Текст книги "Все кувырком"

ГЛАВА 29

Отпустив Паулу, Дженни в пять часов закрыла магазин и приступила к утомительному изготовлению четырнадцатифутовой гирлянды, заказанной местным чиновником для украшения стола на празднике по случаю шестидесятилетия его жены. По всей длине нужно было приладить серебряные банты и аккуратно укрепить цветы – жасмин и чайные розы. Работа трудоемкая, но хорошо оплачиваемая, и конечный продукт, надеялась Дженни, будет производить впечатление. Торжество обещало быть очень светским и могло принести ей много новых клиентов, если только жена чиновника не выдаст гирлянду за пустячок, который она соорудила в свободные минуты.

Она уже по локоть зарылась во влажный мох, служивший основой гирлянды, когда зазвонил телефон.

– Дженни, это вы?

Она не сразу узнала мальчишеский голос.

– Да, это я. Кто говорит?

– Джош. Джош Кэссиди. Максин дала мне ваш номер на всякий случай, сегодня она вернется поздно…

Голос был очень испуганный. У Дженни заколотилось сердце.

– Да, Джош, я слушаю. Что случилось?

– Папа уехал. – Его голос задрожал, он пытался сдержать слезы. – Сегодня за нами присматривает Серена, но Элла ушла в магазин полтора часа назад и до сих пор не вернулась. Я сказал, что мы должны позвонить 999, но Серена думает, что я делаю из мухи слона. Она говорит, что я не должен звонить им и что Элла скоро вернется, но она еще никуда не ходила одна, и я волнуюсь. Дженни, как вы думаете, что мне делать?

Дженни похолодела. Серена вообще в своем уме?

– Милый, не волнуйся, – торопливо сказала она, на нее нахлынули воспоминания о том, как исчез Алан. – Я уверена, с Эллой все будет в порядке, но на всякий случай я сама позвоню в полицию.

– А как же Серена? Она будет сердиться на меня. Дженни старалась говорить убедительно.

– Из-за Серены не волнуйся. Я позвоню в полицию и сразу приеду. Ты все делаешь правильно, Джош. Потерпи несколько минут. И не нужно ничего говорить Серене, если не хочешь. Я сама с ней поговорю.

Бросив незаконченную гирлянду на пол, Дженни на всех парах помчалась в Трезайль-Хаус, чтобы успеть до приезда полиции. К счастью, сегодня дежурил Том Лейси, и, когда она позвонила и объяснила ситуацию, он сказал, что выезжает.

Серена открыла дверь. Судя по выражению ее лица, Джош с ней все-таки поговорил.

– Вы действительно вызвали полицию? – нахмурилась она, разглядывая Дженни в заляпанной рабочей одежде. – Должна сказать, вы поднимаете вокруг этого слишком много шума. Элла, наверное, встретила друзей.

– А может быть, она встретила маньяка, который нападает на маленьких девочек?! – Дженни старалась не кричать только потому, что заметила бледного Джоша, выглядывавшего из-за спины Серены. – Господи, Серена! Сколько вы собирались ждать, прежде чем начать что-то делать? Пару дней?

– Но это же Корнуолл. – Только сейчас Серена проявила признаки беспокойства. – Если бы мы были в Лондоне… Там, конечно, полно психов… Но здесь совсем другое дело.

– Самое странное оправдание, что я слышала в своей жизни, – холодно ответила Дженни, протискиваясь мимо нее к Джошу. Он обнял ее и уткнулся мокрым от слез лицом ей в свитер.

– Вы не имеете права обвинять меня, – возмутилась Серена. – Меня никто не предупредил, что ей нельзя выходить одной. Я не виновата, если с ней что-то случится.

Джош дрожал. Дженни отвела его в гостиную, усадила на диван и села рядом.

– С Эллой ничего не случилось, – прошептала она, обнимая его за плечи. – Думаю, она просто гуляет, забыв о времени.

– Но я с-сказал ей, чтобы она отстала, – всхлипнул Джош. – Она сказала, что ненавидит меня, потому что я играл в «Геймбой», а я сказал, что тоже ее ненавижу. Вдруг она убежала навсегда?

