Текст книги "Обольщение"

Софи поколебалась, размышляя, как много она может рассказать подругам о черном кольце на ее пальце. Но прежде чем она решила, высокий мужчина с черным капюшоном на голове и в черной маске подошел к ней и низко поклонился. Невозможно было разглядеть цвет глаз подошедшего в свете фонарей..

– Я хотел бы удостоиться чести потанцевать с вами, леди цыганка.

Софи всматривалась в глаза под маской и вдруг ощутила холодок. Хотела отказаться, потом вспомнила о кольце. Она должна начать наконец свое расследование, и никто не может предсказать, кто даст ей ключ к разгадке. И она грациозно присела:

– Спасибо, благородный сэр, я с удовольствием потанцую с вами.

Незнакомец в черном плаще с капюшоном и в маске вывел ее в круг. Софи увидела, что он в черных перчатках, и ей не понравилось, как он обнял ее. Он танцевал очень умело, но Софи постоянно ощущала неясную угрозу.

– А вы предсказываете судьбу, леди цыганка? – низким, глубоким и очень холодным голосом спросил он.

– Так, иногда.

– Вот и я иногда.

Она посмотрела на него:

– Вы предсказываете судьбу, сэр? А что вы предсказали бы мне?

Его пальцы в черных перчатках коснулись черного кольца на ее руке.

– Чрезвычайно интересную судьбу, миледи. Поверьте. Судьбу, какую должна избрать смелая молодая женщина, рискнувшая надеть это кольцо на публике.

Глава 12

Софи застыла. Она едва не упала, но партнер подхватил ее. Софи чувствовала, как болезненно сжалось ее сердце.

– А вам знакомо это кольцо, сэр? – спросила Софи, пытаясь произнести свои слова как можно беспечнее.

– Да.

– Как странно. Я и не знала, что оно столь известно.

– Это очень необычное кольцо, мадам. И всего лишь несколько человек могут его узнать.

– Понятно.

– А можно спросить, как оно к вам попало? – Мужчина в капюшоне говорил тихо.

Софи заблаговременно приготовила историю на такой случай.

– Мне подарила его подруга незадолго до смерти.

– Но подруга должна была предупредить вас, что носить кольцо опасно. И посоветовать никогда не надевать его. – После паузы незнакомец закончил:

– Если вы не авантюристка по натуре.

Сердце Софи упало, но ей удалось изобразить беззаботную улыбку.

– Я не могу понять, почему вы так волнуетесь, глядя на кольцо. И почему вы думаете, что оно опасно?

– Я не вправе рассказывать вам почему. Тот, кто его носит, должен узнать все сам. Я лишь предупреждаю вас – оно не для слабых натур.

– Вы смеетесь надо мной. Но, честно говоря, я не могу поверить, что кольцо – не обычное ювелирное украшение. В любом случае у меня крепкие нервы.

– Ну тогда вас ждет много удивительного…

Софи вздрогнула, сохранив улыбку. В этот момент она была чрезвычайно благодарна своему маскарадному костюму.

– Я совершенно уверена, сэр, что вы просто шутите со мной. Ведь я в костюме предсказательницы, и я сама должна пугать других.

– А я испугал вас, мадам?

– Немного.

– И вам эта нравится?

– Честно говоря, не очень.

– А может быть, вы научитесь получать удовольствие, попробовав кое-что. Встречаются и такие женщины, которые начинают испытывать удовольствие после определенной практики.

– И в этом моя судьба? – спросила Софи. Ее ладони повлажнели точно так же, как сегодня утром, когда она предстала перед Шарлоттой Физерстоун.

– Не думаю, что вправе испортить радость ожидания того, что преподнесет вам судьба. Гораздо интереснее, если все пойдет своим чередом, как полагается. Спокойной ночи, леди цыганка, я уверен, мы снова встретимся.

Человек в черном внезапно отпустил ее, низко наклонился над ее пальчиками с кольцом и растворился в толпе.

Софи взволнованно размышляла, в состоянии ли она пойти за ним через густую толпу. А может, ей удалось бы догнать его и увидеть на улице без маски? Многие гости уже выходили из зала в красивый сад леди Масгроув подышать свежим воздухом.

