Текст книги "Самая соблазнительная скромница"

Глава 9

Этим вечером Джон не пригласил Констанцию к себе, и она не знала, радуется этому или, наоборот, переживает. Получив декларации пяти отобранных ею работников, она положила их на пассажирское сиденье машины и поехала в гостиницу. «Наверное, у него какая-то встреча, – думала она. – Или ему нужно сделать что-то важное. Или большие планы. В конце концов, сейчас вечер пятницы».

Констанция старалась сосредоточиться на еде, которую взяла с собой в номер, и не смотреть на кучку деклараций, лежавших на краю кровати. Обычно возможность изучить подобные документы заставляла ее торжествовать. Но сейчас это раздражало, потому что противоречило ее принципам.

«Что, если я найду что-то в декларации Джона? – спрашивала себя она. – Мне придется сообщить о своей находке или просто о подозрениях. Но скажу ли я ему об этом первому, чтобы он мог объясниться? Конечно, я дала ему такое обещание, но оно противоречит всему, что я знаю об аудите».

Дрожащими руками Констанция достала из общей стопки декларацию Джона. Ее не удивил размер его доходов – он был ожидаемо большим, но значительную часть средств он получил благодаря вложению денег в различные проекты, не имеющие ничего общего с отелем. За работу в казино и отеле в течение всего года он заплатил себе всего сто тысяч долларов. Это впечатляло. В остальном его декларация не отличалась от других виденных Констанцией, принадлежавших иным успешным бизнесменам. Через несколько часов девушка облегченно вздохнула и двинулась дальше.

В декларациях Дария и Анны имелись сведения об их скромных выигрышах. Они оба получали только небольшую зарплату, так что разобраться с ними было несложно. В середине прошлого года Мона развелась с мужем, поэтому ее декларация оказалась более запутанной, но опять же не выходила за рамки дозволенного.

Дона Констанция оставила напоследок. Его декларация оказалась такой же внушительной, как и принадлежавшая Джону, и вскоре девушка поняла, что в отеле дядя зарабатывал гораздо больше племянника. Тем не менее его зарплата не выходила за пределы разумного, налоги он платил исправно, вычеты, которые делал, были вполне обоснованными. Но Констанция не смогла найти в декларации сведения о выигрышах. В ее сознании прозвучал тревожный звоночек. Обычно она радовалась такой находке – это значило, что ее работодатель и клиент не будут разочарованы, но сейчас в дело вмешалось дурное предчувствие.

Прибыв на следующее утро в казино, Констанция увидела в вестибюле Джона и Дона. В это утро выходного дня оба мужчины выбрали более простую, чем обычно, одежду. На Джоне были приталенная футболка и линялые джинсы, плотно облегавшие его мускулистые бедра, а Дон был одет во все черное, что придавало ему сходство с гангстером из кино. Девушка отвела взгляд и направилась в сторону лифтов, не собираясь вести вежливый разговор с человеком, которого ей придется обвинить в неуплате налогов. Констанция не знала, на протяжении скольких лет он не отчислял ничего государству со своего выигрыша, а значит, его могли заставить выплатить солидный штраф или даже посадить в тюрьму.

Констанции пришлось пройти довольно близко к мужчинам, но ее отделяло от них световое табло с расписанием мероприятий на день, поэтому они не могли ее видеть.

– Нам очень повезло: она так хорошо к тебе относится, – раздался голос Дона. – Мне совсем не понравилось, что она стала копаться в наших налоговых декларациях. Покорми ее сегодня ужином, напои вином. Помешай ей заняться самодеятельностью.

Констанция застыла. Ее даже не обеспокоило то, что сейчас она находится в переполненном народом вестибюле, где ее реакция будет заметна большому количеству людей.

– Мои декларации в порядке, и я предполагаю, что и твои тоже, – возразил Джон.

По его голосу Констанция поняла, что он не принимает ситуацию всерьез. «Почему он не сказал ничего о моей неподкупности», – мысленно возмутилась Констанция. Ее обидело, что он не заступился за нее. «С другой стороны, это было бы слишком, – решила она. – Все-таки он человек благоразумный».

