всегда может что-нибудь пойти не так Ведь правда? Господи, Джонни, если мне придется покинуть Дейл и сесть в тюрьму, клянусь, я этого не переживу.

Голос Джима упал до шепота:

– Давай оставим эту затею, – умоляюще сказал он. – Остановимся на шлюхах. Я увеличу твою долю. Дам тебе любую сумму, какую назовешь. Пожалуйста, сделай это для меня.

Джонни сдержал эмоции. Он безучастно смотрел в умоляющее лицо.

«Тупой, влюбленный идиот», – про себя пробормотал он. В коридоре послышались шаги.

– Ладно, – сказал он громко. – Я понимаю твои чувства, Джим.

Колозимо поцеловал его в обе щеки.

– Дружище. – торопливо сказал он, – спасибо тебе от всего сердца.

Дверь открылась. Вошел Майк Потсон, управляющий кафе.

– Извини, Джим, я думал ты один Здравствуй, Джей Ти.

Кивнув в знак приветствия, Торрио повернулся к Колозимо:

– Я займусь этим вопросом с Гузиком.

Джим обнял толстяка за плечи.

– Майк! – просиял тот. – Когда мы устроим вечеринку в честь мальчика и его прекрасной половины?

– Наверное, придется приехать к ним и притащить их на аркане. – улыбнулся Потсон.

– Договорились. До скорого, Майк. До свиданья, Джим.

Джонни Торрио широко улыбнулся и вышел.

У Бриллиантового Джима была своя головная боль.

– Я проклинаю тот день, когда я положил глаз на эту женщину, – сказал он Потсону. Они возвращались из банка, где Колозимо закрыл счет, сняв 250 000 долларов купюрами по 1000 долларов.

– Я стала жертвой мошенничества, – заявила Виктория Колозимо прессе. Она утверждала, что не получала извещения о бракоразводном процессе. Она собиралась идти в суд и требовать половину имущества своего мужа.

– Она обманщица. Я сделал ей честное предложение. И я не дам ей прикарманить мои денежки.

Джим отнес деньги к себе в кабинет. Потсон тактично отвернулся. Колозимо предпочитал открывать сейф без свидетелей.

Сухой закон, утвержденный поправкой к Конституции, повлек за собой проблемы. Джим обсуждал их со всех сторон в разговорах с Торрио. После той безобразной сцены Колозимо из кожи вылезал, чтобы наладить отношения с помощником. Осознавая свою зависимость от Джей Ти, он вглядывался в его желтоватое лицо, чтобы удостовериться, что прощен. Торрио хладнокровно не давал ему поводов для волнения.

Джим беспокоился по поводу своего кабаре:

– Клиенты приносят спиртные напитки с собой. Потсон сказал, что мы должны продавать ингредиенты для виски с содовой. Он говорит, что иначе мы потеряем клиентов. Я согласился, но сказал, чтобы наши ребята не продавали им крепкие напитки. Это все, что я мог сделать, правда, Джонни?

– Иначе нельзя, Джим.

– Как насчет безалкогольного пива в борделях? Как ты думаешь, это сильно по нам ударит?

– Не очень. Наше быдло в этом не разбирается. Им все равно, что они пьют.

– Я видел в книгах записи о деньгах, которые ты получаешь от Гузика. Думаю, ты рад, что мы заберем долю из его пивоварни. Я слышал, что он все еще на плаву. Ты что, позволил ему продавать пиво местным кабакам?

– Да. Джейку и паре других парней, – сказал Торрио с деланным безразличием. – Естественно, я собираю с них дань для Хинка.

– Тогда нам нужно встретиться и установить единую плату для пивоваров и самогонщиков, – он немного помолчал.

– Хочу открыть тебе одну тайну, Джонни, – он глупо улыбнулся. – Мне нужно уехать из города на какое-то время.

Он похлопал своей ручищей Торрио по спине:

– Присмотри, как обычно, за бизнесом, ладно?