Софи подхватила юбки и кинулась вперед. Она уже пробежала половину зала, когда внезапно ощутила сильную мужскую руку на своей руке. Она испуганно обернулась: рядом с ней стоял другой высокий мужчина, одетый почти так же, как и первый партнер, – в черный плащ с капюшоном. Он был в маске. Единственная разница заключалась в том, что у этого капюшон был откинут назад, и Софи видела черные как ночь волосы. Он слегка поклонился ей.

– Извините, но мне нужна услуга, мадам цыганка. Не будете ли вы так добры потанцевать со мной и предсказать мою судьбу? Мне не везет в любви в последнее время, и я хотел бы узнать, не повернется ли удача ко мне лицом.

Софи опустила глаза и сразу узнала эту большую ладонь на своей руке. И хотя Джулиан попытался говорить низким грубым голосом, все равно она узнала бы своего мужа везде и всюду. Знакомое чувство беспокойства, которое она испытывала при нем всегда, только усилилось с тех пор, как она стала жить с ним под одной крышей.

Софи почувствовала, как внутри что-то сжалось. Неужели Джулиан ее узнал? Если узнал, то он наверняка рассержен на нее из-за того, что она сделала, когда, проснувшись, увидела на подушке браслет. Софи испуганно посмотрела на мужа:

– А вы хотите, чтобы вам повезло в любви, сэр?

– Да, – сказал Джулиан, стремительно увлекая ее в танце. – Я думаю, да.

– А что… что за неудачи преследуют вас? – начала Софи осторожно.

– У меня некоторые трудности: не знаю, как угодить жене.

– А ей так трудно угодить?

– Боюсь, что да. Она весьма требовательная дама. – Голос Джулиана стал еще грубее. – Как раз сегодня она показала, как сильно сердится на меня из-за того, что я не подарил ей что-либо в знак моего внимания.

Софи прикусила губу и посмотрела на Джулиана:

– А как давно вы женаты, сэр?

– Несколько недель.

– И за все это время вы ничего ей не подарили?

– Признаюсь, я не подумал об этом. Я, конечно, очень невнимателен. Но сегодня, когда мне указали на мою ошибку, я немедленно кинулся исправлять положение. Я купил своей жене очаровательный браслет и положил ей на подушку в спальне.

Софи заморгала:

– А это очень дорогой браслет?

– Очень. Но, видимо, не настолько дорогой, чтобы удовлетворить мою жену. – Рука Джулиана стиснула запястье Софи. – Так вот, я нашел браслет на своей собственной подушке сегодня вечером, когда одевался на бал. И записку, в которой ясно сказано, что ее не интересуют столь незначительные пустяки.

Софи посмотрела на него, отчаянно пытаясь понять: сердится Джулиан или ему и вправду интересно, почему она не приняла браслет. Она все еще не могла понять, узнал он ее или нет.

– Мне кажется, сэр, вы не совсем поняли свою даму.

– Разве? – И, не сбиваясь с ритма танца, он поправил ее яркий шарф, который уже начал сползать с плеч. – Она не любит украшения?

– Я уверена, что она их ценит, как и любая другая женщина. Может, ей не понравилось, что вы попытались задобрить ее.

– Задобрить? – Он задумался над этим словом. – А что вы имеете в виду?

Софи откашлялась.

– А вы не ссорились с ней накануне?

– Да, ссорился. Она совершила один очень глупый поступок, который мог стоить ей жизни. И я ужасно разозлился. И дал ей это понять. Она дулась на меня.

– А вы не думаете, что она уязвлена тем, что вы не поняли причину ее поступка?

– Она не вправе ожидать от меня, что я могу простить ей, ведь она подвергала себя невероятной опасности, – ровным голосом отвечал Джулиан. – Даже если она и считает, что этого требует понятие чести, я никогда не разрешу ей так глупо рисковать своей жизнью.

– И вы подарили ей браслет, вместо того чтобы попытаться понять, чего она добивалась своим поступком. Джулиан сжал губы:

– Так вы полагаете, именно так она и думает?

– Да, скорее всего ваша жена почувствовала, что вы намерены умиротворить ее после ссоры тем же способом, каким обычно пытаетесь получить прощение у своих любовниц. – Софи затаила дыхание, все еще не понимая, узнал ее Джулиан или нет.