Дон засмеялся. Но смех его прозвучал фальшиво.

– Не беспокойся на мой счет. В моей декларации она ничего не найдет. К тому же именно я предложил тебе соблазнить ее. Слушай меня почаще.

От удивления Констанция открыла рот. Ее сердце бешено застучало. Девушка посмотрела на лифтовый холл, который, как ей показалось, теперь находился примерно в километре от нее. «Они все это вместе придумали? – спросила себя она. – Неужели я стала жертвой сговора?» Констанция зажмурилась, не веря в происходящее.

– Не старайся никого перехитрить. Ради своего же блага, – ответил Джон, и, услышав его голос, Констанция подпрыгнула.

«Он что, не станет отрицать, что хотел соблазнить меня? – удивилась она. Ей стало тяжело дышать. – Не могу поверить, что они говорят об этом в вестибюле, где полно народа».

Джон спросил о группе, которая должна была выступать этим вечером. «Он так легко сменил тему разговора, даже не опровергнув слова дяди?» – удивилась девушка. Осознание того, что ее предали, заставило все ее тело содрогнуться и похолодеть. Внезапно она даже обрадовалась, что нашла это несоответствие в декларации Дона. «А Джон заслужил то пренебрежение, с которым к нему относятся журналисты», – решила Констанция. Она задрала подбородок и направилась в сторону лифтов на максимально высокой скорости, надеясь, что никто не решит заговорить с ней. Нажав кнопку, стала считать секунды до прихода лифта, который должен был увезти ее на этаж с офисами. «Да что за напасть!» – возмутилась девушка, услышав обращенные к ней слова:

– Эй, Констанция, ты куда? Сегодня же суббота.

Она повернулась к Джону.

– На этаж с офисами. Надеюсь, он открыт по выходным, – ответила она, стараясь выглядеть как можно более равнодушной.

«С какой стати он так панибратски говорит со мной при посетителях и персонале? – спросила себя Констанция. – Неужели он хочет, чтобы все они узнали о наших отношениях? Вполне вероятно. Возможно, он считает это забавным».

– Ты даже не поздороваешься? – удивился Джон.

– Ты был на встрече.

– На встрече? – переспросил он. – Дон просто рассказывал мне о своем новом «мазерати». Полное безумие. Надеюсь, мне не придется испытывать на нем свои инструменты для вскрытия дверей после аварии.

– Мы можем перекинуться парой слов в твоем кабинете? – спросила Констанция.

«Я должна поговорить с ним, – решила она. – Мы зашли слишком далеко для того, чтобы я просто вернулась домой, сообщила о своей находке и стала жить так, будто никогда его не встречала. Правда, ситуация значительно осложнится, если Джон решит отомстить мне». Руки девушки тряслись, и она надеялась, что сумеет не заплакать.

– Конечно, – ответил Джон, и в голосе его прозвучал более чем явный намек. – Обожаю находиться с тобой за закрытой дверью.

– Дело серьезное.

Лицо Джона сразу стало суровым.

– Ты о декларациях?

– Я тебе все расскажу наверху, – отрезала она.

Джон закрыл за собой дверь, но впервые страстный поцелуй за этим не последовал. «Это хорошо, – подумала Констанция. – Мне ведь придется нанести ему довольно сильный удар».

– Что-то случилось? – спросил он.

Сердце девушки билось так быстро, что она почти не могла думать.

– Все дело в Доне. Он не задекларировал свои выигрыши, – ответила она.

Джон нахмурился:

– Наверняка он сделал это.

Констанция сглотнула и стала объяснять:

– Судя по файлу, который ты мне вчера показал, Дон выиграл довольно крупную сумму. Ты сам при желании можешь взглянуть.

– Уверен, что этому есть какое-то объяснение, – сказал Джон.

Констанция судорожно вдохнула воздух.

– Я говорю тебе об этом, потому что обещала, – произнесла она, хотя за это утро уже успела изменить свое мнение. – Но мне придется сообщить боссу и в Бюро по делам индейцев.

