Текст книги "Это мрачнее, чем вы думаете"

В его пасти сладостная теплота горячей крови Рекса Читтума сменилась жгучей горечью. От былого азарта не осталось и следа. Бэрби чувствовал себя замерзшим, больным и странно усталым. Его пугал розовеющий восток. Он ненавидел свою тесную, душную тюрьму, поджидавшую его под одеялом на кровати. Но делать нечего, приходилось возвращаться.

А еще Бэрби никак не мог забыть ужас в глазах Рекса – за мгновение до того, как клыки невидимого саблезубого тигра нанесли свой смертоносный удар. Не мог он не думать и о горе еще ничего не ведающего старого Бена…

12. ВОЛОС ТИГРА

Бэрби проснулся очень поздно. Пробивавшиеся в окно яркие солнечные лучи больно ранили его глаза. Он поспешно откатился в сторону, в тень, и только тут вспомнил, что свет смертелен для него только во сне. Чувствовал Бэрби себя, прямо скажем, неважно. Голова буквально раскалывалась. Все тело болело, словно он не спал вовсе, а всю ночь поднимал тяжести. Или бегал…

Ему все еще не давал покоя ужас, застывший в глазах Рекса Читтума. Он все еще не мог забыть, как легко разошлись под его длинными клыками и мягкая кожа, и упругие мышцы, и крепкие связки человеческого горла. Бэрби нервно огляделся. Слава Богу, вокруг ничто не напоминало о странном ночном кошмаре.

Неуверенно встав с постели, Бэрби прошел в ванную. После душа, сперва горячего, потом обжигающе холодного, боль в мышцах несколько поутихла. Чайная ложка соды, растворенная в стакане холодной воды, помогла успокоить болевший желудок.

Но увидев свое лицо в зеркале, Бэрби содрогнулся. Бескровное и серое; под красными, больными глазами – большие черные круги. Бэрби попытался улыбнуться – просто чтобы впечатление было не таким тягостным, но улыбка у него получилась какая-то кривая. Перед ним в зеркале было лицо сумасшедшего.

Дрожащей рукой Бэрби поправил зеркало, надеясь, что так, может, он будет выглядеть получше. Но результат все равно оставался плачевным. Землистая кожа, висящая складками, да и череп какой-то слишком длинный… Пожалуй, надо есть побольше витаминов. А пить, – решил Бэрби, – надо поменьше. А еще не мешает побриться – если, конечно, он сумеет при этом не порезаться.

Он принялся разыскивать бритву, и тут зазвонил телефон.

– Вилли?.. Это Нора Квейн, – ее голос дрожал. – Приготовься к самому худшему, Вилли. Только что Сэм из Фонда позвонил… он работал всю ночь. Он позвонил мне сказать о Рексе. Рекс ночью поехал в Стейт Колледж… на нашей машине… помнишь, я тебе говорила. Вероятно, он ехал слишком быстро… а может, волновался из-за этого своего выступления по радио… Короче, на холме Сардис его машина опрокинулась. Рекс погиб.

Телефонная трубка выпала из бессильной руки Бэрби. Опустившись на колени, он с трудом поднял ее и двумя руками поднес к уху. Пальцы не слушались.

– … просто ужасно, – в голосе Норы слышались слезы. – Полиция сказала Сэму, что он не мучался. Ему почти перерубило шею. Говорят, ребром ветрового стекла. Настоящий кошмар, и я… и я тоже в этом виновата. Ты же знаешь, тормоза были не очень… а я забыла предупредить Рекса.

Бэрби молча кивнул. Нора даже и не представляла, как все это было ужасно на самом деле. Ему хотелось кричать, но ни звука не вырывалось из его горла. Он закрыл глаза, но перед его взором все равно стояло красивое, осунувшееся лицо Рекса и карие глаза, укоризненно и невидяще глядевшие сквозь свою полосатую смерть.

– … все, что у него было, – услышал он голос Норы в телефонной трубке. – Мне кажется, что ты, Вилли, его лучший друг. Он два года дожидался возвращения Рекса… Скажи ему ты… Ладно?..

– Хорошо, – хрипло, через силу пробормотал Бэрби, – скажу.

Он повесил трубку и, шатаясь, вернулся в ванную. Сделал три больших глотка из бутылки с виски. Хоть руки перестали дрожать. Побрившись, он поехал в город.

