Текст книги "Эльфийский корабль"

Глава 13
Новости от Лунного Человека

Так, собственно говоря, и завершился этот “военный совет”. Конечно, на самом деле это меньше всего походило на совет – большинство из присутствующих на нем не проронили ни слова. Ни слова не было произнесено ни о сражениях, ни о стратегиях, ни о чем подобном – разговор шел лишь о Теофиле Эскарготе и о его обыкновении заимствовать чужие драгоценности. Он казался поразительно “вездесущим” – имел дело с украденными кольцами, кольца менял на поросят, поросят – на бобы, бобы – на спрутов, а их – на устройство для путешествий под водой. Больше всего он был похож на известного и удачливого вора.

На обратном пути в корчму Джонатан и Профессор Вурцл обдумали все это, но не пришли ни к какому окончательному решению. Джонатан чувствовал облегчение, что его не зазвали ни в какую армию, но в то же время он понимал, что конец всей этой истории еще очень далек.

Пообедав камбалой с жареной картошкой и пинтой эля, Джонатан и Профессор предоставили Дули самому себе, а сами отправились вдоль берега к Экройду в его пекарню, расположенную в полумиле от корчмы. После полудня туман рассеялся, и в целом это был очень приятный осенний день. Дорога шла вдоль городской стены и зачастую то приводила в город, где недолго вела мимо магазинов и жилых домов, то выходила из него через мощные арки в стене, и тогда путешественники опять оказывались на побережье. Вдоль скалистого берега тянулось множество островков – многие из них были простым нагромождением заросших травой камней, атакуемых прибоем и обдуваемых ветром, а на других были установлены маяки. Один или два были похожи на форты, поскольку из окон в строениях, расположенных на них, торчали дула пушек. Да, по всей видимости, если бы кому-то и пришла в голову идея захватить город, то это оказалось бы весьма трудным делом.

На песчаных пляжах играли дети, и эти пляжи были не больше пятидесяти ярдов в длину; и множество взрослых гномов – некоторые были в сапогах, другие с засученными штанинами – собирали на отмели моллюсков, ковыряя песок специальными вилами с длинными зубцами.

Несколько раз путешественники останавливались, разглядывая лужи, в которых, очевидно, можно было обнаружить много интересного. Ярко-оранжевые рыбы – вероятно, гарибальди – резвились там среди полипов и морских ежей темно-пурпурного цвета. По дну разгуливали нелепого вида крабы и слизни, поедая кусочки еды и остатки рыб. Джонатан и Профессор могли бы потратить целый день, а может быть, даже и неделю, просиживая у этих луж, образованных приливом, и неустанно наблюдать за жизнью морских созданий. Поэтому они решили сначала поспешить в пекарню и закончить все свои дела. Несмотря на то что до нее было не больше полумили, дорога заняла у них почти два часа.

Пекарня оказалась огромным каменным сооружением, и как только они подошли к ней с подветренной стороны, на них обрушился мощный дух горячего хлеба. Это был довольно приятный запах, но Джонатан с удивлением обнаружил, что запах, исходящий от печи, в которой пекутся два батона хлеба, намного приятнее, чем если бы там пеклось их две сотни. Это, казалось, лишний раз подтверждало слова его отца о том, что умеренность всегда лучше чего-то другого – например, обжорства.

Экройд занимался тем, что наблюдал за происходящим в пекарне. Он провел там лучшие свои годы, заглядывая в печи, пробуя на ощупь хлеб, следя за тем, чтобы ученики с помощью швабр и метелок содержали помещение в чистоте. Однако сегодня путешественники обнаружили его обсыпанным мукой и составляющим сложную смесь из специй, большинство из которых было выращено в садах эльфов с Белых Скал. А растертая кора прибыла с Очарованных Островов. До самого кануна Рождества, сообщил Профессору и Джонатану гном, он будет заниматься выпечкой медовых пряников. После первого ноября для него не будет существовать ничего, кроме пряников, поскольку только одному ему известен секрет их приготовления.

