Текст книги "О красивом белье и не только"

Глава 23
ДОЛГИЙ ХОЛОДНЫЙ ДЕНЬ В АДУ, ИЛИ РАЗГОВОР С РОДСТВЕННИКАМИ

Столбняк, охвативший мою семью, долго не давал никому сказать ни слова, пока наконец Дэвид не завопил, схватившись руками за голову.

– Бренда, на всей земле нет более тупой женщины, чем ты!

– Ну зачем ты так, Бренда не виновата. – Мать неожиданно попыталась встать на мою защиту.

– А кто тогда виноват? – Дэвид, похоже, очень рассчитывал на этот обед. – Около стола никого не было, кроме моей неуклюжей сестры. А ты, Ник, о чем ты думал, когда позволил ей хозяйничать тут? Она из ничего сумеет сделать проблему, разве не ясно?

Я понимала, что Дэвид очень расстроен, но зачем же срывать злость на мне?

– А что сделал ты? – Я в упор посмотрела на Дэвида. – Ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Только и знаешь, что орать на всех нас. Мама не должна была приглашать тебя сегодня сюда, если бы она прогнала тебя, это было бы только справедливо.

– Да? А тебя не тошнит от того, что она спит с моим лучшим другом?

Реджинальд неожиданно насторожился.

– Это тебя все бесит! – Меня просто душила злоба. – Я, конечно, тоже не в восторге, но это никому не дает права просто по-хамски вести себя со всеми подряд, включая и меня тоже. Я ничего тебе не сделала, кроме добра: разве не я разрешила тебе жить в моей квартире, разве не я хотела тебе помочь?..

Увы, мои слова не произвели на Дэвида ровно никакого впечатления, ни намека на раскаяние, и извиняться он тоже явно не собирался.

– Раз ты так, то мне лучше переехать куда-нибудь в другое место. Пусть лучше я буду спать на улице, чем унижаться перед тобой. Надеюсь, тогда ты будешь счастлива!

– Как тебе не стыдно говорить такую ерунду! – Я заплакала.

– Ты ведь можешь пожить у меня, Дэвид, – неожиданно вмешалась мать. – Живи столько, сколько хочешь. – Говоря это, она стояла, сложив руки на груди и плотно сжав губы. – " Кстати, в твоей спальне никто не живет…

– Ну уж нет! Неужели ты думаешь, что я смогу спокойно заснуть, зная, что за стеной ты и Джерри возитесь в постели? Я вовсе не собираюсь слушать ваши стоны по ночам.

– Вот спасибо за комплимент моей потенции, – мягко заметил Джерри.

Уголком глаза я видела, что Кларисса забрала у Ника картофельный салат, поковырялась в нем вилкой, попробовала его… Ее лицо было спокойным – никаких ухмылок или ужимок; пережевывая салат, она смотрела куда-то вдаль. Потом Кларисса протянула пластиковый контейнер с салатом Реджинальду:

– Хочешь немножко, Реджи?

Реджинальд жадно выхватил у Клариссы контейнер и ткнул в него вилкой. Я понятия не имела, был ли мой салат кошерным или нет, но Реджинальд немедленно начал его есть.

– Ну вот, отлично, – буркнул Дэвид. – У нас ничего не осталось из еды, кроме отвратительного салата Бренды.

– Отвратительного? Ты-то, как посмотрю, вообще ничего не принес с собой. – Я засмеялась.

– Наше предприятие потерпело фиаско вовсе не из-за меня, а из-за тебя, Бренда, и вот из-за нее. – Дэвид ткнул пальцем в сторону матери, после чего с обиженной миной отправился в каюту.

– Нет, подожди! – Мать бросилась вслед за ним, и остальные невольно потянулись следом. – Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Дэвид! – крикнула мать, она явно собиралась добавить что-то еще, как вдруг у нас над головами послышался тихий щелчок.

Дружно подняв головы, мы посмотрели наверх: дверь была закрыта. Похоже, кто-то запер нас.

Я быстро поднялась по лестнице и повернула дверную ручку, но дверь не поддалась.

– Эй! – крикнула я и постучала по круглому окошку в двери.

Через мгновение в окошке передо мной возникло индифферентное лицо Джерри.

– Вам троим нужно поговорить, – спокойно сказал он. – Когда вы придете к какому-нибудь соглашению, мы вас выпустим.