– Любопытная мысль. Вполне возможное объяснение.

– А вообще этот способ срабатывает – я имею в виду с любовницами?

Джулиан сбился с шага и тотчас поправился:

– Гм, да. Чаще всего.

– Должно быть, ваши любовницы не отличаются высокой духовностью.

– Да, конечно. Это верно, что моя дама ничего общего с женщинами такого типа не имеет. У нее достаточно развито чувство собственного достоинства, а любовницы вообще не обладают таковым.

– Мне кажется, вы тоже не обделены этим качеством.

Сильная рука Джулиана осторожно сжала ее пальцы.

– Вы правы.

– Я думаю, у вас с вашей дамой много общего. И это поможет вам понять друг друга.

– Да, мадам цыганка. Теперь вы знаете мою печальную историю. И что, как вам кажется, ждет меня в будущем?

– Если вы искренне хотите изменить судьбу, я считаю, вам следует убедить свою жену в том, что вы уважаете ее гордость и чувство собственного достоинства, так же, как уважаете эти качества в любом мужчине.

– А как мне это сделать? – поинтересовался Джулиан, Софи глубоко вздохнула:

– Во-первых, вы должны ей подарить нечто более ценное, чем браслет.

Джулиан чуть не раздавил ее пальцы в своей руке.

– А что она могла бы предпочесть, мадам цыганка? – В его голосе послышалась мрачная угроза. – Пару сережек или ожерелье?

Софи попыталась высвободиться из его сильных пальцев, но ей не удалось.

– У меня странное предчувствие, что ваша дама оценила бы розы, которые вы срезали бы только для нее, или любовное письмо с несколькими строчками стихов, выражающих ваши чувства. Это она оценила бы больше, чем любые ювелирные украшения.

Пальцы Джулиана расслабились.

– А вы думаете, она романтична в душе? Хотя я уже и сам почти уверен в этом.

– Видите ли, ей хорошо известно, что мужчине гораздо проще выразить свое отношение, подарив украшение. Это же не стоит никакого труда.

– Может, она не будет рада моим подаркам до тех пор, пока не уверится, что я уже попался в ловушку ее любви? – холодно предположил Джулиан..

– А что в этом плохого, сэр?

– Самое лучшее, если она поймет, что я вообще не способен на подобные чувства, – тихо отозвался Джулиан.

– Тогда лучше, если она узнает истину, как это ни печально, – проговорила Софи.

– Вы так думаете?

– Я думаю, она скоро сама догадается, что не следует пытаться найти то, что недоступно и нереально.

– И что она сделает, если догадается?

– Тогда она сделает все, чтобы у вас был такой брак, какой вы хотите. Брак, в котором любовь и взаимопонимание не имеют значения. Она перестанет тратить время и силы, пытаясь заставить вас полюбить ее. Она займется собой, своими делами и будет жить своей собственной жизнью.

Он снова сдавил пальцы Софи, и его глаза заблестели под маской.

– Это значит, она будет добиваться других побед?

– Нет, сэр. Не значит. Ваша дама относится к тем женщинам, которые, отдав кому-то свое сердце, не передают другому, даже если этот дар отвергает ее избранник. Она просто завернет свое сердце в шерстяную тряпку и займется другими делами.

– Я не говорил, что отверг бы сердце дамы. Совсем наоборот. Я бы хотел, чтобы она знала: я с открытой душой принял бы этот драгоценный дар и заботился бы о ней и о ее любви.

– Понятно, – сказала Софи. – Вы предоставили бы ей возможность безнадежно барахтаться в сетях любви, смеясь над ее мучениями, а сами не пошли бы на такой риск. Именно так вы собираетесь обращаться с ней?

– Не искажайте моих слов, мадам цыганка, поскольку дама, о которой мы говорим, моя жена, – весьма резко заявил Джулиан. – Было бы удобно для всех заинтересованных сторон, если бы она любила меня. Я просто хочу убедить ее, что если она будет меня любить, то ее любовь в безопасности.

– Потому что тогда вы могли бы руководить ею, пользуясь ее любовью?

– А что, все предсказатели судьбы толкуют слова клиентов как хотят?