Он вытряхнул из бутылки желтый порошок в медный чан со специями, набросил на него льняную ткань и повел Джонатана и Профессора в свой “кабинет”, расположенный в задней части пекарни. Но кабинет этот не был обычным, скучным и неудобным; в нем было окно – с видом на море, и он был уставлен книжными полками. Вдоль одной стены был установлен огромный камин с очагом, облицованным изразцами, а каминная доска была вырезана из полупрозрачного мрамора цвета морской волны и напоминала застывшего анемона из приливной лужи. Стены украшало множество рисунков, сделанных пером и акварелью, изображающих изумительные пироги и пирожные. А на одном из них, что удивительно, был изображен Сквайр Меркл, с одобрением смотрящий на необычайных размеров глазированный пирог с корицей. На рисунке он был явно моложе, чем сейчас, но все же это был он, и во взгляде его читался вопрос: “А не найдется ли тут чего-нибудь поесть?”

Джонатан никогда не занимался ведением деловых переговоров, но не потому, что, как говорится, для этого ему не хватало мозгов. Например, он знал точный вес и стоимость своего сыра и количество денег до последнего пенни, которые собрали жители городка Твомбли в его мешок. Он знал, что бочонков, набитых пряниками, должно быть больше, чем бочонков с сыром, которые они привезли с собой. И подарков эльфов, которые он получит от Твикенгема, тоже будет несколько больше. Эти подарки не занимают много места, поскольку они обычно не отличаются крупными размерами – чем меньше подарок, тем он удивительнее. Иногда они чуть увеличиваются со временем или меняют свою форму, но четыре бочонка подарков – это будет достаточно для ребятишек в городке Твомбли.

И было вполне справедливо, что Джонатан имел небольшую выгоду со всего этого дела; ведь сыр, в конце концов, был из его сыроварни, и, кроме того, все это он делал не ради себя, а в основном ради жителей своего городка. Хотя эта выгода была весьма и весьма скромной и доставляла весьма скромное удовольствие, Джонатан был совсем не против нее. Но сейчас получалось, что он Должен был отказаться от ее большей части – потому, что его плот разбился, а то, что от него осталось, пропало и утонуло в заливе. Он не только чувствовал себя ответственным за плот. Они просто-напросто не смогут вернуться домой, если не купят или не арендуют новый.

Поэтому он решил обсудить этот вопрос с Экройдом, который достаточно торговал в свое время, чтобы осознавать все нюансы путешествия на плоту.

– Наш плот… с ним не все в порядке, – сказал Джонатан.

– Какой плот? – спросил Экройд. – Я слышал, что ваш плот разбился в щепки. Вы хотите сказать, что у вас вообще нет никакого плота?

– Именно, – произнес Джонатан. – Это и к вам имеет самое прямое отношение. Ведь у нас нет никакого транспорта, а без него мы не можем вернуться. Пропала даже наша лодка – ее унесло течением в тумане.

– Тогда вам нужен новый плот.

– Верно, – вставил Профессор Вурцл. – И чтобы он был не таким хлипким. Он должен быть больше и крепче. Ему ведь придется пережить трудное путешествие по Ориэли.

– Ну, – успокоил их Экройд, – вам не нужно беспокоиться насчет этого. Для вас выстроят новый.

– А цена? – спросил Джонатан, испытывая определенную неловкость.

– Не могу сказать точно, – ответил Экройд. – Но я предполагаю, что вам обеспечат плот, если вы добровольно согласитесь на одно дело. Но не полагайтесь на мои слова – это всего лишь слухи.

– А… – протянул Джонатан.

– Дело? – с интересом переспросил Профессор. – Добровольно?

– Вроде того, – сказал Экройд, стремительно подсчитывая что-то на листке бумаги и раскладывая на столе небольшие стопочки монет. – Мне не следовало вообще заговаривать с вами об этом. Вы сами все скоро узнаете. Конечно, тут нет ничего страшного, просто путешествие вверх по реке. И совсем несложное путешествие.