Я угрожающе уставилась на него, но он продолжал все так же спокойно смотреть на меня: ни капли сочувствия в глазах.

И тут за спиной Джерри показался Ник.

– О, Ник! – завопила я. – Скорее выпусти нас!

Ник внимательно посмотрел мне в глаза и нахмурился, в его взгляде я тоже не заметила и тени сочувствия.

Немного постояв у окна, Ник молча повернулся и… ушел.

Неужели он бросил меня? Крыса!

Весь камбуз был забросан пустыми контейнерами для хранения пищи, которую мы так и не съели. Что ж, по крайней мере нам оставалось надеяться, что хотя бы пеликаны и рыбы хорошо проведут время.

– Это все из-за тебя, – снова начал свою песню Дэвид, правда, я не поняла, к кому именно он обращался – к матери, ко мне или к нам обеим. – Теперь весь уик-энд испорчен! – Дэвид встал ногами на полку в самом носу яхты и открыл узкое окно, находившееся прямо над этой полкой.

Мать выразительно посмотрела на меня, но мне больше не хотелось разговаривать, я и так чувствовала себя вывернутой наизнанку.

В каюте вдруг стало очень тихо, слышался лишь плеск волн и едва уловимый звук голосов снаружи. Мать сидела на койке, на которой мы с Ником занимались любовью, вернее, намеревались заняться… Более рационально мыслящая часть нашей компании разместилась на палубе и терпеливо дожидалась нашего возвращения в рамки здравого смысла. Но никто из нас троих, похоже, не торопился подниматься наверх. Наверное, нам просто не хотелось признаваться в собственной несостоятельности. Мы молча сидели, погруженные в свои невеселые мысли, и ждали, возможно, чуда, которое неожиданным образом вдруг свалится на нас и разрешит наши неразрешимые проблемы.

Не знаю, сколько прошло времени, но я точно успела проголодаться, однако просматривать контейнеры и подбирать остатки еды мне не хотелось.

Мать продолжала неподвижно сидеть на койке, но Дэвид ушел от нас в крошечную отдельную каюту на самом носу лодки и закрыл за собой дверь. В эту каюту можно было попасть только через камбуз, отдельного входа у нее не имелось, так что, думаю, он сделал это специально: в этой части яхты располагался еще и туалет, и теперь из-за Дэвида никто не мог попасть туда.

Солнце уже начало клониться к закату, а мы все сидели и молчали. Лишь когда маленькая стрелка на часах приблизилась к пяти, Ник наконец открыл дверь.

– Нам пора возвращаться, – сказал он. – Становится темно.

Не говоря ни слова, мать встала с койки и принялась убираться в каюте, в то время как я поднялась по лестнице и молча прошла мимо Ника. Дэвид по-прежнему сидел в маленькой каюте и не подавал признаков жизни, но это, похоже, никого не волновало.

Теперь Кларисса снова стала нашим капитаном: она как ни в чем не бывало принялась отдавать команды мне и Джерри, после чего мы подняли парус и неспешно поплыли назад в Мишен-Бей.

Когда мы пришвартовались у причала, первым на берег сошел Реджинальд; крепко обнимая свою камеру и футляр от нее, он обернулся и внимательно оглядел нашу небольшую команду.

– Спасибо за интересное времяпровождение и приятную компанию, – загадочно произнес он и тут же пустился бежать к парковочной площадке.

После того как Ник помог маме и мне спуститься на пирс, я обернулась и громко крикнула:

– Дэвид, выходи!

Ответа не последовало, и я почувствовала, что начинаю терять терпение.

– Дэвид, ты же не хочешь, чтобы мы оставили тебя здесь одного…

Тишина.

– Ты не можешь так поступить, Бренда. – Мать исподлобья посмотрела на меня. – Ты не можешь оставить его одного.

– Еще как могу! И я оставлю его здесь одного, если он не перестанет вести себя как ненормальный.

Неожиданно в наш спор вмешалась Кларисса:

– Я останусь с ним.

– И как тогда ты доберешься до дома? – неуверенно спросила я.

Кларисса пожала плечами, и я подумала, что эту женщину ничто никогда не сможет смутить.

– Что-нибудь придумаю. Найду кого-нибудь, кто отвезет меня.

