Текст книги "Дворец любви"

Глава 14

Взобравшись на гребень холма, Мармадьюк отыскивал взглядом высокий кипарис, под которым ютилась хижина символиста. И стоял там кипарис, печальный и одинокий, и хижина подле него. И приветствовал его символист.

– Сотни лиг прошел я, – промолвил Мармадьюк, – чтобы задать тебе лишь один вопрос: есть ли душа у цвета?

– Неужто кто-то утверждает обратное? – вопросил символист и заставил все вокруг сиять оранжевым светом, взмахнув полами тоги, а потом запахнулся в нее с великой ловкостью.

С немалым удовольствием наблюдал за ним Мармадьюк, дивясь мощи старца.

Символист вызвал к жизни зеленый свет, и, присев под ветвями кипариса, спрятал голову в колени, и накрылся тогой, тогда как Мармадьюк лишь руками всплеснул в удивлении.

И пробудил к жизни символист красный свет, и, подойдя к Мармадьюку, играючи, покрыл его тогой.

– О мой друг! – прошептал гость высвобождаясь. – До чего ты искусен.

– Все, что достойно усилий, должно выполнять хорошо, – рек символист. – Теперь внемли моим словам! У каждого цвета двойная природа. Оранжевый есть и веселье цветка, и крик умирающей цапли. Зеленый есть и эманация послемыслей, и печаль северного ветра. Красный, как мы видели, являет собой здоровую простоту.

– А второе значение красного? – спросил Мармадьюк.

– А это тебе предстоит познать – как сказал кот, открывая масленку, – ответствовал символист и сотворил криптический знак.

Озадаченный, откланялся Мармадьюк и уже был на полпути к горам, когда обнаружил пропажу бумажника…

Из «Свитка Девятого Измерения», глава «Ученик Авара».

Последняя ночь во Дворце Любви была праздничной. Играла музыка, дымились курильницы, распространяя дурманящие ароматы, водили хороводы девушки из деревень. Те, кого соединяли нежные узы, вели прощальные беседы или же предавались последней вспышке страсти. Остальные всему предпочли созерцание, витая в мечтах. Так прошла ночь. Цветные фонарики мигнули и погасли. Счастливый Народ ускользнул за ограду сада, один за другим гости поднимались в свои спальни, поодиночке или парами.

Все стихло, начала выпадать роса. К каждому гостю подошел слуга: пришло время собираться в дорогу.

На возражения и брюзжание гостей у слуг был лишь один ответ: таков порядок, аэрокар ждет, те, кто не успеет собраться, будут добираться до Кулихи пешком.

Гостям еще раз предложили новые одежды – строгие костюмы черного, голубого и темно-зеленого цветов. Их проводили к аэрокару. Джерсен пересчитал гостей: все в сборе, кроме Прютта и Друзиллы. Этьен, Марио и Танзел стояли поблизости. Если один из них – Виоль Фалюш, очевидно, он собирается возвратиться в Ойкумену вместе с остальными.

Джерсен прошел вперед, заглянул в кабину пилота и увидел там Хеланса.

Гости рассаживались в аэрокаре. Джерсен отвел Наварха в сторону:

– Погодите.

– Почему?

– Неважно. – Танзел и Этьен уже поднялись на борт, теперь по трапу взбирался Марио. Джерсен торопливо заговорил:

– Ступайте за ним. Поднимите шум. Колотите по переборке. Там есть запасной выход между салоном и кабиной пилота. Постарайтесь держать его открытым. Отвлеките пилота, постарайтесь не задевать Марио, Этьена или Танзела – у них не должно быть повода вмешиваться.

Наварх удивленно воззрился на него:

– И что толку с этого?

– Неважно. Делайте, как я говорю. Где Друзилла? Где Игрель Тинси?

Почему их нет на борту?

– Да… Почему их нет на борту? Я разгневан. – Наварх ринулся к трапу, оттолкнув Лейдиг. – Подождите! – взревел он. – Здесь не все пассажиры. Где Зан Зу из Эриду? Мы не можем улететь без нее. Я отказываюсь уезжать, ничто не сдвинет меня с места.

