Текст книги "Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4"

[344] Возвращение к горам-близнецам

Казалось, в мире смертных он не был целую вечность. Запахи казались чужими, места – незнакомыми, и неудивительно: о разнице во времени забывать не стоило, в мире смертных прошло уже несколько столетий.

Ху Вэй воспользовался порталом, чтобы перейти из мира в мир, и оказался в районе гор-близнецов.

«Раз уж я здесь, почему бы и нет?» – подумал Ху Вэй и решил наведаться на обе горы, чтобы разузнать, что с ними стало за это время.

Лисья гора была ближе, и Ху Вэй начал с неё.

В человеческий посёлок Ху Вэй заходить не стал, но приметил, что тот разросся и расползся окраинами едва ли не до самого подножия горы Хулишань, а сама тропа к горе была заросшей и нехоженой.

Ступени лестницы, ведущей на гору, обрушились местами, не выдержав напора ветров и землетрясений, частых в этих краях. Прежде Лис-с-горы следил, чтобы лестницу чинили. Полуразрушенные ступени лишь подтверждали его догадки, что гора покинута. Но Ху Вэй всё же решил подняться на вершину и взглянуть.

Руины дворца успели порасти мхом и травой, кое-где пробивались деревца. Ху Вэй краем глаза заметил, как метнулись в разные стороны рыжие и серые тени, и расслышал шорох лап. Он принюхался. Пахло лисами. А приглядевшись, Ху Вэй рассмотрел, что вокруг полно лисьих нор.

– А ну выходите, – велел он по-лисьи.

Лисы неохотно и с опаской повылазили из нор и, пригнув головы и поджав хвосты, подбрели к нему. Ху Вэй воспользовался Лисьей волей, так что они не посмели ослушаться. Он оглядел их: обычные лисы, ни одного лиса-оборотня. Хулишань стала воистину Лисьей горой.

Ху Вэй какое-то время бродил по развалинам, вспоминая, что было на том или ином месте. Несколько любопытных лис бродили следом за ним. Несмотря на прошедшие годы, на камнях ещё различались ожоги от небесных молний.

Прежде чем покинуть гору, Ху Вэй всё-таки установил защитный барьер над вершиной: людям доверять нельзя, они могут прийти на гору и перебить всех лис, чтобы устроить здесь какое-нибудь святилище. Ху Вэю хотелось, чтобы эти лисы жили счастливо. Быть может, какая-нибудь однажды даже культивирует в лиса-оборотня и станет новым Лисом-с-горы…

После Ху Вэй отправился к Персиковой горе. Он полагал, что уж на ней-то ничего не изменилось, и не устоял перед искушением пойти и посмеяться над даосами.

К его удивлению, вокруг подножия горы Таошань был установлен верёвочный барьер, какими запечатывают злых духов, а в землю воткнуты шесты с предупреждающими знаками. Кто-то постарался, чтобы на гору было не пройти. Разумеется, Ху Вэя это не остановило: любые барьеры были ему и прежде до лисьей лампады, а теперь, когда он стал Владыкой демонов, он их вообще не почувствовал.

Ху Вэй взобрался на вершину и остановился как вкопанный. От горы даосов камня на камне не осталось. Всё было разрушено! И тем невероятнее было увидеть чудом уцелевшее персиковое дерево, цепляющееся корнями за край пруда. Оно цвело.

«А ведь сейчас зима, – машинально подумал Ху Вэй, а потом невольно дёрнулся. – И я здесь не один».

В руинах кто-то прятался, Ху Вэй сразу его почуял. Кто-то из смертных.

– Я знаю, что ты здесь, – сказал Ху Вэй, окидывая взглядом развалины. – Выходи, кто бы ты ни был. Вреда я тебе не причиню.

Это был какой-то бродяга, грязный и оборванный. Он высунул голову из устроенного в обломках каменных плит логова и опасливо глядел на Ху Вэя. Покинуть своё убежище он не решился, так что Ху Вэй сам подошёл.

– Что здесь произошло? – спросил Ху Вэй. – Где даосы?

– Небеса покарали нечестивую гору, – сказал бродяга. – Так говорят люди.

– Небеса? – протянул Ху Вэй, оглядываясь по сторонам.

