Текст книги "Память душ"

15. Фундамент из лжи

(История Хаэриэль)

Четырнадцать дней назад…

Когда Терин постучал о косяк распахнутой двери, Хаэриэль подняла голову от письма. Казалось, что последние несколько дней были заполнены только письмами, кодами и тщательно сформулированными сообщениями, пока она пыталась выяснить, какие союзники у нее оставались, не предупредив при этом своего брата о возвращении.

Она была рада, что ее прервали.

Терин улыбнулся ей. Хаэриэль была поражена, как он изменился… прошло всего несколько недель. Он казался по меньшей мере на десять лет моложе, казалось, годы таяли вместе с его напряженным бременем.

Она отложила перо и повернулась к нему.

– Как долго ты наблюдал за мной?

– Недолго, – признался Терин. – Вообще-то у тебя посетитель. Он появился из ниоткуда – буквально из ниоткуда – и спросил, как тебя зовут.

Хаэриэль моргнула.

– Что? – Она подавила приступ паники.

Ее убежище было очень хорошо спрятано, и лишь немногие ванэ знали о его существовании. Еще меньше могли бы заподозрить, что она здесь. Тех, кто мог это сделать, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Стал бы враг вежливо знакомиться с Терином и просить поговорить с ней?

– А как он выглядит? – Она подошла к нему.

– Куурец, среднего роста. Обычной внешности… – Терин заломил бровь. – А что, есть какая-то проблема?

– Релос Вар, – выдохнула она. – Наконец-то. – Хаэриэль коснулась ладонью щеки Терина. – Никаких проблем нет. Он мой старый друг. Но будет лучше, если ты подождешь здесь. Релос может быть скрытным в присутствии людей, которых он плохо знает.

Терин нахмурился.

– Я уже слышал это имя. И отзывались о нем совсем не хорошо.

– Он приобрел дурную славу в определенных кругах, – согласилась Хаэриэль, – но нам понадобится его помощь, если мы хотим, чтобы наши планы увенчались успехом.

Выражение лица Терина стало ироничным.

– Полагаю, не стоит отвергать его помощь лишь потому, что у него репутация врага Куурской империи, не так ли? – Он поцеловал ее в щеку. – Удачи.

Хаэриэль вцепилась в Терина, превратив целомудренный поцелуй в нечто более запоминающееся, а затем вышла на улицу.

Релос Вар ждал на небольшой поляне возле укрытия из корней. Он выглядел так же, как она его запомнила, – самым обычным куурцем, который мог быть кем угодно, от торговца до сапожника. Ему нравились хорошо пошитые сапоги, но в остальном он носил функциональную, практичную одежду, которая была скорее серой, чем модной.

Но нет, если присмотреться, можно было заметить, что что-то изменилось. Релос Вар выглядел изможденным. Его внешность не изменилась; все проявлялось в чем-то более эфемерном.

– Ваше Величество, – поклонился ей Релос Вар, едва она вышла на поляну.

– О, перестань, – сказала Хаэриэль, но его драматизм всегда вызывал у нее улыбку. – Я бы спросила, где ты был, но, судя по твоему лицу, можно считать, что ты был занят.

– Намного больше, чем могу вам поведать, – согласился Релос Вар. – Я прибыл как можно скорее. – Он сделал паузу и указал на укрытие от корней. – Но, если позволите, Ваше Величество, я был бы отвратительным другом, если бы не указал, что ваш нынешний курс чрезвычайно опрометчив[81]81
  Мне совершенно некомфортабельно осознавать, что в этом я согласен с Релосом Варом.


[Закрыть].

– То, что я прячусь здесь? Это убежище прослужит еще несколько дней…

– Терин Де Мон, Ваше Величество. – Релос Вар покачал головой. – Вы серьезно? Терин?

Щеки Хаэриэль вспыхнули.

– Он прямой потомок Териндела. Почему я не должна использовать его?

– Тераэт тоже прямой потомок Териндела. Гораздо более близкий потомок. Но мы оба знаем, почему вы не используете его[82]82
  Потому, что он скажет нет?


[Закрыть].

Она отбросила эту мысль щелчком пальцев.

– Тераэт – прямой потомок Митраилла. Я знаю, как работает Кандальный Камень. Если бы не знала, Терин бы мне не понадобился. А с политикой я справлюсь, спасибо.

