Текст книги "Тепло твоих рук"

Глава 23

В зрителях на конкурсе «Истинная красота» недостатка не было. Вся эта шумиха вокруг него привела в зал чуть ли не весь город. Но пока люди в зале обсуждали, как девочки-подростки готовы перегрызть друг другу горло, Зак сидел, с трудом сдерживая гнев. Ему хотелось встать и сказать всем этим идиоткам, взрослым женщинам, между прочим, что в ненависти девочек друг к другу нет ничего забавного.

То, что Оливия рассказала ему про Шелби Максвелл, весь день не давало ему покоя. Он не был знаком с Шелби. Он видел ее лишь несколько раз. Она не жила в Блубери. И он сомневался, что она сейчас находилась во Флориде. С ней наверняка случилось что-то ужасное. Но полиция ничего делать не будет.

Ему придется проследить за тем, чтобы все прошло хорошо. Конкурс. У Зака было плохое предчувствие. Он не сомневался, что сегодня вечером маньяк сделает последний ход. Единственным утешением Зака было то, что Кайла постоянно на виду. Даже если она не будет выступать, она будет сидеть на стуле в глубине сцены, всего в нескольких метрах от подиума. Зак посмотрел на зал. Офицер в униформе стоял у дверей. Но это его не успокаивало.

Кайла тоже нервничала, однако причиной ее беспокойства был не маньяк и не тот факт, что кто-то пытается ее подставить, а то, как она будет выглядеть. Перед выходом Кайла перемерила кучу нарядов и кое-как выбрала подходящий. В свою комнату она пустила только Оливию, которая помогала ей уложить волосы и накраситься.

Первый ряд был зарезервирован для родителей. Зак сидел с самого края, Оливия рядом с ним. Следующей сидела сияющая Рори Карл, готовящая видеокамеру. Жаклин Маккорд опаздывала, что уже никого не удивляло. Марни сидела рядом с Рори. Колин, помощник координатора, сидела с самого края. Вид у нее был утомленный.

Четыре конкурсантки выбрали места на стульях позади подиума. Кайла очень нервничала. Она то улыбалась, то кривилась так, словно ее вот-вот стошнит. Сесили, сидевшая рядом с ней, была само спокойствие. Дини сутулилась и напоминала Заку оленя, освещенного фарами автомобиля. Ее глаза были широко открыты, и она смотрела прямо перед собой, словно боялась взглянуть в зрительный зал.

– Добро пожаловать на тридцать первый ежегодный конкурс «Истинная красота»! – объявила Перл со сцены. – Это конкурс для девочек от тринадцати до семнадцати лет, которые знают, что настоящая красота не видна глазу. Каждая девочка прочитает сочинение о том, что для нее значит внутренняя красота, и представит самого влиятельного человека своей жизни. Наконец конкурсантки ответят на три вопроса, по одному от каждого из судей. Затем судьи подсчитают баллы и объявят победительницу и девочку, занявшую второе место. Победитель получит две с половиной тысячи долларов наличными, предоставленные одним из наших спонсоров, а также возможность в течение года вести ежемесячную колонку, посвященную вопросам внутренней красоты в «Мэн дейли ньюс». – Перл перевела дыхание. – А теперь, без долгих разговоров, позвольте мне представить наших конкурсанток.

Раздался гром аплодисментов. Перл зачитывала имена и возраста девочек, в то время как каждая девочка вставала, улыбалась, а потом садилась на место. На Дини была такая длинная юбка, что вставая она наступила на подол, и в зале послышались смешки. Девочка покраснела и села на место.

Зак взглянул на ряд родителей. Жаклин все еще не было. Дини, казалось, пыталась высмотреть ее в зале.

Как только Перл открыла рот, двери зала отворились, и в помещение вошла Жаклин. Она не торопясь подошла к своему месту и села.

– Замечательно, – сказала Перл. – Наша первая конкурсантка Кайла Арчер.

Кайла улыбнулась и вышла на подиум. Она откашлялась и начала читать сочинение:

– «Если бы вы попросили моего отца описать меня, он сказал бы, что я сущее наказание. Так люди говорили обо мне на протяжении всей моей жизни. Учителя и воспитатели в лагере. Я и была сущим наказанием. Я говорила вещи, о которых сейчас сожалею. Делала вещи, о которых сожалею. Я вела себя нехорошо. Была грубой.

