Текст книги "Чистилище"

Лицо Бенджамина расплылось в благостной улыбке. Джастин и Свинопас переглянулись.

– Шо? – Вежливо уточнил Свинопас.

– Чьим? – Недалеко ушел Джастин.

Гигант с важным видом поднял вверх палец, подчеркивая значимость сказанного. Он явно был доволен ролью рассказчика и интересом, проявляемым слушателями.

– Не чьим, а каким… Святым он был. Так и сказал, когда говорить смог. Святой отец. Не поняли? Вижу, что не поняли. – Он снисходительно махнул своей тяжелой рукой, мол, куда вам. – У нас, в Леммасе, – назидательный тон Бенджамина забавно контрастировал с его внешностью, – жрецов всегда хватало. А богов – и того больше. Было. То есть кто-то уверен, что и сейчас есть. Но я-то знаю. И вы узнаете. А ты, – своим большим, левым глазом он уставился на Джастина, – поймешь лучше многих. Так вот. Святой отец, тоже был своего рода жрецом. Только называл себя слугой. Слуга божий. Да-а-а… Так он и говорил. И служил. Поначалу его в серьез не воспринимали, даже я. Но потом святой отец показал нам бога. Начал проповедовать нам, детям. И все, что он говорил, звучит в моей голове словно эхо, отраженное границами разума, границами, навязанными теми, кто не ведает.

Свинопас удивленно крякнул. Джастин лишь слегка приподнял брови. Он и раньше замечал, что Бенджамин порой отступает от привычных, рубленых фраз. Начинает говорить сложнее, изощреннее чем обычно. Тогда в глазах гиганта, особенно в увеличенном левом – будто загорается маленький огонек. При этом создается ощущение, что этот жутковатый, но вдохновенный взгляд направлен вовсе не на тебя. Что он смотрит глубже, чем можно предположить. Вот как сейчас.

– А не ведали все вокруг. Святой отец рассказал, объяснил и научил. В чем были не правы, какие идолы ложны и кто на самом деле… у истоков всего. – Повисла пауза, было видно, как Бенджамин вспоминает. И видно, что не все воспоминания приятны. – Но слышали, как водится, не все. Ох, не все. Кто-то обиделся, кто-то ополчился. К чему все вело – известно. Хоть были и такие, кто встал на защиту. Но сил не хватало. Не хватало потому, что было не суждено. И Он забрал к себе отца, когда решил, что пора. И забрал скоро. Но до тех пор, святой отец показал нам многое. И среди тех, кто увидел – был я. Был не один. Но другие были слабее… или желаннее для Него. Их забрали тоже. А я ушел. Ушел потому, что знал куда. Святой отец сказал мне, что в огне сгинет лишь плоть его, но сам он будет со мной. Укажет путь и наставит. А что бы с тропы не сбился – будет мне дар Его… Око.

Он говорил еще долго. Притихший Свинопас робко посматривал из-под приподнятых бровей. Его явно подавляла мрачная серьезность Бенджамина. А Джастин слушал внимательно, с неподдельным интересом. Слушал обстоятельный, хоть и изложенный в форме цепочки умозаключений, рассказ. Путь из-под Уэбгарда до Дурн-фара занял у Бенджамина двенадцать лет. Хотя даже пеший, не слишком торопливый путник мог бы преодолеть его за пять месяцев. Все дело в том, что шел он не по прямой. Как утверждал сам Бенджамин – его вели. Направляли. Пусть – не самой прямой и короткой дорогой, но за время странствий случилось немало всего. Он оказывался там, где должен был быть – в самое подходящее время. Подходящее для кого или чего? Точного ответа у Бенджамина не было. Но пара примеров, приведенных вроде как вскользь и без подробностей, говорили о том, что сам он считал путешествие подготовкой. Подготовкой его к чему-то значимому.

А Джастин все больше набирался уверенности, что разгадал великана. Он уже встречал таких людей. Фанатиков, по разным причинам уверенных в собственной исключительности. В своем особенном предназначении. В миссии, неизвестно кем и для чего предназначенной. И при этом, некоторые верили в наличие у себя самых разных особенностей. От абсолютной неуязвимости, до мистического везения в азартных играх. Первые, как правило, погибали изрубленными, заколотыми или просто повешенными. Вторые же, если их случайно миновала участь первых, проигрывались в пух и прах, старательно спиваясь в процессе.

