Текст книги "Ты найди, а я расправлюсь"

Глава 5

I

На следующее утро, в девять часов, я подъехал на прокатном «роллсе» к отелю «Везувий».

Все итальянские газеты сообщали о смерти Элен. Каждая поместила фотографию – Элен в очках с роговой оправой, с зачесанными назад волосами и с серьезным взглядом. Словом, все, как в первую нашу встречу.

Вчера вечером, едва только я вышел от Чалмерса, я связался с Максвеллом и хорошенько проинструктировал насчет подачи всей истории.

– Спусти все на тормозах, – сказал я. – Ничего сенсационного – просто несчастный случай. С каждым может случиться. Каникулы в Сорренто, съемки восхитительных видов натуры. Бедняжка так увлеклась пейзажами, что оступилась и загремела с утеса.

– И ты воображаешь, что хоть один дурак слопает эту парашу? – заорал он. – И никто не станет допытываться, что она делала в одиночестве в такой шикарной вилле?

– Знаю, знаю, – ответил я, – но наша версия именно такова, и ты должен ее держаться. На все вопросы мы будем отвечать по ходу их появления. Старик хочет, чтобы история была подана в таком виде, и если ты хочешь сохранить свою работенку, в таком виде ты ее и подашь.

Я повесил трубку, не слушая его возражений.

Когда утром я просмотрел свежие газеты, то увидел, что Максвелл выполнил инструкцию буквально. Было сообщение, была фотография и все… Голые факты, все с ноткой сочувствия и без всякой истерики. Никаких идиотских комментариев.

В десять минут десятого Чалмерс вышел из отеля и забрался на заднее сиденье «роллса». В зубах сигара, под мышкой кипа утренних газет. Мне он даже не кивнул.

Я знал, куда он хочет ехать, и не стал тратить время, задавая вопросы. Я сел рядом с водителем и велел ему ехать в Сорренто.

Я был слегка удивлен, что Джун Чалмерс с нами не поехала. С моего места я мог хорошо видеть в зеркальце выражение лица Чалмерса, когда он читал газеты. Он просматривал их очень быстро и целенаправленно, бросая газеты после прочтения на пол.

Когда мы подъехали к Сорренто, он разделался со всей пачкой. Он сидел, курил сигару, глядел в окно и общался с единственным, достойным его общения, собеседником – с самим собой.

Я указал шоферу путь к моргу. Когда мы остановились у маленького здания, Чалмерс выбрался наружу, жестом велел мне оставаться в машине и пошел в морг один.

Я закурил сигарету и постарался не думать о том, что сейчас увидит Чалмерс. Легко сказать! Изуродованное тело и разбитое лицо Элен не оставляли меня ни на миг и преследовали в кошмарах прошлой ночи.

Чалмерс пробыл внутри минут двадцать.

Вышел из морга он тем же твердым шагом, каким заходил. Крепкие зубы все так же сжимали сигары, вернее, уже окурок дюйма полтора длиной. Можно, оказывается, созерцать труп дочери, не вынимая изо рта сигары. Надо полагать, в его понимании это соответствовало роли «железного человека». Железного во всем, всегда, последовательно и до конца.

Он залез на заднее сиденье быстрее, чем я смог выйти наружу и открыть для него дверцу.

– О'кей, Доусон, теперь поехали на эту виллу.

По дороге не было сказано ни одного слова. Я вышел из машины у железных ворот виллы, открыл их, снова вернулся в машину, и мы медленно поехали по дорожке к дому. Я заметил, что «линкольн» с откидным верхом все еще стоял у главного входа.

Выходя из «роллса», Чалмерс спросил:

– Это ее машина?

Я подтвердил, что да, ее.

Он угрюмо зыркнул на «линкольн» и поднялся по ступеням ко входу. Я последовал за ним.

Шофер смотрел на нас без всякого интереса. Как только Чалмерс повернулся к нему спиной, он полез за сигаретами.

Пока Чалмерс осматривал виллу, я держался в тени гостиной. Спальню он отложил напоследок и задержался в ней дольше всего. Заинтересовавшись, что он там делает, я тихонько подошел к приоткрытой двери и заглянул внутрь.

Он сидел на кровати, перед ним лежал раскрытый чемодан, набитый нейлоновым бельем Элен. Руки Чалмерса были погружены в кучу этих шмоток, а неподвижный взгляд был устремлен в окно.

Выражение его лица заставило меня похолодеть. Я на цыпочках попятился назад, пока не отошел на безопасное расстояние от двери, после чего сел и закурил.

