Текст книги "Звёздные Войны. Темный повелитель. Восход Дарта Вейдера"

Часть III
Центр Империи

– Примите мои полные заверения в том, что у меня и в мыслях нет распускать Сенат, – говорил Император, обращаясь к небольшой аудитории, собравшейся в его новых покоях. – Более того, я хочу видеть в вас не просто исполнителей чьей-то воли, существующих лишь для того, чтобы ратифицировать законы и содействовать управлению государством. Я буду испрашивать у вас советы и рекомендации еще в стадии выдвижения законопроектов, призванных послужить росту, благополучию и единству нашей c вами Империи.

Он притих на мгновение, прежде чем взорвать свою «бомбу»:

– Различие отныне будет заключаться лишь в том, что я буду выслушивать ваши рекомендации и рекомендации иных советников, однако мое решение будет окончательным и бесповоротным. Не будет больше дебатов, отсылок к конституционным прецедентам, права вето, судебных разбирательств и отсрочек. Мои директивы будут вступать в силу немедленно и распространяться на все миры, входящие в состав Империи.

Император чуть подался в кресле вперед, но не настолько далеко, чтобы на его обезображенное лицо упал свет. Кресло имело высокую спинку и служило ему временным троном.

– Поймите следующее: вы больше не являетесь представителями исключительно ваших собственных планет. Корусант, Алдераан, Чандрила… Все эти, а также десятки тысяч других миров отныне являются маленькими частичками единой Империи, и проблемы одной планеты отныне касаются и всех остальных. Мы больше не потерпим никаких беспорядков. Любые межпланетные ссоры или угрозы отделения будут жестоко пресекаться. Не для того я три года вел вас к победе в этой галактической войне, чтобы позволить возродить былое. Республики больше нет.

Бейл Органа c трудом сдерживался, чтобы не заерзать в кресле, как это делали некоторые гости, приглашенные Императором на эту встречу, – в частности, сенаторы Мон Мотма и Гарм Бел Иблис. Все это сильно смахивало на открытое неповиновение. Впрочем, если Император и замечал что-то, он не слишком стремился уведомить гостей о своих наблюдениях.

Новые покои Императора – в сущности, тронный зал – занимали весь верхний этаж самой высокой из башен Корусанта и по своей планировке больше походили на кабинет Палпатина, располагавшийся непосредственно под Совещательной палатой Сената, нежели на его бывшие апартаменты в административном здании.

Зал был разделен на два уровня коротким, но широким лестничным пролетом и в длину был значительно больше, чем в ширину. Верхний ярус обрамляли высокие пермаплесовые окна. По обеим сторонам от вычурной лестницы располагались чашевидные посты охраны, на каждом из которых стояло по одному императорскому гвардейцу. Подле них располагались личные советники Палпатина. В центре сверкающего возвышения стоял трон, спинка которого изгибалась, нависая над головой Императора и пряча в тени его болезненно белое, c глубокими морщинами лицо. В подлокотники трона были встроены небольшие панели управления, и тонкие пальцы Палпатина то и дело нажимали в них какие-то кнопки.

Коридоры Сената полнились слухами о том, что у Императора существовали и другие, более приватные покои, в которых среди прочего располагалось некое подобие медцентра.

– Ваше величество, если позволите, – надлежаще почтительным голосом проговорил сенатор от Комменора. – Возможно, вы прольете некоторый свет на все то, что произошло c джедаями, и на те причины, что побудили их совершить предательство. Как вам, вне всяких сомнений, известно, Голосеть не слишком охотно распространяется о деталях.

Больше не испытывая необходимости оплетать свои тайные замыслы сетями обмана и дипломатических ухищрений, Палпатин лишь презрительно фыркнул:

– Джедаи получили по заслугам, попытавшись обманом заставить нас поверить, что, служа вам, они служат мне. Я не устаю поражаться всей изощренности их гнусного заговора. Единственное, чего я никогда не смогу понять, – почему они не попытались устранить меня три года назад. Как будто тогда я мог им что-то противопоставить… Если бы не самопожертвование и отвага моих гвардейцев и солдат, я был бы уже мертв.

Бесцветные глаза Палпатина налились яростью.

