Текст книги "Другая сестра Беннет"

– 29 –

Следующим вечером Беннеты были приглашены на ужин к Лукасам. Некоторое время все активно обсуждали, будет ли там присутствовать мистер Коллинз. Однако после того, как его спросили напрямую, он очень выразительно заявил, что более чем готов провести вечер там, где, он уверен, получит большое удовольствие.

Когда вечером их семья приехала в Лукас-Лодж, Мэри была поражена тем, как шикарно выглядел дом. Обычно, когда на ужин приглашали только Беннетов, комнаты не освещали и не украшали с таким вниманием, и сама Шарлотта, одетая в элегантное белое платье с зелеными украшениями, также явно уделила много времени своему внешнему виду.

– Это новое платье, Шарлотта? – спросила Мэри. – Выглядит очень элегантно.

– Да, некоторое время назад я решила воспользоваться своими сбережениями и полностью потратила их на всякую ерунду. Полагаю, доктор Фордайс не одобрил бы такое поведение, но это действительно поднимает настроение – в кои-то веки не выглядеть самой дурно одетой женщиной в комнате.

– Это в высшей степени несправедливо. Ты всегда очень хорошо выглядишь.

– Благодарю. Но наконец-то я чувствую себя гораздо лучше, и, должна признать, это очень приятное ощущение.

Оглядев ее, Мэри подумала, что Шарлотта и впрямь казалась немного другой. Дело было не только в новом платье – в ней самой было что-то оживленное, а в чертах лица угадывалось волнение, которого Мэри прежде не замечала.

Когда они пошли обедать, Мэри увидела, что ее посадили в конце стола рядом с Элизабет и Лидией. Мистер Коллинз занял почетное место, а Шарлотта расположилась рядом с ним. Миссис Беннет сидела так далеко от них, как только позволяла вежливость.

– Шарлотта оказала нам большую любезность, – прошептала Лиззи, когда подали первое блюдо. – У нас почти нет шансов поговорить с мистером Коллинзом отсюда, если только он не будет весь вечер кричать на нас – что, я думаю, даже он не решится сделать.

Мэри кивнула, но по ходу ужина наблюдала за Шарлоттой со все возрастающим любопытством. Ее внимание к мистеру Коллинзу было действительно очень заметно. Она помогала ему накладывать лучшие блюда, следила за тем, чтобы его бокал был наполнен, с явным интересом прислушивалась к его речам и подкупающе смеялась, когда ситуация требовала веселья.

– Лиззи, – обратилась к сестре Мэри, когда принесли десерт – два нежных пирожных и мороженое, украшенное сахарными нитями, – совсем не похожий на те невзрачные пудинги, которые обычно подавали на стол у Лукасов. – Как думаешь, возможно ли, чтобы Шарлотта была влюблена в мистера Коллинза?

Элизабет пораженно посмотрела на нее.

– Конечно же нет! Она слишком благоразумна для этого! Шарлотта – сама щедрость, и я благодарна ей больше, чем могу выразить словами.

Но всякий раз, как Мэри поднимала глаза, она видела перед собой Шарлотту, почтительную и улыбающуюся, и мистера Коллинза, к которому вернулась невозмутимость. Кузен выглядел таким довольным и удовлетворенным, каким она никогда его не видела.

На следующее утро мистер Коллинз за завтраком не присутствовал. Он оставил сообщение, что отлучился и не знает, когда будет иметь удовольствие вновь увидеть своих кузин. Намазывая масло на кусок хлеба, миссис Беннет выглядела встревоженной. Отсутствие мистера Коллинза рассердило ее и выбило из колеи, а вскоре бесконечное повторение ее привычных жалоб заставило всех, кроме Мэри, выйти из-за стола.

– Я рада возможности поговорить с тобой наедине, – начала мать. – Пожалуйста, подойди, мне нужно сказать тебе кое-что важное.

Мэри поставила чашку на стол.

– Я думала о мистере Коллинзе. Поскольку Лиззи была настолько эгоистична, что отказала ему, мне было нелегко решить, что делать дальше. Джейн мы можем считать уже выданной. Китти и Лидия слишком молоды, чтобы думать о замужестве, да и слишком активны для него. Потому я обратила свое внимание на тебя.

– На меня?

– Да, я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Не шути со мной сегодня, Мэри, мои нервы не выдержат такого напряжения.