Релос Вар вздохнул:

– Хаэриэль, дело не в политике. Все дело в вас. Речь идет о том, что вы совершили трагическую ошибку. Он не может быть здесь по собственной воле. Я видел, какой беспорядок вы оставили в Столице. При обычных обстоятельствах Терин Де Мон никогда бы не упустил это из виду.

– Я его зачаровала.

Релос Вар уставился на нее.

Хаэриэль сглотнула комок и отвернулась.

– У него осталась свобода воли, он просто безумно в меня влюблен. И он не помнит последние несколько часов после того, как начался Адский Марш.

– Вы и воспоминания подавили? – Релос Вар казался все менее взволнованным.

– Да.

– Это ненадолго. Души никогда не теряют воспоминаний. Точнее, не навсегда. Однажды его воспоминания вернутся, шок разрушит любые чары, которые вы на него наложили. Чары не могут преодолеть травму.

– Мне нужно его сотрудничество, Релос. Я его получу.

– Дело не в этом. Вы можете лгать себе, но не мне. – Волшебник покачал головой. – Проклятье, Хаэриэль. Вы выбрали безумно удачное время, чтобы влюбиться.

У Хаэриэль отвисла челюсть.

– Я? Ты всерьез думаешь, что я влюблена в… – Она огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что Терин не выбрал этот момент, чтобы подслушать разговор. Хаэриэль понизила голос: – Ты действительно думаешь, что я влюблена в человека, который держал меня в рабстве четверть века? Ты хоть представляешь, какое унижение я перенесла от его рук? И вряд ли тебе следует судить об этом. Как звали ту маракорскую ведьму? Ту самую, которой ты был так увлечен несколько десятилетий назад? Был ли у нее выбор?[83]83
  Зависит от того, что называть выбором.


[Закрыть]

Релос Вар, похоже, не собирался заглатывать наживку.

– Я не говорю, что вы не можете владеть им; я говорю, что если вы думаете, что можете владеть им вот так, без последствий, то вы валяете дурака. Правда всплывет. Правда всегда всплывает сама по себе. Я говорю это вам не как соучастник или союзник, а как друг; снимите чары и скажите ему правду. Скажите Терину, что вы были не в своем уме. Может быть, он вам поверит. Возможно, он даже простит вас.

– Я не…

– Клянусь своим словом, Хаэриэль, если вы этого не сделаете, я обещаю, что вы об этом пожалеете. Вы сами сказали, что у него есть свобода воли. Чары – это не гаэш. Если кто-то придет и скажет ему правду, эта шарада закончится. Неужели вы думаете, что наши враги не знают, что произошло? Вы думаете, Таэна не знает? Пока мы разговариваем, она возвращает членов Дома Де Мон, которых вы убили, и, пока вы наслаждаетесь приятными идиллиями в этой живописной беседке, Вол-Карот был освобожден. Мне не нужно объяснять вам, что это значит.

– Нет. – Хаэриэль почувствовала, как в ней поднимается паника. – Я думала, у нас будет больше времени.

– Я могу только предположить, что у определенных сил были причины поторопиться с графиком, – вежливо пояснил Релос Вар[84]84
  Разумеется, фактически это ведь не было ложью? Он просто упустил ту часть, что сам был теми «определенными силами», которые только что упомянул.


[Закрыть]. – Значит, у нас больше нет времени, и вам придется действовать прямо сейчас, чтобы помешать вашему брату сделать то, о чем мы все будем сожалеть, – провести Ритуал Ночи.

Хаэриэль закрыла глаза и выдохнула:

– Ты сегодня принес мне целый букет печалей, ты это понимаешь?

– Тогда позвольте мне сделать вам два подарка, чтобы облегчить ваше тяжелое сердце. – Релос Вар щелкнул пальцами, и рядом с ним на земле появился треугольный сверток[85]85
  Я полагаю, он скрывал его иллюзией? Призывы так не работают, но Вар действительно любит эти драматические жесты.


[Закрыть].

Хаэриэль узнала его: арфа Валатея.

– Королева Валатея.

– Согласно нашему соглашению. Полагаю, вы знаете, что с ней делать.

Хаэриэль благоговейно провела рукой по арфе, нащупывая сквозь чехол струны.

