Текст книги "Башня Измены"

Глава 6

Дамиан Вулфблэйд был пьян. Он понял, что напился, потому что стенки палатки ходили ходуном, а пальцы на ногах будто отнялись. Тарджа Тенраган был еще пьянее. Он пребывал в глубокой тоске и пил, чтобы залить вином свои печали. Дамиан же пил из солидарности – то есть за компанию.

– Тост, – объявил он, когда Тарджа откупорил еще одну бутылку. На полу палатки валялась опорожненная тара – убедительное свидетельство количества употребленного спиртного. – Выпьем… за твоего жеребца. Как его зовут?

– Кобыла, – уточнил Тарджа. – Мою кобылу зовут Тенью. Дамиан изумился: у этого парня совсем не заплетался язык.

Желудок, что ли, у него луженый?

– Тогда за Тень! – провозгласил он, поднимая чашу. – Пусть она, как ветер, несет тебя в бой.

– Я предпочел бы, чтобы она выносила меня оттуда, – заметил Тарджа и хлебнул из откупоренной бутылки.

Дамиан засмеялся и, одним махом проглотив содержимое чаши, протянул ее Тардже. Тот вновь наполнил ее, не расплескав при этом ни капли.

– Я и за это выпью! Пусть она приносит тебя домой живым.

– Ты готов пить за что угодно. Я удивляюсь, что ты еще не пьешь за здоровье богов.

– Еще не вечер, дружище, – усмехнулся Дамиан, с удовлетворением отметив, что Тарджа понемногу выходит из состояния глубокой меланхолии, в котором пребывал весь день.

У медалонского капитана случались как хорошие, так и плохие дни. Нынешний был очень плохим.

– А когда разберемся с богами, возьмемся за моих братьев и сестер.

– Спасибо, но я думаю, что стоит ограничиться богами, – сказал Тарджа, сделав еще один глоток. – У тебя столько родни, что нам придется пьянствовать несколько дней подряд.

– Что правда, то правда, – поспешно согласился Дамиан. И что его дернуло помянуть этих братьев и сестер? Мысли о женщине, которую Тарджа считал своей сестрой, всегда были тяжкими, а Дамиан невольно напомнил ему о ней. – Тогда за богов! – Он опустил чашу и с тревогой посмотрел на Тарджу. Тот с мрачным видом сидел за нетронутой бутылкой. – Ты что?

– Твои боги… знают, жива ли она?

Дамиан неловко пожал плечами.

– Думаю, да.

– А мы можем у них спросить?

Вулфблэйд покачал головой.

– Это не так просто, дружище. Боги не разговаривают с такими, как ты или я. Вот если бы здесь был Брэк…

– Но его же здесь нет!

Брэк исчез через несколько дней после того, как около пяти месяцев назад хитрианцы вступили в Тестру. С тех пор о нем не было ни слуху ни духу.

– Слушай, а бог Дэйс? Ведь он говорил с нами. К тому же он всегда рядом. Разве мы не можем обратиться к нему?

– Если ты умеешь общаться с богами, поделись со мной, Тарджа. Дэйсендаран появляется, когда ему вздумается, точно так же, как другие боги. И вряд ли неверующий сможет привлечь внимание бога воров – даже если этот неверующий жутко озабочен судьбой той, что зовется дитя демона. – Дамиан поставил чашу на столик рядом с оплывшей свечой. – Если Р'шейл жива, рано или поздно она вернется. Если нет – ты погорюешь-погорюешь – да и успокоишься. И не стоит так убиваться до поры до времени.

– Когда мне понадобится совет святоши, я у тебя его попрошу. А пока не лезь не в свое дело.

– Нет, это мое дело, – возразил Дамиан, – потому что твое гнусное настроение влияет на решения, которые ты принимаешь. Особенно когда это касается безопасности моих налетчиков.

– Твоих налетчиков? – Тарджа гневно сверкнул глазами. – Да твои проклятые налетчики просто банда наемников-головорезов. Ради них я и пальцем не пошевелю.

– Это точно, – подтвердил Дамиан, вознамерившись довести собеседника до белого каления. – Ты вообще ничего не делаешь, кроме того, что торчишь здесь, на границе, и оплакиваешь свою огромную трагическую потерю. Знаешь, что я тебе скажу, капитан? Сюда движется кариенская армия, и все твои переживания дерьма свинячьего не стоят. Живой или мертвой, Р'шейл нет, и ты не можешь сидеть сложа руки и умываться слезами.