– Дай мне немного времени, чтобы разобраться. Я поговорю с Доном.

– Не могу. За пребывание здесь мне платят. Я должна сообщить о своей находке. К тому же я уже нарушила все возможные правила, сначала рассказав об этом тебе.

«Хотя самой большой ошибкой было оказаться с тобой в одной постели», – подумала она.

– Должно быть, он забыл задекларировать выигрыши. У Дона больше денег, чем он может переварить. Я уже рассказал тебе о «мазерати».

– Конечно, у этой ситуации вполне может быть довольно объективная причина. Но я здесь, чтобы искать нарушения. И одно мне удалось найти. Ты сам признал, что он азартный игрок. То же самое я слышала от персонала казино, – заявила Констанция, задрав подбородок, тем самым провоцируя Джона начать спор.

– Он этого не скрывает.

– Да, только забыл упомянуть в налоговой декларации, – уколола она.

Джон глубоко вдохнул, отчего мускулы на его широкой груди стали еще более заметными. На секунду Констанции захотелось обнять его, но вместо этого она повела себя еще отрешеннее.

Джон нахмурился:

– Дон – один из ключевых работников. Что-то подобное может очень плохо сказаться на репутации казино. Ты ведь знаешь, под каким строгим надзором мы находимся. Я не могу допустить распространения негативной информации.

– Если ты против распространения негативной информации, то тебе следует более пристально следить за собственным поведением. Соблазнять аудитора, которого прислали проверять казино, по-моему, не очень-то умно, – выпалила Констанция, радуясь, что смогла произнести эти слова, и со страхом ожидая ответа Джона.

– Я удивлен не меньше тебя.

– Правда? А внизу я слышала совсем другое.

Джон нахмурился.

– Ты слышала слова Дона? Он просто шутил, – попытался оправдаться он.

– А ты не стал ему возражать.

Выражение лица Джона смягчилось.

– Не хотел подтверждать его предположение. Он действительно ничего не знает о наших отношениях.

Констанция сглотнула:

– Хорошо. Как ты понимаешь, я не хотела бы, чтобы ты говорил с кем-то о нашей опрометчивости.

– Никогда бы не стал этого делать, – отрезал Джон.

Он протянул Констанции руку, но она не сдвинулась с места.

– Все, что было между нами, ошибка, и я сожалею о том, что совершила ее, – заявила девушка. – Теперь я должна сообщить о своей находке работодателю.

Джон глубоко вздохнул и, нахмурившись, произнес:

– Бюро по делам индейцев набросится на нас, как стая стервятников.

– Но я должна выполнить свою работу, – настаивала Констанция.

– Я в курсе, – ответил он сквозь плотно сжатые челюсти.

В какой-то момент девушка решила, будто Джон вполне может начать флиртовать с ней и просить ее ни о чем никому говорить. Однако он не стал делать этого, а просто стоял и смотрел на нее, и длилось это, казалось, вечность.

Констанция вдруг поняла, что оказалась в весьма щекотливой ситуации. «Он, если захочет, сможет одним телефонным звонком положить конец всей этой истории и разрушить мою репутацию», – подумала она.

– Я понимаю, – наконец произнес Джон.

Эти слова прозвучали спокойно. В глазах мужчины не было мольбы, но чувства, увиденные в них Констанцией, напомнили ей о прекрасном времени, проведенном ими вместе. «По крайней мере, тогда оно казалось прекрасным», – подумала она.

– Я свяжусь с ними прямо сейчас. – Констанция схватила свою сумку, сгорая от желания как можно быстрее оказаться подальше отсюда и никогда не возвращаться.

Джон открыл дверь и сделал шаг в сторону. Когда Констанция проходила мимо него, воздух между ними сгустился и стал горячим. «Возможно, это просто плод моего воображения», – подумала она. Пройдя через дверной проем, она услышала, как дверь со стуком захлопнулась, и поняла, что видела Джона в последний раз.