Но Бенджамин был в этой категории людей относительно оригинальным. Не называя себя магом или колдуном, не присваивая себе каких бы то ни было сверхспособностей, тем не менее утверждал, что способен видеть лучше остальных. После ряда наводящих вопросов стало понятно, что он имеет в виду. По заверению гиганта – он мог видеть события, происходящие невероятно далеко от него. При этом ни физические препятствия, в виде стен или гор, ни препятствия иного рода, например глубокая ночь, нисколько не затрудняли наблюдения.

– Ну, все понятно. – Лаконично подытожил краткую биографию и туманные объяснения Джастин.

– Вот прям все? – В голосе Свинопаса забавно перемешивались самые разные чувства. Он явно был не готов поверить во все рассказанное, но и открыто спорить не решался. Тем более, что мнения старшего товарища он еще не понял.

– Ну да, все. – Джастин был просто воплощением серьезности. – Значит, во время боя ты просто засмотрелся на… кого-то там. Другим его увидеть было не дано. Чтож… бывает и такое. И раз уж ты уже пообещал быть внимательнее – больше вопросов не имею. Давайте подниматься и…

– Ты пользуешься заслуженным уважением товарищей. – Глубоким, ровным голосом перебил Бенджамин. – Отчасти потому, что много видел. Не обязательно сам. Но в тебе заметна чужая мудрость. Чужие мысли. Да, книги хорошие учителя. Но наблюдая собственными глазами – получаешь куда более чистые образы. – Его левый глаз, раскрытый еще сильнее, чем обычно, как-то странно поблескивал. – А я видел больше, чем ты можешь вообразить.

Пару мгновений Джастин раздумывал, но не дал себя смутить. Уверенно кивнул, выдав сосредоточенно-вдумчивое выражение лица, и тихо проговорил.

– Ты, несомненно, прав. Видеть самому куда как удобнее. А посему – идемте уже смотреть, что же там наверху. А то, чего доброго, всю войну пропустим или что еще хуже – вечернюю миску похлебки.

Наступление сумерек серьезно осложнило поиски кирки Свинопаса, а сами поиски несколько отсрочили их уход из каменоломни. Идя впереди, Джастин глянул через плечо. Бенджамин снова сутулился, смотрел под ноги и привычным, немного отстраненным тоном бормотал себе под нос.

– Спать в тепле. Кормят каждый день. Хорошо.

В нем снова не было ни капли загадочности. Он снова походил на огромного придурка. А Джастин снова зарекся следить за ним повнимательнее.

– Да чушь это. Им сейчас только раны зализывать. – Сэм поежился на холодном ночном ветру и плотнее запахнул плащ. На третьей северной башне дежурили еще двое. Менее замерзших и менее уверенных.

– Львы зализывают раны, – задумчиво проговорил Джастин, – символично. Но их потери не так значительны, как тебе могло показаться. Радость легкой победы, окрыленная надежда и чуточка самовнушения – вот рецепт твоей уверенности.

– Шо? Шо плетешь – непонятно, – расстроено всплеснул руками один из новобранцев. Глуховатый, староватый и, как водится – глуповатый селянин. – Вдарют иль не вдарют? Вот взял бы, да сказал. Сэми то хоть тоже говорливый, да понять можно. А ты…

Сэм недовольно откашлялся. Его одутловатое, хмурое лицо выражало недовольство. Он кое-как смирился, что приятели называют его Сэми, но от посторонних терпел такое с явным трудом. Сейчас было видно, что его одолевают сомнения – выговорить нахальному новобранцу за подобное обращение или уважить возраст и промолчать.

– Дали им красиво, говорю, да рано еще булки расслаблять. – Громко и чуть ли не по слогам разложил Джастин. Он искренне надеялся, что пожилой крестьянин все расслышал и понял.

– Вооо… Так и надыть. – По морщинистому, вытянутому лицу пробежала череда гримас. Вероятно, обозначающих понимание, удовлетворение и согласие. – А полужопки то в кулак и надолго. Эт да. Верняк. Их то вон, куча какая, кострища разожгли – страх один! Скажи, Сэми?

