Текст книги "Чистилище"

– Да тут забавно вышло, – осклабился здоровяк, – та херня, что вы с Блейком ночью притащили, ну страховидло это противное, кровищи тут понабразгало. На кровищу крысы позарились. Хе-хе… Да видать, не сильно съедобная животина то вам попалась. Крысы как нализались, так и дохнуть стали. Прямо далеко не отходя. И представь, что странно… Вроде и суток не прошло, а они уже завоняли, пораздулись. А Дей, тыж знаешь, под ноги то не смотрит. Вот и вступил в гнилую зверушку. Крыса брызнула, лейтенант поскользнулся, сел на жопу. Хе-хе… Крику было-о-о… Странно, что ты не слышал. По-моему и эти вон, – Марлон кивком головы указал в сторону вражеского лагеря, – перепужались. Да-да. И ты вот лыбишься, мы лыбимся, а бойцы труть понимаешь. Хехе… Хотя оно мож и хорошо. Не будет Дей так нос задирать, глядишь, и на землю смотреть научится.

– Простых смертных глядишь, заметит, – с улыбкой кивнул Джастин.

Некоторое время они молчали. Смотря то ли на закат, то ли на позиции неприятеля, постепенно обрастающие валами и частоколами.

– Джастин.

– Мм?

– Чуешь, чем пахнет?

Джастин чувствовал. Восходящие потоки от нагретой за день земли несли сладковатый, гнилостный запах. Он посмотрел вниз. Прямо под ними, на длинной веревке, висело уже местами почерневшее тело Говарда фон Аддерли. Так недолго продержавшегося на посту командующего гарнизоном. На его плече сидела серая ворона. Без спешки и обстоятельно расклевывающая синеватое ухо. На истоптанной, рыжей земле плато, протянувшегося от крепостных стен на сотни шагов, тоже хватало ворон и трупов. Одни каркали, ссорились и тяжело перелетали с места на место, другие тихо лежали и смердели.

– Чую чужое решение. И его последствия. И в отличие от решения – последствия общие.

– Складно говоришь, – кивнул Марлон. – Но кто-то должен был принять решение. А ежели принял бы этот, – он пальцем указал на труп, слегка покачивающийся на веревке, – быть може, т там лежали бы мы.

– Не спорю. И не осуждаю. Но граф Гастман может и осудить.

Марлон пренебрежительно хмыкнул.

– Пусть сначала придет с войском. Выбьет львов с перевала. А уж там посмотрим… где теплее.

– Вызывали, господин капитан? – голос Рональда Брикмана звучал преувеличенно непринужденно.

– Проходите, лейтенант. Присаживайтесь, – заложив руки за спину, Ботрайт стоял и смотрел в окно. – Сегодня необычно яркий закат, согласны? – проговорил он задумчиво.

Брикман не сразу нашел, что ответить. Потом сильнее потянул носом. Улыбнулся, незаметно для командира.

– О да, капитан. Особый закат рождает особое настроение.

– Напрасно ехидничаешь. Это действительно так… Ну и что застыл? Догоняй. – Ботрайт кивком головы указал на изящный, но немного помятый, серебряный кубок и стоящий рядом кувшин. Сделал шаг в сторону от окна. На подоконнике стоял такой же, но наполовину пустой, кубок.

– Благодарю, Брюс. Сардийское? – утвердительный тон Брикмана говорил о том, что он и так прекрасно знает ответ.

– Разумеется, черт возьми. Не буду же я пить ту кислятину, что ты таскаешь за пазухой. – Ботрайт отсалютовал кубком в ответ на жест лейтенанта, сделал мелкий глоток, вздохнул. – Знаешь Рональд, у меня хорошее предчувствие.

– Относительно чего?

– Относительно сардийского урожая винограда в этом году, – язвительным тоном процедил Брюс Ботрайт.

– Не кипятись. Просто не хотел так сразу к делам. Дай отдышаться, а все проблемы – после второго кубка, – с извиняющейся улыбкой протянул Рональд.

– Так пей смелее. И потом, проблемы – не подходящее определение. Я же говорю, предчувствие хорошее. Львы обескуражены. Да, они зализывают раны и готовятся к прыжку, но одной наглостью нас не взять.