– Успокойся, старый дурень, – проворчал Торрас да Нозза, – из этого ничего хорошего не выйдет.

Наварх метался по салону. Он замолотил по перегородке, нажав на ручку запасного выхода. В конце концов Хеланс отворил дверь и вошел в салон, чтобы успокоить бунтовщика:

– Потише, старина. Мы уезжаем согласно приказу. Ты же не хочешь один брести весь путь до города. Успокойся!

– Послушайте, Наварх, – увещевал Леранд Уибл. – Вы ничего не добьетесь.

Сидите тихо.

– Ну ладно, – сказал Наварх. – Я протестовал. Сделал все, что мог.

Больше мне сказать нечего.

Хеланс вернулся в передний отсек. Он влез в кабину пилота, закрыл дверь. Джерсен, который прятался в сторонке, ударил его камнем по голове.

Хеланс застонал, оглянулся и увидел врага, хотя кровь заливала ему глаза.

Он издал неопределенный вопль. Джерсен ударил еще раз. Белоглазый упал.

Джерсен сел за пульт управления. Аэрокар взмыл вверх в лучах восходящего солнца. Кирт обыскал Хеланса и нашел два лучемета, которые засунул в карман. Он снизил скорость, так что аэрокар завис над землей, отворил двери и вытолкнул Хеланса наружу.

«В салоне, – подумал Джерсен, – Виоль Фалюш, должно быть, удивляется, что за странный курс взял Хеланс». Джерсен оглядел расстилавшийся внизу океан и наконец обнаружил островок милях в двадцати от берега. Он покружил над ним и, не найдя никаких признаков присутствия людей, посадил аэрокар.

Джерсен спрыгнул на землю. Подойдя к люку салона, он открыл его и заскочил внутрь.

– Все выходите. Быстро. – Джерсен повел лучеметом.

– Что это значит? – промычал Уибл.

– Это значит: все выходите.

Наварх вскочил:

– Давайте! – завопил он. – Выходите все.

Гости неуверенно вылезли наружу. Когда Марио пошел к двери, Джерсен остановил его:

– Ты остаешься. Веди себя тихо и не двигайся, а то я убью тебя.

Танзел, а затем Этьен тоже были остановлены и усажены. В конце концов салон опустел, в нем остались лишь Джерсен и подозреваемые. Снаружи бушевал Наварх:

– Не вмешивайтесь, или пожалеете. Это дело МПКК! Я точно знаю.

– Наварх! – позвал Джерсен из салона. – Мне нужна ваша помощь.

Наварх влез обратно в салон. Он обыскал Марио, Танзела и Этьена, пока Джерсен держал их на мушке. Поэт не нашел ни оружия, ни чего-либо указывающего на личность Виоля Фалюша. По приказу Джерсена Наварх привязал троицу к креслам обрывками веревок, ремней и полосками ткани. Пленники крыли Джерсена последними словами и требовали объяснить причину подобного обращения: Танзел был самым многословным, Этьен – самым ехидным, а Марио – самым разгневанным. Все высказывались с одинаковым пылом. Джерсен ответил на все их тирады чохом:

– Перед двумя из вас я извинюсь позже. Те, за кем нет вины, должны сотрудничать со мной. От третьего я ожидаю неприятностей, и к ним я тоже подготовился.

– Во имя Йеху! – взвился Танзел. – Чего вы от нас хотите? Назовите третьего и разбирайтесь с ним.

– Его звали Фогель Фильшнер, – ответил Джерсен. – А теперь он известен как Виоль Фалюш.

– А мы тут при чем? Ищите его во Дворце.

Джерсен усмехнулся:

– Неплохая идея. – Он подергал путы, там подтянул, здесь укрепил узел.

– Наварх, садитесь с этой стороны и следите за ними внимательно. Один их них отнял у вас Игрель Тинси.

– Скажите который.

– Фогель Фильшнер. Вы не узнаете его?

– Хотел бы… – Поэт указал на Марио:

– У этого глаза бегают. – Кивнул на руки Танзела:

– А этот манерный, как Фогель. – Затем он повернулся, оглядывая Этьена:

– Этот злобен, да еще и несчастен.