На этот раз я была слишком раздражена, чтобы спорить.

– Ну, как знаешь, – бросила я и зашагала к парковочной площадке.

Белая «тойота» Реджинальда уже исчезла, вероятно, теперь мы больше никогда его не увидим.

Мы с Ником сели в мою машину, и в зеркало заднего вида я увидела пирс, а на нем целующихся мать и Джерри.

Заведя мотор, я выехала с парковочной площадки. Ник держал на коленях пустой контейнер из-под картофельного салата: Кларисса, Джерри и Реджинальд съели все до последнего кусочка.

Разумеется, мне следовало извиниться перед Ником за эту ссору и за испорченный день, но Ник, похоже, совсем не горел желанием вести беседы. Он даже не попытался прикоснуться ко мне и все время смотрел в сторону на мелькавшие за окном машины.

По правде сказать, я была рада, что Кларисса и Дэвид не поехали с нами – значит, дома никого не будет.

Припарковав машину, я выключила двигатель. Ник по-прежнему смотрел куда-то в сторону, и я боялась заговорить с ним, пригласить его подняться в квартиру.

Мы продолжали сидеть в машине и молчать, пока не стало совсем темно. На улице зажглись фонари, и снаружи в окно машины потянуло прохладой. Время от времени прохожие бросали на нас удивленные взгляды: они явно не могли понять, что мы делаем в этой машине.

Наконец Ник нарушил ставшее уже невыносимым молчание.

– Оливковое масло, – сказал он.

Я повернула голову.

– Масло – что?

– Его было недостаточно. И еще молотый красный перец. Перец и масло могут спасти твой салат. Ну а в общем он был не так уж и плох.

– Да уж. Я-то все равно знаю, что он ужасен.

– Ну нет, тут ты не права. – Ник передвинул контейнер с одного колена на другое. – У твоего салата хорошая основа, и если добавить пару финальных штрихов…

– Не хочешь ли ты сказать, что впервые в жизни мой картофельный салат мне удался? Господи, а я даже не попробовала его…

Ник усмехнулся:

– Салат получился классный, но ты, вероятно, умираешь с голоду. Давай поднимемся к тебе, и я приготовлю что-нибудь поесть.

Я на мгновение задумалась.

– Боюсь, дома у меня нет ничего из еды.

– Тогда давай сходим куда-нибудь, я тебя приглашаю. – Ник накрыл мою руку своей ладонью. – Ну как, идет?

Когда такой замечательный парень, как Ник, приглашает вас куда-нибудь, разве вы сможете отказаться? Конечно же, нет!

Я снова завела машину, и мы торжественно поехали обедать.

В «Макдоналдсе» Ник купил для меня чизбургер с традиционной начинкой и французскую булочку с кремом, которую я съела с таким аппетитом, как будто ничего вкуснее в жизни не пробовала.

Когда, хотя бы отчасти утолив разыгравшийся аппетит, мы снова вернулись к моему дому, я приготовилась к тому, что Ник поцелует меня на прощание, пересядет в свою машину и уедет, но вместо этого он, все так же молча, поднялся вместе со мной в квартиру.

Как я и ожидала, ни Клариссы, ни Дэвида в квартире не было, и я не знала, увижу ли их вообще в этот день. Поэтому я решила от души наслаждаться миром и покоем, а для начала взять инициативу на себя.

– Ник… – произнесла я, еще не зная, что последует за этим словом.

– Ш-ш… – Ник взял меня за руку, поцеловал и повел в спальню, но на пороге остановился и с удивлением окинул взглядом комнату.

На полу спальни вольно раскинулись кучи моих лифчиков и трусов вперемежку с нижним бельем Дэвида, моя кровать была разобрана, смята и тоже завалена нижним бельем и одеждой.

– Извини – Мой взгляд невольно устремился куда-то в сторону. – Я не ожидала, что у меня будут гости.

Собрав сорочки, трусы и чулки с постели, я бросила все это в один из ящиков шкафа, а кровать накрыла пледом.

В доме Ника, когда бы я там ни появилась, всегда царил порядок и все лежало на своих местах. Я ничуть не сомневалась, что Ник никогда не бьет тарелки и не пачкает кетчупом пол на кухне. Просто удивительно, как это он позволил мне вторгнуться в свое царство чистоты и все там перепачкать.