Меня отстранили от занятий в школе за то, что я курила в туалете. Я довела своего малыша соседа, ему только пять лет, до слез, сказав, что к нему придут монстры и съедят его. Я называла девочек жирными, а мальчиков тупыми неудачниками. Я списывала на контрольных. Я могу бесконечно продолжать список тех плохих вещей, которые делала. Я была очень плохой. Но ключевое слово здесь «была». Конкурс «Истинная красота» полностью меня изменил. Изменил мой взгляд на вещи. Моя мама выиграла этот конкурс, когда ей было пятнадцать, и я хочу, чтобы она гордилась мной. Я хочу стать дочерью, которой могла бы гордиться победительница конкурса «Истинная красота», хотя внутренняя красота нужна нам не для того, чтобы нравиться другим людям, – она нужна нам сама по себе».

Глаза Зака наполнились слезами. Он заметил, что и Оливия украдкой вытирает глаза. Она дотронулась до его руки, и они пожали друг другу руки.

Кайла продолжала читать, и с каждым словом, с каждой фразой Зака переполняла гордость. Наконец девочка улыбнулась и ушла на свое место, а зал взорвался аплодисментами. Другие конкурсантки не улыбались.

Заку захотелось подбежать к сцене и заключить дочь в объятия, но он не мог этого сделать. Кроме того, на подиум уже взошла Сесили. Ее сочинение было слишком сухим на его предвзятый вкус. Сочинение Кайлы было написано от сердца, было намного честнее и реальнее. Сесили закончила и также была награждена громкими аплодисментами. Перл назвала имя Дини.

Девочка не пошевелилась. Она смотрела в зал, словно олень, ослепленный фарами автомобиля.

– Дини, ты готова? – спросила Перл.

Девочка все еще не двигалась. Сесили мягко дотронулась до ее плеча, и Дини подскочила.

Она стояла, глядя в зал и бледнея на глазах. Зак посмотрел на Оливию. По выражению ее лица было видно, как она переживает за девочку. Это было ужасно. Зак взглянул на Жаклин, которая беззвучно повторяла: «Давай, все в порядке», – обращаясь к Дини. Но Дини просто стояла на месте. Наконец она сделала шаг, закричала:

– Я не могу! Я просто не могу! – и выбежала за кулисы.

– Ладно, – сказала Перл. – Давайте сделаем маленький перерыв. Мы продолжим через несколько минут. – С этими словами Перл поспешила за кулисы. Зал гудел от возбуждения. Очевидно, этот поворот событий доставил всем немалое удовольствие. Через мгновение Перл вернулась:

– Внимание, пожалуйста. К сожалению, Дини Маккорд плохо себя чувствует и не сможет принять дальнейшее участие в конкурсе. Наша следующая конкурсантка Брианна Суитсер.

Марни вскочила на ноги и зааплодировала.

– Давай, Бри! – крикнула она.

Сочинение Брианны было хорошим. Не сухое, но слишком идеальное. Она говорила о чувствах девочки, выросшей в неполной семье, то, как это сделало ее сильнее, более независимой, научило полагаться только на свои силы при достижении целей. Аплодисменты, доставшиеся ей, были самыми громкими, и девочка улыбалась всю дорогу до своего места.

Затем Перл объявила начало устных презентаций. Зак понятия не имел, какая разница между чтением сочинения и устной презентацией сочинения, но тут действовали правила конкурса. Как только Перл объявила имя Кайлы, Брианна застонала и схватилась за живот.

– Мама! – простонала Брианна и повалилась на пол.

– Брианна, дорогая, что с тобой?

– Живот. О-о-о-о-о! – Она извивалась на полу от боли. Зак уже видел нечто подобное, когда Кайла отравилась картофельным салатом на летнем карнавале в Блубери.

Брианна все извивалась и крутилась, затем ее вырвало прямо на сапоги матери.

Перл позвала уборщика, и на сцену вышел молодой человек с ведром и шваброй.

– Ты можешь продолжать? – обратилась Марни к Брианне. – Тебе стало лучше?

Вместо ответа Брианну опять вытошнило. На этот раз Марни успела отпрыгнуть в сторону.