– Да, да, конечно. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с Релосом Варом. – Два подарка?

– Второй дар – знание, – сказал Релос Вар. – Ваш сын, Кирин, жив.

Она уставилась на него. Казалось, воздух на поляне исчез, и она не могла сделать ни вдоха. Боль, торчащая в ее сердце кинжалом, начала исчезать. На лице Релоса Вара играла слабая улыбка, в глазах блеснул огонек – это был взгляд человека, который наслаждается реакцией, вызванной его словами.

– Это не смешно.

– А так и не должно было быть, – успокоил ее Релос Вар. – Я разговаривал с ним. Он жив.

– Дарзин и Гадрит принесли его в жертву Ксалторату. Я видела его тело. Оттуда никто не возвращается.

– Вы хотите сказать, никто не возвращался до Кирина, – сказал Релос Вар. – По причинам, которые мне не понятны и, честно говоря, которые я хотел бы понять, Ксалторат не съел душу Кирина и не превратил его в демона. Вместо этого, – он поднес пальцы ко рту и изобразил, что он что-то выдыхает, – они отпустили его. Ваш сын нашел Уртанриэль. Он разбил Камень Оков. Он убил Дарзина, а затем убил Гадрита тем же мечом, после того как Гадрит завладел телом моего… – на последнем слове Релос Вар запнулся, – императора. Много лет назад я говорил вам, что ваш сын исполнит пророчества. Он делает это, и, честно говоря, без особой помощи с моей стороны.

– Значит, он собирается прибыть сюда.

Это был не вопрос. Она одновременно испытывала восторг и чистый ужас. Ее сын был жив…

Что означало, что ее грехи стали еще менее простительными. Оправдания испарились. Теперь он столкнется с ней – и со своим отцом.

– Он уже здесь. Конечно, король Келанис вряд ли бросит все, чтобы увидеть его, даже с учетом Ритуала Ночи[86]86
  Разумеется, нет. Вы бы видели, какие впечатляющие бюрократические преграды понаставили нам ванэ.


[Закрыть], – склонил голову Релос Вар.

Хаэриэль с трудом сдерживалась, чтобы не задохнуться.

– А он знает? Обо мне? О том… что случилось?

– Я уверен, что кто-то уже сказал ему об этом.

Она глубоко вдохнула.

– А теперь я должен задать вопрос: это что-нибудь меняет? Я был бы очень удивлен, если бы вы не замышляли мести тем, кто виновен в смерти Кирина. Теперь, когда вы знаете, что Гадрит и Дарзин мертвы, это отменяет ваши планы вернуть себе престол?

Глаза Хаэриэль расширились, и она громко рассмеялась:

– Нет. Боги, нет. Это не отменяет того, что мой брат предал меня, приказал убить, приговорил к Прогулке Предателя. Он заплатит за это. А Куур… Куур должен ответить еще за многое.

– Верно. – Релос Вар шагнул прочь, вскинул руки, словно призывая энергию, чтобы открыть врата, затем остановился и повернулся к Хаэриэль. – Знаете, в чем на самом деле проблема бессмертия?

Хаэриэль моргнула.

– Не уверена, что понимаю, о чем ты.

Релос Вар вернулся к ней.

– Бессмертие. Вам несколько сотен лет, так что я уверен, вы думаете, что все видели и знаете ответы на все вопросы. На самом деле – не видели и не знаете.

Она снова покраснела:

– Мне почти пятьсот лет…

Релос Вар махнул рукой.

– А мне больше четырнадцати тысяч. Я прожил больше, чем в этом мире живет все человечество.

Она закрыла рот. Иногда она забывала, что в гонке со временем Релос Вар мог посоревноваться с ванэ.

– Четырнадцать тысяч лет, – повторил Релос Вар. – И позвольте мне объяснить: проблема бессмертия не в том, что ты все забываешь. Не в том, что тебе становится скучно, – всегда есть чему поучиться. И даже не в том, как ты видишь, как люди, которых ты любишь, которые не бессмертны, умирают, – это трагично, но потеря – это часть жизни. Нет, ничего из этого. Проблема в том, что ты раз за разом видишь, как люди, о которых ты заботишься, совершают одни и те же глупые гребаные ошибки снова, снова и снова.

Хаэриэль нахмурилась:

– Я все контролирую, Релос.