Жилистой, немного трясущейся рукой, он указал в сторону лагеря лайонелитов. В ночи выглядящему как река, из красных и оранжевых огоньков, текущая к подножью гор.

– А вот и не скажу! – Сэм был раздражен. И фамильярностью полузнакомого типа, и тем, что его непрочный позитивный настрой не выдерживает даже поверхностных возражений. – Я уверен, что вломили им будь здоров. И тех, кого ядрами не убило – свои же подавили. Улепетывали так, что пыль стояла. А то, что живых еще хватает, не значит ничего. Небось думают, раз по жопе получили, к стене не притронувшись – то уж забраться точно не светит. Тем более, впотьмах.

– Жопы то да, – подхватил сморщенный, уверенно продолжая свою мысль, – жопы теперича сжать следует.

Джастин промолчал. Он мог возразить, что первая неудача, если и поколебала решимость, то уж точно не разрушила планов врага. Мог сказать, что ночь – возможно лучшее время, что бы подобраться к стенам максимально близко, не будучи замеченным. Мог вспомнить и о сосновом лесочке, росшем по берегу реки Атиль. И перечислить с дюжину способов использования хорошей древесины при осаде. Но он не собирался этого делать.

– Да, ты прав. – Легко кивнув, согласился Джастин. – Моральное состояние бойцов… хороший настрой. Все это очень важно. А мы и правда им показали. Дей не зря кичился.

– Ааа дворянчик? Это да. – Сэм задумчиво почесал второй подбородок. – Его машины сработали на славу. Я то не знаток, но, по-моему, и львы серьезно удивились.

– Удивились – не то слово. Я-то как раз знаток. Ну… по крайней мере из нас троих. – Сэм слегка усмехнулся, одновременно соглашаясь и потешаясь над сморщенным, разглядывающим в свете факела палец, коим только что активно ковырял в ухе. – И могу сказать, что эффективность орудий, не идет ни в какое сравнение с тем, что мне довелось видеть раньше. А ведь кое-что видел.

– Ну, так оно и понятно, – пожал плечами Сэм, – место удобное, ровное, неприятель как на ладони. Да еще плотным строем. Сшибай себе в удовольствие.

– Ну, дело то не только в этом. Да и не в количестве катапульт. Лейтенант Дей реально знает, что делает. Я кое-что читал об осадных машинах. И с его ребятами говорил. Наблюдал… то да сё. Там премудростей хватает, поверь, – толстяк с готовностью закивал, мол, и не сомневался, – все плато на сектора разбито, машины по ориентирам пристреляны, только подавай.

– Ну а насчет подавай, – зевая проговорил Сэм, рассеянно вглядываясь в темноту, – всеж поди не выкинули? Снарядов то на пару дней хватит?

– Хватит на месяцы. По крайней мере, каменных ядер. Зажигательные крынки и бочонки со смолой – в дефиците, но их так много и не надо. Скорее для острастки. Чтобы куда надо толпу сгонять. Как сегодня и было. На крайний случай – погонят самых благородных в каменоломню, яйца из мрамора высекать. – Джастин улыбнулся уголками губ.

– Ну, чтобы перечить лейтенанту Блейку – и правда нужны каменные яйца, – пытаясь сохранить серьезную мину выдал Сэм.