– Я слышал, наглецы второй день активно плотничают. И при следующем или следующих прыжках будут не только с лестницами, – лейтенант старался абстрагироваться от серьезного настроя товарища, говорил все так же расслабленно и держался непринужденно.

– Укрепления отремонтированы, машины и методы Дея доказали свою эффективность, а бойцы Гастмана под полным контролем.

– Да, у нас все прекрасно, – Брикман сделал ее заметный акцент в нужной части фразы. И развалился на низком резном карле еще вольготнее.

Капитан уловил намек. У нас – означало в Дурн-фаре. Здесь и правда был полный порядок. И они действительно могли отразить еще не один штурм. Но очень многое зависело от того, как скоро подойдут основные силы Хертсема.

– Они сбивают голубей. Поэтому вестей пока не было.

– Допустим, они подстрелили всех, посланных из Кардана, – Рональд Брикман был уверен, что серьезные дела или речи – вовсе не обязательно требуют серьезного лица. И потому совершенно невозмутимо облизывал пальцы, запачкавшиеся в пролитом вине. – Но, а Ним, Брюс? Ним в другой стороне.

– Значит у них соколы! Или вообще какое-нибудь мерзкое колдуньё. Как-то раз мне доводилось видеть подобное. Птицу, летящую высоко в небе, прикончили одним пасом руки. Только перья кружили…

– Чего только не бывает, – спокойно прокомментировал лейтенант, в очередной раз прикладываясь к вину.

Некоторое время царило молчание. Ботрайт успел опорожнить кубок. Брикман – два. Оба офицера понимали больше, чем говорили. Не потому, что пытались скрыть свои мысли. Наоборот – эти соображения были очевидны обоим.

– Даже если Гастман что-то задумал, – негромко начал капитан, – ландфрид его прижмёт. Некоторые из феодалов жадны и спесивы, но уж точно не глупы. Помощь придет, хотя бы из Фор-дрима.

– Считаешь – личные связи важнее здравого смысла? Или шкурного интереса, что фактически то же самое.

– Лорд Селби меня знает. А значит – может быть уверен, что выдвинувшись к перевалу, не встретит по пути построенных к бою лайонелитов. Он знает, что я удержу их здесь! И если возникнет необходимость – убедит остальных.

Лорд Дарен Селби был феодалом-наместником Фор-дрима. Большого, богатого города в сердце Хертсема. Он был довольно значительной, и в политическом, и в военном смысле, фигурой в графстве. И своим нынешним положением он был обязан сыну пекаря, капитану Брюсу Ботрайту. В определенной степени. Можно было не кривя душой утверждать, что именно капитан спас его город во время осады, а после искоренил разгоревшуюся было чуму. Семь лет тому назад.

– Семь лет, Брюс, – Рональд слегка понизил голос. – Ты покрыл себя славой, заслужил небывалую благодарность и спас множество жизней… Но это было давно. А у людей короткая память. Даже если их собственная жизнь значилась среди спасенного множества.

– Возможно. Но некоторые воспоминания не тускнеют…

Рональд Брикман проследил за взглядом командира. И еле заметно кивнул, как бы соглашаясь, что отдельные аспекты памяти живут дольше других.

– И это исключение только подчеркивает правило, – протянул он, горько усмехнувшись.

На потемневшей от времени, резной дубовой подставке – висел полный комплект тяжелой брони. Искусные, отливающие глубоким сероватым блеском латы. Массивные граненые наплечники, широкие наручи, пластинчатые латные перчатки… И шлем с забралом, в виде железной бороды, который капитан никогда не надевал.

– Ну, это хоть попрактичнее орденов, а? – с деланной веселостью выдавил Брюс Ботрайт.

– Более того, учитывая твой образ жизни – латы гораздо практичнее, чем те чахлые виноградники, которые тебе всучили в довесок – Рональд тепло улыбнулся, видя на лице друга тени давних событий. В основном трагичных. Но теперь вызывающих лишь легкое чувство сладкой тоски с привкусом ностальгии.