– Контролируете? Я только что видел, как мой хороший друг растратил свою жизнь впустую, потому что тоже думал, что контролирует ситуацию. Хотя он совсем ее не контролировал[87]87
  Я предполагаю, что он подразумевает герцога Ажена Каэна Йорского. Он не может иметь в виду Гадрита.


[Закрыть]. Не следуйте за ним, Хаэриэль. В вашей ситуации все закончится лишь слезами, если вы проигнорируете мой совет. Даже если не учитывать ничего иного, ложь – слабое основание для любви[88]88
  Честно говоря, кто знал, что он отнесется к этому так благоразумно?


[Закрыть]. – Он указал на укрытие под корнями и, по-видимому, на Терина, просто чтобы убедиться, что она поняла его мысль.

Хаэриэль выпрямилась:

– Я взрослая женщина. Я могу сделать свой собственный выбор.

На лице волшебника появилось покорное выражение:

– Как скажете, Ваше Величество. Но, пожалуйста, хотя бы подумайте над моими словами. Я предпочитаю, чтобы мои друзья умирали не от капризов какого-то трагического фарса, а от чего-то иного.

– Ты можешь идти, Релос.

Он открыл врата и ушел.

После того как он ушел, Хаэриэль на мгновение замерла, размышляя и положив руку на изгиб шейки Валатеи, а затем медленно выдохнула:

– Должна признать, утеночек, это трудный выбор. Честно? Думаю, старикан в чем-то прав.

Хаэриэль резко обернулась. На краю поляны стояла женщина, которую Хаэриэль не видела уже двадцать лет – с тех самых пор, как она была служанкой Хаэриэль, той самой служанкой, которую Хаэриэль отправила к своим союзникам, поручив доставить к ним своего маленького сына и Кандальный Камень. Она совершенно не изменилась: красивая молодая куурка с кожей цвета меда и карими, как у лани, глазами. После двадцати прошедших лет это было невозможно, но Хаэриэль знала, что не стоит считать ее смертной.

Во имя всех звезд! Она даже носила то же самое платье.

– Лирилин? Но ты ведь уже не Лирилин, не так ли?

Коготь усмехнулась.

– И да и нет. Мы можем поговорить?

Хаэриэль не колебалась ни мгновения:

– Поговорить? Разумеется! – королева ванэ напала первой.

16. Путевые неудобства

(Рассказ Кирина)

Схватив Турвишара за локоть, я рывком потащил его по туннелю. Позади раздался злобный электрический вой, и пронзительно завопил песчаный кракен. Я не знал, какой эффект произвела буря хаоса, и, честно говоря, не хотел этого знать; я просто хотел выбраться из зоны ее действия.

Когда у меня начало колоть в боку и я стал задыхаться, я наконец остановился. И хотя, заметьте, я бежал не так уж быстро, как следовало, Турвишар все равно отстал.

Тераэт поднял руку:

– Этого должно быть достаточно.

– Ты думаешь, она нас не достигнет? – спросила Джанель.

– Думаю, если бы буря нас нагнала, это бы уже произошло.

Джанель прислонилась спиной к стене туннеля и медленно сползла вниз. Вытащив бурдюк с водой, девушка сделала глоток и поморщилась. Я отхлебнул вслед за ней и сразу понял, почему она сделала такое лицо. Я имею в виду, технически это, конечно, была вода, но ее чистота была весьма спорной[89]89
  Учитывая, что у Бевросы было Дикое Сердце, я теперь нахожу это любопытным. Возможно, она не осознавала всей полноты своих способностей.


[Закрыть].

– Мы можем остановиться здесь. – Тераэт сел. – Поспим немного, если сможем. Кто знает, как долго нам придется идти, пока этот туннель не закончится? Но если мы встретим еще одного песчаного кракена, я точно проверю, годится ли он в пищу.

Мой смех вышел весьма натянутым. Если мы встретим еще одного песчаного кракена, мы все просто умрем.

– Далеко не идеальный вариант, – сказал Турвишар.

Джанель улыбнулась:

– Мне нравится твой дар преуменьшать.

Но Турвишар не просто комментировал наше нынешнее затруднительное положение. Турвишар рассматривал свое длинное одеяние, темно-серое, а не то, обычно черное, которое носят члены Дома Де Лор. Ткань на поясе была окрашена в более темный цвет.

