Текст книги "Только однажды"

– Я не предполагал зайти так далеко.

– К… конечно, вы не предполагали. Теперь я понимаю, почему сестра Августа Алерия была столь непреклонна насчет недопустимости поцелуев с открытым ртом.

– Может, в дальнейшем вам вообще следует избегать поцелуев, – сказал Хантер.

Голос его звучал хрипло. Он выглядел измученным и, похоже, чувствовал себя неловко. Он пригладил пятерней встрепанные волосы, подтянул колено к груди и небрежно оперся на него рукой. Джемма удивлялась, как он может оставаться таким спокойным, когда она готова была буквально вылезти вон из кожи.

Ей стоило большого труда подняться на ноги и отойти от него. Ведь больше всего на свете ей хотелось, чтобы он поцеловал ее еще раз. Хотелось снова ощутить сладкую дрожь, горячую патоку, струящуюся по жилам, запретный жар внутри…

– Я первый заступаю на дежурство, – предложил Бун, но не тронулся с места.

– Хорошо.

Джемма была уже за костром. Она поспешно согласилась, радуясь возможности улечься в постель и поразмышлять о его поцелуях, вместо того чтобы сторожить лагерь.

Она надела куртку, скользнула под одеяло и натянула его до самого подбородка. Перед тем как улечься, Джемма приподнялась на локте и улыбнулась своему проводнику, оставшемуся по ту сторону костра.

– Доброй ночи, Хантер, – прошептала она.

Прошла минута или две, прежде чем он ответил:

– Доброй ночи, Джемма.

Хантер со своего места наблюдал, как довольная Джемма, словно маленькая улитка, свернулась под одеялом, устраиваясь поудобнее на ночь. Он же, напротив, вынужден теперь страдать из-за собственной глупости.

Очарование Джеммы не оставило его равнодушным. Изо дня в день, из ночи в ночь он упорно старался не поддаваться ее чарам, не замечать этих шаловливых ямочек на щеках, этих сверкающих глаз, этого прекрасного спелого молодого тела, созданного для любви.

События едва не вышли из-под контроля всего пару минут назад.

Она оказалась усердной ученицей. И как бы ни проклинал он себя за то, что засматривается на ее прелести, мужчина не может не замечать определенных вещей, как бы ни старался, даже если он провозгласил себя завзятым отшельником.

Нет, он и в самом деле по натуре одиночка, несмотря на все соблазны, испытания и обязательства, которые судьба постоянно подбрасывает ему на пути. В душе он всегда был таким. Тяга к просторам нетронутых земель на границе заставила его покинуть Огайо, когда умерла его мать, но у него оставались обязательства перед семьей. Он расчистил участок земли в лесных дебрях для своего брата Лютера, его жены Ханны и их детей. Обустроив Санди-Шолз, Хантер еще задержался, чтобы помочь Лютеру расширить ферму, включая факторию с таверной на реке.

Однако его заветной мечтой всегда оставался поход на запад, в отдаленные районы, куда редко забредал белый человек. Когда фактория стала процветать и Хантер решил уже двинуться дальше, чтобы исполнить свое предназначение, появилась Амелия Уайт со своей дочерью Люси. Она прибыла на плоскодонке, направлявшейся в Новый Орлеан. Стоило ей только взглянуть на него и улыбнуться, как он совершенно потерял голову и тут же забыл о своих мечтах.

Амелия, намеревавшаяся стать певицей, сразу же оценила богатую факторию, таверну и непритворное восхищение в его глазах. Лодка с другими пассажирами снова отправилась в путь по течению, а Амелия с дочкой остались на берегу.

Она никогда его не любила. Хантер со стыдом осознал это в тот день, когда вернулся с войны, где вместе с другими новобранцами из Кентукки сражался под командованием Эндрю Джексона, и узнал, что она не только сбежала, но и прихватила с собой все – и его, и Лютера – скудные сбережения, добытые тяжелым трудом. Эта женщина так далеко зашла, что даже оставила на них маленькую Люси, свою дочь от какого-то давнего любовника.