– Джедаи полагали, что смогут править Галактикой лучше нас, и затеяли эту войну лишь для того, чтобы оставить нас беззащитными перед их вероломством. Их напыщенный Храм был их крепостью, в которой они строили свои коварные планы. Они явились ко мне, потчуя баснями о том, что уничтожили генерала Гривуса – киборга, ни больше ни меньше, – и попытались арестовать меня, когда я не поверил им на слово, что война окончена, а сепаратисты побеждены.

Когда мне на помощь явились солдаты и попытались урезонить их, джедаи достали свои мечи и устроили резню. За победу мы должны благодарить нашу Великую армию. Доблестные командиры мгновенно распознали в действиях джедаев вероломство и принялись энергично выполнять все мои распоряжения. Тот факт, что они делали это беспрекословно, без промедления, наводит меня на мысль, что наши солдаты уже давно раскусили планы джедаев и поняли, кто на самом деле стоит у истоков войны.

Мы до сих пор так и не получили подтверждения информации о том, что наместник Ганрей и его могущественные союзники мертвы. Но миллионы боевых дроидов по всей Галактике обездвижены, и мы можем воспринимать это как очевидный признак безоговорочной капитуляции противника. Сейчас мы должны сосредоточить наши собственные усилия на укреплении власти Империи на каждой из планет.

Палпатин откинулся на спинку трона.

– Нам преподали хороший урок: впредь мы не должны позволить какому-либо из учреждений обрести такое могущество, чтобы угрожать нашей свободе и независимости. Именно по этой причине мы столкнулись c необходимостью нарастить вооруженные силы и централизовать военный аппарат, дабы сохранить в Галактике мир и оградить Империю от возможных мятежей. С этой целью я уже издал указ о начале производства новых типов военных кораблей и истребителей, которые могут пилотироваться и обслуживаться не только клонами. В свою очередь будут основаны новые имперские академии, слушатели которых будут набираться прямо из летных школ.

Не менее существен тот факт, что наша нынешняя армия сильно подвержена процессам ускоренного старения и нам необходимо регулярно пополнять ее новыми партиями клонов. Есть подозрение, что именно джедаи приложили руку к созданию столь недолговечной армии, поскольку они в полной мере сознавали, что им не понадобятся солдаты, после того как они низвергнут Республику и установят свой теократический режим.

Но впредь подобные проблемы не должны нас занимать.

Теперь, когда у всех известных миров в Галактике появится единое законодательство, единый язык, единый просвещенный правитель, больше не будет места коррупции, разлагавшей устои прежней Республики, а региональные губернаторы, которых я специально посадил на места, позаботятся о том, чтобы нигде больше не возникло второго сепаратистского движения.

Когда все собравшиеся в зале удостоверились в том, что речь Палпатина завершена, сенатор от Родии спросил:

– Вы хотите сказать, негуманоидным расам нет причин опасаться, что их права будут каким-либо образом нарушены и возникнет дискриминация по расовому признаку?

Палпатин примирительно развел руками:

– Разве я когда-либо проявлял нетерпимость к инородным расам? Да, наша армия состоит из людей, и сам я – человек, как и мои ближайшие советники и офицеры. Но это всего лишь результат несчастливого стечения обстоятельств.

– Война далеко не окончена, – заявила Мон Мотма, обращаясь к Бейлу Органе.

Удостоверившись, что они находятся вне досягаемости возможных подслушивающих устройств и поблизости нет никого, кто походил бы на шпиона из Имперской службы безопасности, Бейл ответил:

– Ссылаясь на свои шрамы, Палпатин будет все сильнее дистанцироваться от Сената. Возможно, мы больше никогда не увидим его так близко, как сегодня.

Понурив голову, Мон Мотма продолжила движение.

Корусант постепенно привыкал к своему новому величавому титулу Центра Империи. Штурмовики c алыми нашивками отныне встречались чаще, чем на пике войны, а коридоры правительственных зданий наводняло множество новых лиц. Офицеры вооруженных сил, региональные губернаторы, агенты безопасности… новые слуги Императора.

– Когда я смотрю в это омерзительное лицо или вижу последствия того, что сотворили c залом Сената, я не могу избавиться от мысли, что c Республикой и ее конституцией сделали абсолютно то же самое, – в сердцах бросила Мон Мотма.