– Конечно, я несчастен, – фыркнул Этьен. – С чего это мне веселиться?

– Следите за ними хорошенько! – приказал Джерсен. – Мы возвращаемся во Дворец.

Не обращая внимания на отчаянные вопли гостей, он поднял аэрокар в воздух. Пока все шло хорошо, но дальше-то что? Предположим, все его догадки ложны. Допустим, ни Танзел, ни Марио, ни Этьен не имеют ничего общего с Виолем Фалюшем. Однако, обдумав вновь все детали путешествия во Дворец, он отбросил эту мысль.

Проще всего было подобраться к резиденции Виоля Фалюша сверху. Джерсен не желал вновь ползать по утесам. Он опустил аэрокар рядом с Дворцом и вернулся в салон. Как и прежде, Наварх сидел, сверля взглядом пленников, которые, в свою очередь, с ненавистью глядели на него.

Джерсен дал Наварху лучемет:

– Если возникнут сложности, убейте всех троих. Я иду искать Друзиллу и Игрель Тинси. Следите за ними очень внимательно.

Наварх дико расхохотался:

– Кто может провести Безумного Поэта? Я узнаю его и буду держать оружие у горла этого подонка.

Джерсен нахмурился: тюремщик из Наварха никудышный.

– Помните – если он убежит, мы пропали. Пусть просят воды, пусть жалуются на тугие веревки – потерпят. Будьте безжалостны, если вмешается кто-нибудь снаружи. Убейте всех троих.

– С удовольствием.

– Отлично. Придержите свое сумасшествие, пока я не вернусь.

Джерсен вошел в дверь, в которую три недели назад впустили усталых путников. Для этого пришлось расплавить лучеметом замок.

Во дворце царила тишина. Темные комнаты были пусты. Джерсен прошел той дорогой, которой вела его девушка в голубом, и в конце концов обнаружил банкетный зал, теперь сумеречный, слабо пахнущий духами и вином.

Он двигался очень осторожно. Одна дверь выходила в сад. Другая должна была привести его в апартаменты Виоля Фалюша.

Джерсен обшарил стены и нашел-таки за гобеленом узкую дверь, обшитую металлом. Еще раз он прожег себе дорогу.

Спиральная лестница привела его в комнату позади круглого зала.

Джерсен обыскал комнату и наткнулся на черную тетрадку в кожаной обложке. Она содержала краткие заметки о психологии Игрель Тинси и различных методах, с помощью которых Виоль Фалюш надеялся завоевать ее.

Казалось, ему было мало любви: он хотел полного подчинения, трепетного обожания, замешанного на любви и страхе.

«Значит, – подумал Джерсен – Виоль Фалюш пока не достиг цели». Он отложил тетрадь. Одну стену занимал телеэкран. Джерсен нажал кнопку и увидел Друзиллу Уэллс в белом платье, сидящую на кровати. Она была бледная, худая, но ей не причинили особого вреда.

Джерсен вновь нажал кнопку. На фоне пяти черных деодаровых деревьев стояла маленькая, не больше кукольного домика, беседка. Рядом сидела девочка лет четырнадцати, как две капли воды похожая на Друзиллу. Она была в просторной белой тоге, полудетское лицо носило странное задумчиво-мечтательное выражение, словно она только что очнулась от приятного сна. Откуда-то подошло высокое негуманоидное создание, ступающее на тонких, покрытых черным мехом ногах. Оно остановилось рядом с девочкой и заговорило высоким пронзительным голосом. Девушка ответила без всякого интереса.

Новый фрагмент изображал террасу перед неким подобием алтаря. Внутри что-то блестело. Статуя божества? На ступеньках стояла еще одна Друзилла, на этот раз лет семнадцати, в одной лишь юбочке, с медным обручем на голове. Поблизости двигались другие женщины и мужчины, одетые подобным образом. Вдали виднелось морское побережье.