Этот страх был хорошо знаком Дженни. Послышался звук подъехавшей машины. И тут в окна снова застучали капли дождя.

– Элла знает, что ты ее не ненавидишь, – увещевала она. – Ты сказал это не всерьез, и она тоже. Ну, солнышко, возьми мой платок и вытри нос. Приехал Том. Ты должен подумать и сказать, куда могла пойти Элла, и мы начнем искать. Кто из ее друзей живет поблизости, например?

Том Лейси, гордый отец мальчиков-близнецов, появившихся на свет шесть недель назад, расспросил Джоша с мягким участием и вниманием к деталям. Закончив, он закрыл блокнот и встал.

– Теперь вам нужно только ждать. Я проверю адреса, которые вы мне дали, и заеду в магазин. А если малышка Элла тем временем вернется, вы сможете позвонить в участок, и они свяжутся со мной по рации.

Но Джош не мог вынести мысли, что ему придется сидеть сложа руки.

– А мы не можем поехать с вами? – взмолился он, но Том покачал головой.

– Лучше не стоит.

– Но я хочу помочь вам искать ее! Почувствовав, что должна что-то сделать, Дженни сжала его руку.

– Если она пошла к друзьям, Том найдет ее.

– А если она убежала, не найдет, – сказал Джош. – Вы пойдете со мной, Дженни? Я тоже хочу искать ее.

Когда они вдвоем вышли из дома, чтобы исследовать узкую полосу леса поблизости, дождь припустил вовсю. Лес, темный и неприветливый, тянулся от аллеи до самых скал, примерно на четверть мили. Дженни, хоть и натянула один из ужасно непрактичных жакетов Максин, за секунду промокла до нитки.

– Если мы уйдем слишком далеко от дороги, то не услышим сирену полицейской машины, – предупредила она. Они условились, что Том включит сирену, если Элла найдется.

Но Джош не остановился. Он повернулся и взглянул на нее из-под капюшона своего желтого дождевика.

– Если бы она была близко от дороги, то вернулась бы домой.

Дженни вытерла капли с лица. Здесь деревья росли гуще, между ними почти не было просветов, но Джош двигался очень уверенно. Она чуть не спросила: «Вы часто бываете здесь?», но вовремя спохватилась. Вместо этого, поравнявшись с ним, она еще раз посмотрела ему в глаза.

– Джош, ты знаешь, куда мы идем?

Он отвел взгляд и вздохнул.

– Ну, мы были здесь несколько раз. Это короткая дорога к скалам, но папа не разрешил нам ходить через лес, поэтому… – Он пожал плечами и замолчал.

– …поэтому вы знаете тут все, как свои пять пальцев, – закончила Дженни, ободряюще улыбнувшись ему и стараясь не думать о скалистом обрыве впереди. – Не волнуйся, я вас не выдам; давай, Джош, показывай дорогу.

Они нашли Эллу через пятнадцать минут лежащей в ямке у корней поваленного дерева. Она ужасно замерзла, промокла насквозь, а лицо было перемазано землей и слезами.

Дженни, едва не задохнувшись от радости, обессиленно сказала:

– Так вот ты где! А мы все думали, куда ты могла подеваться.

Но у Джоша облегчение проявилось иначе. Не в силах сдержать себя, он закричал:

– Как ты посмела убежать! Я не хотел тебя обидеть… Какая ты дура!

Дженни попыталась помочь ей встать, но Элла вскрикнула.

– Я не убежала, я споткнулась о ветку ежевики и ударилась коленкой… Больно!

Осторожно исследовав колено, Дженни увидела, что оно сильно распухло, но вряд ли сломано.

– Все в порядке, милая. Обхвати меня за шею, я тебя подниму.

– Дура, – повторил Джош, утирая слезы. – Серена ужасно разозлилась, и мы вызвали полицию, думали, что тебя убили.

