Текст книги "Берег счастливых встреч"

Глава 21

– Простите… – заговорила она. – Простите, если это невежливо, но… кто вы? Я могу ему что-то передать?

– Конечно… Я Марша Филиппосис, и… Джоэл действительно никогда не упоминал о нас?

– Нет, – ответила Флора, тревожась все сильнее и сильнее.

– Что ж, Марк – это мой муж, – он… он всегда был… Просто не знаю, как сказать… Мы друзья.

– Друзья.

Флора понимала, что нельзя утверждать, будто у Джоэла нет друзей. У него были приятели и знакомые юристы в большинстве городов мира, и все они всегда были рады видеть его. Но насколько знала Флора, у Джоэла не было по-настоящему близких друзей. Таких, как Лорна для Флоры. Но ведь и у большинства людей, пожалуй, нет таких…

– Можешь ей сказать! – прокричал мужской голос.

– Ладно. В общем, так, дорогая… Марк был психотерапевтом Джоэла. Когда Джоэл был намного моложе. Но теперь мы… друзья.

– Друзья, которые не заглядывают друг к другу, когда они в одном городе! – добавил Марк.

Марша и Марк прекрасно дополняли друг друга.

– Ну… да. Но мы надеялись, что раз уж Джоэл здесь, мы могли бы вместе поужинать… Вы не хотели бы прийти, дорогая? Сегодня вечером.

– Э-э-э… я не знаю, какие у Джоэла планы.

Марша засмеялась. Она прекрасно помнила, какие планы обычно бывали у Джоэла: зайти в ближайший бар, подхватить самую красивую из девушек и уйти с ней. Поэтому Марше очень хотелось познакомиться с девушкой, которая сумела – наконец-то! – приручить этого странного серьезного трудоголика, которого она знала с тех пор, как тот был совсем еще ребенком. Марше трудно было представить эту шотландку, в воображении Марши она походила на блуждающий огонек: нечто странное, экзотическое, некое чарующее существо…

– Я ему позвоню на сотовый, – сказала Марша. – Он, скорее всего, выключен, но, если позвонить четыре-пять раз, Джоэл в конце концов обычно отвечает.

Флора подумала, как свободно Марша должна была чувствовать себя с Джоэлом, чтобы звонить ему четыре или пять раз подряд. Немногие решились бы на такое.

Флора осторожно вышла из отеля, сразу расслабившись под теплым солнечным светом. Ох, как это было замечательно после долгих темных месяцев на Муре! Флора заранее проверила, достаточно ли в ее сумке крема от загара: кожа островитян и жаркое солнце не слишком подходили друг другу, – а потом, несмотря ни на что, ощутила удивительную внутреннюю свободу, шагая в шумной толпе и ни на кого не обращая внимания. Первые лучи солнца после унылой зимы, решила она, безусловно, стоят того, чтобы ими насладиться. Она вдыхала горячий запах нью-йоркских улиц – запах хот-догов, сухих крендельков, бензина, духов, винных погребков, – и ей все это нравилось. Флора чувствовала, как солнце согревает ее тело, пробираясь сквозь одежду. Ей хотелось вскинуть вверх руки, принимая солнечную ванну.

Вот только…

Ладно, прошлый вечер был…

Он был ужасен, отрицать не приходилось. Абсолютно противоположным тому, на что надеялась Флора. Джоэл не подхватил ее на руки. Не был ошеломлен ее появлением. Никакого радостного изумления, никаких страстных поцелуев в тени огромнейших в мире зданий, никаких прогулок по известным местам, никакого перерыва в работе, чтобы они могли вести себя как…

Флора была честна с собой. Как настоящая пара. Ну да, иной раз она ощущала именно это: они были как два моряка, выброшенные вместе на необитаемый остров, они цеплялись друг за друга ради сохранения рассудка и сохранения жизни среди обломков их собственных сердец…

Но так быть не должно, поклялась себе Флора. Все должно быть лучше.

Флора смягчила похмелье огромным стаканом свежевыжатого сока и здоровенной упаковкой крендельков с перцем – они оказались чрезвычайно вкусными и, скорее всего, были не слишком полезны, хотя Флоре не помешал бы их рецепт. А потом пошла к Эмпайр-стейт-билдинг, хотя довольно быстро поняла, что, с учетом длины кварталов в этом городе, прогулка окажется дольше, чем она предполагала, и что это не похоже ни на одну из улиц, на какой она бывала прежде.

