Текст книги "Великие маги хедж-фондов. Трейдеры, которые не проигрывают"

– Интуиция важна для торговли?

– Очень важна. Думаю, что интуиция – это подсознательный навык, который развивается со временем.

– Как вы справляетесь с полосой неудач?

– Считаю, что нужно постоянно держать руку на пульсе. Вопрос в том, когда следует перехватить инициативу. В просадке я ее перехватываю – уменьшаю размер позиции. Когда лучше ориентируюсь на рынке и играю с его средствами, то увеличиваю ее размер. Но торговать я не прекращаю. Хватит, наверное, пальцев на одной руке, чтобы посчитать, сколько раз за 30 лет я прекращал торговать.

– Как вам удается брать отпуск?

– Планирую его на тот период, когда рынки закрыты, но даже тогда продолжаю за ними следить. Торгую утром, а после обеда катаюсь на лыжах. По несколько раз за ночь я просыпаюсь, чтобы проверить рынки, но это не очень хорошо.

– Заводите будильник или просыпаетесь самостоятельно?

– Самостоятельно. Иногда что-то улавливаю и понимаю, что нужно немедленно реагировать, и тогда мне приходится вылезать из кровати. Впрочем, иногда я работаю с подсознанием. Ряд своих лучших сделок я заключил благодаря тому, что, проснувшись ночью, посмотрел котировки на iPhone и подумал: «Что-то тут не так», – и снова заснул. Уже проснувшись поутру, я понял, что мне не следует участвовать в определенной сделке. Например, прикидываю, что «американские акции были сильными, а иена упала. Nikkei должен был вырасти, но не вырос. Что-то не так. Следует шортить».

– Как думаете, какую самую большую ошибку совершают трейдеры?

– Обращаются к внешним источникам, чтобы получить рекомендации по своим позициям. Польза от советов по CNBC весьма сомнительна. Нужно выработать собственное мнение и не полагаться на так называемых экспертов.

– Случается ли, что совета просят друзья?

– Время от времени.

– Что вы им советуете?

– Говорю, что дело не в том, чтобы доказать свою правоту, а в том, чтобы зарабатывать. Убытки – часть процесса. Нельзя избежать потерь, но нужно следить, чтобы они были меньше выигрышей.

Некогда я нанимал трейдеров, чтобы они работали на меня. Был один трейдер, который с самого утра, когда его выводили из ряда позиций, заявлял: «Весь день насмарку». Я уточнил: «Что значит "насмарку"? Прямо перед вами множество возможностей. Рынку безразличны ваши потери. Они не имеют значения. Думайте о следующей сделке. Потеря денег не равнозначна тотальной неудаче. Случайности возможны. Неважно, выиграете вы или проиграете в конкретной сделке, важно двигаться в верном направлении».

– Дадите друзьям, начинающим трейдерам, еще один совет?

– Нужно быть невероятно преданным делу. Трейдинг – это не хобби. Отнеситесь к нему как к бизнесу. Ведите дневник сделок. Если совершаете ошибку, запишите.

* * *

Примерно девять месяцев спустя я связался с Рэмси и задал несколько уточняющих вопросов.

– Можете привести пример из жизни, который иллюстрировал бы процесс выбора сделки?

– Отправная точка – это некая фундаментальная предпосылка. Многие инвесторы рассматривали QE2[26]26
  QE2 – второй раунд количественного смягчения ФРС (покупка казначейских облигаций с более длительным сроком погашения и других ценных бумаг для снижения долгосрочных ставок), начавшийся в ноябре 2010 г. и закончившийся в июне 2011 г.


[Закрыть] как «печатание денег» – широко распространенное мнение, из-за которого доллары перекочевывали в альтернативные активы, включая другие валюты, золото и акции. У меня была иная точка зрения: я полагал, что QE2 – не что иное, как обмен ФРС беспроцентного актива (наличные) на процентный актив (вексель или облигация) с частным сектором. Но оно не имело значения – было важно, как воспринимает QE2 рынок. Я ожидал, что, как только QE2 подойдет к завершению, перемещение активов тоже прекратится, а доллар восстановится.

