Текст книги "Краткая история Испании"

Внутренняя политика

Имперские успехи помогали знати не сидеть без дела и давали возможность занимать правительственные должности. Изабелла принесла с собой стабильность. Но конечно, порой между королевской властью и знатью возникали противоречия, особенно когда монархи стремились расширить свои полномочия. Аристократов смещали с занимаемых позиций и лишали права местного управления, как это произошло, например, когда Изабелла отобрала Кадис (1492) и Картахену (1503) у их знатных владельцев или когда она приказала убрать крепостные башни с домов знати в Касересе. Главное положение в Испании занимала Кастилия, где в 1500 году проживало 5,5 миллиона человек – около 80 % населения страны.

Дочь Фердинанда и Изабеллы Хуана (пр. 1504–1555), мать императора Священной Римской империи Карла V (Карла I Испанского), была важнейшей фигурой в династической политике ренессансной Европы. Овдовевшая Хуана по праву наследования номинально правила Испанией, Северной и Южной Америкой, Неаполем и Сицилией. В действительности из-за расстройства психики она не могла распоряжаться даже своей домашней прислугой. Психическое нездоровье Хуаны беспокоило ее окружение по религиозным причинам: согласно тогдашним представлениям, монарх, не способный управлять страной, очевидно, чем-то разгневал Бога, и если не разорвать связь между Хуаной и подданными, то прегрешения ее могут помешать всеобщему спасению. Божественной волей, проявившейся в безумии королевы, объясняли и оправдывали последовавшее отстранение Хуаны. Этот случай способствовал изменению характера королевской власти в Испании – при первых Габсбургах единоличное правление монарха сменилось правлением императорского семейного клана. После смерти Изабеллы в 1504 году именно Хуана унаследовала Кастилию, но, пока Карл не достиг совершеннолетия, регентом при нем был Фердинанд.

Конец владычества Кастилии, поглощенной империей Карла, вызвал политический кризис в конце 1510-х – начале 1520-х годов. И сам Карл нисколько не помогал смягчить ситуацию: говорил на французском языке, слушал иностранных советников, вводил новые налоги и разрушал существовавшую сложную систему покровительства. Восстания комунерос (Comuneros) в Кастилии (1520–1521) и более радикальных в социальном смысле херманиас (Germanías; братств) в Валенсии (1519–1520) и на Майорке (1522–1523) были подавлены. Важную роль здесь сыграла битва при Вильяларе в 1521 году. Комунерос потеряли поддержку аристократии, и это было основной причиной поражения: кастильская знать холодно восприняла растущий социальный радикализм движения и, привлеченная на сторону Карла перераспределением королевских милостей, отказалась от вооруженной поддержки и руководства над армией восставших в Вильяларе. Хуана тоже не поддержала движение, и Карл смог восстановить свою власть. Лидеры комунерос были обезглавлены в Сеговии, одном из центров восстания. Другими центрами были Толедо и Вальядолид.

После этого ситуация значительно стабилизировалась, чему во многом способствовала передача властных полномочий короны местным общинам и знати. Карл отрекся от престола в 1556 году, оставив Испанию Филиппу II – не потому, что его заставили, а потому, что таково было его собственное желание. Восстание в 1591 году в Арагоне не отличалось большим размахом и было быстро подавлено армией, которую кастильское дворянство набрало в основном в собственных владениях. Этот факт указывает на сохранявшееся значение такого военного ресурса. О том же свидетельствует вооруженное подкрепление, которое в 1580 году собрала знать для вторжения в Португалию.

Цели империи

К 1535 году император Карл V (Карл I Испанский) владел империей, простиравшейся от Германии и Австрии до недавно завоеванного Перу, где в 1533 году была захвачена столица инков Куско. Важную роль в обустройстве и управлении этой империей играли личные цели правителя. Как и другие властители, Карл принимал решения и расставлял приоритеты, исходя из заботы о своем положении и gloire (славе). Династические цели передавались по наследству. Например, если бы Фердинанд Арагонский в 1500-х годах не продолжил, вслед за предшественниками, отстаивать испанские интересы на юге Италии, она могла попасть в зону влияния Франции (такая возможность сохранялась и в 1520-х, и в 1640-х годах). Подобный поворот скомпрометировал бы Испанию перед папским престолом.

