Текст книги "Великие маги хедж-фондов. Трейдеры, которые не проигрывают"

– Именно.

– Вы контролируете риски гораздо жестче, чем большинство управляющих хедж-фондами. Откуда такая склонность к риску?

– Я слишком часто терял деньги в начале карьеры, когда вообще не имел контроля. Мне просто не хочется проигрывать снова.

– Как вы перешли от торговли XMI к торговле на других рынках?

– Объем на XMI иссякал. Поэтому я сказал Spear Leeds, что хочу торговать на других рынках, и мне разрешили. Тогда я начал заниматься тем, чем занимаюсь сегодня.

– Ваш стиль торговли основан на очень краткосрочных сделках. Есть ли у вас какие-либо более долгосрочные взгляды на рынок?

– Я придерживаюсь того же мнения, что и все остальные. У меня широкий взгляд на глобальную макроэкономику, но я могу поменять его в течение дня или за несколько дней.

– Влияет ли это на ваши сделки?

– Я не позволяю личным взглядам влиять на совершаемые сделки. Ко мне приходят инвесторы, и когда они спрашивают мое мнение о рынке, мне есть что ответить. Я могу сказать, что, по моему мнению, широкий рынок выглядит негативно, а в следующем месяце вырастет на 4 %. Они позвонят мне и спросят: «Как вы могли подняться в прошлом месяце, когда были настроены по-медвежьи, а рынок раллировал?» И тогда я отвечаю, что позволяю рынку диктовать мне стиль торговли, но это не влияет на мои макроэкономические представления о том, что, по моему мнению, рынок будет или должен делать.

– То есть вы ни разу не позволили своим макроэкономическим взглядам влиять на вашу торговлю?

– Случалось, но редко. В октябре 2008 г. я сделал то, чего обычно не делаю, – позволил одному предположению относительно движения рынка, которое я считал верным (и ошибся), повлиять на мои решения. В то время – тогда Америка переживала финансовый крах – я думал, что Япония значительно превзойдет США, потому что уже миновала банковский кризис. Моя ошибка заключалась в том, что все управляющие хедж-фондами в мире открыли в Японии, Гонконге и Китае длинные позиции, и в результате эти рынки упали больше, чем американский, потому что всем пришлось ликвидировать свои позиции. Та сделка обошлась мне очень дорого.

– Изменились ли рынки с тех времен, когда вы начинали торговать?

– Растущее влияние высокочастотной торговли изменило поведение рынка и усложнило работу таких людей, как я, которые ориентируются исключительно на чтение ленты и стараются найти подсказки в действиях рынка. Я, как и всегда, пытаюсь адаптироваться к любым изменениям на рынке. С другой стороны, появление электронной торговли, сделавшее возможной высокочастотную торговлю, положительно сказалось на успехе моего подхода.

– Почему?

– Потому что теперь мне не нужно ни с кем разговаривать. Как видите, телефоны молчат. Я могу покупать и продавать анонимно. Раньше, когда мои ордера размещались через яму, брокеры обкрадывали меня – правда, я все равно зарабатывал деньги.

– У вас наверняка есть несколько историй о том, как вас обворовывали.

(Бенедикт заразительно смеется, потом вызывает по громкой связи брокера, с которым имел дело еще во времена конвенциональной (некомпьютерной) торговли. Они вспоминают о паре-тройке махинаций, с которыми Бенедикту довелось столкнуться, когда ордера исполнялись исключительно в ямах[16]16
  Биржевой пол, или яма – площадка ниже уровня пола в зале. Аренда места в яме обходилась существенно дешевле, чем места в зале. – Прим. пер.


[Закрыть]. Примером чрезвычайно наглого надувательства стал случай, когда Ларри получил исполнение ордера на покупку на минимуме дня, а позже тем же днем ему сообщили, что у него нет этого исполнения, поскольку брокерский комитет признал минимум дня недействительным. Исключительно для меня тот друг-брокер описал поведение Бенедикта в некоторых из таких ситуаций.)

Бенедикт. Как вы меня прозвали десять лет назад?

Брокер (отвечает манерным тоном, в котором очевиден сарказм). Восхитительным. Твоя вежливость стала притчей во языцех.