– Кто-нибудь, помогите отнести Брианну до машины! Мне нужно отвезти ее в больницу.

По крайней мере десять мужчин выбежали на сцену, но их больше интересовал глубокий вырез на платье Марни, чем девочка, лежавшая на полу.

Марни окинула Кайлу, Зака и Оливию самыми презрительными взглядами, которые были в ее арсенале, а затем вышла через боковую дверь, следуя за мужчиной, несущим на руках Брианну.

– Бедная Брианна, – прошептала Оливия. – Похоже на пищевое отравление.

– Мне тоже так кажется, – прошептал Зак. – Совпадение?

Лицо Оливии вытянулось.

– Надеюсь, – сказала она. – Я и вправду надеюсь на это.

Итак, их осталось двое. Кайла и ее подруга Сесили. А это значило, что виновницей всего была либо Кайла, либо ее наставница, девочка, на которую Кайла смотрела снизу вверх. Сесили очень здорово помогла Кайле за эти несколько недель.

Но в Сесили не было ничего подозрительного. А у Кайлы была целая история плохого поведения, которую она только что рассказала всему городу.

Но Кайла не была плохим человеком. Зак знал это сердцем, чувствовал нутром. Он знал это точно так же, как это знала Оливия. Кайла не могла быть виновной во всех этих угрозах и нападениях.

Оставалась Сесили Карл. Зак пристально посмотрел на нее, изучая лицо девочки. Оно словно говорило: «Надеюсь, с Брианной все в порядке». А затем она повернулась к залу и улыбнулась. Выражение ее лица мгновенно изменилось.

Зак все смотрел на нее, но видел лишь скромно улыбающуюся девочку. Замечательно. Теперь он надеялся, что симпатичная девочка, которая столько сделала для его дочери, не окажется дьяволом во плоти.

Перл вышла на авансцену.

– Из-за внезапного приступа Брианна Суитсер не может продолжать участие в состязании. Я хотела бы сделать небольшой перерыв, минут пять, чтобы дать нашим оставшимся конкурсанткам время собраться с мыслями, а нашему уборщику – вымыть сцену.

Занавес между подиумом и стульями, где сидели Кайла и Сесили, опустился так быстро, что Кайла исчезла из виду, прежде чем Зак успел вскочить с места.

– Почему они опустили занавес? – спросила Оливия. – Я хочу, чтобы обе девочки все время были на виду.

Она подбежала к месту, где сидела Перл. Зак увидел, что Перл говорит:

– О Боже! – а затем подбежала к сцене и потянула за толстую веревку. Тяжелый красный бархатный занавес поднялся.

Стулья были пусты. Обе девочки исчезли.

Глава 24

– Где они, черт возьми? – воскликнул Зак, выбегая на сцену. Он распахнул боковую дверь и выглянул на улицу, но там было темно, а отсутствие фонарей не делало ситуацию лучше. Он надеялся заметить где-нибудь светлые волосы Кайлы, но безуспешно.

– Я требую, чтобы их арестовали! – закричала Рори Карл, когда Зак сбежал по ступенькам к тому месту, где стояли Оливия, Перл и офицер полиции. – Я с самого начала знала, что Кайла стоит за всем этим, а теперь она сбежала с моей дочерью! Я требую, чтобы Зака и Оливию немедленно арестовали.

– На каких основаниях? – спросил офицер, словно предпочитал разбираться с безвредной Рори, а не двумя подростками, пропавшими после кучи писем с угрозами.

– Они плохо ее воспитали! – заорала Рори и тут же расплакалась. – Боже, где моя малышка? Почему вы не ищите Сесили? – закричала она на полицейского.

Зак схватил Оливию за руку:

– Пойдем, искать Кайлу.

Они выбежали на улицу.

– Зак! – воскликнула Оливия. – Смотри! Часы Кайлы!

Они подбежали и увидели серебряный браслет наручных часов девочки. Оливия подняла их и зажала в кулаке.

– Она, должно быть, бросила их нарочно, чтобы показать нам, куда ее повели. Этот браслет не мог расстегнуться сам по себе.

– Может, тот, кто опустил занавес, наставил на Кайлу и Сесили пистолет и увел их? – спросила Оливия. Она замерла. – О Господи!

Зак почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Он схватил Оливию за плечи:

– Что?