Старый Бен Читтум жил в двух маленьких комнатках над газетным киоском. Он уже открылся, и когда Бэрби припарковал свой автомобиль у тротуара, как раз аккуратно расставлял журналы.

– Эй, Вилли! – весело крикнул он, заметив Бэрби. – Что новенького?

Бэрби только молча покачал головой. Слова застряли у него в горле.

– Какие у тебя планы на сегодняшний вечер, Вилли? – поинтересовался старик, вытаскивая из кармана трубку. – Я спрашиваю потому, что готовлю моему Рексу торжественный ужин.

Бэрби била холодная дрожь. Он чувствовал себя препогано.

– Они уже когда вернулись, – продолжал Бен, раскуривая трубку, – а я Рекса еще толком-то и не видел. Но теперь он, похоже, немного разобрался с работой. Посидим, поговорим… Ему всегда нравился мясной суп с пряностями. А еще будут горячие булочки и мед – все, что Рекс любил еще в детстве. Да и ты, сколько мне помнится, частенько с нами обедал… Если хочешь, приходи вечером. Я позвоню Рексу…

– Бен, – прервал его Бэрби. – У меня для тебя плохие новости.

Старик как-то сразу весь сник. Он смотрел на Бэрби, и руки его начали дрожать. Он выронил трубку. Ударившись о мостовую, мундштук переломился надвое.

– Рекс? – прошептал Бен.

Бэрби молча кивнул.

– Плохие новости?

– Плохие, – снова кивнул Бэрби. – Вчера ночью он по каким-то делам Фонда ехал на машине через горы. Он попал в аварию. На холме Сардис. Рекс погиб… Он… он не мучился. Слезы катились по морщинистым щекам старого Бена. Его глаза были темными, как у Рекса, и на мгновение Бэрби показалось, что это Бен Читтум со страхом оглядывался через плечо в маленьком автомобильчике Норы Квейн. Оглядывался, не видя ни повисшего на машине саблезубого тигра, ни обнаженную девушку с развевающимися рыжими волосами. Оглядывался, даже не подозревая, что смерть его уже совсем близка.

– Я так боялся, – услышал Бэрби тихий шепот старика. – Они вернулись какие-то не такие… все трое… И доктор Мондрик… Я пытался поговорить с Рексом, но он мне ничего не сказал. Я так боюсь, Вилли…

Старик с трудом наклонился за своей разбившейся трубкой. Его дрожащие пальцы нервно прикладывали обломки друг к другу.

– Я боюсь, – еле слышно пробормотал он. – Боюсь потому, что там, в пустыне, они раскопали нечто такое, чему следовало оставаться под землей. Видишь ли, перед тем, как улететь, Рекс сказал мне, что доктор Мондрик ищет настоящий Сад Эдема, где зародилась человеческая раса. Я очень боюсь, Вилли, что они его нашли… то, что им не следовало находить.

Устало вздохнув, он спрятал обломки трубки в карман.

– Боюсь, Рекс далеко не последний… Погибнут и другие…

Словно только теперь осознав, что плачет, Бен вытер лицо рукавом. Сердце Бэрби разрывалось, но помочь Бену он ничем не мог.

– Рекс всегда любил мой суп с пряностями, – бормотал старик. – И сдобные булочки с медом… Ты помнишь, Вилли? Еще когда вы были детьми…

Словно во сне, Бен запер свой ларек, и Бэрби повез его в морг. Тело еще не привезли… про себя Вилли мог этому только радоваться. Оставив несчастного старика на попечение участливого мистера Паркера, городского шерифа, он привычно повернул к бару.

Но и после пары двойных бурбонов голова раскалываться не перестала. Солнце казалось слишком ярким, да и с животом опять было как-то не так. А перед его мысленным взором неотступно стояли полные невидящего ужаса глаза Рекса. И от этого воспоминания Бэрби становилось страшно.

Бэрби отчаянно боролся с этим своим страхом. Он пытался двигаться небрежно. Пытался улыбаться шуткам подсевшего к нему мужчины. Но у него ничего не получалось. Бармен глядел на него как-то странно, а мужчина, неловко свернув разговор, поспешно пересел на другую табуретку, подальше от Вилли. Расплатившись, Бэрби вышел из бара в ясный солнечный день.