Он заметил характерные следы на камнях: небесные молнии! Расспрашивать дальше смысла не было, Ху Вэй и сам всё понял: Небесный император замёл следы, уничтожив гору даосов вместе с самими даосами, чтобы никто и никогда не узнал, что его сын жил и умер здесь.

– Следовало догадаться… – пробормотал Ху Вэй.

Взгляд его остановился на персиковом дереве. Как оно могло уцелеть? Это было старое дерево, значит, оно росло здесь и во времена Господина-с-горы.

– Пруд… – едва слышно сказал Ху Вэй.

Он припомнил, что Ху Фэйцинь утонул в пруду, поэтому переродился лисом. Глаза его округлились: корни дерева питаются водой из пруда. А у Господина-с-горы, насколько Ху Вэй помнил, не было могилы. Неужели персиковое дерево цветёт, потому что кости Господина-с-горы всё ещё в пруду?! Он издал невнятное восклицание и бросился в воду, беспорядочно шаря руками по илистому дну. Бродяга решил, что этот хорошо одетый господин спятил, и от греха подальше заполз обратно в своё логово.

Разумеется, останков Господина-с-горы в пруду не было: тени Шу Э забрали его тело по приказу Вечного судии и унесли к Реке Душ, где оно напрямую переродилось в лисье. Прямое физическое перерождение было исключением из правил, но когда Юн Гуаня заботили такие мелочи?

Пальцы Ху Вэя наткнулись на что-то твёрдое, буквально вросшее в дно пруда. Он выдрал находку из ила, обтёр рукавом. Это было старое зеркальце, за которым и полез в пруд Господин-с-горы – подарок его матери. Почерневшее от долгого пребывания в воде и грязи, с отколотым верхним краем. Ху Вэй подумал, что привести его в божеский вид не получится даже лисьими чарами. Тем не менее он сунул зеркальце в рукав, чтобы однажды вернуть владельцу.

За его спиной послышался шорох. Ху Вэй резко обернулся и изумлённо вытаращился на персиковое дерево: листва на нём пожухла и осыпалась, дерево превратилось в обыкновенную высохшую корягу. Значит, силы его подпитывало именно зеркало.

Ху Вэй рад был узнать, что в пруду нет костей Господина-с-горы. Он выбрался из воды, высушил одежду лисьим огнём.

– Пожалуй, – пробормотал он, – пора отправляться на поиски Яоху. Что там мне рассказывал Недопёсок?

Когда Недопёсок пришёл на Лисью гору, он принёс на себе запах леса, в котором жил прежде. У каждого места на свете был собственный запах, и эта аура оставалась неизменной, сколько бы лет ни прошло. Даже обычные лисы могли безошибочно вынюхать нужное направление.

Ху Вэй, как чистопородный лисий демон, обладал совершенным нюхом, позволявшим ему составить карту запахов мира смертных от края до края. Именно так Ху Вэй разыскал Ху Фэйциня после второго низвержения с Небес.

Карта запахов устареть не могла: время могло стереть с лица земли горы, леса и города, но не ауру места, где они располагались, – так что Ху Вэй был уверен, что разыщет лес Недопёска, даже если он стал к этому времени пустыней. А уж вынюхать Яоху – так вообще пара пустяков!

Ху Вэй спустился с горы даосов, принюхался и помчался в выбранном направлении, обгоняя ветер.

[345] Мёртвый лес

Ху Вэй недовольно наморщил нос. Ветер принёс запах мертвечины. В отличие от обычных лис и лис-оборотней мира смертных, которые нередко вываливались в падали, чтобы скрыть собственный запах, лисьи демоны тухлятину не любили, предпочитая окуривать себя разными травами. Ху Вэй прикрыл лицо рукавом. Запах был не новый, скорее застарелый, какой бывает в древних склепах или могильниках. Так могла бы смердеть Скверна. Ху Вэй нисколько не сомневался, что эта могильная аура – дело лап Яоху.

Он разыскал лес, о котором рассказывал Недопёсок, и теперь вот уже четверть часа шёл по нему, прислушиваясь и принюхиваясь. Лес был мёртвый: ни птиц, ни зверей, ни даже насекомых, растения – пожухлые, деревья – засохшие, земля под ногами покрыта плесневыми струпьями.