– У тебя кровь, – сказал я.

– Видите ли, я весьма блестяще заткнул за пояс кинжал, – пояснил Турвишар. – Значит, когда кракен схватил меня… – Он сильно побледнел. – Оглядываясь назад, можно сказать, что это была тактическая ошибка.

– Проклятье! Тераэт, помоги мне снять с него одежду. – Я пододвинулся к Турвишару, чтобы посмотреть, насколько серьезен был ущерб.

Весьма серьезен. Хотя кинжал и не нанес глубокой колотой раны, лезвие прошло весьма эффективно. Получалось, что Турвишар на протяжении всей битвы истекал кровью, но пока все сражались за свою жизнь, это можно достаточно легко игнорировать. Будь волшебник послабее, он наверняка истек бы кровью задолго до того, как превратил весь песок в стекло. Просто удивительно, что он не потерял сознания.

Я потянулся к ране, но Тераэт перехватил мою руку:

– Ты сказал, что исцеление здесь действует наоборот.

Я встретился с ним взглядом:

– Я был неправ. Сейчас все иначе. И он умрет, если я не исцелю его, так что давай выберем тот вариант, который даст ему хоть какой-то шанс. Вы двое должны быть готовы убежать.

Я скользнул взглядом за Первую Завесу и посмотрел на Турвишара. Вуаль выглядела не так, как я ожидал; вместо обычных радужных аур мир заполняли хаотические вихри, мерцающие уродливые фрактальные водовороты. В одном из направлений переплетения хаоса становились все сильнее, и я знал – был абсолютно уверен, – что, если я последую к источнику, в центре меня будет ждать Вол-Карот. Чем дальше от этого монстра, тем меньше эффект. Я остановился на мгновение, ожидая, пока вихри вокруг меня ослабнут, а затем коснулся ладонью бока Турвишара.

Пока я был с Де Монами, моя мать недолго обучала меня, но гораздо больше я узнал во время своего пребывания на контролируемом Черным Братством острове Инистхана. Тьенцо с энтузиазмом одобряла возможность лечить раненых товарищей – или ее саму, – если возникнет такая необходимость. И разве вы этого не знаете? Оказывается, у меня есть талант к целительству.

Я снова связал меж собой перерезанные артерии и вены, извлек бактериальную инфекцию, которая уже начала распространяться, и, наконец, подарил Турвишару энергию, необходимую ему для пополнения запасов крови. Я был доволен собой, Мия бы мной гордилась.

Разве что ее звали не Мия. Это была Хаэриэль. Я постарался не думать о своей матери.

Под конец Турвишар посмотрел на меня своими более чем черными глазами, и пусть он был слаб, но, по крайней мере, улыбался.

– Я даже не могу придраться к твоей технике. Спасибо.

Я улыбнулся ему:

– Не за что. Но тебе следует поспать. Это нужно, чтобы восстановить силы.

Турвишар кивнул:

– Сомневаюсь, что смогу, учитывая, что спать не на чем, но я постараюсь.

– Ха! Думаю, твое тело с тобой не согласится… – Я осекся, почувствовав запах жареного мяса.

Я оглянулся и увидел, что Джанель нагрела каменный пол, использовав его горячую поверхность для приготовления пищи. На мгновение меня охватила паника, но Джанель либо повезло, либо она работала с достаточно крошечными порциями энергии, чтобы избежать эффекта хаоса. А может быть, Тераэт помог, потому что именно он жарил куски вьючного животного, осторожно переворачивая мясо, чтобы поджарить обе стороны.

– К счастью, в особых приправах они не нуждаются, но, боюсь, нам придется есть их по-кирписски. – Он завернул кусок мяса в ткань, оставшуюся от шелкового халата, и протянул Турвишару.

– И что значит «по-кирписски»? – спросил я.

– Просто представь, что это вкусно[90]90
  Это действительно является отличным описанием практически всей кухни ванэ из Кирписа.


[Закрыть].

– Я безумно рада, что ты здесь, Тераэт, – сказала Джанель. – Я никогда в жизни не готовила. Я бы, наверное, просто дотла все это сожгла.