Он понимал, что за руль ему сейчас садиться никак нельзя. Оставив машину на стоянке, он взял такси до «Троян Амз». Входная дверь, сквозь которую с такой легкостью прошла Април Белл в его сне, сейчас была не заперта. Войдя внутрь, Бэрби быстро, прежде, чем дежурный за стойкой успел его остановить, проскользнул на лестницу.

На двери номера 2-С висела табличка «Не беспокоить». Не обращая на нее внимания, Бэрби громко постучал. «Если шеф все еще там, – мрачно подумал он, – пусть хоть под кровать лезет».

Април Белл была стройной, высокой, красивой, и не требовалось богатого воображения, чтобы дорисовать то немногое, что прикрывал ее халатик цвета морской волны. Длинные волосы распущены по плечам, почти как в его сне. Нежный, белый овал ее лица – она еще не подкрасила губы. Ее зеленые глаза радостно заблестели.

– Вилли… Проходи!

Мысленно благодаря судьбу, что дежурный не догнал его, Бэрби прошел в номер и сел в предложенное ему кресло возле торшера. Престона Троя нигде не было видно, но это кресло, решил Бэрби, похоже, принадлежало ему. Вряд ли Април Белл интересовал лежащий рядом, на маленьком журнальном столике, последний номер «Фортуны». Вряд ли она курила сигары, аккуратно уложенные в тяжелый золотой портсигар, который, между прочим, Бэрби вроде бы уже где-то видел.

Бэрби поспешно, почти виновато, отвернулся от этих предметов – они будили в нем жгучую, ничем не оправданную обиду. Не время для обид, да и не место. Бэрби ведь пришел сюда вовсе не для того, чтобы ссориться с Април. С кошачьей грацией, которую он так хорошо помнил по своему сну, девушка села на диван. Бэрби без труда мог представить ее не спине саблезубого тигра – обнаженную, белокожую, с развевающимися по ветру волосами… На миг ему показалось, что Април едва заметно прихрамывает. Да нет, наверняка показалось…

– Почему ты так долго не звонил, Бэрби? – голос девушки райской музыкой звучал в его ушах.

Он сжал руки в кулаки, чтобы не было видно, как они дрожат. Ему хотелось выпить… впрочем, он и так выпил достаточно, и легче от этого не стало. Резко поднявшись из кресла Престона Троя, Бэрби зашагал по комнате.

– Април, – хрипло начал он, – тогда, в «Кноб Хилл», ты сказала мне, что ты ведьма…

Белозубая улыбка Април Белл словно насмехалась над его волнением.

– Сегодня ночью мне приснился странный сон. – Говорить было неимоверно трудно. Бэрби чувствовал себя как-то неуютно в этой роскошно обставленной комнате. На стене висел портрет хрупкой, седой, и очень решительной женщина – видимо, мать Април.

– … Мне приснилось… – он заставил себя смотреть прямо на длинноногую девушку, улыбка которой почему-то напомнила ему радостный оскал белой волчицы из вчерашнего сна. – Мне приснилось, будто я превратился в тигра. Слова давались ему с трудом. – Мне снилось, что ты… в общем, ты была со мной. Мы убили Рекса Читтума на холме Сардис.

Тонкие черные брови Април удивленно приподнялись.

– А кто такой Рекс Читтум? – невинно спросила она. – Ах, да… ты же о нем рассказывал… один из твоих друзей, вернувшихся из экспедиции в Монголию. Тот, который мог бы сниматься в Голливуде.

Бэрби нахмурился. Април отнеслась к его заявлению слишком спокойно.

– Мне приснилось, что мы убили его, – почти выкрикнул Бэрби, – и сегодня утром Рекс был мертв.

– Это действительно странно, – понимающе кивнула Април. – Но в общем-то, не так уж и удивительно. Мне самой, например, приснился мой дедушка – и именно в ту ночь, когда он умер.

Такой понимающий голос. Сплошной шелк и бархат, и звон золотых колокольчиков. Но Бэрби показалось, что в нем слышится хорошо скрытая насмешка. Он посмотрел девушке в глаза, зеленые и прозрачные, как горные озера.

– Давно надо было отремонтировать дорогу на холме Сардис, – добавила Април Белл и сочла на том разговор о сне законченным.

