Текст книги "Отражение"

Это правда.

– Говорить не так интересно. – Я обернулся к ней. – Так у тебя есть еще вопросы, Котенок?

– Почему ты так меня называешь?

– Потому что ты похожа на пушистого котенка: шипит, но не кусает.

Она скривила губы в усмешке.

– Фиговое объяснение.

Я пожал плечами.

Кэт снова помолчала.

– Как думаешь, поблизости есть другие Аэрумы?

Трудный вопрос. Я запрокинул голову и бросил на Кэт испытующий взгляд, стараясь определить, действительно ли она хочет знать правду.

– Они всегда где-то рядом.

– И они охотятся за вами? – тихо уточнила Кэт.

Я поднял глаза к небу.

– Это основная цель их существования. Без нашей силы они… как люди, только злые и бессмертные. Их сознание направлено только на разрушение.

– Ты их… много убил?

– Ага. – Я перевернулся на бок, лицом к Кэт. – Я счет потерял, со сколькими мне пришлось драться и скольких убить. А теперь, когда ты так светишься, наверняка заявятся и другие.

Девушка мгновенно подняла глаза.

– Тогда зачем ты остановил тот грузовик?

– А что, лучше было бы, если бы он тебя раздавил в лепешку? – Я повторил слова, которые Кэт сказала в ту ночь.

– Но почему? – не сдавалась она.

Я стиснул зубы.

– Честно?

– Да.

– Если отвечу, то заработаю поощрительные баллы? – тихо уточнил я.

Кэт глубоко вздохнула, подняла руку и убрала прядь волос, которая упала мне на лоб. Ее пальцы коснулись моей кожи. Я застыл и на мгновение зажмурился. Это нежное, невинное прикосновение подействовало на меня как удар.

– Зависит от того, как ты ответишь на вопрос, – сказала Кэт.

Я открыл глаза и увидел, как Кэт побледнела. Она убрала руку и тихонько вздохнула. Я лег на спину, касаясь рукой ее руки.

– Следующий вопрос?

Кэт сложила руки на животе, но не отодвинулась от меня.

– Почему ваша сила оставляет след?

Ну хотя бы не такой каверзный вопрос.

– Люди для нас – как светящиеся в темноте футболки. Так что, когда мы используем свою силу и рядом оказывается кто-то из людей, вы поневоле впитываете наш свет. Потом это сияние исчезает, но чем больше усилий мы прилагаем, чем больше стараемся, тем след ярче. То, что Ди превратилась в тебя, практически не оставило следа. А вот случай с грузовиком или то, что я тогда отпугнул медведя, – такие проявления силы оставляют заметный отпечаток. Если же наше воздействие еще сильнее – например, когда мы кого-то лечим, – то и след держится дольше. Он не такой яркий, – по крайней мере, мне говорили, что ничего особенного, – но почему-то долго не проходит. Мне надо было вести себя при тебе осторожнее, – продолжал я. – Когда я отпугнул медведя, я использовал вспышку света, а это очень похоже на лазерные лучи. Она оставила на тебе такой заметный след, что его заметил Аэрум.

– Ты про тот вечер, когда на меня напали? – севшим голосом уточнила Кэт.

– Да, – я потер ладонью лицо. – Аэрумы появлялись здесь не слишком часто: они уверены, что Лаксенов тут нет. Бета-кварц, из которого состоят горы Сенека, блокируют следы выбросов нашей энергии, скрывают их. Вот, кстати, почему именно в этом месте нас много. Но один все-таки сумел что-то пронюхать. Он увидел на тебе след и заподозрил, что где-то рядом должен находиться хотя бы один Лаксен. Это я виноват.

– Ты ни при чем. Не ты же на меня напал.

– Но фактически именно я навел его на тебя, – пояснил я.

Кэт поняла, что я имею в виду, и побледнела. В глазах ее мелькнул страх. Меня это больно задело, и я в который раз задумался о том, стоило ли ей обо всем рассказывать.

– И где он теперь? Все еще поблизости? – спросила девушка. – Он вернется? Что…

Я взял ее руку и легонько пожал.

– Успокойся, Котенок. А то сердечный приступ заработаешь.

Она открыла рот.

– Не заработаю я никакой приступ.

– Точно?

Ее рука в моей руке казалась такой маленькой и теплой.

Девушка снова закатила глаза.

– Да.

– Он уже не опасен, – пояснил я.