Последние два дня были самыми худшими в моей жизни. Я чувствовал себя зверем в капкане, ждущим, что с минуты на минуту появится охотник и добьет его.

Меня пробирал озноб от мысли, что Карлотти знает точное время гибели Элен и что в это же время здесь был некто в сером костюме, пешком пришедший к вилле из Сорренто. Да, он пока еще не знал, что это был я. Пока не знал… пока…

Добрую часть ночи я не мог заснуть из-за этих неотвязных мыслей. И сейчас они меня не оставляли, пока Чалмерс рылся в вещах своей дочери.

Наконец он вышел из спальни и медленно прошел к окну гостиной. Я молча смотрел на него, гадая, что у него на уме. Чалмерс несколько минут пялился в окно, затем отвернулся, подошел ко мне и опустился в соседнее кресло.

– Как я понимаю, – спросил он, уставившись на меня бесцветными глазами, – вы нечасто встречались с Элен, когда она была в Риме?

Вопрос был неожиданный, и я напрягся.

– Да, патрон. Пару раз я звонил ей по телефону и предлагал свои услуги, но у нее не было особенного желания со мной разговаривать. Оно и понятно: она видела во мне человека, служащего ее отцу.

Чалмерс кивнул.

– Вы не представляете, что у нее были за друзья?

– Увы, нет.

– Можно предположить, что она вращалась в не слишком избранном обществе. – Я счел за благо промолчать. Чалмерс же продолжал рассуждать вслух: – По всей вероятности, машину и драгоценности ей подарил Шеррард. Теперь я понимаю, какого я свалял дурака. Мне надо было давать ей больше карманных денег и приставить к ней компаньонку. Если девушке встречается красивый прохвост, да еще легко швыряющий деньгами, ей трудно устоять. Я достаточно разбираюсь в человеческой природе и знаю это. – Он достал сигару и принялся срывать с нее целлофановую обертку. – Однако можно сказать, что я совершенно ничего не опасался в отношении Элен. Это была простая девушка, умница, прилежная. Она занималась с такой охотой, Доусон! Ей же хотелось изучать архитектуру. Понятно, что ее потянуло в Италию…

Я достал носовой платок и молча вытер лоб, а он все продолжал:

– Вы понимаете, что у меня о вас самое высокое мнение. Я даже решил поручить вам вести отдел внешней политики. Поэтому я говорю с вами совершенно откровенно. С коронером я все уладил. Он вынесет заключение о несчастном случае. Газеты не станут расписывать про ее беременность. Стоило мне сказать слово начальнику полиции, и он обещал замять дело. Тут нам нечего опасаться. Таким образом, у вас развязаны руки. Я предоставляю вам карт-бланш. Мне придется вернуться послезавтра в Нью-Йорк, так что у меня просто нет времени самому разобраться в этом деле до конца. Зато время есть у вас. Начиная с сегодняшнего дня, ваша единственная задача состоит в том, чтобы отыскать Шеррарда.

Я совершенно ошалел и повторил с самым идиотским видом:

– Отыскать Шеррарда?

– Совершенно верно. Шеррард соблазнил мою дочь. Мерзавец должен за это поплатиться. Но сначала нужно отыскать его. Вы можете располагать любыми деньгами и любой помощью, которая вам понадобится, можете нанять армию частных детективов. Коли местные никуда не годятся, я вам пришлю самых лучших из Нью-Йорка. Вполне вероятно, что он вовсе не Шеррард. Только так назвался для Элен. Но все равно, он не мог не оставить после себя следов. Задача у вас не из легких, но рано или поздно вы во всем разберетесь. Я в этом не сомневаюсь.

Уж не знаю, как я набрался сил и наглости, чтобы ответить ему:

– Вы можете на меня рассчитывать, мистер Чалмерс.

– Подумайте и вкратце объясните, каким образом вы собираетесь приняться за это дело. Я хочу быть в курсе всех ваших действий. Ну, а если я сам придумаю что-нибудь стоящее, то непременно сразу же сообщу вам. Необходимо как можно скорее найти этого типа.

– А что будет потом? – мне необходимо было задать этот вопрос. Я должен знать, каковы мои перспективы. Но он так посмотрел на меня, что мое дыхание сразу прервалось.