– Мне передали, что ты звонил вчера утром. – Она лениво-грациозным движением откинула за спину свои блестящие волосы. – Жаль, что я еще спала.

Бэрби судорожно сглотнул. Ему хотелось схватить девушку за прикрытые тонким шелком плечи и вытрясти из нее всю правду, без остатка… или ему только чудилась насмешка в ее голосе? Бэрби знобило. Он боялся Април Белл… или же это был страх перед страшным чудищем, скрывавшимся в нем самом?

– Април, я кое-что тебе принес…

Она, похоже, и не замечала, как дрожит его рука, нащупывающая заколку в кармане пиджака. Пристально глядя на Април Белл, Бэрби уронил ей в ладонь белого агатового волка.

– Ах, Бэрби! – и глаза ее радостно заблестели. – Это же моя заколка… та, которую подарила мне тетя Агата. Наша семейная реликвия. Как хорошо, что она нашлась!

Она покрутила маленького бегущего волка на ладони, и Бэрби снова показалось, будто крохотный малахитовый глаз ему подмигнул. Насмешливо и немного зловеще…

– Где же ты ее нашел? – воскликнула Април.

– В твоей потерянной сумочке, – сухо ответил Бэрби, не сводя с девушки мрачного, настороженного взгляда. – Воткнутой в сердце мертвого котенка.

Она содрогнулась, словно изображая охвативший ее ужас.

– Какой кошмар! – Ее голос звучал мягко и мелодично. – Бэрби, ты сегодня такой мрачный. Знаешь, ты и выглядишь как-то неважно. Наверно, это не мое дело, но, по-моему, ты слишком много пьешь.

Бэрби с горечью кивнул. Он был готов признать свое поражение в этой игре… Если, конечно, Април Белл действительно играла с ним… Он пытался увидеть на ее лице хоть малейший проблеск торжества…

– А где сегодня твоя тетя Агата? – спросил он, заранее предчувствуя бесполезность этого вопроса.

– Уехала. – Април небрежно повела плечами. – Тетя говорит, что от холодов у нее ломит суставы. Поэтому она собрала вещи и вернулась в Калифорнию. Вчера вечером я посадила ее на самолет.

Бэрби слегка поклонился, признавая себя побежденным. Он так и не был уверен, существует на самом деле эта пресловутая тетя Агата или нет. Кружилась голова. Бэрби пошатнулся.

– Тебе не кажется, Вилли, – участливо сказала она, – что тебе следует показаться врачу? Я знакома с доктором Гленом, и он с большим успехом лечил алк… людей, которые слишком много пьют…

– Да ладно, – с горечью прервал ее Бэрби. – Можешь называть меня алкоголиком – так оно и есть. – Он повернулся к двери. – Может, ты и права… Это такое простое решение… Может, мне и в самом деле стоит обратиться к Глену.

– По-моему, стоит, – кивнула девушка. – Но сейчас ты не уходи…

Легко и грациозно она проскользнула между ним и дверью, загородив выход. И снова Бэрби показалось, что Април Белл едва заметно хромает. Причем на ту самую ногу, которую она повредила в его сне.

– Ты на меня не обиделся? – мягко спросила она. – Это я тебе посоветовала как друг.

Бэрби почувствовал слабый аромат ее духов – холодный и чистый, как запах горных сосен в его сне. Его охватило жгучее желание снова превратиться в могучего саблезубого тигра. Внезапно все в нем вскипело от бессильной ярости к этому полному сложностей, серому, полумертвому миру бодрствования. Ему так и не удалось разрешить загадку Април Белл. Даже в ее участливых, озабоченных словах ему слышалась скрытая издевка. Ему хотелось бежать отсюда, и поскорее.

– Пойдем в кухню, – позвала Април. – Давай я сварю тебе чашечку кофе… поджарю яичницу… если, конечно, ты можешь есть. Ну, пожалуйста, Бэрби… После кофе тебе наверняка станет легче.

Он резко замотал головой. Если Април Белл и впрямь победила в этой игре, если ей-таки удалось ничем не выказать свое знакомство с белой волчицей, напавшей на слепую Ровену Мондрик, если она смогла скрыть от него свое участие в убийстве Рекса Читтума… Если все это так, то Бэрби не хотелось, чтобы сейчас она упивалась его сомнениями и растерянностью.

– Нет, – сказал он. – Мне пора.