Но все это не имело значения. Флора зачарованно смотрела вокруг: на людей, на витрины магазинов, на дома, уходящие вершинами в небо… и везде царила деловая суета. Может быть, думала Флора, она и сумела бы вписаться во все это. То есть пока она не дошла до Эмпайр-стейт-билдинг и не присоединилась к бесконечной очереди других туристов. Но все же…

Флора задумчиво посмотрела на свой телефон. Что, если Джоэл не позвонит ей? Что, если она проделала весь этот путь зря и так его и не увидит по-настоящему? Флора постаралась придумать, как все это представить Лорне, которая уже прислала ей несколько завистливых сообщений, требуя фотографий. Но у Флоры ни одной не было. Она заглянула в «Инстаграм» Финтана – да, теперь у Финтана был свой «Инстаграм», и можно было узнать о том, как они с Колтоном летают в разные места и как романтично проводят там время.

Флора изо всех сил старалась не завидовать отношениям брата, но не оставалось ни малейших сомнений в том, кому теперь достается все веселье, – пусть даже Финтан не сделал для этого ничего, а просто сидел в холодном амбаре и целых три года после смерти их матери готовил там сыры.

Подумав, Флора отправила Джоэлу сообщение:

Прости за вчерашний вечер… я не привыкла к американской выпивке!!

Сначала она поставила множество восклицательных знаков, потом рассудила, что это будет походить на отчаяние, и стерла их. Потом решила, что без них сообщение выглядит слишком мрачно, и снова поставила один, потом еще один и решила, что: а) это то, что надо и б) она сходит с ума.

Флора отправила сообщение и, сдерживая дыхание, постаралась не проверять телефон каждые десять секунд, пока очередь продвигалась вперед.

– Джоэл! Ты нам даже не сказал, что привез в Нью-Йорк кое-кого!

Марша стремительно бросилась в разговор: она не дала Джоэлу шанса что-нибудь сказать, сообщить, что он слишком занят, или пустить в ход свои обычные отговорки. Она буквально наседала на него. Обычно Джоэл леденел или начинал грубить, сталкиваясь с таким поведением. Но он ничего не имел против такой манеры Марши. Ему это даже нравилось. Это показывало, как хорошо она его знает, знает его скрытую суть.

– Так, значит, это она? Та самая девушка?

Джоэл вспомнил, как накануне вечером Флора ругалась на тротуаре перед отелем, и застонал. Ему действительно не хотелось видеть лица Филиппосисов, если такое случится снова. Он понимал, что им хочется с ней познакомиться, но он ведь совершенно не представлял, чего они ожидают. Может, думают увидеть очередную похожую на модель красотку? Шикарно разодетую? Марша всегда выглядела безупречно. Но она ведь была женщиной Нью-Йорка. Смогут ли они увидеть, что во Флоре есть нечто большее… что, возможно, у нее нет идеального маникюра, но зато есть доброе сердце и огненный дух?

Наедине Джоэл воспринимал их с Флорой как пару – и это принадлежало только им одним, – но проявлять это при дневном свете… Но, осознал он, время пришло. У него не было отношений в общепринятом смысле, но теперь… Видимо, он должен это сделать. Это было то, чего хотела Флора, конечно, то самое. А Марк и Марша были… ну, они были чем-то больше всего похожим на семью для него. Это должно быть сделано.

В общем, Марша чрезвычайно удивилась – она-то приготовила с десяток причин, почему Джоэл должен привести Флору на ужин, – когда он лаконично ответил:

– Да, конечно. Значит, я могу привести ее на ужин?

Марша была так ошеломлена, что чуть не утратила дар речи. Но быстро опомнилась.

– Джоэл, – произнесла она, – ты ведь хорошо себя ведешь с ней?

Пауза после этих слов сказала им обоим то, что им нужно было знать.

– Бросай работу! – потребовала Марша. – Сегодня суббота!

Джоэл посмотрел на документы. Колтон загрузил его так, что это было даже не смешно. Кое-что уже было сделано, и Колтон ожидал, что и со всем остальным Джоэл справится.

– Увидимся позже! – заявила Марша, вешая трубку.

Флора была на вершине Эмпайр-стейт-билдинг, любовалась одним из самых прославленных в мире видов, то есть делала то, о чем мечтала всю жизнь с тех пор, как посмотрела фильм «Неспящие в Сиэтле» четыре раза подряд за одни выходные. И при этом только и делала, что проверяла свой телефон.