Теперь он сидел здесь, в лесу, уставившись на спавшую с другой стороны костра Джемму Бесфамильную. Не важно, как много времени провел он рядом с этой девочкой, вряд ли ему удастся хоть когда-нибудь постичь загадочный ход ее мыслей. Ее романтическая мечтательность поспешно превратила историю о лжи и неприятии между ним и Амелией в сказку о неразделенной любви. Затем она мгновенно сменила тему и пожелала, чтобы он научил ее разбираться в поцелуях.

Хантер набрал полную горсть сосновой хвои и принялся швырять иголки, одну за другой, в костер. Он сильно сомневался, что сумеет добиться от нее правдивого рассказа о прежней жизни, но был рад позволить ей тешиться своими выдумками до конца поездки.

Гораздо легче считать, что она никогда полностью не доверяла ему, во всяком случае, настолько, чтобы поделиться своими секретами, чем сблизиться еще больше и завоевать ее доверие. Все, что от него теперь требовалось, – не думать о том, как отреагировало его тело, когда он сжимал ее в объятиях, держаться на расстоянии и благополучно проводить ее до места. Тогда все это кончится.

Дальше ей придется выпутываться самой. Кто-нибудь еще позаботится о Святой Терезе с ее чертовыми ямочками на щеках.

Они поднялись с первыми лучами рассвета. Наскоро позавтракав маисовой кашей и кофе, Хантер снарядил животных на работу. Лошадки быстро поскучнели, недовольные тем, что им приходится перетаскивать тяжелые стволы деревьев в воду. Бун выбрал на реке излучину, где течение замедлялось и немного возвращалось назад, образуя водоворот, так что бревна не могло унести сразу, как только они свалятся в реку. Джемму он оставил стоять по пояс в воде. Девушка, изо всех сил вцепившись в веревку, удерживала плот, чтобы его не унесло течением, вереща истошным голосом, как встревоженная сова, чтобы он поторапливался.

– Здесь встречаются аллигаторы?

Хантер слышал ее крик, подгоняя лошадей к берегу с последним грузом.

– Нет, они не забираются так далеко на север.

– Откуда вы знаете? Их было множество в том озере, через которое мы переправлялись возле Нового Орлеана…

– Озеро Понтчартрейн.

– И долго я буду так стоять? Вы представляете, сколько времени уйдет, чтобы высушить мою одежду? Прошлый раз, когда мы пересекли реку, она сохла много часов, а от этого возникает зуд в самых непристойных местах.

Хантер вздохнул, подумав, что не стоило бы заводить речь о непристойных местах. Прошлой ночью у него ушло больше часа, чтобы восстановить контроль над одним из таких мест.

Судя по всему, им предстоял еще один очень долгий день. Бун спускался с пологого склона с тонкими сосновыми бревнами. Внезапно стволы так быстро соскользнули вниз по покрытому вязкой грязью берегу, что с силой врезались в шаткий плот. Хантер собирался уже прыгнуть вслед, чтобы помочь Джемме, но она кинулась вперед и повисла на бревнах.

– Они чуть меня не сбили, мистер Бун, мне даже стало не по себе. – Она долго кашляла и отплевывалась, затем поглубже нахлобучила на голову мятую шляпу и оттолкнулась от бревен, чтобы устоять на вязком речном дне.

Может, Джемма и задерживала его в пути, но с ней определенно было веселее.

– Что теперь? – крикнула она. – Переправите лошадей на тот берег?

Хантер поставил своего коня ведущим и привязал к его седлу поводья лошадки Джеммы.

– Я поднимусь вверх по течению, перед тем как переправить их на ту сторону вплавь. Течением нас действительно будет немного сносить вниз. Затем я снова пройду вверх по течению, переплыву реку и проведу плот на тот берег.

– А я должна здесь дожидаться вас одна?

– Вы будете слишком заняты, чтобы почувствовать себя одиноко. Плот сейчас закреплен, так что вы можете выбраться из воды и начать складывать посреди него все наши пожитки.

– Он выглядит довольно шатким.

Хантер пожал плечами.