У Экройда был такой вид, словно он сморозил какую-то глупость. В этот момент открылась дверь, и на пороге появился мальчик-гном с широко раскрытыми глазами и лицом, вымазанным в липком тесте, который кричал что-то насчет “хлебной печи” и “квасника Бинки”. Экройд вскочил и убежал, на ходу крикнув, что они встретятся вечером в корчме, за кружкой эля.

После такого поворота событий Джонатану и Профессору не оставалось ничего иного, как забрать расписку, деньги и вернуться обратно в гостиницу. По дороге они оба погрузились в раздумья обо всех этих делах. Джонатан, с одной стороны, чувствовал себя подавленным, поскольку он решил, что никогда, пожалуй, больше не увидит свой городок Твомбли, но, с другой стороны, он был рад тому, что у них будет новый плот, за который они не заплатят ни цента. К этому времени он уже весьма недоверчиво относился к приключениям любого рода, поскольку не раз уже побывал в переделках, и все же не мог не испытывать чувство гордости благодаря возможности стать главной фигурой во всех этих делах.

– Профессор, – сказал он, – существует одна вещь, которая может сделать меня счастливым человеком.

– И что же это, Джонатан? – спросил Профессор Вурцл, который, казалось, был погружен в свои мысли.

– Я был бы очень рад, Профессор, если бы ты согласился взять половину этих денег. Ведь я совершенно уверен, что без твоей помощи я бы не добрался сюда. Ведь это ты спас после бури бочонки, и, кроме того, был приятным попутчиком. Что ты на это скажешь?

– Я скажу, Джонатан, – проговорил Профессор, – что я действительно участвовал в этом путешествии ради выгоды. Да, ради выгоды, которая состоит в том, что я напишу книги, и получу деньги за свои научные труды, и стану весьма известен. Я не возьму сейчас твои деньги, Джонатан, только потому, что знаю, что ты не возьмешь моих денег полгода спустя. В конце концов, я незваный гость на твоем плоту. Так что об этом не может быть и речи. Никакой речи.

Джонатан пожал Профессору руку, и они не спеша двинулись к гостинице “Луна и Шляпа”.

– Позволь в таком случае угостить тебя кружкой эля, – сказал Джонатан.

– Лучше двумя, – улыбнулся Профессор.

– Заметано!

Некоторое время спустя Профессор решил немного вздремнуть, Джонатан же сидел в кресле, ничего не делая, и щурился на послеполуденное солнце. Дули и Ахав ненадолго появились в гостинице, и Дули продемонстрировал неизвестно где добытую магическую жабу – хотя что магического было в этой жабе, он не мог сказать – и бумажный мешок, набитый зернами, которые, если их положить в воду, превратятся в удивительные цветы. Сыровар разрешил Дули с Ахавом поэкспериментировать с этими чудесными семенами. Кроме того, как ему показалось, Дули подал хорошую идею – было бы весьма прискорбно вернуться с побережья и не привезти с собой сувениров, а он прекрасно знал, какие сувениры ему нужны.

В лавке стеклодува Джонатан отыскал “небесную сферу” – ту самую, которая так увлекла его два дня назад. Стоила она довольно дорого, что казалось вполне справедливым, учитывая, насколько удивительной была эта вещь. Гном положил ее в маленький бархатный мешочек, а мешочек – в деревянную коробку с крышкой на петлях.

После этой покупки у Джонатана осталось еще достаточно монет, и он подумал, что было бы весьма глупо возвращаться вверх по реке, имея с собой слишкомбольшую сумму денег. Не исключено, что на них нападут гоблины или какие-нибудь разбойники и ограбят их. Следовательно, учитывая все это, было бы очень разумно потратить большую часть оставшихся денег на книги. Воры, если хорошенько рассудить, вряд ли позарятся на книги. Во-первых, скорее всего они не слишком увлекаются чтением, а во-вторых, вряд ли они захотят заниматься перевозкой книг.