Она, видимо, все-таки заметила взгляд, которым Бэрби наградил лежавшие на столике возле кресла журнал и золотой портсигар.

– Ну хотя бы возьми на дорогу сигару, – ласково предложила она. – Я держу их для своих друзей.

Она двинулась к столику, и Бэрби теперь уже совершенно отчетливо увидел, что Април прихрамывает.

– Где ты повредила ногу? – выпалил он.

– Поскользнулась на лестнице, – пожала плечами девушка. – Вчера вечером, возвращаясь из аэропорта… – Она протянула ему сигары. – Ничего страшного…

Но Бэрби было страшно. Его рука так дрожала, что Април самой пришлось вытащить ему сигару. Невнятно поблагодарив, Бэрби, словно слепой, побрел к двери.

И тем не менее, он исхитрился прочитать монограмму на внутренней стороне крышки портсигара. Красивые витые буквы – ПТ. И черная сигара, толстая и обвитая бумажной ленточкой, тоже была именно того сорта, который предпочитал Престон Трой. Точь-в-точь такая, какую Трой предложил ему в офисе из ящичка на столе. Неуклюже открыв дверь, он попытался придать своему лицу приветливое выражение. Потом повернулся к девушке.

Она стояла на пороге. Возможно, в ее темных глазах светилась только жалость, но Бэрби почему-то виделось в них нечто совсем другое. Ему упорно казалось, что девушка смеется над ним. Смеется и радуется его растерянности. Зеленый халатик слегка распахнулся, и приоткрывшаяся красота, словно острый нож, ранила Бэрби в самое сердце. Ее ненакрашенные губы как-то тревожно улыбнулись.

– Подожди, Бэрби! Пожалуйста…

Но Бэрби не стал ждать. Он не мог вынести ни жалость, которую видел, ни издевки, которая ему чудилась. Этот пустой, серый мир сомнений и поражения стал вдруг для Бэрби совершенно невыносимым. Ему хотелось опять ощутить в себе не знающую пощады и не ведающую преград силу тигра.

Он захлопнул за собой дверь. Бросил на пол сигару. Растер ее каблуком в порошок. Он чувствовал себя совершенно больным, но, высоко подняв голову, он твердым шагом направился к лестнице. Для обиды нет никаких оснований, – убеждал он сам себя. Что с того, что Престон Трой годится ему в отцы? Двадцать миллионов с лихвой компенсируют лишние двадцать лет. Кроме того, Трой наверняка познакомился с ней раньше.

Продираясь сквозь серый туман душевной боли, Бэрби медленно спустился по лестнице. Уже не заботясь о том, увидит его дежурный или нет, он, шатаясь, прошествовал к выходу. Возможно, Април действительно права, – бормотал он себе под нос. Возможно, и в самом деле стоит обратиться к доктору Глену.

Бэрби ведь не знал, как вернуться в радостный и свободный мир сна. Мир серого волка и саблезубого тигра. Этот путь можно было испробовать только ночью… солнечный свет губителен для свободного сознания. Не так ли? Но эта жизнь стала совершенно невыносимой. Все эти ее бесконечные переплетения ужаса и печали, и боли, и усталости, и сомнения вкупе со жгучей тоской и невыносимой неуверенностью и ошеломляющей паникой.

Да, решил он, надо ехать к Глену.

Бэрби всегда не любил психиатрические лечебницы. Но Гленхавен был лучшей клиникой в стране, а молодой доктор Арчер Глен, как и его отец, считался признанным авторитетом этой новой и быстро развивающейся науки – психиатрии. «Тайм», – припомнил Бэрби, – посвятила Арчеру Глену целых три колонки. Это когда тот служил на флоте во время войны… Что-то об исследовании корреляций умственных и физических отклонений и о блестящих дополнениях к революционной, по тем временам, психиатрической методике наркосинтеза.

Как и его отец, Арчер Глен был убежденным материалистом. Любимым хобби старшего Глена было разоблачение мнимых медиумов и астрологов, и предсказателей. Сын пошел по его стопам: Бэрби как-то написал репортаж о его лекциях, где Арчер яростно обрушивался на религиозные культы, пытающиеся с помощью псевдонауки найти рациональное объяснение сверхъестественному. «Сознание, – утверждал доктор Глен, – это всего лишь одна из функций человеческого тела».