Эти слова вызвали одну из редких ярких улыбок Тераэта, которые заставляли облака расступаться и солнце сиять после месяца бурь. Я не успел отвернуться, и Тераэт поймал мой взгляд. На мгновение наши глаза встретились.

– Лови.

Тераэт перебросил мне все еще обжигающе горячий кусок. Я поймал мясо и принялся подбрасывать его на ладонях, пока оно не остыло, а затем вонзил в него зубы. Никаких специй. Никаких приправ. Это была самая вкусная еда, которую я когда-либо пробовал. Даже представлять ничего не требовалось.

Я подозревал, что это было больше связано с тем, что я был голоден, чем с качеством мяса.

Мы съели все мясо, которое разделал Тераэт. Поскольку у нас не было возможности его сохранить, не стоило оставлять его, чтобы оно испортилось. Ну нам ведь совершенно нечем было рисковать.

Оставалось только надеяться, что мы сбежим из Пустоши, прежде чем все умрем с голоду.

________________

– Кажется, я знаю, почему заклинание Турвишара дало обратный эффект, – сказал я после того, как мы, покончив с ужином, уселись, скрестив ноги, освещаемые тусклым красным светом, горевшим в туннеле.

– Ты имеешь в виду, узнал точно так же, как в прошлый раз? – поинтересовался Тераэт.

– С первой попытки это сложно объяснить, – вздохнул я. – Как бы то ни было, всякий раз, когда я смотрю за Первую Завесу, весь этот регион кажется… порченым. Повсюду плавают хаотические скопления. Мне кажется, чем сильнее заклинание, тем больше вероятность того, что ты можешь попасть в это скопление. А врата занимают довольно большую площадь. – Я намеренно не упомянул о том, что я сделал с Роламаром, или о том, что это весьма напоминало то, что сам Вол-Карот делал с людьми и предметами вокруг него.

Я отчаянно пытался об этом не думать.

– Как и человеческое тело. – Джанель откашлялась. – Я, конечно, не использовала свою силу специально, но… разве я не должна была тоже натолкнуться на такое скопление?

– Специально? То есть непреднамеренность ты понимаешь именно так? – Тераэт заломил бровь.

Джанель старательно не обращала на него внимания.

– Совсем не обязательно, Джанель, – сонно откликнулся Турвишар. – У тебя сильная аура без талисманов, в связи с чем она может служить буфером. Тебя может защищать твоя внутренняя сила. Именно поэтому в Академии учат не целиться в броню, и поэтому же для убийства волшебника лучше использовать кинжалы, а не мечи – они достаточно малы, чтобы быть защищенными аурой их владельца.

Я взглянул на Тераэта. Я всегда считал, что он использует кинжалы, потому что их легче спрятать.

– Предполагается, что ты спишь, – ткнул я пальцем в Турвишара.

– Но вы-то разговариваете! – Смешок Турвишара перешел в стон. – Кроме того, кто-нибудь из вас может ошибаться.

– Прости, Шарик, – Джанель.

Взгляд, которым он ее одарил, был столь восхитительно гневным, что я с трудом не расхохотался.

– Если это правда, – сказала Джанель, – мы, вероятно, сможем использовать магию, посмотрев за Первую Завесу, чтобы знать, что мы воздействуем на небольшую область или используем ее только на наших собственных телах.

– Это все равно слишком рискованно, – возразил Тераэт. – Мы все равно должны использовать как можно меньше магии!

– Разумеется! – отрезала она.

Глаза Тераэта сузились:

– Да что с тобой происходит?

– А, так мы сейчас будем говорить о том, что ты каждый раз сомневаешься или противоречишь всему, что я делаю или говорю? Я думала, мы уже это прошли.

– То, что я предлагаю быть более осторожными, не означает, что я противоречу всему, что ты делаешь или говоришь, – возразил Тераэт. – Ты ведешь себя безрассудно даже по твоим собственным меркам.

– Может быть, мне просто не нравится, что ты обращаешься со мной как с ребенком! – она повысила голос, Турвишар страдальчески вздохнул, и Джанель покачала головой и бросила на волшебника виноватый взгляд. – Прости, Турвишар.

Тераэт прищурился, изучая ее взглядом, а затем встал.

– Значит, я обращаюсь с тобой как с ребенком. Отлично! – Он повернулся ко мне. – Я собираюсь размять ноги. – и шагнул в темноту.