Поэтому он направился в один их тех магазинчиков, в которых намеревался порыться, и нашел его открытым. Внутри на табуретке восседал гном, сам с собой играл в шахматы и, по-видимому, был весьма увлечен ходом игры. Но когда в лавку вошел Джонатан, гном оторвался от доски и вежливо предложил помочь. Книги были везде – они забивали накренившиеся стеллажи и были сложены высокими стопками, тянущимися до самого потолка, и на каждой лежал толстый слой пыли. Книги, лежавшие на самом верху, казались совершенно серыми – настолько давно их никто не трогал. И Джонатан подумал, что каким-то непостижимым образом от пыли эти книги кажутся более привлекательными, словно они, как вино, в некоторой степени с годами лишь улучшаются.

– Все за полцены, – сказал гном, подняв руку над ладьей, – кроме альманахов.

– Неужели альманахи столь уж популярны и быстро раскупаются? – спросил Джонатан.

– Да нет, – пояснил гном, – альманахи бесплатны. Они никого не интересуют, кроме мышей. – Он указал на кипу альманахов в бумажных переплетах, лежащую на полу возле прилавка. Три мыши – одна белая, а две с коричневыми пятнами – методично отгрызали полоски бумаги и утаскивали их к себе в дырку в стене. Еще несколько мышей можно было увидеть в дверном проеме, ведущем во вторую комнату с книгами.

– Самая лучшая мышиная библиотека на всем побережье собрана внутри вот этой стены, – сказал гном. – Правда, я никак не могу понять, зачем этим маленьким бестиям столько читать.

– У них много свободного времени, – предположил Джонатан, которому нравилось представлять, что мыши могут любить книги так же, как и люди. Он оставил гнома за его игрой и начал пробираться среди стеллажей. И почти сразу понял, что здесь бесконечное множество интересной литературы. Первый стеллаж был забит пиратскими приключенческими романами – то, от чего Джонатан никогда не был в состоянии отказаться. Когда он бывал в городке Твомбли, то накупал их целую кучу. Но здесь ему следовало быть разборчивее. Чем больше книг он купит, тем больше их потеряет, если плот опрокинется и все полетит в реку. С другой стороны, какая разница, сколько книг может оказаться в воде – пятьдесят или сто? В любом случае, если случится беда, он вообще окажется без книг. Поэтому лучше всего купить то, что хочется, а волноваться уже позже. Он подержал в руке темный том книги под названием “Пиратские Острова” писателя с нелепым именем Многонос и спросил у гнома о цене.

– Цена указана на внутренней стороне обложки, – сказал гном, передвигая королеву на несколько клеток вперед, а затем через две клетки. Джонатан не считал себя корифеем шахмат, но все же иногда он в них играл и знал, что так ходить нельзя. Гном ударил рукой по дубовому прилавку, и его воображаемый противник подпрыгнул и заплясал маленьким облачком поднятой пыли.

– Вы видели это? – спросил гном.

– Мне кажется, – заметил Джонатан, – что это довольно странный ход.

– Мошенничество, вот как я называю это! Как же я могу выиграть, если он мошенничает?

– Никак, – согласился Джонатан. – А он – это кто?

– Мой противник, – пояснил гном, показывая жестом на книгу, лежащую перед ним на прилавке. Книга эта называлась “Необычные шахматные ходы”, а толщиной была около трех дюймов. Вид у нее был несколько потрепанный.

– Я бы предпочел что-нибудь другое, – произнес Джонатан. – Найдите себе другого противника.

– Но у меня только одна книга по шахматам, – ответил гном. – Это страшная редкость. За нее заплачено целое состояние.

– А, – сказал Джонатан, увидев наконец во всем этом своеобразную логику, – в этом случае вам тоже приходится мошенничать. Что ж, справедливо.

– Я так не делаю, – серьезно сказал гном.

– Конечно нет. Да, кстати, здесь нет цены, – заметил Джонатан, указывая на книгу.

– Ну а вы как полагаете, сколько она стоит? Шесть пенсов?