– Но он и не думает расформировывать Сенат или наказывать те многочисленные народы, что поддержали сепаратистов… – запротестовал Бейл.

– Это пока, – оборвала его Мон Мотма. – К тому же эти народы уже и так наказаны. Их родные планеты превратились в зоны бедствий.

– Но он не может себе позволить предпринимать какие-либо агрессивные шаги прямо сейчас, – продолжил Органа. – Слишком многие миры еще щетинятся пушками. Да, уже начали растить новое поколение клонов, и новые корабли постепенно сходят со стапелей, но развитие идет слишком медленно, чтобы рисковать и ввязываться в очередную войну.

Мон Мотма смерила его скептическим взором:

– Бейл, ты стал слишком самоуверенным. Или просто осторожничаешь?

Бейл задавал себе тот же вопрос.

Находясь в тронном зале, он все пытался разобраться, знает ли кто-то из всей этой обширной своры императорских советников, что Палпатин в действительности владыка ситхов, затеявший галактическую войну, чтобы избавиться от своих заклятых врагов-джедаев и получить абсолютную власть над Галактикой?

Определенно в курсе дел были Мас Амедда, Сейт Пестаж и, вероятно, Слай Мур. Бейл сомневался, что в вопрос были посвящены Арманд Айсард и другие советники по военным делам. Впрочем, могло ли их знание хоть что-то изменить? Те, кто имел хоть какое-то представление о ситхах, считали их квазирелигиозной сектой, исчезнувшей не меньше тысячи лет назад. Куда большее значение имело то, что Палпатин теперь являлся Императором и что он пользовался неколебимой поддержкой почти всего Сената и лояльностью Великой армии.

Только Палпатину были известны все подоплеки войны и ее внезапного прекращения. Но Бейл знал некоторые вещи, о которых не был осведомлен даже Палпатин: в частности, что двое детей Энакина Скайуокера и Падме Амидалы не погибли вместе c матерью на астероиде Полис-Масса и что именно близнецов джедаи Йода и Оби-Ван Кеноби считали последней надеждой Галактики в борьбе c силами тьмы. А еще – что младенца Люка отправили на Татуин и теперь он находился на попечении у дяди и тети, да еще под присмотром Оби-Вана. А малышка Лея – Бейл ухмыльнулся при этой мысли – в эту секунду находилась на Алдераане – вероятно, в руках его жены Бреи.

Когда Палпатин был похищен генералом Гривусом, Бейл пообещал Падме, что, если c ней что-то случится, он сделает все возможное для защиты ее близких. Беременность Падме ни для кого, по сути, не являлась секретом, хотя все усиленно делали вид, что ничего не замечают. Однако в тот момент Бейл имел в виду вовсе не детей, а Энакина и в жизни не догадался бы, что события последующих дней приведут к тому, что он окажется в рядах заговорщиков вместе c Йодой и Оби-Ваном и возьмется опекать одного из детей Падме.

Бейлу и Брее понадобилось всего несколько дней, чтобы по-настоящему полюбить малышку, хотя изначально Органа опасался, что судьба подбросила им непреодолимое испытание. Учитывая, какие у них были родители, близнецы Скайуокеры имели все шансы вырасти могущественными в Силе. И Бейл задавался вопросом: что, если c ранних лет в Лее будут проявляться признаки готовности последовать за отцом по проложенной им темной дорожке?

Йода развеял его опасения.

Энакин не родился сразу темным, он стал таким во многом из-за тех испытаний, которые подбросила ему жизнь, из-за той ненависти, страха, злости, страданий, которые он испытывал. Если бы джедаям довелось найти его пораньше, когда он был в более юном возрасте, вероятно, ничего бы этого не случилось. К тому же Йода, судя по всему, изменил свои взгляды на то, каким должен расти чувствительный к Силе ребенок. Жизнь в обстановке любви и постоянного внимания со стороны семьи ничем не хуже, а возможно, и лучше, чем пребывание c младенчества в кельях Храма.

Но удочерение Леи было лишь одной из забот Бейла.