Джерсен нажимал кнопку снова и снова. Перед ним мелькали какие-то помещения, клетки. Мальчики, девочки, юноши, девушки, молодые мужчины и женщины, иногда по отдельности, иногда вместе. Это были эксперименты Виоля Фалюша, от которых он явно получал и удовольствие вуайера…

Других двойников Друзиллы Джерсен не увидел.

Он нервничал, потому что не верил в стойкость Наварха и спешил закончить все как можно скорее. Джерсен вышел из холла и отправился через мост, в лабораторный отсек на западе. Здесь помещались объекты экспериментов – в клетках и камерах, за односторонним стеклом.

Ретц, широкоплечий техник, сидевший в маленькой конторе, вытаращил на него глаза:

– Что вы здесь делаете? Вы гость? Хозяин будет недоволен.

– Теперь я хозяин. – Джерсен помахал лучеметом. – Где девушка, похожая на Игрель Тинси?

Ретц поморгал, наполовину убежденный, наполовину сомневающийся.

– Я ничего не могу сказать вам.

Джерсен ткнул в него лучеметом:

– Быстро! Девушка, которую привезли три недели назад.

Ретц начал ныть:

– Как я могу сказать? Виоль Фалюш накажет меня.

– Виоль Фалюш – пленник. – Джерсен пошевелил лучеметом. – Веди меня к девушке, или я убью тебя.

– Он сделает со мной ужасные вещи.

– Уже нет.

Техник всплеснул руками и пошел по коридору. Внезапно он остановился и обернулся:

– Вы сказали, он ваш пленник?

– Да.

– И что вы собираетесь с ним сделать?

– Убить.

– А Дворец?

– Посмотрим. Веди меня к девушке.

– Вы оставите меня здесь, охранять Дворец?

– Я убью тебя, если не поторопишься.

Ретц неуверенно продолжал движение. Джерсен заговорил с ним:

– Что Виоль Фалюш с ней сделал?

– Пока ничего.

– А что хотел?

– Самооплодотворение, так сказать, непорочное зачатие. По окончании процедуры она бы понесла ребенка женского пола, свое точное подобие.

– Игрель Тинси зачала ее таким образом?

– Именно.

– И сколько еще?

– Шестерых. Потом она убила себя.

– Где остальные пять?

– О! Этого я не знаю.

Техник явно лгал, но Джерсен пока отложил выяснение этого вопроса.

Ретц остановился около двери, неуверенно оглянулся:

– Девушка там. Что бы она ни сказала, помните, что я лишь подчиненный, я только выполнял приказы.

– Теперь выполняй мои. Открывай!

Ретц вновь заколебался, с надеждой поглядывая через плечо Джерсена в коридор, словно рассчитывал на помощь. Потом вздохнул и отодвинул дверь.

Друзилла, сидевшая на кровати, взглянула на вошедших с тревогой, однако, увидев знакомое лицо, спрыгнула с постели и подбежала к Джерсену.

Она всхлипывала от счастья:

– Я надеялась, что вы придете. Они делали со мной такие ужасные вещи!

Ретц попытался воспользоваться тем, что пришелец отвлекся, и попробовал ускользнуть. Но Джерсен осадил его:

– Не так быстро. У меня есть дело для тебя. – Он заговорил с Друзиллой:

– Виоль Фалюш показался тебе? Ты можешь его узнать?

– Он приходил и стоял в дверном проеме, но за его спиной горел свет.

Наверно, не хотел, чтобы я его видела. Он был вне себя, ненавидел меня.

Сказал, что я неблагодарная. Я спросила почему, ведь я ему ничего не обещала. Он стал абсолютно холоден. Сказал, что моим долгом было ждать и развивать идеалы, пока он не придет. А я вместо этого вела себя мерзко на празднике у Наварха и во время путешествия.

Джерсен задумался:

– Одно известно наверняка: это или Танзел, или Этьен, или Марио. Кто тебе меньше всего нравился?

– Танзел.

– Танзел? Ну что ж, Ретц наверняка знает Виоля Фалюша. А, Ретц?

– Как я могу? Он никогда мне не показывался, только за стеклом в офисе.

«Маловероятно, – подумал Джерсен, – но все же возможно».

– А где остальные дочери Игрель Тинси?