Элла, обняв Дженни, закричала:

– Ну вот, меня ведь не убили, а Серену я все равно ненавижу. Я пошла в магазин и купила конфет, а на обратном пути я увидела кролика на нашей секретной тропинке и побежала за ним, чтобы дать ему шоколадку. А потом упала, а кролик убежал, и пошел дождь. Если бы ты не прогнал меня, – в ее голосе зазвучали плаксивые нотки, – мы бы вместе пошли в магазин, и я не осталась бы одна, когда упала.

– Ладно, ладно, – примирительно сказала Дженни, подхватывая Эллу поудобнее. – Перестаньте ругаться. Джош, иди вперед и придерживай ветки. Кстати, Элла очень замерзла. Почему ты не снимешь дождевик и не накинешь ей на плечи?

– Потому что я промокну.

– Он свинья, – всхлипнула Элла. – Это Джош во всем виноват. Я все равно его ненавижу.

– А ты хрюшка из помойного ведра! – Джош устремил указующий перст на обертку от леденцов и золотую фольгу на земле. – Я скажу полисмену, что ты оставила это здесь. И тебя посадят в тюрьму.

У Дженни начали затекать руки.

– Ну все, довольно. Джош, собери фантики и немедленно перестань ругаться.

– Я з-замерзла… – Белокурые волосы облепили Элле лицо.

– И сними дождевик. Твоей сестре он нужен больше, чем тебе.

– Я думал, вы лучше, чем Максин. – Джош подчинился, бросая на нее мрачный взгляд. – Но это не так.

Максин вернулась в восемь тридцать. К этому времени Том Лейси уже уехал, местный доктор тоже был и ушел, и единственным напоминанием о событиях дня была белая повязка на коленке у Эллы, которой она невероятно гордилась.

– Что случилась? Почему машина Дженни стоит у дома?

Озадаченная Максин бросила плащ на кресло. Серена, как обычно, развалившись на диване, внимательно следила за перипетиями какой-то телевизионной игры. Пожилой костлявый мужчина, очевидно только что ставший обладателем пылесоса и двухдневной поездки в санаторий, в экстазе кланялся публике и ведущему.

– Ничего не случилось. – Серена наконец оторвалась от экрана. – Элла ударилась коленом, вот и все. Твоя сестра раздула ужасный шум вокруг незначительного инцидента.

Максин внимательно посмотрела на нее.

– Дженни никогда не устраивает шума по пустякам. Что это за незначительный инцидент?

Но Серена только пожала плечами.

– Спроси ее, она куда лучше расписывает ужасные подробности. Она наверху, укладывает детей спать. Не удивлюсь, если им будут сниться кошмары, учитывая ее больное воображение…

ГЛАВА 30

Гай появился в магазине Дженни три дня спустя. Теперь обо всем происходящем в Трезайль-Хаусе Максин немедленно сообщала ей по телефону, так что Дженни могла почти до секунды рассчитать, когда он войдет.

– Он уезжает, – говорила Максин несколько минут назад. – Замолви за меня словечко, Дженни, и скажи, что я заслуживаю прибавки к зарплате.

Но Дженни изобразила удивление, чтобы он ничего не заподозрил.

– Я пришел поблагодарить тебя, – просто сказал Гай. Потом, усмехнувшись, добавил: – Но у меня проблема. Будь это кто-то другой, я бы купил цветы…

Если у ее работы и были недостатки, подумала Дженни, так это то, что никто не дарил ей цветов.

– Всю жизнь со мной так, – шутливо посетовала она. – Но тебе не за что меня благодарить. В свое время ты мне помог – я просто отплатила услугой за услугу.

– С лихвой, – сказал Гай. – Я очень признателен. Хотел принести конфеты, но Максин сказала, что я собью тебе диету. – Внимательно изучив ее фигуру, он нахмурился и спросил: – Ты действительно на диете?

– О боже, – улыбнулась Дженни. – Это значит, что она не помогает?