Ник смотрел на меня и улыбался.

– Теперь снимай рубашку, – наконец сказал он. Романтическая героиня, услышав такие слова, должна была тут же упасть в обморок или сказать: «О нет, сэр, как можно! Что вы, сэр, никогда и ни за что!»

А вот Бренда Скотт решительно стянула рубашку, даже не расстегнув пуговиц.

Продолжая улыбаться, Ник окинул меня внимательным взглядом.

– Ты так и не купила корсет?

– Какой корсет?

– Ты собиралась купить корсет, помнишь? Говорила, что сходишь в бутик и купишь черный шелковый корсет.

– А, корсет… Нет, я так и не купила его. Понимаешь, я не думала, что ты придешь на пасхальный обед…

– Ясно. А теперь ложись. – Ник снял с меня кеды и носки, потом расстегнул шорты и осторожно стянул их с меня.

Некоторое время он смотрел на меня так, как будто я была подарком, с которого он только что снял оберточную бумагу. Нос у Ника был немного красным – результат сегодняшнего пребывания на солнце, – зато все остальное было, как и всегда, безупречно. Золотистые волоски, покрывавшие его грудь, скручивались около пупка в тонкую дорожку, и эта дорожка бежала вниз по плоскому загорелому животу.

Помолчав немного, Ник вдруг мягко улыбнулся:

– Ты знаешь, я просто ненавижу Ларри Брайанта.

– О. – Я приподнялась на локте. – И почему же, позволь узнать?

– Понимаешь, ему каким-то образом удалось внушить тебе, что ты некрасивая, непривлекательная и несексуальная, но это неправда, поверь. Ты очень красивая и очень сексуальная, а еще ты сильная и умеешь тонко чувствовать. И к тому же у тебя есть я.

– Вот и отлично! А с Ларри давно покончено: я вычеркнула его из своей жизни.

– Теперь тебе осталось вычеркнуть все, что от него осталось. Ты должна быть только самой собой, а я буду любить тебя такую, какая ты есть.

Через минуту мы уже лежали с Ником на кровати, и я трогала его мышцы на руках, водила пальцами по его груди, а он целовал меня. В раскрытое окно залетал ветер и охлаждал наши горячие тела.

Потом я притянула Ника к себе и поцеловала его, а он заставил меня лечь на спину и, раздвинув мои ноги, вошел в меня.

Сначала он двигался медленно, осторожно, но в этих движениях ощущались сила, страсть и с трудом сдерживаемая энергия. Пальцы Ника сплелись с моими. Ник, как и всегда, молчал, занимаясь любовью, но его напряжение выдавала легкая складка пролегшая между бровями.

– Бренда… – хрипло прошептал Ник, когда его тело пронзила судорога наслаждения, и от звука его вибрирующего страстного голоса я тут же провалилась в бездонную пропасть.

Когда мы с Ником уже почти заснули, в дверь постучали. Плохо понимая, что происходит, я вскочила с кровати и побежала к входной двери, бросив на ходу:

– Должно быть, это Дэвид.

Только добежав до двери, я вдруг подумала, что у Дэвида есть свой ключ. Кроме того, с Дэвидом наверняка была Кларисса, а у нее тоже есть свой ключ.

Может, они оба одновременно потеряли свои ключи? Вряд ли…

В конце концов, устав от непосильных размышлений, я решительно распахнула дверь: на лестничной площадке, залитый ярким электрическим светом, стоял Тони Бил.

– Привет, Бренда. – Тони быстро прошел мимо меня на кухню и, похоже, даже не заметил, что на мне была лишь полупрозрачная сорочка, надетая на голое тело. – Мне нужно срочно выпить пива. Надеюсь, у тебя найдется пара банок?

Глава 24
НОВАЯ ГРАНДИОЗНАЯ ИДЕЯ ТОНИ БИЛА

– Что-нибудь стряслось? – Я все еще никак не могла прийти в себя.

– Закрой дверь. – Тони поудобнее устроился среди подушек на моем диване в гостиной. – И, пожалуйста, не обращай на меня внимания.

Я закрыла дверь и, повернувшись к Тони, повторила свой вопрос:

– Что все-таки стряслось?

Тони повернулся, и шерстяная рубашка, плотно обтягивающая его большой живот, забавно сморщилась.