– Простите, мама. Но когда всего неделю назад я попросила вас подумать, не лучше ли я из всех сестер подойду нашему кузену, вы были непреклонны.

– Пожалуйста, не досаждай мне больше, чем это необходимо. С тех пор многое изменилось, и ты должна это понимать.

– Да, несомненно. Но я боюсь, что мы, вероятно, все упустили. Возможно, у меня был бы шанс с самого начала, особенно если бы вы встали на мою сторону так же, как это было с Лиззи. Но я не думаю, что теперь мистер Коллинз примет меня.

– Не говори глупостей! Почему нет, во имя всего святого? Кому же еще он может сделать предложение? Давай больше не будем думать об этом. Но мне нужно иметь уверенность, что ты примешь его предложение. Второго отказа мы не можем допустить.

Мэри опустила глаза и почувствовала, что краснеет от стыда.

– На самом деле не имеет значения, приму я его или нет. Уверяю вас, уже слишком поздно. Он не выберет меня.

Миссис Беннет отшвырнула салфетку и в ярости вскочила.

– Ты очень глупая, неблагодарная девчонка, и никто не спрашивает твоего мнения. Но я еще с тобой не закончила. Мы поговорим об этом позже, когда мне станет лучше.

Выйдя из комнаты, миссис Беннет шумно хлопнула дверью. Мэри вздохнула и уставилась в окно. Она удивилась, увидев Шарлотту Лукас, идущую по дорожке к дому. Сегодня утром они ее не ждали, но Мэри решила, что ее присутствие придется очень кстати. Когда в доме Беннетов накалялись страсти, ее спокойные манеры всякий оказывались благотворными. А если бы Мэри оказалась с ней наедине, то могла бы узнать больше о ее симпатиях к мистеру Коллинзу. Быть может, мать была права, а Мэри ошиблась? Она полагала, что было бы полезно это узнать.

Но, сколько Мэри ни прождала Шарлотту, та так и не появилась. Когда Китти проходила мимо двери, Мэри спросила, не видела ли она мисс Лукас, и получила ответ, что Шарлотта сразу же отправилась на поиски Лиззи. Судя по всему, с тех пор они сидели вместе в гостиной. Прошло почти полчаса, прежде чем Мэри услышала, как открылась и закрылась дверь. Шарлотты по-прежнему не было видно. Только когда Мэри выглянула в окно, она увидела ее, быстро идущую по подъездной аллее, явно желая поскорее покинуть это место.

Мэри выскочила в коридор, схватила пальто и побежала за ней. Она была уверена, что что-то не так, и решила выяснить, что именно. Она догнала Шарлотту как раз в тот момент, когда подъездная дорожка вывела ту на главную дорогу. Шарлотта стояла вне поля зрения дома, тяжело дыша и перебрасывая перчатки из руки в руку. Мэри бросилась к ней.

– Разве ты не слышала, как я звала тебя, Шарлотта? Почему ты не остановилась?

Шарлотта подняла голову. Мэри никогда не видела ее такой расстроенной.

– Мне очень жаль, – сказала мисс Лукас, безуспешно пытаясь улыбнуться. – Я была так поглощена своими мыслями, что ничего не услышала.

– Что-то случилось, я же вижу. Ты не хочешь сказать мне, в чем дело?

Шарлотта, казалось, не знала, что ответить. Она ходила взад и вперед по пыльной тропинке, раскидывая камни сапогами. Наконец, она подошла к низкой стене и уселась на нее. Теперь Шарлотта казалась немного спокойнее.

– Полагаю, я могу тебе все объяснить. Скоро об этом узнают все. И ты, вероятно, лучше, чем кто-либо другой, понимаешь, почему я поступила так, как поступила.

Она сорвала несколько сорняков со стены и начала вертеть травинки в руках.

– Сегодня утром мистер Коллинз сделал мне предложение руки и сердца, и я его приняла. Свадьба состоится уже в этом месяце.

Мэри тяжело опустилась рядом с ней. Так значит, ее подозрения оправдались.

– Я сочла своим долгом сообщить Лиззи до того, как об этом будет объявлено официально. Я не думала, что мое решение обрадует ее – у нас всегда были такие разные представления о браке, – но я не ожидала… – Голос Шарлотты на мгновение дрогнул, и Мэри увидела, что у нее затряслись руки. – Признаюсь, Мэри, я не ожидала, что она встретит мое известие с таким ужасом и презрением!