Они прыснули, стараясь производить как можно меньше шума. Все-таки на посту. Ветер немного утих, вроде даже потеплело. Вокруг было очень тихо. Джастин устало потер глаза. Пытаясь прогнать навалившуюся сонливость и ощущение нереальности происходящего. Сотни еле заметных звуков сливались в общее монотонное шуршание и выпадали из восприятия. Несколько вялых попыток, предпринятых им, что бы завязать новый разговор – провалились. Похоже, все чувствовали то же самое. Усталость, как физическую, так и моральную. Приятное, обволакивающее чувство тепла, рожденное редкой здесь, безветренной погодой. И необходимость осмыслить все события прошедшего дня. Хотя последнее, пожалуй, было нужно не всем. Сморщенный пожилой новобранец был полностью сосредоточен. При неверном, колышущемся свете факела он внимательно рассматривал свою, не слишком чистую, пятерню. Коротким изогнутым ножом он соскабливал с шершавой ладони мозоли, невозмутимо поедая их. Сэм стоял в паре шагов, задумавшись и вроде как наблюдая за действиями товарища. Джастин отошел в тень, слегка облокотился о прочное, деревянное ограждение. Свежеоструганная древесина светлела даже в темноте безлунной ночи, окрашиваясь в красноватый огнем далекого факела. Где-то за стеной, возможно в нескольких десятках шагов, отчетливо слышалось рычание и повизгивание. Падальщики поедали трупы павших. В округе водились маленькие горные волки и ушастые лисицы. На соседней сторожевой вышке негромко переговаривались бойцы. Где-то на стене, шагах в тридцати, слегка позвякивал амуницией проходящий патруль. Джастин поставил стремя своего тяжелого арбалета к левой ноге, ощущая пальцами привычную гладкость деревянного приклада у бедра. Другой рукой легко провел по короткому, жесткому оперению болтов, на два дюйма выглядывающих из плоского колчана на правом бедре. Привычно пересчитал не глядя. Дюжина, как и должно быть. Привычные действия успокаивали. Все окружающие звуки были ясны и понятны.

– И так удивительно тепло, – мысли в его голове текли ровно и плавно, словно спокойный ручей под ласковым летним солнцем, – как будто и не ночь вовсе. И вокруг вовсе не голые скалы, а тихий, прокаленный солнцем осинник. Ровные серебристые стволы, молодые деревца, растущие так быстро. Должно быть, это из-за почвы. Хорошей, жирной земли. Щедро удобренной золой давних пожарищ. И телами, давно сокрытыми в высокой траве. Вон там белеет проломленная грудная клетка, выбеленная солнцем и дождями, с нераспознаваемыми ошметками одежды, лоскутьями повисшей на изогнутых ребрах. Кто это был? Как и за что умер? И что это рыжеет рядом? Что-то знакомое…

Короткий, упругий лязг и резкое шипение выдернули Джастина из полудрёмы. Он еще не успел толком проморгаться, но инстинктивно отпрянул за ближайший тесаный столб, служивший опорой для недавно сделанного навеса. Правая нога привычно вошла в тускло блеснувшее стремя арбалета, отработанным, сильным, но плавным движением натянул тетиву, болт точно лег в деревянное ложе. Он знал, что стреляли со второй северной башни. Полутораметровый дротик, пущенный из небольшой баллисты, еще не достиг своей цели, а Джастин уже вглядывался в темноту, прижав приклад к плечу и чутко поглаживая отполированный спуск. Спустя мгновение, страшное рычание переходящее в визг разорвало тишину ночи.

– Молчать! Вернулись на места. – В голосе лейтенанта Блейка слышалось спокойствие и даже удовлетворение. – Что вылупился? Живо по местам, я сказал. И что бы ни звука. – Глубокий звериный рык вкрался в интонации офицера.

И это подействовало как всегда. Если кто и не проникся уверенностью командира, все равно не смел вздохнуть громче обычного. Гулд Блейк подошел бодрой пружинистой походкой, слегка перегнулся через парапет стены, вглядываясь в кромешную тьму.

– Даа, насквозь. Видали, а? – Он плотоядно усмехнулся, почесывая рыжие бакенбарды. Несколько солдат недоуменно переглянулись, безуспешно попытавшись разглядеть хоть что-то дальше двадцати шагов от стены. – Не видите? Понятно… И как вы вообще в ночной горшок попадаете? Лебедку. Живо.

Два бойца поспешно развернули большую деревянную катушку на подвижном креплении так, чтобы она выступала за край стены. На конце толстой веревки, свисающей вниз, была ременная петля. Другой конец веревки, дважды обвивавшей катушку, был прикреплен к плотно сбитому деревянному коробу, наполненному камнями. Вес груза примерно соответствовал весу солдата в доспехах. Лейтенант пробежал глазами по лицам ближайших бойцов.