В этот момент Тарджа сделал резкое движение, и Дамиан, получив здоровенный тумак, свалился со стула. Тарджа прыгнул на него сверху и принялся тузить что есть мочи. Дамиан оборонялся. Некоторое время они колотили друг друга в палатке, сшибая все на своем пути, и, наконец, выкатились на поляну. Никто не заметил, как с опрокинутого стола в лужу вина свалилась горящая свеча. Брезентовое полотнище занялось сразу, и когда противники, шатаясь, поднялись на ноги, палатка уже пылала, как огромный костер.

Пьяные драчуны не могли изувечить друг друга основательно, и тем не менее Дамиан до сих пор не опомнился от удара, нанесенного Тарджей. И не успел он поразмыслить, что придало сопернику сил – возмущение или отчаяние, тот снова набросился на него с кулаками.

Привлеченные шумом потасовки, из соседних палаток повыскакивали люди. Защитники в красных мундирах, мятежники в коричневых рубахах и хитрианские налетчики в кожаных куртках окружили противников плотным кольцом, с радостью наблюдая, как их офицеры лупят друг друга, точно пара пьяных матросов.

Кто из них дрался лучше, Дамиан не знал. Тарджа был профессиональным солдатом и махал кулаками почти машинально. От серьезных увечий Дамиана спасали лишь инстинкты, приобретенные в боях. В мозгу, затуманенном вином, вертелась одна мысль: не пропустить удара, не пропустить удара, не… Кулак Тарджи рассек ему нижнюю губу. Дамиан мотнул головой и, размахнувшись, ударил соперника в живот. Тот охнул от боли, но удержался на ногах и, чуть отдышавшись, вновь бросился в драку. В свете огня усмешка на его окровавленном лице казалась зловещей. Уклонившись от очередного удара, Дамиан наградил Тарджу здоровой зуботычиной… и в этот самый момент на дерущихся обрушился ледяной душ.

От неожиданности неприятели отшатнулись друг от друга и замерли, а когда первый шок прошел, принялись озираться. Виновник такой внезапной развязки поединка обнаружился быстро: в двух шагах от места драки стояла Мэгина Кортанен с пустым ведром в руке. Выражение ее лица было весьма многообещающим. За ее спиной маячил лорд Дженга, а немного дальше толпились притихшие зрители – лица их слабо освещал огонь, пожиравший остатки палатки.

– И какой же спор вы решали столь бурно, джентльмены? – Голос Мэгины был холоднее воды, вылитой на буянов.

Дамиан посмотрел на Тарджу – тот все еще улыбался, но уже не зловеще, а растерянно. Под обоими глазами медалонца постепенно наливались здоровенные «фонари». Из носа и с края разбитого рта текла кровь. Его всегда опрятный мундир был разорван и перепачкан грязью. «Наверное, и я выгляжу не лучше», – подумал Дамиан.

– Мы спорили… о преимуществах медалонской и хитрианской техник рукопашного боя, сударыня, – пробормотал он, тяжело дыша, и незаметно подмигнул Тардже. – Слово за слово, и мы перешли от теоретического обсуждения к… э-э-э… практической демонстрации приемов. Очень… э-э-э… полезное занятие, должен заметить. – Дамиан стер кровь с губ и подбородка и улыбнулся Мэгине.

Зрители – защитники, мятежники и хитрианцы – дружно закивали. Мэгина строго глянула на них и повернулась к Тардже:

– А что вы можете сказать?

Тарджа ответил не сразу – он все еще не мог отдышаться. Наконец он выпрямился и разбитыми губами улыбнулся бывшей Верховной сестре:

– Я могу сказать… что обе техники полезны и… э-э-э… при правильном применении…

– Хватит! – закричала Мэгина. – Может быть, теперь, когда ваша дискуссия закончена, вы соизволите сопровождать меня и Лорда Защитника в главную башню? Возникло безотлагательное дело, требующее вашего участия, джентльмены. Конечно, если вы не слишком заняты.

Дамиан потер распухшую щеку и покосился на Тарджу: тот, несмотря на свое состояние, выглядел бодрячком. «В следующий раз, когда этому типу взбредет в голову подраться, надо будет подсунуть ему другой объект», – мысленно сделал себе заметку на память Дамиан.