Пройдя полмили, он повел лошадей в воду. Глаза их расширились от страха, но ни одна не дрогнула, даже когда над водой остались видны только их головы. Переправившись через реку, Хантер соскользнул с коня, взял его под уздцы и вывел животных на высокий противоположный берег. Только тогда он оглянулся, чтобы посмотреть, где они очутились.

Течением их отнесло так далеко вниз по реке, что Бун с трудом мог различить излучину, где он оставил Джемму. Он снял рубашку и неторопливо побежал вдоль берега, пока не увидел свою стоянку и плот на другом берегу. Поприветствовав Джемму, он побежал дальше вдоль берега, пока не решил, что забрался достаточно далеко, чтобы, когда переправится, оказаться там, где она его ждет.

Без колебаний он нырнул в мутную воду. Затем сильными, уверенными гребками поплыл через реку. Течение тем временем сносило его вниз по реке.

Джемма ждала его около плота, когда он сделал последний рывок и ощутил под ногами песчаное дно. Остановившись у кромки воды, Хантер уперся ладонями в колени и пытался отдышаться, жадными глотками втягивая в себя воздух. Джемма поспешно бросилась к нему. Выпрямившись, он увидел, что она испуганно смотрит на него огромными голубыми глазами. Ее рубаха уже слегка подсохла.

– Плот уже загружен? – тяжело дыша, спросил он.

– Да, но боюсь, я не смогу отважиться на это. – Она сложила ладони вместе перед собой в молитвенном жесте.

– Боюсь, вам придется это сделать, Джемма. Я не могу оставить вас здесь, и мы не сможем продолжать путь, если не пересечем реку. Чем дольше мы будем медлить, тем труднее будет заставить себя решиться.

– Сначала я должна помолиться. – Она упала на колени в плещущуюся у самого берега воду.

Хантер наблюдал, как Джемма перекрестилась, сложила ладони вместе и возвела глаза к небесам. Она так и молилась коленопреклоненно добрых три минуты. Хантер взглянул на реку. Техасские лошадки, стреноженные, мирно паслись на другом берегу, но он не любил надолго оставлять их без присмотра.

– Закончили?

– Я еще и не начинала.

Хантер посмотрел на небо. Легкие облака, которые он заметил раньше, похоже, разрастались, сливаясь друг с другом в одну сплошную тучу. Гроза где-нибудь выше по течению могла обернуться большой бедой. Он снова взглянул на Джемму, продолжавшую стоять на коленях в воде.

– Какого дьявола вы медлите?

– Я пытаюсь припомнить святого, который утонул.

– Зачем?

– Я стараюсь направлять свои молитвы тому святому, который войдет в мое положение и сможет вступиться за меня. Понимаете?

– По правде говоря, нет.

Хантер протянул руку к затылку, собрал в горсть влажные волосы и затянул кожаный ремешок, удерживавший его хвост. Выжимая воду из своих длинных волос, Хантер подумал, что это ему она должна была бы возносить молитвы с подобной просьбой.

– Не логичнее ли просить кого-то, кто не утонул, если вы пытаетесь спасти нас от подобной участи?

Джемма нахмурилась, всерьез задумавшись над этим предположением.

– Святой, который утонул, будет больше сочувствовать.

– Почему бы вам сразу не обратиться к высшим силам и просто помолиться Богу, чтобы мы могли убраться отсюда?

Она взглянула на него так, словно он сказал страшную глупость.

– У Бога, мистер Бун, множество дел, поэтому-то и необходимо обращение через посредника.

– А-а-а.

Ее руки все еще были сложены – ладони вместе, пальцы обращены к небесам.

– Замолвите и за меня словечко.

Услышав ее бормотание, он зашел глубже в реку и стал возле плота. Хантер проверил веревки, которыми их припасы крепились к середине плота. Джемма проделала отличную работу, привязывая их. Узлы были незнакомыми, но крепкими и прочными.

Джемма закончила молиться и подошла к нему.

– Полезайте на плот, – сказал Хантер, приготовившись помочь ей взобраться на плот. Когда она удобно расположилась на плоту, он принялся привязывать ее к снаряжению.

– Что вы делаете? – вскрикнула она.

– Привязываю вас к плоту.

– Разве это необходимо?