Поглаживая подбородок, он продолжал рассуждать:

– Мне кажется, Элен встретила этого подонка вскоре после своего приезда сюда. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы ее соблазнить. Врач определил, что у нее восьминедельная беременность. А она прожила здесь всего 14 недель. Значит, он не терял времени даром. Она, без сомнения, поставила его в известность, и он, как все негодяи такого пошиба, стал от нее открещиваться, как я считаю, и виллу Элен сняла только для того, чтобы привязать его к себе. – Повернувшись, он осмотрел гостиную. – Что же, здесь довольно романтично. Элен, дурочка, воображала, что у этой скотины могут пробудиться человеческие чувства. По словам этого итальянского детектива, Шеррард, или как его там, приезжал сюда на виллу, но вряд ли он от этого смягчился.

Я скрестил ноги. Мне необходимо было что-то сделать. Неподвижность и скованность меня замучили.

Чалмерс все более и более загорался.

– Знаете что? Я сомневаюсь, что Элен погибла в результате собственной неосторожности. Тут могут быть только два варианта: либо она потребовала, чтобы он на ней женился, пригрозив в подобном случае покончить с собой, а когда это не произвело на него впечатления, она действительно бросилась со скалы, либо он сам столкнул ее вниз, испугавшись разоблачения.

Я пытался слабо протестовать. Он понял мои робкие слова по-своему.

– Вы совершенно правы, она не могла покончить с собой. Я не сомневаюсь, что он ее убил. Понимал, что рано или поздно я узнаю о его омерзительном поведении, и предпочел заранее спрятать концы в воду. Заговорил, заманил на вершину скалы и столкнул.

– Но ведь это же убийство!

Он невесело усмехнулся.

– Конечно. Впрочем, для вас это не имеет значения. Ваша задача разыскать его, остальное сделаю я сам. Пока же все должны верить, что это несчастный случай. Тогда не будет мерзких сплетен и пересудов. А если бы этого типа задержала полиция и начала судить, то моментально для всех всплыла бы история о беременности Элен. Нет, нет, только не это. Но это вовсе не означает, что я намерен простить негодяя. Нет, я буду судить его своим судом. И смертной казни он не избежит. – Чалмерс злобно сверкнул глазами. – Только не подумайте, что я хочу его просто убить. Нет, я не сумасшедший! Просто я постараюсь сделать его жизнь настолько невыносимой, что он будет счастлив покончить с собой сам. Понимаете, как это просто? – Я обратил внимание, что Чалмерс любит употреблять слово «просто». – Когда человек располагает неограниченными средствами и обладает определенным влиянием, ему все просто. И я это докажу. Начну с того, что разорю его. Добьюсь того, что его не станут пускать ни в один из порядочных домов и выгонят из дома, где живет. Далее не станут пускать ни в один порядочный ресторан… Мало, скажете вы? Поставьте себя на его место… Я могу нанять бандитов, которые с удовольствием будут бить ему морду, так что он скоро перестанет выходить из дома. Более того, я могу устроить так, что он лишится паспорта. А когда он почувствует, что дело плохо, тут я возьмусь за него всерьез… Мне неоднократно приходилось сталкиваться с садистами, которые с наслаждением издеваются и мучают других людей. Я знаю одного чудака, который за сотню долларов выколет ему глаза… Не сомневайтесь, Доусон! Он мне дорого заплатит, этот подонок! – Он похлопал меня по колену короткими сардельками-пальцами. – Только найдите мне его, этого красавчика, а остальное предоставьте мне!

II

В буфете гостиной я нашел три бутылки виски и две бутылки джина. Отыскал на кухне стакан, налил себе добрую порцию виски, прошел на террасу, сел в плетеное кресло и, отхлебывая из стакана, пялился в окружающие красоты, совершенно их не замечая. Меня все еще била нервная дрожь, а в голове – паника и хаос.

Но виски постепенно сделало свое дело. Лишь когда я допил стакан, я стал способен воспринимать окружающее. С моего места была видна серая, извивающаяся лента шоссе, по которой полз черный «роллс», отвозивший Чалмерса в Неаполь.

Усаживаясь в машину, Чалмерс еще раз повторил свое наставление.

– Действуйте, Доусон. Регулярно сообщайте мне все новости. Не стесняйтесь в средствах, расходы меня не заботят. Не теряйте времени на писанину, звоните по телефону. В любой час дня и ночи. Секретарша всегда будет в курсе, где меня можно будет найти. Жду ваших донесений. Я хочу, чтобы вы нашли этого мерзавца как можно скорее!

Это было равносильно тому, как если бы он протянул мне бритву и попросил поскорее перерезать себе горло.