– Здесь было шесть, – пробормотал Ретц. – Двух старших Виоль Фалюш убил. Одна на Альфаноре, эта, – он указал на Друзиллу, – была отослана на Землю. Самая молодая во Дворце, там где горы спускаются к морю. Еще одна – жрица бога Ародина на большом острове, прямо на востоке.

– Ретц, – процедил Джерсен, – Виоль Фалюш – мой пленник. Теперь я твой новый хозяин. Ты понимаешь это?

Ретц тупо кивнул.

– Ты можешь описать Виоля Фалюша?

– Высокий мужчина с темными волосами, может быть ласковым или жестоким, веселым или злобным. Больше я ничего не знаю.

– Приказываю тебе освободить несчастных пленников.

– Невозможно! – взвился Ретц. – Они не знают иной жизни, кроме своих комнат. Открытый воздух, море, солнце – они сойдут с ума.

– Тогда мягко, насколько возможно, приведи их в норму. Я скоро вернусь и прослежу, как ты выполнил приказ. Потом скажи обитателям садов, что они больше не рабы и вольны остаться здесь или уйти. Имей в виду: я разыщу тебя хоть под землей и накажу за ослушание.

– Я подчинюсь, – бормотал Ретц. – Я привык к подчинению. Я не знаю ничего иного.

Джерсен взял Друзиллу за руку:

– Я беспокоюсь за Наварха. Мы не должны задерживаться.

Но когда они вернулись к аэрокару, все было как раньше. Трое пленников замерли в креслах, а Наварх держал их на мушке. Глаза поэта вспыхнули при виде Друзиллы:

– Что с Игрель Тинси?

– Она мертва. Но у нее остались дочери. Что происходило тут, пока меня не было?

– Болтовня. Ругательства. Уговоры. Угрозы.

– Разумеется. Кто был настойчивей всех?

– Танзел.

Джерсен повернулся и холодно оглядел Танзела. Тот пожал плечами:

– По-вашему, я в восторге, что сижу здесь спутанный, как цыпленок?

– Один из вас – Виоль Фалюш, – бросил Джерсен. – Кто? Я думаю… Ну ладно, мы должны исправить одну из величайших несправедливостей, совершенных во имя любви.

Он поднял аэрокар и медленно повел его на восток, к горам. На краю океана, там, где волны бились в каменные глыбы, темнело ущелье, за которым оказался песчаный пятачок, приблизительно с акр. Джерсен завел аэрокар в тень и спрыгнул.

Друзилла-4, самая юная из всех, медленно вышла вперед. Из трещины в скале две негуманоидные няньки издавали раздраженное щелканье. Девочка спросила:

– Вы – Человек? Тот Человек, который должен прийти и полюбить меня?

Джерсен усмехнулся:

– Я – человек, это точно, но кого ты называешь «Тот Человек»?

Друзилла-4 указала на трещину в скале:

– Они рассказали мне о Человеке. Есть только он и я. Я должна буду полюбить его. Вот что я узнала.

– Но ты никогда не видела этого человека?

– Нет. Ты – первый человек, которого я вижу. Первый, подобный мне. Ты замечательный!

– В мире много людей, – успокоил Джерсен. – Они тебе соврали.

Поднимайся на борт, я покажу тебе еще одного мужчину и девушку вроде тебя.

Друзилла-4 оглянулась вокруг с недоверием и тревогой:

– Вы хотите забрать меня отсюда? Мне страшно.

– Не надо бояться, – улыбнулся Джерсен. – Поднимайся на борт.

– Конечно. – Она доверчиво подала ему руку и вошла в салон. При виде пассажиров девочка в удивлении остановилась. – Я не знала, что на свете столько людей! – Она критически оглядела Этьена, Марио и Танзела. – Они мне не нравятся. У них глупые злобные лица.

Друзилла-4 повернулась к Джерсену:

– Ты мне нравишься. Ты – первый мужчина, которого я увидела. Должно быть, ты и есть Тот Человек, и я останусь с тобой навсегда.