Его внук Карл был еще более решительно настроен утвердить свое господство в Италии и преуспел в этом. Главным (хотя не единственным) двигателем амбициозных замыслов Карла было стремление к почестям и славе. Император был наследником четырех династий, Бургундской, Арагонской, Кастильской – и Габсбургов. Забота о репутации влияла на большинство принятых Карлом решений и много значила в выборе между противоречивыми приоритетами его различных владений. Чаще всего Карл руководствовался соображениями престижа, стремясь ни в чем не уступить предшественникам. Политическую культуру, в которой подчеркнутое внимание уделялось вопросам чести и династическим обязательствам, едва ли можно было назвать осторожной или миролюбивой. Эта политика отразилась на зданиях и церквях того времени, например, во дворце Карла в Гранаде и в покоях Карла V во дворце в Севилье.

Карл, защитник церкви от протестантов и мусульман и распространитель ее учения в Новом Свете, считал важным подчеркивать ту новую глобальную роль испанской монархии, которая стала иметь значение еще при его бабушке и дедушке. Выразительную иллюстрацию этому можно увидеть в Сала-де-Аудиенсия в Алькасаре в Севилье. На ретабло (retablo) работы Алехо Фернандеса изображена Богоматерь мореплавателей, простирающая свой плащ над конкистадорами, их кораблями и Карлом. В 1556 году, отрекшись от престола, Карл удалился в монастырь Юсте, где жил до своей смерти в 1558 году. Высокопарная латинская надпись над входом в королевский мавзолей во дворце Эскориал, построенном недалеко от Мадрида его сыном Филиппом II (пр. 1556–1598), называет его «величайшим из кесарей». Когда Испания стала трансокеанской державой, христианские концепции богоизбранности и универсализма (всеобщего спасения) приобрели дополнительный вес. В то же время политику Филиппа в последние годы его правления рассматривали не только с точки зрения мессианского империализма, но и более убедительно в рамках традиционного династизма.

Трансокеанское господство было не единственным проявлением морской мощи Испании. И хотя это вынуждало Испанию всегда иметь большой флот (ограничение, которое Филипп серьезно недооценивал), иметь сразу две эскадры, в Атлантике и в водах Средиземного моря, было несомненным преимуществом. Условия и задачи у этих эскадр существенно различались. При Филиппе Испания отправляла флотилии на Азорские острова и в восточную часть Средиземного моря, на реку Тахо, в пролив Ла-Манш, в Северное море и даже в более отдаленные воды. Цели у этих экспедиций были иными, чем у других западных держав в конце XVI века. Отличительная черта Испании – глубина мобилизации ресурсов и необычайно широкий размах действий на суше и на море. Империя выступала в роли крупной военной силы во многих географических регионах, но вместе с тем несла беспрецедентные расходы и нажила много врагов.

Испания в Средиземноморье

Борьба с османами логически вытекала из давнего противостояния Испании с исламом – миссии, на тот момент неотделимой от испанской истории, самосознания и идеологии. Позднее эту тему подхватил Франко, интерпретировав ее как борьбу с современностью, в первую очередь с «чуждым» коммунизмом.

После успешного взятия Гранады в 1492 году испанцы, считавшие себя новым избранным народом, расширили завоевательную деятельность в Северной Африке. Средиземное море не представляло для них серьезного препятствия. В начале XVI века на берегах современного Алжира и Туниса еще не было осман. Испанская военная машина была доведена до совершенства долгой войной за Гранаду, в то время как противники Испании здесь были слабыми и разобщенными. Мелилья была захвачена в 1497 году, Мерс-аль-Кебир – в 1505 году, Оран – в 1509 году, а Беджая, Триполи и Пеньон-де-Алжир – в 1510 году, что позволило контролировать город Алжир.

В 1520-х годах положение Испании в Средиземноморье ухудшилось – Карл I Испанский уделял очень много внимания, пусть далеко не все, своей роли как императора Карла V, что положило начало многолетним проблемам Испании при Габсбургах. Больше ресурсов направлялось на войну с французским королем Франциском I, особенно в Италии, чем на соперничество с исламскими державами, и это было особенно заметно на суше. Карл нанес Франциску сокрушительное поражение в Павии (1525) и добился решающего успеха в 1529 году (решающего в том смысле, что он привел к заключению длительного мира). Однако династическая модель власти подразумевает наряду с семейными интересами и личной волей использование общего потенциала имеющихся владений. Поэтому здесь, как и в других случаях, не вполне ясно, что именно следует считать Испанией, в каком качестве рассматривать композитную монархию (позднее этот вопрос не раз возникал при обсуждении испанской государственности). Например, может ли считаться «испанской» силой военный контингент из Неаполя и Сицилии? Или тем более ресурсы зависимых союзников, Генуи, Тосканы и Мальтийского ордена? И как в свете их использования выглядит испанская идентичность?