Джон прижался к двери, отчасти пытаясь таким образом помешать себе распахнуть ее и кинуться вслед за Констанцией. Он понимал, что спорить с ней бессмысленно: она уже приняла решение и обязательно сообщит о своей находке. «Неужели Дон настолько глуп?» – спрашивал он себя. Ответ на этот вопрос уже зародился где-то глубоко внутри Джона, и он понимал, что журналисты-стервятники с удовольствием воспользуются шансом и раздуют всю эту историю.

Джон не мог позвонить ни Дону, ни своему адвокату, так как понимал: ему придется признать, что эти сведения были получены от Констанции, а подставлять ее он не собирался. Он хотел попытаться убедить Констанцию в том, что испытывает к ней настоящие чувства, но вряд ли она поверила бы ему. «Она бы решила, будто я таким образом пытаюсь умаслить ее и уговорить никому не рассказывать об оплошности Дона, а это только усилило бы ее подозрения и разозлило ее», – подумал Джон.

Мужчина выругался и стукнул кулаком по двери. «Почему жизнь – такая сложная штука? – спросил себя он. – Все было гладко, пока здесь не появилась Констанция Аллен. Мой некогда необузданный дядюшка, казалось бы, стал вести размеренную жизнь состоятельного человека, члены племени прекрасно общались между собой, а бизнес процветал. Теперь все мы снова попадем под пристальный надзор».

Джон понимал, что теперь у всех желающих покончить с племенем ниссекотов появилась такая возможность. Достаточно просто втянуть их в череду судебных тяжб, которая закончится, когда рак на горе свистнет. В первую очередь Джон должен был сделать все, чтобы этого не произошло. Затем ему придется забыть Констанцию Аллен. Если кто-то выяснит, что Джон спал с ней, в то время как она копалась в грязном белье казино, ниссекоты перестанут доверять ему.

Он застонал. Еще утром жизнь казалась ему такой простой и многообещающей. Прошлой ночью Джону очень не хватало Констанции, но он заранее договорился о встрече со старым другом и не мог ее отменить, хотя его утешала мысль, что впереди их ждут долгие совместные годы. Теперь все было кончено.

Констанция быстрым шагом направлялась к своей машине. По ее щекам текли слезы. Забравшись внутрь автомобиля, она дрожащими руками завела двигатель и поехала прочь от казино на максимально возможной скорости. Она чувствовала себя предательницей, хотя и не понимала почему: у нее не было ничего общего с отелем и казино, да и к их владельцу она не должна питать никаких чувств. Но проблема заключалась в том, что они были.

«Нужно как можно быстрее связаться с Николой Мур, – подумала Констанция, – на случай, если Джон не сдержится и решит предупредить дядю. Нельзя, чтобы кто-то узнал, что я рассказала ему о своей находке». Констанция припарковалась у ресторана быстрого обслуживания и набрала номер.

Когда Никола взяла трубку, Констанция сразу перешла к делу:

– Простите, что беспокою в выходной день, но я нашла одну проблему. Возможно, все в порядке, но… – она сглотнула, – я изучила все, что могла в подобной ситуации. В декларации Дона отсутствуют сведения о выигрышах, хотя они у него были. Речь идет только о прошлом периоде, но, вполне вероятно, это не единственный случай.

– Хорошая работа. Это позволит нам провести дальнейшее расследование.

– Я не нашла никаких отклонений в документации самого казино, – возразила Констанция, стараясь уменьшить вред, который ее слова нанесут репутации бизнеса Джона. – Речь идет только об одном работнике.

– Мы следили за действиями Дона Фейрвезера на протяжении определенного периода. Не понятно, почему Джон Фейрвезер позволяет этому человеку играть одну из ключевых ролей в своем бизнесе, несмотря на его весьма сомнительное прошлое.

– Но ведь он не участвует в финансовых операциях казино, – попыталась возразить Констанция. – Он всего лишь приглашает музыкальные коллективы и отвечает за связи с общественностью. В любом случае полагаю, что меня здесь больше ничего не держит. Будет странно, если я останусь после всех этих разоблачений.

– Да, уезжайте. Теперь этим делом займутся наши юристы. Просто перешлите мне все необходимые документы и будьте на связи, если понадобится какая-то дополнительная информация. Вы хорошо поработали.