Ладно, я считал, что доллар должен вырасти, но по отношению к чему? Я отслеживаю по крайней мере 20 валют, поэтому хотел продать ту, что станет слабеть первой. Если поразмыслить, то в условиях предполагаемого «печатания денег» все, что не способно устроить ралли против доллара, – на самом деле медвежья валюта! Слабым звеном оказалась турецкая лира[27]27
  На графике турецкой лиры и доллара новый минимум лиры отобразится как новый максимум, то есть для покупки каждого доллара потребуется больше лир.


[Закрыть], которая пробила двухлетний минимум по отношению к ненавистному доллару. Если она не могла подняться против доллара, когда ФРС печатала деньги как сумасшедшая, то что же ей остается делать после того, как станок остановится?

Несмотря на то что у меня был предвзятый настрой, основанный на моем видении макросреды, я не вступал в сделку, пока лира не вышла из двухлетнего торгового диапазона. Прежде чем войти в сделку, я ждал, пока рынок проявит себя. Не было бы прорыва – не было бы и сделки.

– Что насчет тенденции к ложным прорывам?

– Ключевое отличие в том, что у меня имелась фундаментальная причина ожидать прорыва. Он должен был последовать за завершением QE2. Кроме того, чтобы ограничить потери в случае ошибки, я использовал защитный стоп. Причем установил его ниже недавнего относительного минимума (по моему мнению, при условии, что моя торговая предпосылка окажется верной, эта точка была бы недостижимой)[28]28
  Рэмси ссылается на график, согласно которому относительный минимум – точка относительной силы лиры, то есть точка, в которой для покупки доллара требовалось меньше лир, чем в предыдущие или в последующие дни.


[Закрыть].

– Можете ли вы рассказать еще о какой-нибудь сделке, которая иллюстрировала бы ваш подход?

– В 2011 г. золоту удалось ралли более чем на $500 за унцию, в то время как платина едва смогла набрать $100 за унцию. Поэтому если я как трейдер настроен на длинные позиции, то предпочитаю покупать золото, если на короткие, то лучшим торговым инструментом станет платина. Но начинающие спекулянты, как правило, поступают с точностью до наоборот и в качестве прокси для золота, которое еще не набрало ход, покупают платину. Какова бы ни была причина, суть в том, что многие отдают предпочтение платине, потому что настроены по-бычьи по отношению к золоту. Покупать отстающего как прокси для лидера – плохая идея, и как торговец я стремлюсь занять другую позицию в такой сделке.

В середине августа (2011 г.) золото подскочило выше $1900 – новый исторический максимум. А вот у платины вышло всего лишь повторно добраться до верхней границы своего торгового диапазона. Оба рынка были серьезно перекуплены, настроения были экстремальными, наблюдались ценовые дивергенции. Все эти факторы указывали, что рынки драгоценных металлов ожидает резкая коррекция. И, конечно, за три дня золото скорректировалось более чем на $200; платина тоже сильно упала. Своего рода тест. После такого вы понимаете, из чего на самом деле сделаны рынки. Позже золото быстро восстановилось и за следующие пару недель поднялось на $220 – до нового исторического максимума в $1924. Платина между тем восстановилась только на половину этой суммы. Казалось, что она – поезд, который должен потерпеть крушение. Я считал, что платину следует вести вниз, поскольку из драгоценных металлов именно она самое слабое звено. Моя стратегия заключалась в продаже платины, когда она пробьет дно реакционного минимума, сформировавшегося после отскока от максимума 2011 г., и добавлении при прорыве дна расширенного торгового диапазона. Прелесть продажи слабого звена в том, что этот рынок уже продемонстрировал нежелание достичь нового максимума. Поэтому я считаю, что риск здесь самый низкий, а награда иногда бывает и самой высокой.

– Эти примеры очень полезны. Приведете еще один?

– Моя задача – улавливать нюансы различных рынков и предвидеть изменения или ускорение тенденций. Я обнаружил, что часто, наблюдая за соотношениями рынков, можно определить, когда меняются модели их поведения. Предупреждающий знак – это неспособность одного или нескольких связанных рынков подтвердить существующее движение.