Кэт повернула голову ко мне.

– Ты… ты его убил?

– Да-а, что-то в этом роде. – Я не хотел ее пугать, но она должна была знать, что я убью любого, кто угрожает моей сестре… и ей.

– Как это – «что-то в этом роде»? То есть ты сам не знаешь, убил его или нет?

– Ну хорошо. Я его убил. – Я услышал, как девушка задохнулась от изумления. – Они наши враги, Котенок. Если бы я его не остановил, он убил бы меня и всю мою семью, но сперва отобрал бы у нас силу. Мало того: он привел бы сюда других Аэрумов. И Лаксенам угрожала бы опасность. Тебе, кстати, тоже.

– Но как же быть с грузовиком? Я же теперь свечусь еще ярче, – заметила она. – Значит, меня заметит еще кто-то из Аэрумов?

Где один Аэрум, там еще трое. Но, может, на этот раз нам повезет.

– Будем надеяться, что больше их поблизости не окажется. След на тебе со временем испарится, и ты будешь в безопасности.

– А если нет?

– Тогда я убью их тоже. – И это была правда. – Некоторое время тебе придется держаться поближе ко мне. Пока след не исчезнет.

– Вот и Ди говорила что-то в этом роде. – Кэт прикусила губу. – Значит, ты больше не хочешь, чтобы я держалась от вас подальше?

– Какая разница, чего я хочу. – Я посмотрел на наши руки, и до меня вдруг дошло, что я пальцем черчу на ее ладони буквы алфавита. Надо же. – Будь моя воля, твоего бы духу тут не было.

Кэт вырвала руку.

– Не нужна мне такая правда.

– Ты не понимаешь, – возразил я. Я хотел, чтобы Кэт поняла: мы влипли исключительно из-за того, что она отказывалась держаться от нас подальше. Я не хотел причинять ей боль, но должна же она понимать, что поставлено на карту. – Сейчас ты можешь привести Аэрума прямо к моей сестре. А я должен ее защищать. У меня, кроме нее, никого не осталось. И остальных я тоже должен защищать, поскольку я обладаю наибольшей силой. Это мой долг. Так что, пока на тебе этот след, я не хочу, чтобы ты без меня ходила куда-то с Ди.

Кэт села лицом к берегу.

– Думаю, мне пора возвращаться.

Дьявольские силы, она так ничего и не поняла. Кэт попыталась встать, но я поймал ее за руку, и ее кожа моментально нагрелась под моей ладонью.

– Тебе сейчас нельзя ходить одной. Пока след не исчезнет, я должен тебя сопровождать.

– Мне не нужна нянька. – Девушка упрямо вздернула подбородок. – Но я не буду общаться с Ди, пока он не погаснет.

– Ничего-то ты не понимаешь. – Мне до смерти хотелось ее встряхнуть. – Если Аэрумы доберутся до тебя, они тебя не убьют. Тот, у библиотеки, играл с тобой. Он хотел, чтобы ты умоляла его о пощаде, тогда он заставил бы тебя привести его к нам.

– Дэймон…

– У тебя нет выбора. Пока что ты очень опасна. Для моей сестры. А я не могу позволить, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Кэт вспыхнула от злости.

– А когда след исчезнет? Тогда что?

– Я бы предпочел, чтобы ты держалась от нас подальше, но едва ли такое возможно. Ты нравишься Ди. – Я отпустил ее локоть и отклонился назад. Я не помнил себя от раздражения. – И если на тебе не будет очередного следа, дружите на здоровье.

Кэт сжала кулаки.

– Я так рада, что получила твое разрешение.

Я делано улыбнулся. Ну как еще ей объяснить? Ей угрожала опасность. И она сама представляла опасность. Так что… ничего личного.

– Я уже потерял брата из-за того, что он связался с человеческой девушкой. И не хочу потерять сестру.

– Ты говоришь о своем брате и Бетани, – уточнила Кэт.

– Мой брат влюбился в нее… и теперь они оба мертвы.

Глава 16

Иногда Кэт можно было читать, как книгу с картинками: все, о чем она думала и что чувствовала, было написано у нее на лице. Я увидел, как раздражение сменилось сочувствием, от которого мне сделалось неловко.

– Но что произошло? – тихо спросила она.

Мне очень не хотелось отвечать на ее вопрос. Меня так и подмывало нахамить ей, чтобы она забыла, о чем спрашивала. Но на самом деле мне нужно было с кем-то об этом поговорить – по-настоящему, откровенно. И я решился.