Это неправильно, твердила она себе. Эта бесконечная нервотрепка. Джоэл ее бойфренд. Ладно, он никогда не произносил этого слова… но, с другой стороны, он же перебрался за тысячу миль от мира на крошечную точку посреди Северного моря, чтобы быть с ней… И если это не некое обязательство, то что это? Если ему просто понравился остров, он мог переехать на него, но не жить с Флорой.

Флора всматривалась в потрясающее окружение, пытаясь разглядеть необычную способность Нью-Йорка быть таким странным и одновременно невероятно знакомым, она делала фотографии для других, для счастливых пар и старалась не выглядеть такой уж несчастной. Она поискала в «Гугле», где лучше всего пообедать, и получила тысячи и тысячи рекомендаций, но, глядя на список заманчивых с виду ресторанов, пожелала себе испытать хотя бы легкий голод.

Она уже повернулась, чтобы пойти к выходу, когда пискнул ее телефон. И почему-то Флора сразу поняла, что это Джоэл – к добру или к худу.

– Привет.

– Как ты себя чувствуешь?

Слегка веселый тон Джоэла заставил Флору закрыть глаза от всеобъемлющего облегчения. Она ведь была уверена, что он найдет повод стать еще более отстраненным, рассердившись на нее за пьяный выговор. А он говорил вполне нормально.

– Ужасно, – честно призналась она.

– Вот и хорошо, – сказал Джоэл. – Мне следовало предупредить тебя насчет американской выпивки. Хотя тебе в любом случае не следовало глотать четыре коктейля за полчаса.

– В «Харборс рест» не слишком увлекаются коктейлями, – пробормотала Флора.

– Верно, – согласился Джоэл. И вздохнул. – Но как бы то ни было… вечером… ты бы не хотела… Есть тут люди, с которыми мне хотелось бы встретиться.

Флора напряглась. Должно быть, речь шла о той леди, что звонила ему.

– Надо проверить мое расписание, – ответила она.

И Джоэл засмеялся.

Остаток дня Флора провела в состоянии, близком к панике, она бродила по Пятой авеню, парализованная выбором и качеством вещей, которые предлагали магазины, – и пыталась найти что-то подходящее для себя. Она заблудилась в магазине «Сак», побродила в «Блумингдейле», слишком ошеломленная, чтобы даже подойти близко к чему-то, чуть не ослепла в обувном отделе и наконец осознала, что в ее жизни вообще редко бывали нужны летние наряды, поэтому она просто не умела их выбирать.

Джоэл уставился на телефон. Уставился на ноутбук. Подумал о том, что может вечером сказать Марша, потом крепко выругался и отправился на встречу с Флорой.

Он ненадолго встревожился насчет того, что могут подумать Марша и Марк, но они ведь никогда прежде не знакомились с его девушками, девушки редко задерживались у него надолго, да если и задерживались, у него не было ни малейшего желания знакомить их с кем бы то ни было. Джоэл ненавидел – и презирал – этих девиц, тут же менявших выражение лица, услышав о его прошлом, – как будто сразу начинали думать о нем как о некоем раненом птенчике, которого только они могут вылечить, так что чаще всего Джоэл просто ничего им не рассказывал. С Флорой все было по-другому, она сама была ранена смертью матери, и казалось, у них есть нечто общее, понятное им обоим. Хотя на самом деле и она не могла понять все по-настоящему. Потерять любимую матушку – совсем не то же самое, что вообще не иметь матери.

Но Марша и Марк… От них скрывать было нечего. Марк знал все его детские проблемы, а Марша, как догадывался Джоэл, интуитивно понимала все остальное.

Он надеялся, что им понравится Флора. Надеялся, что они сочтут его достаточно хорошим для нее.

Он нашел ее в полной панике на Пятой авеню, в магазине «Зара», где она тащила в примерочную целую груду разного барахла. Флора выглядела разгоряченной, раскрасневшейся, – солнечные дни явно были не для нее, – ее волосы, связанные в хвостик, повлажнели. Джоэл посмотрел на яркие платья в ее руках. Ни одно из них, насколько он понимал, ей не подошло бы.

– Развлекаешься? – мягко поинтересовался он.

– Вообще-то, нет, – сердито откликнулась Флора. – В Америке какие-то странные размеры и все такое яркое, я выгляжу совсем бледной…

– Это потому, что ты полупрозрачная.