– Думаю, мы можем оказать вам эту услугу, сударыня, – непринужденно произнес Дамиан – так, словно принимал приглашение на ужин. – Вы не против, капитан?

– Отнюдь. – Тарджа с вопросительным видом оглядел компанию собравшихся зевак. – Вам что, бойцы, заняться нечем?

Несколько защитников немедленно бросились тушить догоравшую палатку. Остальные защитники и мятежники в мгновение ока растворились в темноте. Налетчики благоразумно последовали их примеру. Шататься без дела категорически запрещалось – об этом знали все обитатели лагеря. Лорд Дженга из-за плеча Мэгины наблюдал, как солдаты один за другим исчезали в палатках. По его чеканному лицу блуждала едва заметная улыбка. Внезапно Мэгина оглянулась и посмотрела на Дженгу. Тот вмиг посерьезнел.

– Что вас так забавляет, милорд?

– Меня радует их молодой задор, сударыня, – невозмутимо ответствовал Дженга.

– Ах, вот как вы это называете! Я бы назвала это по-другому. – Мэгина нахмурилась и повернулась к двум драчунам: – Приведите себя в порядок и ждите меня в башне.

Он повернулась на каблуках и, прихватив деревянное ведро, унеслась в темноту.

– А что случилось? – спросил Дамиан у Лорда Защитника. То, что Мэгина, эта всегда уравновешенная добрая старушка, разгневалась, казалось почти невероятным.

– У нас гость из Цитадели, – ответил Дженга.

– Кто такой? – вмешался Тарджа.

Похоже, он совсем оправился от шока после студеного душа. Хотелось бы и Дамиану прийти в себя так же быстро.

– Гарет Уорнер.

Дамиан уставился на Дженгу, пытаясь сформулировать подходящий вопрос. Ему не хотелось ударить в грязь лицом перед медалонцами. Следовало создать впечатление, что он в состоянии хотя бы мыслить трезво.

– А этот Гарет Уорнер наш человек?

Тарджа пожал плечами.

– Поживем – увидим.

Гарет Уорнер оказался невзрачным человеком среднего роста в красном мундире защитника с комендантскими нашивками. Он был лысым, острым на язык и умел втереться в доверие, военлорд принял его в огромном, наспех подремонтированном зале Башни Измены, освещенном факелами. Дамиан не помнил, откуда взялось такое название. Оно определенно не было официальным, и называть эти развалины Башней Измены в присутствии Лорда Защитника считалось делом небезопасным. Хотя казалось вполне уместным, ибо защитники шли сюда, чтобы спасти свой народ от захватчиков, но, едва оказались здесь, нарушили присягу.

Защитники, прибывшие сюда несколько месяцев назад, обнаружили, что развалины пусты. И со временем стратегическими объектами стали другие крепости, покрепче и понадежнее, что находились ближе к северной границе. А Башня Измены так и осталась торчать посреди бескрайней равнины северного Медалона.

Гарет Уорнер стоял у большого камина, заложив руки за спину. Справа сидела в кресле Мэгина, слева, напротив бывшей Верховной сестры, – Дженга. При виде Тарджи и Дамиана, вошедших в зал, комендант не изменился в лице. Подойдя к камину, Тарджа осторожно кивнул.

– Приветствую вас, Гарет.

– И я вас, Тарджа. – Комендант тоже кивнул в ответ. – Должен признать, ваша голова крепко держится на плечах.

Тарджа чуть заметно улыбнулся, и у Дамиана немного отлегло от сердца. Что-то в госте настораживало его, но что именно, Дамиан, еще не пришедший в себя окончательно, не мог понять. Ему оставалось только надеяться, что этот человек не опасен. В противном случае дело плохо.

– А я не сую ее в петлю на радость врагам. Комендант Уорнер, это военлорд Кракандара Дамиан Вулфблэйд.

– Наш новый и в некоторой степени неожиданный союзник. Приветствую вас, милорд.

– Взаимно, комендант, – отозвался Дамиан. – Я слышал, вы прибыли из Цитадели. У вас есть какие-нибудь новости?

– Вопросов больше, чем новостей, – ответил Гарет, окинув взглядом присутствующих. – Кворум по вполне понятным причинам обеспокоен затянувшимся отсутствием Верховной сестры в Цитадели. Приказы, поступающие в Цитадель с ее печатью, кажутся странными по сравнению с ее… предыдущими распоряжениями.