– Доусон познакомился с Бетани. Могу поклясться, что это была любовь с первого взгляда. Кроме нее, он никого и ничего не замечал. Мэтью – мистер Гаррисон – его предупреждал о последствиях. И я тоже ему говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет. Что мы не можем строить отношения с людьми.

Я посмотрел поверх плеча Кэт на деревья.

– Ты не можешь себе представить, до чего это трудно. Мы все время должны скрывать, кто мы на самом деле, и даже среди себе подобных нам надо соблюдать осторожность. У нас столько правил… Министерство обороны и другие Лаксены не хотят, чтобы мы смешивались с людьми. Такое ощущение, будто в правительстве считают нас животными, низшими существами.

– Но вы же не животные, – горячо возразила Кэт. Так мило, что она бросилась меня защищать, хотя я этого вовсе не заслуживал.

– Каждый раз, когда мы оформляем какие бы то ни было документы или подаем куда-то заявку, за этим следят военные, – я с отвращением покачал головой. – Хочешь получить водительские права? Министерство в курсе. Надумал поступить в колледж? Им это известно. Разрешение на брак с человеком? И думать забудь. А если мы хотим переехать, должны проходить регистрацию.

– И за всем этим следит Министерство обороны? – ошеломленно спросила Кэт.

Я сухо рассмеялся.

– Это же ваша планета, а не наша. Ты сама сказала. Тем более что мы живем на государственные средства, вот нас и держат в узде. Время от времени устраивают неожиданные проверки, так что не спрячешься. Им надо знать, что мы на месте. И это еще не все. Мы должны найти себе пару среди Лаксенов и остаться в городе.

Она впилась в меня взглядом.

– Так нечестно.

– Более чем. – Я сел и оперся о согнутые колени. – Так легко чувствовать себя по-человечески. Я знаю, что я не человек, но я хочу того же, что и все люди… – Что я несу? Я откашлялся и продолжал: – В общем, между Доусоном и Бетани что-то случилось. Уж не знаю, что именно. Он мне так и не сказал. Однажды в субботу они пошли в горы. Он вернулся поздно, весь оборванный и в крови. С того дня они стали ближе, чем когда бы то ни было. Если до этого Мэтт и Томпсоны ни о чем не догадывались, то теперь заподозрили. А в следующие выходные Доусон и Бетани пошли в кино и уже не вернулись.

Кэт закрыла глаза.

– На следующий день представители МО нашли Доусона в Мурфилде. Его тело было выброшено в лес, как мусор. Мне даже попрощаться с ним не дали: власти опасались, если кто-нибудь его увидит и все откроется. Когда мы умираем или получаем ранения, мы принимаем свой настоящий облик.

– А ты уверен, что он… мертв? Ты же не видел его тела, – тихо проговорила Кэт.

– Я знаю, что на него напали Аэрумы. Лишили его силы и убили. Будь он жив, нашел бы способ связаться с нами. Тела Доусона и Бетани просто забрали. Ее родители никогда не узнают, что сталось с их дочерью. Доусон, видимо, каким-то образом оставил на ней след, и Аэрумы вычислили его. Это все, что нам известно. Другого объяснения быть не может. Они не в состоянии чувствовать нас на этой территории. Значит, Доусон совершил какую-то огромную ошибку.

– Мне очень жаль, – прошептала Кэт. – Я понимаю, что слова сейчас ничего не значат. Но мне ужасно жаль.

Я поднял готову и уставился в небо. Тяжесть утраты Доусона давила на грудь, точно огромный свинцовый шар. Мне было больно. Так больно, словно это случилось вчера. Я до сих пор иногда просыпался среди ночи и понимал, что лежу в комнате Доусона и мечтаю хотя бы разок его увидеть.

– Я… я скучаю по этому придурку, – грубовато признался я.

Кэт ничего не ответила: она наклонилась и обняла меня. Я застыл от изумления. Она, похоже, этого не заметила, сжала меня крепче, а потом отпустила и отстранилась.

Я уставился на нее, потрясенный до глубины души. После всего того, что я ей наговорил несколько минут назад, она меня обнимает?

Кэт опустила взгляд на руки.

– Я тоже скучаю по папе. И со временем не становится легче.

Я судорожно вздохнул.

– Ди говорила, он чем-то болел, но чем – не сказала. Мне жаль… что он умер. Мы не знаем, что такое болеть. Что с ним было?