– И ничего, абсолютно ничего мне не подходит, все другие потрясающе выглядят в таких цветах, а я кажусь какой-то полинявшей.

Джоэл не был уверен, что это значит, но догадался, что ничего хорошего. Он посмотрел по сторонам. Да, подумала Флора, можно не сомневаться: Джоэл отлично разбирается в одежде… Он каждый день ходил в костюмах, но они слегка отличались – в лучшую сторону – от костюмов других мужчин: имели более плавные линии, немножко другое расположение пуговиц, особое качество рубашек… Джоэл не был каким-нибудь денди, нет, просто он без усилий выбирал то, что больше всего ему подходило. Та жизнь, которую он вел… Все вокруг него одевались хорошо. Флора ни за что не решилась бы подарить ему что-нибудь серьезнее галстука.

Она вздохнула.

А Джоэл, хмурясь, оглядывал ее.

– Что?

– Не уверен, что это тот магазин, который тебе нужен, – сказал он. – Зара – испанка. Ее одежда предназначена для прекрасных загорелых сеньорит, которые ужинают в одиннадцать вечера. Пойдем отсюда.

Флора послушно пошла за ним, а он уверенно привел ее в очень тихий уголок универмага «Бергдорф Гудман», на четвертом этаже. Флора с подозрением покосилась на него.

– Что? – спросил он. – Я встречался со множеством моделей.

– Что ж, от этого мне сразу стало лучше, – пробормотала Флора.

– С ними ужасно-ужасно скучно. Нам что, необходимо снова к этому возвращаться?

Флора посмотрела на продавщицу, у которой была такая же светлая кожа, как у самой Флоры, но при этом коротко подстриженные черные волосы и яркая оранжевая губная помада.

– Нет, – согласилась она.

– Хорошо. – По губам Джоэла скользнула улыбка. – Позволь мне самому этим заняться.

И Флора с тихим изумлением стала наблюдать за тем, как Джоэл быстро пошел между рядами вешалок, снимая какие-то платья, оглядывая Флору и большинство возвращая обратно.

Наконец он вернулся с тремя вещами.

Первым было странное платье очень бледного розового цвета, как будто выгоревшее, с мягким верхом из эластичной ткани и шелковой юбкой, отливавшей голубым и зеленым, казавшейся слишком уж пышной и легкой, и Флора едва ли вообще обратила бы на него внимание. Но юбка колыхалась вокруг ее ног, когда Флора двигалась, и она, с ее бледными волосами и белыми плечами, выглядела совсем как русалка.

Вторым было тоже очень светлое серебристое полупрозрачное платье с крошечными, почти незаметными веточками цветов, вышитых по верхнему слою ткани. Внутренний слой представлял собой невообразимо удобный шелковый, облегающий тело чехол, и при этом наружная часть спадала до пола. В ту самую секунду, когда Флора надела его, она вдруг стала двигаться не так, как прежде, платье заставляло ее быть элегантной и гибкой, непохожей на потомка викингов. Это было словно видением некоего совершенно другого человека, не того, каким она могла бы быть, подумала Флора, в особенности когда Джоэл подошел к ней и осторожно снял резинку с ее волос и те рассыпались по ее плечам.

– Вот теперь ты настоящий морской дух, – сказал он.

А третье платье было бледнейшего зеленого цвета, из рубчатой ткани, оно открывало плечи, было довольно облегающим и требовало обуви на каблуках. И оно определенно было очень сексуальным.

– О да! – одобрительно кивнул Джоэл. Он сидел в просторном кресле и перелистывал журналы, подняв взгляд, когда Флора вышла из примерочной.

– Правда?

Флора повернулась вокруг себя. И ярко порозовела, а Джоэл вдруг ощутил прилив желания, просто глядя на нее. Как же ему нравилось то, как она заливается краской… Он посмотрел по сторонам, проверяя, насколько безлюдно пространство вокруг примерочных кабин. Неприятного вида продавщица тут же вскинула голову, словно почувствовав, что у него на уме.

– Идем! – быстро сказал Джоэл, бросив взгляд на часы. – Успеем еще забежать к себе и переодеться.

Флора посмотрела на ярлычок с ценой. Цена была запредельной.

– А-а-а… – пробормотала она.

Джоэл махнул рукой.