С тяжелым сердцем Констанция собрала вещи и отправилась в долгое одинокое путешествие в Огайо. «Обратно к прошлой жизни, работе в бесцветном офисе и тихим вечерам в обществе родителей», – думала она. Хуже всего было то, что она никак не могла поверить в это. Казалось, вот-вот зазвонит ее телефон и Джон скажет ей, что понимает: она была в Массачусетсе по делам и должна выполнить свою работу, хотя это может нанести вред члену его семьи. Часть ее сознания все еще считала, будто все произошедшее между ними было настоящим. «Вдруг его попытка умаслить меня потом превратилась в нечто большее? – спрашивала себя Констанция. – Или все это мне просто кажется? А ведь он даже не попрощался…»

Когда в понедельник утром Констанция пришла в офис, ее начальница, Люсинда Уолдрон, источала улыбки.

– Прекрасная работа, Констанция. Эта командировка была крайне сложной, но ты в очередной раз доказала, что способна на многое. Хорошо, что у тебя нет семьи, из-за которой ты могла бы беспокоиться. Так сложно найти работника, готового провести какое-то время вне дома. У меня есть для тебя прекрасное предложение. К нам обратились клиенты с просьбой проверить один бизнес в Омахе. Ты идеально подходишь для этой работы. Через пару дней я сообщу тебе подробности.

– Замечательно, – ответила Констанция, подумав: «Омаха? Почему бы и нет? Как справедливо заметила Люсинда, у меня нет ни личной жизни, ни каких-либо обязательств. Даже нет домашнего животного, о котором нужно заботиться. Они могут катать меня по всей стране и заставлять копаться в документации разных фирм, и никто не станет обо мне беспокоиться, кроме родителей, которым придется самим собирать посуду после ужина».

Глава 10

Джон вошел в довольно богато обставленный офис Дона и бросил на стол пачку газет.

– Видишь, что ты наделал? – спросил он.

История о неуплате налогов уже просочилась в прессу (или ее намеренно кто-то эксплуатировал).

– Это полная чушь!

– Значит, ты не делал ставки и не выигрывал деньги? – поинтересовался Джон, скрестив руки на груди в ожидании ответа.

– Не помню.

– Это не прокатит.

– Но один американский президент смог таким образом выйти сухим из воды.

– Ты не президент и к тому же не старый, поэтому тебе лучше нанять адвоката и решить с ним, что следует говорить. Ты не потянешь за собой мой бизнес, Дон. Ты знаешь, как я отношусь к соблюдению правил.

– Иногда правила можно менять.

– Только не сейчас. Если ты не отрицаешь тот факт, что делал ставки и не задекларировал свои выигрыши, я вынужден уволить тебя.

Дон, нахмурившись, встал из-за стола:

– Ты выгоняешь меня и из племени?

– Это всего лишь бизнес, Дон. Ты всегда останешься членом моей семьи, но я не могу позволить тебе работать в отеле и казино, когда против тебя ведется расследование.

– Я погашу свой долг.

– Это будет не так-то легко сделать. Они станут копаться в твоих декларациях за многие годы.

Дон помрачнел:

– Плохо. Ведь ты помнишь, что я не хотел давать ей свою декларацию.

– Потому что с ее помощью ты пытался обмануть государство.

– Я ведь не врал, а только сказал не всю правду.

Джон едва сдержался, чтобы не выругаться.

– Всего этого не было бы, если бы ты поступил правильно. Если ты считаешь, будто закон несправедлив, тебе следует сделать так, чтобы его изменили. Но просто игнорировать его нельзя.

Дон вытаскивал из стола дорогие ручки и навороченные гаджеты и клал их в свой кожаный портфель.

– Для тебя все легко. Ты всегда был многообещающим юношей, – заявил он.

– Я много трудился, чтобы получить то, что имею сейчас. И я не дам тебе все это разрушить.

Дон оторвал взгляд от стола и уставился на племянника.

– Жаль, что ты не послушал меня и не использовал свое обаяние, чтобы привлечь Констанцию Аллен на нашу сторону, – сказал он.