– Хм… слишком старый… слишком жирный… во, – он встретился взглядом с Джастином, уже осознавшим, что все спокойно, но еще не успевшим разрядить свой арбалет, – пойдешь за трофеями? Или не удержишь свою бандуру в одной руке? – Офицер заговорщически подмигнул. Продел руку в петлю и ловко перемахнул через высокий парапет. Катушка плавно и быстро закрутилась, тяжелый деревянный короб-противовес пошел вверх, пару раз зацепив внутреннюю поверхность стены.

Джастин хмыкнул. Перехватил тяжелый арбалет в правую руку, и скользнул за стену вниз по веревке. Он специально не стал дожидаться возможности воспользоваться петлей и противовесом. А каменное выражение лица должно было только прибавить уважения товарищей, наблюдавших с раскрытыми ртами. Ловко обхватив веревку ногами и надежно удерживаясь одной рукой, он плавно съехал вниз. Успев услышать негромкие возмущения Сэма.

– И кто жирный? Я Жирный? Да я просто не псих, вот и все…

– Позёр. – Одобрительно прокомментировал лихой спуск Гулд Блейк, хлопнув по плечу. – Держись чуть сзади, нам шагов пятьдесят туда. И если повезет – столько же обратно.

Джастин коротко кивнул, отпустил лейтенанта немного вперед и двинулся следом. Сам он плохо видел куда ступает, а уж цель движения не видел совершенно. Как в такой тьме стрелять – было совершенно непонятно. Но Джастин старательно себя убеждал, что раз уж Блейк смог кого-то подстрелить аж с вершины башни – значит, при необходимости сможет и он.

Офицер шел впереди, чуть пригнувшись, мягкими и практически бесшумными шагами. Приходилось постоянно переводить взгляд с него себе под ноги и обратно, так как шансы потерять лейтенанта из виду и споткнуться о лежащие тут и там тела были примерно равны. Краем глаза Джастин пару раз улавливал движение где-нибудь в стороне. Быстро и неуловимо мелькающие тени. Но размеры этих теней позволяли предположить, что это какие-то не крупные падальщики. Вдруг темный силуэт Блейка, маячивший впереди, замер. С трудом удалось разглядеть руку, поднятую в предостерегающем жесте. Глаза уже успели отвыкнуть от света факелов, и можно было разглядеть куда больше деталей. Например, светлое древко дротика, две трети которого под острым углом торчали из земли. И вдруг земля под древком заходила, задвигалась. Гибкое, извивающееся, темное тело мелко подрагивало и выгибалось. Быстро перемигнули и сузились две маленькие щелочки глаз, еле заметно светящиеся зеленоватым огнем. Послышалось хриплое шипение, вероятно призванное предупредить нападение, напугать… Но в нем удивительно хорошо слышались боль и затрудненное дыхание.

Лейтенант не оборачиваясь махнул рукой. Джастин двинулся вперед, высоко поднимая ноги, здесь трупов было гораздо больше. Идти, не спуская глаз с жуткой шевелящейся твари, было непросто. Но нацеленный арбалет держался на удивление ровно и не дрогнул ни разу.

– Приглядись.– Прошептал Гулд Блейк. И этот шепот звучал страшнее угрожающего шипения покалеченной твари. – Узнаешь образину?

Джастин вглядывался так пристально, что от напряжения заныло в висках. Но офицер явно видел в темноте куда лучше его. И все же удалось рассмотреть вытянутую, не то крысиную, не то волчью морду. Беспомощный, и от того еще более яростный оскал крепких зубов, едва заметно белеющих в темноте. И тело, длинное, извивающееся в явной агонии, пробитое насквозь метко пущенным дротиком. Лапы существа, явно мощные и относительно короткие, бессильно загребали землю, оставляли глубокие чернеющие борозды.

– Гара… Это гара. Никогда не видел вживую.

– Ну так смотри, потому что и эта в живых не надолго. – Лейтенант протянул руку, выразительно глядя на арбалет.

Джастин поймал себя на том, что не очень-то хочет расставаться с оружием. Но подчинился. Блэйк поднес приклад к плечу, прицелился. Гара, крепко пришпиленная к земле, будто поняла, или скорее почуяла. Замерла на месте. У Джастина возникло ощущение, что тварь старательно ловит его взгляд. И он отвернулся. Было что-то тяжелое, гнетущее в маленьких зеленых огоньках глаз. И в по-настоящему тяжелом вздохе, раздавшимся за мгновение до знакомого, сухого щелчка арбалета.