Уже несколько недель прошло c тех пор, как Палпатин провозгласил новый государственный строй, и все это время Бейл тревожился за свою безопасность, а если точнее, за безопасность родной планеты. Его имя выделялось среди подписавшихся под Петицией двух тысяч – той самой, которая призывала Палпатина снять c себя экстренные полномочия, полученные от Сената перед началом войны. Мало того: Бейл был первым, кто прибыл в Храм джедаев, когда началась резня, и именно он помог спастись Йоде, после того как тот вступил в яростную схватку c Сидиусом в Совещательной палате Сената.

Голокамеры в Храме или на бывшей площади Республики вполне могли запечатлеть в эти моменты Бейла в его спидере, и тогда снимки непременно попали бы на стол к Палпатину или его советникам по безопасности. Кроме того, вполне могли просочиться сведения, что именно Бейл отвез тело Падме на планету Набу для проведения похорон. Узнав об этом, Палпатин вполне мог задаться вопросом, а мог ли Оби-Ван – который увез Падме c далекого Мустафара – поделиться c Бейлом информацией об истинной личности Палпатина и обо всех тех ужасах, которые свершились на Корусанте благодаря Энакину, переименованному в Дарта Вейдера и оставленному Оби-Ваном умирать на кипящей от лавы планете.

И тогда Палпатин мог задуматься, в действительности ли ребенок Падме – или ее дети – погибли вместе c матерью…

Бейл не встречался c Мотмой c тех самых пор, как состоялись похороны на Набу, и она ничего не знала о той роли, которую сыграл ее друг-сенатор в последние минуты войны. Однако она, разумеется, слышала о том, что Бейл и Брея удочерили маленькую девочку, и ей не терпелось поскорее увидеть малышку Лею.

Но проблема была и в том, что Мон Мотма не прекращала своих попыток подорвать авторитет Палпатина.

– В Сенате поговаривают о проекте строительства нового дворца, в котором разместят Палпатина, его советников и Императорскую гвардию, – проговорила она, когда сенаторы приблизились к одной из репульсорных посадочных платформ, примыкающих к башне.

Бейл был знаком c этими слухами.

– И статуи, – добавил он.

– Бейл, похоже, Палпатин не слишком верит в неприкосновенность своего Нового порядка – и это делает его еще более опасным. – Когда они достигли дорожки, ведущей на платформу, Мон Мотма внезапно остановилась и повернулась к собеседнику. – Каждый подписавшийся под Петицией двух тысяч теперь под подозрением. Ты слышал, что Фэнг Зар в спешке бежал c Корусанта?

– Слышал, – отозвался Бейл, c трудом сдерживаясь и не отводя взгляда.

– Клоны там или нет, Бейл, но я не собираюсь сдаваться. Нужно действовать сейчас, пока мы еще можем хоть что-то сделать – пока Серн-Прайм, Эниска, Кашиик и другие миры еще готовы к нам присоединиться.

Бейл пошевелил челюстью.

– Слишком рано переходить к активным действиям. Нужно потерпеть, – изрек он, вторя словам Падме, которые она адресовала ему в день знаменательного выступления Палпатина в зале Сената.

Мон Мотма смерила его скептическим взором.

– В вооруженных силах еще остались офицеры, которые готовы прямо сейчас принять нашу сторону – которые понимают, что джедаи не предавали Республику.

– Прямо сейчас играет хоть какую-то роль лишь мнение солдат-клонов, а как раз они свято верят, что джедаи их предали, – парировал Бейл. Понизив голос, он добавил: – Мы рискуем слишком многим, навлекая на себя подозрения Палпатина.

Он продолжал искренне тревожиться за Лею.

Мон Мотма не проронила ни слова за весь путь по подвесной дорожке, ведшей на посадочную платформу. Буквально за секунду до их появления на платформе совершил посадку челнок типа «Тета»: на глазах у сенаторов по трапу в сопровождении штурмовиков сошла высокая, пугающего вида фигура, укутанная в черное.

– Кто-то из джедаев все же должен был пережить приказ об устранении, – в конце концов молвила Мон Мотма.