– Понимаешь, я больше не могу оставаться дома. Меня там может найти Тим.

– Тим?

– Ну да. Он преследует меня, и я постоянно чувствую его присутствие за своей спиной.

– О Боже! – С трудом веря в происходящее, я зажмурилась и потрясла головой. – Этого не может быть.

– Очень даже может. Он опасен. Позволь мне переночевать у тебя. Только один раз, пожалуйста.

– Но, Тони…

В это время дверь моей спальни открылась, и в гостиную вышел Ник в трусах и в майке.

– Так-так. И что это тут у нас происходит? – грозно расправляя плечи, спросил он.

– А, Ник, привет. – Брови Тони выразительно приподнялись. – Надеюсь, я вам не помешал? – Он вздохнул. – Не волнуйтесь, никаких проблем я вам не создам: вы можете продолжать, а я просто посмотрю телевизор. Ты не станешь возражать, Бренда, если я выпью это пиво?

Ник тут же исчез за дверью, а когда появился снова, то был уже полностью одет. Взяв стул, он устроился напротив Тони, который со счастливым выражением лица поглощал реквизированное у меня пиво.

– Так что именно вам здесь нужно? – приступил к допросу Ник.

Тони заговорщически подмигнул:

– Понимаете, я здесь прячусь от одного сумасшедшего, который никак не хочет оставить меня в покое.

– Неужели от того парня, который плавал в бассейне с акулами? – догадался Ник.

– Именно от него. Я его уволил, а он никак не может пережить это.

– И что, тебе некуда больше пойти? – поинтересовалась я. – Ты мог бы, например, снять номер в отеле: Тим не сможет подняться в номер, если ты попросишь портье никого к тебе не пускать.

Глаза Тони расширились.

– Номер в отеле? Но ведь это так дорого, а у тебя тут есть диван…

Ник бросил на меня быстрый взгляд:

– Скажи, он и раньше так делал?

– Никогда. – Я бросила на Тони свирепый взгляд. – Я вообще не понимаю, почему он решил, что может тут переночевать.

– Ладно, хватит, Бренда. После всего, что я сделал для тебя, ты должна быть более покладистой. Я дал тебе лучшее утреннее время, не забыла?

– И уволил Тима, а теперь вот прячешься тут. Большое спасибо.

– Ладно, не вешай нос, – покровительственным тоном сказал Тони. – Я ведь обещал превратить тебя в звезду и добьюсь этого, слово Тони. Честно говоря, я рад, что ты здесь, Ник. Я придумал кое-что очень интересное для двух наших радиостанций. И еще обязательно нужно пожертвовать деньги на благотворительность, это все любят. Ты-то что думаешь по этому поводу?

Ник изумленно заморгал и посмотрел на Тони так, будто все еще не верил, что этот толстый человек с банкой пива в руках существует на самом деле.

– Я не работаю менеджером на нашей радиостанции и не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Как о чем! О дополнительных денежных вливаниях, о рейтингах. Мы все живем только для этого. – Тони откинулся на спинку дивана, в его глазах появился тот сумасшедший блеск, который всегда свидетельствовал о рождении в его голове новой идеи. – Мы устроим какое-нибудь большое шоу выходного дня! Будут соревноваться ваша станция и Кей-си-эл-пи. Мы будем есть пироги на скорость, метать дротики, перетягивать канат, бороться, устроим гонки с ложками. Принимается все, все, все, любая сумасшедшая идея. А в конце дня мы выберем победителя и того, кто проиграл во всех видах соревнований. Проигравшему мы сделаем странную стрижку или заставим его выйти к зрителям в нижнем белье. Ну как, впечатляет?

– Пока не очень, и вообще сейчас два часа ночи, – устало проговорил Ник. – Все, что я могу, – это рассказать о вашем предложении своему менеджеру, а пока…

– Отлично, отлично. Просто прекрасно. Кстати, было бы совсем неплохо, если бы вы с Брендой наконец обручились или что-нибудь еще в этом роде. Так вы обручены или нет. Можем мы уже считать вас женихом и невестой? – Тони с надеждой заглянул Нику в глаза.

– Прекрати, Тони! – завопила я.

– А что такого? Я просто спросил, и незачем так орать, вот еще что придумал: мы всегда можем попросить «Богемиан лав чайлд» сыграть нам что-нибудь прямо у нас в студии.