– Хорошая штука, прямо насквозь. – Удовлетворенно прокомментировал выстрел Блейк. – И без козьей ножки пользуешь? – В его голосе прозвучала одновременно удивленная и уважительная нотка.

– Привык. Не столько силы, сколько сноровки. – Скромно ответил Джастин. Его тяжелый арбалет и правда могли натянуть не многие. Но сейчас что-то смазывало удовлетворение.

Длинное черное тело дернулось. Джастин достал еще один болт, протянул Блейку. Тот цокнул языком, осклабился. Явно понял вызов, но и не подумал его принять. Отдал арбалет. Вытянул длинный узкий нож. Добил одним резким, выверенным ударом. Плюнув на ладонь и уперевшись ногой – выдернул глубоко засевший дротик. Жестом отказался от помощи Джастина.

– Иди вперед. Тварь мерзкая, но не тяжелая.

Обратно шли быстрее. Подходя к стене, Джастин отметил, как хорошо виден каждый из товарищей, в красноватом свете факелов. Издалека можно было хорошо рассмотреть и узнать практически каждого. Лиц было не видно, но по фигуре, по характерной манере держаться и двигаться… Лейтенант Дей? Хм… интересно.

– Давай, ты первый. – Гулд Блейк кивком головы указал на спускающуюся все ниже веревку с петлей. На стене два бойца активно крутили деревянный ворот.

Джастин немного замешкался. При лучшем освещении гара не казалась отвратительной или страшной, скорее красивой. Раскрытая пасть обнажала ровные ряды крепких, белых зубов. Под черной лоснящейся шкурой были видны тугие переплетения мышц. Даже сейчас, на мертвом, а значит расслабленном теле. Он наконец оторвал взгляд от зверя и продев руку в петлю коротко кивнул. Крутить ворот, когда веса хватало с обеих сторон – было гораздо легче, и Джастин буквально забежал вверх по стене. Руками, протягиваемыми ему, не воспользовался. Ловко спрыгнул с парапета, вскинув арбалет на плечо… И понял, что красовался напрасно. Все, абсолютно все, кто был на стене, смотрели на затягиваемого наверх Блейка. А точнее, на удивительную тварь, которую он удерживал за шкирку одной рукой.

– Картер? Что, не спится? – В хвастливом тоне Блейка слышалось полное удовлетворение. Две дюжины человек, собравшихся вокруг с открытыми ртами, смотрели на зверя, безжизненно растянувшегося у его ног.

– Поспишь тут, – в голосе Дея прозвучало плохо скрываемое раздражение, – я слышал выстрел. Хорошо вовремя понял, что это твоих рук дело. И успел отвесить тумака не в меру старательному олуху, уже обсасывающему сигнальный рог. Еще бы чуть-чуть и Ботрайт…

– Не преувеличивай, Картер. Капитан наоборот расстроится, что не первым увидел мой трофей. Уверен, что он обзавидуется. Как и ты.

– Я не стану спорить с тобой при бойцах, – молодой лейтенант оглянулся по сторонам с крайне недовольной миной, – но подобное безрассудство разлагает дисциплину. И более того…

Насчет солдат, Картер Дей переживал напрасно. Все их внимание целиком и полностью было приковано к зловещей вытянутой твари.

– Тыж тока глянь… зубища-то какие, зубища!

– И когти в два дюма. Дааа…

– Как по мне, – Сэм вроде бы не разделял общего восхищения, – какая-то неуклюжая тварь. Смотри лапы-то как коротки. Она, небось, в холке-то с трудом до колена достанет.

– Зато, ежели вас рядом положить, то она подлиньше выйдет.

– Да и зубов то поболе.

– Чем у нас у всех сразу.

Поднявшийся гомон стал достаточно громким, чтобы наконец привлечь нежелательное внимание.