– Я бы не стал этого делать, если бы не считал, что так надо.

– Себя вы тоже привяжете?

– Я умею плавать. Кроме того, я буду в воде толкать плот через реку.

– В воде?

– Как рулевой.

Убедившись, что девушка в безопасности, насколько это возможно, Хантер взял дорожную сумку, рог с порохом для ружья и шляпу и привязал все это поверх груды вещей. Затем он ухватился за бревна, тщательно выбрав для себя место, и вытолкнул плот на быстрину, во власть стремительного течения.

Глава 6

Сердце Джеммы тяжело колотилось где-то у самого горла, угрожая задушить ее. Она судорожно вцепилась в тюки, сваленные посередине плота, слишком напуганная, чтобы закрыть глаза.

Хантер оттолкнулся от берега, и мгновенно река захватила их маленький плот в свои цепкие объятия и стремительно помчала вперед, швыряя и кружа над темными глубинами. Берега быстро проносились мимо. Клены и кусты орешника, росшие вдоль реки, сливались в сплошную линию, когда их шаткое сооружение со страшной скоростью неслось вниз по течению. Джемма не представляла себе, как Хантер ухитряется толкать грубый плот к другой стороне, но они и вправду постепенно смещались к противоположному берегу.

Джемма почувствовала облегчение, разглядев на другом берегу лошадей, но плот быстро промчался мимо мирно пасущихся животных. Голова Хантера то скрывалась, то появлялась вновь. Джемма встала на колени, готовясь помочь ему причалить. Они почти достигли цели. Веревка больно врезалась ей в талию, стесняя движения. Она лихорадочно принялась развязывать мокрый узел.

– Мы проскочили мимо лошадей! – крикнула она, стараясь перекричать рев воды.

Хантер только посмотрел в ее сторону. Джемма махнула ему рукой и улыбнулась.

– Какого дьявола вы делаете? – крикнул он ей в ответ.

Они почти добрались до безопасного места. Хантер уже смог встать, голова и плечи его виднелись над водой, он напрягся, толкая свой груз к берегу и с трудом переставляя ноги. Мокрые волосы облепили голову.

– Мы ведь почти на месте. Я… веревка больно врезалась в тело. – Джемма собиралась крикнуть ему, что нельзя быть таким занудой и все время командовать, как вдруг увидела, что он смотрит в сторону широко раскрытыми глазами, в которых застыл страх.

– Держитесь! – приказал он.

Прежде чем Джемма успела подумать – не то чтобы что-то сделать, – плот врезался в полузатопленный ствол поваленного дерева, застрявший на песчаной отмели. Силой удара Джемму выбросило за борт. Она перелетела через огромную ветвь, похожую на цепкую руку скелета, и упала в реку. Все, что она смогла увидеть, – это пятна солнечного света, мелькающие в воде. Когда она головой вперед погружалась в мутную глубину, ее руки и ноги беспомощно болтались, как у поломанной куклы. Легкие ее готовы были взорваться.

Джемма пыталась бороться с течением, но ей мешали просторная, не по росту, одежда и тяжелые башмаки на ногах. Голова ее на мгновение показалась над водой, Джемма едва успела глотнуть разок воздуха, а потом снова ушла под воду. Ослепляющие вспышки света мелькали перед глазами. Она вытянула руки, выставив вперед ладони, в страхе наткнуться на другое бревно или подводный камень. Ужас ее усилился, когда Джемма вспомнила о бесчисленных аллигаторах, которых они наблюдали ближе к югу.

Она приготовилась умирать. Отец до конца жизни будет скорбеть по ней, но так никогда и не узнает, что его дочь нашла свой конец в водной пучине в безымянных дебрях.

Джемма прощалась с жизнью, сожалея только о двух вещах. Первое, что из-за ее импульсивности отец обречен горевать до конца своих дней, и второе, что она так и умрет девственницей.

Наткнувшись на корягу на отмели, плот отскочил и врезался в берег, где, проехавшись по тростнику, застрял в густом подлеске.