– Это очень жестоко, Шарлотта.

– Она закричала, когда я рассказала ей обо всем. Она заявила, что помолвка «невозможна»! Я попыталась объяснить ей свои мотивы – что все, чего я желаю – это лишь уютный дом, а учитывая характер мистера Коллинза и его связи, я с той же вероятностью получу это с ним, как и с любым другим мужчиной из моего окружения. Я напомнила, что совсем не романтична, но Лиззи не переубедить. Выражение ее лица, когда я пыталась оправдать себя, было очень для меня мучительным.

– Должно быть, это стало для нее большим потрясением. Как только она свыкнется с этой мыслью, я уверена, все снова наладится.

– Она быстро опомнилась и вновь стала вежлива – поздравила меня и пожелала всего хорошего. Но, Мэри, я же вижу, как низко пала в ее глазах!

Шарлотта закрыла лицо руками, из ее груди вырвались рыдания. Мэри слишком хорошо знала, каково это – лишиться расположения Лиззи. Она пыталась подобрать какие-нибудь слова утешения или поддержки, но не могла их найти. Мэри взяла Шарлотту под руку, и они молча сидели, пока Шарлотта не перестала плакать.

– Я рада, что ты пошла за мной, – запинаясь, сказала мисс Лукас. – Я боялась, что потеряю твою дружбу так же, как, кажется, потеряла дружбу Лиззи. Я подумала, ты решишь, что я, как это говорится, увела его у тебя из-под носа. Что, защищая свое собственное будущее, я лишила тебя шанса на спасение.

Почувствовав дуновение бриза, Мэри поняла, что выбежала из дома без шляпы. Если бы кто-нибудь увидел их сейчас, то ситуация показалась бы очень странной: две молодые женщины сидят на стене, ветер развевает их юбки, и одна женщина даже без шляпы. Но, подумала Мэри, услышь этот человек их разговор, он показался бы еще более странным. Она поколебалась, прежде чем ответить, не зная, насколько может быть откровенна. Но ведь теперь ей нечего было терять – так почему бы не сказать Шарлотте правду?

– Право, я задумывалась, не состоит ли мой долг – как перед семьей, так и перед самой собой – в том, чтобы попытаться убедить мистера Коллинза жениться на мне. Однако у меня ничего не вышло. Что бы я ни делала, он оставался ко мне совершенно равнодушен.

– Ты очень строга к себе. Все могло получиться, будь у тебя больше времени, – сказала Шарлотта, снова почти становясь самой собой. – Но я не могу позволить себе разборчивость. Такая возможность, вероятно, никогда мне больше не представится. Я слишком стара, чтобы так великодушничать, даже по отношению к тебе.

Шарлотта соскользнула со стены и вновь принялась расхаживать взад-вперед по дорожке.

– Я не могу притворяться, что люблю его. Как ты сама сказала, его едва ли можно считать разумным человеком. Но если у меня и были какие-то сомнения, что я поступила правильно, они исчезли, когда я рассказала своей семье о его предложении. Я никогда еще не видела родителей такими счастливыми, а мои братья чуть не лишились дара речи от облегчения. Теперь я не буду мертвым грузом на их шее. Все они считали, что мне суждено остаться старой девой. Но теперь у меня будет муж и собственный дом.

– Когда-нибудь, безусловно, этим домом станет Лонгборн.

У Шарлотты хватило такта проявить смущение.

– Но, надеюсь, не в ближайшие годы.

В лесу, сразу за тропинкой, огромная стая грачей взлетела в воздух, крича и сердито каркая, пока поднималась над деревьями. Шарлотта станет владелицей Лонгборна, подумала Мэри. Он мог бы стать моим, если бы я достигла успеха с мистером Коллинзом. Однако я потерпела неудачу, а он вместо этого выбрал Шарлотту. Мэри пристально смотрела на птиц, кружащих в небе, совершенно равнодушных к ее боли. То, что мистер Коллинз хотел жениться на Джейн или Элизабет, было вполне ожидаемо – достаточно было одного взгляда на них, чтобы его понять. Но чем Шарлотта была лучше нее? Почему, спрашивала себя Мэри, он выбрал ее, а не меня?

– Ты была так откровенна со мной, Шарлотта, что, надеюсь, не станешь возражать против моей откровенности. И прошу, отвечая, не щади моих чувств. Мне хотелось бы знать, почему, по твоему мнению, мистер Коллинз предпочел мне тебя?