– Да, наверное.

– Следовательно, вам нужно заплатить половину. Здесь все отдается за полцены. Разве я не сказал этого? А мне казалось, что сказал. Альманахи – бесплатно, но за них вам придется побороться с мышами.

– Отлично, – произнес Джонатан, доставая пустой картонный ящик и кладя на дно книгу, а сверху еще несколько других того же автора. Затем он подошел к полке, заставленной книгами Глаба Бумпа, эльфа, живущего в Белых Скалах, который писал в основном о разных дальних странах, об Очарованных Островах, о стране, расположенной далеко за морем, под названием Бэламния, в которой жили человекорыбы. Недолго думая, Джонатан сгреб его книги и тоже положил в свою корзинку.

Но по– настоящему он задрожал от радостного возбуждения тогда, когда обнаружил целое собрание книг Дж. Смитерса из Бромптона. Дома у Джонатана хранилось около дюжины его книг, большинство из которых были весьма потрепаны, потому что без конца перечитывались, и не только самим Джонатаном. Но здесь было полное собрание сочинений Дж. Смитерса, все сто двадцать девять томов, один другого лучше. Он начал просматривать книги, и только через два часа вышел наконец из магазина, согнувшись под тяжестью своих приобретений. И чтобы довести все это до “Луны и Шляпы”, ему пришлось нанять извозчика. Это был чудесный вечер, и, в частности, оттого, что в той части лавки, где были собраны иллюстрированные издания классиков науки и философии, Джонатан нашел великолепную “Большую Книгу Лимпуса” в нескольких томах, очень старых, с тончайшими пергаментными страницами, полных научных тайн, -издание, за которое Профессор – и Джонатан это знал – с радостью отдал бы свое необычное оружие. Это будет для него замечательным подарком, таким, от которого Профессор не сможет отказаться.

В тот вечер, когда все, включая четырех коротышек, сидели в гостинице у камина, разделываясь с жарким из гуся, устричным пирогом и клюквенным желе и запивая все это элем, пришел пекарь Экройд. Позже Джонатан забрался в свою кровать (Ахав свернулся рядом на коврике) и погрузился в истории Дж. Смитерса, те, что он не читал раньше, – книгу о запрятанных сокровищах, войне гоблинов и тому подобных вещах. Но не успел он прочесть и двадцати страниц, как задремал, а затем и крепко заснул, не потушив свечей, которые ночью превратились в маленькие лужицы воска.

Ему приснился сон – сон, который Джонатан, казалось, видел несколько часов кряду. Как они с Профессором Вурцлом и Лунным Человеком гуляли по просторным лугам, поросшим клевером и лавандой. Это был солнечный весенний день, и тропинка привела их к тяжелой дубовой двери, установленной в крутом склоне небольшого травянистого холма. Дверь была заперта на огромный замок, и Лунный Человек вертел в руках связку ключей, ища подходящий. Когда дверь отворилась, за ней не оказалось ничего, кроме темного коридора, ведущего вниз и оканчивающегося, вероятно, далеко за лугами. С полки, прибитой к внутренней стороне двери, Лунный Человек снял фонарь, зажег фитиль и зашел внутрь, а следом за ним – Джонатан и Профессор. Их шаги громким эхом отдавались в темной каменной галерее. И тут Джонатан начал чувствовать странный, затхлый и весьма острый запах, который окружил их, – чем-то напоминающий запах, который присутствовал в его сыроварне.

– Пахнет, как будто здесь где-то рядом сыроварня, – заметил он вслух.

– Точно! – сказал Профессор. – Запах очень похож. Но я бы сказал, он довольно приятный.

– Ступайте осторожно, – предупредил Лунный Человек, когда все трое начали спускаться по длинной каменной лестнице в огромную подземную галерею.

Лунный Человек поднял фонарь, и желтый свет озарил всю пещеру. На стенах, осыпавшихся и потрескавшихся, были вырезаны странные геометрические фигуры, которые, казалось, светились бледным желто-зеленым светом. И здесь запах сыра был особенно сильным.