– Если вы чувствуете, что предсказания не стоят ваших денег, можете не беспокоиться, я не собираюсь брать с вас плату.

– Так вы мне ничего не предсказали. Вы только попытались дать мне очень много советов.

– В моих советах и заключен ответ. Я поняла, что вы ищете способ изменить свою судьбу.

– Почему вы просто не скажете мне, буду ли я удачлив?

– До тех пор, пока вы не захотите изменить свое поведение, жена ваша будет идти своим путем, а вы своим. Возможно, вы будете встречаться с ней довольно часто, чтобы получить наследника, а в остальное время она не будет попадаться вам на глаза.

– Это звучит так, как будто моя жена намерена дуться на меня всю жизнь, – насмешливо сказал Джулиан. – Довольно пугающая перспектива. – Он поправил шарф Софи, который снова уже готов был соскользнуть, а потом дотронулся до черного металлического кольца на ее руке. – Самое необычное украшение, которое мне доводилось видеть, мадам цыганка. Любопытно, все гадалки носят такие кольца?

– Нет, это подарок на память. – Она поколебалась минуту, почувствовав внутренний страх. – А вы узнали его, сэр?

– Нет, но оно ужасно уродливо. Кто вам его подарил?

– Оно принадлежало моей сестре, – сказала Софи, заставляя себя оставаться спокойной: Джулиан ведь только проявил любопытство к кольцу. – Я его иногда надеваю, чтобы напомнить себе о ее судьбе.

– А что у нее за судьба? – Джулиан пристально наблюдал за Софи, точно хотел заглянуть под маску.

– Она была достаточно неразумна: полюбила человека, который ее не любил, – прошептала Софи. – Может быть, как и вы, он просто не был на это способен. Но он не имел ничего против того, чтобы она проявляла к нему нежные чувства. Она отдала ему свое сердце и расплатилась жизнью.

– Мне кажется, вы извлекли не правильный урок из печальной судьбы сестры. – Голос Джулиана звучал ласково.

– Ну что ж, я, конечно, не собираюсь лишать себя жизни, – отвечала Софи, – но я также не собираюсь отдавать сей ценный дар мужчине, который не способен его оценить. Простите, сэр, мне нужно встретиться с друзьями, они ждут у окна. Мне надо с ними поговорить. – Софи попыталась ускользнуть от Джулиана.

– Так как насчет моей судьбы? – требовательно спросил он, удерживая ее за концы шарфа.

– Ваша судьба в ваших руках, сэр, – сказала Софи и, решительно высвободившись, исчезла в толпе.

Джулиан остался стоять посередине танцевальной площадки с ярким шелковым шарфом, струящимся в его пальцах. Он рассматривал его некоторое время, а потом скомкал и засунул во внутренний карман сюртука. Он знал, где искать сегодня ночью свою цыганку.

Все еще слегка улыбаясь, Джулиан вышел, чтобы подозвать экипаж. Тетушка Фанни и Генриетта доставят Софи домой, как они и договаривались. Джулиан решил, что может себе позволить провести часок-другой в одном из своих клубов, а потом вернется домой.

У него было легко на душе. И причина совершенно ясна. Софи все еще на него сердится, она обижена за неверное истолкование ее поведения с Шарлоттой Физерстоун, но он был доволен, поскольку она говорила правду, когда призналась, что любит его.

Джулиан уверился в этом еще тогда, когда нашел на подушке браслет. Поэтому он и не пошел к ней в спальню, чтобы надеть браслет ей на руку. Только любящая женщина способна швырнуть столь дорогой подарок обратно мужчине и требовать взамен любовный сонет.

И хотя он не считал себя мастером любовных сонетов, но почему бы не попытаться собственной рукой написать короткую любовную записку, сопровождающую браслет, когда он в следующий раз надумает преподнести его Софи.

Сильнее прежнего он захотел узнать о судьбе своих изумрудов. Новая графиня будет изумительно в них выглядеть. Он представлял ее только в этих камнях, и ни в каких иных.

Образ, возникший у него в голове, на мгновение вызвал чувственное напряжение в теле. Но это будет потом, пообещал себе Джулиан. Потом он обнимет свою цыганку, станет ласкать и целовать, пока она не начнет вскрикивать в ответ и умолять его подарить ей наслаждение, пока снова не признается в любви к нему.