Хантер бросился в реку и поплыл к тому месту, где Джемма ушла под воду. Все тело у него сводило после страшного напряжения, испытанного им во время буксировки плота. Он отдался на волю течения, время от времени выныривая на поверхность, чтобы набрать в легкие воздуха. Ему показалось, что золотистая головка Джеммы мелькнула в нескольких ярдах впереди, но она так быстро скрылась, что он сомневался в том, что видел именно ее.

Хантер проплыл по течению добрую милю, прежде чем осознал, что если не выберется на берег немедленно, то рискует расстаться с собственной жизнью. Вконец изнуренный, он из последних сил достиг кромки воды и, отталкиваясь локтями, заполз в тростник, где и свалился без сил. Сердце его билось с таким надрывом, что Хантеру казалось, будто оно сейчас разорвется и он так и умрет на месте, уткнувшись лицом в грязь.

Бун заставил себя выбраться из реки. Он перекатился на спину и заморгал, чтобы освободить глаза от воды. Над ним простиралось бескрайнее небо, затянутое облаками, сквозь которые кое-где пробивались лучи солнца. Через какое-то время, когда Хантер немного пришел в себя и дыхание его выровнялось, он сел и отбросил мокрые волосы с лица. Кожаный ремешок, которым он связывал волосы сзади, пропал. Грязная вода ручьями стекала с волос ему на плечи. Его кожаные брюки насквозь пропитались водой и низко спускались на бедра. Он взглянул на ноги и с облегчением увидел, что не потерял мокасины.

Хантер с робкой надеждой оглядел реку, в глубине души понимая, как ничтожны шансы отыскать Джемму живой. На берегу ее тоже не было видно, поэтому он направился назад, вверх по течению, туда, где оставил плот и лошадей.

Проклиная злую судьбу, Хантер винил во всем себя. Джемма была такой жизнерадостной! Во время путешествия она беспрекословно выполняла все, что он ей говорил, а ведь, по правде сказать, обращался он с ней довольно жестоко. Она отважно встречала каждое испытание и почти не жаловалась. Ему следовало лучше заботиться о ней. Нужно было предупредить ее, чтобы не двигалась, пока плот не причалит. Всю свою жизнь он нес ответственность за семью, за мать, за брата; позже за Ханну и детей, потом за Люси. Но ничего подобного с ним никогда прежде не случалось.

Он медленно тащился вверх по реке, по вязкой грязи вдоль самой кромки воды, каждый шаг давался ему с большим трудом, а сердце болезненно сжималось от вины и отчаяния.

Стоя на четвереньках, Джемма, свесив голову, содрогалась в приступах безудержной рвоты, силясь освободить желудок от проглоченной грязной воды. Она судорожно всхлипывала, пытаясь подняться, но руки и ноги ее не слушались. Когда ей все-таки удалось усесться на мокрой земле, Джемма даже не сразу поняла, что действительно выжила.

Она потеряла один башмак вместе с носком, но все же ей удалось спастись. Она истово перекрестилась и вознесла благодарственную молитву. Собравшись с духом, она попыталась представить себе, что могло случиться с Хантером. Если его отбросило от плота в тот же миг, что и ее, он вполне мог быть ранен, а то и мертв. Эта мысль заставила ее похолодеть.

Если случилось самое страшное и его больше нет, то она осталась совсем одна, без пищи, без крова, без средств передвижения. Без проводника она не сможет продолжать путь, все равно заблудится и пропадет.

Какой же она была дурой! Едва не рассталась с жизнью, и, возможно, Хантер погиб по ее вине. Ни одна из историй, рассказанных ей ее дедушкой, не шла ни в какое сравнение с душераздирающей реальностью. Приключение определенно оказалось совсем не таким, как она себе представляла.

Джемма наклонилась, сняла уцелевший башмак с носком и отбросила ненавистные вещи подальше, радуясь, что наконец-то рассталась с ними. Носок плюхнулся в воду и поплыл вниз по течению. Джемма с трудом поднялась на ноги. Она попыталась причесать растопыренными пальцами мокрые волосы и увидела, что ладонь ее окрасилась кровью. Джемма вздрогнула и уставилась на кровь, затем поспешно вытерла ладонь о промокшие штаны. Она не придала значения ране, опасаясь, что если и дальше задержится здесь, скрытая тростником, то может навсегда потерять Хантера. Нужно было срочно обыскать берег.