Дейл Уинтер и Джим Колозимо поженились в Вест Бадене, штат Индиана, 17 апреля 1920 года. Мировой судья Исайя Кэссиди, заправив штаны в ботинки, приехал из соседнего селения, чтобы произнести торжественные слова в холле отеля «Браун». На церемонии не было ни одного человека из Леви. Никого, кто мог бы рассказать о пути жениха к успеху. Обручение было скромным, но дальше Джим развернулся вовсю. Он ликовал, позабыв о своих проблемах. Он подарил невесте золотой кулон с бриллиантами и бриллиантовое колье с изумрудами в комплекте с серьгами.

Сняв танцевальный зал, он пригласил всех постояльцев отеля принять участие в свадебном торжестве. В то время в город приехал цирк Бэлларда, и жених пригласил всю труппу выступить на лужайке перед отелем. Цирковой медвежонок укусил одну гостью за ногу, в остальном же праздник имел огромный успех.

Пресс-агент цирка рассказал об этом событии в еженедельном выпуске театрального журнала «Вэрайети». Подхватив историю, ежедневники Чикаго подтвердили догадки постоянных клиентов кабаре, которые не могли иначе объяснить одновременное исчезновение хозяина и главной вокалистки.

Когда пара вернулась в город, за ней тянулся шлейф сплетен и фотографий. Журналисты писали, что невеста выглядела сияющей и прекрасной, как никогда.

– Она больше не будет петь в кабаре, – провозгласил счастливый жених. – Она продолжит обучаться оперному пению.

– Ребята! – сказал Большой Джим. – В один прекрасный день я позову вас в концертный зал послушать, как поет миссис Колозимо.

Джим поселил свою молодую жену в двухэтажном особняке из девяти комнат на Саут Вернон Авеню, 3156, который находился примерно в миле от кафе. Виктория, бывшая жена Колозимо, жила все в том же доме на Коттедж Гроув Авеню, вместе со своим новым мужем. Антонио Виллано был на двадцать лет моложе ее. По профессии он был резчиком могильных плит. Своим новым браком Виктория молчаливо подтвердила действительность своего развода. Однако она продолжала претендовать на половину денежных средств своего мужа.

Во вторник вечером, 11 мая, Дейл Колозимо, одетая для поездки в Луп вместе со своим мужем, услышала телефонный звонок Джим с досадой в голосе крикнул ей с лестницы:

– Ангел мой, у меня важный разговор. Я должен кое с кем встретиться в ресторане. Это необходимо.

Поцеловав жену, Джим сказал, что он быстро закончит с делами и встретит ее в центре. Вульфсон высадил его у кабаре.

– Меня кто-то спрашивал? – осведомился он у Джо Габрела.

Уборщик покачал головой. Фрэнк Камилла, бухгалтер, работающий над отчетностью в своем офисе, тоже ничего не знал. Недовольно ворча, Джим плюхнулся на стул и некоторое время бесцельно перебирал бумаги на столе.

Закончив уборку, Габрела обнаружил, что в обеденном зале появился посетитель. Он оглядел гостя.

«Ходит как кошка, – подумал он. – Я даже не слышал, как он вошел».

– Мистер Колозимо в офисе, – сказал уборщик и пошел по своим делам на нижний этаж.

Нетерпеливо бормоча себе под нос, Колозимо вышел из офиса. По словам уборщика, минуту спустя, а, может быть, меньше, раздался выстрел. Он нашел Большого Джима распростертым на полу, ноги у входной двери, голова в луже крови. По заключению доктора Чарльза Каннингема, которого вызвали из соседнего здания, смерть наступила мгновенно.

Полиция произвела вскрытие трупа и восстановила картину произошедших событий. Колозимо смотрел сквозь стеклянную дверь на улицу. Убийца неслышно подкрался сзади и приставил револьвер 38 калибра к его затылку. Пуля вошла в мозг, поэтому второго выстрела не потребовалось.

Молодая вдова с потускневшими серыми глазами и бледным лицом, с которого горе согнало румянец, собрала все свои силы, чтобы отомстить за смерть мужа. Однако она не вспомнила ничего, что помогло бы разгадать загадку. Джим не сказал ей ни имени звонившего, ни цели деловой встречи. Она не знала, какие у него могут быть враги Она не заметила никаких признаков, что он опасается за свою жизнь.