Джулиан понял, что теперь, услышав ее признание, хотел, чтобы она вновь и вновь повторяла его.

Он не слишком испугался угрозы Софи завернуть свое сердце в шерстяную тряпку и положить на полку. Он уже во многом понимал ее и становился все увереннее в ее любви, потому что чувствовал: Софи не может больше бороться с нежностью и страстью, проснувшимися в ней.

Элизабет была жертвой собственных диких страстей, а Софи – собственного сердца. И у нее нет сил и опыта оградить себя от тех, кто способен ее обидеть. Но как объяснить ей, что она не только нуждается в нем как в защитнике, но и должна доверить ему свою любовь?

При этой мысли он снова вспомнил черное кольцо. Джулиан нахмурился в темноте кареты. Ему не понравилось, что Софи хранит такую память о сестре. Кольцо безобразно, а Софи носит его как напоминание: глупо отдавать свое сердце мужчине, который не отвечает взаимностью.

Дарегейт с бутылкой портвейна вышел из комнаты, где шла игра, и сел рядом с Джулианом. В его глазах светилось изумление. Едва взглянув на него, Джулиан понял, что друг уже слышал о происшествии на Лейтон-Филд.

– А вот и ты, Рейвенвуд. – Дарегейт хлопнул его по плечу и устроился в соседнем кресле. – Я беспокоился о тебе, мой друг. Прерывать дуэль – дело опасное. Можно и самому получить пулю. Понимаешь, женщина и пистолет как-то не очень сочетаются.

Джулиан сверлил его взглядом, но на приятеля это не действовало.

– Где ты услышал такую чепуху?

– А, значит, это правда, – удовлетворенно проговорил Дарегейт. – Я поверил, что такое действительно могло произойти. У твоей дамы вполне хватит духа на столь отчаянный поступок. И Физерстоун достаточно эксцентричная особа.

Джулиан смотрел на него, не мигая.

– Я спрашиваю тебя, как ты узнал об этом?

Дарегейт налил себе рюмку портвейна.

– Самым незатейливым способом. И не волнуйся, уверяю тебя, никто не знает и, думаю, не узнает.

– Физерстоун? – Джулиан поклялся себе, что выполнит все, что пообещал ей в то утро на Лейтон-Филд.

– Нет. Успокойся, она молчит. Я узнал из вторых рук, от моего слуги, который виделся с конюхом, запрягавшим лошадей Физерстоун. Он сказал моему лакею, что рано утром должен был приготовить для Физерстоун коляску.

– А откуда он знает, для чего нужны были лошади?

– Похоже, слуга флиртует с одной из горничных Физерстоун, и та рассказала ему, что одна леди была оскорблена запиской ее хозяйки. Имена не назывались, так что нет никакой опасности. Очевидно, у всех участников этого события хватило благоразумия. Но, услышав эту историю, я сразу догадался, что лишь Софи могла почувствовать себя оскорбленной. И ни одна другая дама не пошла бы на дуэль.

Джулиан выругался про себя и сказал:

– Хоть одно слово кому-то еще – и клянусь, твоя голова слетит с плеч, Дарегейт.

– Ну ладно, Джулиан, не сердись. – Улыбка Дарегейта была удивительно искренней. – Это просто слухи, которые ходят среди слуг. И они скоро прекратятся. Еще раз повторяю, имена не назывались. И поскольку никто из участников сам не заговорит об этом, твои волнения напрасны. На твоем месте я был бы просто польщен. Лично я не могу назвать ни одного мужчину, чья жена сочла бы его достойным того, чтобы вызвать на дуэль его любовницу.

– Бывшую любовницу! – проворчал Джулиан. – Не забывай об этом. Я уже устал объяснять это Софи.

Дарегейт засмеялся:

– А она поняла, Рейвенвуд? Жены часто проявляют непонятливость в таких вопросах.

– А ты откуда знаешь? Ты никогда не утруждал себя браком.

– Ну, я очень способный и учусь, наблюдая за другими, – примирительно улыбнулся Дарегейт. Джулиан поднял брови:

– У тебя появится возможность испытать на деле, что такое брак, если твой дядя будет продолжать вести себя как сейчас. У него достаточно шансов быть убитым кем-то из ревнивых мужей или упиться до смерти.