Бенедикт. Говори как есть!

Брокер. Мы хотели сделать кассету под названием Benny's Greatest Fits[17]17
  Бенни было тогдашним прозвищем Ларри Бенедикта.


[Закрыть].

Бенедикт. Рядом со мной человек, который берет у меня интервью, и я пытаюсь объяснить разницу между выполнением ордеров сейчас и тогда, когда заказы поступали в яму.

Брокер. Не стоит даже сравнивать!

Бенедикт. Я объяснял, что, несмотря на все проблемы, в те времена я тоже мог зарабатывать.

Брокер. Это и было самой главной проблемой.

Бенедикт (благодарит друга и отключает связь). Вот что действительно было проблемой. Когда заявка уходила в яму, брокеры выкрикивали, допустим: «86 за 400!» Не нужно блистать интеллектом, чтобы понять: надо ставить 86¼, потому что на 86 шло 400 ставок. Это и создавало огромную проблему. Теперь никто ничего не знает, так как торговля идет через компьютеры.

– Когда вы в последний раз выходили из себя и на кого злились?

– Дня четыре назад. И разозлился я на себя. Схватил телефон и швырнул его об стену. Я самый занудный неудачник, который вам только встречался, потому что постоянно проявляю жестокость по отношению к самому себе. Я могу зарабатывать 9 дней из 10 и злиться из-за проигрыша напоследок.

– Что произошло четыре дня назад?

– Я терял на торговле, злился из-за этого и в результате выпустил агрессию.

– Как часто вы выходите из себя?

– Гораздо реже, чем раньше, потому что «игровое поле» стало ровнее. Изначально мой гнев был вызван непрекращающимися обманами, смириться с которыми я просто не мог. До появления электронной торговли я выходил из себя почти каждый день, а то и по несколько раз на дню. Когда я работал в Spear Leeds, то настолько громко выражал эмоции, что мои крики были слышны на другом этаже.

– На кого вы кричали?

– На брокеров, на кого же еще.

Бенедикт (обращается к ассистенту, который принес обед). Скажи, что у меня дурной характер.

Помощник. Улики вон там. (Указывает на пол, где лежит разбитый телефон.) У нас целый склад поломанных телефонов.

– Вы покупаете их оптом?

Бенедикт. В Spear Leeds за разбитые телефоны у меня со счета снимали деньги. Вычитали их стоимость из моего дохода. (Смеется.) Сейчас я стал заметно спокойнее, но раньше была просто беда. (Звонит другому коллеге и включает громкую связь.) Скажи, у меня плохой характер?

Коллега. Ты отличный парень, но надо признать, что не без недостатков.

Бенедикт. Насколько все плохо?

Коллега. Скажем так, в определенные моменты я бы не хотел оказаться на месте твоего телефона. Многие из этих несчастных гаджетов не дожили до старости.

– Правильно ли я понимаю, что вы успели поработать и на Марти Шварца. Как это получилось?

– В то время я работал в Spear Leeds. Я торговал S&P 500 и приобрел репутацию довольно успешного трейдера. Марти Шварц находился в процессе переезда из Нью-Йорка во Флориду и предложил мне перейти к нему. Я знал о Марти по вашей книге «Маги фондового рынка»[18]18
  Швагер Дж. Маги фондового рынка. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2004.


[Закрыть] и подумал, что для меня такое приглашение было честью. Я пошел к своему боссу, Питеру Келлогу, и сказал, что у меня есть предложение из Флориды от Марти Шварца. Питер, который был хорошо знаком с Марти, сказал: «Можешь попробовать, но у Марти никто долго не задерживается. Так что, пожалуй, сделаю тебе одолжение и оставлю тебя в платежной ведомости».

У Шварца была репутация человека, с которым невозможно сработаться: он либо сам увольнял новых сотрудников, либо делал так, что они уходили. Бенедикт, проработавший с Марти несколько месяцев, возможно, поставил один из рекордов по продолжительности пребывания в компании Шварца. По иронии судьбы, я посетил и самого Шварца – в следующий раз после нашего первого интервью – в ту же поездку, когда беседовал с Бенедиктом. Когда я упомянул в разговоре Ларри, Шварц поморщился. Его комментарии относительно Бенедикта – не стану их повторять – в основном были негативными. Впрочем, Бенедикт отзывался о Шварце столь же нелестно, хотя и признал его феноменальное мастерство как трейдера и похвалил за оплату переезда.