Под конец он порекомендовал мне еще раз как можно тщательнее обследовать виллу и то место, откуда она упала.

– Пользуйтесь ее машиной. Когда она вам будет не нужна, продайте, а деньги пожертвуйте на какое-нибудь благотворительное дело. Продайте все ее вещи, мне ничего не нужно. Я распорядился, чтобы тело Элен перевезли самолетом в Нью-Йорк. Самое главное, чтобы вы разыскали этого типа, Доусон!

Он пожал мне руку, не отводя от меня своих бесцветных глаз.

– Я сделаю все, что в моих силах, сэр.

– Сделайте большее: найдите его. Я оставлю за вами отдел иностранной политики, – добавил он многозначительно. – Но к своим обязанностям вы приступите уже после того, как найдете его. Ясно?

Куда уже яснее! Если я его не найду, то не видать мне повышения как своих ушей… Повторяю: виски мне здорово помогло. После второго стакана я успокоился и начал рассуждать. Я ни на минуту не допускал мысли, что Элен покончила с собой, а тем более, что ее убили. Несчастный случай, вне всякого сомнения.

Я не был ее любовником. Сам я знал это, но доказать не мог. Получалась ерунда: Чалмерс распорядился найти Шеррарда, которого он считал причиной всех несчастий. Между тем Шеррардом Элен окрестила меня. Вроде должен существовать и другой мужчина, от которого она забеременела. Чтобы спасти себя, я должен найти этого человека и доказать, что он-то и был ее любовником. Я закурил сигарету и дал волю своему воображению. А не он ли тогда приходил вечером на виллу. Если нет, то кто же был тот таинственный незнакомец. Что он искал? Несомненно, не шкатулку с драгоценностями. Она стояла на самом видном месте. Ее невозможно было не заметить.

После пятиминутного размышления, не придя ни к каким выводам, я решил заняться другим вопросом, который может, как я надеялся, помочь мне в моих поисках.

Элен прожила 14 недель в Риме. За это время она познакомилась с мистером Иксом и стала его любовницей… Где же она могла с ним познакомиться? Я решительно ничего не знал об образе жизни Элен и о том, что она делала все это время. Пару раз мы с ней поужинали, пару раз я побывал у нее в квартире, а дальше? Сначала она поселилась в отеле «Эксельсиор». Потом нашла превосходную, очень дорогую квартиру на виа Кавуар. По-видимому, Чалмерс рассчитывал, что она будет жить скромненько в одной комнате, и отсюда определил ей на карманные расходы по 60 долларов в неделю. Между тем одна такая квартира стоила гораздо дороже.

Можно ли допустить, что Элен нашла этого типа в «Эксельсиоре», и что он снял для них двоих эти роскошные апартаменты? Может быть… Чем больше я думал на эту тему, тем яснее становилось, что поиски надо начинать в Риме. Однако одному мне это явно не под силу. Первым делом придется обратиться в частное сыскное агентство с хорошей репутацией.

Я поднялся и пошел в спальню Элен. Мне захотелось осмотреть ее более тщательно. При взгляде на широкую двуспальную кровать мое сердце болезненно сжалось. Ведь она думала о нас двоих!.. Мне нельзя это забывать. Именно меня она выбрала в новые любовники, когда у нее произошел разрыв с Иксом. Была ли она в меня влюблена? Или только искала подходящего отца для своего ребенка? От последней мысли мне делалось тошно, гадать на эту тему было бессмысленно. Ответ знала лишь Элен, но она была мертва. Потом мне в голову пришла другая мысль, когда я вспомнил, как характеризовал Элен Максвелл: «Она бросается на всех, кто ходит в брюках! От нее мужикам одни только неприятности».

А вдруг Икс был влюблен в нее, а она взяла да и бросила его? И если, допустим, он узнал, что Элен сняла виллу специально для того, чтобы провести здесь «медовый месяц» с другим? Со мной, если быть точным. Да, он мог явиться сюда и рассчитаться с неверной.

– Н-да! Как бы Чалмерс отнесся к такой версии? Ведь патрон убежден, что его дочка – образец скромности и добропорядочности! Попробуй-ка изложить эту версию папаше, да так, чтобы самому чистеньким остаться!