Я с ужасом посмотрела на Тони:

– Господи, Тони, о чем ты говоришь! Ты оскорбил этих замечательных людей, во всеуслышание назвав их наркоманами. Или ты забыл? Я сидела рядом с тобой и все слышала.

– О, это всего лишь бизнес, и не более того.

– А что, неплохая идея, – неожиданно сказал Ник. – Возможно, это и в самом деле привлечет внимание публики и даст нам деньги на благотворительность…

– Что такое? Ты, кажется, собираешься встать на его сторону? Да он же просто псих!

– Может быть, – Ник усмехнулся, – но зато этот человек знает свое дело. И я обязательно расскажу об этом своему менеджеру.

– О Боже! – простонала я.

Внезапно мы услышали тихий скрежет – кто-то вставлял ключ в замок. Тони тут же побледнел и с силой прижал одну из лежавших на диване подушек к груди. Не успела я сказать, что у Тима вряд ли есть ключ от моей квартиры, как дверь открылась…

Однако на этот раз ничего ужасного не произошло: это, разумеется, оказались Кларисса и Дэвид. Войдя, они не сразу заметили нас, и Дэвид, обняв Клариссу, стал страстно целовать ее, в то время как руки Клариссы поглаживали его ягодицы. Дэвид не глядя протянул руку, пытаясь закрыть дверь, и тут Тони вскочил с дивана.

– Bay! Да у вас тут настоящая оргия!

Бросившись к брату, я быстро затащила его и Клариссу в квартиру и захлопнула дверь.

– Вы что, совсем рехнулись? – Я чуть не сожгла Дэвида взглядом. – Готова поклясться, что где-то в темноте за вами крадется Реджинальд со своей камерой.

– С камерой? – Тони просиял. – Ситуация становится все интереснее. С какой такой камерой и кто такой Реджинальд?

– Отстань, Тони, будь любезен, – взмолилась я.

Дэвид огляделся и недовольно фыркнул:

– Что, черт возьми, здесь происходит? И что это за сборище в два часа ночи?

Одна Кларисса, казалось, не обращала ни на что внимания: прижимаясь к Дэвиду, она выглядела, как и всегда, расслабленной и умиротворенной, при этом ее глаза светились покоем, безмятежностью и… счастьем.

– Ладно, идем. – Кларисса потянула Дэвида в свою комнату. – Нам надо хотя бы немного поспать.

– Нет, Дэвид, постой. – Я едва успела схватить брата за рукав.

Дэвид раздраженно дернул рукой, потом поцеловал Клариссу в губы и пообещал, что через минуту будет у нее, после чего я утащила его в свою спальню.

– Послушай, Дэвид… – начала я. – Ты и Кларисса… Дэвид тряхнул головой.

– Я и Кларисса – что? Она мне нравится, разве этого не достаточно?

– Нет, Дэвид, все не так просто. Ты влюблен, но ведь это случалось с тобой и раньше…

– Кларисса знает все: она знает, что у меня нет денег и что в ближайшее время они у меня не появятся. Она также знает, что адвокаты моей бывшей жены пытаются сделать так, чтобы я до конца своей жизни выплачивал ей компенсацию. К тому же меня никто не сможет обвинить в том, что я заставляю Клариссу зарабатывать для меня деньги – ведь она нигде не работает.

– Верно, – согласилась я, – но она исправно платит за квартиру, а это значит, что откуда-то она берет эти деньги.

Дэвид пожал плечами:

– Меня это не касается. Откуда я знаю, может быть, это пенсия по инвалидности или наследство бабушки?..

– Ладно, давай не будем сейчас об этом, но ты должен быть осторожен, – назидательно сказала я.

– Нет проблем. Я вообще готов вычеркнуть сегодняшний день из своей памяти. Все, кроме последней части. – Его лицо вдруг сделалось робким и смиренным, словно у кающегося грешника. – Прости, что я накричал на тебя из-за обеда, такое могло случиться с каждым.

Я кивнула и, когда Дэвид поднялся и вышел из моей спальни, медленно двинулась за ним.

Дэвид сразу прошел к Клариссе, и дверь за ним тут же закрылась.

Проводив Дэвида задумчивым взглядом, Тони хитро посмотрел на меня и ухмыльнулся:

– Кажется, оргия начинается?