– По правде говоря, виноградники то были неплохими. Да и винодельня, что прилагалась к земле, годами уверенно приносила прибыль и радовала душу приятным, терпким и в меру сладким продуктом. Думаю, предприятие захирело из-за неумелого управления. Да-а-а… Не получился винодел из солдата. – Ботрайт покрутил в руках кубок, наблюдая за крошечным водоворотом насыщенного рубина. – Но латы и правда достойные. Подобные жесты не главное, но они показывают, что твои усилия действительно заметили.

– И довольно высоко оценили.

– Да, это так. Уж поверь, работа Боргранда не чета сегодняшним поделкам карских белоручек. Львы сейчас поголовно щеголяют в этих раздутых, сверкающих безделушках. А ведь как-то, если не изменяет память, на границе Эссефа, в случайной заварушке, я здорово промял одному дуралею нагрудник. В борьбе, просто жахнув пару раз коленом. Вот тебе и карские мастера.

Рональд понимающе кивал. С интересом рассматривая крепкие поножи и пластинчатые набедренники. Хорошо заметный треугольный выступ в колене обнажал острую грань при сгибании ноги. Такое своеобразное зубило, видимо, и было предназначено для подобных ударов. Да и ноги самого капитана были массивны и заметно развиты.

– А еще помню случай, – продолжал предаваться воспоминаниям Ботрайт, – на каменистом берегу Севенны, близ Элрина, лет пять назад. Прилетело мне копьем под левое плечо. Вон та вмятина, видишь? Да-да, эта. Оцени, насколько мала, ведь с коня меня просто как ветром сдуло. И на этом, само собой, дело то не закончилось. Пока я кое-как поднялся, по мне как минимум пара копыт ударила. Наших же. И ничего, все ребра целехоньки, всего пара синяков да царапин!

– Не дурно, – согласился Рональд, – но подняться, как я понимаю, было очень непросто. Такая красота, небось, к земле тянет, словно павшей лошадью придавило. А может тебя втроем тянули, чтобы на ноги поставить? – беззлобно подначил он.

– Чу-у-ушь! – встрепенулся капитан. – Тыж видал, как я по лестнице на стену взлетаю. Что мальчик! Оно, конечно, гномы добротно куют, основательно… тяжеловато даже. Но зато как исполнено, как продуманно все. Удобно как. Будто в маленькой крепости себя ощущаешь. Ну в смысле… В общем привыкнешь – и хоть кавалерию пёхом догоняй, хоть без лестниц на стены влазь.

Лейтенант уже не раз замечал, что когда люди чувствуют себя комфортно, срывается часть покровов, предназначенных для широкой публики. Вот и теперь капитан, за многие годы службы на высоких должностях исправивший свою простонародную манеру речи, незаметно для себя снова походил то ли на простого солдата, то ли на сына пекаря.

– Ладно кавалерию, но на стену тебе не забраться, с непокрытой головой то. – Полунасмешливо, полувопросительно проговорил Рональд, побуждая на откровенность. – Смотри… Командир ведь головой воюет, а ты ее так не бережешь.

– Ну, начнем с того, – начал Ботрайт менторским тоном, – что куда попало голову не сую. И зачастую, от командира будет больше пользы на ближайшем холме… или на крыше Воющей башни, чем в гуще сражения. А значит, сам таскай свой помятый котелок, что ты по ошибке считаешь шлемом. И к тому же… Меня несколько отталкивает эта традиционная гномья атрибутика. Не наше это все. Чужеродное.

Оба мужчины смотрели на характерные детали гномьего шлема. Массивные широкие нащечники, выдающиеся вертикальные грани, подвижное забрало, в виде стилизованной железной бороды.

– У них вроде башка то побольше твоей, – задумчиво предположил Рональд, – так почему шлем в пору?

– Вроде? Хах! Да ты что, ни одного гнома не видел? У них же во-от такая репа! А шлем то, как и латы в целом, по меркам делали. Точно под меня. А вот…

– А вот я так ни разу в Боргранде и не был, – перебил Рональд немного тоскливо, – да и послов только издали видел. Как следует не рассмотрел.