– Обычно такие вещи приводят к прямо противоположному результату.

– Но не в случае с таким бесполым роботом, как она. Просто-таки ходячий калькулятор в деловом костюме.

Джон, сам того не желая, сжал кулаки.

– Оставь, пожалуйста, свои мысли о мисс Аллен при себе.

– О, кажется, я задел тебя. Сдается мне, ты видел под этим костюмом то, на что я тебе предлагал посмотреть. А если я расскажу об этом прессе?

– Не расскажешь.

– Это еще почему?

– Нечего рассказывать, – зарычал Джон. – Убирайся отсюда, пока я тебя не выкинул.

Его распирало от злости. После того как Констанция нашла огромный скелет в шкафу Дона, его племянник не мог сделать ее частью своей семьи, не перессорив из-за этого родственников. При встрече он обещал ей, что все будет честно, но сам же нарушил свое обещание. «А теперь она считает, что я соблазнил ее, чтобы влиять на ход ее работы», – подумал Джон.

– Я же вижу: она тебе нравится, – заявил Дон, закидывая сумку на плечо.

– Ничего подобного, – возразил его племянник. – Единственное чувство, которое я к ней питаю, – это злость за то, что не смог разобраться в этой ситуации самостоятельно. Я бы заставил тебя задекларировать все прошлые выигрыши, и не было бы никакого скандала.

Услышав стук в дверь, дядя и племянник обернулись на звук.

– Мистер Фейрвезер, – произнесла секретарь, показавшись в дверном проеме, – здесь полиция…

– Я очень рада, что ты вернулась домой, дорогая, – произнесла мама Констанции, нарезавшая куриную грудку для пирога, в то время как ее дочь чистила морковь. – Поговори, пожалуйста, со своим отцом. Он плохо питается. Пытаюсь уговорить его есть овсянку, но он даже не смотрит на нее. Уверена: ты что-нибудь придумаешь. Надеюсь, тебя больше никуда не отправят.

– Моя начальница говорила о возможной командировке в Омаху. Судя по всему, им нравится, что я не замужем и у меня нет никаких обязательств, – ответила Констанция.

– Но у тебя есть обязательства по отношению ко мне и твоему отцу. Скажи ей об этом.

– Ты должна смириться с мыслью о том, что когда-нибудь я съеду от вас. Что, если я выйду замуж?

Мама Констанции засмеялась:

– Ты замужем за своей работой. Даже не могу представить рядом с тобой мужчину. Честно говоря, порой я думаю, что они доставляют больше неприятностей, чем стоило бы.

Констанция с силой сжала овощечистку. «Неужели моя собственная мать не верит, что я могу выйти замуж и завести семью? – удивилась она. Но затем подумала: – С другой стороны, с какой стати ей думать иначе? Я ни разу ни с кем не встречалась за все время, проведенное у родителей, и отвадила нескольких ухажеров, которых мне пытались сосватать». Констанцию не интересовал никто до тех пор, пока она не встретила Джона Фейрвезера.

О том, как закончилась история с казино, она узнала из Интернета. Дона арестовали за неуплату налогов, но Джон внес за него залог в размере пятисот тысяч долларов. «Вряд ли он скучает по женщине, из-за которой в его отеле и казино перерыли все – от подвала до террасы на крыше», – подумала Констанция. В Сети даже ходили слухи, будто казино закрыли на время расследования, а она знала, что это приведет Джона и все племя к многомиллионным потерям. «Поэтому, вспоминая обо мне, он, скорее всего, чувствует только гнев и обиду, – решила она. – Хотя если бы мне удалось вернуть время вспять, я поступила бы так же». Правда, Констанция сомневалась, что смогла бы помешать мощному разряду электричества, разрывавшему ее тело на куски, когда Джон был рядом. Она понимала, что больше никогда не увидит его, но перестать думать о нем была не в состоянии.

Девушка выкинула морковные очистки в мусорное ведро и уже собиралась вынести полный мешок, когда дверь на кухню распахнулась и оттуда раздался голос ее отца:

– Боже мой! Констанция, ты не поверишь, что сейчас сказал ведущий новостей!