– А ну заткнулись все! – Рык лейтенанта Блейка оборвал некоторых на полуслове. – Какого черта покинул пост, ты?! – Лысый, долговязый солдат вытянулся струной. – А вы, засранцы, откуда здесь? – Группа новобранцев застыла в ожидании. Они бы и рады были уйти, но боялись шелохнуться. – Когда я сниму шкуру с этой гадины, – офицер указал на гару, – то вернусь сюда. Со шкуродером. На случай, ежели встречу того, кому тут быть не положено.

Две дюжины мужиков, в кольчугах, кирасах или бригантинах, при арбалетах, пиках и алебардах – растаяли в ночи на удивление беззвучно. Не звякнув лишний раз амуницией и не замешкавшись ни на секунду.

И хоть помост, ведущий на третью северную башню, то есть фактический пост Джастина, был совсем рядом – он тоже поспешил убраться поскорее. Подальше от офицеров, явно что-то не поделивших. Но как бы он не спешил, все же успел услышать некоторые обрывки фраз.

– Можете так разговаривать с солдатней, господин лейтенант, – хриплых, клокочущих ноток в голосе Блейка заметно прибавилось, – а мне указывать, пока не доросли.

– Вижу вы не только преступно безрассудны, это я бы мог простить, в конце концов – пусть разбирается капитан, но вы к тому же наглец, а наглости я не прощаю…

– Не стоит мне угрожать малец… ой не стоит…

Видя, что Гулд Блейк уходит, волоча по камням длинную черную тушу, Джастин облегченно вздохнул. Со стороны он видел, как Картер Дей смотрит ему вслед, потом переводит глаза на кровавую полосу, тянущуюся за подстреленным зверем… Сжимая левой рукой эфес узкой, изящной рапиры с фигурной гардой.

Джастин был удивлен. И почти уверен, что это вовсе не начало истории.

Все знали, что Блейк опасный человек. – Размышлял он. – Знали даже те, кто видел его впервые. Что могло заставить Дея идти на этот конфликт? Была ли истинная причина действительно серьезной или это лишь пустая гордыня говорит в молодой, забитой возвышенной чушью, голове. Да… Это вовсе не начало истории…

– И вовсе не ее конец.

Джастин резко обернулся.

– Да чтоб тебя! – приглушенно выпалил он. – Никогда бы не подумал, что ты ходишь так тихо, – и через секунду добавил с сомнением, – подожди… Я что, сказал это вслух?

Бенджамин неопределенно пожал плечами. Отблески ближайшего факела отражались в его широко распахнутом левом глазу.

– Это неправильно, – отрешенно проговорил гигант, не сводя взгляда с отчетливого кровавого следа, тянущегося к лестнице, куда Блейк уволок свой трофей, – хоть не нам судить. Кто не ведает…

Он развернулся и тихо скрылся в темноте. Джастин стоял и молчал. Может виной тому была подходящая атмосфера, может накопившаяся усталость, но слова великана показались ему не лишенными смысла. Более того, кое-что он принял на свой счет. И задумался. Надолго.

Следующий день, большинству защитников Дурн-фара запомнился двумя особенностями. Во-первых – было относительно спокойно, а потому достаточно времени на стоящие дела. Например, на еду. Кормили солдат аж трижды. Во-вторых – было произведено всего два выстрела, один из которых по праву провозгласили самым дерьмовым за всю историю войн. И, тем не менее, очень им гордились…

– Давай сейчас. Не тяни, – капитан Ботрайт был так сосредоточен, что закусил губу, – видишь же – боятся!

Лейтенант Картер Дей, неслыханное дело, не отреагировал на слова командира. Хоть в его личном гнезде и было сейчас очень людно, все же здесь с его умением считались. И не безосновательно. С молчаливого согласия Ботрайта, в такие рабочие моменты позволялось немного отступить от субординации. Разумеется – для пользы дела. А как устроить дело, лучше всех знал именно Дей. Сейчас, прижавшись щекой к своему мудреному прибору наведения, он прикидывал скорость передвижения и вероятность неожиданного маневра вражеской колонны.