Лучшего союзника, – решил Бэрби, – трудно даже и пожелать…

13. АД В ДУШЕ

Бэрби вернулся на стоянку, где он оставил свою машину. Свежий воздух развеял окутывавший его алкогольный туман. Да и вообще, ему стало немного получше. Он поехал на север, по новой дороге через узкий мост над Оленьим Ручьем. Вчера, возвращаясь из Гленхавена, он чуть не врезался здесь в грузовик.

Стоящие чуть в стороне от дороги, скрытые густой красно-желтой осенней листвой, здания лечебницы выглядели сурово и неприветливо. Бэрби содрогнулся и попытался забыть о своем невесть откуда взявшемся недоверии к подобного рода заведениям. Эта мрачная крепость, – убеждал он сам себя, – ни что иное, как цитадель рассудка в борьбе против неведомых страхов человеческого сознания.

Припарковав машину на площадке позади главного корпуса, он двинулся в обход, к центральному входу. Случайно заглянув в просвет между живыми изгородями, обрамлявшими дорожку, он увидел пациентку, которую вели под руки две одетых в белое медсестры. Бэрби вздрогнул.

Этой пациенткой была миссис Мондрик.

Длинное черное пальто – несмотря на солнце, было довольно свежо – черные перчатки, черная косынка, прикрывающая седые волосы. Черные непрозрачные линзы очков глядели, казалось, прямо на Бэрби. Ему даже почудилось, что Ровена как-то ощутила его присутствие: она вздрогнула и на секунду остановилась.

Но мгновение спустя она уже пошла дальше, гордая и непреклонная, и до боли одинокая. Сердце Бэрби сжалось от жгучей жалости к этой женщине. Он понял, что должен с ней поговорить. Она, несмотря на болезнь, может знать ответы на те страшные вопросы, которые никак не давали ему покоя.

Повинуясь внезапному порыву, он двинулся вслед за Ровеной. Ему хотелось ей помочь… вполне возможно, с надеждой думал он, что Ровена запуталась в той же зловещей сети совпадений и противоречий, что и он сам. А если так, то правда пойдет на пользу им обоим.

Слепая женщина и две сопровождавших ее медсестры направлялись к небольшой рощице расцвеченных осенью деревьев около реки. Продравшись сквозь живую изгородь, Бэрби побежал по мокрой от росы траве. Его сердце отчаянно колотилось…

– … мою собаку? – донесся до него взволнованный голос Ровены. – Дайте мне позвать моего бедного Турка!

Высокая сестра крепко держала Ровену под руку.

– Вы можете звать, сколько угодно, миссис Мондрик, – терпеливо сказала она. – Но только это бесполезно. Мы же вам говорили: ваша собака погибла.

– Я не верю! – воскликнула Ровена. – Я этому не верю! Мне нужен мой Турок! Пожалуйста, позовите мисс Улфорд. Пусть она даст объявления в газеты, предложит хорошее вознаграждение…

– Вашей собаке уже ничем не поможешь, – мягко сказала сестра. – Какой-то рыбак нашел его тело под железнодорожным мостом. Он принес ошейник с серебряными заклепками в полицию. Мы уже объясняли вам все это. Еще вчера.

– Я помню, – с отчаянием в голосе прошептала Ровена. – Я просто на минутку забыла… мне так нужен мой Турок… предупредить меня, защитить, когда они придут ночью меня убивать.

– Миссис Мондрик, не надо волноваться. Здесь вам ничто не грозит. Никто сюда не придет…

– Они придут! – воскликнула Ровена. – Вы просто не знаете… вы их не увидите… Много лет тому назад я предупреждала моего бедного мужа об этой страшной опасности. И все-таки я не могла до конца поверить тому, что знала… пока они его не убили… А теперь настал мой черед. Стены им не преграда… Только серебро… А его вы оставили мне так мало…

– У вас есть и бусы, и браслеты, – успокаивающе сказала сестра. – И поверьте, в нашей клинике вы в полной безопасности.

– Однажды они уже пытались меня убить, – в отчаянии прошептала Ровена. – Тогда меня спас Турок. А теперь он мертв, и я знаю, что они скоро опять придут. Они хотят помешать мне предупредить Сэма Квейна… Я должна это сделать.