Джерсен не спускал глаз с Марио, Танзела и Этьена. Виолю Фалюшу, должно быть, весьма неприятно слышать такое. Пленники сидели с каменными лицами, глядя на Джерсена с равной степенью отвращения – лишь у Танзела слегка дергался уголок рта.

Джерсен поднял аэрокар в воздух и полетел на самый большой из островов.

Почти немедленно он отыскал деревню и приземлился на центральной площади.

Жители глядели на него в изумлении и тревоге. Неподалеку от деревни было каменное святилище. Оттуда вышла Друзилла-3, спокойная и сдержанная, внешне такая же, как и сестры, однако в чем-то иная. Джерсена она рассматривала с дружелюбным интересом:

– Кто вы?

– Я пришел с большой земли, – объяснил тот, – и хочу поговорить с тобой.

– Хотите, чтобы я исполнила ритуал? Лучше обратитесь к другому божеству. Ародин бессилен. Я молила его перенести меня куда-нибудь, и о многом ином, но он был глух к молитвам.

Джерсен заглянул в святилище:

– Это его изваяние там, внутри?

– Да. Я жрица.

– Дозволь мне взглянуть на него.

– Нечего смотреть – просто статуя, сидящая на троне.

Джерсен зашел в святилище. В дальнем его конце сидела фигура в два человеческих роста. Голова ее была изуродована: нос, уши, щеки отбиты.

Джерсен повернулся к Друзилле-3 и с удивлением спросил:

– Кто повредил статую?

– Я.

– Почему?

– Мне не понравилось лицо. Легенда гласит, что Ародин во плоти должен прийти сюда и взять меня в жены. Я должна была молить статую о том, чтобы он пришел как можно раньше. Я разбила лицо, чтобы отсрочить этот миг. Мне не нравится быть жрицей, но мне не разрешают больше ничем заниматься. Я надеялась, что, раз статуя подпорчена, пригласят другую жрицу, но этого не произошло. Вы заберете меня отсюда?

– Да. Ародин не бог, он просто человек. – Джерсен проводил Друзиллу-3 в салон и указал на Марио, Этьена, Танзела.

– Огляди этих троих. Кто-нибудь из них напоминает тебе статую Ародина, какой она была перед тем, как ты ее изуродовала?

Один из мужчин моргнул.

– Да, – сказала Друзилла-3. – Да, в самом деле. Вот это лицо Ародина. – И она указала на того, кто моргнул, – на Танзела.

Танзел вскричал:

– Эй-эй! Что происходит? Что вы собираетесь делать?

– Я хочу опознать Виоля Фалюша, – пояснил Джерсен.

– Зачем тыкать пальцем в меня? Я не Ародин, не Виоль Фалюш, и даже не Вельзевул, если уж об этом речь. Я – старый добрый Гарри Танзел из Лондона, не больше и не меньше. Да развяжете вы эти чертовы веревки!

– Со временем, – усмехнулся Джерсен, – со временем. – Он повернулся к Друзилле-3:

– Ты уверена, что это – Ародин?

– Конечно! Почему он связан?

– Я подозреваю, что он преступник.

Друзилла-3 рассмеялась чистым счастливым смехом:

– Что за ужасная шутка! Человек вроде этого называет себя богом. Что он надеется получить?

– Тебя.

– Меня? Все эти труды для меня?

– Он хотел, чтобы ты любила, ценила его.

И вновь по кораблю пронесся смех.

– Столько напрасных усилий!

Джерсен, внимательно наблюдая, увидел, как лицо Танзела заливает краска.

– Ты готова уехать отсюда?

– Да… Кто эти девушки, которые так напоминают меня?

– Твои сестры.

– Как странно.

– Да. Виоль Фалюш, или Ародин, странный человек.

Джерсен поднял аэрокар и переключил управление на автоматический режим, чтобы спокойно подумать. До сих пор он не добился бесспорных доказательств. Краска стыда, сходство с изуродованной статуей – все это интересные, но косвенные признаки. По правде говоря, он и на шаг не приблизился к Виолю Фалюшу. Джерсен обернулся и оглядел салон. Наварху надоело сторожить, поэт озирал девушек с тоскливым ожиданием. Возможно, ему почудилось, что одна из них – Игрель Тинси.