Ник тихо засмеялся и встал.

– Оргия отменяется, мистер Бил. Бренда, одевайся и возьми с собой смену белья – мы едем ко мне. Надеюсь, там нас не ждет целая толпа.

Лицо Тони вдруг стало озабоченным.

– А как же я? Неужели вы выбросите меня на улицу прямо в лапы Тима?

Признаться, я бы сделала это с превеликим удовольствием, но тут неожиданно вмешался Ник:

– Если вы поедете со мной, то я предоставлю вам спальню для гостей, а что делать с этим «шоу выходного дня», мы решим утром.

На лице Тони мгновенно появилась счастливая улыбка.

– Отлично, отлично. – Потирая руки, он тут же стал напевать себе под нос. – Вы даже и не заметите, что я где-то поблизости, потому что мне сейчас больше ничего не нужно, кроме пива. – Он ткнул в мою сторону пальцем-сосиской. – А ты, моя дорогая девочка, должна хорошенько отдохнуть: не забудь, у тебя утренний эфир.

– Да Тони, – сказала я и исчезла в своей комнате, так громко хлопнув дверью, что наверняка перебудила весь дом. Я просто хотела дать понять своему боссу, что его присутствие в квартире Ника нежелательно, но он, разумеется, предпочел это проигнорировать.

Когда мы вошли в дом Ника, Тони сразу же направился к холодильнику и, обнаружив там упаковку с пивом, защебетал, словно нежная пташка. Это продолжалось до тех пор, пока мы с Ником не исчезли за дверью спальни.

Вскоре я заснула: чудесный аромат Ника, исходивший от подушек и простыней, усыпил меня почти мгновенно…

Утром, войдя в кухню, я обнаружила за столом Тони Била. Ник стоял у плиты и готовил завтрак. Впереди нас ожидали блинчики и яичница с беконом, и, видимо, поэтому Тони пребывал в превосходном настроении и трещал без умолку.

– Ты до сих пор не одета, Бренда? – спросил он, заметив, что я все еще в халате. – Мы можем из-за тебя опоздать. Ты разве не знаешь, сколько сейчас времени?

Я бросила взгляд на часы и тут же побежала назад в спальню.

А через совсем небольшое время, когда я уже была в эфире, Тони плюхнулся в кресло, взял микрофон и объявил всему Сан-Диего о новом шоу, которое вскоре будет организовано нашей радиостанцией при участии Кей-би-зед.

Тони все провернул с невероятной скоростью: проведение шоу он запланировал уже через две недели в Мишен-Бей-парк.

– Выбирайте, к кому вы примкнете, на чьей вы стороне. Уверяю, не пожалеете, будет очень весело. Приводите детишек и не забудьте сделать пожертвование…

Когда я снова завладела микрофоном, то сразу же включила Джимми Хендрикса для Кейти и Билли, а потом посмотрела на Тони:

– Не слишком ли ты торопишься со всем этим?

– Ну-ну, мы с Ником все уже обсудили. Он отличный парень, этот Ник. – Тони уперся в меня взглядом. – Надеюсь, у вас с ним все в порядке?

Мне вдруг стало не по себе.

– Я тоже надеюсь.

Тони небрежно махнул рукой.

– Вы обязательно должны пожениться, а когда родятся дети, будете воспитывать маленьких диджейчиков.

Я вспыхнула.

– Тони, прошу тебя, оставь мою личную жизнь в покое, а не то в следующий раз я напущу на тебя Тима…

Песня закончилась, и я поспешно схватила микрофон, чтобы продолжить шоу, но Тони меня опередил.

– Это снова я, Тони. Я только что сообщил, что через две недели в Мишен-Бей-парк состоится большой праздник, фестиваль, организованный двумя радиостанциями, Кей-си-эл-пи и Кей-би-зед, а теперь я хочу сделать новое объявление, и, думаю, оно вам понравится. Ник и Бренда собираются пожениться. Вы еще не слышали об этом?

– Негодяй! – закричала я.

Где-то у меня над головой послышалось хихиканье, и я подняла голову: Марти счастливо улыбался всем нам, демонстрируя свои крепкие ровные зубы.