– Чему вы научились у Шварца?

– Не усредняйте убыточные сделки. Не лезьте на рожон. Получайте прибыль.

– Что произошло после непродолжительной работы на Шварца?

– Я вернулся в Spear Leeds к Питеру Келлогу, который предупреждал, что в Schwartz я не продержусь. Питеру я нравился, и он предоставил мне возможность открыть офис Spear Leeds в Южной Флориде вместе с еще одним партнером. Мы организовали работу с несколькими менеджерами, торгующими разными группами рынков. Непосредственно я торговал глобальным макропортфелем плюс контролировал работу других трейдеров.

– Почему вы ушли из Spear Leeds?

– В 2000 г. Spear Leeds стала частью Goldman Sachs Group. Новые хозяева отказались от подразделения во Флориде и предложили мне вернуться в Нью-Йорк. А мне здесь очень понравилось, и я совсем не хотел возвращаться в мир костюмов и галстуков. В это время Стивен Шонфельд из Schonfeld Securities предложил мне взять под управление его торговый счет. Именно тогда я и основал компанию Banyan Equity Management.

– Как вы пережили теракт 11 сентября?

– В тот день я получил серьезный урок. Помню, что утром позвонил брокер, покрывавший меня в Goldman Sachs, и сказал, что во Всемирный торговый центр врезался самолет. Я не знал, что происходит, но решил, что ничего хорошего быть не может, и немедленно начал продавать фьючерсы.

– Распродажа на рынке стала неизбежным следствием?

– Не сразу. Не знаю, помните ли вы, но перед 11 сентября рынок был очень сильным. Сначала в новостях о теракте не упоминали. Затем, когда на ленте появилось сообщение о том, что в пассажирские самолеты, захваченные террористами, протаранили башни Всемирного торгового центра, рынок действительно пошел вверх. В то время я не имел понятия, что происходит на самом деле, но мне показалось смешным, что рынок растет, поэтому я продал еще больше.

– Рынок вырос после того, как появились первые новости?

– Да, посмотрите на график. Тут во Всемирный торговый центр внезапно врезается второй самолет. Фондовый рынок еще не открылся, но фьючерсы уже торговались. Рынок стал сильно падать. Мне позвонил брокер, и я ему сказал: «Я еду забрать детей из школы. Продайте все».

– Почему вы ушли?

– Хотел забрать детей. Всюду показывали кадры, как самолеты врезались в здания в Нью-Йорке и Вашингтоне.

– Но вы же были во Флориде. Не собирались же террористы пикировать на Палм-Бич?

– Согласен. Но то, что происходило, было настолько безумным, что мне хотелось оказаться рядом с семьей.

– Почему перед уходом вы ликвидировали позиции?

– Не хотел наживаться на несчастье людей. С этой короткой позицией мне было не по себе. Я все равно извлек большую прибыль из дневной сделки, но оставил значительную часть полученных денег открытыми для торгов после открытия рынка на следующей неделе. И когда он открылся, я решил показать себя патриотом. В то время как все продавали, я покупал акции и фьючерсы. Очень быстро я потерял всю прибыль, полученную на сделках 11 сентября, а затем и часть совокупной прибыли.

– Вы сказали, что 11 сентября получили важный урок. В чем он заключался?

– Я понял, что в моем деле нельзя проявлять эмоции. Это бизнес – ничего личного. Когда рынок вновь открылся, я занял длинную позицию – исключительно эмоциональная сделка.

– Вы не думаете, что длинную позицию на открытии рынка вы сделали не в последнюю очередь из-за чувства вины за то, что получили большую прибыль, когда шортили 11 сентября?

– Может быть. Не думал об этом в таком ключе. Не хочу оправдываться.