Несмотря на то что у Карла были личные приоритеты, он все же задействовал против Франции и против Османской империи общие силы. Таким образом, Испания, которой на данный период трудно дать четкое определение, в 1520–1530-х годах направляла свои ресурсы и военную мощь не только против Франции, но и против осман в Средиземном море и на венгерской границе. А сражаясь с Франциском за Италию, Карл достиг той цели, которую поставил, с одной стороны, Фердинанд Арагонский, а с другой – дед Карла по другой линии, император Максимилиан I.

Между тем Османская империя довольно быстро превратилась в крупную средиземноморскую державу. Стремительное и полностью успешное завоевание османами Египта в 1517 году значительно усилило Османскую империю как морскую державу. Оно укрепило ее присутствие в Средиземноморье и дало надежное экономическое основание, ведь сельское хозяйство и торговля в Египте были хорошо развиты. Эта опора помогла османам распространить свою власть дальше на запад. Вскоре османы сместили местных исламских правителей и установили в регионе свои порядки. Испанцы оказались оттеснены на дальние позиции и уже оттуда продолжали пассивную оборонительную борьбу за сохранение точек опоры и влияния, а также за контроль над морскими путями между Испанией и Италией. Присутствие Испании в Северной Африке было намного слабее османского, и сохранение статус-кво требовало значительных усилий. Берберские «пираты» из Северной Африки совершали налеты на южное побережье Испании. В связи с этим в Гибралтаре активно строились фортификации, особенно при Карле I и Филиппе II. В Альмерии собор, построенный в 1524 году на месте мечети, также был укреплен.

В 1534 году османы захватили Тунис, сместив происпанского правителя Мулай Хасана, а в 1535 году Карл предпринял ответный шаг. Заботясь о репутации, Карл был готов рискнуть собственной безопасностью и лично возглавил военную кампанию, благодаря чему удалось добиться активного участия в ней аристократии. Вместе с Карлом в поход отправилось огромное количество испанских дворян. Экспедиция состояла из 82 военных галер и более 30 000 солдат. В значительной степени оплачена она была золотом инков из Южной Америки, которое погасило кредиты у генуэзских банкиров. Способность перемещать деньги составляла важный аспект испанской военной системы. Экспедиция, проведенная в условиях невыносимой жары, продемонстрировала силу испанского оружия на море и на суше. Крепость Ла-Гулет при входе в Тунисский залив защищал большой османский гарнизон, однако она была успешно взята в осаду. Всего через неделю был захвачен расположенный рядом Тунис. Обратившись к знакомой тактике, которая так хорошо работала в Америке, и особенно в Мезоамерике, Карл привлек на свою сторону местную аристократию и водворил в Тунисе происпанского мусульманского правителя, оставив в Ла-Гулете испанский гарнизон. Успех этого похода запечатлен на фламандских гобеленах 1554 года, на которые можно посмотреть в готических покоях Карла V (Salones de Carlos V) во дворце в Севилье.

Вальядолид

Вальядолид расположен в Северной Испании (в Старой Кастилии) в месте слияния двух рек. В доримские и римские времена это было небольшое поселение, позднее он стал важным административным центром Кастилии, а также торговым и промышленным городом. В 1469 году Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская заключили здесь брак и перевезли сюда королевский двор из Бургоса. В 1561 году при Филиппе II Вальядолид уступил статус придворной резиденции Мадриду, хотя ненадолго восстановил его в 1601–1606 годах, в период протестов против правления Филиппа. Потеря политической власти привела к упадку и замедлению роста города, однако период расцвета оставил ему множество архитектурных жемчужин, в том числе Пласа-Майор (главную площадь) и недостроенный собор. Вальядолид был центром испанской ренессансной скульптуры, здесь можно увидеть работы Алонсо Берругете и Хуана де Жуни.

Религиозная ортодоксальность

В покоренной Гранаде вскоре начались религиозные гонения – правоверие считалось признаком политической лояльности и принципиальным условием для укрепления власти короны. В 1492 году евреям Арагона и Кастилии было приказано или принять христианство, или покинуть страну. Изгнание евреев пережили лишь три синагоги, две в Толедо и одна в Кордове, и то лишь потому, что они были превращены в церкви. Еврейские кладбища были разрушены и застроены. В наше время доступны для посещения бывшие еврейские кварталы Худерия в Кордове, Баррио-Санта-Крус в Севилье и квартал в Касересе.