– Это значит, что тебе не нужно худеть. Дженни покраснела, увидев его изучающий взгляд. Очень мило с его стороны было говорить, что ей не нужно худеть, но она замечала, что мужчины вроде него всегда выбирают худеньких девушек, тех, что могут запрыгнуть в юбку четырнадцатого размера, даже не расстегивая молнию.

– Как Элла? – попыталась она сменить тему.

– Быстро идет на поправку, – Гай улыбнулся. – И очень привязалась к своим бинтам. Повязка больше не нужна, но стоит нам предложить снять ее, как хромота усиливается.

– А Джош?

Он погрустнел.

– Ты о моем скромном сыне? Он изображает из себя героя-спасателя. Думаю, через неделю, когда придет время возвращаться в школу, он уже будет кавалером ордена Доблести, не меньше.

Дженни засмеялась.

– Значит, дома все в порядке.

– Ну, я бы так не сказал. – Он неуверенно взглянул на нее. – Очень мило, что ты спросила, но я уверен, тебе известны все последние события. Последнее время, когда бы я ни взял телефон, он пахнет духами Максин. И трубка всегда теплая.

– Ах, – сконфузилась она. Их уличили.

– Поэтому я скажу только, что ситуация получила естественное развитие. – В магазин кто-то зашел. Гай, наклонившись к прилавку, понизил голос. – И раз цветы и шоколад отпадают, как насчет пары билетов в театр?

– Ты вовсе не должен, – запротестовала Дженни.

– Я так хочу. Билеты на субботу. У тебя есть спутник?

Вопрос застал ее врасплох.

– Ну… может, Максин?

– Какая жалость, ей придется остаться дома с детьми, – быстро ответил Гай. – Если ты не против, могу пойти я.

У него за спиной посетительница взмахнула букетом гладиолусов. Дженни, не уверенная, что расслышала его правильно, уточнила:

– Т-ты хочешь сказать?..

– Ты ведь не собираешься пригласить Бруно? Тогда решено. Я заеду за тобой в субботу. Во сколько ты закрываешь магазин?

– Ну… в п-пять.

– Хорошо. Думаю, ты быстро соберешься? Я заеду в шесть.

Дженни смотрела в окно, как Гай мастерски припарковал свой «мерседес» напротив магазина. Как она и подозревала, он приехал вовремя. У нее свело живот. Глупо было нервничать, это же не настоящее свидание, но от прилива адреналина сердце все равно едва не выскочило из груди.

Было бы куда проще, думала она, если бы Гай не был так привлекателен физически. Такой внешний вид ко многому обязывает. Одно дело разговаривать ночью у нее дома, но сегодня вечером они собирались показаться вместе на публике, все подумают, что они настоящая пара. Ее пугало сравнение с такими красавицами, как Серена Чарлтон. Она боялась, что за спиной у нее будут шушукаться из-за того, что она так не подходит ему.

Но это не настоящее свидание, пусть они этого не знают, зато знает она. Как бессердечно заметила Максин, узнав о приглашении: «Думаю, он просто жалеет тебя, потому что ты никогда не веселишься».

Хорошо, что у меня есть сестра, думала Дженни. Пока Максин будет напоминать ей о ее недостатках, она не напридумывает себе бог знает чего. И она очень надеялась, что они никого не встретят в театре, как тогда, с Джеймсом. На этот раз все было наоборот – она не хотела ставить Гая в неловкое положение.

Тем не менее, когда она открыла дверь, Гай, казалось, был удивлен и обрадован.

– Ты готова! Поразительно.

Конечно, его шикарные женщины три часа наводили красоту, прежде чем выйти из дома, и он привык к этому. Дженни, которой пришлось принять душ, переодеться и накраситься за полчаса, потому что она смогла закрыть магазин только в пять тридцать, сразу смутилась.

Но это не настоящее свидание, напомнила она себе в десятый раз, так что все это неважно. Нужно просто расслабиться, перестать нервничать и наслаждаться вечером.

– Не люблю говорить это, – заметила она, когда Гай распахнул перед ней дверь машины, – но мы не приедем слишком рано? Когда начинается спектакль?

– Ах. – Он улыбнулся. – Я хотел попросить об одолжении.