Бейл не совсем понимал причину, но его взгляд оставался прикован к фигуре в маске, которая, в свою очередь, не сводила глаз c Бейла. В тот момент, когда вновь прибывшие прошагали в непосредственной близости от двух сенаторов, Бейл уловил обрывок фразы, брошенной одним из штурмовиков:

– Повелитель Вейдер, Император ждет вас в своих покоях.

Бейл почувствовал себя так, будто кто-то вырвал землю из-под ног.

Колени сенатора задрожали, и он схватился руками за перила ограждения платформы. Каким-то образом ему все же удалось изгнать из своего голоса страх, когда он проговорил, обращаясь к Мон Мотме:

– Ты права. Кое-кто из джедаев все же выжил.

В ловких руках долговязого Бруди Гейна модифицированный «Плащ» совершил в ускорительном кольце три коротких прыжка, затратив на это примерно соизмеримое количество часов, и в конечном итоге выпрыгнул из гиперпространства где-то внутри звездного скопления Тион, вдалеке от обитаемых миров. Тем не менее там их уже ждал потрепанный кореллианский грузовик лет двадцати, не уступавший в размерах корвету типа «Тантив», но при этом имевший командный модуль округлой формы.

Шрайн насчитал в нем не меньше пяти орудийных турелей, а от Бруди он уже знал, что «Пьяный танцор» оборудован досветовыми двигателями и гиперприводом, которые скорее подошли бы кораблю, вдвое большему по размерам.

Бруди вывел «Плащ» из креплений ускорительного кольца и ловко провел его под правый борт «Пьяного танцора», минуя сдерживающее магнитное поле, прямо в просторный ангар. Часть ангарного пространства была занята небольшим десантным челноком, а в уголке ютился остроносый скоростной курьер от «Инкома», в размерах не превышавший «Плащ».

Бруди откинул колпак, и пассажиры выкарабкались наружу. Сойдя c трапа, они избавились от полетных шлемов и комбинезонов, оставшись в простеньких одеяниях, которыми их снабдил Кэш Геррулан. Давно привыкнув работать под прикрытием, Шрайн не испытывал никаких неудобств из-за отсутствия джедайского плаща c капюшоном или светового меча. И он прекрасно понимал, что для них еще ничего не окончено. Во время войны и раньше он нередко спасался бегством от превосходящих сил противника, но вот прятаться – это для него было в новинку.

Чего уж тут говорить об Оли Старстоун: девушка выглядела так, будто только сейчас до нее начал доходить весь смысл произошедшего за последние пару недель – за последние тридцать шесть часов в особенности. Судя по его наблюдениям, Старстоун только начинала привыкать к своему новому положению: в частности, к новому наряду – ведь за недолгую жизнь ей не довелось носить ничего, кроме джедайских одежд.

Шрайн решил воздержаться от попыток ее утешить. Их будущее было еще более туманным, чем небо над Мерканой, и чем раньше Старстоун научится принимать ответственность за свои поступки, тем лучше для них обоих.

В ангаре их уже встречали семеро членов экипажа «Пьяного танцора». Шрайн сталкивался c подобным типом людей и раньше, особенно в тех отдаленных системах, которые примкнули к графу Дуку еще до того, как сепаратистское движение официально переросло в Конфедерацию Независимых Систем. Уже сейчас по их внешнему виду Шрайн мог определить, что у них и в помине нет той дисциплины и выучки, какая присуща членам экипажей кораблей, принадлежащих «Черному солнцу» или хаттским синдикатам. И это несмотря на настойчивые заверения Бруди, что «Пьяный танцор» время от времени берет заказы от самых разнообразных криминальных картелей.

Команда грузовика на вид показалась ему довольно пестрым сбродом вольных контрабандистов, не имеющих ни родного дома, ни политических убеждений, ни, по всей видимости, обид на кого-либо из жителей этой Галактики. Они лишь хотели сохранить независимость, довольно быстро уяснив, что нельзя слишком сильно разбогатеть, работая на других.

Первым делом Шрайн и Старстоун были представлены старшему помощнику капитана Скеку Драгглу и главе службы безопасности корабля Арчеру Байлу. Оба были гуманоидами, такими же долговязыми, как и Бруди Гейн, и среди прочего являлись счастливыми обладателями шестипалых рук и резких черт лица. Оба светились весельем.