Мусульмане в Кастилии (но не в Арагоне) оказались перед таким же выбором в 1502 году, правда, отъезд из королевства был обставлен для них дополнительными трудностями. В Арагоне и Валенсии в 1526 году произошло то же самое. В результате мудехары – живущие в Испании мусульмане – полностью утратили свой прежний статус. В Гранаде в 1500-х годах активно проводили насильственное крещение. Изменения затронули и культуру. В 1501 году в Гранаде тысячи арабских книг спалили в огромном костре. Мечети разрушали или перестраивали в церкви. Мечеть в Ронде стала церковью, а ее минарет был превращен в колокольню, внутри церкви сохранилась подковообразная арка мечети. В Теруэле, долгое время остававшемся центром мудехарского искусства, мечеть была закрыта в 1502 году.

Другие этнические и религиозные меньшинства также подвергались преследованиям. Цыган ссылали на галеры и приговаривали к принудительному труду на ртутном руднике в Альмадене. Ртуть использовали в производстве серебра.

Переходом в другую веру дело не ограничилось. Были приняты законы о чистоте крови, которые должны были помешать крещеным евреям занимать определенные посты и пользоваться привилегиями. Возобновившийся конфликт с османами ухудшил отношение в Испании к морискам (формально перешедшим в христианство мусульманам). В 1568–1571 годах, в ответ на запрет говорить на своем языке и носить традиционную одежду, мориски Гранады подняли восстание, тщетно ожидая помощи от османов, и были жестоко подавлены. Очень многие были убиты, в том числе военными отрядами, собранными испанской знатью.

Общественные волнения возникали в ответ на попытки навязать в качестве идеологической нормы авторитарный католицизм. В сельских регионах Испании настойчиво воплощали в жизнь постановления Тридентского собора (1545–1563). За их исполнением на практике в 1560-х и 1570-х годах бдительно следила Священная канцелярия – инквизиция. Хотя скорость и масштабы осуществления реформ были неодинаковыми, тех, кто придерживался иных взглядов, судили без всякого снисхождения. Лукреция де Леон, молодая женщина скромного происхождения, родившаяся в 1568 году, с юных лет видела пророческие сны. Ее последователи считали ее боговдохновенной провидицей. Сны критиковали правление Филиппа II. В 1588 году она видела три сна, в которых семиголовый дракон – семь смертных грехов – опалял гибельным огнем всю Испанию. Филипп приказал инквизиции арестовать ее по обвинению в ереси и подстрекательстве к мятежу, и она была подвергнута пыткам и заточена в монастыре. Основная задача инквизиции – блюсти правоверие среди христиан.

На землях короны Арагона в конце XVI и начале XVII века частые аутодафе (сожжения), организованные по распоряжению инквизиции, пользовались популярностью, поскольку казнили в основном чужаков. В королевстве Валенсия весьма благосклонно относились к стремлению инквизиции подавить крайние проявления лжеучения, и даже в XVIII веке эта организация продолжала привлекать впечатляющее количество новых членов. Но вместе с тем религиозное напряжение изматывало людей и усиливало чувство неопределенности и кризиса.

На международном уровне Испания поддерживала католические интересы, особенно во Франции, на Британских островах и в Священной Римской империи. Основатель Общества Иисуса, или Ордена иезуитов, Игнатий де Лойола был испанцем. Освященное место его рождения можно посетить в Гипускоа.

Бремя империи

В глобальном масштабе имперские успехи Испании не имели себе равных. Размах деятельности Испании и множество вызванных этим проблем и трудностей помогают лучше понять, почему страна продолжала все больше зависеть от сторонней военной поддержки, от частных ресурсов и капиталов, необходимых для продолжения военных действий. Испания лучше своих врагов была подготовлена к крупномасштабной затяжной войне, поскольку имела преимущество в виде серебра из Нового Света и доступа к кредитам. Кроме того, будучи композитной монархией, она могла мобилизовать ресурсы своих составляющих частей и, используя «мягкое влияние», перетягивать на себя ресурсы других государств. Эти достоинства и преимущества в раннее Новое время перевешивали недостатки.

С середины 1570-х годов Испания отказалась от конфликта с османами, чтобы взять на себя ведущую роль во французских Религиозных войнах (1562–1598) в Западной Европе. Повторное завоевание большей части Нидерландов, где Филипп II столкнулся с Нидерландской революцией, первоначально успешное вмешательство в европейские Религиозные войны, успешно отбитые попытки англичан атаковать Португалию и Испанию в Новом Свете, сохранение господства в Италии – все это дает основания предположить, что империя приближалась к зениту своего могущества. Поэтому ошибкой будет утверждать, что к 1590-м годам Испания встала на путь угасания.