Эта обезоруживающая улыбка. Дженни перестала волноваться, словно по мановению волшебной палочки. Она совсем забыла, как с ним легко.

– Одолжение? – Она с каменным лицом посмотрела на него. – Так, ничего не говори. Ты хочешь, чтобы я заплатила за билеты.

– Гораздо хуже, – засмеялся Гай. – Мои друзья устраивают вечеринку, и я обещал, что буду. Мы заедем на часок, а потом к восьми поедем в театр. – Он с мольбой посмотрел на нее.

Такого она точно не ожидала. Скорчив гримасу, Дженни сказала:

– Честно говоря, вечеринки сейчас не для меня. Слушай, может, я подожду здесь? Ты съездишь на вечеринку, повидаешь друзей, а потом мы встретимся в театре.

– Не будь занудой. – Гай тронул машину с места. – Это не такая вечеринка, как ты думаешь. Мими и Джек очень приятные люди. Они тебе понравятся.

Он даже не спросил, хочет ли она поехать с ним, вдруг сообразила Дженни.

– А они не будут против, что ты притащил с собой меня?

– Против? – Он засмеялся. – Да они от счастья с ума сойдут. Они ведь ждут, что я приеду с Сереной.

ГЛАВА 31

Мими и Джек Маргасон жили в чудесном старом пасторском доме на окраине Труро. Мими, встретив их на пороге, радостно обняла Гая и обняла еще раз, увидев Дженни.

– Мой обожаемый мужчина! Входи скорей, обрадуй меня и поведай, что ты навеки оставил эту ведьму!

Гай с усмешкой повернулся к Дженни и сказал:

– Я говорил тебе – они ее не любят.

– Серену? Вот противная девица! – подтвердила Мими, целуя его в щеку. – Тощая, как палка, и настолько же интересная собеседница. Или это слишком жестоко по отношению к палкам?

Дженни приготовилась было к самому худшему – услышав имя «Мими», можно было представить шик, блеск и французский акцент, как минимум, – но эта Мими оказалась для нее приятным сюрпризом. Прежде всего, нетрудно было понять, почему Мими считает Серену тощей. Сама она по самым скромным подсчетам весила стоунов[9]9
  Стоун – мера веса, равен 6,34 кг.


[Закрыть] пятнадцать. Ее длинные желтые волосы не торчали во все стороны только потому, что были ненадежно укреплены синими бархатными заколками, двумя шариковыми ручками и китайской палочкой для еды. Розовая блуза с серебряной отделкой ниспадала на лиловую юбку. На круглом, веселом лице выделялись широкий рот, множество подбородков и щедро наложенные лиловые тени. Возраст Мими угадывался с трудом, но, по всей видимости, ей было далеко за пятьдесят. К тому же она носила самые большие серебряные серьги, какие Дженни видела в своей жизни.

– Это Дженни, – продолжил церемонию представления Гай. – И она просто друг, так что избавь ее от перекрестного допроса, он ничего не даст. Дженни, это Мими Маргасон, самая любопытная женщина в Англии, так что береги свои секреты.

– Ох, ну ты и зануда! – Мими жизнерадостно увлекла их в дом. – Но раз вы первые прибывшие гости, все равно приятно вас видеть. Теперь пройдем в кухню – осторожно, не наступите на эти сапоги, – и Джек нальет вам выпить. Если он предложит цветочное шампанское, – заговорщически прошептала она, – ради всего святого, сожмите зубы и сделайте вид, что вам нравится. По вкусу это скорее напоминает вытяжку из гороховых стручков, но он им очень гордится.

Кухня была огромной, ужасно захламленной и благоухала розами. Мими, должно быть, опустошила сад; на подоконнике добрых двенадцати футов в длину стояли три огромные вазы. Бедные розы, засунутые в них как попало, невзирая на цвет и длину, выглядели, словно множество незнакомцев, стиснутых в лифте.

– Знаю! – весело сказала Мими, проследив за взглядом Дженни. – Я совершенно не умею обращаться с цветами. Бедный Джек проводит в саду все свободное время, холит их и лелеет, а потом я творю с ними такое. Десять минут – и все погибло.