– Рак мозга. Сначала у него просто болела голова. Знаешь, как бывает: сперва мигрени, а потом начинаются проблемы со зрением. Когда это случилось, папа обратился к врачу, и выяснилось, что у него рак. – Она подняла взгляд в небо и нахмурилась. – Мне казалось, что все произошло очень быстро, но на самом деле вовсе нет. Я успела запомнить его прежним, пока он еще…

– Пока он что? – я уставился на Кэт, не в силах оторвать от нее глаз.

Она грустно улыбнулась.

– Перед смертью он очень переменился. Из-за опухоли. Знаешь, было очень больно видеть его таким, – Девушка покачала головой и понурилась. – Но в памяти моей он остался веселым и здоровым. Каждую субботу мы по утрам работали в саду. А в воскресенье днем, сколько себя помню, ходили в книжный.

Я начал понимать, почему она так любит копаться в земле и так много читает. Все это в память об отце. Нам обоим довелось пережить немало утрат.

– Мы с Доусоном… все время ходили в горы. Ди не любит походы.

Кэт ухмыльнулась.

– Да уж, мне трудно себе представить, как Ди взбирается на гору.

Я тоже рассмеялся.

– Еще бы.

Сгущались сумерки, на небе показались первые звезды, а мы… просто сидели и болтали. Я рассказал ей, как Доусон впервые решил превратиться в кого-то другого и застрял в чужом облике. Она призналась, что после того, как отец заболел, растеряла всех друзей и подруг. Меня удивило, что Кэт винила в этом себя. Мы проговорили до тех пор, пока не похолодало так, что пора было возвращаться.

Если честно, возвращаться совершенно не хотелось. Мне очень нравилось вот так сидеть с Кэт и болтать обо всем на свете. Никогда бы не подумал, но так оно и было.

На обратном пути мы не разговаривали, но молчать было так уютно. В гостиной у Кэт горел свет. Она обернулась ко мне и тихонько спросила:

– И что теперь будет?

Я не ответил.

Я и сам не знал.

Почти все воскресенье я слушал, как Ди и Кэт в гостиной обсуждают книги и то, что парни из романов в целом куда лучше настоящих. Поскольку я все-таки парень, хоть и не человек, мне ужасно хотелось им возразить, но тут девчонки принялись перечислять достоинства героев книг, которые Кэт принесла с собой, и я понял, что ни один живой парень с ними точно не сравнится.

Надо будет на всякий случай предупредить Адама.

На День Труда Мэтью устраивал пикник, и Кэт все смеялась, – мол, надо же, инопланетяне отмечают День Труда… до тех самых пор, пока Ди не отправилась туда. По множеству самых разных причин Кэт не могла поехать с Ди. Кэт старалась не показывать, что расстроилась, но когда мы сидели у нас на крыльце, улыбалась она невесело.

– Мне вовсе не обязательно туда ехать, – заявила Ди, почувствовав то же, что и я, – я могу остаться…

Кэт открыла рот, но я ее опередил:

– Ты же ездишь туда каждый год. Если сейчас не поедешь, это будет выглядеть странно.

Ди прикусила нижнюю губу и посмотрела на Кэт.

– Побудешь тут одна, без меня?

– Почему бы и нет? – Я сложил руки на груди.

Кэт бросила на меня сердитый взгляд.

– Ее мама на работе, так что она сегодня весь день одна, – пояснила Ди, прежде чем Кэт успела ответить.

Я приподнял бровь.

– Она каждый день на работе, что такого-то?

Кэт поджала губы.

– Перестань, – Ди прищурилась. – Сегодня же праздник.

Кэт снова открыла рот.

– Сегодня День Труда, – сухо продолжал я. – Не День Благодарения и не Рождество. Тоже мне, праздник.

– Нет, праздник. Это государственный праздник и вообще, – уперлась Ди.

Я закатил глаза.

– Дурацкий какой-то праздник. Кэт…

– Я здесь, если вы вдруг забыли. – Кэт встала, отряхнула джинсы от пыли, мрачно взглянула на меня и повернулась к Ди: – Я прекрасно посижу одна. Дэймон прав, как бы ни противно было это признавать. Это всего лишь День Труда. Ничего особенного. А там ведь будет Адам, правда?

Ди кивнула. Я не спускал глаз с Кэт.

Она улыбнулась.