– За последние месяцы Верховная сестра изменила свои взгляды, – сказал Тарджа.

– А она жива?

– Конечно, жива, – вмешался Дженга. – Неужели вы думаете, что я допустил бы убийство?

– Я здесь не для того, чтобы излагать свое мнение, милорд, – пожав плечами, сказал Гарет. – Я здесь для того, чтобы прояснить вопросы, которые заинтересовали Кворум. И для подозрений имеется множество причин. Вы покинули Цитадель с армией, чтобы схватить и наказать бежавшего осужденного. Через шесть месяцев вы оказались здесь, на северной границе. Беглец прощен и принят под ваше покровительство. Чужестранец-военлорд стал вашим союзником и готовится воевать с народом, который мы еще совсем недавно считали дружественным. И все это происходит с одобрения Верховной сестры, которая, как всем известно, не поддерживала вас ни в одном из этих вопросов. И что самое примечательное: до сих пор никто не послан к вам для расследования этих обстоятельств.

– Тому имеется логичное объяснение, – вмешался Дамиан.

– Хотелось бы мне услышать его, – сказал Гарет. – Уверен, оно приведет меня в восторг. Но сначала я настоятельно прошу встречи с сестрой Джойхинией.

– Вы не доверяете мне, Гарет? – спросил Дженга.

– Что вы, милорд! Я подчиняюсь приказу.

– Очень хорошо, – согласился Дженга, но как-то нерешительно. – Вы увидите ее. Надеюсь, после этого все встанет на свои места.

– Я тоже надеюсь на это, милорд.

– Сестра Мэгина, будьте добры, проводите коменданта Уорнера в покои Верховной сестры.

Мэгина нахмурилась.

– Мне бы не хотелось беспокоить ее в такой поздний час.

– Боюсь, вам придется сделать это. Вряд ли комендант захочет ждать до утра.

– Хорошо. – Мэгина поднялась и направилась к узкой лестнице, которая вела на верхний этаж. – Следуйте за мной, комендант.

Старая женщина и защитник прошествовали мимо Дамиана и Тарджи и скрылись в темноте. Проводив их взглядом и уже не боясь, что его услышат, Тарджа с обеспокоенным видом повернулся к Дженге.

– Это может быть трудно, – сказал он, склонившись над длинным столом, и тяжело оперся на крышку.

«Эге, да он не так трезв, как кажется», – воодушевился Дамиан.

– Трудно? Да это абсолютно невозможно! Я никогда не приветствовал эти махинации! Рано или поздно это должно кончиться.

– У вас есть вариант получше?

– Но не посылать же приказы в Цитадель! Да еще с печатью Джойхинии! Любой человек в здравом уме и памяти сразу поймет, что эти распоряжения исходят не от нее.

Дамиан сделал шаг вперед и остановился между спорщиками, точно хотел прекратить полемику, которая велась уже несколько месяцев.

– При всем моем уважении к вам, эти приказы исходили именно от Джойхинии. Она подписала и скрепила печатью каждый из них.

– Но она же совсем как ребенок, – возразил Дженга. – Вы можете подсунуть ей приказ о ее собственной казни через повешение, и она подмахнет его с радостью. Я не так ловок, как вы с Тарджей, в искажении истины и не так тщеславен, лорд Вулфблэйд. То, что мы сделали, равносильно предательству.

– Отказ от убийства трехсот невинных людей был предательством, Дженга, – возразил Тарджа. – Все вытекающее из этого было просто последствием. Предательство свершилось и осталось в прошлом. Теперь наш долг – защитить Медалон.

– И результат оправдает средства? – со злостью спросил Дженга. – Хотел бы я иметь вашу способность видеть мир таким… удобным.

– А я хотел бы иметь вашу способность без конца спорить об одном и том же! – взорвался Дамиан. – У вас, медалонцев, есть плохая привычка не замечать той границы, за которой спор становится бесполезным. Лично я хочу знать, кто этот Гарет Уорнер и почему вы все так боитесь его!

Тарджа и Дженга удивленно воззрились на него.

– Мы его боимся? – переспросил Дженга.

– Боимся – не то слово, – ответил Тарджа. – Мы его остерегаемся. Гарет Уорнер руководит службой разведки защитников. И он очень преданный офицер.

– И кому же он предан?

– Об этом мы узнаем довольно скоро, – зловеще произнес Дженга.