После финансового кризиса 2008 г. корреляция рынков была чрезвычайно высокой. На самом деле она была настолько высокой, что СМИ стали называть торговые дни либо «с риском», либо «без риска». На мой взгляд, движущая сила – это, как правило, рынок акций. Типичная схема «стимул – реакция» такова:

акции растут = сырьевые товары растут = доллар падает.

Противоположные движения цен происходили в дни «без риска». Кроме того, если сырьевые товары росли, то росли и товарные валюты. Это безошибочные и последовательные закономерности. Однако в середине сентября (2011 г.) поведение рынка резко изменилось. При этом акции закрывались на максимумах за месяц, сырьевые товары слабели, индекс сырьевых товаров приблизился к годовому минимуму, а доллар за месяц стал крепче. Значительное противоположное ожидаемому ценовое действие! В частности, медь – обычно она опережающий индикатор для экономики и цен на сырьевые товары – пошла вниз, стала торговаться чуть выше минимума последних лет и явно не воспользовалась преимуществами роста акций.

Моя стратегия заключалась в том, чтобы продавать сырьевые товары и товарные валюты, если они нарушали ключевые технические уровни (в качестве уровней входа я использовал минимумы реакции и новые минимумы за месяц или год) и рисковать недавними максимумами реакции, если они заполнялись. Прелесть этой схемы в том, что, если ваша точка входа в сделку будет пробита, вы продаете в первую очередь самые слабые рынки. Они показывают, что неспособны к ралли в текущих условиях. Не продавайте самые сильные рынки, пока они не потерпят крах.

* * *

Важный урок от Рэмси состоит в том, что даже технически ориентированные трейдеры, каким был он сам в начале карьеры, могут действовать более результативно, если станут учитывать фундаментальную перспективу. Речь не о сложном фундаментальном анализе для выведения ценовых прогнозов, а скорее о попытке понять ключевые фундаментальные факторы, которые, вероятно, определят направление движения рынка. Например, понимая, что в начале 2000 г. фундаментальные показатели были настолько негативными, насколько это вообще возможно для облигаций, Рэмси правильно предположил, что у облигаций очень ограниченные возможности для падения и что любое ослабление сильной экономики или преобладающий спекулятивный пыл приведут в движение крупный бычий рынок. Или вот другой пример: Рэмси ожидал, что завершение QE2 приведет к развороту от слабого доллара к сильному.

После того как Рэмси сформировал твердое фундаментальное мнение, он использует технический анализ для подтверждения предполагаемого сценария. Сочетание технической методики входа и выхода из сделок с сильной фундаментальной направленностью дает более эффективный торговый подход, чем при использовании только технического анализа. Идея в том, чтобы определить фундаментальные факторы, которые, скорее всего, будут двигать рынок в одном направлении, а затем использовать технический анализ для торговли в этом направлении.

Фундаментальные показатели могут быть полезны и в качестве индикатора противоположности. Рэмси будет искать ситуации, когда преобладающее рыночное восприятие противоречит рыночным действиям. Он приводит пример с рынком облигаций. Ходили опасения, что государственные заимствования вытеснят частные, но процентные ставки не выросли. В этом контексте медвежий фундаментальный фактор имел бычьи ценовые последствия, поскольку не повлиял на цены.

Рэмси будет покупать самый сильный рынок в секторе для длинных позиций и продавать самый слабый в секторе для коротких. Многие начинающие трейдеры совершают ошибку, делая прямо противоположное. Они покупают самые слабые рынки в секторе, полагая, что те еще не сделали свой ход и поэтому имеют больший потенциал и гарантируют меньший риск. Если Рэмси ищет разворот в секторе, он сосредотачивается на создании позиции на том рынке, что больше остальных отстал от предыдущего ценового движения. Например, когда Рэмси ожидал, что доллар развернется в сторону повышения по завершении QE2, он стремился продать такие валюты, как турецкая лира, которые оставались слабыми, несмотря на предшествующее ослабление доллара.