– Ну так поезжай и пообщайся с ним.

Когда моя сестрица наконец уселась в машину и укатила, клянусь, мне уже хотелось дать ей такого пинка, чтобы она долетела до дома Мэтью. Не уверен, что сделал бы это, но был готов попробовать.

Когда под колесами машины Ди захрустел гравий, Кэт направилась к себе. Я посмотрел ей вслед, не в силах оторвать взгляд от ее мерно покачивавшихся бедер. Интересно, она сама знает, до чего у нее сексуальная походка? Офигеть просто.

– Ты куда? – прищурившись, поинтересовался я.

Она остановилась на лестнице.

– Вообще-то в соседний дом.

– Угу, – пробормотал я и прислонился к стене.

Кэт печально скривила губы.

– А ты разве не поедешь на пикник?

Я покачал головой.

– Не люблю я это все.

– Правда? То есть, чтобы поехать на пикник, тебе непременно надо «любить это все»? – съязвила она.

– Люблю я это или нет, роли не играет: кто-то должен остаться с тобой.

Она нахмурилась.

– Мне не нужна нянька…

– Еще как нужна.

Кэт повернулась ко мне, и я понял, что она сейчас набросится на меня. Мне стоило титанических усилий не улыбнуться. После того, как мы сходили на озеро, что-то между нами изменилось. Между нами словно установилась невидимая связь, и я еще не знал, как с этим быть.

– Мне не нужна нянька. – Она вцепилась в перила. – Я пойду домой и…

– Уткнешься в книгу?

Глаза ее гневно сверкнули: того и гляди, испепелит меня взглядом. А то еще и пламенем дохнет, как дракон.

– И что? Что плохого в чтении?

– А я и не говорил, что это плохо, – прищурился я.

– Ну и что? – Девушка развернулась и с топотом сбежала по ступенькам.

Нельзя ее отпускать. Пока она здесь, у меня на виду, ей ничто не угрожает, тем более что и Ди нет. Глядя, как Кэт шагает к своему дому – своему пустому дому, – я выругался про себя и оттолкнулся от стены.

– Эй! – окликнул ее я.

Кэт не остановилась.

Я вздохнул и рванул с крыльца. Она меня не видела, пока я не вырос перед ней. Кэт шарахнулась от меня и схватилась за сердце.

– Ну ни фига себе, – выдохнула она. – Предупреждать надо.

Я засунул руки в карманы джинсов.

– Я же тебе кричал.

– А я тебя проигнорировала! – Девушка опустила руку и глубоко вздохнула. – Чего ты хочешь?

– Чтобы ты меня не игнорировала.

Она наклонила голову набок.

– Да ну?

Я скривил губы в ухмылке.

– Ну да.

Она покачала головой. Теплый ветерок трепал ее волосы, бросал пряди Кэт в лицо.

– Что-то мне кажется, дело не в этом.

– Может, и так. – Я шагнул к ней, на этот раз медленнее. – У меня в холодильнике есть коровье мясо. Можем пожарить гамбургеры.

– Коровье мясо? – Кэт поймала прядь волос и убрала за ухо. – Фу, как грубо. Сказал бы просто – «мясо для гамбургеров».

– Что есть, то есть. – Я прошел мимо Кэт, на ходу ткнув ее локтем. – Давай устроим собственный пикник. Гриль у меня есть.

Я шагал к своему дому. Кэт продолжала стоять, уставившись перед собой.

– Так ты идешь или нет?

Я уже думал, что она так ничего и не ответит. Ситуация могла выйти неловкой, потому что тогда мне пришлось бы вернуться, взвалить ее на плечо и заставить есть жареную говядину. Да, именно так я бы и сделал. Не могу же я устраивать пикник в одиночку. К тому же мне совершенно не улыбалось размышлять о том, почему мне так не хочется, чтобы Кэт провела праздник одна.

Наконец она обернулась, а непослушная прядь вылезла снова.

– А сыр у тебя есть?

Я приподнял бровь.

– Допустим, есть.

Девушка сложила руки на груди.

– Швейцарский?

– Вроде да.

Спустя мгновение она улыбнулась, показав ровные белые зубки.

– Ну ладно, пошли. При условии, что ты сделаешь мне гамбургер со швейцарским сыром и не будешь называть мясо коровьим.

Я опустил голову, чувствуя, как расплываюсь в улыбке.

– Договорились.