Шарлотта остановилась и вновь присела рядом с Мэри. Она нисколько не обиделась на ее вопрос.

– Полагаю, потому что моя лесть была более решительной, а мое стремление угодить – более настойчивым. Уверена, Лиззи заявила бы, что я была более готова, чем ты, отказаться от своей гордости и подавить свои чувства в погоне за мирскими удовольствиями.

Она подобрала с тропинки камень и швырнула его как можно дальше в поле, словно яростно отвергая мнение Лиззи.

– Однако я думаю, что между тобой и мной есть еще одно различие. Я никогда не скрывала, что несчастлива в своих обстоятельствах, и планировала сделать все возможное, чтобы изменить их. Но мне не была по душе лишь ситуация, в которой я находилась, а не я сама. Не уверена, что то же самое можно сказать и о тебе. Трудно убедить кого бы то ни было, особенно мужчину, что твое хорошее отношение чего-то стоит, если ты не относишься хорошо к самой себе.

Бриз превратился в настоящий ветер, и Шарлотта поежилась. Она плотнее закуталась в пальто и встала, собравшись уходить.

– А это, обещаю, будет последний совет, который я тебе дам. Прошу, постарайся относиться ко мне так хорошо, как только сможешь. Должна предупредить: мой отец намерен сегодня же навестить вашу семью и сообщить им о предстоящем счастливом событии. И я не думаю, что его слова придутся по вкусу миссис Беннет.

– 30 –

Когда в тот же день сэр Уильям Лукас появился в Лонгборне, его заявление о том, что его старшая дочь вскоре вступит в брак с мистером Коллинзом, поначалу было встречено с удивлением и недоверием. Поскольку мистер Коллинз, исходя из недобрых предчувствий и такта, лично позаботился о том, чтобы не присутствовать при этом, то к нему нельзя было обратиться ни за подтверждением, ни за опровержением этого сообщения. В первые минуты поверить в подобное не представлялось возможным.

– Боже мой, сэр Уильям, зачем вы выдумываете! – воскликнула Лидия. – Разве вы не знаете, что мистер Коллинз хочет жениться на Лиззи?

Сэр Уильям признал, что так оно и было, но заверил своих слушателей – все изменилось. Привязанность мистера Коллинза теперь иная, и не могло быть никаких сомнений в том, что он намерен жениться на его дочери, как только представится возможность. Элизабет было невыносимо видеть столь явное недоверие к сэру Уильяму. Повысив голос, чтобы перекричать всеобщее смятение, она подтвердила, что все сказанное сэром Уильямом правда, поскольку она слышала это из уст самой Шарлотты всего несколько часов назад. Одновременно Элизабет старалась положить конец недоверчивым восклицаниям матери и сестер, поздравляя сэра Уильяма со всей искренностью, какую только можно было проявить в подобном случае. Джейн с большим радушием присоединилась к сестре, и даже Мэри ухитрилась пожелать им всего хорошего. Однако миссис Беннет не произнесла почти ни слова, пока сэр Уильям не ушел.

Затем ее гнев принял столь же ужасные масштабы, сколь и опасалась Мэри. Поначалу мать вообще отказывалась верить этой истории. Но постепенно ее настроение менялось от сомнений в ее правдивости к порицанию тех, кто оказался в ней замешан. Мистер Коллинз был жестоко обманут, а уж какими путями, ей не хотелось и думать. Кто знал, как Шарлотта Лукас смогла заманить его в такую ловушку? Миссис Беннет всегда считала ее хитрой и ненадежной девицей. Хозяйка Лонгборна надеялась, что помолвка все еще может быть разорвана. Если нет, то она желала, чтобы они никогда не нашли друг с другом счастья. Поступи Элизабет так, как должна была, и прими предложение мистера Коллинза, сейчас именно миссис Беннет, а не леди Лукас планировала бы свадьбу дочери. Однако никто не обращал внимания на ее слова, и желания ее всегда оставались без внимания.

Когда мистер Коллинз наконец вернулся, атмосфера видимой вежливости на несколько тягостных часов была восстановлена. За ужином миссис Беннет даже удалось холодно поздравить его, однако сказать, что вечер выдался приятным, было нельзя. Все, за исключением будущего жениха, были подавлены. Только он казался невозмутимым, без тени смущения упоминая о своей дорогой Шарлотте и отмечая, как часто бывает, что первоначальная неудача в итоге оказывается скрытым благословением, предвещающим награду еще большей ценности.

