Текст книги "Зря ты приехала"

Грейс

Свернувшись калачиком на диване рядом с камином, я смотрела на танцующие языки пламени, на их изменчивые оттенки – от оранжево-желтого до синего. Моя кожа горела, до скрипа оттертая в душе. И все равно я чувствовала на себе липкую кровь, ползающих личинок, эластичные сухожилия, которые как будто обвили меня на веки вечные. И я по-прежнему ощущала запах железа, тухлых яиц, нафталина, чеснока и фекалий с привкусом чего-то сладкого. Никто никогда не упоминает, что у смерти сладкий запах, подобный запаху свежескошенного газона или спелого банана. Гексанол и бутанол в ответе за то, что сразу после смерти появляется этот запах.

Стоило мне моргнуть, как я снова видела изувеченное животное, кровь, наполовину съеденные внутренности, застывшие черные глаза. Такие же темные шарики были повсюду: они смотрели на меня со стен гостиной, где висели чучела.

Я переключилась на триллер, который читала, пытаясь отогнать мысли прочь… безуспешно. С тех пор как я прилегла здесь больше часа назад, я прочитала всего несколько предложений.

Меня не отпускала тревога, поселившаяся где-то внизу живота… Ощущение, которое подсказывало: что-то не так. Я снова и снова мысленно возвращалась к лимонно-желтой машине у дома. К отсутствию сотовой связи и вайфая. К яме с гниющими животными в конце подъездной дорожки. К крику, который слышала прошлой ночью. Я ведь слышала его, правда?

Я потерла лоб в надежде, что мысли тоже можно стереть.

Все было так странно. Ранчо то казалось уютным, то повергало в ужас.

Келвин уехал на своем грузовике вслед за Шарлоттой несколько часов назад. Он даже не сказал мне, что уезжает, не сказал, куда направляется и когда вернется. Я не могла поверить, что он просто оставил меня здесь. Но, возможно, он давал мне время прийти в себя. Я держалась холодно и, возможно, слишком сильно его оттолкнула.

Вообще-то, он не сделал ничего плохого… насколько я знала. Мне нужно было забыть яму с мертвыми животными – какой бы отвратительной она ни была, – потому что Келвин тут не виноват. Он не убивал животных и не заставлял меня скатываться в эту яму. С остальными проблемами – отсутствием сотовой связи, вайфая и моей барахлящей машиной – я в конце концов разберусь.

Но крик? Хм, я сомневалась, что и вправду слышала его. Наверное, я просто параноик. Но в глубине души я знала, что паранойя иногда спасает жизнь.

Часы на стене напротив дивана показывали начало восьмого.

Я со вздохом перевернула страницу, которую не прочитала.

Фары осветили окно гостиной, раздался шум подъезжающего грузовика. Шаги Келвина застучали по ступенькам крыльца, потом на самом крыльце. Я услышала, как он снял и бросил ботинки, как дверь со скрипом открылась.

Скрестив ноги, я подперла голову рукой.

Келвин молча вошел в гостиную, и я притворилась, будто не замечаю его появления. Я почувствовала, как его взгляд скользнул по мне от пальцев ног до груди, прежде чем остановиться на лице.

– Привет, – сказал Келвин.

Я небрежно перелистнула страницу и спросила:

– Где вы были?

Он отряхнул рубашку, насколько смог, и почесал в затылке.

– У Шарлотты, помогал ей с раковиной. Потом она попросила помочь с окном, которое не открывалось. После я починил дверцу шкафа и так далее…

– Она не давала вам скучать.

Я прикусила нижнюю губу и провела ступней по ноге.

– Мм… да.

Вот и все, что он смог выдавить. Как будто его энергия тратилась на что угодно, кроме мозгов. Мне стало ясно, что Келвин не полностью от меня закрылся, я могла еще все исправить и наслаждаться остатком своего отпуска.

Самые приятные моменты длятся недолго. Большинство людей этого не понимают и хотят растянуть их на всю жизнь. Я видела, что Келвин такой же, как остальные, – ему нужна была вечность, но мне нужно было только здесь и сейчас.

– Вы в порядке? Чувствуете себя лучше? – Он переступил с ноги на ногу.

Я встала с дивана и, слегка опустив голову, посмотрела на него снизу вверх.