– Они не погибли. – Подойдя ближе, Дженни восхищенно рассматривала тугие бутоны, которые явно взрастили с любовью. – Они прекрасны. Просто нужно их… разобрать.

– Я ничего не умею разбирать. – Мими без намека на раскаяние пожала плечами и обвела рукой хаос на кухне, в дальнем конце которой двое мужчин уже увлеченно беседовали. Она добавила: – Мы любим этот дом, но нужно смотреть правде в глаза – вы никогда не увидите репортаж о нас в журнале «Дом и сад». А теперь идем, нальем что-нибудь выпить и как следует поболтаем. Я расскажу тебе все об этой кошмарной девице.

– Честно говоря, – сказала Дженни, – я видела ее несколько раз и уже знаю, насколько она кошмарна.

Глаза Мими заблестели.

– Тогда ты поведаешь мне, как вы сошлись с красавчиком Гаем.

– Ох, дорогая, боюсь, я тебя разочарую. – Дженни виновато улыбнулась. – Но у нас на самом деле ничего нет.

Но Мими не сдавалась.

– Ты имеешь в виду, что все только начинается и ты не хочешь об этом распространяться, – театрально прошептала она с видом знающего человека.

– Я имею в виду, что говорить не о чем. – Дженни начала понимать, что чем больше она будет возражать, тем больше подозрений это вызовет у Мими, и решила, что разобраться с этим сможет только Гай. Она опять посмотрела на бедные полузадушенные розы на подоконнике и неожиданно сказала: – А ты не можешь найти хороший острый нож?

– Помогите! – рассмеялась Мими. – Кого ты хочешь зарезать – меня, за то что задаю слишком много вопросов? Или Гая, чтобы доказать, что вовсе не влюблена в него без памяти?

Дженни усмехнулась.

– Это для цветов. Позволь мне кое-что сделать с ними, пока не прибыли остальные гости. И если ты сможешь раздобыть еще несколько ваз и немного старых газет…

– Потрясающе. – Порывшись в ящиках, Мими протянула ей видавший виды нож. Потом энергично сгребла вазы и поставила их перед Дженни. – На что только не идут некоторые, лишь бы не пробовать цветочное шампанское моего мужа. Да, скажу я вам, – удивленно добавила она, когда Дженни принялась орудовать ножом, – ты знаешь, что делаешь!

Дженни ловко отделила темно-желтые розы «казанова» от медно-красных «альбертин», подровняла концы и оборвала нижние листья.

– Практика, – пояснила она. – Я флорист.

– Замечательно, – обрадовалась Мими. – Наконец-то у Гая появилась подружка, которая умеет что-то делать, кроме как вертеться перед фотоаппаратом и трясти волосами.

– Я Гаю не подружка, – терпеливо напомнила Дженни.

– Ну конечно нет, дорогая. – Мими покачала головой так, что ее серьги зазвенели, словно колокольчики, и разразилась смехом. – Но только подумай, сколько вы сэкономите, если решите пожениться! Гай будет фотографировать, ты займешься цветами… На чем еще могут сэкономить новобрачные?

– Боже мой. – Дженни старательно сохраняла серьезность. – Об этом я не подумала. Мы могли бы пригласить моего брата-епископа провести церемонию, моя сестра Максин на губной гармошке сыграет «Гряди, голубица», а Джош и Элла будут жарить сосиски…

Джек Маргасон, очевидно решив, что в яркости нарядов он не может тягаться с женой, был одет в серую рубашку и брюки цвета овсянки, которые прекрасно гармонировали с его седыми волосами и бледной кожей. Высокий и худой, с прозрачными карими глазами, виноватой улыбкой и очень длинным, идеально прямым носом, он напомнил Дженни афганскую борзую.

Отвертеться ей не удалось: он принес ей выпить.

– Ты заслужила награду, – сказал он. – За спасение моих бедных любимых роз. Не могу выразить, насколько я благодарен.