– К счастью, в вашем случае, – заметил мистер Беннет, – времени между этими двумя событиями прошло совсем немного, не так ли?

Мистер Коллинз, ничуть не сконфузившись, согласился: это действительно так и он считает невероятной удачей, что не пришлось слишком долго ждать своего счастья. Возможно, слушателям больше пришлось бы по душе известие о том, что он не намерен более беспокоить их своим присутствием в Лонгборне, а как можно скорее вернется в Кент, чтобы уладить свои дела. Мистер Коллинз надеялся, однако, что Беннеты не будут возражать против того, чтобы он снова посетил их через несколько недель. Поскольку он и его любезная Шарлотта должны были сочетаться браком в Меритоне, было бы очень удобно, если бы он смог снова убедить их принять его в качестве гостя.

Невозможно было сказать, была то благодарность в умах сидевших за столом за то, что кузен так скоро уезжает, или разочарование в том, как быстро он собирается вернуться, но по окончании обеда лишь мистер Коллинз казался довольным тем, как развиваются события. С видом полного удовлетворения он отложил салфетку.

Его отъезд ничуть не улучшил настроения миссис Беннет. Как и следовало ожидать, ее выводили из себя частые визиты леди Лукас, которая, пребывая в первоначальном шоке от новости Шарлотты, казалось, на мгновение отбросила свою обычную почтительность и не упускала случая признаться подруге, как восхитительна была перспектива столь почтенного и скорого замужества ее старшей дочери. Это не могло не напомнить миссис Беннет о продолжительном и необъяснимом отсутствии мистера Бингли, который, казалось, не спешил вернуться в Незерфилд и сделать Джейн предложение, которого хозяйка Лонгборна так открыто ожидала. Она даже устала отчитывать Элизабет, которая никак не проявляла должного чувства вины за то, что произошло, независимо от того, как часто ей на это указывали. Униженная и обиженная, миссис Беннет искала себе новую цель, и вскоре Мэри ощутила на себе всю силу неудовольствия матери.

Перебирая в уме все подробности того, что произошло за несколько дней до предложения мистера Коллинза, миссис Беннет быстро убедилась, что Мэри знала о намерениях Шарлотты по отношению к мистеру Коллинзу больше, чем до сих пор показывала. В течение долгих бесцельных часов она пыталась вытянуть из дочери любую информацию, которая могла бы дискредитировать Шарлотту.

– Когда я сказала тебе, что готова рассматривать тебя как потенциальную кандидатуру для мистера Коллинза, ты, помнится, ответила мне, что уже слишком поздно. Любопытно, Мэри, что же ты имела в виду? Ты знала, что Шарлотта планирует его окрутить?

– Право, я не могу сказать, мама. Я лишь заметила, что мисс Лукас часто бывала в его обществе и уделяла ему много внимания. По-моему, мы все сошлись на мысли, что с ее стороны было очень любезно отвлечь его от Лиззи.

– Она, безусловно, в этом преуспела, – заявила миссис Беннет. – Отвлекла его, чтобы тот сделал ей предложение, на которое рассчитывали мы! Понять не могу, почему ты не сказала мне об этом. Говорю тебе, я должна была сразу же положить этому конец.

– Полагаю, мистер Коллинз уже решил, что если он не может заполучить Лиззи или Джейн, то найдет себе невесту где-нибудь еще. Не думаю, что это целиком заслуга Шарлотты. Мне кажется несправедливым винить ее в том, что ей улыбнулась удача.

– Как ты можешь быть такой глупой! Я уже говорила, и неоднократно – заполучить его должна была одна из вас. Лиззи повела себя своевольно и безнравственно, не приняв его предложение, а ты даже не удосужилась попытаться. Нас обошла эта хитрая дерзкая девчонка Лукасов, это невыносимо. Вы с Лиззи виноваты, и я не могу вам этого простить.