– Я начинаю понимать. Это Сесили. Она была у тебя дома накануне того дня, когда Кайла нашла ту записку под дверью. Она могла положить те черновики в мусорное ведро. А затем подсунуть записку под дверь рано утром. Она была в доме, Зак. А Кайла была дома у Сесили накануне того дня, когда в ее рюкзаке нашли фломастеры. Сесили сделала эти плакаты про Брианну, а затем положила фломастеры в рюкзак Кайлы.

Зак закрыл глаза.

– Где же они, черт возьми? – сказал он. Сердце его колотилось как сумасшедшее. Если Сесили была настолько безумна, то кто знает, что она могла сделать с Кайлой.

– Зак, если это поможет нашим поискам, – сказала Оливия, – то до сих пор Сесили прибегала только к угрозам. Ну, еще и к удавке у меня на кровати. Она не причинила никому вреда.

– А как насчет внезапного отравления Брианны? – спросил Зак. – Уверен, мы еще услышим, что Брианна завтракала сегодня у Сесили. И где, кстати, Шелби Максвелл?

Рука Оливии, сжимавшая часы дочери, задрожала.

– Мы найдем Кайлу, – твердо сказал Зак. – Мы проверим дом Сесили и здание старшей школы.

У ратуши собралась толпа. Подъехали две полицейские машины, и Зак побежал поговорить с офицерами. Договорились, что одна машина последует за Заком и Оливией в дом Карлов, а другая проверит среднюю и старшую школы.

Зак с Оливией забрались в пикап и понеслись по бульвару Блубери. Он хотел уже повернуть налево к дому Сесили, но вдруг резко затормозил, включил поворотник и повернул направо. «Поезжайте за мной», – мысленно попросил он полицейских. Что они и сделали.

Света в аптеке не было. Мама Сесили Карл владела аптекой. И она закрывалась в семь тридцать.

Сердце Зака билось так сильно, что он едва расслышал приказание офицеров пропустить их вперед. Зак подбежал к входной двери. Заперто. Он обежал здание и подошел к двери с надписью: «Только для сотрудников и поставщиков».

Зак нажал на ручку двери.

Открыто.

– Кайла! – позвал он и прислушался, надеясь уловить ответ, шум, стон, что угодно.

– Зак, мне кажется, я услышала что-то внизу, – сказала Оливия, взбегая вверх по лестнице. – Словно что-то прокатилось по полу.

Они побежали вниз, а офицер все кричал им держаться позади. Но Зак не обращал на это никакого внимания. В подвале за бойлером он нашел запертую дверь.

– Отойдите! – крикнул Заку полицейский, а затем офицеры выломали дверь.

Шелби Максвелл с кляпом во рту была привязана к столбу в глубине комнаты. У ее ног стоял наполовину пустой поднос с едой. Пол был покрыт пустыми бутылками из-под воды. Лицо женщины было в ссадинах и царапинах. Некоторые уже потемнели, другие же были ярко-красными, совсем свежими. Одна нога изгибалась под странным углом.

А Тэффи, спонсор Сесили, лежала на боку, свернувшись калачиком, одна ее рука была прикована наручником к шесту. Девушка была без сознания, а лицо ее было все в синяках.

– О Господи, – сказал один из офицеров и тут же вызвал по рации подмогу и «скорую». Когда Шелби отвязали, она помассировала челюсть, пытаясь открыть рот, чтобы что-то сказать.

– Се…ли, – выдавила она из себя. – Сес-ли. – И потеряла сознание.

Зак услышал приближающиеся сирены, а это значило, что Сесили их тоже слышала. Ему нужно было найти Кайлу. Немедленно.

– Зак, послушай, – сказала Оливия. – Мне кажется, я слышу пение.

Они прислушались. Оливия была права. Кто-то пел. Красивый мелодичный голос лился из-за еще одной закрытой двери, расположенной в другом конце подвала.

Зак и один из офицеров подошли к ней. Полицейский достал оружие и повернул ручку двери. Дверь распахнулась.

Кайла сидела прикованная к столу, во рту у нее был кляп, в глазах – ужас. Сесили сидела на столе, вся поверхность которого была завалена косметикой. В руках у нее был тюбик помады, которой она красила подбородок Кайлы. Все лицо Кайлы уже было раскрашено во все цвета радуги, глаза обведены черным и коричневым.