Глава 7

Сознание постепенно возвращалось к Р'шейл. Медленно, шаг за шагом, она приходила в себя, точно кто-то тянул ее за собой. Но пробуждаться не хотелось. Ей нравилось ощущение теплого небытия, куда не могли проникнуть страдания и страх. Безмолвие было полным, темнота – абсолютной. Если бы не голос, настойчиво звавший ее по имени, она с радостью осталась бы здесь навсегда. Р'шейл потеряла чувство времени и понятия не имела, как долго пробыла тут. Лишь одно она знала твердо: уходить отсюда не хотелось. Но голос звал – и противиться ему не было сил.

– С возвращением.

Р'шейл увидела человека, который что-то говорил, и долго смотрела на него, пытаясь узнать. Взгляд его голубых глаз был тревожным. И каким-то еще… Может быть, подозрительным?

– Брэк…

– Лежи-лежи, не вставай. Ты слишком долго была без сознания. Тебе нужно немного окрепнуть.

Р'шейл уронила голову на подушку и стала разглядывать комнату. Просторное помещение заливал солнечный свет. В воздухе стоял пряный аромат диких цветов.

– Где я?

– В Убежище.

Р'шейл повернула голову и посмотрела на Брэка:

– А как я сюда попала? Ничего не помню. Кажется, мы были в Тестре…

– Не волнуйся. Память вернется, и гораздо быстрее, чем ты думаешь. Ты была очень больна, Р'шейл. Тебя излечил сам Шелтаран.

– Кто такой Шелтаран?

– Бог исцеления. Можешь гордиться – нечасто он вмешивается в дела людей или харшини.

Девушка на миг закрыла глаза. Странно, это сообщение Брэка не вызвало у нее ни удивления, ни страха. Впрочем, должно быть, чувства еще не проснулись.

– А Тарджа?..

– С ним все в порядке. Сейчас он на северной границе.

Даже эта новость оставила ее равнодушной… ну почти равнодушной – невнятное чувство облегчения Р'шейл все-таки испытала. Интересно, она навсегда, что ли, утратила способность переживать? Нет, скорее всего, она просто еще слишком слаба. Значит, дело это поправимое – дайте ей только опамятоваться.

– А ты что здесь делаешь?

– Тут мой дом, Р'шейл. И твой тоже.

– Да?

Брэк улыбнулся – растерянность Р'шейл его как будто забавляла.

– Поспи, Р'шейл. А когда проснешься, харшини позаботятся о тебе. Они ранимые существа, поэтому следи за своим поведением. И постарайся не кричать, когда увидишь их глаза. Иначе поставишь меня в неловкое положение.

Р'шейл рассеянно улыбнулась.

– Я буду хорошей девочкой. Он кивнул и отошел от постели.

– Брэк…

– Что?

– Я обязана тебе жизнью, верно?

– О, еще как обязана, – последовал ответ.

На сей раз, проснувшись, Р'шейл почувствовала себя гораздо лучше. Слабость как рукой сняло – теперь хотелось двигаться, действовать, вскочить с кровати.

Харшини-сиделки бросились ей помогать. Хлопоча вокруг своей подопечной, они без конца улыбались. Выяснилось, что зовут их Бобордерен и Дженаререк. Произнести эти имена оказалось Р'шейл не под силу, и она придумала новые – Боб и Ян, чем привела обеих в неописуемый восторг.

Попытка Р'шейл встать с кровати была пресечена мягко, но решительно. Бормоча и улыбаясь, харшини наслали на девушку какие-то чары. Р'шейл ощутила знакомое покалывание во всем теле и поняла, что не может двинуть ни рукой, ни ногой.

Сердиться на добродушных сиделок было бесполезно – пришлось смириться.

На следующий день больную навестил Брэк и привел с собой высокого харшини, рыжеволосого, как сама Р'шейл. О том, что незнакомец принадлежит к роду харшини, она догадалась сразу, ибо людей с такими безупречно красивыми лицами и такими абсолютно черными глазами попросту не существовало. Одетый в белое, как все обитатели Убежища, он в то же время выглядел как-то по-особенному. Такую царственную манеру держаться Р'шейл прежде встречала редко.

Освобожденная сиделками от магических оков в обмен на обещание вести себя как подобает, Р'шейл даже не догадалась поклониться пришедшим.