– Ну… не последний день живем, – прокомментировал Брюс. И поспешно, чтобы не сбить настроения, – Я на Серых холмах пять раз гостил. Четыре по службе, один из интереса. Все торговые зоны осмотрел. Ты ведь знаешь, что за пределы этих зон хода нет? Конечно, знаешь. И там есть на что посмотреть, уж ты мне поверь. Там ведь со всего мира торговцев валом. На сотне языков лапочут. И чего там только нет…

Напав на обширную тему, капитан долго расписывал чудеса и диковинки гномьего города-крепости, Боргранда. Что-то восхвалял, чему-то удивлялся, о назначении чего-то просто гадал. Говорил о гномах, как об удачливых торговцах, искусных ремесленниках и непревзойденных строителях. Припомнил пару кабацких драк, в которых либо участвовал, либо был свидетелем. Вещал долго и вдохновенно. Описывал ярко и красочно. Вспоминал детально и с удовольствием.

Вставить слово лейтенанту удалось только тогда, когда рассказчик опрокидывал в себя очередной кубок, увлажняя пересохшее горло.

– Да. И правда интересно. Серьезно все у них, с размахом, – сдержанно подытожил Рональд, – и потому сложно понять… Откуда этот огонь в глазах восторженного почитателя гномов? Искренне восхищаешься, но при этом выглядишь словно охотничий пес, наблюдающий за спящим волком…

Капитан посерьезнел. Слегка нахмурился, пронзительные холодные глаза чуть прищурились.

– Сложно понять, говоришь? Очень удачное сравнение… Пес и волк. Все верно. Это естественная настороженность. Не страх. Нет. Но простой холодный расчет. Что делать, если положение изменится. Что делать, если интересы пересекутся. Естественно думать об этом заранее, Рональд. Потому как волк… по-настоящему матерый.

Ботрайт перевел дух. Недолго расхаживал по комнате, по своему обыкновению заложив руки за спину. Встретившись взглядом с Рональдом – остановился. Его суровые, глубокие черты лица немного расслабились. Будто подстраиваясь под честное, открытое лицо лейтенанта. Ощутив, что молчание товарища вовсе не неловкое или нервозное, а скорее выжидательное – капитан продолжил уже спокойнее.

– Мы хорошо представляем себе, на что способны лайонелиты, лига торгашей из Редакара и жалкая аристократия Уилфолка. Мы имеем немало информации о силах и намерениях глав Леммаса. Мы можем пытаться прогнозировать дальнейшее развитие отношений с Дахабом и Золотой долиной… Но ни мы, ни кто-либо другой не в состоянии предугадать, что в голове у гномов. Их армия не покидала стен Боргранда слишком давно. У нас есть только смутные истории, доставшиеся от прадедов и записанные лживыми жрецами. И там с равной вероятностью может быть как явная ложь, так и легкое преувеличение. Приплыв из ниоткуда они с марша покорили сильное государство. Не кривись, я помню, что не только своими силами, а в альянсе с Агрином и Леммасом. И я знаю о договоре трех владык. Пусть мне, простолюдину, не преподавали истории, но моего жалования уже давно хватает на книги. И именно поэтому я говорю, что сведения, записанные в трактатах – слишком противоречивы, чтобы вызывать хоть какое-то доверие. Но я видел их стены, Рональд. Видел, что гномы способны создать. Дурн-фар, Ним, любой город или крепость в Бирне выглядят грязными пограничными заставами, с оплывшими земляными валами и покосившимся частоколом, по сравнению с Борграндом. И пусть кто-то считает, что сейчас им интереснее торговать. Лигу создали торговцы. И что? Это мешает им воевать? Закрепившись в Серых холмах и непрестанно богатея, гномы становятся только сильнее. И пусть они придерживаются своего хваленого нейтралитета много лет. Но внезапные сокрушительные удары, нанесенные по Эпиру и Тиносу, еще помнят старики Золотой долины. Уже тогда гномы бились не за свою безопасность, а за свою торговлю.

– Насколько помню я, – неуверенно вставил Брикман, на самом деле знакомый с историей хуже друга, – их попросили о помощи. По-соседски, так сказать. Мол, коварные заговорщики узурпировали власть и все такое… Я ошибаюсь?