Сесили улыбнулась.

– Привет, мистер Арчер, мисс Седжуик, – сказала она. – Я подумала, что неплохо было бы подкрасить Кайлу, пока у нас перерыв. У уродин в этом конкурсе всегда преимущество, так что теперь мы на равных.

– Сесили Карл, – сказал офицер, – пожалуйста, отойди от Кайлы.

Сесили улыбнулась:

– Разумеется, офицер. Все, что угодно. – Она пошла к полицейскому, но неожиданно заорала изо всех сил и прыгнула к большой сумке, лежавшей на полу.

– Не трогайте мою девочку! – закричала Рори Карл, отталкивая Оливию в сторону. – Сесили! Что они с тобой сделали?

– Я не могла позволить им выиграть, мама, – спокойно сказала Сесили, словно это не она орала только что как сумасшедшая или пыталась вытащить из сумки нож, которым, к счастью, уже завладел полицейский. – Я не могла позволить им выиграть. А эта сука Максвелл заявила мне в лицо, что мне не следует даже близко подходить к конкурсу, потому что она застукала меня за списыванием на экзамене по биологии. Она хотела сказать тебе, мама! Так что мне пришлось избавиться от нее. Я должна была. Я же лучшая во всем. Я создана для Гарварда. Ты сама так говорила.

– Сесили? – Рори смотрела на дочь так, словно та была инопланетянином с четырьмя головами. – Что ты сделала, крошка? Что ты натворила?

Сесили улыбнулась. А затем в ее глазах появился кровожадный блеск.

– Я должна была, мама. Все вышло из-под контроля.

– Что, милая? – спросила Рори, пытаясь постигнуть происходящее.

– Все, мама, – ответила Сесили. Ее глаза наполнились слезами, но внезапно слезы исчезли, и перед собравшимися в подвале вновь оказалась спокойная, вежливая, улыбающаяся Сесили. До тех пор, пока выражение ее лица не изменилось вновь. – А эта сука Тэффи отказалась быть моим спонсором. И все потому, что я сказала ей, что если она не сделает мои волосы такими же, как у Риз Уизерспун в «Блондинке в законе», я запихну раскаленные щипцы для завивки сначала ей в задницу, а потом в горло. Знаешь, что она мне ответила, мама?

Рори сглотнула. Она взглянула на Зака с Оливией, а затем на мгновение закрыла глаза.

– Что, дорогая? – выдавила она из себя. Сесили надулась.

– Она сказала, что мои волосы слишком непослушные, чтобы выглядеть как у Риз Уизерспун. Она сказала, что только такие волосы, как у Кайлы Арчер, можно постричь и завить так, чтобы они выглядели как у Элл в фильме. Знаешь, что она еще мне сказала?

– Что, милая? – спросила Рори срывающимся голосом.

– Она сказала, что мои волосы стали похожи на солому от большого количества химии и постоянной завивки. – Сесили прищурилась. – Как будто это не она их обрабатывала и завивала весь последний год!

– Сесили Карл, ты арестована за похищение Шелби Максвелл, Тэффи Джонс и Кайлы Арчер, – сказал полицейский. – Ты имеешь право молчать…

Рори с ужасом смотрела за тем, как ее дочери зачитывают права, а затем ее начало трясти. Полицейский увел Сесили, а другой помог Рори выйти из подвала.

Зак с Оливией подбежали к Кайле и вытащили у нее изо рта кляп. Девочка тут же принялась рыдать в истерике. Зак нервно принялся искать ключ от наручников в ящиках стола, а потом увидел его на столе, в том месте, где сидела Сесили. Он повернул ключ в замке, и наручники открылись. Дочка упала Заку на руки. Он поднял ее.

– Давайте уйдем отсюда, – сказал Зак Оливии и направился к лестнице.

Все было кончено. Наконец-то.

Глава 25

Дети кругами бегали по большому зеленому лугу, мальчик запускал воздушного змея, а девочка пускала мыльные пузыри. Они были совсем маленькими, лет пяти-шести. И это были другие дети. Совершенно не похожие на ее обычных детей из сна. Они улыбались и смеялись, они были счастливы. Оливия бегала вместе с ними, расставив руки в стороны, словно самолет. Она тоже смеялась, она тоже была счастлива. Вдруг мальчик с девочкой остановились. Они просто стояли и смотрели на нее, улыбаясь.