Рэмси уделяет много внимания движению цен на связанных рынках. Неспособность рынка отреагировать ожидаемым образом на движение цен на коррелирующем рынке выявляет присущую ему силу или слабость. Например, после нескольких лет совместного движения в начале сентября 2011 г. цены на акции выросли, а на сырьевые товары ослабли. Рэмси расценил неспособность цен на сырьевые товары отреагировать на рост рынка акций как сигнал о приближающемся падении. Во второй половине сентября цены на сырьевые товары и сырьевые валюты (например, австралийский, новозеландский и канадский доллары) резко упали.

Особенность торгового подхода Рэмси – строгий контроль над рисками. В каждой сделке с момента входа Рэмси обычно рискует всего 0,1 %. Как только он оказывается впереди, то дает себе бóльшую свободу. Такой подход гарантирует, что по новым сделкам потери будут весьма умеренными. Единственное время, когда Рэмси может понести значительные месячные убытки, – это когда есть большая открытая прибыль по выигрышным сделкам. Хотя использование 0,1 %-го стопа от входа слишком экстремально (или даже нежелательно) для большинства трейдеров, но общая концепция использования относительно близкого стопа на новых сделках и разрешения более широкого стопа после создания маржи – эффективный подход к управлению рисками, который хорошо подойдет многим трейдерам.

Успех в трейдинге требует преданности делу. Рэмси продолжает торговать и следить за позициями даже в отпуске. Каждую ночь он просыпается по несколько раз – для проверки позиций. Такая приверженность торговле не обязательно должна стать образом жизни, скорее, это одна из причин успешного трейдинга. Но для Рэмси такая приверженность – отнюдь не бремя, поскольку трейдинг – его страсть, а не рутинное времяпрепровождение.

Глава 5. Джаффрей Вудрифф

Третий путь

Джаффрей Вудрифф знал, что хочет от жизни три вещи: быть трейдером, использовать компьютеризированный подход и делать вышеперечисленное иначе, чем остальные. Большинство фьючерсных трейдеров (CTA) придерживаются методологии следования за трендом – используют программы, определяющие тренды, и занимают позицию в нужном направлении, пока не получают сигнал о ликвидации сделки или о развороте. Меньшинство предпочитают методологию контртренда (или среднего возврата). Как следует из названия, они занимают позиции, противоположные текущему тренду, когда алгоритмы подают сигнал о кульминации тренда. Существует третья категория систематических подходов, сигналы которых не направлены на получение прибыли от продолжения или от разворота тренда. Эти типы систем предназначены для выявления паттернов, которые указывают на большую вероятность повышения или понижения цен в ближайшей перспективе. Вудрифф относится к меньшинству, он использует подходы для распознавания паттернов, причем делает это при помощи собственной уникальной методологии. Вудрифф – один из самых успешных практиков систематической торговли.

Вудрифф вырос на ферме недалеко от Шарлоттсвилля, штат Вирджиния, и его отношение к работе обусловлено детскими впечатлениями. Когда он учился в средней школе, ему казался печальным тот факт, что большинство обожают пятницы и ненавидят понедельники. «Мне хотелось обрести уверенность, что я не стану таким человеком, – рассказывал Вудрифф. – Хотелось найти действенный способ сделать понедельники не менее интересными, чем пятницы».

Также в детстве Вудрифф получил урок о стимулах к работе. Как-то летом дядя нанял его вместе с сестрой для сбора винограда. Вначале дети работали с местными рабочими. И хотя платили всем за количество собранного урожая, Вудрифф поразился, что люди работали медленно и понапрасну теряли время. Он с сестрой зарабатывал за час в два-три раза больше, чем другие. Возмутившись нерасторопностью сборщиков, дядя в конце концов уволил местных и нанял рабочих-мигрантов, которые работали так старательно и эффективно, что зарабатывали в два с лишним раза больше, чем он с сестрой. Очевидно, мигранты понимали, что такое стимул. Высокое мнение Вудриффа о справедливости и эффективности оплаты, основанной на мотивации, отражено в необычной структуре вознаграждения в его фирме. Она основана только на стимулах (0 % управления и 30 % стимулов против более типичных 1–2 % управления и 20–25 % стимулов)[29]29
  Комиссионные за управление взимаются с активов под управлением. Стимулирующие комиссии взимаются в виде процента от прибыли, полученной выше отметки high-water mark, – самого высокого уровня NAV, на котором ранее взимались стимулирующие комиссии. Почти все CTA и хедж-фонды взимают оба вида комиссионных; Woodriff взимает более высокую, чем обычно, стимулирующую комиссию, но не взимает комиссию за управление.