Что же предпринять? Эх, раздобыть бы сыворотку правды… Во Дворце Любви ни одна душа не знает хозяина в лицо, и в Атаре, и в Кулихе… На Земле Наварх пользовался кодом для вызова Виоля Фалюша… Джерсен поскреб подбородок – Наварх!

Тем временем поэт зашел в кабину. Джерсен указал на систему связи и отдал инструкции. Наварх ехидно усмехнулся.

Джерсен вернулся в салон и сел около Танзела. Он заглянул в кабину пилота и кивнул Наварху. Тот набрал код вызова Виоля Фалюша. Джерсен наклонился вперед.

На мочке уха Танзела что-то едва слышно запищало. Пленник взвизгнул и задергался в путах.

Наварх мягко проговорил в микрофон:

– Виоль Фалюш! Ты слышишь меня? Виоль Фалюш!

Танзел задергался и встретил внимательный взгляд Джерсена. Его лицо исказила гримаса отчаянья, он извивался в путах.

– Виоль Фалюш, – сказал Джерсен. – Время пришло.

– Кто вы? – прошептал Виоль Фалюш. – МПКК?

Джерсен не ответил. Наварх вернулся в салон.

– Значит, это он. Я так и думал. При его появлении у меня мурашки пробегали по коже. Где Игрель Тинси, Фалюш?

Виоль Фалюш облизнул губы:

– Вы двое собираетесь убить меня.

Джерсен и Наварх потащили его в кабину пилота и закрыли дверь, ведущую в салон.

– Почему? – закричал Виоль Фалюш. – Почему вы хотите сделать это со мной?

Поэт повернулся к Джерсену:

– Я нужен вам?

– Нет.

– Пока, Фогель! – бросил Наварх. – У тебя была интересная жизнь. – И он вернулся в салон.

Джерсен замедлил ход машины и открыл люк. Внизу, на расстоянии десяти тысяч футов, плескался океан.

– Почему, почему, почему? – кричал Виоль Фалюш. – Почему вы это со мной делаете?

– Вы – маньяк. Я – тоже. Когда я был ребенком, пять Властителей Зла повели свои корабли на Маунт-Плезент. Вы помните об этом?

– Так давно, о, так давно!

– Они разрушали, убивали, угоняли в рабство. Всех, кого я любил, всех уничтожили. Властители Зла – мое наваждение. Я уже убил двоих, вы – третий. Я не Генри Лукас, журналист. Я – Кирт Джерсен, и всю свою жизнь я ждал этого!

Он подошел к Виолю Фалюшу, который собрал последние силы и вскочил.

Путы затрещали, пленник потерял равновесие, покачнулся и выпал из люка.

Джерсен следил за падением, пока длинная фигура не скрылась из виду, затем закрыл люк и вернулся в салон. Наварх уже освободил Марио и Этьена.

– Прошу прощения, – извинился Джерсен. – Надеюсь, что не причинил серьезного вреда.

Этьен окинул его взглядом, полным неприязни, Марио издал неопределенный горловой звук.

– Ну, а теперь, – вскричал Наварх, – что дальше?

– Подберем наших друзей. Наверняка они гадают, что происходит.

– А потом? – скривился Этьен. – Как мы найдем дорогу назад, на Согдиану? У нас нет космического корабля.

Джерсен рассмеялся:

– Вы не догадались? Это и есть Согдиана. Это солнце – Миель. Неужели вы не заметили?

– Как я мог? Этот пилот-лунатик тащил нас сюда несколько часов.

– Маскировка. Зог не лунатик. Но он допустил оплошность – не потрудился хотя бы притвориться, что выполняет обычные акклиматизационные правила.

Когда отворился люк, я не ощутил разницы в давлении и составе воздуха.

Свет был той же интенсивности, не претерпели изменений ни гравитация, ни цвет неба, ни форма облаков, ни флора.

– Я тоже ничего не заметил, – сознался Наварх, – но не стыжусь. Я не космический волк. И если я вернусь на Землю, больше ее никогда не покину.