– Что такое? – спросила Оливия. – Хотите ананаса?

Мальчик и девочка ничего не говорили. Просто смотрели на нее. Наблюдали за ней.

Они ее трясли. Почему они ее трясли? Да и как они могли трясти ее, стоя в метре от нее?

– Оливия?

Она открыла глаза и поняла, что спала, а мальчик и девочка ей приснились. Оливия задремала на стуле в приемном покое больницы. Рука ее все еще сжимала часы Кайлы. Оливия взглянула на них – было два часа ночи.

Зак, бледный и вымотанный, стоял перед ней.

– С Кайлой все в порядке, – сказал он. – У нее шок, и ей нужно остаться в больнице на несколько дней. Но с ней все будет хорошо. По крайней мере в физическом плане.

– Да, а в плане эмоциональном, боюсь, она долго будет приходить в себя, – сказала Оливия. – Для нее это все было суровым испытанием. – Она покачала головой. К глазам подступили слезы. – Кайла, должно быть, до смерти перепугалась.

Зак сжал ее руку:

– Слава Богу, все позади.

Оливия взглянула на него, боясь, что для нее тоже все кончено.

– Что она теперь думает о конкурсе? – спросила Оливия. Перл и Колин заходили в больницу навестить Кайлу и сообщили, что после встречи комитета конкурс в этом году был отменен из-за невозможности девочек участвовать в нем. – Вся работа уничтожена Сесилией. У нее серьезное психическое расстройство.

– Полагаю, для нее это все послужит хорошим уроком, – сказал Зак.

Оливия покачала головой.

– Подумать только, – она глубоко вздохнула, – за всем этим стояла Сесили! Как одна девочка могла все это проделать? А ведь выглядела вполне нормальной, но в то же самое время… – Оливия вздохнула еще раз.

– Один из полицейских пытался мне объяснить ее поведение, – сказал Зак. – Говорил, что-то о повышенной функциональности людей с психическими расстройствами. Но я так беспокоился о Кайле, что почти ничего не понял из его слов.

– С Тэффи и Шелби все будет в порядке? – спросила Оливия.

Он кивнул:

– У той и другой сломаны ребра. У Шелби сломана нога, а у Тэффи челюсть. Сесили держала Шелби в этой комнате больше двух недель.

– И ее мать понятия не имела, что происходит? Что ее дочь такое творит? – спросила Оливия. – Как-то не верится.

Зак сел рядом.

– Сесили удалось провести уйму людей.

Оливия собрала волосы в пучок.

– Знаешь, я все-таки кое-чего не понимаю. Сесили залезла в коттедж в день моего приезда? Но в этом просто нет смысла. Она не могла знать о моей связи с Кайлой. Все те случаи, зачем Сесили нападать на меня?

– Возможно, это дело рук Джоанны или Марни, – пожал плечами Зак. – Возможно, мы никогда и не узнаем об этом.

– А где Джоанна? – спросила Оливия. – Как ты думаешь, что Марни сделала с ней?

– Может, отослала ее подальше? – предположил Зак. – Вообще понятия не имею. Я уже ничего не знаю.

Оливия взяла его руку и пожала ее. Зак высвободил ладонь и встал.

– Пойду возьму еще кофе. Принести тебе стаканчик?

Оливия кивнула и посмотрела ему вслед. Зак и сам был в состояние шока.

– Я тебя люблю, – прошептала она.

* * *

Оливия выставила коттедж на продажу. Она обсудила это с сестрами, и они обе сказали, что будут рады избавиться от него. Ни у одной из них не осталось об этом доме приятных воспоминаний.

Она стояла на участке желтой травы через дорогу от дома и смотрела на дом. Надпись «Продается» успокаивающе действовала на нее. Оливия пришла попрощаться с еще одной главой своей жизни.

Зазвонил телефон, она надеялась, что это Зак, что он попросит ее приехать домой.