– В каком-то смысле нет. Я не могу утверждать, меня тогда и на свете не было. Но один мудрый человек уверял, что дело было в перебоях с поставками зерна и фактическом блокировании Железного пути. Гномам это не понравилось. Зерно Золотой долины и металлы Дахаба были им нужны. И они вмешались. А уж найти тех, кто тебя якобы позвал, с таким тугим кошельком, труда не составило.

Ботрайт жестом отказался от очередного наполненного кубка. Задумчиво потер жесткую щетину, пробивающуюся на подбородке.

– Тот враг, которого мы сдерживаем сейчас… сдерживаем до подхода объединенных сил ландфрида – лишь спесивый сосед. Всего лишь одно из неспокойных графств многострадальной Бирны. Пусть мы деремся давно, но мы деремся с братьями. По сути, не сильно отличающимися от нас. Ни численностью армий, ни богатством земель. Но сможем ли мы что-то противопоставить куда более серьезному, иноземному захватчику?

– К чему напрасно тревожиться? – В голосе Рональда и правда слышалось полное спокойствие, плавно переходящее в абсолютную безмятежность. – Несмотря на все твои предчувствия, господин капитан, нас вполне могут укокошить этой же ночью. Ну или завтра с утра. А значит, беспокоиться о возможности будущих вторжений – смысла немного. И видя, что твой кувшинчик опустел, не смею спрашивать о следующем. Да-да, все понимаю. Служба и все такое. Ну, так значит вернемся к нашей маленькой, добрососедской войне с братьями бирнийцами…

Роналд Брикман поднялся, сладко потянулся, одернул стеганую куртку.

– Язва, – глухо проворчал Ботрайт, – вечно передергиваешь. Ну ладно, топай. В три часа тебе менять Дея. И на, пожуй. Не позорься перед бойцами.

Он протянул лейтенанту пару тусклых, подсушенных стеблей.

– Ну да, как же. А то ведь заподозрят, что я простой смертный, люблю вино и женщин.

Для порядка слегка возмутился Рональд. Но стебли взял. Кивнул гостеприимному командиру и прикрыл за собой дверь.

– О, Брикман пошел. Вразвалочку так, расслабленно. Никак от капитана чешет.

– Отойди оттуда, Сэм. – В тоне Джастина слышалось легкое осуждение. – Увидит, что пялишься.

– Да ничего я не пялюсь, – тем не менее, Сэм отошел от узкой бойницы и тяжело опустился на кровать, – просто смотрю. Подмечаю.

– Что ты там подмечаешь? – Спросил неразборчиво Райт, жуя огурец.

– Лютое спокойствие командования. Знай себе пьет, да шляется по ночам. И плевать ему на всех львов вместе взятых. Нет. Я, конечно, не осуждаю, – по тону и мине Сэма было ясно – осуждает, – просто завидую немного. Кому хоть под палящим солнцем, хоть под ледяным дождем – стой на стене да терпи. А кому-то вон – сам капитан друг-приятель. Сиди себе, да виноград брагой запивай…

Джастин вопросительно поднял бровь.

– Черт, Сэм. Виноград брагой?! Да и к тому же ты сам страдал с похмелья еще вчера.

– Да я ведь не о том. Просто рассуждаю. Все лучше, чем молчать.

– А может, – Райт управился с огурцом и начал очищать вареное яйцо, – молчать все же лучше. Часа через четыре на пост. Выспаться бы.

– Так брось жрать и спи. Чавкает он…

– Я, между прочим, угостил. – Обиженно выдавил Райт. – Просто я жую, а ты видать целиком проглатываешь. Скоро вообще все не так сытно будет. Мистер Лоулер так сказал.

– А подробнее? – заинтересовался Джастин.

– А подробнее лучше узнать у него. Я-то особо не в курсе. Дело в том, что новобранцев прислали, а запасов с ними пришло – всего ничего. Мистер Лоулер ворчит сильнее обычного.

– Ну не знаю, – двойной подбородок Сэма колыхнулся, когда он пожал плечами, – сегодня кормили неплохо. Лучше, чем вчера.