[Закрыть].

Вудрифф учился в Университете Вирджинии, находившемся всего в 20 милях от семейной фермы. Уже подростком он знал, что хочет стать трейдером. После окончания университета в 1991 г., к неудовольствию матери, Вудрифф не стал искать работу, а продолжил заниматься разработкой систем торговли фьючерсами. Компания CTA, которую он создал в партнерстве с однокурсником еще в колледже, просуществовала всего несколько месяцев. На старте в их предприятие вложилась семья компаньона, поэтому тот владел 65 % акций CTA. Вудрифф смирился с миноритарной долей, но партнер возомнил себя боссом, и Джаффрей быстро покинул компанию.

Несколько месяцев спустя он создал еще одно партнерство CTA – Blue Ridge Trading. Вудрифф отвечал за торговлю, а Роберт Джордан, управлял бизнесом и занимался маркетингом. Вудрифф не сразу добился успеха. Торговля началась в октябре 1991 г. В течение первых трех месяцев, как и последующих двух полных лет, компания оставалась немного ниже уровня безубыточности. Но за первые полгода 1994 г. системы Вудриффа принесли 80 %-ную прибыль. Вудрифф и Джордан так и не удосужились подписать соглашение о партнерстве. До этого момента они поровну делили небольшую чистую прибыль фирмы. Когда же системы начали приносить значительный доход, Вудрифф решил, что настало время оформить деловые отношения письменным соглашением. Само по себе это решение, вероятно, не стало бы проблемой, но условия настолько возмутили Джордана, что он разорвал партнерство и подал на Вудриффа в суд. Вскоре после этого отношения Вудриффа с Blue Ridge Trading прекратились, и спустя несколько месяцев фирма закрылась.

Затем Вудрифф основал собственную компанию CTA – Woodriff Trading – и начал торговать в августе 1994 г., имея на руках менее чем $50 000, собранные у членов семьи. За пять месяцев он потерял 16 % капитала, в 1995 г. еще 12 %. Но в 1996 г. за весьма неблагоприятным началом последовал впечатляющий 180 %-й рост. В 1997 г. Вудрифф продолжил демонстрировать высокие результаты: за первый квартал его капитал вырос еще на 64 %. Однако в следующие пять месяцев Вудрифф потерял более половины годовой прибыли. На пике активы под его управлением составили всего $3 млн. После такой просадки последовало снятие средств – и капитал сократился до $1,5 млн. Вудриффа расстроила его неспособность привлечь значительные активы, 20 %-я просадка от максимума 1997 г., но больше всего – то, что ведение бизнеса CTA в дополнение к торговле не оставляло ему времени на истинное увлечение – предиктивное моделирование. Вудрифф решил, что ему лучше поискать работу в Нью-Йорке в сфере частной торговли. Вернул оставшиеся активы инвесторам, закрыл Woodriff Trading и отправился в Нью-Йорк.

У подруги Вудриффа был дядя, известный управляющий хедж-фондом. Девушка устроила ему собеседование с президентом фирмы. Вудрифф в красках вспоминает интервью, которое проходило, по его словам, в «удивительном помещении». Около пяти минут он рассказывал о себе. Затем президент минут десять разъяснял Вудриффу, что в компании уже испробовали все возможные комбинации того, о чем он говорил, но ничего не получилось, и сообщил, что работы у них нет, потому что он «не из тех людей, которых они нанимают». Вудрифф со смехом вспоминает данный ему совет: «Зря тратите время. Для вас это полный тупик. Вам нужно подумать о работе вне финансовой сферы. Я рад, что у нас была возможность встретиться и все обсудить».