– Я буду чувствовать себя лучше после того, как вы расплатитесь с долгом.

Он приподнял бровь.

– Долгом?

Почти сразу его озарило. Он широко раскрыл глаза и расплылся в улыбке. Я подошла к нему, мои пальцы скользнули под подол его рубашки. Я знала, что веду себя очень смело, но знала и то, что Келвину нравятся смелые. Казалось, он быстро все обдумал и произвел переоценку, что было удивительно для такого деревенского парня.

Я стянула с него рубашку через голову и бросила на пол. Было почти заметно, как пульсирует его сердце в груди. Дыхание Келвина участилось, он быстро облизал губы, как будто готовился, что я его поцелую. Но я его не поцелую, по крайней мере пока.

Скользнув взглядом по его животу и груди, я уставилась ему в глаза. Он с трудом сглотнул, дернув кадыком.

– Тут есть река, в которую можно прыгнуть. – Я похлопала его по плечу.

Келвин глубоко вздохнул и усмехнулся. Направившись к задней двери, я оглянулась на него и тоже усмехнулась.

– Идете?

Он покачал головой и весело ухмыльнулся.

– Грейс Эванс, вы меня удивляете.

Видите? Ему нравятся смелые.

* * *

Влажная трава освежала мои босые ноги. Келвин шел за мной, чуть ли не спотыкаясь, как Бэмби, который только учится ходить. Думаю, он был слишком ошеломлен и взволнован, чтобы вышагивать своей обычной небрежной походкой деревенского парня.

На берегу реки Келвин стянул джинсы и скинул их, дрыгнув ногой. Наклонился и медленно снял один носок за другим. Закончив, встал передо мной в одних темно-синих боксерах.

В тот момент мне даже не очень хотелось, чтобы он прыгнул в воду. Мне просто хотелось наблюдать за ним, разглядывать его, отмечать каждую выпуклость мышц и каждую впадинку, каждый шрам, каждую веснушку, каждый дюйм его кожи. Но пари есть пари.

– Трусы тоже.

Он опустил взгляд и переступил с ноги на ногу.

– Ой, да ладно.

– Вы проиграли пари, Келвин. Пришло время расплаты.

Он фыркнул, но я знала, что это только для вида.

Стянув боксеры, он быстро прикрылся, прежде чем я успела что-либо толком разглядеть. Посмотрев на темную, мутноватую воду, Келвин на мгновение заколебался. Отражение луны и звезд мерцало в реке – зеркальное отражение неба. Ниже по течению послышался всплеск – наверное, играла рыба. Я думала, это напугает Келвина и он откажется прыгать. Но ничего подобного, он привык к дикой природе.

– Считайте, что мой долг полностью выплачен, Грейс, – сказал он, убрал руку и быстро прыгнул в реку.

Потом вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, и, запрокинув голову, разбрызгал с волос воду.

– Как водичка? – спросила я с довольной улыбкой.

– Очень освежает. – Он вытер лицо одной рукой, другой рукой гребя в воде. – Вам тоже не мешает попробовать.

Я взглянула на свою шелковую пижаму.

– На мне неподходящая одежда для плавания.

– Ну так снимите ее, – поддразнил он. – Я отвернусь и обещаю, что не буду подглядывать.

Я посмотрела на реку сперва вниз по течению, потом – вверх. Река тянулась в бесконечность в обоих направлениях, скрываясь из виду только за поворотами или деревьями.

Келвин ждал с широченной улыбкой на лице.

Я хотела отказаться. Я понятия не имела, что там, в воде, насколько уязвимой я стану, если прыгну. Но я была не из тех, кто отступает перед вызовом.

– Отлично. Но вы не смотрите.

– Крест на сердце, – сказал он, отворачиваясь.

Я быстро стянула шорты и сняла топ. На мгновение заколебалась, стоя совершенно раздетая.

Как ни удивительно, Келвин не смотрел. Он был человеком слова, в отличие от большинства мужчин.

Прыгнув в реку, я взвизгнула. Вода была прохладной, но освежала, как он и сказал. Вынырнув через несколько секунд, я вытерла лицо и откинула голову назад, чтобы вода стекла по волосам и пригладила их.

Келвин обернулся все с той же улыбкой на лице. В его глазах мерцало желание – или что-то другое? Нельзя было сказать наверняка.

– С вами все в порядке?