– Дай мне знать, если найдешь там няню, – крикнула Джанель ему вслед.

Молчание после ухода Тераэта стало напряженным и неловким.

– Ты ведь понимаешь, что он так со всеми обращается? – наконец сказал я. – Я имею в виду, я, конечно, не собираюсь оправдывать Тераэта, но он тебя не выделяет.

Джанель нахмурилась:

– А выглядит наоборот.

Я смерил ее долгим взглядом:

– Разве дело только в Тераэте?

Она скрестила руки на груди:

– Конечно!

Я ждал продолжения, заломив бровь. Джанель глубоко, судорожно выдохнула:

– Ладно, хорошо. Может быть, я веду себя так просто потому, что не могу поверить, что я позволила ему так обращаться со мной. Он превратил меня в приманку, использовал в качестве наживки, чтобы заставить тебя сотрудничать, иначе бы ты не согласился. Я позволила выставить себя дурой! А потом он забрал Коуна…

Джанель имела в виду не Тераэта. Она говорила о Релосе Варе.

– Знаешь, что Релос Вар сказал мне сразу после того, как я разбил кристалл управления и освободил Вол-Карота? – Я мрачно усмехнулся. – Он сказал: «Не расстраивайся; на этот трюк поймалось довольно много очень умных людей», подразумевая при этом, что к этому числу «очень умных людей» я совсем не принадлежу. Я просто придурок! – Я покачал головой. – Это не твоя вина.

– Я знаю, – сказала она. – Но легче от этого не становится. Он превратил меня в игрушку, которую можно использовать и выбросить. Я никогда его не прощу.

– Вполне справедливо, – согласился я. – Меня он превратил в Вол-Карота, так что, знаешь… Я последний человек, который предложит тебе его простить. Но… Ты хочешь поговорить о Коуне?

Джанель уставилась на дальнюю стену, хотя я сомневался, что она задумалась именно о ней.

– Я просто не понимаю. Я этого даже не предполагала! Я не…

– Думаю, Коун пытался нам все рассказать, – сказал я. – Мы просто… мы не поняли его сообщения. Ты как-то сказала мне, что Вар окучивал тебя, но на самом деле он окучивал именно Коуна. В конце концов, Релос Вар – глава его религии. И даже то, что Коун нам рассказывал, не показывало Вара в плохом свете. Он всегда был так мил с Коуном. Всегда приносил Коуну его любимые блюда. Релос Вар открылся ему, доверил секреты, заставил почувствовать себя особенным. Кто бы не поддался на это? Уж точно не я![91]91
  И ты поддался. Только тебя окучивал не Релос Вар. Как ты думаешь, что случилось на Инистахане?


[Закрыть]

– Я просто надеялась, что это могут быть какие-нибудь чары… – Джанель сжала кулаки на коленях, а затем медленно, палец за пальцем, разжала их. – Я не хочу верить, что Коун ушел по собственной воле. Я так хочу, чтобы он находился под каким-нибудь заклятием. – Она покачала головой. – Я знаю, на самом деле все было совсем не так. Коун думает, что поступает правильно. Что бы это ни значило.

– Эй, а я не хочу верить, что моя мать убила всех Де Монов, до которых могла дотянуться, но… – Я скорчил гримасу. – Мне очень жаль. Я знаю, что для тебя значил Коун.

– Значит, – поправила Джанель. – Он очень много значит для меня. Коун – мой лучший друг, Кирин. Он стольким пожертвовал ради меня, никогда ничего не прося взамен. И разве я принимала это как должное? Если бы я была рядом с ним…

Я подошел, сел рядом с Джанель и обнял ее. Возможно, при других обстоятельствах я бы этого не сделал, но моя спутница была родом из культуры, где физическому контакту придавали гораздо больше значения, чем в моей.

Джанель уткнулась лицом мне в грудь и крепко обняла.

Слабый красный свет, горящий в туннеле, отразился в глазах Турвишара, и я понял, что волшебник все еще не спит. Он молча и не шевелясь наблюдал за нами.

Я чувствовал, что в глубине туннеля, там, где я его не вижу, находится Тераэт. Я знал, что он остановился и обернулся. Что Тераэт наблюдает за нами из темноты.

Я прижал Джанель к себе и постарался выкинуть это из головы.