– И лучше, чем завтра. – Джастин лежал, подложив руки под голову и смотря на темный сводчатый потолок. – Возможно, я знаю, в чем дело. Мистер Лоулер человек практичный, хочет придержать наши невеликие запасы. А капитан уверен, что долго нам здесь сидеть не придется, подойдут наши войска и голодать сейчас незачем. Вот так. Может, несколько дней еще потерпим. Ну, может неделю. И ландфрид соберется с силой и выбьет львов. На этом и закончим. Райт, доедай уже. Скоро наша вахта. Давайте спать.

Он отвернулся к стене. Закрыл глаза. И пролежал без сна еще несколько часов, пытаясь так же убедить самого себя.

– О-о-о… Красота! Приятное утречко. Солнышко уже пригревает, теплый ветер обдувает лицо, и даже птички поют веселее.

– Марлон, ты бы поосторожнее. Капитан увидит, что мочишься со стены – узлом завяжет. И о каких птичках речь? Я слышу только карканье ворон, обожравшихся падали.

Джастин не был слишком хмур. Более того, сейчас находился на стене по своей собственной воле. Отстояв вахту и отправив приятелей завтракать, он попросил Райта забежать на обратном пути и принести что-нибудь перекусить. Спускаться вниз ему не хотелось.

– Видишь, какое оживление, – Марлон старательно щурился, хотя солнце было у него за спиной, – как суетятся то. Что муравьи в разворошенной куче.

В лагере лайонелитов и правда было заметно движение. Но Джастину многочисленные палатки, далекие трепещущие знамена и маленькие бегающие фигурки напоминали скорее стаю птиц. Самых разных, от аиста до воробья.

– Пора бы им уже хоть на что-то решиться, – продолжал сержант, – а то сидим тут, друг на друга глазеем. Вчера вон весь день проскучали. А ведь можно было бы еще воронам едова подкинуть. Да хорошего.

– Ох подки-и-инем, – неожиданно раздался голос из-за угла сторожевой башни.

Джастин чуть было не подпрыгнул от неожиданности. Был уверен, что кроме их двоих поблизости никого нет. Повернулся на голос. Из-за угла башни, в метре от земли, показалась часть крупной головы и знакомый выпученный глаз.

– Тут прохладно, вот и сижу. – Ответил Бенджамин на немой вопрос. – Можно к вам?

Марлон усмехнулся, глянул на Джастина. Пригласительно махнул косматой рукой. Великан глупо и неуклюже переполз поближе, не вставая, словно гигантский краб. Рассеянно отряхнул огромные ладони. Теперь, сидя у стены башни, обращенной к востоку, он безуспешно пытался спрятаться от солнца в тени, отбрасываемой сидящим Джастином.

– Ну, сегодня то нас должны повеселить, – выпятив широкую грудь, Марлон продолжал всматриваться вдаль, – не простож так они стучали. О, смотри, побежал, – кивнул он в сторону паренька, спешно сбегающего со стены прыгая через три ступеньки. – А я вот пока не вижу. Эх, старость, я в молодости точно дал бы сто очков форы этому засранцу. Оленя с двухсот шагов бил. Вот прямо как…

Джастин не слушал нарочито безмятежные байки товарища. Он пока тоже не видел приближающегося врага, но знал, что так быстро бегают только на доклад к капитану. А значит, спокойное тихое утро недолго останется таковым.

– Надо бы рогатиной разжиться. – Пробормотал себе под нос Бенджамин.

– Лучше заряжал бы. Или сам стрелял, коли умеешь. Я тебе и арбалет найду, попроще да понадежнее. – Немного отстраненно предложил Марлон, то и дело кидая взгляд на запад.

– Рогатиной будет сподручнее, – тихо, но уверенно возразил гигант. И его полузакрытый правый глаз резко крутанулся в глазнице.

Джастин нервно сглотнул.

Солнце только начинало припекать, но если бы не северный ветер, на стене уже было бы невыносимо жарко. Начищенный, блестящий морион и сверкающая кираса Джастина все сильнее раскалялись под яркими лучами. Со лба на переносицу, а после на верхнюю губу, скатилась крупная капля пота. Соленый привкус смешался во рту с характерной желчной горечью, всегда появляющейся перед боем. Кто-то слева глубоко вздохнул. Пожаловался на жару. Справа бодро ответили, что скоро будет много жарче. Знакомый хриплый голос. Марлон, как всегда, храбрился и подбадривал других. Джастин перевел взгляд с медленно ползущих вперед осадных башен на ясное, ярко-голубое небо. В тщетной попытке отыскать облачко, способное хоть на мгновение закрыть солнце, завертел головой. Взгляд зацепился за яркую белоснежную фигуру на вершине Воющей башни.