Я кивнула и с пронзительным смехом игриво плеснула в него водой. Он ответил тем же.

Мы плавали, секунды превращались в минуты, а мы приближались друг к другу все больше – до тех пор, пока нас не разделило всего несколько футов.

Я задела ногой его ногу и сказала:

– Извините.

– Не стоит извиняться.

– Спасибо, что научили меня ловить рыбу.

– Мне было приятно вас учить, и я рад, что вы поймали ее раньше меня.

Мы улыбнулись и продолжали плавать друг вокруг друга, пока минуты не превратились в час.

– Как прошел вечер с Шарлоттой? – наконец спросила я, прерывая молчание, которое нравилось нам обоим.

– Без происшествий. Я просто все время работал.

– Вы знаете, что нравитесь ей?

Я сомневалась, что у него найдется ответ на этот вопрос.

– Знаю, – признался он.

– А вы знаете, что я ей не нравлюсь?

– И это знаю.

– Как думаете почему? – спросила я, заранее понимая, каким может быть ответ.

Он вытер лицо и подплыл ближе. Луна освещала белки его глаз, так что они почти светились.

– Думаю, вы сами знаете почему, Грейс.

Я поняла, что слишком поторопилась и нужно осадить назад.

– Я вылезаю, – сказала я, прекратив то, к чему вел этот разговор.

Келвин сжал губы, его глаза утратили блеск. Разочарование заставляет людей желать большего. Это топливо для их желаний.

Келвин ничего не сказал, а просто отвернулся.

– Не подглядывайте.

Подплыв к берегу, я вылезла из воды, взяла пижаму, но передумала ее надевать. Вместо этого я пошла к дому раздетая, позволяя ласкать свое тело прохладной летней ночи.

Обернувшись, я увидела, что Келвин оглядывается через плечо, наблюдая, как я ухожу.

Возможно, он не так крепко держал слово, как я сперва подумала.

«Никогда по-настоящему не знаешь, что у человека в голове».

День четвертый

Келвин

– Хорошая девочка, Гретхен. – Я провел щеткой по ее плечу и по спине.

Джордж ткнулся в меня носом. Он всегда требовал внимания, особенно когда я занимался Гретхен.

Это был обычный день в Вайоминге – солнце сияло на фоне огромных голубых небес, касавшихся краев земли, воздух был неподвижным и теплым, ни малейшего дуновения ветерка.

– Я уже вычистил тебя, Джордж. – Я почесал его лоб свободной рукой. Мои мысли вернулись к гостье. – Странные это были два дня, с тех пор как Грейс поселилась в доме. Просто не знаю, как себя с ней вести. То она горячая, то холодная. Это выбивает из колеи, и я не уверен, в хорошем смысле слова или нет.

Я слегка надавил щеткой, широкими движениями водя по спине Гретхен. Она подалась в сторону щетки, давая понять, что ей очень нравится.

– Даже не знаю. Может, я глупо себя веду. Я влюбляюсь слишком крепко и слишком быстро, так было всегда. Наверное, именно поэтому все мои отношения всегда заканчиваются. Я знаю, что ни к чему не готов – во многих смыслах слова, – но вряд ли могу что-то с собой поделать.

Я посмотрел на Джорджа, потом на Гретхен. Они навострили уши и опустили головы.

Отложив щетку, я взял из ведерка две морковки и протянул лошадям, сразу схватившим угощение.

Хотелось бы думать, что они понимают, о чем я говорю, но они, конечно, просто жевали морковку.

– В Грейс есть нечто особенное. Нечто другое. Я знаю, она уезжает через шесть дней, но, может быть, ей необязательно уезжать. Мы с ней могли бы узнать друг друга получше. Она могла бы стать девушкой моей мечты… Неужели я просто откажусь от этого, потому что у нас мало времени, мы живем в разных местах и я не совсем готов? Думаю, Грейс стоит того, чтобы за нее побороться, стоит того, чтобы рискнуть.

Лошади закончили жевать морковь, и я почесал им головы.

– Вам-то легче, вы живете вместе. Прирожденные родственные души. Ничто так не мешает, как время и расстояние.

Я погладил их морды.

– Ты разговариваешь сам с собой, Келвин? – раздался голос из-за лошадиных спин.