Судя по всему, напоминать миссис Беннет о разговоре, в котором Мэри предлагала себя в качестве невесты мистера Коллинза, и о ее категорическом отказе, не имело никакого смысла. Мэри знала, что это лишь разожжет адское пламя внутри матери еще сильнее. Ее присутствие и так всегда раздражало миссис Беннет, а теперь доводило ту почти до белого каления. Ежедневные занятия Мэри на фортепьяно просто невыносимы для ее слуха, а ее книги заполонили всю гостиную. Как она могла не заметить гадкие чернильные пятна на своих пальцах? Она должна стереть их сию же минуту. Это же не какая-то счетная контора, а она – вовсе не конторский служка. Неужели она ничего не может сделать со своими волосами? У матери так и чесались руки отыскать ножницы. Неужели она не может надеть более подходящее платье? Вода в болоте и то более приятного цвета.

Однако ничто так не раздражало миссис Беннет, как очки Мэри.

– Я предупреждала тебя, что ни один мужчина не женится на тебе, если ты их наденешь, и, боюсь, я оказалась права. Будь моя воля, возможно, сейчас все было бы совсем по-другому. Но этого мы никогда не узнаем.

Мать все продолжала и продолжала. Волны ее неудовольствия захлестывали Мэри, как бурное и безжалостное море. Мэри нечего было сказать в ответ, негде было спрятаться. Когда мистер Коллинз вернулся спустя две недели, она почти испытала облегчение, поскольку его присутствие требовало от миссис Беннет сдерживать свои жалобы и придирки, по крайней мере на людях.

Мэри надеялась, что приезд их кузена побудит Шарлотту вновь приехать в Лонгборн. Когда-то она была здесь постоянной гостьей, но с тех пор, как объявили о ее помолвке, больше не появлялась. Мэри понимала, что мисс Лукас не приезжала сознательно, зная, что ее присутствие оскорбит миссис Беннет, однако подозревала, что, помимо этого, подруга избегала Элизабет. Последняя встреча стала болезненной для них обеих, и в результате их связь ослабела. Иногда Мэри казалось, что она скучает по Шарлотте даже больше, чем Лиззи. Она привыкла считать мисс Лукас подругой и очень остро переживала ее потерю, но при сложившихся обстоятельствах сочла неблагоразумным рисковать и вызывать неодобрение матери, отправившись в Лукас-Лодж самой. Прошло некоторое время, прежде чем они с Шарлоттой снова встретились. Однажды перед чаепитием мистер Коллинз привел ее с собой, держа под руку.

Мэри с нетерпением ждала встречи с мисс Лукас, но когда Шарлотта села за чайный столик, стало ясно, что это будет не та радостная встреча, на которую она так надеялась. Шарлотта стала теперь скорее невестой мистера Коллинза, чем старым другом семьи, а у Мэри не получилось поговорить с ней наедине. Вместо этого маленькая компания уселась в официальной обстановке, заведя беседу, которая никогда бы не позволила постороннему человеку предположить, что, за исключением мистера Коллинза, эти люди были знакомы всю жизнь. Такой холодный прием не заставил Шарлотту и мистера Коллинза задержаться надолго. Стоило им уйти, как Джейн и Лиззи быстро исчезли, а Лидия и Китти быстро последовали за ними. За окном уже смеркалось, и Мэри оказалась с родителями в гостиной совсем одна. Она взяла книгу и попыталась погрузиться в повествование, но голос матери, сердитый и ворчливый, и ответы отца, дразнящие и лишь раздражающие миссис Беннет еще больше, не давали ей сосредоточиться.

– Мне было невыразимо неприятно принимать этих людей и, что еще хуже, быть вежливой с этой гнусной Шарлоттой.

– Поскольку вы, по-видимому, не слишком старались соблюдать приличия, остается надеяться, что вы очень скоро оправитесь.

– Вы видели, как она осматривала дом, будто он уже принадлежит ей? Они перешептывались в холле. Я не слышала, о чем они говорили, но уверена, они обсуждали, что сделают с Лонгборном, когда он станет их. Разве вы не заметили этого, мистер Беннет?

Ответ супруга был отрицательным, однако миссис Беннет не обратила на это внимания, и подробное повествование о ее горестях продолжилось. Молча сидя в углу, Мэри с болью осознала, что именно так она проведет остаток своей жизни. Ее сестры выйдут замуж, и она будет единственной дочерью, оставшейся дома. Когда ей не с кем будет поговорить и нечем заняться, она вынуждена будет выслушивать жалобы матери – день за днем, месяц за месяцем, год за годом.

– Право же, мистер Беннет, очень трудно представить себе, что Шарлотта Лукас когда-нибудь станет хозяйкой этого дома, что мне придется уступить ей и дожить до того, что она займет мое место!