Опера и история: Дон Карлос

Опера Джузеппе Верди «Дон Карлос» (1867), в основу которой легла пьеса Фридриха Шиллера «Дон Карлос, инфант испанский» (1787), не отличается исторической достоверностью. Принц Карлос (1545–1568), наследник Филиппа, страдал психической неуравновешенностью (вероятно, в результате инбридинга, но его состояние особенно обострилось после случайного падения с лестницы в 1562 году), был арестован отцом в 1568 году, когда собирался бежать из королевской резиденции, и вскоре после этого умер.

История Карлоса породила множество слухов и домыслов, главной целью которых было опорочить Филиппа. Карлоса то называли тайным протестантом и сторонником свободы Нидерландов, то говорили, что он был влюблен в свою молодую мачеху Елизавету Валуа и был отравлен. Однако никаких достоверных подтверждений всего этого не существует. В опере Карлос встает на сторону свободы и приводит к Филиппу группу фламандских депутатов, однако король отклоняет их просьбы об освобождении. В одной из сцен изображено публичное сожжение еретиков в Мадриде – небесные голоса приветствуют их души, возносящиеся в рай. Великий инквизитор настаивает на убийстве Карлоса. Филипп представлен как развратник, а призрак Карла V поддерживает Карлоса.

В то же время затраты на войну достигли беспрецедентных высот и спровоцировали серьезный долговой кризис. Банкротство королевской казны привело к передаче долгового бремени в руки банкиров, что означало принудительную реструктуризацию долга. Войны крайне разрушительно сказывались на государственных финансах, системе налогообложения и торговле.

Кроме того, при Филиппе Испания не смогла перейти от сиюминутных военных побед к долгосрочным договорам. Компромиссы в Нидерландах, на Британских островах и во Франции Филипп перенес тяжело, ведь он усматривал в своей религиозной ортодоксии знак провидения и вместе с тем династическую, политическую и личную необходимость.

Общая вера – католицизм – напротив, помогла Филиппу овладеть Португалией. Он широко использовал подкуп и осуществил в 1580 году успешное вторжение на суше и по морю, перед этим проведя смотр армии под Бадахосом. Он стремился сохранить определенные институты, практики и привилегии, и это способствовало завоеванию. Сын португальской принцессы, Филипп II стал Филиппом I Португальским – предыдущий правитель, король Себастьян, в 1578 году умер во время необдуманного вторжения в Марокко, и других серьезных соперников на это место не было. Претенденту, которого поддерживали англичане, недоставало популярности. Хотя Иберия, в 1470 году разделенная между четырьмя правителями, была объединена под властью одного в 1580 году, нового государства, соединявшего в себе Испанию и Португалию, не возникло. Со стороны Филиппа это было не просто проявлением благоразумия – в этом выразилось глубокое чувство легитимизма, которым руководствовались и правители, и знать. В 1582–1583 годах Филипп завоевал Азорские острова, но в 1588 году его флот потерпел поражение от Англии. Хотя гибель Непобедимой армады была воспринята как перст судьбы, англичане, атаковавшие в Португалии и на Карибах, так и не смогли сломить испанскую имперскую систему.

И все же Испания понесла значительный ущерб. Серьезным ударом стала крупная совместная англо-голландская операция в 1596 году, в ходе которой около 6000 солдат совершили неожиданное нападение на Кадис. Стоявший там испанский флот поддерживали городские орудия, но под умелым командованием англо-голландские войска прорвались на защищенную якорную стоянку, высадились с боем на берег и штурмовали слабо укрепленный город. На стороне атакующих было мастерство английских артиллеристов, а более этого – мощная мотивация: солдаты и матросы стремились захватить добычу в городе и на торговых кораблях.

Эскориал

Эскориал – обязательное для посещения место во всех исторических турах по Испании. Так называют королевскую резиденцию в 30 милях (48 км) к северо-западу от Мадрида, недалеко от города Эль-Эскориал. Официальное название этого места – монастырь Святого Лаврентия (Monasterio de San Lorenzo). Признанный объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО, он был одновременно королевским дворцом и монастырем – сочетание, вполне отражающее устремления Филиппа II. Строительство дворца король поручил архитектору Хуану Баутисте де Толедо. Королевская резиденция должна была стать символом Испании как защитницы христианского мира. После смерти архитектора в 1567 году работу продолжил Хуан де Эррера. Кроме того, резиденция должна была стать королевской усыпальницей. Первый камень был заложен в 1563 году, строительство завершилось в 1584-м.