Я вытянул шею и увидел Грейс, одетую в джинсы от «Дейзи Дьюкс», ковбойские сапоги и синюю майку на бретелях. Ее волосы были собраны в конский хвост, губы блестели.

Оставалось надеяться, что она ничего не слышала – иначе она наверняка подумала бы, что я псих.

– Вовсе нет. Просто болтаю с Джорджем и Гретхен, – сказал я с натянутой улыбкой.

Грейс обошла их и провела рукой по спине Гретхен.

– Такая милашка.

Просунув большой палец в петлю на джинсах, я погладил лоб Джорджа и снова посмотрел на Грейс. В нынешнем своем наряде она не походила на горожанку и так хорошо вписывалась в окружающий мир, как будто прожила здесь всю жизнь. Сейчас я действительно не мог представить ранчо без нее.

– Хочешь прокатиться?

Грейс взглянула на лошадь, потом на меня. В уголках ее глаз появились морщинки, как будто она забеспокоилась. Только это и говорило о том, что она нездешняя. В ней чувствовались нерешительность, напряжение.

Я приподнял бровь.

– Ты говорила, что никогда не отступаешь перед вызовом.

Она скованно кивнула.

– Мм… да.

Ответ получился механическим, почти как у робота.

Я улыбнулся.

– Не волнуйся, я буду тебя держать.

«Всегда».

Грейс

Я вставила ногу в стремя, взялась за луку, и Келвин подсадил меня на Гретхен. Выпрямившись в седле, я ерзала из стороны в сторону, пока не уселась поудобнее. Сидеть-то было удобно, но нет ничего удобного в том, чтобы очутиться на высоте шести футов ни к чему не пристегнутой.

Я убедилась, что сапоги прочно вставлены в стремена, глубоко вдохнула и на несколько секунд задержала дыхание. Мне не нравилось, что я не контролирую ситуацию. Мой характер был двойным типом А[9]9
  Теория личности типа A и типа B описывает людей типа А как амбициозных, организованных, активных, тревожных, а типа B – как более спокойных и терпеливых.


[Закрыть], а сейчас я находилась во власти тысячефунтовой лошади.

– С тобой все в порядке? – спросил Келвин, глядя на меня.

Я кивнула, но выражение моего лица наверняка выдало, что со мной не все в порядке. Келвин этого не знал, но я слегка боялась высоты. Когда ты в воздухе, ты ни над чем не властен; одна ошибка – и сила притяжения притянет тебя к земле.

Я подкрепила свой кивок улыбкой, просто чтобы успокоить Келвина. Он передал мне поводья, и я крепко их сжала.

Келвин вставил ногу в стремя Джорджа, ухватился за луку седла и подтянулся, одним махом перекинув ногу через спину коня. В его исполнении это выглядело легко.

– Держись за луку, – напомнил он.

Перед тем как посадить меня на лошадь, Келвин рассказал, как называются части седла. Еще до того как оседлать Гретхен, он позаботился о том, чтобы я с ней познакомилась, помогая с грумингом. Он сказал, что важно установить связь с животным, прежде чем на него садиться.

Я схватилась за луку одной рукой.

– Готова? – улыбнулся он.

– Да.

– Давай еще раз повторим кое-какие основы. Я слегка нажимаю левой ногой, одновременно натягивая левый повод, чтобы заставить коня повернуть. – Келвин показал, как это делается, и Джордж повернул влево. – Теперь попробуй ты.

Я сделала еще один глубокий вдох и проделала то же самое с Гретхен. Она повернула голову точно так, как и говорил Келвин.

– Видишь. У тебя получилось. – Он гордо улыбнулся. – А теперь – как ты остановишь лошадь?

– Натяну поводья и скажу «тпру». – Я поерзала в седле.

– Все верно. Готова к поездке?

Я кивнула.

– Руки мягко держат поводья. Слегка надави обеими ногами.

Я так и сделала, и лошадь пошла шагом. Келвин заставил Джорджа идти рядом с Гретхен, медленно, неторопливо.

Одомашнивание диких животных завораживало меня. Они слушались наших приказаний потому, что мы учили их забывать свою природу, не обращать внимания на свою истинную суть. Но природу нельзя стереть, она всегда наготове, просто дремлет в ожидании, когда можно будет дать о себе знать. Даже Зигфрид и Рой не смогли удержать тигра в клетке [10]10
  Зигфрид и Рой – немецко-американские дрессировщики, выступавшие с тиграми и львами. Их шоу просуществовало несколько десятков лет, но в 2003 году во время выступления тигр укусил Роя за горло. Свидетели описывали это как несчастный случай.