– Я все же уверен, что вы болели за одну из сторон. А это серьезная ошибка для трейдера. Как вам известно, в торговле нужно держать нейтралитет. Ваша история напомнила мне провокационное замечание Эда Сейкоты из первой книги «Маги рынка»: «Каждый получает от рынка то, что хочет». Если рассматривать это в контексте 11 сентября, то вы не хотели чувствовать себя виноватым за то, что заработали деньги на коротких позициях, поэтому успокоились тем, что потеряли прибыль на длинных уже после открытия рынка.

Вы видели трейдеров как на площадке, так и вне ее. Какие распространенные ошибки они допускают?

– Одна из самых больших ошибок – усреднение убыточных сделок. Торговать на бирже очень трудно, но, если соблюдать дисциплину, все упрощается. Люди терпят крах, потому что перестают это делать.

* * *

Первое интервью с Бенедиктом состоялось в конце 2010 г. Спустя полгода, в июле 2011 г., мы созвонились.

– Год был очень плохим. Прибыль упала почти на 3 %, и сейчас я меньше торгую.

– Это соответствует вашему подходу к управлению рисками. Наверное, даже хорошо, что вы торгуете меньше, иначе бы оказались в еще большем минусе.

– Безусловно, но одна из трудностей в управлении деньгами клиентов в том, что, хотя сам я очень терпелив, клиенты зачастую любят торопить события. Одна из моих проблем заключается в том, что я хочу угодить всем.

– Дам совет: управляйте деньгами для себя, а не для своих клиентов. Как только начнете подстраивать торговлю под желания инвесторов, начнутся проблемы. Я беседовал со многими управляющими, которые совершили эту ошибку.

Перечитав главу, я почувствовал, что так и не получил удовлетворительного ответа на главный вопрос, поэтому в октябре 2011 г. снова позвонил Бенедикту и сделал несколько уточнений.

– Один из основных вопросов, который мучает меня до сих пор: что изменилось, когда вы превратились из стабильно убыточного в стабильно прибыльного трейдера? Откуда взялось ваше умение успешно торговать?

– Я научился обращать внимание на то, как рынки движутся относительно друг друга. Стал корреляционным трейдером – и остаюсь таковым до сих пор.

– Можете ли вы привести примеры, иллюстрирующие то, как вы торгуете рынками друг против друга?

– Конечно, но проблема в том, что я не в состоянии научить тому, что делаю, даже своих детей или друзей. Это больше интуиция, нежели навыки. Я постоянно торгую, но не то чтобы у меня был какой-то один или даже несколько специфических приемов трейдинга. Я торгую на основе корреляций, но не придерживаюсь одного и того же способа. Я быстро чувствую, когда корреляции работают, а когда нет. Поэтому определенный тип сделки может приносить выгоду на одном временном интервале и не приносить на другом, так что нужно постоянно адаптироваться к ситуации.

Как только я открываю позицию, то сразу же начинаю искать сделку, которая будет наилучшим компенсирующим хеджем. Допустим, я выставляю длинную позицию по S&P. Тогда я принимаюсь просматривать свои десять экранов в поисках наилучшей компенсации. Это может быть продажа либо другого индекса, либо колла «глубоко в деньгах», либо колла «вне денег», или покупка облигаций (при обратной корреляции), или позиция по евро с обратной корреляцией. Иногда я вообще не вижу компенсирующей сделки, а просто использую стоп на позиции.

– Но как решить, какой хедж лучше?

– Просто наблюдая за движением рынка. Например, прямо сейчас S&P торгуется на уровне 1227, а облигации немного снижаются. Это говорит, что S&P, вероятно, должен удержаться здесь и начать ралли. Если я куплю его, а он не будет расти, то я стану искать возможность купить облигации против него.

– А почему это лучше, чем просто выйти из S&P?

– Именно здесь вступает в игру корреляция. В последний раз, когда S&P торговался на уровне 1227, облигации продавались с 25 ставками, а сейчас – с 20 ставками. Обычно, когда облигации падают, S&P растет. Поэтому S&P должен удержаться, а если нет, то облигации станут раллировать. Думаю, что мог бы купить S&P и еще облигации и получить прибыль.

– Есть ли у вас текущая направленность в S&P?

– Я настроен очень по-медвежьи.