Домой. Она понятия не имела, где теперь будет ее дом. Теперь дом ассоциировался у нее с домом Зака, но останутся ли они вместе? Зак также выставил свой дом на продажу. Он сказал Оливии, что хочет уехать из Блубери в течение недели, как только сможет организовать перевозку мебели. И не предложил ей уехать с ними…

Прошло четыре дня после конкурса. После ареста Сесили. После того как Кайлу выписали из больницы в добром здравии, но напуганную до смерти. Зак сказал Оливии, что собирается на месяц в отпуск. Он недавно закончил проект для одного клиента, так что никого не подведет своим уходом.

«А как же я? – хотелось закричать Оливии. – Как же мы?»

Но ей не хотелось доставлять ему дополнительные неприятности. Зак все еще был в шоке от того, что могло произойти с Кайлой. Если бы он хотел, чтобы Оливия присоединилась к ним в Марбери, он бы так и сказал. Возможно, он хотел, чтобы она уехала обратно в Нью-Йорк и оставила их с Кайлой в покое. У них все было в порядке, пока не приехала она.

С дороги просигналили. Оливия повернулась и к своему изумлению увидела красную машину Джоанны. Джоанна с угрюмым выражением лица вылезла из автомобиля. Одета она была странно, словно забыла, что на улице зима. На ней были платье с легким кардиганом, босоножки на высоком каблуке и белые носочки с розовыми помпонами. На голове красовались красные наушники, а на руках были оранжевые шерстяные перчатки.

– Джоанна, тебе не холодно? – спросила Оливия, надеясь, что ее голос звучит естественно. Учитывая наряд Джоанны, выражение ее лица, а также тот факт, что она пропадала черт знает где целую неделю, Оливия меньше всего хотела ее разозлить. Мало ли что придет ей в голову.

– Я ничего не чувствую, – сказала Джоанна, подходя к Оливии. Она присела рядом на холодную жесткую желтую траву и прислонилась к каменистому склону. – Мне всегда нравилось это место, – сказала она. – Я часто приезжала сюда в последний месяц, просто нравилось смотреть на коттедж. Пока не появилась ты… Бывало, я сидела здесь и воображала, что этот дом принадлежит мне. Я ведь в это верила. Но Уильям оставил его тебе.

– Джоанна, ты не замерзла? У меня в машине есть одеяло, – сказала Оливия.

– Я ничего не чувствую, – повторила Джоанна. – Ты продашь мне коттедж?

– Конечно, – ответила Оливия. – Можешь обратиться к моему агенту. Или к своему.

– К агенту? Не глупи, Оливия. У меня нет денег.

– Как же ты тогда собираешься покупать коттедж? – спросила Оливия.

– Предложишь мне приемлемую цену. Скажем, четыреста долларов? Это все, что у меня осталось на счете в банке. Было бы больше, но я только что выплатила ренту за февраль.

– Я поговорю с моим агентом, – сказала Оливия. Она очень надеялась, что у Джоанны нет с собой ножа или пистолета. Женщина казалась спокойной, однако было в этом спокойствии что-то от убийцы.

– Не следовало мне разносить все в доме, – вздохнула Джоанна, поддевая землю каблуком. – Теперь на ремонт придется потратить уйму денег.

– Зачем ты это сделала? – спросила Оливия.

– Потому что ты его не заслужила, – ответила Джоанна, глядя на нее. – Ты неблагодарная потаскушка, правильно сказала Марни. Ты была плохой дочерью. А когда твой отец умер, ты прилетела за наследством. Еще и мужчину у Марни украла. Ты заслуживаешь смерти, Оливия. – Джоанна не пошевелилась. Она сидела совершенно спокойно, но потом опять принялась ковырять каблуком землю. – Если бы ты той ночью была в доме, я и тебя бы разнесла. Возможно, перерезала бы тебе горло ножом.

– Я любила отца, Джоанна. Правда любила, – сказала Оливия, хотя и знала, что это не так. Когда-то, в раннем детстве, она и вправду любила его. Но, повзрослев, еще задолго до беременности, она перестала его любить и перестала ждать какой-либо любви от него. Уильям был плохим отцом. И какова бы ни была причина того, что он решил манипулировать ее жизнью, он не имел никакого права разлучать ее с Кайлой.

– Но он не любил тебя, – сказала Джоанна. – Ты была для него большим разочарованием. И все же ты здесь, ты получила дом, а теперь продаешь его, в то время как он должен быть моим.