[Закрыть].

– Как ты себя чувствуешь? – Келвин сидел верхом на Джордже, держа поводья в обеих руках.

– Лучше, чем ожидала.

– Ты хорошо смотришься на лошади, Грейс. – Он подмигнул.

– Ты и сам неплох.

Его щеки вспыхнули, он показал вперед:

– Давай поедем к реке.

Я кивнула, и мы медленно поехали по зеленому пастбищу, пока не добрались до воды.

Мои мысли перекатывались, как вода, журчащая по камням. Здесь было не так уж плохо. Вообще-то, все оказалось лучше, чем я ожидала, не считая нескольких накладок. А Келвин… Что ж, он был хорошим хозяином. Мне не всегда так везло с Airbnb.

– Ты так и не объяснила, почему выбрала мое ранчо. Я знаю, что Дюбуа был в некотором смысле судьбой, но почему я?

Я взглянула на Келвина, пытаясь прочесть его мысли, но его лицо было непроницаемо-серьезным.

– Ну, на то есть пара причин. Мне понравилось уединенное место. Ты же знаешь, что в городе нет уединения. И ты казался милым и внимательным человеком, с которым я была бы не прочь провести десять дней.

Я коротко улыбнулась, прежде чем снова сосредоточиться на лошади и на тропинке.

– И ты все это поняла по моему профилю на Airbnb? – Он склонил голову к плечу.

– Нет. Все это я поняла благодаря социальным сетям. Люди часто выкладывают свои дневники в Сеть на обозрение целого мира, – засмеялась я.

– Значит, ты провела насчет меня целое расследование?

– Небольшое. Мы живем в опасном мире, и я должна была убедиться, что ты не какой-нибудь маньяк или сумасшедший.

Он наконец тоже улыбнулся.

– Ты умная женщина, Грейс. Мне это нравится.

– Почему ты вообще начал заниматься Airbnb? Разве тебе не хватает дел на ранчо?

– Хватает, – кивнул он, продолжая приноравливать Джорджа к шагам Гретхен.

Сменив тему разговора, Келвин велел мне развернуть Гретхен так, чтобы поехать по берегу. Под щебетание птиц и журчание реки я наконец-то расслабилась. Солнечные лучи согревали каждый дюйм моего тела.

Снова поравнявшись со мной, Келвин продолжил:

– Ведение дел на ранчо стоит больших денег, поэтому Airbnb помогает держаться на плаву.

– Ты когда-нибудь подумывал бросить все и начать жизнь заново в каком-нибудь другом месте?

– Нет.

Ответ был кратким, и я решила, что все это связано с его родителями. Я заметила, что Келвин почти о них не говорит, только то, что они умерли и хотели, чтобы он занял их место. Сейчас его плечи напряглись, весь он на мгновение напрягался при упоминании о них. Я видела, что внутри него таится тьма. Но, наверное, в каждом из нас есть тьма, просто Келвин плохо ее скрывал.

– Готова поехать рысью? – спросил он, снова меняя тему.

Я сделала мысленную зарубку – расспросить подробнее о его прошлом и о семье. Мне казалось, он что-то скрывает, что-то зловещее или постыдное.

Я посмотрела на Келвина, потом – на Гретхен.

– Думаю, готова.

– Что ж, тебе придется стать мягкой, как вареная макаронина, чтобы двигаться в такт движениям Гретхен. – Он драматично затрясся. – Сядь в седле поглубже. Руки все еще мягко держат поводья, сигнал подается сжатием колен или легким тычком пятками. Готова?

Я выполнила инструкции, но по-прежнему была напряжена.

Гретхен перешла с медленного шага на рысь, подбрасывая меня вверх-вниз. Было тряско и неудобно, поэтому я попыталась расслабиться и плавно двигаться вместе с ней, но тело не слушалось.

Келвин догнал нас и потрусил рядом. Он держался на спине Джорджа легко и непринужденно – не то что я на своей лошади.

Я крепко держалась за луку, стараясь сохранять равновесие и делать езду более плавной.