– Что случилось, папа? – спросила она, решив, что речь идет о местных выборах, которые отца очень беспокоили.

– Индеец из казино, арестованный за неуплату налогов, только что заявил, будто вождь племени встречался с бухгалтером, приехавшим, чтобы проверить их бизнес. Речь ведь не о тебе?

Констанция разжала пальцы, и мусорный мешок со всем содержимым упал на пол.

– Что? – переспросила она почти шепотом, понимая, что весь ее мир рушится.

– Он сказал, что не единственный в их семье нарушает правила и что, по его мнению, люди должны знать всю правду об обвинившем его аудиторе, – произнес отец Констанции. Однако, увидев мусор, разлетевшийся по полу, он замолчал и только через некоторое время смог спросить: – Ведь это неправда, милая?

Констанция, стоя на коленях, судорожно собирала скользкие морковные очистки, пластиковые обертки от сыра и использованные бумажные полотенца с выложенного плиткой пола и засовывала их обратно в мешок. Она не знала, сумеет ли солгать собственным родителям.

– Констанция Аллен, – почти закричала ее мать, – ты слышала своего отца. Немедленно скажи нам, что эти обвинения – ложь.

Констанция поднялась на ноги и попыталась счистить с колен мусор.

– Это правда, – ответила она.

Чтобы не смотреть на родителей, Констанция взяла губку и стала вытирать пол.

– Ты встречалась с человеком, в грязном белье которого должна была копаться? – спросила мать девушки, подходя ближе.

– Меня отправили туда изучать документы. Я просто делала свою работу, – возразила Констанция. Затем сполоснула губку и выжала ее. После этого ей пришлось поднять глаза и взглянуть на родителей, стоявших совсем рядом с ней в маленькой кухоньке, где она на протяжении многих лет ужинала с матерью. – Я не хотела ничего другого, но… Он был очень красив и умен, а я – глупа.

– Не сомневаюсь, что этот человек намеренно соблазнил тебя, чтобы повлиять на твое решение, – произнесла ее мать, и ее губы сжались, что придало лицу весьма суровое выражение.

– Возможно, – ответила Констанция, положив губку на стол трясущимися руками. – Но это никак не повлияло на мою работу. Как вы уже слышали, я обнаружила, что один из его родственников не заплатил налоги.

– Ты спала с этим мужчиной? – спросила мать Констанции, и девушка задрожала.

– Сара! – возмутился отец девушки. – Как ты можешь задавать подобные вопросы?

Грусть, появившаяся на лице отца, только усиливала отчаяние Констанции.

– Да, мама. Прости, папа. Это правда, и я не горжусь ей. Не понимаю, что на меня нашло. Он был такой… настоящий, – призналась девушка. Затем она сделала глубокий вдох, надеясь, что это поможет разрядить крайне напряженную обстановку, из-за которой воздух на кухне почти кипел. – Очевидно, я такой же человек, как и все.

– Я знала, что тебе не следует ехать в этот притон. Это совершенно неподходящее место для юной девушки, – произнесла мать Констанции.

– Все дело не в месте, мама, – возразила девушка, – а во мне. Я слишком долго жила в добровольной изоляции, даже не подозревая, насколько одинока, не представляя, как много любви можно получить от единственного человека.

– Очевидно, у этого мужчины нет понятия о чести, – нахмурившись, произнес ее отец, обычно такой жизнерадостный. – Как он мог рассказать журналистам о твоей… связи с ним? Хотя это сделал другой… Тот, кого показывали в новостях и кого ты обвинила в неуплате налогов. – Он прочистил горло. – Рано или поздно вся эта грязь уляжется.

– О боже… – произнесла мать Констанции, прикрыв ладонью рот. – Тебя ведь уволят?

– Вполне возможно, – совершенно спокойно ответила девушка. – Думаю, мне лучше уволиться самой.

– Ты сможешь работать в нашем магазине, – попытался успокоить ее отец. – Покупатели любят тебя.