– Да перестань ты, пожалуйста! – И через плечо бросил продавщице: – Все три.

– Нет, Джоэл, не надо!

Джоэл встряхнул головой.

– Мне так хочется! – Он притянул Флору к себе. – Ты единственная из всех женщин, каких только я знал, кто не требует подарков.

Флора судорожно сглотнула. Она понимала, что это комплимент. Но казалось, что Джоэл также и предостерегает ее.

Она выбросила эту мысль из головы, снова переодеваясь, а продавщица уложила платья в коробки, обернула шелковой бумагой и перевязала, и они с Джоэлом быстро пошли обратно через толпу. Джоэл начал целовать Флору еще до того, как они очутились в лифте отеля. Флора с виноватым видом оглянулась, потом, сообразив, что здесь ее никто не знает и всем плевать, поцеловала его в ответ. А Джоэл практически внес ее в лифт, и они ничего уже не замечали вокруг, хотя портье и таращилась на них, не скрывая зависти.

Марша и Марк жили на окраине города. Флора и Джоэл были еще слегка возбуждены и хихикали, когда, немного позже, явились к ним. Флора была в серебряном платье. Джоэл мысленно сделал заметку для себя: нужно купить Флоре подходящие к платью серьги.

Филиппосисы обитали в роскошном многоквартирном доме со швейцаром, в Верхнем Ист-Сайде. На Флору произвели немалое впечатление лифт, обшитый дубовыми панелями, и прекрасный паркет, как и виды на парк, открывавшиеся из окон.

Марша встретила их у двери и сразу понравилась Флоре. Это была маленькая женщина с короткими каштановыми волосами и пухлой фигуркой, одетая в нечто явно дорогое. В прихожей стояли большие вазы с лилиями, лился мягкий свет. У Марши были темные круглые глаза, которые замечали абсолютно все, включая и тот факт, что бедная девушка, как отметила для себя Марша, надела это платье в первый раз. И Марша с любопытством подумала, не взялся ли Джоэл за свои прежние штучки, пытаясь управлять всем, что находится поблизости от него.

Джоэл наклонился и легонько поцеловал Маршу, но не успел вовремя уклониться, и она, протянув вверх руки, крепко обняла его.

– Могу поклясться, что ты до сих пор растешь, – сказала Марша.

– Марша, мне, вообще-то, уже тридцать пять.

– Ну и что?

Появился Марк, в руках у него была деревянная ложка, на плече – чайное полотенце. Флора почувствовала, как расслабился стоявший рядом с ней Джоэл.

– Здравствуйте, сэр, – уважительно произнес Джоэл.

– Входите-входите! – просиял улыбкой Марк.

У него была короткая седая бородка, глаза поблескивали. Флора сразу ощутила тепло и интеллигентность этих людей и позавидовала им.

– А вы, должно быть, Флора, та самая подруга из Шотландии?

Он не пытался изобразить шотландский акцент, как то делали многие американцы, и за это Флора была ему благодарна.

– Выглядишь чудесно, – сообщила Марша.

Флора оказалась совершенно не тем, чего ожидала Марша. Она предполагала, что увидит одну из любимых Джоэлом высоченных блондинок. Впрочем, она всегда подозревала, что блондинки совершенно не тот тип, который подходит Джоэлу, но именно такие девушки считались наиболее желанными в кругу Джоэла, так что у него просто не оставалось выбора, так же как в тех случаях, когда речь шла о часах, или квартире, или чем-то еще: все должно быть наилучшим.

Но эта девушка была совсем не такая. Она не походила ни на кого из тех, кого Марша видела прежде, а ведь она жила в Нью-Йорке, а значит, со временем повидала все возможные типы. Но… Бледные волосы, кожа почти как у альбиноса, странные серебристые, голубовато-зеленые глаза… Вы бы даже не заметили ее с первого взгляда, она казалась такой средней… но стоило присмотреться, и она ошеломляла. Когда Флора говорила, ее не сразу можно было понять, но сам ее голос звучал для Марши как музыка. Пожалуйста, мысленно попросила она, пусть она будет доброй. Но не слишком доброй.

– Ну и как вам понравился Нью-Йорк?

– Он изумителен! – ответила Флора. – И вот что странно… мне кажется, словно я его уже знаю. И еще тут жарко.

– О, мне кажется, весна нынче довольно прохладная, – удивилась Марша.

– Жарко по сравнению с теми местами, откуда я родом.