Я обшарил все ее чемоданы, понимая, что понапрасну трачу свое время, поскольку Карлотти и Гранди парни не промах, а они ничего не сумели найти. От всех ее вещей пахло дорогими духами, которые заставляли меня вспоминать ее такой, какую я видел ее в жизни. Одним словом, после того, как я собрал ее чемоданы и перетаскал их в машину, я почувствовал себя предельно усталым. Дальнейшие поиски на вилле ничего не дали. Да, нужно начинать не здесь, а в Риме. Третья порция виски подсказала мне еще одну мысль.

Я снял трубку и попросил соединить меня с лейтенантом Гранди из городского отделения полиции в Сорренто.

– У телефона Доусон, – проговорил я, когда услышал в трубке голос Гранди. – Я забыл у вас спросить: вы проявили пленку? Ту, что находилась в аппарате синьорины Чалмерс?

– В аппарате не было никакой пленки, – сухо отрезал Гранди.

– Не было пленки? Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

Уставившись на стенку, я стал рассуждать вслух:

– Но если пленки там не было, значит, она ничего не снимала там, на скале?

– Не обязательно, она могла просто забыть зарядить аппарат.

Я вспомнил, что счетчик показывал, что она все-таки использовала четыре метра пленки. Я знаком с этими камерами и знаю, что, когда пленка заряжается, автоматически выскакивает «0» на показателе. С некоторым сомнением я протянул:

– Возможно… А что думает по этому поводу Карлотти?

– Почему вы считаете, что он должен что-то думать? – прозвучал резкий вопрос.

– Хорошо, благодарю вас. И вот еще. На вилле ничего не было взято, если не считать драгоценностей?

– Полиция ничего не конфисковала.

– Кинокамера вам больше не нужна? Мистер Чалмерс поручил мне собрать личные вещи его дочери. Если я сейчас заскочу к вам, то смогу ее получить?

– Нам она больше не нужна.

– Отлично. Тогда я еду.

Я повесил трубку. Что бы ни говорил Гранди, счетчик показывал 4 метра. То есть столько пленки было отснято. Значит, кто-то вырвал ее из аппарата, потому что не знал, как пользоваться перематывающим устройством. При этом пленку засветили. То есть ее извлекли не с намерением сохранить. Наоборот, ее старались уничтожить. Почему?

Я налил себе еще виски. Меня бросило в жар. А вдруг я ухватился за ниточку, с помощью которой смогу распутать весь клубок? Может, не зря Чалмерс говорил, что верит в мои способности?

Несомненно, сама Элен не стала бы вырывать пленку из аппарата: она знала об автоматике. Тогда кто же? И тут у меня мелькнула мысль, показавшаяся мне гениальной. Я вспомнил о десяти коробках пленки, которые мне показывала Элен в Риме. Я тогда посмеялся над ней, что она столько накупила. Она же ответила мне, что собирается использовать их в Сорренто.

А между тем ни на вилле, ни среди личных вещей Элен не было коробок с пленками. Даже из камеры была вынута пленка. Полиция ничего не конфисковала. Так не пленку ли искал на вилле широкоплечий тип вечером того рокового дня? И не он ли вырвал пленку из аппарата, прежде чем бросить его в море?

Для большей уверенности я снова обшарил весь дом, теперь уже специально разыскивая пленку, и снова ничего не нашел. Удостоверившись в этом, я запер виллу на ключ, положил его в карман и отправился по тропинке к скале.

Солнце сильно припекало. Я снова прошел мимо неприступной виллы. На этот раз я задержался, чтобы посмотреть на нее. На террасе, в тени зонтика, я увидел женщину в купальном костюме. Она сидела в шезлонге и читала газету. Сверху мне была видна лишь загорелая рука, держащая газету, и длинные, тоже загорелые ноги. Конечно, было бы любопытно повнимательнее разглядеть эту особу, но у меня были свои дела, так что я пошел к месту падения Элен.

Уже не знаю, что я искал, но я методически обшарил тропинку и окружающие скалы в радиусе 30 ярдов. Задача оказалась трудной, особенно под палящим солнцем. Но я все стерпел и был вознагражден за это окурком бирманской сигары – так называемой чирутки.

Когда я стоял на тропинке, разглядывая окурок, мне вдруг почудилось, что за мной кто-то наблюдает. Это меня встревожило, но я не подал виду, что что-то заподозрил, хотя у меня сильно заколотилось сердце. Конечно, стоять над обрывом, имея за спиной невидимого врага, – это кого угодно встревожило бы.

Я сунул находку в карман, выпрямился и отошел от обрыва. Чувство, что за мной наблюдают, не проходило. Я оглянулся с самым безмятежным видом. Густые кустарники и лес, начинающийся в 50 ярдах от тропинки, могли скрыть хоть десяток наблюдателей.