Она замерла, схватив сестру за руку. Замер и Бэрби. Он не хотел подслушивать. Просто ошеломленный услышанным, он на миг лишился дара речи. Ведь пропавший Турок действительно погиб на железнодорожном мосту. В том, самом первом сне.

– Сестра, ну пожалуйста, – в отчаянии умоляла Ровена. – Пожалуйста, позвоните Сэму Квейну в Фонд Исследования Человека. Попросите его приехать ко мне.

– Мне очень жаль, миссис Мондрик, – мягко, но непреклонно ответила сестра. – Вы же знаете, что мы не можем этого сделать. Доктор Глен сказал, что пока вам не станет лучше, вы не должны ни с кем встречаться. Расслабьтесь и помогите нам вылечить вас. И тогда, я уверена…

– У меня нет времени… – задохнулась Ровена. – Я боюсь, что этой ночью они снова придут. Они убьют меня, а я просто обязана поговорить с Сэмом… – Она повернулась ко второй сестре. – Отвезите меня в Фонд… Пожалуйста, всего на одну минуточку… прямо сейчас…

– Вы же знаете наши правила, – укоризненно сказала сестра. – Вы прекрасно знаете, что мы не имеем права…

– Сэм вам заплатит! – в отчаянии воскликнула Ровена. – Он все объяснит врачам… Ведь мое предупреждение спасет ему жизнь. И не только ему… – Ее голос дрогнул. Она заплакала. – Вызовите такси… одолжите машину… украдите, в конце концов…

– Мы с радостью поможем вам, миссис Мондрик, – покровительственно сказала высокая сестра. – Мы передадим мистеру Квейну все, что вы захотите.

– Нет! – прошептала Ровена. – Так нельзя.

Сглотнув, Бэрби шагнул вперед. Сестры стояли к нему спиной, а Ровена повернулась так, что он видел ее черные очки и заплаканное, расстроенное лицо. На глаза ему навернулись слезы. Жалость комом застряла в горле. Как же ему хотелось ей помочь…

– Но почему же нет? – спросила одна из сестер. – И что может угрожать мистеру Квейну?

– Человек, которому он доверяет, – сквозь рыдания ответила Ровена.

Услышав эти слова, Бэрби замер, как вкопанный. Словно нечто поистине кошмарное глянуло на него из внезапно расступившейся мглы. Ужас стальной петлей сжал его горло, погнал прочь от Ровены, по мокрой траве, обратно к живой изгороди. Но не слушать Бэрби не мог.

– Человек, которого он считает своим другом, – продолжала Ровена.

Сестра, та, что пониже, посмотрела на часы и кивнула своей напарнице.

– Мы уже довольно долго гуляем, – мягко сказала та. – Вам пора возвращаться в палату. Вы устали, вам надо немного отдохнуть. Если вечером вы все еще будете хотеть переговорить с мистером Квейном, мне кажется, доктор не станет возражать, если вы позвоните ему по телефону.

– Нет, – рыдала Ровена. – По телефону нельзя!

– Но почему? – удивилась сестра. – У мистера Квейна наверняка есть телефон.

– Как и у наших врагов, – хрипло прошептала слепая. – У этих чудовищ, маскирующихся под людей. Они подслушивают мои разговоры по телефону, перехватывают мои письма. Турка выдрессировали их вынюхивать, а теперь его убили. И моего Марка тоже убили. Я никому не могу доверять. Только Квейну.

– Вы можете доверять нам, – любезно сказала высокая сестра. – Но сейчас нам пора идти.

– Хорошо, – кивнула Ровена. – Пойдемте…

Она послушно начала поворачиваться, и когда сестры чуть расслабились, резко оттолкнула их в стороны и, вырвавшись, бросилась наутек.

– Миссис Мондрик! Не надо так делать!

Растерявшиеся на мгновение сестры устремились в погоню, но слепая бежала быстрее. Бэрби даже показалось, что она сумеет достичь деревьев у реки. Но, споткнувшись о выступающий из травы наконечник поливальной установки, Ровена, как подкошенная, рухнула на землю.

Сестры осторожно подняли ее с земли. Крепко держа ее за руки, они повернули Ровену обратно к главному корпусу. Поняв, что сейчас его увидят, Бэрби хотел убежать, но не успел. Безумие Ровены слишком хорошо дополняло его собственные странные сны. Охваченный паническим страхом, он не мог сдвинуться с места. За безумными на первый взгляд словами Ровены он увидел холодный, отчаянно сражающийся, абсолютно рациональный разум.