– Что ж, тогда не приезжайте в июле… Выпьете немножко мартини?

– Только чуть-чуть, пожалуйста, – ответила Флора.

Джоэл усмехнулся.

– Прекрати! – прошипела ему Флора, когда они вошли в кухню-столовую с потрясающим видом из окон. – О, как замечательно! – воскликнула Флора, когда они вышли на террасу.

Джоэл задержался в кухне, где Марк готовил мусаку – рубленую баранину по-гречески, – и вкратце рассказал ему о своей новой работе.

Марк серьезно кивал.

– Итак, – произнесла Марша, начиная разговор.

Флора вспомнила то, что она слышала об американцах: что они совершенно не церемонятся, задавая прямые вопросы.

– Значит, ты – та самая.

– Ой, я об этом ничего не знаю, – возразила Флора.

Но ее, конечно, втайне взволновали эти слова – в особенности притом, что она понемножку прихлебывала мартини, невероятно крепкий, но очень вкусный. Она посмотрела на длинные линии автомобильных огней внизу, на парк…

– Ты единственная, кого он привел познакомиться с нами, – сообщила Марша. – А мы его знаем с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет.

Флора продолжала смотреть вниз.

– И каким он был тогда?

Марша немного подумала:

– Умным. Печальным. Таким замкнутым, что его невозможно было заставить раскрыться. Не уверена, что нашлись бы еще такие же. И что кто-то сумеет заставить его… – Марша оставила висеть в воздухе незаданный вопрос.

– А что случилось… Джоэл мне рассказывал, что вырос под опекой. Но почему? Что произошло? Он никогда об этом не говорил, а мне казалось неправильным спрашивать.

– Я ведь не читала его опекунское дело, – пожала плечами Марша. – Так что я не знаю. Но скажу тебе вот что. Когда другим подопечным исполнялось восемнадцать, Марк официально спрашивал их, хотят ли они найти биологических родителей. – Она отпила немножко из своего бокала. – Но в случае Джоэла он этого вопроса не задал.

– И его так и не усыновили? Не нашлось семьи, которая захотела бы оставить его у себя?

– Система не всегда срабатывает, увы, – покачала головой Марша.

– А как насчет… у вас есть дети?

– Да, – кивнула Марша. – Конечно, мы могли бы усыновить Джоэла. Но в профессиональном смысле это было неприемлемо. И наши собственные тогда были слишком малы. Но мы… мы старались делать для него все, что могли.

– И он очень вам благодарен, – заметила Флора.

Марша чуть заметно скривилась:

– Я вовсе не хочу его благодарности. Мне бы понравилось, если бы он воспринимал нас как нечто само собой разумеющееся, не скрывал свои желания. Я бы предпочла, чтобы нам не пришлось просить его о встречах… – Она посмотрела на Флору. – Но тебе не следует расспрашивать меня. Ты ведь это понимаешь?

Флора кивнула.

– Такова любовь, – продолжила Марша. – Понимать кого-то и быть полностью понятым. Без посторонней помощи.

И Флора молчала, когда они снова вернулись в кухню, где Джоэл и Марк углубились в обсуждение сложностей возможной процедуры импичмента, и обе женщины интуитивно сразу поняли, что это их способ сказать, как они друг друга любят.

Вечер прошел чудесно, Марк и Марша рассказывали об ужасной поездке в Италию, – в программу тура, похоже, сознательно включили самые безумные отели. Еще говорили о том, что Марк отказался уйти на пенсию, подчеркнув, что половина тех людей, которых он знает, несчастны из-за того, что потеряли цель в жизни, к тому же он любил свое дело. Марша рассказывала о курсах интерьерного дизайна и о том, что их посещали какие-то несуразные женщины. Джоэл, как обычно, говорил мало, но смеялся вовремя, и никто из хозяев не сделал того, чего Флора боялась больше всего: не стал расспрашивать молодую пару об их планах на будущее или о том, куда они собираются.

В половине одиннадцатого Флора, потерявшаяся во временных поясах, невольно зевнула, и Марк тут же встал, чтобы проводить гостей. Джоэл сперва заглянул в ванную комнату, а потом они ушли и оба думали, что все прошло прекрасно, как и следовало ожидать. Флора заснула в машине, прислонившись к Джоэлу, но в ее ушах продолжали звучать слова Марши. И она, кивая в ответ, поклялась, что сделает это: поймет Джоэла до конца.