Следующими их приветствовали Филли Биттерс, нечесаный хакер человеческой расы, немедленно заинтересовавшийся юной спутницей Шрайна, и Айл Дикс, эксперт по коммуникациям, на чьей безволосой темно-зеленой голове удобно размещались изогнутые антенны и остроконечные уши.

В скором времени все члены экипажа, включая пару любознательных дроидов, собрались в кают-компании, чтобы выслушать «отчет» Шрайна и Старстоун об их поспешном бегстве c Мерканы. Шрайн был немного обеспокоен тем фактом, что никто из них не упомянул и слова о травле джедаев, но не торопился c выводами, сперва желая досконально прояснить, какое мнение сложилось у этих контрабандистов о нем и Оли.

– Кэш просил подбросить тебя до Моссака, – проговорил Скек Драггл, после того как джедаи развлекли экипаж деталями своего дерзкого побега. – Моссак как раз по другую сторону от Фелусии, и оттуда легко добраться до рукава Тингел или в любую точку по Перлемианскому торговому пути. – Он задержал взгляд на Шрайне. – Мы, э-э… как правило, не развозим пассажиров забесплатно. Но, учитывая, что за вас поручился Кэш, и зная, сколь многое вам обоим пришлось пережить, мы готовы взять все расходы на себя.

– Мы вам очень признательны, – ответил Шрайн, про себя отметив, что старпом «Пьяного танцора» явно оставил что-то недосказанным.

– Тви’лек снабдил вас новыми идентчипами? – осведомился Арчер. Этот вопрос его почему-то очень волновал.

Шрайн кивнул:

– И весьма качественными, надо сказать. Это позволило нам обвести вокруг пальца всех агентов в мерканском порту.

– Стало быть, они прокатят и на Моссаке, – подытожил долговязый глава службы безопасности. – Вы не должны испытать проблем в поисках временного заработка, если только это входит в ваши планы. – Арчер внимательно посмотрел на Шрайна. – Есть кто-то, кому вы можете доверять?

Брови Шрайна дернулись.

– Отличный вопрос.

Когда собравшиеся наконец разбились на группки и приступили к обсуждению каких-то своих дел, к Шрайну подсела Старстоун:

– Так каковы в точности наши планы, мас…

Джедай оборвал ее на полуслове:

– Нет Ордена, нет и регалий.

– Вы не можете этого знать, – негромко возразила она. – Вы же согласились c тем, что кто-то из джедаев вполне мог выжить.

– Послушай, детка. – Шрайн смерил ее выразительным взглядом. – Такие Скалолазы – редкость для нашей Галактики.

– Но джедаи могли выжить и другими средствами. Мы просто обязаны их разыскать.

– Обязаны? Кому?

– Самим себе. Силе.

Шрайн сделал глубокий вдох:

– И как ты предложишь это провернуть?

Несколько секунд она раздумывала, теребя зубами нижнюю губу, затем подняла взгляд:

– У нас есть сигнальный маяк учителя Шетак. Мы можем подключить его к терминалу связи «Танцора» и начать передачу сигнала «девять-тринадцать» на кодированной частоте.

Шрайн все же не удержался от смеха:

– А знаешь, это и вправду может сработать. – Он обвел взглядом членов экипажа. – И все же, будь я на твоем месте, я бы не слишком на это надеялся.

Оли улыбнулась в ответ:

– Но вы не я.

Вновь повернувшись к экипажу, Шрайн обнаружил, что его внимательно изучает Скек.

– Насколько я понимаю, ваши махинации не удались, верно?

– О каких махинациях речь?

Прежде чем ответить, Скек переглянулся c товарищами:

– Ну, о тех самых. Высадить Палпатина из кормушки. Довести до конца то, что задумывали c началом войны.

– Вас дезинформировали, – отмахнулся Шрайн.

Скек c притворной беспечностью откинулся на спинку кресла:

– В самом деле? Мы все слышали запись того, что произошло в покоях Палпатина.

Остальные члены команды угрюмо закивали.

– Не поймите меня превратно, – продолжил старпом, не давая Шрайну возможности оправдаться. – Ничего не имею против вас лично. Но вы должны признать, что ваши парни повели себя не совсем разумно, учитывая, что на кону были интересы Республики… Вы имели вес в обществе. Скопили неслабое состояние.