– Итак, подберем наших спутников – и в Кулиху. Ее жители порадуются, что не нужно больше платить налогов.

В Атаре Джерсен обнаружил свой «Фараон» там, где и оставил его. У Марио, Уибла и да Ноззы были собственные корабли, остальные гости собирались вернуться в Ойкумену на судне, которое заказал для этой цели Виоль Фалюш. Наварх и три Друзиллы взошли на борт «Фараона». Джерсен доставил их в Нью-Вэксфорд, где они пересели на корабль, летящий к Земле.

– Я пришлю вам денег, – сказал он Наварху. – Для девушек. Вы должны позаботиться о них.

– Я уже позаботился о Зан Зу, – насупился Наварх. – Она выросла. Что с ней не так? Впрочем, постараюсь.

– Постарайтесь, старина. Когда буду на Земле, навещу вас.

– Ладно. Посидим на палубе, хлебнем доброго винца…

Наварх отвернулся. Джерсен вздохнул и пошел прощаться с Друзиллой Уэллс. Девушка сжала его руки:

– Я хочу поехать с тобой, куда бы ты ни собирался! Почему мне нельзя поехать?!

– Не могу объяснить тебе. Один раз я уже совершил такую ошибку.

– Все будет иначе.

– Знаю. Беда в том, что еще немного – и я не смогу заставить себя расстаться с тобой.

– Мы увидимся снова?

– Не думаю.

Друзилла опустила глаза.

– До свидания, – прошептала она едва слышно.

Джерсен шагнул к ней, остановился, резко повернулся и пошел своей дорогой.

Джерсен нанял грузовоз и взял курс на Дворец Любви. Сады, казалось, дичали, на всем лежала печать грустного запустения.

Ретц встретил нового хозяина с показной сердечностью:

– Я выполнил все ваши повеления. Медленно, осторожно, чтобы никого не встревожить.

Джерсен вместе с ним отправился осмотреть дьявольскую лабораторию Виоля Фалюша. Ретц описал приемы и замыслы, которые испытывали на молодых жертвах. Один за другим, узники выходили на открытый воздух. Удивление, радость, испуг, сожаление…

Часть Счастливого Народа покинула сады. Кто-то остался. «Со временем из сцены фальшивых пасторалей Дворец Любви превратится в процветающую сельскую общину», – подумал Джерсен.

Он не мог оставить на съедение плесени книги Виоля Фалюша и отправил их Джиану Аддельсу, в Нью-Вэксфорд. Отдав последние инструкции Ретцу, Джерсен покинул звездное Скопление Сирнеста и вернулся в Ойкумену.

Несколько месяцев спустя, сидя на эспланаде Авенты, на Альфаноре, Джерсен заметил молодую женщину в экстрамодном туалете безупречного вкуса.

Незнакомка, без сомнения, выросла в атмосфере заботы и внимания.

Повинуясь неожиданному импульсу, Кирт выступил вперед:

– Пожалуйста, извините, но вы мне напоминаете кого-то знакомого. Ваши родители – земляне?

Девушка невозмутимо покачала головой:

– Это может показаться странным, но я не знаю своих родителей.

Возможно, я сирота… Опекуны получают деньги на мое содержание. Вы знаете моих родителей?

«Кто тянул меня за язык? – обругал себя Джерсен. – Зачем девушке знать сомнительные подробности ее происхождения? Не стоит пугать ее кошмаром, которого она случайно избегла. Ведь она и была тем срочным делом, которое призывало Виоля Фалюша лететь на Альфанор».

Джерсен притворился смущенным:

– Думаю, я ошибся.

– Не верю, – сказала Друзилла, и губы ее изогнула дразнящая улыбка. – Вы знаете, но не хотите сказать. Интересно почему?

Джерсен усмехнулся:

– Давайте посидим немного тут, на скамейке. Я прочту вам балладу-другую Безумного Поэта – Наварха. Мне кажется, они о вас.

Друзилла села рядом с ним:

– Не слишком удобный способ заводить знакомство, Но я неудобная особа… Ну ладно, читайте свои стихи.