Полиция над трупом Колозимо

Состоялось интервью с прессой. У публики появилась возможность посмотреть на вдову живьем. Дейл держалась стойко. Звенящим голосом она сказала, что хочет почтить память своего мужа.

– Я любила Джима всем сердцем, – сказала она бесстрастным голосом. – Он был выдающимся человеком. Если бы у него были другие возможности на старте, он стал был одним из величайших людей нашего времени.

Журналисты всегда уважали Дейл за ее уравновешенность, благородство и чувство собственного достоинства. Они, не обсуждая, приняли ее женитьбу на хозяине Леви. Сейчас они отдали должное ее искренности и напечатали ее слова без комментариев. Но между собой они удивлялись:

– Неужели любовь так ослепила ее? Или она нашла в Джиме качества, которых никто не заметил?

Но это уже было невозможно проверить.

Сестра Джима Бетти заявила с уверенностью, что Виктория не могла организовать убийство. Вдова Колозимо никого не обвиняла, но рассказала о давней встрече на улице и о том. как Виктория угрожала убить ее и Джима.

Во время убийства Виктория была в Лос-Анджелесе в гостях у своих новых родственников. Поспешив в Чикаго, она сделала заявление в полиции. Полиция не сочла нужным арестовывать ее.

Используя сведения, собранные в полицейском управлении, журналисты пустились в размышления.

Богатые люди играли в покер по крупным ставкам в комнатах над кабаре. Могла ли там завязаться ссора, которая потом привела к убийству? Колозимо, по общему мнению, служил прикрытием для грабителей банка и взломщиков, ворующих драгоценности. Может быть, он обманул преступников при разделе добычи?

Также в догадках часто звучало слово «вымогательство». Была выдвинута теория, что Джим довел кого-то до крайности своим шантажом. Или наоборот, Джим стал жертвой вымогательства, и когда он отказался платить, его застрелили. Последняя версия получила подтверждение, когда вскрыли сейф в его кабинете. Его пришлось взламывать. Торрио и другие ближайшие подчиненные сказали, что босс держал шифр в секрете. В сейфе не оказалось ничего, кроме документов но недвижимости. Потсон рассказал о том, что Джим спрятал в тайник 250 000 долларов. Исчезновение денег послужило еще одной уликой в пользу версии о вымогательстве.

Рокко де Стефано, адвокат Колозимо, получил письмо с угрозами от шантажиста. Автор письма заявлял, что Колозимо должен ему 75 000 долларов. В случае неповиновения, по словам шантажиста, Колозимо ждала смерть. Он требовал, чтобы адвокат принес деньги в указанный день, в полночь, на перекресток 22 Улицы и Хальстед Стрит. Стефано пришел на место встречи с сумкой с поддельными деньгами. Его прикрывали полицейские, которые прятались поблизости. Однако за деньгами никто не пришел, и письмо приписали действиям маньяка. В свое время этим делом не стали заниматься. Сейчас, учитывая все произошедшие события, оно представляло интерес для тех, кто интересовался версией вымогательства.

Предположение о том, что причиной послужила торговля нелегальным спиртным, было сразу же отвергнуто. Этот бизнес был новым и неизвестным. Немногие догадывались о том, каких высот можно было в нем достигнуть. К тому же Торрио и Потсон рассказали о нежелании своего босса заниматься этим делом.

Власти решили, что, для того чтобы разгадать эту загадку, нужно арестовать и допросить свидетеля. Не существовало никаких сомнений, что Джо Габрела видел убийцу. В результате кропотливых допросов уборщика был составлен исключительно подробный портрет. Джо описал подозреваемого как невысокого, приземистого мужчину со смуглым цветом кожи, с длинными черными бачками и ямочкой на подбородке. Он был одет в ярко-коричневый костюм с белой накрахмаленной рубашкой, лакированные туфли и черный котелок.

Незадолго до этого произошло убийство чикагского шантажиста. По некоторым сведениям убийцей был бандит из Нью-Йорка Начальник полиции Чарльз С. Фицморрис решил, что, возможно, стало модным приглашать наемных убийц из других городов, и послал словесный портрет полиции Нью-Йорка.