– Ты справляешься, Грейс. Расслабься еще чуть-чуть. У тебя все отлично получается, – улыбнулся он.

Я ценила ободряющие слова, но они не помогали. Я как будто никак не могла подстроиться под движения лошади. Гретхен запряла ушами и побежала быстрее.

– Тпру, девочка, – сказала я.

Внезапно она бросилась бежать во весь опор. Я натянула поводья, но она мчалась все быстрее и быстрее. Природа вырвалась наружу.

– Гретхен! – закричал Келвин.

Я услышала, как он сказал:

– Йя, йя! – пытаясь заставить Джорджа нас догнать. Так кричали ковбои в старых фильмах с Джоном Уэйном, которые любил смотреть мой отец. – Натяни поводья!

– Я натягиваю! – В моем голосе слышалась паника.

– Тогда потяни только за одну сторону! – крикнул он.

Я так и сделала, и Гретхен встала на дыбы, оторвав передние ноги от земли.

Я широко распахнула глаза и закричала, когда лошадь меня скинула.

Сперва я с глухим стуком ударилась о землю всем телом, потом – затылком о твердую, сухую почву. Перед глазами вспыхнули звезды, и мир вокруг быстро померк. Последнее, что я увидела перед тем, как все почернело, был стоящий надо мной Келвин.

Келвин

– Ты в порядке? – Опустившись рядом с Грейс на колени, я убрал с ее лица мягкие светлые волосы.

Она была одеревеневшей и перепачканной.

Веки Грейс медленно приподнялись, открыв голубые-преголубые глаза, затуманенные замешательством. Поморщившись, она попыталась сесть.

– Осторожней. Это было чертовски скверное падение.

Я осторожно усадил ее и провел рукой по ее щеке. Она отвернула голову.

– Оуууу.

Было видно, что Грейс изо всех сил старается держать глаза открытыми.

– Тебя надо отвезти в клинику, пусть тебя осмотрит врач, чтобы убедиться, что все в порядке. Вдруг у тебя сотрясение мозга?

– Нет, честно. Я в порядке.

Приподняв ее подбородок, я посмотрел ей в глаза.

– Грейс, я везу тебя к врачу. Нет смысла изображать крутую.

Она не сказала нет, но ее глаза сказали. Она была упрямой, и это мне тоже нравилось. Мне нравилось, когда мне бросают вызов. Это стоило того, чтобы жить.

Я помог Грейс подняться, и она снова поморщилась, потирая ягодицу.

– Оуууу.

– Похоже, тебя нужно нести.

Прежде чем она смогла воспротивиться, я одним махом подхватил ее на руки.

– Опусти меня, я могу идти, – возразила она, но по ее улыбке я понял: она говорит не всерьез.

– Сейчас не время упрямиться.

Я оглянулся на Джорджа и Гретхен и причмокнул.

Лошади последовали за мной, шагая бок о бок. Они всегда хорошо слушались, и я не понимал, с чего вдруг Гретхен так взбесилась.

Я зашагал по берегу с Грейс на руках. Она была легкой, мне нравилась ее близость, и всего на мгновение я ощутил благодарность за то, что Гретхен скинула ее.

– Ты же не собираешься нести меня всю дорогу? – Грейс приподняла бровь.

Солнце освещало ее вздернутый носик.

– Еще как собираюсь. Я собираюсь носить тебя на руках ближайшие шесть дней, если понадобится.

С ее губ сорвался легкий смешок, она положила голову мне на плечо. Я почувствовал, как она наконец расслабилась в моих объятиях.

– Ты приятно пахнешь, Келвин, – сказала Грейс, глядя на меня сквозь длинные ресницы.

– Думаю, падение могло что-то расшатать в твоем организме, и у тебя испортилось обоняние, – пошутил я.

Подойдя к своему грузовику, я осторожно поставил ее на ноги и открыл пассажирскую дверцу. Грейс положила руки мне на грудь, чтобы не упасть.

– Я быстренько загоню лошадей, а потом отвезу тебя в клинику.

Грейс скользнула пальцами по моей груди и животу, потом прижала ладонь к своему боку. Я думал, она возразит, но она просто кивнула. Она знала, что у нее нет выбора.