– Дорогая моя, не стоит предаваться таким мрачным размышлениям. Будем надеяться на лучшее. Польстим себя надеждой, что я, возможно, проживу долгую жизнь.

Перед Мэри словно разверзлась огромная пропасть, и в ней она не видела ничего, кроме своего одиночества. В одно мгновение она осознала, как страстно жаждет привязанности. Она бы не назвала это любовью, этого она и не смела просить. Одной искорки дружеских чувств было бы достаточно – немного тепла и приятного времяпрепровождения. Мэри понимала, что одних ее книг недостаточно. Даже музыка казалась теперь бессмысленной. Никому не было дела до того, что она играла – лишь бы это не отвлекало ничье внимание. Главной целью в жизни Мэри было, по-видимому, не привлекать к себе внимания. Ее сердце сжалось от боли. Это было почти невыносимо.

– Я не могу смириться с мыслью, что им достанется все наше имущество. Если бы не наследство, я бы не возражала.

– Не возражали бы против чего?

– Я не возражала бы вообще против чего-либо.

– Тогда будем благодарны, что вы избавлены от такого равнодушия.

Возможно, Шарлотта сделала правильный выбор. Теперь у нее будут муж и дом, за которыми, возможно, последуют и дети. Она приобретет положение в обществе и цель в жизни. Действительно, ей придется пожертвовать своими лучшими надеждами, выходя замуж за человека, которого она не любит, но Шарлотта, похоже, ничуть не жалела о сделке. Мэри внимательно следила за ней за столом, наблюдая, как она уже управлялась с мистером Коллинзом с непроницаемой улыбкой, никогда не давая и намека на то, что находит его поведение смешным или его присутствие раздражающим. Шарлотта проявляла себя как сама почтительность по отношению к будущему супругу. Хотя Мэри видела, что на саму себя в его обществе она совсем не похожа. Шарлотта никогда не будет с мужем самой собой, никогда не окажет любезность, дав знать, что на самом деле думает или чувствует. Неужели Мэри хотела именно такого брака? Союза, основанного на лицемерии?

Она оглядела комнату, всматриваясь в каждую знакомую деталь. Выцветшие по краям от солнца занавески, пятно на ковре, где ее отец однажды пролил бокал красного вина, которое никакими усилиями не удалось вывести. Ей показалось, что стены вокруг нее сомкнулись. Она могла никогда не вырваться из этих оков. Действуя по велению разума, она сделала все, что могла, пытаясь найти выход, но это не сработало. Именно Шарлотта получила награду. Именно она, а не Мэри, просидела весь день рядом с мистером Коллинзом, с мягкой, сдержанной улыбкой на лице и видом неприкрытого удовлетворения. Именно она избегала прикосновения его руки, когда дело дошло до обсуждения свадьбы.

Шарлотта нашла свое освобождение – и Мэри не могла винить ее за это, но знала, что хочет чего-то большего. Она изо всех сил старалась подавить это желание, но ей очень хотелось испытать искренние и настоящие чувства, лишенные лести и обмана. Да, Мэри не могла отрицать этого – она жаждала встретить мужчину, который положил бы конец ее одиночеству. Мужчину, который не считал бы ее неловкой дурнушкой, который любил бы те же вещи, которые любила она, и не считал бы их глупыми. Мужчину, которого она могла бы любить и который, в свою очередь, любил бы ее.

Когда Мэри призналась себе в этом, у нее почти закружилась голова. Но почти сразу же, как только эта мысль обрела форму, на Мэри нахлынули сомнения и страхи. Где ей было встретить такого мужчину? Уж точно не в Лонгборне. И даже если предположить, что она могла его встретить, с какой стати он бы вообще взглянул на нее? Что она могла ему предложить? Тешить себя подобными фантазиями – вот в чем была ее слабость. Даже позволять себе думать о таких вещах делало их отсутствие невыносимым.

– Не понимаю, как у кого-то может хватить совести отобрать у чьих-то дочерей целое поместье. Все этот мистер Коллинз! Почему у него должно быть больше, чем у кого-то другого?

– Оставляю это для вашего размышления.

Миссис Беннет наконец замолчала. Остались лишь тиканье часов и треск дров в камине. Мэри закрыла книгу, так и не начав читать. Она должна смириться с обстоятельствами, которые вряд ли когда-либо изменятся. Встав со стула, она взяла кочергу и принялась ворошить угли в камине.