– Почему?

– Потому что не думаю, что ситуация в Европе хорошо закончится (намек на кризис суверенного долга в ряде европейских стран), и следует делать ставки, ожидая какого-то грандиозного решения, которого, вероятно, не будет. Но, опять же, это совсем не то, чем я занимаюсь. Я не делаю крупных направленных ставок. Я очень своеобразный человек, но в первые пять лет бизнеса мое мнение о поведении рынка не приносило мне ничего, кроме потерь. Поэтому я должен оставить его за порогом. Думаю, что рынок (в Европе) в конце концов рухнет, но мне нужно оставаться в бизнесе, поэтому нельзя ставить только на это.

– Была ли у вас позиция на начало дня?

– Скромной длины.

– Зачем делать длинные позиции, если вы настроены по-медвежьи?

– Я вошел в длинную позицию, потому что сегодня был день экспирации опционов, а в 85 % случаев утром в день экспирации опционов рынок повышается. Такое явление наблюдается уже 25 лет.

– Давайте вернемся к примеру с S&P и облигациями?

– Смотрите, сейчас облигации все еще стоят на 20, а S&P поднялся на $0,75. Движение равно примерно 3/32 в облигациях, учитывая, что моя позиция по облигациям примерно на треть больше моей позиции по S&P. Я мог бы уже сейчас взять прибыль по S&P, поставить стоп на три тика ниже по облигациям и просто зафиксировать прибыль на три тика выше. Даже в самом худшем варианте это позволит мне оставаться безубыточным, а если облигации поднимутся на три тика, то я заработаю на обеих сторонах. Это же так просто. Я каждый день совершаю множество подобных сделок. Иногда мои позиции большие, иногда маленькие. Какими они будут, зависит в первую очередь от того, как у меня идут дела в этом месяце и каков наш доход за год.

– Поскольку вы не торгуете на основе собственных долгосрочных прогнозов, как вы решаете, придерживаться ли вам длинной или короткой позиции по S&P?

– Я стараюсь смотреть на все, что рынок считает важным в данный момент. Прямо сейчас это финансовые акции в США и Европе, а также европейские рынки в целом, потому что сейчас это ключевые факторы, которые движут мировым рынком. Уверен, что через год мне придется следить за совершенно иными индикаторами. Год назад, например, все было завязано на Китай. Но сейчас Китай неважен для динамики рынка, а значит, эта подсказка больше не работает.

– Как думаете, почему вы добились успеха, в то время как другие оставались в проигрыше?

– С тех пор как я начал работать в этом бизнесе, я видел множество трейдеров, которые стали бездомными или даже покончили жизнь самоубийством. Всех их объединяла одна черта – менталитет азартного игрока. Когда они проигрывали, то не пытались искать ничего, кроме той «единственной» сделки, которая вернет им все деньги. Я рано понял, что так поступать нельзя. Это бизнес, в котором нужно работать, как в любом другом деле. Именно этим я и занимаюсь. Каждый день я совершаю сотни сделок. Выжимаю прибыль буквально по каплям. Если посмотрите на мои ежедневные доходы, то увидите, что у меня очень мало дней с большим ростом.

* * *

Суть подхода Бенедикта в том, что он рассматривает каждый рынок не изолированно, а в контексте ценовых действий на других рынках. Рынки коррелируют, но корреляции эти приходят, уходят и радикально меняются с течением времени. Бывает, что S&P и T-облигации движутся параллельно, а бывает, что в противоположных направлениях. Случается, что S&P 500 следует за ценами на сырую нефть, а случается, что фондовый рынок словно игнорирует цены на этот продукт. Бенедикт следит за этими и аналогичными межрыночными корреляциями, причем не только день за днем, но и минута за минутой. В любой момент времени на ценовое движение рынка сильное влияние (прямое или обратное) может оказывать ценовое действие другого рынка или даже сразу нескольких других рынков.