Констанция съежилась от мысли, что ей придется обслуживать людей, которые знают о ее поведении.

– Ты хочешь превратить нашу дочь в клоуна, Брайан? – возмутилась мать Констанции. – Ей нельзя появляться на людях, пока этот скандал не уляжется. Хотя, полагаю, она сможет переложить товар на складе. Боже, что подумает пастор?

Для Констанции это было уже чересчур. Она бросила губку в раковину и убежала в свою комнату. Родители с недоумением смотрели ей вслед.

Констанция упала на кровать и заплакала. «Как Джон справляется со всем этим? – спрашивала себя она. – Его расстроила новость о том, что о нашей связи узнали, или он просто посчитал, будто это забавно?» Девушке нравилось, что Джона почти нельзя было вывести из себя, а бизнес он вел с юмором. «Думаю, мне стоит сделать то же, – решила она. – Потребуется все мое чувство юмора, чтобы пережить несколько ближайших недель».

Джон бежал по тропе мимо пасущихся коров, направляясь в сторону тенистого леса. Не в его правилах было убегать от проблем, но сейчас он нуждался в смене обстановки. Позади Джона хрустнула ветка, и он решил, что его преследует еще один назойливый репортер. В реальности все оказалось еще хуже – за ним, потея и задыхаясь, бежал Дон, из последних сил старавшийся нагнать племянника.

– Отвали, – отрезал Джон.

– Подожди, я хочу извиниться.

– Слишком поздно.

Охваченный новым приступом гнева, он развернулся и ускорился, решив, что Дон – это как раз та проблема, от которой вполне можно убежать. Но шаги стали приближаться.

– Ты забыл, что в школе я занимался бегом, – прохрипел Дон.

– Видимо, бег – один из твоих талантов. Наряду с мошенничеством и ложью, – заявил Джон, подавляя желание остановиться и как следует ударить дядю.

– Обещаю, что никогда не буду врать и хитрить, – с трудом выдавил из себя Дон, продолжая бежать. – И с азартными играми тоже покончено.

– Может, ты кончишь болтать? – прокричал Джон.

Дон продолжал догонять племянника, оказавшись гораздо более выносливым, чем тот считал.

– Этого обещать не могу, – ответил Дон, поравнявшись с Джоном. – Видишь, я не вру.

Джон развернулся, выбросил руку и с силой ударил дядю в грудь. Тот согнулся, судорожно выдохнув из себя воздух.

– Надо бы избить тебя до бесчувствия, – заявил он.

– Это преступление, о чем ты прекрасно знаешь, – возразил Дон.

– Знаю, – ответил Джон, взглянув на дядю, положившего ладони на колени и пытавшегося отдышаться. – Я сам пытаюсь собрать племя ниссекотов, а не убивать его членов голыми руками.

– Мне действительно очень жаль.

– Тебе следует сожалеть о стольких многих вещах, что и не перечислить. Тебя обвиняют в неуплате налогов, и это связано с бизнесом, в который я вложил все, что имею. Ты можешь оказаться в тюрьме. А хуже всего то, что ты заявил во всеуслышание, будто у меня была интрижка с аудитором, нанятым Бюро по делам индейцев.

– Я злился на тебя, – признался Дон. – Не думал, что они поверят мне. Я сам не верю. Тебе следовало сказать мне, что это правда, и я бы молчал. Ведь это правда?

– Как будто я когда-нибудь тебе смогу поверить… Да я не разрешил бы тебе даже продукты для себя купить.

«Надо было ответить на его инсинуации, а не игнорировать их, – подумал Джон. – Все отрицать. Хотя, конечно, все это правда». Даже теперь он не мог выкинуть Констанцию из головы. Джон надеялся, что перестанет все время вспоминать ее лицо, светло-карие глаза, но прошло уже три дня, и оно мерещилось ему везде, куда бы он ни посмотрел.

– Я знаю: ты считаешь, будто я глуп. Если честно, так оно и есть, – сказал Дон. – Но между тобой и Констанцией Аллен что-то было, причем я говорю далеко не только о сексе. Ты не сможешь обойтись без нее.