Лунный Человек широко улыбнулся. Своим перочинным ножом он вырезал из стены кусок и разрезал его на три части. Все положили себе в рот по куску, и Джонатан был приятно удивлен, обнаружив, что у него приятный вкус и мягкая однородная консистенция. Джонатану стало смешно, когда он посмотрел на Профессора, который стоял, широко раскрыв глаза и медленно жуя свой кусок. Очевидно, он думал, что у него не будет другой возможности как следует распробовать угощение, и поэтому смаковал и старался изучить его. Джонатан не смог сдержать себя и начал хохотать как безумный. К нему присоединился Лунный Человек, и наконец Профессор тоже начал смеяться. Все трое продолжали смеяться и на обратном пути. Что удивительно, хотя во сне Джонатану это казалось вполне естественным: когда они оказались на воздухе, было темно, как ночью, и раскинувшиеся вокруг луга освещались не бледным светом Луны, а сине-зеленым светом, исходившим от Земли, которая висела в ночном небе, напоминая один из мраморных шариков Сквайра.

Этот загадочный сон был довольно приятен, но он внезапно оборвался, когда Джонатан почувствовал, что кто-то стучит к нему в дверь. Он открыл глаза, сел и громко крикнул: “Зеленый сыр!” – и только потом сообразил, что он уже не в стране снов, а сидит на кровати в гостинице “Луна и Шляпа” и что, если верить его карманным часам, уже девять часов утра.

В дверь опять постучали, и Ахав запрыгал по комнате, мечась между дверью и кроватью.

– Джонатан! – крикнул за дверью Профессор Вурцл. – Проснись! У нас встреча с твоим Лунным Человеком.

Джонатан спрыгнул на пол и пошел открывать дверь.

– А я уж было подумал, что что-то случилось, – сказал он.

– Должно быть, – ответил Профессор. – Наше путешествие домой, как видно, важно не только с точки зрения подарков и пряников. Это уж точно.

Не прошло и часа, как они нашли Лунного Человека в городской сыроварне, расположенной в миле от побережья. На нем был твидовый пиджак, и он тяжело опирался на трость, украшенную резьбой. Но окружающая обстановка и суета, царившая на сыроварне, казалось, поддерживала его силы, и он чувствовал себя там как дома. На самом же деле он не имел никакого отношения к делам сыроварни, но ему нравилось подчеркивать, что он и Ходжсон, главный городской сыровар, были закадычными друзьями, особенно когда разговор касался производства сыра. Джонатану понравилось, что гном Ходжсон с розовыми, как у херувима, щечками и остроконечной бородой заявил Профессору, что тот является свидетелем встречи трех самых лучших сыроваров на всем Западном побережье. За сыр, который делают эльфы, добавил он, никто не дал бы и шиллинга. Мол, они всегда добавляют магические кристаллы или какие-то невероятные специи и тем самым портят весь сыр. Они утверждают, что он только для гурманов, но если говорить по правде, то они даже сами не едят свой сыр. Они продают его на побережье, и местные жители используют его в качестве приманки для рыб.

Сыроварня гнома была довольно большой и во многом похожа на сыроварню Джонатана, только намного просторнее. Огромные круги сыра свисали с длинных балок, одни были обернуты специальной марлей, другие – покрыты слоем воска и обвиты веревкой, третьи – обсыпаны толстым слоем поваренной соли.

Вдоль одной стены стояли печи, сырорезки и прессы, и дюжина гномов сосредоточенно накладывала в кадки свернувшееся молоко и сыворотку. Прессы для сыра были большими, почти таких же размеров, как вся сыроварня у Джонатана, и выглядели настоящим чудом техники со всеми этими коленчатыми рычагами, зубчатыми передачами и ситами. Сыворотка стекала в длинный желоб, вделанный в пол, и поток воды, подаваемой из канала, каждые десять минут сливался из трубы в стене и промывал желоб.