Один знакомый организовал Вудриффу собеседование в Société Générale в Нью-Йорке. Трейдер, проводивший встречу, создавал отдел частных трейдеров и посчитал, что подход новичка будет совершенно не связан с методами остальных и поэтому хорошо подойдет. Вудрифф очень успешно торговал на собственном счете для Société Générale с 1998 г. по март 2000 г. Он обнаружил, что отсутствие необходимости заниматься деловой стороной было большим преимуществом, поскольку это позволяло ему находить время для продолжения исследований. Именно тогда Вудрифф впервые применил и начал использовать свой систематический стиль торговли для счета длинных/коротких акций, который стал предшественником программы торговли акциями его фирмы.

Вудрифф покинул Société Générale, потому что его босс, Джонатан, уходил, чтобы запустить совместно управляемый хедж-фонд, и пригласил Вудриффа к нему присоединиться. Джонатан сказал, что в группу войдут еще три портфельных менеджера. Один из них работал на Джорджа Сороса и Пола Тюдора Джонса и был знаком Вудриффу. Вудрифф был рад возможности стать частью элитной торговой группы. За несколько месяцев до этого он попросил Майкла Гейсмара, бывшего соседа по комнате, который также работал на него в Blue Ridge Trading, приехать в Нью-Йорк и стать его помощником. Гейсмар подготовил торговую операцию. Вскоре Вудрифф начал торговать на собственном счете по своей системе, ожидая запуска операции хедж-фонда.

Вудрифф посетил встречу, на которой обсуждалось создание нового совместно управляемого фонда, и был удивлен, что, кроме Джонатана, там никого не было. Когда он рассказал Гейсмару о встрече, тот посоветовал: «Тебе следует познакомиться с остальными». На следующем собрании Вудрифф снова обнаружил, что он в одиночестве. «Джонатан, где все остальные?» – спросил он. Джонатан ответил: «Я очень старался собрать всех, но боюсь, что остались только ты и я». Вудрифф, предвидевший такую возможность, заявил: «Извини, Джонатан, но тогда остаешься только ты».

Вудрифф очень хорошо начал работу с собственным счетом акций и, когда план хедж-фонда провалился, намеревался просто продолжать торговать этим счетом и жить за счет прибыли. Поскольку Вудрифф открыл счет всего с $300 000 и ему также приходилось платить зарплату Гейсмару, я выказал недоверие и переспросил: «Вы не планировали открыть новый CTA и управлять деньгами клиентов? Планировали жить просто за счет прибыли?»

«Точно!» – ответил он. В тот момент его ответ, как и его действия, отражал степень уверенности Вудриффа в своей системе. И хотя для меня это было похоже на абсурд, такая убежденность не была беспочвенной. Благодаря крайней неустойчивости рынка акций, что благоприятствовало подходу Вудриффа, доходность его счета выросла за первые 25 месяцев в 20 раз[30]30
  Фактически счет пополнялся на меньшую сумму, потому что Вудрифф снимал деньги, чтобы покрыть свои расходы на проживание и заплатить Гейсмару.


[Закрыть].

В апреле 2001 г. Вудрифф и Гейсмар вернулись в Шарлоттсвилль. По мере роста счета Вудрифф решил, что имеет смысл диверсифицировать его, открыв еще один счет для торговли по своей системе на фьючерсных рынках, как он делал изначально. Кроме того, поскольку в то время акции торговались только на открытии, он считал, что только фьючерсы дадут ему достаточно возможностей для создания действительно масштабируемого управленческого бизнеса. План заключался в том, чтобы торговать на фьючерсном счете в течение двух лет, создать послужной список и наладить работу, а затем рассмотреть возможность открытия программы для внешних инвесторов. Вудрифф подчеркнул слово «рассмотреть», потому что, по его словам, в то время он не был уверен, что хочет проделать всю работу и преодолеть все сложности, связанные с переходом от простого управления собственными деньгами к созданию бизнеса по управлению деньгами. В конце 2002 г. к начинающей фирме присоединился третий соучредитель, Грейсон Уильямс, и в мае 2003 г. компания Quantitative Investment Management (QIM) была создана официально. Как оказалось, Вудрифф так и не дождался двухлетнего срока принятия решения. В конце 2003 г. брокер порекомендовал QIM клиенту, и вся троица решила, что готова управлять деньгами других людей.