– Нужно отдать должное джедаям за попытку, – вставил слово хакер Филли Биттерс. – Но нельзя ж было так ослаблять тылы на Корусанте. Тем более когда на планете было размещено столько солдат.

Шрайн невесело усмехнулся:

– Мы были нужны во Внешнем Кольце.

– Вы что, не понимаете? – проговорила Айл Дикс. – Джедаями вертели как хотели. – Она пожала миниатюрными плечами, и двойные антеннки на ее голове вздрогнули. – В любом случае первым эту мысль высказал Кэш.

Скек насмешливо хохотнул:

– По мне, так лучше просто проиграть все, чем сознавать, что тебя использовали как пешку в чужой игре.

– Империя не достанет вас на Моссаке, – спешно добавил Биттерс, очевидно желая хоть как-то разрядить обстановку.

Повисшая в кают-компании тишина подсказала Шрайну, что больше ни один из членов экипажа «Пьяного танцора» не разделяет его оптимизма.

– Мы и без того у вас в неоплатном долгу, – промолвил наконец джедай, – но есть у нас одно предложение…

Зеленые глаза Скека в любопытстве сверкнули.

– Выкладывай. Посмотрим, что у тебя на уме.

Шрайн повернул голову к Оли:

– Расскажи им.

Она ткнула себя в грудь:

– Я?

– Это была твоя идея, детка.

– Ну хорошо, – неуверенно начала Старстоун. – Конечно. – Она прокашлялась. – Мы надеемся связаться c другими джедаями, которые могли пережить приказ о ликвидации. У нас есть передатчик, способный транслировать сигналы на кодированной частоте. Все выжившие джедаи должны попытаться сделать то же самое, ну или хотя бы должны прослушивать передачи. Но дело в том, что для этого нам понадобится терминал связи «Пьяного танцора».

– Это слегка напоминает свист на звездном ветру, не находите? – проронила Дикс. – Из того, что я слышала, клоны перебили вас всех.

– Почти всех, – поправила Оли.

Биттерс в неуверенности покачал головой, но, насколько мог судить Шрайн, светловолосый компьютерщик был в восторге от этой идеи – во многом потому, что у него появился шанс заработать несколько вистов в отношениях c Оли. Тем не менее Филли произнес:

– Это может быть опасно. Частоты может прослушивать Империя.

– Нас погибло отнюдь не так много, как вы все думаете, – парировал Шрайн.

Биттерс, Дикс и Арчер ждали, что скажет Скек.

– Разумеется, нам придется сперва спросить согласия капитана, – проговорил тот. – Но в любом случае я все еще жажду услышать остаток предложения – хочу понять, чем оно выгодно для нас.

Все посмотрели на Шрайна.

– У джедаев есть доступ к резервным фондам, – молвил тот, незаметно поведя рукой. – Вам незачем беспокоиться об оплате.

Скек удовлетворенно кивнул:

– Ну, значит, нам незачем беспокоиться об оплате.

Старстоун в изумлении уставилась на Шрайна. Члены экипажа принялись просчитывать, как им лучше подсоединить сигнальный маяк к терминалу, и в этот момент дверь со стороны пилотской кабины распахнулась. В помещение вошел Бруди Гейн в сопровождении высокой женщины человеческой расы. Ее темные волосы были подернуты сединой; женщина была уже в летах, но двигалась вполне уверенной походкой.

– Капитан, – выпалил Скек, вскакивая на ноги, но женщина его проигнорировала. Взгляд ее серых глаз был прикован к гостям.

– Роан Шрайн? – осведомилась она.

Шрайн поднял глаза:

– Ну да, вроде был c утра.

Женщина c шумом выдохнула, в изумлении покачивая головой:

– Пресвятые звезды, это и в самом деле ты. – Не сводя глаз со Шрайна, она уселась прямо напротив него. – Ты просто копия Джена.

Шрайн в недоумении уставился на женщину:

– Я вас знаю?

Рассмеявшись, она кивнула:

– Ага, на клеточном уровне. – Она ткнула себя в грудь. – Ведь это я тебя родила. Я – твоя мать, джедай.