– То, что мне довелось увидеть вчера вечером, однозначно доказывает, что я прав. – Тони хихикнул. – Они вместе провели Пасху, и вы, конечно, понимаете, что я имею в виду.

– Не знаю, почему я до сих пор не убила тебя, Тони, – проворчала я, когда мой шеф наконец отлепился от микрофона.

– Потому что тебе нужна работа, – радостно объявил Тони. – И потому что ты любишь меня.

Боже, только этого мне не хватало! Оставалось надеяться, что Ник не слышал в эфире нашей перепалки с Тони.

Впрочем, Ник, возможно, и не слышал, зато слышал весь Сан-Диего.

В обед мне позвонила мама.

– Бренда?

– Привет, мам. – Я постаралась придать голосу естественное звучание.

– Я тебя не задержу и хочу задать тебе только один вопрос: у тебя действительно все серьезно с Ником?

– Я не знаю. – Мне с трудом удалось сдержать раздражение. – Просто Тони захотелось поднять рейтинг нашего радио, вот он и…

– Понятно. – По тону матери я поняла, что она не верит ни одному моему слову. – Но ты ведь мне сообщишь, если вы с Ником решите… – Она не закончила фразу.

– Не знаю, ничего я не знаю. Я даже не знаю, в каких мы с ним отношениях, так что ничего определенного сказать не могу.

Некоторое время мать колебалась, потом, осторожно сказав: «Ладно, все равно я надеюсь на тебя», – повесила трубку.

Я огляделась по сторонам. Моя спальня находилась в ужасном состоянии: пол, кровать, стулья – все было завалено нижним бельем вперемежку с носками и футболками Дэвида, на тумбочке валялся огрызок от яблока, на подоконнике красовалась банка из-под пива и лежала кучка каких-то листков, а сверху все это покрывал толстый слой пыли.

Я вздохнула. Дом Ника гораздо больше моей квартиры, но там всегда царит чистота. Ник носит белье в прачечную, моет пол, у каждой его вещи есть определенное место, и ни одна из них не валяется где попало. Мне непременно надо научиться у него этой аккуратности.

С этими замечательными мыслями я приступила к уборке, которая продлилась до самой ночи.

Не успела я закончить, как пришли Кларисса и Дэвид.

– Что это за запах? – первым делом спросил Дэвид и стал шумно втягивать носом воздух.

– Всего лишь мыло и порошок, я стираю.

– О, прекрасно! – Дэвид улыбнулся.

– Но я стираю свои вещи, твои дожидаются, когда в тебе тоже проснется трудовой энтузиазм.

Дэвид сразу погрустнел.

– Значит, так, Бренда?

– Господи, Дэвид, неужели тебе трудно постирать самому? – возмутилась я. – Тебе уже тридцать два, и давно пора бы научиться пользоваться стиральной машинкой.

– Понимаешь, прежде это всегда делала Алисия…

– Ясное дело.

Кларисса не спеша сняла ветровку и бросила ее на диван.

– Ничего, Дэвид, я покажу тебе… Здесь нет ничего сложного: секрет в том, чтобы не класть красную рубашку вместе с белым нижним бельем. – Кларисса прошествовала в мою спальню. – Вот это да! Такой чистоты я тут давно не видела. Ждешь Ника, а?

Я пожала плечами:

– Да так, решила убраться на всякий случай.

Кларисса добродушно усмехнулась, потом, обнаружив мешок с бельем Дэвида, высыпала все это на пол и стала молча раскладывать белье на две кучки: темную и светлую. Дэвид при этом так восторженно смотрел на ее работу, как будто ничего прекраснее в жизни не видел.

Увы, Ник так и не появился, и в одиннадцать ноль-ноль я сдалась и позвонила ему сама.

Трубку взял Тони Бил.

– Привет, Бренда, тебе, наверное, нужен Ник?

Я невольно скрипнула зубами.

– Вообще-то было бы неплохо, если бы ты его позвал.

– А Ника нет дома, – жизнерадостно сообщил Тони. – Он ушел в магазин, потому что у нас кончились чипсы.

– Неужели вы уничтожили всю эту гору?

– Да, а что? Может, передать ему что-нибудь?

Я закрыла глаза. Не хватало еще, чтобы Тони передавал от меня что-нибудь Нику. Черт бы его побрал!

– Не нужно ничего передавать, – мрачно сказала я и повесила трубку.