QIM торгует фьючерсами и акциями, и обе программы демонстрируют высокие показатели доходности/риска. На программу торговли фьючерсами приходится около 85 % активов под управлением на сумму около $5 млрд. С момента открытия первого клиентского счета в октябре 2003 г. по 2011 г. программа торговли фьючерсами достигла среднегодовой совокупной доходности в 12,5 % при годовом стандартном отклонении в 10,5 % и высоком соотношении прибыли к убыткам (GPR) в 1,43. Собственный счет с фьючерсной программой, который имеет более длительный послужной список (начало работы – декабрь 2001 г.) и торгует с гораздо большим плечом, чем клиентские счета, получил среднегодовую совокупную прибыль в 118 % при годовом стандартном отклонении в 81 % и коэффициенте GPR в 1,94. (Помимо разницы в датах начала работы, более высокий GPR – следствие отсутствия платы за эффективность на собственном счете.) История программы акций QIM состоит из непересекающихся собственных и клиентских счетов. Собственный счет, торговавшийся с апреля 2000 г. по сентябрь 2005 г., имел среднегодовую совокупную доходность 115 %, стандартное отклонение 69 % в годовом исчислении и очень высокий GPR 2,69. С момента создания в мае 2008 г. программа акций для клиентских счетов имела среднегодовую совокупную доходность 34 %, годовое стандартное отклонение 20 % и очень высокий GPR 2,38.

Вудрифф подчеркивает, что соучредители компании Майкл Гейсмар и Грейсон Уильямс сыграли решающую роль в успехе QIM. Также он очень гордится тем, что с момента основания в QIM была нулевая текучесть кадров. (В настоящее время в компании работает 31 сотрудник.)

Я беседовал с Вудриффом в его фирме QIM, расположенной в симпатичном студенческом Шарлоттсвилле. Меня поразило обилие книг, они были повсюду и несколькими стопками сложены на низком столике, стоявшем между нами. Многие книги были новыми. Вудрифф – заядлый читатель. У меня сложилось впечатление, что он покупает любую книгу, которая его заинтересует, и держит ее на виду, чтобы в конце концов до нее добраться. Вудриффу 42 года, но выглядит он гораздо моложе. Если бы я не знал, что он основатель QIM, то не дал бы ему больше 20. Вудрифф с нетерпением ждал нашей встречи, хотя накануне сильно простудился. Он неоднократно извинялся за то, что мыслит туманно и неточно. «Боже, лучше бы я не болел. Плохо соображаю», – говорил он[31]31
  Интервью Вудриффа было первым в этой книге, но стало последней законченной главой. Чуть больше года спустя я отправил Вудриффу окончательный текст – проверить точность формулировок. Завершая ответное письмо, он сыронизировал: «Не поверите, но, вернувшись к этой главе, я снова сильно простудился, и голова моя опять как в тумане!»


[Закрыть].

* * *

– Как и почему вы заинтересовались разработкой компьютеризированных торговых систем?

– Когда мне было лет девять или десять, я заинтересовался коэффициентами и вероятностью. Настойчиво кидал и кидал кости, чтобы увидеть, как семерка побеждает, а шестерка и восьмерка соревнуются между собой. Меня завораживало наблюдение за результатами: замечать случайность, но и уверенность, с которой семерка всегда побеждает шестерку и восьмерку.

Когда мне было 12 лет, я прочитал о компьютерах. Это была статья о новом Commodore, компьютере стоимостью $300, что по сегодняшним меркам составило бы несколько тысяч долларов. Я уговорил родителей купить мне этот компьютер, но, поскольку он был таким дорогим, они поставили условие, чтобы я его вернул до истечения гарантийного срока, то есть не позже чем через месяц. Либо так, либо вообще без компьютера. Commodore был из тех компьютеров, где файлы сохраняются на кассету, что я считал очень изящной технологией. Я хотел запрограммировать игру в кости, чтобы быстрее бросать кости. Казалось странным, что компьютер решает, что будет случайностью, и при этом кости я не вижу, но писать программу было весело. Чтобы провести больше времени за компьютером до его возвращения, я даже пару дней не ходил в школу: притворился больным, используя старый трюк с градусником возле лампочки.