– Ваше величество, позвольте представить вам вашу кузину, Р'шейл ти Ортин, – непривычно торжественным тоном произнес Брэк.

Ага, так это король харшини.

– Здравствуйте, ваше величество.

– Сердечно рад видеть тебя в добром здравии, Р'шейл, – сказал Коранделлен. Он и вправду был рад. Еще никто и никогда не проявлял столь искреннюю заботу о ее здоровье. – Но прошу тебя… Мы же родственники. Не нужно никакого «величества». Называй меня Коранделлен.

Памятуя об обещании следить за своим поведением, Р'шейл учтиво поблагодарила короля и, заметив, что Брэк кивнул, обрадовалась: в кои-то веки он ею доволен.

– Когда ты окончательно поправишься, я с удовольствием покажу тебе Убежище, – добавил Коранделлен. – А потом займемся твоим образованием. Тебе нужно многому научиться, кузина. Шананара говорила мне, что ты не умеешь распоряжаться своей силой, поскольку подрастеряла эту способность среди смертных.

– Мне хотелось бы восполнить этот пробел, – ответила Р'шейл и сама удивилась: ей действительно этого хотелось.

Король улыбнулся ей – похоже, харшини улыбались всем подряд – и ушел. Едва дверь за ним закрылась, Брэк повернулся к Р'шейл:

– Вижу, ты можешь быть вежливой, когда захочешь.

– А почему я должна грубить твоему королю? Он показался мне довольно… милым.

– Он такой и есть, так что следи за собой. Я притащил тебя сюда, чтобы помочь тебе, Р'шейл. Но если я узнаю, что ты хочешь навредить этому народу, то лично выброшу тебя из Убежища.

– Почему ты всегда подозреваешь меня во всяких пакостях?

Брэк пожал плечами и сел рядом с ней на кровать.

– Я видел, на что ты способна. Помнишь мятежников?

Она сию же минуту вспомнила.

– Наверное, со мной было… трудно. Но все это в прошлом. Я вспоминаю события так, будто все это случилось с кем-то другим, не со мной. Иногда мне кажется, что меня вообще не существовало до тех пор, пока я не проснулась вот тут.

– Убежище – магическое место, Р'шейл. Здесь ты почувствуешь себя другой. Все эти странные ощущения пройдут.

Р'шейл вдруг заметила, что Брэк одет в кожаные штаны и полотняную рубаху – это была одежда людей, а не харшини, в которой она видела его в прошлый раз.

– Ты хочешь уйти?

– Да. Назад, в большой и скверный мир. Вам с Тарджей удалось поставить этот проклятый мир на уши. Я должен узнать, что там случилось.

Услышав имя Тарджи, Р'шейл вспыхнула.

– Ты увидишь его?

– Нет. Я отправляюсь на юг. Хочу посмотреть, что там фардоннцы делают.

– О!

Брэк улыбнулся. Здесь, в Убежище, даже он умел улыбаться.

– Ты чего-нибудь хочешь?

– Мяса, – ответила она без размышлений. – За сочный олений окорок я готова убить кого угодно.

Брэк помрачнел.

– Не произноси такие слова в Убежище, Р'шейл.

– Какие слова? Окорок?

– Убить. Харшини не выносят насилия. Даже мысль о нем им претит. Что касается мяса, то я попробую тебе помочь, но больше никого об этом не проси. Харшини мяса не едят и очень огорчаются, когда слышат, что это делают люди. А уж если они подумают, что тебе плохо у них в гостях, то расстроятся вконец. Так что неплохо бы тебе на какое-то время перейти на диету харшини.

– Но это же кроличья еда, – пробурчала Р'шейл и обезоруживающе улыбнулась.

– Тогда тебе придется привыкнуть к кроличьей еде.

И тут Р'шейл осенило:

– Но если они не могут убивать, откуда у них берется кожа?

– Им ее дарят.

– Кто?

– Звери, которые живут в горах. Они позволяют харшини забирать шкуры умерших животных.

– А как харшини узнают о том, что зверь умер? – усмехнулась она.

– Так ведь это харшини, Р'шейл. Они легко общаются и со зверями, и с людьми. Я даже думаю, что звери им нравятся больше. Наверное, потому, что они еще не придумали войну.

– Знаешь, Брэк, я к тебе уже почти привыкла. Почему ты уходишь?

Брэк не ответил. Р'шейл посмотрела ему в глаза – и не стала приставать с вопросами.