– Возможно и то и другое. Но к тому времени, когда его жизненный путь прервется, от его имения ничего не останется, – сказал вдруг Дарегейт довольно жестко. – Он и так уже перетряхнул его и выпил из него всю кровь.

Прежде чем Джулиан что-то ответил, Майлз Таргуд широкими шагами пересек комнату и сел рядом с ними. Было ясно, что он услышал последние слова Дарегейта.

– Но если ты унаследуешь титул, то проблему можно решить, – разумно заметил Майлз. – Просто тебе надо будет найти богатую наследницу. Вот, например, та рыжая подруга Софи. Возможно, она станет весьма богатой, когда ее отчим окажет такую любезность и отойдет в мир иной.

– Энн Силвертон? – скорчил гримасу Дарегейт. – Мне говорили, что она вовсе не собирается выходить замуж.

– Мне кажется, Софи тоже говорила что-то такое, – сказал Джулиан. Он вспомнил о молодой женщине в мужском костюме, которая держала ящик с пистолетами, и нахмурился, представив ее рыжие волосы, видневшиеся из-под шляпы. – Уверяю тебя, у них много общего. Тебе следует подумать. Мне кажется, лучше избегать ее, Дарегейт. Она доставит тебе не меньше хлопот, чем мне моя дорогая Софи.

Дарегейт бросил на него любопытный взгляд:

– Я запомню. И если я что-то унаследую, то полностью займусь спасением имения. И последнее, что мне понадобится, – это неуемная своенравная жена, подобная Софи.

– Но моя жена не неуемная и не своенравная, – вдруг непоследовательно заявил Джулиан.

Дарегейт задумчиво посмотрел на него:

– Ты прав. Элизабет была неуемная и своенравная. А Софи просто возвышенная натура. Она ничем не напоминает твою первую графиню.

– Небо и земля. – Джулиан налил себе портвейна. – Я думаю, нам пора сменить тему разговора.

– Согласен, – кивнул Дарегейт. – Перспективы стать богатым или жениться на богатой наследнице ради спасения имения вполне достаточно, чтобы пожелать долгой жизни и хорошего здоровья моему дядюшке. Почти достаточно.

– Почти, – повторил Майлз, смеясь. – Но не вполне. Если это имение попадет тебе в руки, мы знаем, что ты сделаешь все, чтобы его спасти.

– Да. – Дарегейт опрокинул рюмку и потянулся за бутылкой. – Это займет меня, ведь так?

– Как я и сказал минуту назад, – заметил Джулиан, – пора сменить тему. У меня есть к вам вопрос. И я хочу, чтобы ответ знали только мы трое. Понятно?

– Конечно, мы все поняли, – серьезно ответил Дарегейт.

– О чем ты говоришь! – подтвердил Майлз. Джулиан пристально посмотрел на одного, потом на другого.

– Вы когда-нибудь видели или слышали о кольце из черного металла, на котором выгравирован треугольник и голова какого-то зверя?

Дарегейт и Таргуд переглянулись, потом оба посмотрели на Джулиана и отрицательно покачали головами.

– Что-то не припомню, – сказал Майлз.

– А это важно? – спросил Дарегейт.

– Возможно, – тихо ответил Джулиан. – А может, и нет. Но мне кажется, я когда-то слышал о кольцах, которые носили члены одного клуба.

Дарегейт задумчиво нахмурился:

– Постой-постой, я что-то припоминаю… Клуб был в одном колледже. Молодые люди носили кольца в качестве опознавательного знака. Все, относящееся к клубу, хранилось в глубокой тайне, и я не знаю никого, кто бы рассказывал о его задачах. А почему ты вдруг вспомнил о нем?

– У Софи есть такое кольцо. Ей его дала… – Джулиан запнулся, он не имел права рассказывать историю Амелии, сестры Софи. – Подруга в Хэмпшире. Я видел кольцо. Оно очень любопытное и запомнилось.

– Может, это просто вещица на память, – пожал плечами Майлз.

– Оно безобразное, – сказал Джулиан.

– Если бы ты побеспокоился и купил жене дорогие украшения, ей не пришлось бы носить старые детские перстни, – бодро проговорил Дарегейт.