Рабочие сыроварни смотрели на Джонатана как на принца и сказали, что его имя хорошо известно на много миль вокруг всем сыроварам побережья. Джонатан засомневался, что такое возможно, и сильно покраснел, убеждая их, что его сыр и в подметки не годился сыру, который изготавливают гномы. Но гномы лишь хлопали его по спине и восторженно говорили, что Джонатан отличается скромностью так же, как и любой гном.

Ходжсон повел их в молокодоильни – длинные комнаты с лабиринтом стойл и рядами коров в них, стоящих возле неких механических устройств. Коровы, очевидно, были гибридными. Они казались в два раза крупнее, чем те, которых Джонатан видел возле городка Твомбли, но, возможно, это была всего лишь иллюзия – казалось, что животные просто вздымаются над гномами, спешившими подоить их. Это были тяжеловесные, мычащие создания с круглыми бугорчатыми копытами и мощными ногами, больше напоминавшими древесные стволы. У них были маленькие глаза, такие маленькие, что придавали их мордам выражение, которое трудно было не назвать иначе как глупым, а кожа на мордах свисала складками, из-за чего у коров был такой вид, словно они прищуриваются, погрузившись в свои мысли.

Ахав не знал, как относиться к этим животным, но чувствовал, что раньше он уже был знаком с существами, весьма похожими на них, и поэтому решил, что они свои. Он с сопеньем расхаживал вокруг, как будто забыл правила хорошего тона, и заглядывал в ведра с молоком, притворяясь, что делает это исключительно из философских и совершенно невинных соображений, хотя на самом деле, как прекрасно знал Джонатан, его единственной целью было залезть в эти ведра и лакать молоко. Джонатан прогнал его прочь, но один из гномов налил псу молока в блюдце и потрепал его по голове.

Тут Ходжсон воскликнул, что ему нужно присматривать за гномами, доящими коров, и поэтому оставил путешественников, Ахава и Лунного Человека, предоставив им заниматься своими делами. Джонатан и Профессор последовали за Лунным Человеком на пастбище, а затем все уселись на длинную скамейку, неровную, потемневшую от дождя и берегового тумана.

Лунный Человек не стал тратить слова впустую. Он откашлялся и поправил очки, съехавшие на кончик носа, а затем сказал:

– Джентльмены, вчера вечером сверху по реке я получил известие – новости, которые, боюсь, вас не обрадуют.

Джонатан тут же решил, что бедствие, обрушившееся на холмистую долину, добралось и до городка Твомбли. Но, как оказалось, дело было совсем в другом.

– Город У Высокой Башни, джентльмены, покинут жителями. Там осталась лишь горсточка людей – человек двенадцать, не больше. В домах поселились болотные твари. Гоблины, подобная им мерзость и звери ведут себя странно – разгуливают по городу и даже делают покупки у двух-трех торговцев, которые решили не оставлять свои лавки.

– Верные люди, – пробормотал Джонатан, вспомнив свою встречу со стариком Хоббсом, который, как выразился Профессор Вурцл, был человеком, “стойко выдерживающим тяжелое время”.

– Все сходят с ума, – сказал Лунный Человек, грустно покачивая головой. – И все эти жители, которые, боюсь, разбрелись вверх и вниз по реке, не имея с собой ничего, кроме корзинки с едой и одеждой. Печальный исход.

Джонатан покачал головой. Между городком Твомбли и Городом-На-Побережье три деревни, и все три разорены. Между Высокой Башней и городком Твомбли не было ничего, что могло бы замедлить распространяющийся ужас, лишь несколько миль леса – леса, захваченного сейчас троллями, волками и, безусловно, гоблинами.

– Кажется, пришла пора, сэр, Профессору, Дули, Ахаву и мне заняться своими делами. Мы должны быть дома, а мы – здесь, празднуем и веселимся на побережье. Я убежден, что это нехорошо.

– Ничуть не хорошо, – согласился Профессор.

– Нет, ну что вы, я так не думаю, – сказал Лунный Человек со вздохом. – Некоторым нравится думать, что неприятности превратятся в пыль и унесутся ветром, но это случается не так уж часто.