Он получил ответ, что описание, от ямочки на подбородке до котелка, указывало на нью-йоркского гангстера, который недавно сменил род деятельности на торговлю спиртным. Его звали Фрэнки Йель, урожденный Уэль. К сообщению прилагалась фотография бандита из полицейского архива.

– Это он, – сказал уборщик.

Йеля взяли под арест. В сопровождении сыщика Габрела сел на поезд, направляющийся на Восток. На следующее утро уборщик выглядел так, как будто он провел кошмарную ночь и наконец пришел к запоздалому заключению, что опознание убийцы опасно для здоровья.

Габрела с трудом сосредоточился на шеренге людей, выстроившейся в центральном управлении.

– Человека, которого я видел, здесь нет, – промямлил он.

Фрэнки Йель вернулся в свою гостиницу «Гарвард Инн».

Если кто-нибудь из полиции и догадывался о существовавшей когда-то связи между Торрио и Йелем, то он держал язык за зубами. В газетных статьях, посвященных делу Йеля и снятию с него обвинений, не было и намека на их отношения.

Римская католическая церковь декреталией архиепископа (ставшего впоследствии кардиналом) отказала скончавшемуся сутенеру федерального масштаба в церковной панихиде и захоронении в освященной земле.

Тяжело опустившись на колени, олдермен Кулин, облаченный в темный сюртук, под который он спрятал свой обычный шутовской наряд, произнес молитву в затененной гостиной особняка.

Торрио тихо читал литанию Он чувствовал, как никогда раньше, свою близость к этому человеку, лежавшему в гробу из серебра и красного дерева за семь с половиной тысяч долларов. Он испытывал жалость и легкую грусть. Все-таки у них было много общего. Они оба были детьми трущоб, и оба взяли реванш за социальную несправедливость. Сегодняшний день свидетельствовал о том, как высоко они поднялись. Вокруг его гроба, склонив головы и повторяя губами слова молитвы, которые бормотал Кулин, собрались двое конгрессменов, трое судей, десять олдерменов и член государственной Палаты представителей. Они надели черные шелковые ленточки с золотой надписью о том, что они были почетными членами похоронной процессии. На лацкане пиджака Торрио была такая же ленточка.

На улице, перед домом, собралась толпа народа. Около пяти тысяч человек следовали пешком за похоронным кортежем четыре мили до кладбища Оук Вудс. Делегации из Демократического Клуба Первого округа, Союза уличных дворников, из других обществ и благотворительных организаций несли плакаты со словами прощания.[28]28
  Суд по делам о наследстве передал имущество Колозимо, которое составляло по предварительным оценкам 81 000 долларов, его отцу. Поскольку Виктория развелась с Колозимо, она не являлась наследницей. Дейл была признана незаконной женой. По законам Иллинойса, брак, заключенный в течение одного года после развода, считался недействительным. Дейл поехала на Восток и участвовала в водевилях, которые ставили гастролирующие труппы. В 1924 году она вышла замуж за театрального продюсера и бросили сцену Виктория развелась со своим вторым мужем через год после свадьбы и покинула Чикаго. (прим. авт.)


[Закрыть]

Торрио в сентиментальном расположении духа подумал, что это пышное зрелище понравилось бы Джиму. Он обладал мелодраматической натурой и выставлял напоказ свой энтузиазм. Он так по-детски гордился своими бриллиантами, своим белым с золотом кабаре, прекрасной женщиной, которую заключил в объятья. Джей Ти искренне радовался, что у Джима было достаточно времени, чтобы насладиться всеми этими вещами, которым он придавал столько значения.

Проводив глазами последний ком земли, который упал на могилу, Торрио настороженно посмотрел по сторонам. Кивок невысокого человека с худым лицом был едва заметен, но Торрио его уловил.

Какие бы мысли не приходили в голову Коротышки Кенна о причинах убийства Колозимо, он держал их при себе. При жизни Бриллиантовый Джим был ценным человеком. После его смерти осталось вакантное место. Поэтому насущным был лишь вопрос о том, кто займет это место, а не о том, почему оно появилось.

Джон Торрио последовал за олдерменом в его машину. Свидетели этого зрелища могли считать себя счастливчиками. Они могли похвастаться, что присутствовали при коронации.