А капитан то хорош. Смотрится очень внушительно. Сарра, плечи, увеличенные шикарными латами, образцовая военная выправка… Он сам будто знамя, заметен отовсюду и внушает еще большее почтение. Даже вызывает трепет. Забавно, но простолюдин больше похож на рыцаря, чем любой рыцарь, виденный мной. А вот Бенджамин похож на медведя, вставшего на задние лапы при виде особенно пышного малинника. Интересно, не оцепенеет ли он на этот раз…

Гигант стоял семью шагами левее, но несколько человек между ними его совершенно не загораживали. Покалеченное лицо Бенджамина сильно отличалось от всех прочих. Не только постоянной и уже привычной асимметрией, но и странным выражением толи надежды, толи предвкушения. Слегка приоткрытый рот кривился в жутковатом подобии улыбки. Широко распахнутый левый глаз, не мигая смотрел на медленно растущие осадные башни. Правой рукой великан сжимал длинное крепкое древко старого протазана, на треть окованное железом. Марлон быстро подсуетился и все-таки достал своему бойцу оружие под стать. Широкий, слегка заржавевший наконечник протазана, был шириной в одну и длиной в две ладони, но в огромных лапах великана смотрелся чуть ли не хрупким. Если бы не массивная крестовина из двух четырехгранных стержней, темный силуэт грозного оружия на фоне ясного неба напоминал бы весло.

– Ну что девочки? Похоже, в этот раз будет веселее! Ручонки то не дрожат? – Гулд Блейк расхаживал по стене из стороны в сторону, словно хищник в клетке. – Часть тех неуклюжих деревяшек снесут на подходе ядрами, часть сожгут задолго до стены, но кто-то наверняка докатит свою башню. И этим повезет еще меньше других, верно?!

Нестройный, но мощный хор почти полутора сотен глоток ответил криками, воплями и звоном оружия.

– Что-то ты мокрый, сынок, – громко, что бы слышали все, обратился к одному из бойцов лейтенант. – Думаешь, тебе жарко? Жарко тем беднягам, упорно толкающим свои деревянные гробы на угловатых колесах! А представьте, что будет чувствовать бедолага, после такого изнурительного пути взбираясь на наши стены! Изнеможение. Страх. И лютое отвращение ко всем задумкам военных инженеров. Так поможем нашим уставшим друзьям! Уложив их к другим, уже раздувшимся на солнце!

Снова воинственные вопли и оглушительный лязг оружия.

– Не вздумай… – сухо процедил лейтенант Дей, оборвав солдата, стоящего рядом с сигнальными флажками наперевес. И собравшегося было среагировать на доносящиеся со стены призывы Блейка. – Эти пусть орут и беснуются, но кто-то должен заниматься делом. Седьмой, восьмой и девятый расчеты – приготовить зажигательные. Близнецам второй сектор, третья отметка.

Получив сигнал, солдаты засуетились у двух огромных требушетов, разворачивая орудия в заданном направлении. Флойд, старший расчета, хлестанул коротким бичом ближайшего из запряженных мулов. Животное недовольно фыркнуло, но потянуло всю тройку по привычному пятиметровому кругу. Обе машины сейчас были взведены и готовы к бою, но ветеран уже знал, что лучше заранее вывести выносливых, но упрямых животных на нужный ритм. Он вытер пот с лысеющей седой головы. Посмотрел на свое искаженное отражение в высоком, отполированном гребне шлема. Улыбнулся сам себе. Сплюнул через дыру от недостающего зуба и надел неудобный, тяжелый морион. Хмуро посмотрел на молодого парня, сидящего рядом на собственном круглом шлеме. Большая метательная машина загораживала его не только от солнца, но и от глаз командиров.