Хотя назвать эти робкие группки пехоты и пару телег колонной – язык бы не повернулся. Кто-то считал, что лайонелитами командуют простаки. Напыщенные родовитые дурни, решившие просто-напросто провести свое войско мимо Дурн-фара, вытянувшись тонкой нитью вдоль скальной гряды. На максимально возможном расстоянии от стен… или скорее от камнеметов крепости. Но Дей считал… Нет, он практически знал, что это всего лишь обман. Хитрость, призванная выявить его собственные секреты. То есть максимальную дальность полета снарядов, возможную точность, скорострельность и эффективность. Как ни крути, а расстояние в триста шагов было довольно значительным.

Не отрываясь от прибора, лейтенант что-то прошептал. И резко взмахнул рукой. Сухой удар деревянным молотом по спуску. Щелчок откинувшегося запора. И протяжное у-у-ух взлетающего вверх колена огромного требушета. Снаряд с глубоким гулом взлетел над стеной… И через несколько секунд приземлился не долетев до строя неприятеля около шестидесяти шагов.

С такого расстояния было тяжело рассмотреть детали. Но Дей точно видел радостно-пренебрежительные жесты. Лайонелиты издевались. И заметно смелее двигались дальше. Уже большими группами.

– Отлично, – совершенно искренне прокомментировал Ботрайт, – а теперь удар по яй… по морали врага.

Картер Дей решился в последний раз предложить иное решение.

– Господин капитан, если они двинутся серьезным потоком я смогу нанести им реальный ущерб. Реальный, – лейтенант сделал на этом особый акцент, – ощутимый ущерб.

– Поверь мне, сынок, – Ботрайт позволил себе намекнуть на возраст, а между строк и на недостаток боевого опыта лейтенанта. Обычно он этого не делал, но решил, что раз уж Дей может подавать советы, то уж ему тем более простительно немного бестактности. – Мораль, боевой дух, отвага и кураж – играют в бою не меньшую роль, чем численность, вооружение и стратегия. Ты не хочешь, чтобы тебе вспоминали… грязные приемы? Это война, парень. Не дуэль с другим благородным юношей, из которой можно выйти победителем даже не вспотев. Кому-то придется замарать кружева на манжетах. А кому-то… хех… и с ног до головы обгадиться. А посему хватит трепать языком. И действуй по плану.

Лейтенант снова приник к прибору, что бы скрыть краску, бросившуюся в лицо.

– Крайний первый, вправо тридцать, – трое обученных бойцов быстро и четко выполнили команду, не видя цели, скорректировали положение машины с помощью поворотных блоков, – пли!

Джастин, уже успевший отоспаться после ночной вылазки, снова был на стене. Хорошо видел, как вверх взметнулась огромная глиняная кадка. Видел, как она безошибочно поразила ведущую группу врага, разметав несколько человек. И не загорелась. Что было не удивительно. Снаряд, вопреки обыкновению, наполнили не маслом или смолой, а свежеизвлеченным содержимым выгребной ямы. Он криво ухмыльнулся, видя, как далекие фигурки меняют направление движения и поспешно удаляются в сторону лагеря.

– Обосрались! – Лаконично подытожил кто-то неподалеку, породив настоящий взрыв хохота.

Легко узнаваемый силуэт широкоплечего, коренастого сержанта чернел на фоне ярко алого закатного неба. Сторожевая башня над воротами напоминала живой муравейник. Два десятка солдат копошились и бегали с ведрами, щетками, тряпками и скребками. Но на верхней площадке было относительно тихо.

– Не думал, что тебя способен заворожить красивый закат. – Увидев Марлона издалека и оценив обстановку, Джастин решил подняться и поболтать с приятелем. Таким занятым в последнее время.

– Закат тут не причем. – Сержант был серьезнее, чем можно было ожидать. – Слышишь это? Топоры стучат…

Джастин прислушался. И правда, порывы ветра иногда доносили сухой, ритмичный стук со стороны лагеря лайонелитов.

– Готовят башни… сукины дети. Точно говорю – осадные башни. – Марлон говорил задумчиво, негромко. Будто сам с собой. И разумеется не ждал ответа, так как говорил о очевидном.

– А что за суета у тебя здесь? – Рассеянно поинтересовался Джастин. – Сдаваться что ли надумали, и прибираете, чтоб перед гостями стыдно не было?