Ди всем наврала, будто бы это из-за нее Кэт светится, как бульвар в Лас-Вегасе. Она сама так решила, и это было разумно: едва ли кто-то поверил бы, что я дважды совершил одну и ту же ошибку.

Мэтт, как мы и думали, не обрадовался. Да и никто из Лаксенов. И я их не виню.

Когда я сообщил Кэт, что ее планы на вечер – сидеть дома, так чтобы я ее видел, она возразила, что у нее планы совсем другие. Я так и думал. Хотя все, в том числе и ближайший фонарный столб, прекрасно знали: никаких планов у нее нет.

Она просто выпендривалась.

Во вторник после школы я провожал ее домой. Сперва Кэт заглянула на почту, и меня это взбесило. Она же светится, как лампочка: любой Аэрум ее тут же заметит. Кэт это знала – и все равно потащила свою прекрасную попку на почту, чтобы забрать посылки.

Посылки с книгами.

Можно подумать, ей мало книг.

Когда я намекнул ей на это на стоянке, она бросила на меня такой взгляд, словно я столкнул ребенка под машину, и отрезала:

– Книг много не бывает.

По пути домой она несколько раз специально била по тормозам, потому что я висел у нее на хвосте, чтобы заставить ее ехать чуть быстрее, чем я хожу. Неужели она не понимает: каждую минуту нам угрожает опасность, что нас заметят Аэрумы? Каждый день я не находил себе места от беспокойства, пока, наконец, Кэт не добиралась до дома, где я мог ее защитить.

Я несколько раз сигналил ей, чтобы не впечататься в зад видавшей виды «Тойоты Камри».

До ее дома мы ехали целую вечность, и когда я парковался, мою фотографию уже можно было смело вставлять в словарь как иллюстрацию понятия «раздражение». Я вышел из джипа и подошел к машине Кэт. Видимо, слишком быстро.

– Ой! – вскрикнула она и опять схватилась за сердце. – Может, хватит уже?

– Почему это? – Я оперся руками о дверь. – Ты же знаешь, кто мы.

– Да, но это не значит, что ты не должнен ходить, как все нормальные люди. А если мама тебя увидит?

Я ухмыльнулся.

– Я ее уболтаю, что ей показалось.

Не дожидаясь, пока я отойду, Кэт распахнула дверь и, выскочив из машины, сразу помчалась к дому.

– Я иду ужинать с мамой.

Я преградил ей дорогу.

Кэт взвизгнула и замахнулась на меня.

– Да тебе просто нравится меня злить!

– Кому? Мне? – Я округлил глаза. – А во сколько у вас ужин?

– В шесть. – Она с топотом поднялась по лестнице. – Тебя не звали.

– Можно подумать, мне так хочется прийти к вам на ужин.

Кэт вскинула руку и показала мне средний палец.

Я ухмыльнулся.

– В шесть тридцать чтобы была у нас, иначе я сам за тобой приду.

– Ну да, конечно.

Я развернулся, улыбнулся и направился к себе, гадая, вспомнит ли Кэт, что оставила все свои драгоценные книги в машине.

В пятом часу заявилась Ди, но только к половине седьмого, когда должна была прийти Кэт, сестра открыла холодильник и напряженно поинтересовалась:

– А где мороженое?

Я прислонился к столу.

– Какое мороженое?

– Какое мороженое? – медленно повторила она, словно не верила своим ушам. – Полбанки шоколадного с орехами, которые еще вчера были в холодильнике!

– Гм.

– Неужели ты все слопал?

– Не все.

– Ага, то есть оно съело само себя?! – От вопля Ди у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. – Наверно, это ложка съела! Или нет: коробка!

– Или холодильник, – сухо ответил я. Ди обернулась и зашвырнула в меня пустой коробкой, да с такой силой, точно это был бейсбольный мяч. Коробка больно ударила меня по руке. Я подхватил ее, чтобы она не упала на пол.

– Блин. Больно, вообще-то.

Ди бросила на меня злобный взгляд. Я выкинул коробку в помойное ведро и услышал в гостиной какой-то шорох. Это была Кэт. Я взглянул на часы и ухмыльнулся: шесть часов тридцать две минуты. Я прислонился к дверному косяку, скрестил руки на груди и принялся ждать, пока Кэт обратит на меня внимание.

И вот Кэт застыла на месте и уставилась на меня. Она смотрела на меня такими глазами, словно видела впервые в жизни, и меня это озадачило.

– Кэт?