* * *

Грейс сидела на смотровом столе, нервно шевеля пальцами и болтая ногами. У нее был обеспокоенный вид. Наверное, кабинет врача – не самое успокаивающее место, особенно когда ты в отпуске.

Доктор Рид водил перед ее лицом указательным пальцем, попросив следить за ним глазами.

Я знал дока всю жизнь. Этому невысокому мужчине сейчас было за шестьдесят, и он зачесывал волосы на лысину, наверное, думая, что получается ее скрыть. На самом деле это выглядело так, словно у него на макушке примостилось птичье гнездо. Хотя я никогда бы ему этого не сказал – в конце концов, он был единственным приличным врачом почти на сотню миль вокруг.

– Вы помните, что делали до того, как ударились головой?

– Я ехала верхом.

Док взглянул на меня в поисках подтверждения, и я кивнул. Доктор Рид взял блокнот и сделал несколько пометок.

– Вы знаете, какой сегодня день недели, Грейс?

Она огляделась по сторонам. У нее сделался озадаченный вид.

– Она в отпуске, док. Никто не знает в отпуске, какой сегодня день.

Он усмехнулся.

– И то верно. Сегодня четверг, на тот случай, если вам интересно.

Грейс натянуто улыбнулась.

– Как ваше полное имя?

Она прищурила глаза, как будто пыталась найти ответ, и меня окатила волна беспокойства.

Доктор Рид перестал делать записи и внимательно посмотрел на нее.

– Вы ведь знаете, как вас зовут, не так ли?

Док бросил на меня обеспокоенный взгляд, вытащил из переднего кармана карманный фонарик и посветил им, водя лучом от внешнего уголка глаза к внутреннему. Грейс прищурилась, но не закрыла глаза.

– Грейс Эванс, – выпалила она, словно только что очнулась от транса.

– Ваши зрачки быстро отреагировали на свет, это хороший знак, – сказал док, пряча фонарик в карман. – Где вы живете?

Она снова заколебалась, глядя на потолок в поисках правильного ответа. Доктор Рид сделал еще несколько пометок.

– В Нью-Йорке.

– Ладно, хорошо. Было головокружение или тошнота?

Она покачала головой.

– В ушах звенит?

– Нет.

Доктор Рид склонил голову набок.

– Можете назвать три слова, которые я просил вас запомнить, когда вы сели на этот смотровой стол?

– Красное, дом, рыба, – без колебаний ответила Грейс.

Он кивнул.

– Очень хорошо.

– Честно говоря, док, я сам их не запомнил, – пошутил я.

– Что ж, тогда в следующий раз придется уложить на смотровой стол тебя, – сказал он со смехом.

Грейс выдавила улыбку.

– Но я не ударялся головой.

– Я знаю тебя всю твою жизнь, Келвин. И не сомневаюсь, что с головой у тебя не все в порядке, – поддразнил доктор и обратился к Грейс: – Дайте-ка я быстренько взгляну на вашу поясницу.

Она приподняла рубашку ровно настолько, чтобы он мог взглянуть. Док надавил рядом с позвоночником, одернул ее рубашку и снова встал перед ней.

– У вас на спине небольшая припухлость и кровоподтеки, поэтому нужно приложить к ушибу лед и принять тайленол от боли. Что касается головы, у вас легкое сотрясение мозга. Я немного беспокоюсь из-за некоторых ваших запоздалых ответов, поэтому на всякий случай посоветовал бы сделать магнитно-резонансную томографию, чтобы убедиться в отсутствии повреждений головного мозга.

Доктор Рид поджал губы и надел на ручку колпачок.

– Повреждений мозга? – переспросила Грейс.

Ее взгляд перебегал с дока на меня и обратно.

– Хотя это маловероятно, мне нравится быть осторожным, когда речь заходит о травмах головы.

– Я бы предпочла ничего такого не делать. Я чувствую себя прекрасно.

– А магнитно-резонансная томография необходима, док? – спросил я.

Было ясно, что Грейс не желает ее делать, поэтому я хотел, чтобы она знала: я на ее стороне… Всегда буду на ее стороне.

– Таково мое профессиональное мнение, но решать вам, Грейс.

Она спрыгнула со смотрового стола.

– Спасибо, доктор Рид, но я и вправду чувствую себя прекрасно.

Доктор Рид приподнял бровь.