Джемма повернулась и начала карабкаться по склону. Ее босые ноги скользили в грязи, и она едва не шлепнулась лицом прямо в слякоть, но устояла на ногах. Она упорно ковыляла вверх и не останавливалась, пока наконец не добралась до вершины. Поднявшись наверх, она выпрямилась, и у нее тут же закружилась голова. Ей пришлось закрыть глаза, чтобы не упасть.

Снова открыв глаза, она разглядела неясную фигуру, направлявшуюся к ней.

– Хантер! – Джемма возблагодарила всех ангелов и всех святых.

Голова ее все еще сильно кружилась, поэтому она не смогла двинуться, а оставалась на месте, ожидая, когда в глазах прояснится. Наконец она сумела разглядеть человека, который подошел к ней уже почти вплотную.

– О нет! Только не вы, – простонала Джемма и потеряла сознание.

Она пропала. Святая Тереза из Алжира бесследно исчезла, поглощенная темными водами коварной реки Хомочитто. Усталый, едва не сваливаясь с седла, Хантер упорно прочесывал берег до самой темноты. Потом будет достаточно времени, чтобы дать отдых измученному телу – много мрачных, немилосердно растянутых, свободных часов, наполненных страшными воспоминаниями о последних минутах жизни малышки Джеммы.

Кем бы она в действительности ни была, откуда бы ни явилась, все ее неразгаданные секреты сгинули вместе с ней. Возможно, в мире остался кто-то, кому она была дорога, кто станет проливать слезы из-за ее исчезновения. Но Хантер не имел понятия, как ему связаться с ними. Дьявольщина! Он даже не знал ее настоящего имени.

Она была просто Джеммой, его Святая Тереза из Алжира.

В полном отчаянии, ощущая мертвящую пустоту в душе, Хантер слез с лошади. Жидкая грязь противно хлюпала под его обутыми в мокасины ногами. Крапчатые лошадки неподвижно стояли под дождем, с унылым безразличием опустив головы. Хантер потер ладонью тыльную сторону шеи и потянулся. Мускулы на его плечах онемели и сильно болели после страшного напряжения при буксировке плота.

Бун взял ведущего коня под уздцы и собирался снова продолжить поиски, как вдруг какой-то темный предмет странной формы у самой кромки воды привлек его внимание. Он несколько раз моргнул и внимательно присмотрелся к темно-коричневому разбухшему комку.

Это был башмак Джеммы.

Хантер стремительно кинулся вниз и, преодолев последние несколько футов, скользя на заду по вязкой грязи, поспешно схватил грубый башмак. Тот набух от воды, мысок его загибался кверху, каблук износился с одной стороны больше, чем с другой. Это точно был один из башмаков, купленных им Джемме на пристани в Новом Орлеане. Мокрая кожа казалась страшно холодной в его ладони.

Холодной и пустой.

Прижимая к груди башмак Джеммы, Хантер отказывался верить, что это все, что от нее осталось. Если ее башмак оказался на берегу, почему бы и ей не выбраться из воды? Он очень жалел, что не прислушался к ней внимательнее, когда она толковала ему о легионе святых, которым она постоянно молилась.

Вода тихо плескалась у его ног. Хантер посмотрел вниз, надеясь обнаружить еще какой-нибудь знак, может, второй башмак, хоть что-нибудь. Его внимание привлек участок поломанного тростника. Он осмотрел берег справа и заметил неподалеку группу небольших углублений, заполненных дождевой водой. Наклонившись ниже, он определил, что это следы. Маленькие следы босых ног.

Хантер ударил башмаком по ладони и еле сдержал радостный крик, опасаясь испугать лошадей. Джемма все-таки выбралась на берег! Она жива.

Она не могла уйти далеко. Он наклонился еще ниже и ощупал ее след кончиками пальцев. Поднявшись на берег, Хантер замер как громом пораженный. Рядом с маленькими следами появились другие, более крупные следы ног, обутых в мокасины. Сердце его замерло в груди. Теперь она была не одна. Следы уводили прочь от реки, в глубь леса.