Дженни наносила последние штрихи – поправила румяные «фриц нобисы» и кремовые «паскали» и аккуратно повернула глянцевые листья так, чтобы закрыть щербины на краю керамической вазы. Отступив назад, она улыбнулась и приняла бокал, который он протягивал ей. Это было то самое цветочное шампанское, и у него определенно были характерные черты. Собрав мужество в кулак, она сделала глоток.

– Ну, – подмигнул ей Гай, – что наговорила обо мне старая кошелка?

– Можешь не волноваться. – Вкус старых гороховых стручков не желал исчезать. – Она была слишком занята другим. Планировала медовый месяц.

– Бесстыдница, она ведь уже замужем.

– Не для себя. – Мими так заморочила Дженни голову своими фантазиями, что она забыла о смущении. – Для нас.

– Правда? – приподнял брови Гай. – И куда мы едем? Надеюсь, в приличное место?

Видимо не находя ничего удивительного в том, что меньше чем через неделю после отъезда Серены Гай нашел себе новую невесту, Джек с сожалением взглянул на полупустой бокал в его руке.

– Какая жалость, у меня осталось всего три бутылки цветочного. Но если хочешь, Гай, можешь взять у меня три ящика яблочного и сливового этого года. Они наверняка сделают незабываемым свадебное торжество.

К семи тридцати дом был полон гостей, богемных персонажей всех мастей с детьми и собаками, для полного счастья. Дженни, которую Мими представляла как «цветочную фею», каждый раз чуть не силой мешала ей прибавить: «Она новая девушка Гая, но мне нельзя рассказывать это, потому что все держится в тайне».

Больше всего Дженни удивило дружелюбие гостей. Мими и Джек явно не приглашали людей, которые воротили бы нос от ужасного вина или захламленного дома.

Двоих или троих она несколько раз видела у себя в магазине, а остальные, едва услышав о ее талантах, забросали Дженни вопросами. Каждому хотелось знать, как вернуть к жизни засохшую юкку, можно ли смазывать буковые листья глицерином, когда и как подрезать бонсай…

Она как раз объясняла метод высадки нескольких видов растений в один горшок симпатичной жене фермера-свиновода, когда рядом опять материализовался Гай.

– Пожалуй, мне стоит давать уроки по утрам, – улыбнулась она Гаю.

– Похоже, ты решила не откладывать. – Он показал на часы. – Восемь. Уже вечер.

– Уже восемь? – Спектакль начинался в восемь тридцать. Дженни, словно шестилетняя девочка на дне рождения, не скрывала огорчения.

– Нам нельзя опаздывать, – сказал Гай. – Терпеть не могу протискиваться мимо сидящих людей.

– А пьеса?.. – без всякого энтузиазма поинтересовалась Дженни. – Она… хорошая?

– О, потрясающая. Такое нельзя пропускать.

– А билеты? Дорогие?

– Ужасно.

– Нам обязательно идти?

Гай покачал головой.

– Не обязательно.

Опять чувствуя себя виноватой, она спросила:

– А тебе хочется пойти?

Он улыбнулся.

– Конечно нет. Я ненавижу чертов театр.

Вечеринка удалась на славу. Всеобщая игра в шарады была прервана в девять часов прибытием пикапа с китайской едой на шестьдесят человек. В десять все вышли в сад полюбоваться фейерверком.

– Я еще не спросил тебя, как ты проводишь время. – Гай отвел Дженни к скамейке, откуда они могли с комфортом наблюдать за представлением. Она поежилась от холодного сентябрьского воздуха, и он, сняв свой зеленый свитер, накинул его ей на плечи.

Дженни вдохнула слабый аромат одеколона, исходивший от мягкой шерсти. Носить одежду, которая еще хранит чье-то тепло, – такое интимное переживание. Порадовавшись, что уже стемнело, она спросила:

– Ты хочешь знать, понравились ли мне твои друзья?

– Я хочу знать, пришла ли ты в себя и смогла ли выбросить из головы Бруно.