– Ладно. Тогда просто не напрягайтесь и, как я уже сказал – тайленол и лед. Если появятся тошнота, рвота, крайняя усталость или еще что-нибудь в этом роде, пожалуйста, немедленно позвоните мне.

– Я так и сделаю, – кивнула она.

– Надеюсь, через день или два вы будете как новенькая. Но пока не садитесь за руль.

В глазах Грейс мелькнуло беспокойство, но она все равно поблагодарила доктора.

– Ах да, Келвин, – сказал он, взглянув на меня.

– Да?

– Хороший массаж пошел бы ей на пользу.

Доктор Рид подмигнул Грейс, и она улыбнулась в ответ. Он с ухмылкой похлопал меня по плечу. Док был все таким же проницательным и обходительным, как и тогда, когда ему было за сорок.

– Оплату принимает Пэтси, вы найдете ее у выхода. – Он показал на дверь. – Было приятно познакомиться с вами, Грейс. Надеюсь, вы получите удовольствие от проведенного здесь отпуска.

Взглянув на меня, доктор Рид добавил:

– И всегда приятно повидаться с тобой, Келвин. – Он крепко пожал мне руку. – Хорошенько о ней позаботься.

– Обязательно. Спасибо, док.

Пэтси, миниатюрная женщина лет шестидесяти с тонкими губами и вьющимися волосами, сидела за стойкой администратора и что-то вязала из темно-синей пряжи. Я знал ее с детства, и, если не считать седины, она ничуть не изменилась.

– Привет, Келвин. Все в порядке? – спросила Пэтси, откладывая спицы.

Она взглянула на меня, потом на Грейс, у которой был слегка отстраненный вид. То ли сказывалось падение, то ли она просто беспокоилась из-за приказа доктора не напрягаться в ближайшие пару дней.

– Да. Просто легкое сотрясение мозга, – сказал я.

– Это хорошо… Ну, не очень хорошо, но лучше, чем… Ты знаешь, что я имею в виду. – Пэтси кивнула и тепло улыбнулась. – Тогда мне просто понадобится ваша страховая карточка, милая.

Грейс посмотрела на свои ноги и снова – на Пэтси.

– У меня с собой нет сумочки. Я оставила ее на ранчо.

– Что ж, ничего страшного. Просто напишите название страховой компании и ваши данные, и я смогу связаться с ними, чтобы передать запрос.

Пэтси протянула блокнот и ручку. Грейс взяла их, написала свое полное имя, а потом уставилась на потолок.

– С тобой все в порядке? – прошептал я. – Ты уверена, что не хочешь сделать магнитно-резонансную томографию?

Взгляд Грейс метнулся ко мне, затем снова к блокноту. Она прижала кончик ручки к бумаге. Чернила потекли, образовав большой круг.

Когда держишься за что-то слишком долго, это всегда оставляет след. То же самое верно и для людей.

– Нет, я просто не могу вспомнить название моей страховой компании.

Пэтси бросила на нее обеспокоенный взгляд и потянулась к телефону.

– Может, нам стоит вернуть сюда доктора Рида?

– Нет, я и вправду в порядке. Просто мне давно не приходилось болеть. – Грейс пристально посмотрела на бумагу и постучала кончиком ручки по чернильной капле. – Кажется, моя компания начинается на «Б».

Я выхватил у нее ручку и положил на стол. Грейс, нахмурясь, посмотрела на меня снизу вверх.

– Я просто за тебя заплачу. – Я вытащил бумажник из заднего кармана. – Сколько, Пэтси?

Она стала нажимать кнопки на своем калькуляторе.

– Нет, Келвин. Я сама об этом позабочусь, – настойчиво сказала Грейс, кладя ладонь мне на плечо.

Мне понравилось ощущение ее руки на моем плече.

– Чепуха. Моя лошадь, значит, и проблема тоже моя.

– Двести тридцать один доллар.

– Ты вовсе не обязан… – Она мягко потянула меня за руку.

Я мог бы утонуть в ее голубых-преголубых глазах.

– Еще как обязан, Грейс.

Я улыбнулся и протянул свою карточку Пэтси.

Пальцы Грейс погладили мою руку, послав по позвоночнику дрожь. Она одними губами произнесла:

– Спасибо.

Я бы заботился о Грейс каждый день своей жизни, если бы она мне позволила. И даже если бы не позволила.