Хантер поспешил к лошадям и зарядил ружье, после чего повесил его на переднюю луку своего седла. Затем он пристегнул к поясу охотничий нож и убедился, что кожаный кошелек надежно пристегнут там же. Теперь он был готов к любым неожиданностям.

Взяв в руки поводья, Хантер побежал к лесу впереди лошадей. Опустив голову, он высматривал следы Джеммы, исследуя влажные участки почвы.

– Святая Женевьева, ты единственная, к кому я давно не обращалась за последнее время. Если ты меня слышишь, пожалуйста, помоги мне! – Джемма поспешно перекрестилась, а Множество Перьев, сверкая беззубым ртом, выразительно погрозил ей кулаком, перед тем как впихнуть в свое грубое жилище.

Джемма с опаской огляделась. Она оказалась в темной лачуге, сооруженной из воткнутых в землю кольев, внутри и снаружи обмазанных вязкой грязью. В помещении витал затхлый запах сырости, смешивавшийся с дымом от огня, разведенного в центре земляного пола.

– И прошу тебя, святая Женевьева, пожалуйста, поторопись! – Не часто ей приходилось взывать к святой заступнице всех страждущих, спасшей парижан от Аттилы и варваров. Однако положение Джеммы было отчаянным.

Когда глаза ее привыкли к полутьме, она заметила невысокий помост из дубовых ветвей, накрытый сплетенными из тростника циновками и звериными шкурами. Очевидно, это была постель старика. На ней вполне могли поместиться четверо. Джемма невольно содрогнулась.

– Мистер Перья… – Джемма начала осторожно пробираться к низкой двери, единственному проему в сплошных стенах, если не считать дыры в крыше для свободного выхода дыма. Она указала рукой на себя. – Я сейчас уйду. – Джемма указала на дверь, потом на себя и снова на дверь. – Я ухожу. – Она улыбнулась и кивнула головой. – Хорошо?

Индеец захлопнул дверь из связанных деревянных кольев и продолжал стоять перед ней, скрестив руки на тощей груди, видневшейся между полами его грязного фланелевого одеяния.

Джемму охватила паника.

– Я по-прежнему не собираюсь выходить за вас замуж, если вы об этом. Поверьте мне, – сказала она, гордо вскинув голову, – более достойные мужчины пытались…

Индеец прокаркал странное гортанное слово, положил ей руку на плечо и подтолкнул подальше от входа. Джемма с силой оттолкнула его.

– Не прикасайтесь ко мне, прошу вас!

Индеец снова подтолкнул ее к грязной стене. Потеряв дар речи от возмущения, Джемма наблюдала, как старик направляется к груде мехов. Повсюду были разбросаны орудия для обработки земли наряду с ярко раскрашенными корзинами, сплетенными из сухого тростника. Множество Перьев порылся в одной из корзин и вытащил кожаный шнурок, к которому были привязаны разнообразные орехи. Джемма с интересом наблюдала, как он привязал этот шнурок к своему запястью, а затем еще один к щиколотке. Теперь при малейшем движении орехи издавали своеобразный глухой звук.

Затем старый индеец вытащил пучок сухих, связанных вместе бронзовых табачных листьев и, подойдя к ней, провел листьями по ее щеке, затем начал спускаться по шее.

– Перестаньте сейчас же! – потребовала Джемма, пытаясь оттолкнуть его руку.

Индеец швырнул табак назад в корзину.

Джемма услышала снаружи громкое восклицание, затем смех. Деревушка показалась ей маленькой, всего пять или шесть небольших хижин, но она не представляла себе, сколько еще индейцев могли располагаться возле маисовых полей, которые они миновали по дороге.

Множество Перьев теперь принялся прыгать вокруг нее, размахивая руками и распевая речитативом некое подобие непонятной песни на своем языке, постукивая ореховыми браслетами на запястье и щиколотке и время от времени поглядывая на девушку, словно оценивая, какое впечатление производит на нее это зрелище.

Джемма вызывающе скрестила руки на груди. Пусть себе отплясывает хоть всю ночь, пусть даже целый месяц! Ему никогда не удастся убедить ее выйти за него замуж.