Однако знание преобладающих корреляций – это лишь самый базис метода Ларри. Как бы вы ни следили за ними, не существует правил, какие именно сделки следует совершать, когда на коррелирующих рынках происходит движение цены. Иногда успешная торговля заключается в ожидании запаздывающей реакции. Иногда о присущей рынку силе или слабости сигнализирует неспособность рынка отреагировать на определенные сдвиги так, как ожидалось изначально. Зачастую прибыльная сделка может заключаться в торговле одним коррелирующим рынком против другого. Например, если два рынка положительно коррелируют, Бенедикт будет шортить на том, что кажется переоцененным, используя в качестве хеджа длинную позицию на коррелирующем рынке. Открытие парных длинных и коротких позиций не обязательно должно быть одновременным как при входе, так и при выходе, – многое зависит от преобладающих ценовых уровней каждого рынка относительно его ожидаемого диапазона. Короче говоря, сказать, что Бенедикт (или кто-то другой) использует рыночные корреляции в качестве важнейшего исходного параметра, – значит просто сказать то, что и так всем известно. Важнее другое – выбор и реализация фактических сделок у Ларри весьма разнообразны, зависят от множества дополнительных соображений и учитывают прошлый опыт. Процесс торговли у Бенедикта полностью дискреционный, в нем нет места застывшим шаблонам.

Урок этой главы для трейдеров заключается в том, что ценовые действия на других рынках могут содержать полезную информацию. Послужной список Бенедикта – хорошее подтверждение этому тезису. Однако то, как именно эту информацию следует использовать, каждый конкретный трейдер должен понять на основе личных наблюдений и применительно к своему стилю торговли. В любом случае успешным трейдерам полезно быть осведомленными о том, как рынки движутся относительно друг друга, и понимать, способна ли эта информация стать для них источником полезных биржевых идей.

Бенедикт управляет рисками с исключительной тщательностью. В его подходе к управлению рисками можно выделить два ключевых аспекта. Во-первых, он ограничивает риск портфеля небольшой фиксированной суммой (от 2,0 до 2,5 %), после чего немедленно предпринимает кардинальные действия для уменьшения дальнейших потерь. Во-вторых, даже при опасном приближении к этому порогу (небольшому для большинства его коллег) он уже уменьшает размер позиции и продолжает торговать меньше, пока снова не начнет получать прибыль. Уровень риска портфеля в 2,5 % выглядит слишком ограниченным для многих трейдеров, но ключевая концепция Бенедикта – заранее установить определенную сумму допустимых потерь ради значительного снижения рисков – имеет самое широкое применение. Кроме того, дополнительные меры по снижению риска, когда торговля идет не очень хорошо (второй неотъемлемый компонент подхода Бенедикта), следует считать весьма разумным действием для дискреционных трейдеров. (Для систематических трейдеров, однако, снижение риска после понесения убытков может привести к неправильному определению размера позиции.) Тип строгого контроля рисков, практикуемый Бенедиктом, может быть таким же трудным для большинства трейдеров, как диета Орниша для людей, пытающихся кардинально сбросить вес, но он, безусловно, весьма эффективен для любого игрока на рынке, который хочет избежать серьезных потерь.

Вот как Марк Россано, которому дали в управление небольшой портфель, когда он еще подвизался стажером в Banyan Capital Management, вспоминает одержимость Бенедикта управлением рисками: «Самый основной принцип, который Ларри вдалбливал всем нам, – вы не трейдер, вы управляющий рисками». Он вспоминает такой совет Бенедикта: «Никогда не оставайтесь в убыточной сделке, надеясь, что она вернется. Минимизируйте потери. Примите убыток и уйдите от него. Самое худшее, что может сделать любой трейдер, – это замереть. Вы должны знать, как будете реагировать в любой ситуации. Как собираетесь не потерять деньги и при этом заработать. Как будете выходить из проигрышей. Как не дадите победителю превратиться в проигравшего».

Торговые цели должны ставиться адекватно по отношению к возможностям рынка. Всех трейдеров следовало бы предостеречь от торговли из желания заработать не менее определенной суммы. В последние месяцы 2010 г. Бенедикт стремился во что бы то ни стало достичь поставленной им на начало года цели по повышению годового дохода своего фонда. Совершая ради этого сделки на грани (которые в обычной ситуации он просто отверг бы), Ларри еще больше недотянул до желаемых показателей.