Джулиан нахмурился:

– Это говорит человек, который, возможно, однажды всерьез надумает жениться из-за денег. Не беспокойся об украшениях Софи, Дарегейт. Уверяю тебя, я вполне в состоянии проследить за тем, чтобы у моей жены были достойные вещи.

– Кстати, очень жаль изумруды. Когда же наконец ты объявишь, что они пропали? – спросил Дарегейт. Майлз уставился на него:

– Они пропали?

Джулиан еще более помрачнел:

– Их украли. В скором времени они обязательно появятся у какого-нибудь ювелира: их все равно должны будут заложить.

– Если ты в ближайшие дни не объявишь об этом, все подумают, что Уэйкот был прав, заявив, что ты не можешь их видеть на другой женщине после Элизабет, которой ты их подарил.

Майлз торопливо кивнул:

– Ты сказал Софи, что изумруды исчезли? А вдруг ей кто-нибудь сообщит, что ты не хочешь, чтобы она носила их?

– Когда будет необходимо, я все объясню Софи, – ледяным тоном проговорил Джулиан. «А пока она пусть учится носить украшения, которые я выбираю для нее», – подумал Джулиан. – Теперь насчет черного кольца, – продолжил он тихо.

– В чем же дело? – Дарегейт взглянул на него. – Тебя беспокоит, что Софи его носит?

– Не вижу причин для беспокойства. Люди, конечно, могут подумать, что Рейвенвуд ужасно скуп, раз его жена не имеет дорогих украшений, – сказал Майлз.

Джулиан забарабанил пальцами по ручке кресла.

– Я хотел бы выяснить побольше об этом клубе в колледже. Но так, чтобы никто не знал, что я интересуюсь им.

Дарегейт откинулся на спинку и скрестил ноги.

– Нет ничего проще. Я наведу кое-какие справки.

Джулиан кивнул:

– Я буду благодарен, Дарегейт. Сообщи, если что-то разузнаешь.

– Я сделаю, Рейвенвуд. По крайней мере меня немного развлечет твое задание. А то уж очень скучно все время играть да играть.

– Но я не вижу причины, – возразил Таргуд, – по которой тебе может наскучить игра. Ведь ты все время выигрываешь.

Было уже поздно, когда Джулиан отправил Кнэптона из своей спальни и сам стал готовиться ко сну. Гаппи доложил, что Софи уже дома. Наверное, спит.

Надев халат, он взял браслет и подарок, купленный днем, сразу после того как браслет был отвергнут. Он написал записку, которая стоила ему большого труда, и с подарком направился к двери, соединявшей их комнаты. В последний миг он вспомнил про цыганский шарф. Улыбнувшись, Джулиан подошел к шкафу и нашел его в кармане черного сюртука.

Он вошел в темную спальню Софи, положил браслет, записку и шарф на столик возле кровати. Потом снял халат и лег в постель подле спящей жены.

Он положил руку ей на грудь, она повернулась, тихо вздохнула во сне и тесно прижалась к нему. Джулиан разбудил ее долгим, глубоким поцелуем, и ее тело сразу отозвалось. Все, что он узнал о ней, занимаясь любовью, он использовал сейчас. Он знал, как она будет отвечать. И к тому времени когда ресницы Софи дрогнули, она уже крепко держала его за плечи и раздвигала ноги навстречу ему.

– Джулиан?

– А кто же еще? – прохрипел он и медленно вошел в нее. – А в твоих объятиях есть место для человека, который хочет изменить свою судьбу?

– О Джулиан!

– Скажи мне о твоей любви, – уговаривал он ее, когда она изогнулась ему навстречу. Она была так хороша, думал он, как будто создана для него. – Скажи мне, как сильно ты меня любишь, Софи. Ну скажи…

Но Софи уже трепетала под ним и не в состоянии была произнести ни слова, она только тихо стонала и всхлипывала от сладостного удовольствия.

Джулиан тяжело содрогнулся, изливаясь в нее, заполняя ее и растворяясь в ней. А когда наконец поднял голову, то понял, что Софи спит глубоким сном.

В другой раз, пообещал он себе, он обязательно услышит от нее слова любви.