Я медленно двинулся назад к вилле. И все время чувствовал на спине чей-то взгляд. Трудно сказать, какого напряжения стоил мне этот переход. Я прилагал нечеловеческие усилия, чтобы заставить себя не оглянуться. Только усевшись в «линкольн», я начал понемногу отходить.

III

Вернувшись в Сорренто, я первым делом пошел в агентство по найму помещений, расплатился за аренду виллы и оставил свой адрес в Риме на тот случай, если на виллу будет приходить корреспонденция для Элен.

Агент выразил сожаление, что такая молодая и красивая девушка погибла такой нелепой смертью. Он добавил, что написал владельцу поместья о происшедшем и посоветовал поставить ограждение у тропинки.

У меня не было настроения распространяться на эту тему. Я буркнул что-то невразумительное, пожал протянутую руку и вернулся назад к машине.

Следующим пунктом было управление полиции Гранди продержал меня в приемной не менее получаса, пока мне наконец не вынесли злополучный аппарат. Я дал расписку. Повесив камеру через плечо, я вышел на улицу и сел в машину. Случай на скале сделал меня осторожным и подозрительным. Внимательно вглядываясь в зеркальце заднего обзора, я обратил внимание на темно-зеленый «рено», который так резко сорвался с места, что только чудом не врезался в объезжавшую его машину. Мне показалось, что за мной следили.

У «рено» был защитный козырек от солнца, который не позволял мне разглядеть водителя, что еще больше насторожило меня. Я взял направление на Неаполь, двигаясь со средней скоростью, то и дело поглядывая в зеркальце. «Рено» сохранял стометровую дистанцию. Некоторое время я делал сорок миль в час, и «рено» держался за мной.

Только когда я приблизился к въезду на автостраду, я решил проверить – действительно ли «рено» следит за мной или это случайность.

Я увеличил скорость до шестидесяти миль в час. «Рено» все так же торчал в сотне ярдов позади. Я выжал педаль газа до упора. «Линкольн» рванул вперед. Через минуту стрелка спидометра уперлась в отметку восемьдесят семь миль в час.

«Рено» сильно отстал, но тоже увеличил скорость. Я видел в зеркальце, как сокращается разрыв между нами, и был уже уверен, что меня преследуют.

На широкой прямой автостраде не было шансов стряхнуть его с хвоста. Я решил оставить это до Неаполя. Я сбросил скорость до семидесяти и держал так до конца автострады.

Когда я замедлил ход, чтобы предъявить права при съезде с автострады, водитель «рено» сообразил, что ему будет трудно следить за мной в потоке транспорта, поэтому он решил приблизиться ко мне. Я воспользовался этим, чтобы запомнить номер машины.

Шофер «рено» оказался гораздо опытнее меня, так что мне не удалось от него удрать. Все мои лавирования привели лишь к тому, что на меня обрушилась ругань водителей соседних машин, которым я не давал возможности спокойно двигаться в общем потоке.

Я доехал до «Везувия», поставил «линкольн» в единственную свободную щель между двумя легковыми машинами и поручил его заботам швейцара. Затем прошел в холл. Оттуда я надеялся увидеть «рено» через окно, но напрасно.

Тогда я пошел в бар, заказал скотч с содовой и принялся изучать кинокамеру. Мои предположения оправдались. Пленка действительно была вырвана, обрывок в сантиметров шесть торчал у зажима, обеих катушек не было. Засунув аппарат снова в чехол, я крепко задумался.

Логичнее всего предположить, что пленку вырвал Икс. По-видимому, Элен засняла что-то, что он хотел сохранить в тайне. Допустим, он застал ее на скале. Видя его идущим по дорожке, она навела на него камеру и принялась снимать. Он понимал, какой грозной уликой является этот фильм. Он вырвал катушки и уничтожил, после того, как расправился с Элен.

Внезапно я осознал, что, стоило мне догадаться об исчезновении катушек с пленками и чистых коробок, я тут же сделал вывод, что Элен погибла не от собственной неосторожности. Мне не хотелось бы этого признавать, но, как говорится, факты – упрямая вещь… Догадки Чалмерса были верны. Элен не умерла от несчастного случая. Она не покончила с собой.

Мое положение ухудшалось с каждой секундой. Элен была убита, и если я не смогу быстренько прокрутиться и оправдать высокое мнение Чалмерса обо мне, то обвиняемым в этом деле окажусь я.