– Как вы научились программированию?

– Помнится, имелось какое-то руководство. Кроме того, это была очень простая программа, за исключением функции генерации случайных чисел, уже имевшейся на компьютере. Несмотря на то что я умолял родителей оставить компьютер, они отправили его обратно. Но я очень рад, что мне удалось 30 дней позаниматься программированием. Думаю, что это был действительно хороший опыт для моего развивающегося мозга. До колледжа я почти не занимался программированием.

– Повлияли ли какие-то другие события детства на то, что вы стали разработчиком торговых систем?

– Конечно! Годом ранее, когда мой дедушка, живущий в Пенсильвании, взял меня с собой посмотреть на «Филадельфию Филлис», мою любимую бейсбольную команду, я серьезно заинтересовался статистикой бейсбола, подсчитывал и записывал статистические данные о «Филлис», основываясь на результатах, которые публиковались после каждой игры. Это показывает, насколько я уже тогда прилежно относился к цифрам, если меня что-то увлекало. С 12 лет я каждый год от корки до корки прочитывал Baseball Abstract Билла Джеймса, который вел статистический учет совершенно по-новому. Подробностей я не помню, но тот предоставлял больше информации и позволял лучше составлять прогнозы. Например, если 21-летний игрок выбивал 311, эта информация была содержательнее, чем тот же средний показатель, но у 26-летнего спортсмена. Оглядываясь назад, скажу, что стиль количественного анализа Билла Джеймса очень сильно повлиял на мой подход к созданию торговых систем для прогнозирования рынков. Аналитический метод Билла Джеймса, который отвергали несколько десятилетий, теперь признан и внедрен бейсбольным сообществом.

– Какая связь между тем, что сделал для бейсбольной статистики Билл Джеймс, и вашим подходом к торговым системам?

– Джеймс проявил творческий подход и таким образом придумал более эффективный метод анализа. Например, у первого отбивающего в ротации, бьющего после ударов худших нападающих, будет меньше перспектив в статистике, чем у отбивающего на четвертой позиции. Джеймс упорядочил бы эти различия и, если бы потребовалось скорректировать позицию игроков, перевел бы их на третью или четвертую позицию. Мне нравилась эта логика.

– Когда вы начали работать на рынках?

– После моего рождения семья оформила на меня траст. Когда мне исполнилось 18 лет, я стал ежедневно проверять котировки акций на своем трастовом счете. Проделывал это несколько дней и заскучал, потому что сильных изменений не было. Однако я заметил, что в процентном выражении цены опционов менялись гораздо интенсивнее. В то время самыми ликвидными опционами были OEX – опционы на индекс S&P 100. Я уговорил отца открыть для меня счет на $2500. Брокер в типичной брокерской манере рекомендовал мне сделку, заверил: «Это лэй-ап», – и я потерял деньги. Больше я ни разу в жизни не слушал других брокеров. Бац – и готово. Одна сделка – и я больше ни разу не делал ничего подобного.

– Какую сделку он рекомендовал?

– Не вспомню, была ли это акция или опцион. Помню только, что он был очень уверен, но ничего не вышло. Тогда я стал размышлять, как бы предсказывать направление движения рынка.

– Чем торговали?

– В основном опционами OEX. Из акций могу вспомнить только одну. В день обвала, 19 октября 1987 г., я был в отъезде, а на следующее утро, когда вернулся, фондовый рынок упал еще ниже. По рекомендации друга семьи я следил за технологической компанией; ее акции выросли с $20 до $40. Хотел купить их дешевле, но так и не удосужился, а они выросли в цене еще больше. Но утром 20 октября цена упала до нижнего предела. В попытках разместить заказ я набирал номер 800 компании Schwab не менее пятидесяти раз, но там постоянно было занято. Наконец дозвонился, назвал ответившей на звонок женщине номер своего счета и сообщил, что хочу купить 100 акций CHPS.