Джонатан согласился с этим, озабоченный всеми свалившимися на них проблемами и предчувствуя, что возвращение в городок Твомбли будет нелегким делом.

– До Рождества осталось немногим больше месяца, – сказал он, – и, независимо от каких-то там неприятностей, мы должны привезти эти пряники и подарки домой еще до Рождества. Мы не можем просто так нарушить традицию.

– Должен сказать, – произнес Лунный Человек, – что подобные традиции, конечно, не стоит нарушать. Мы не имеем права так поступать лишь по собственному капризу; они уже глубоко укоренились во всех нас. Да, господин Бинг, вы совершенно правы. Вы отправитесь в нужное время на плоту, и плот этот должен соответствовать всем вашим требованиям. Я очень надеюсь, что вы успеете домой к Рождеству. Вы будете там вовремя, чтобы поставить у себя красивую рождественскую елку и разжечь в камине огонь, чтобы, посмотрев на свою трубку, собаку и веселых приятелей, вы смогли понять, что праздники наступили. Потому что, господин Бинг, эти традиции помогают нам каждую зиму, и я надеюсь, что эта не будет исключением.

– Да, сэр, – ответил Джонатан, видя, что Лунный Человек прав. Внезапно он испытал странное и грустное чувство сожаления о том, что дни, проведенные на побережье, уже прошли, и о том, что будущее, каким бы оно ни было, тоже когда-нибудь пройдет. Но, возможно, именно поэтому эти дни показались ему столь удивительными и, в конце концов, надолго останутся в памяти. Поэтому Джонатан заставил себя встряхнуться и утешиться мыслями о предстоящих праздниках, о том, что он опять увидит старого доброго мэра Бэстейбла и в который уже раз, сидя у камина, будет разговаривать с ним на философские темы.

– Ну что ж, сэр, – произнес Профессор, всегда жаждущий добраться до сути, – все это чересчур отдает таинственностью, чтобы нравиться. Но я готов протянуть руку помощи, и то же самое могу с уверенностью сказать и про Джонатана, и про Дули. И Ахав не подкачает, когда придет время взяться за трудное дело. – Профессор потрепал пса по голове. – Вы бы видели, как он гнал гоблинов, там, за Высокой Башней. Он действовал с воодушевлением. Но мы должны быть уверены, сэр, что получим хороший плот, и, что касается нас с Джонатаном, не вижу никаких причин для того, чтобы не отправиться вверх по реке завтра же утром. Мы что-то засиделись здесь, а времени остается все меньше.

– Возможно, меньше, чем вы думаете, – загадочным, тоном произнес Лунный Человек.

– Именно это я и имел в виду, – сказал Профессор, выходя из терпения. – Только слепой не заметит и не поймет, что на Ориэли творятся какие-то безумства. Бесконечные мародерствующие гоблины и тролли, засилье жаб и прочих тварей – но какое все это имеет отношение к нам? Для нас – я имею в виду Джонатана, Дули и себя – настало время взглянуть на сценарий, если вы не против.

Лунный Человек согласно кивнул, и Джонатан тоже. Ахав потопал прочь, собираясь обнюхать двух коров, которые, жуя клевер, прогуливались неподалеку. Ахава нисколько не волновали никакие сценарии.

– Не стану говорить, что все очень просто, – произнес Лунный Человек, – потому что очевидно, что это не так. Опасность растет с каждым днем, и будущее во многом зависит от случайностей, которые запутаны в клубок. Но вам отведена несложная роль. Я просто попрошу вас перевезти кое-кого вверх по течению – одного джентльмена, о котором, как я полагаю, вы уже слышали. За это вы получите плот, а также будете знать смысл вашей роли – а она имеет очень важное значение, – равно как и результат ваших действий. Мне бы хотелось говорить и о победе, но я предвижу впереди столько случайных поворотов событий, что сейчас трудно придерживаться оптимистических взглядов.