– Если ты не хотела, чтобы я его получила, зачем ты уехала? – спросила Оливия. – Ведь я получила коттедж только потому, что ты уехала и я перестала отдавать тебе чеки. В противном случае мне пришлось бы ждать окончания месяца.

– Эта сучка Марни запугала меня, – объяснила Джоанна. – Она сказала, что у меня слишком длинный язык, потому что я слишком много тебе рассказала. Она просто сволочь.

– Значит, вы с Марни во всем были заодно? – спросила Оливия.

– Я не намерена обсуждать Марни у нее за спиной, – ответила Джоанна, поднимаясь. – Ты как дьявол, Оливия. Ты вынуждаешь меня рассказывать о таких вещах, о которых я не должна говорить. Ты знаешь, что я немало времени провела в клиниках для душевнобольных? Марни пригрозила, что может опять упечь меня в одну из них. Поэтому я согласилась уехать. Она считает, что я оказываю плохое влияние на Брианну. Я! Она моя племянница. И я ее люблю.

Оливия начала медленно отступать, но идти было некуда, некуда бежать. В обе стороны тянулась горная стена, а через дорогу был коттедж, окруженный лесом с двух сторон и океаном с третьей. Оливия чувствовала, что ей не добраться до машины, даже несмотря на то что у Джоанны не самая удобная обувь для бега.

– Я сейчас уйду, – сказала Джоанна. – Мне просто хотелось в последний раз взглянуть на дом. Разумеется, тебе обязательно было оказаться здесь и все испортить. Теперь каждый раз, как я буду вспоминать коттедж, я буду думать о тебе. И ненавидеть тебя. – Она моргнула несколько раз, словно пытаясь избавиться от образа Оливии, потом наклонила голову набок. – А ты знала, что у тебя его глаза? Глаза твоего отца. Такого же цвета, – сказала она и ушла, так же спокойно, как появилась.

Оливия стояла, не шевелясь, готовая в любой момент увидеть блеск ножа или дуло пистолета, но Джоанна подошла к машине, села в нее, завела мотор и опустила стекло:

– Прощай, Оливия. Надеюсь, ты сгоришь в аду. – Затем она нажала на газ и развернула машину в сторону Оливии.

– О Боже, нет! – закричала Оливия, бросившись бежать. Однако бежать она могла только к горе, спрятаться было негде.

Снова раздался сигнал автомобиля. Джоанна остановилась и оглянулась. У дороги притормозил автомобиль Марни.

Марни и Брианна выскочили из машины, и Марни подбежала к Джоанне.

– Что, черт возьми, ты делаешь?! – заорала она.

– То, что и должна была сделать, пока ты не вынудила меня уехать, – сказала Джоанна. – Мне следовало придушить ее, когда у меня был шанс…

– Джо, поехали с нами, – медленно сказала Марни. – Давай вернемся домой и поговорим. Она этого не стоит.

– Уильям должен был оставить дом мне! – закричала Джоанна и тут же расплакалась. – Почему он оставил его ей? И взгляни – он ей даже не нужен. Она его продает. Я никогда не смогу его купить. Нужно было убить эту суку, когда у меня была возможность.

– Только не перед Бри, – прошипела Марни.

– Заткнись, – ответила Джоанна. – Ты трусиха. Ты не могла ни один наш план довести до конца. Для тебя это все просто болтовня. Что ж, я не такая.

Джоанна подала машину назад, и в тот же момент Оливия метнулась в сторону, пытаясь уйти с дороги. Однако она оступилась и упала. Джоанна вжала педаль газа в пол и понеслась на Оливию. «Нет!» – закричала Марни, пытаясь убраться с пути. Оливия едва успела увернуться. Левое колесо автомобиля чуть-чуть не задело ее ногу. Машина на полной скорости понеслась вперед и врезалась в горный уступ.

– Мама! – закричала Брианна, подбегая к ним.

– С нами все в порядке, – сказала Марни. – Все кончено. Больше она никому не причинит вреда.

– Как Сесили, – сказала Брианна. Марни кивнула.

– Вызови полицию, – велела она дочке. – И позвони Заку Арчеру.

– Спасибо, – проговорила Оливия. А в следующее мгновение мир погрузился в темноту.