Она тут же отвернулась.

– Ди швырнула в тебя коробку из-под мороженого?

– Ага.

– Вот черт. А я все пропустила!

– Ди с радостью швырнет ее на бис, специально для тебя.

Кэт хихикнула.

– Ах, значит, тебе смешно? – Ди ворвалась в гостиную с ключами от машины в руках. – Мне надо было бы послать тебя в магазин за мороженым, но я люблю Кэти и беспокоюсь за ее безопасность, поэтому съезжу сама.

Кэт округлила глаза.

– А Дэймон не может съездить?

Я улыбнулся ей.

– Нет. Если поблизости окажется Аэрум, он заметит твой след. – Ди схватила со стола кошелек. – Тебе лучше остаться с Дэймоном. Он сильнее меня.

Кэт тяжело вздохнула, и если бы я был способен чувствовать, я бы обиделся.

– Можно я вернусь домой?

– Ты понимаешь, что твой след легко различим и с улицы? – Я оттолкнулся от дверного косяка. – Впрочем, решать тебе. Хочешь умереть – пожалуйста.

– Дэймон! – рявкнула Ди. – Это ты во всем виноват. Нечего было брать мое мороженое.

– Ты, похоже, очень любишь мороженое, – пробормотала Кэт.

– Да я без него жить не могу. – Теперь Ди швырнула в меня сумку, но промахнулась. – А ты его сожрал!

Я закатил глаза.

– Съезди уже, купи и возвращайся.

– Да, сэр! – отсалютовала мне Ди. – Вам что-нибудь привезти?

Кэт покачала головой. Ди направилась к двери, я догнал ее и, обняв за плечи, прижал к себе.

– Смотри, осторожнее там.

– Я всегда осторожна. – Она махнула нам на прощанье и выбежала на улицу.

– Во дает! – ахнула Кэт. – Напомни мне, чтобы я никогда не трогала ее мороженое.

– Да уж, иначе даже я не смогу тебя спасти, – хохотнул я. – Ну так что, Котенок? Раз уж сегодня вечером я твоя нянька, что мне за это причитается?

Она прищурилась.

– Во-первых, я тебя не просила со мной сидеть. Ты сам заставил меня прийти сюда. И не зови меня Котенком.

Я рассмеялся.

– Что-то ты сегодня злая.

– Это я еще даже не начинала злиться.

Я ухмыльнулся и направился в сторону кухни.

– Верю. С тобой не соскучишься. – Я остановился, заметив, что Кэт по-прежнему стоит посреди гостиной. – Так ты идешь или нет?

– Куда?

– Я есть хочу.

– Ты же только что слопал все ее мороженое.

– Я не наелся.

– Ничего себе, у инопланетян аппетит.

Сделав еще пару шагов, я обнаружил, что Кэт все еще не двинулась с места.

– Если ты забыла, я должен за тобой присматривать. Так что куда я, туда и ты. – Я ждал, что она последует за мной, но Кэт не пошевелилась, и я подмигнул ей: – Или я тебя понесу.

– Ладно-ладно, – вздохнула она, с видом, что делает мне большое одолжение, протопала мимо меня и плюхнулась на табурет за кухонным столом.

Я достал из холодильника тарелку с жареным цыпленком.

– Хочешь?

Кэт покачала головой и, подперев голову рукой, смотрела, как я хожу по кухне. Каждый раз, как я на нее оглядывался, выражение ее лица было задумчивым.

Я поставил тарелку на стол и уселся напротив Кэт. Вчера, во время нашего незапланированного пикника, мы почти не разговаривали, но, как ни странно, не испытывали никакой неловкости. Нам было даже… уютно молчать.

– Ну что, как ты… справляешься?

Кэт опустила глаза.

– Нормально.

– Вижу. – Я откусил кусок холодной курицы. – Ты смогла принять все. Удивительно.

– А что, по-твоему, я должна была делать?

Я пожал плечами:

– Что угодно. С людьми никогда не знаешь наверняка.

Она прикусила нижнюю губу.

– То есть ты думаешь, что мы слабее вас, потому что мы – люди?

– Я не думаю, я знаю. – Я взглянул на нее поверх стакана с молоком. – Я вовсе не хочу тебя обидеть. Просто вы действительно слабее нас.

– Может, физически, но не духовно… и не морально, – возразила Кэт.

– Морально?

– Ну да. Я вот никому о вас не скажу ни за какие деньги. И если бы меня поймал Аэрум, я бы не привела его к вам.