– Молодежь… – произнес Флойд то ли с сожалением, то ли с осуждением. Глаз с бельмом снова слезился на ветру.

– У-ух как палят то! Палят то как! – восхищенно орал Берти. – Как рукой кладут! Прям из-за стены, прям не глядя, а так…

В отличие от молодого новобранца, Джастин хорошо понимал, что бойцам у метательных машин не обязательно видеть противника, за них видит лейтенант Дей. Но восхищаться точностью стрельбы ему это не мешало. С гулом проносящиеся над головой каменные ядра попадали в цель в трех случаях из пяти. Осадные башни лайонелитов, разных размеров и конструкции, далеко не все выдерживали попадание тяжелого снаряда. Сейчас на широком, затянутом пыльной пеленой плато, практически не было видно крупных групп противника. Наученные горьким опытом, они укрывались за толкаемыми вперед деревянными укрытиями. Достаточно надежными, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности и как следствие – громоздкими и тяжелыми. Отдаленно напоминающие крупные перевернутые лодки, они медленно и неуклонно продвигались к стенам.

– Настоящий флот, а? – практически прокричал рядом Сэм. – Постарались их плотники. По берегам Атили небось одни пеньки остались.

– Их тоже выкорчевали, – ответил Джастин, перекрикивая грохот, рев и крики, – на такую толпу костров надо о-го-го! Ночи холодные, а древесину на это пустили.

Спустя секунду тяжелый каменный снаряд, только что прогудевший над головой, угодил точно в основание осадной башни, находящейся в сотне шагов от стен. Высокое сооружение из досок и бревен медленно накренилось, во все стороны посыпали люди. Поспешно выскакивая и разбегаясь в разные стороны.

– Бей вон по тому, в плаще, – азартно выкрикнул Сэм, уперев левый локоть в парапет стены и старательно целясь. – Мерзнет он! Ишь ты. Какой плащик то нарядный.

Вкруг защелкали арбалеты, зашипели болты. Из-за того, что на стене находилось больше людей, чем фактически могли стрелять, не мешая друг другу, некоторые перезаряжали арбалеты товарищей, а некоторые просто криками, ругательствами, свистом и улюлюканьем отмечали очередное удачное попадание ядра или зажигательного снаряда. Но, несмотря на общий воинственный и преувеличенно бодрый настрой, было очевидно, что многие из башен все же доберутся до стены. И четыре из них уже подобрались на расстояние от сорока до двадцати шагов.

Краем глаза Джастин заметил, что огромная фигура слева резко двинулась в сторону. В следующее мгновение раздался рев сигнального рога, тревожной, протяжной нотой отзываясь в каждой из башен или передвижных укрытий врага. Тут и там резко откинулись деревянные, окованные железом и обитые кожей щиты, приоткрылись узкие бойницы, на распахнувшихся верхних площадках башен показались заряженные баллисты. Сыпанули болты, полетели стрелы, с громким шипением пронесся мимо огромный дротик. Выбив брызги каменной крошки из того места, где только что стоял Бенджамин. Началась настоящая драка.

Метательные машины на вырубленных в скале террасах, крышах построек и внутренних стенах так же метко и быстро посылали снаряды. Но никто уже не отмечал удачных попаданий радостным ревом. Не до того было. Как только был подан сигнал, осадные башни пошли быстрее, из-под деревянных панцирей показались бойцы с приставными лестницами, а со стороны лагеря лайонелитов быстро приближались крупные группы солдат. Практически одновременно на парапет стены упали тяжелые, снабженные железными крючьями, откидные мостки двух башен. Первую дюжину лайонелитов, ринувшихся на защитников, изрешетили болтами. Но через их тела уже перебирались следующие.

Тонко завопил молодой новобранец, падая со стены на брусчатку внутреннего двора. Джастин коротко выругался. Резко отступив назад от лупоглазого бородача, взобравшегося по приставной лестнице, он случайно столкнул парня. Но времени раздумывать об этом не было. Бородач кинулся вперед, размахивая широкой короткой саблей… и вдруг его голова лопнула, словно спелый арбуз, под ударом кузнечного молота.

– Нет не молота, – промелькнуло в голове у Джастина, – под ударом весла. А он и правда стал внимательнее.