Выдвигались разные версии того, почему план дворцового комплекса напоминает решетку – возможно, это отсылка к житию святого Лаврентия, который был заживо изжарен на железной решетке, или попытка воспроизвести по описанию храм Соломона, личность которого очень интересовала Филиппа.

Почти целиком сложенный из серого гранита, Эскориал вряд ли можно назвать очаровательным. Но он производит сильное впечатление и хранит в себе множество шедевров искусства. Особое место среди них занимает библиотека. В монастыре, вполне в духе своего времени, была собрана одна из самых обширных коллекций святых реликвий, всего около 7500. Филипп умер в Эскориале в 1598 году.

Компенсировать траты пробовали разными способами: увеличивали добычу драгоценных металлов, вводили налоги и брали займы. В первом случае решающую роль играли колонии, особенно после того, как в 1545 году в Потоси (на территории современной Боливии) было создано обширное предприятие по добыче серебра. Крупным центром добычи серебра была Мексика. Дополнительные налоги легли на плечи жителей Испании и Испанской Италии, в первую очередь Неаполя. Ключевым фактором, влияющим на функционирование испанской государственной системы, стала система международных кредитов. Испания могла реализовать потенциальные богатства, обеспеченные серебряными рудниками и налогами, через немецких и итальянских банкиров, в Аугсбурге и Генуе. Интеграция региональных экономик сыграла важную роль в успехе империи. Однако банкиры пострадали, когда в 1557 и 1596 годах казна стала банкротом и приостановила платежи по долгам. Это привело к принудительному пересмотру условий выплаты займов. В то же время продажа juros (государственных долговых обязательств) расширила круг тех, кто был заинтересован в стабильности испанской государственной системы.

Хотя основными источниками благосостояния служили сельское хозяйство и добыча полезных ископаемых, финансы и кредиты были непосредственно связаны с торговлей, поэтому имели особое значение для правителей, искавших деньги, чтобы платить своим солдатам и поставщикам. Впрочем, испанская экономика не слишком выиграла от притока серебряных слитков, поскольку они шли на финансирование операций, проходивших не в самой Испании, а в других местах. В испанской промышленности не произошло перехода к экспорту готовой продукции. Вместо этого слитки, как и шерсть, экспортировали в качестве сырья. Более того, передача налогов в руки иностранных банкиров сократила возможность контролировать налогообложение и извлекать из него непосредственную выгоду в пределах страны.

Взгляд в прошлое

В то время многие пытались использовать прошлое как средство собственного возвышения, продолжая тем самым средневековую традицию создания фальшивых хроник, где авторы описывали события в том виде, в котором, по их мнению, все должно выглядеть в хрониках. Например, вымышленные хроники Хулиана Переса 1590-х годов рассказывали о христианской стойкости мосарабов (христиан под властью мусульман) в Толедо и превозносили значение этого города в испанской истории. Еще одной конъюнктурной подделкой были Свинцовые книги Сакромонте. Тексты, написанные на свинцовых листах и обнаруженные в пещерах близ Гранады в 1595–1606 годах, очевидно, должны были продемонстрировать возможность и целесообразность сосуществования христиан и мусульман в Испании при Филиппе II. Поскольку вопрос принадлежности к «истинной христианской вере» стоял в Испании XVI века особенно остро, неудивительно, что это привело к созданию подделок, оправдывавших особое положение мосарабов и морисков.

То же самое происходило и совсем недавно. Режим Франко черпал вдохновение в прошлом, в эпохе Реконкисты и правления Фердинанда и Изабеллы. Ревностный католицизм, территориальный экспансионизм, расизм… Очевидно, этот период истории представлялся Франко вполне подходящим образцом для подражания. XVI век прославляли как подлинный Золотой век. В 1949 году Франко восстановил монастырь Юсте, куда когда-то удалился на покой Карл V (монастырь был сожжен дотла во время Пиренейских войн). Сейчас туристы могут посетить это место и посмотреть на покои Карла. Еще одним идеалом для Франко служила архитектура Эрреры. Однако тоска о былом величии имела более долгую историю – о нем в свое время вздыхали и те, кого задело унизительное поражение Испании в войне 1898 года с Соединенными Штатами.