– Да ладно!

По лицу Кэт мелькнуло непонятное выражение, и она откинулась на спинку стула.

– Нет. Не стала бы.

– Даже под страхом смерти? – недоверчиво уточнил я.

Кэт покачала головой и рассмеялась.

– Если я человек, это еще не значит, что я трусиха или у меня нет совести. Я никогда бы не позволила себе подставить Ди. Разве моя жизнь более ценна, чем ее? Если же говорить о твоей… это вопрос. Но не Ди.

Мне не хотелось ей верить, но, откусив кусок цыпленка, я вдруг понял, что все-таки верю.

– Так когда уже исчезнет этот след?

Я поднял глаза. Наши взгляды встретились. Я взял стакан молока и отпил большой глоток. Кэт покраснела.

– Неделя или две, может, меньше, – я прищурился, оценивая свечение. – Он уже бледнеет.

– На что это похоже? Я как огромная лампочка или что?

Я рассмеялся, потому что примерно так она и выглядела.

– Это как мягкое белое сияние вокруг твоего тела. Типа нимба.

– А что, неплохо. Ты доел? – Я кивнул, она взяла мою тарелку и отнесла ее в раковину, чем немало меня удивила. – Хотя бы не как рождественская елка.

Я пошел за ней и, наклонившись к уху Кэт, произнес:

– Ты похожа на звезду на макушке елки.

Кэт ахнула, обернулась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Разумеется, она не слышала, как я к ней подошел. Она отшатнулась назад, схватившись за края стола.

– Ненавижу, когда ты вот так подкрадываешься.

Я улыбнулся, и она снова покраснела. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: наша близость ее волновала, причем не в плохом смысле слова.

– Ну что, Котенок, чем займемся?

Она обвела глазами мое лицо и выпалила:

– Почему бы тебе просто не сдать меня Министерству обороны?

Она застигла меня врасплох. Я отступил на шаг.

– Что?

– Так ведь будет проще. Просто передай меня военным, и тебе не придется волноваться за Ди и вообще.

Черт, хороший вопрос. Я его себе уже не раз задавал. Уверен, остальные спросили бы меня о том же, если бы выяснилось, что Кэт все про нас знает.

– Не знаю, Котенок.

– Не знаешь? – переспросила она. – Ты рискуешь всем и не знаешь, почему?

От раздражения у меня начала зудеть кожа.

– Я так и сказал.

Судя по тому, как Кэт округлила глаза, она мне не поверила. У меня действительно не было веских причин, чтобы не сообщать о ней Министерству обороны: военные были бы в восторге, и как бы сильно я их ни ненавидел, нам бы это пошло только на пользу. Так что должна же быть какая-то причина, и я…

Тут я запнулся. Что-то разговор становится слишком серьезным. У меня не было на это времени.

Я наклонился к Кэт, поставил руки на стол по бокам от ее бедер и наклонил голову.

– Ну хорошо. Я знаю, почему.

Она затаила дух.

– Знаешь?

Я кивнул.

– Без нас ты и дня не проживешь.

– С чего ты это взял?

– Я просто знаю. – Я наклонил голову набок. Конечно, я дразнил Кэт, но вместе с тем сказал правду: именно так и случится, попади она в лапы военных. – Знаешь, со сколькими Аэрумами я сталкивался? С сотней, не меньше. Иногда даже мне с трудом удавалось уцелеть. Так что у человека нет шансов ни против них, ни против МО.

– Ну и ладно. Пусть так. Подвинься, пожалуйста.

Я ухмыльнулся.

Терпение Кэт лопнуло. Она уперлась ладонями мне в грудь и с силой толкнула меня. Я не шелохнулся и расплылся в улыбке.

– Придурок, – пробормотала она.

Тут я расхохотался. Мне и правда следовало бы подвинуться, но уж очень забавно было ее дразнить. Давненько я так не смеялся. Думаю, она тоже.

– Какой у тебя красивый ротик, – наконец проговорил я. – Ты им парней целуешь?

Краска бросилась в лицо Кэт.

– А ты своим Эш?

– Эш? – Улыбка сползла с моего лица. – Тебе это правда интересно?

– Вовсе нет, – делано улыбнулась Кэт.

Разумеется, я ей не поверил. Я наклонился к ней так, что нас разделяли считаные сантиметры. Меня окутал запах персиков и ванили.