Жив ли Хантер? Если жив, то где же он, во имя всех святых, и сумеет ли теперь отыскать ее здесь?

Посреди устроенного Множеством Перьев представления дверь внезапно распахнулась, едва не сбив старика с ног. В хижину вошел молодой человек, точная копия Множества Перьев, если не принимать во внимание возраст, и сразу выпрямился во весь свой внушительный рост. Как и у старика, голову его украшала пестрая повязка из сплетенных между собой темно-красной и шафранно-желтой полос. На нем были ярко-красные фланелевые брюки с синими лампасами по бокам и богато расшитая затейливой аппликацией рубашка. Шею его сжимало тесное ожерелье из бисера.

Сбросив с плеч одеяло, в которое был увязан тяжелый груз, молодой индеец окинул Джемму с ног до головы темным пристальным взглядом, а затем о чем-то быстро и сердито заговорил с Множеством Перьев, часто указывая рукой на девушку.

Пока индейцы возбужденно спорили, Джемма начала осторожно продвигаться к двери. Не имея представления, что она станет делать, когда выберется из хижины, Джемма положила руку на грубый засов и едва его не открыла, когда молодой чокто прижал ладонью дверь и крикнул:

– Стой!

Джемма мгновенно обернулась к нему. Индеец пристально смотрел на нее проницательным оценивающим взглядом.

– Вы говорите по-английски? – удивленно спросила она.

– Что в этом странного? – спросил он в ответ. Холодная неприязнь в его голосе больно поразила ее. – Здесь теперь появляется слишком много белых. Я выучил ваш язык для своей же пользы.

Джемма содрогнулась.

– Кто вы такой? Что это за место?

– Кто ты такая? И что ты здесь делаешь?

– Я Джемма. – Девушка указала на Множество Перьев, стоявшего позади молодого индейца и молча наблюдавшего за ними. – Он меня похитил.

– Это мой отец, Множество Перьев. На вашем языке меня зовут Парящий Ворон.

– Он пришел к нам на стоянку прошлой ночью и хотел купить меня себе в жены.

Из горла молодого индейца вырвался сдавленный смешок, но лицо его осталось бесстрастным. – Он собирался купить тебя мне в жены.

– Вам? Это невозможно!

Парящий Ворон удовлетворенно кивнул.

– Я сказал ему то же самое. Кому нужна жена с лицом бледным, как полная луна, и дурацкими ямочками на щеках? – Он протянул руку и коснулся ее щеки.

Джемма сердито отбросила его руку.

– Теперь, когда мы все выяснили, скажите ему, чтобы он отпустил меня.

– И куда ты пойдешь?

– Назад к реке, где он нашел меня. Мне необходимо отыскать мужчину, которого я наняла, чтобы он сопровождал меня на север. – Джемма изо всех сил старалась подавить охватившую ее панику.

– Не очень-то хорошо он справляется со своей работой.

– Он справлялся, пока наш плот не опрокинулся во время переправы через реку.

Парящий Ворон бросил на девушку еще один угрюмый взгляд и принялся развертывать узел, в котором принес большой кусок мяса.

Джемма отвела взгляд.

– Когда ты достаточно проголодаешься, то не станешь воротить нос от нашей пищи.

– Я не собираюсь оставаться здесь так долго.

Парящий Ворон подступил к ней ближе.

– Неужели? И куда же ты направишься? Ты и в самом деле думаешь, что этот белый человек, который один раз уже потерял тебя, сумеет отыскать тебя здесь? – Он смерил ее насмешливым взглядом с ног до головы. – Может быть, от тебя одни неприятности? Может, он рад был избавиться от тебя?

– Он все равно найдет меня! И когда это произойдет, вы очень об этом пожалеете. – Джемма храбрилась.

Парящий Ворон угрюмо скрестил руки на груди.

– Я уже жалею, что вообще увидел тебя. Мой отец в свои преклонные годы иногда ведет себя как дурак. Мне не нужна белая жена. Мне пришлось бы все время тебя колотить, чтобы заставить подчиняться.