– Не волнуйся, я забыла его окончательно и бесповоротно. Публичное унижение расколдовало меня.

– Между прочим, он тоже показал себя не с лучшей стороны, – напомнил Гай. – Такие сцены не упрочат его репутацию.

– Пожалуй, нет. Вот и хорошо.

– Ты с тех пор его не видела?

– Нет. Теперь он сам занимается цветами… а может, очаровывает новую дурочку, которая возьмет на себя эту заботу. – Она поплотнее закуталась в свитер. – Но хватит о моих неудачах. Ты-то как поживаешь? Не переживаешь, что Серены нет рядом?

– Значит, ты предлагаешь поговорить о моих неудачах?

Дженни засмеялась.

– Ну, это будет честно. Всегда приятно знать, что не ты одна совершаешь ошибки.

Максин, конечно, рассказала ей о возвращении Гая из Голландии и немедленном отбытии Серены и всех ее чемоданов. О примирении не было и речи; такое вопиющее невнимание к безопасности его детей простить было невозможно.

– Что я могу сказать? – Он пожал плечами, признавая свою ошибку. – Последние три года я общался не с той женщиной. Серена оказалась пустышкой. Она была красива и не приставала к Джошу и Элле. Я почему-то решил, что и моя жена вела бы себя так же, если бы, когда мы познакомились, у меня были дети. Вероник никогда бы не использовала их как способ подобраться ко мне поближе. Когда я встретил Серену, она сказала что-то похожее, и я сделал неправильные выводы. Мне понравилась ее честность. – Помолчав, он добавил: – Подумать только, я даже убедил себя, что наконец встретил девушку, которую одобрила бы Вероник.

Загрохотал фейерверк, и в темном небе засверкали разноцветные огни, каждая ракета взлетала выше предыдущей. Дети кричали от восторга. Гай посмотрел на них и заговорил снова:

– Пару лет назад я водил детей посмотреть салют, и Элла спросила, может ли мама с небес видеть фейерверк. Проблема в том, что никто не учит тебя отвечать на такие вопросы.

Дженни уже согрелась, но все равно дрожала. Она с ногами забралась на скамейку.

– Теперь мне действительно стало себя жалко. Мне не о ком заботиться, кроме себя самой. Если я и сделаю глупость, кроме меня никто не пострадает. Представляю, насколько тебе сложнее, ты всегда должен думать о детях.

– Хм, – сказал Гай. – Боюсь, что это не удерживает от ошибок. Ты просто чувствуешь себя еще более виноватым и надеешься, что дети не скажут: «Мы тебя предупреждали».

Дженни попыталась отвлечь его от мрачных мыслей.

– Ну ничего рано или поздно ты встретишь правильную девушку. Кто знает, может, через год в это же время ты уже будешь женат и счастлив?..

– Ты говоришь как Мими. Кстати, ты читала ее книги?

– Мими пишет книги? – Это известие произвело на Дженни сильное впечатление. – Какие?

– Такие, в которых все заканчивается счастливым браком, – без улыбки сказал Гай. – Один раз она заставила меня прочитать целую главу. Меня чуть не вырвало, серьезно. Я сказал ей, что эти книги нужно продавать вместе с бумажными пакетами.

– Это потому, что ты мужчина, – успокоила она. – Женщины любят такие книги, в них мужчины куда лучше, чем в реальности. Это называется эскапизм.

– Плохо только, что Мими пишет так много, что уже сама начала верить во все это. Не представляешь, сколько с ней было проблем, когда я рассказал, что собираюсь взять на работу Максин. Она стала просто неуправляемой. Судя по всему, она обожает сюжет «симпатичная няня встречает отца-вдовца».

И Максин тоже, подумала Дженни. Она не могла упустить возможность поддразнить его.

– Такое случается, – заметила она. – Кто знает, куда вас заведут чувства?

– Ну пожалуйста! – взмолился он. – Хоть ты не начинай. Максин? Никогда. Ни за что на свете!

– Именно так они всегда говорят в книгах, – не сдалась Дженни. – Постоянно. До самой последней главы…