– Здравствуйте, мистер, – высокая сестра подозрительно глядела на Бэрби. – Что мы можем для вас сделать?

– Я только что приехал, – Бэрби кивнул в сторону спрятанной за изгородью стоянки. – Я ищу доктора Глена.

– Вернитесь, пожалуйста, на тропинку, сэр, – дежурно улыбнулась девушка. – Идите по ней, и вы попадете прямо к главному входу. Там пройдете в холл и обратитесь в регистратуру.

Но Бэрби едва слышал ее объяснения. Он не отрываясь смотрел на Ровену Мондрик. При первых же звуках его голоса она замерла, словно статуя. Свои черные очки Ровена, видимо, потеряла при падении, и теперь пустые глазницы превратили ее бледное, как смерть, лицо в зловещую маску.

– Это Вил Бэрби.

Теперь ему уже не хотелось разговаривать с Ровеной. Он и так услышал более чем достаточно. Он понимал, что ответы Ровены только еще больше укрепят липкую паутину черных сомнений. Он до дрожи в коленях боялся этой слепой женщины… боялся, и тем не менее не мог удержаться от вопроса:

– Ровена, скажите… о чем вы хотели предупредить Сэма Квейна?

Она стояла перед ним высокая, вся в черном. Стояла неподвижно, но Бэрби казалось, будто она стремится держаться от него как можно дальше… как будто ее жуткие шрамы на самом деле были глазами, перед которыми предстало непередаваемо мерзкое и страшное видение. Она дрожала так сильно, что сестры с трудом ее держали. Ее рот раскрылся в беззвучном, никому не слышимом крике.

– Почему в Нигерии на вас напал черный леопард? – этот вопрос вырвался сам собой. Бэрби вовсе не собирался его задавать. – И что это был за леопард?

Ровена только плотно сжала белые, без кровинки, губы.

– Что на самом деле искал доктор Мондрик… там, и в Ала-шане? – он знал, Ровена ему не ответит, но остановиться уже не мог. – Что они с Сэмом привезли оттуда в Кларендон? Кому нужно их убить? И что находится в том зеленом ящике?

Ровена молча качала своей страшной головой.

– Прекратите, мистер! – резко прикрикнула на Бэрби высокая медсестра. – Не беспокойте нашу гостью. Если вам действительно надо видеть доктора Глена, обратитесь к дежурной в холле.

Дружно подхватив дрожащую Ровену под локти, сестры решительно повели ее прочь.

– Кто эти тайные враги? – Бэрби уже совершенно не контролировал свои поступки. Он бежал вслед за Ровеной… – Кто эти убийцы в ночи? Кто хочет причинить вред Сэму Квейну?

Ровена дернулась в сильных руках сестер.

– А ты, Вилли Бэрби, разве этого не знаешь? – ее глухой дрожащий голос казался еще ужаснее искалеченного лица. – Неужели ты не знаешь сам себя?

От беспредельного ужаса Бэрби лишился голоса.

– Лучше перестаньте, мистер, – сурово предупредила одна из сестер. – Если вы здесь по делу, идите в регистратуру. Если нет, немедленно покиньте территорию лечебницы.

Увлекая за собой безвольно повисшую Ровену, они быстро пошли в сторону главного корпуса. А Бэрби, стараясь не думать о том, что имела в виду обезумевшая вдова, нетвердой походкой двинулся к проходу в живой изгороди. Всеми фибрами души он цеплялся за надежду, что доктор Глен сумеет ему помочь.

В благоговейной тишине строгого приемного покоя стройная смуглая жрица из древнего Египта приветствовала вошедшего в ее храм Бэрби задумчивой улыбкой. А он все никак не мог унять бившую его дрожь; не мог забыть ужасное лицо Ровены; не мог избавиться от своего страха перед психическими расстройствами, психиатрами и психиатрическими лечебницами.

– Доброе утро, мистер Бэрби, – любезно проворковала жрица, отрываясь от коммутатора. – Чем я могу сегодня вам помочь?

Бэрби тщетно пытался выдавить хоть пару слов. После, казалось, целой вечности беспредельных мучений, он прошептал, что хочет увидеть доктора Глена.