Ху Вэй знал, что духи природы, злые или добрые, всегда незримо присутствуют в мире смертных, просто они скрытные и проявляют себя лишь в исключительных случаях. Но в этом мёртвом лесу не было ни духов, ни демонов. Такого запустения Ху Вэй никогда ещё прежде не видел.

«Интересно, насколько далеко простирается этот мёртвый лес?» – подумал Ху Вэй, ускоряя шаг.

Логово Яоху могло быть где угодно, её запах был повсюду, мешая ориентироваться, так что Ху Вэй не был уверен, что идёт в правильном направлении.

Через некоторое время ему начало казаться, что за ним следят: неясно ощущалось чьё-то хорошо скрываемое присутствие, изредка слышалось шуршание, какое могут издавать лишь мелкие шустрые лапки.

«Уж конечно, это не Яоху», – подумал Ху Вэй.

Он сбавил шаг, притворяясь усталым, и сел под дерево, пробормотав достаточно громко, чтобы невидимые шпионы его услышали:

– Передохну немного, с лап валюсь от усталости.

Он закрыл глаза и обратился в слух. Шуршание, стихнувшее ненадолго, возобновилось, невидимые шпионы дошуршали до чахлых кустов возле дерева, под которым расположился Ху Вэй. Лисы хорошо чувствуют взгляд, на Ху Вэя явно кто-то уставился. Он взглянул сквозь ресницы, не меняя положения головы.

Шуршание начало складываться в слова, невидимые шпионы переговаривались:

– Если его напугать, он отсюда уйдёт?

– Что здесь понадобилось человеку?

– Люди этот лес стороной обходят.

– Она его почует, если он и дальше пойдёт.

– Она его убьёт, если почует.

– Нужно его напугать.

– Мне не нравится его запах.

Разговаривали двое. Ху Вэй напрягся перед прыжком, молниеносно упал животом на землю и сунул руки в кусты, пальцы-капканы сомкнулись. Раздался писк.

– Попались! – довольно сказал Ху Вэй, выуживая из кустов свою добычу.

Он был несколько разочарован. Левой рукой он поймал мышь-полёвку, а правой – бамбуковую крысу. Грызуны тут же прикинулись мёртвыми: запрокинули головёнки, закатили глаза и раскрыли рты, высовывая набок языки.

– Я знаю, кто вы, так что не притворяйтесь, – сказал Ху Вэй, фыркнув.

Теперь, когда они были в его лапах, он понял, что это духи, а не обычные грызуны.

Они шевельнулись и уставились на него выпученными испуганными глазами, но когда заговорили, то между собой, а не с Ху Вэем.

– Это лис-оборотень, – пискнул дух-полёвка.

– Он нас съест, – обречённо сказал дух-крыса.

– Я не ем духов, – сказал Ху Вэй, встряхивая головой, чтобы избавиться от лисьих ушей, которые вылезли в азарте охоты.

– Лисы-оборотни едят духов, – сказал дух-полёвка.

– Яоху съела всех духов, – добавил дух-крыса.

– Я гляжу, не всех.

– Мы последние, – сказал дух-крыса.

– Мы прячемся, – сказал дух-полёвка.

– Зачем вы за мной следили?

– Предостеречь человека, если он забрёл в мёртвый лес, – сказал дух-полёвка.

– Яоху ест людей, – сказал дух-крыса.

– Какие самоотверженные карапузы…

– Лучше уходи, – сказал дух-полёвка.

– Она и тебя съест, – сказал дух-крыса.

– Подавится! Вы знаете, где логово Яоху?

– Мы знаем, где логово Яоху, – сказал дух-полёвка.

– Мы не скажем, где логово Яоху, – добавил дух-крыса.

– Почему?

– А зачем тебе знать, где логово Яоху? – враз спросили дух-полёвка и дух-крыса.

– Я пришёл, чтобы убить её, – сказал Ху Вэй, с интересом следя за реакцией духов.

Эти слова настолько их потрясли, что они опять притворились мёртвыми. Ху Вэй хорошенько встряхнул обоих и пообещал, что, пожалуй, сделает исключение и отгрызёт им хвосты, если они продолжат валять дурака. Хвостами духи-грызуны очень дорожили и издали писк ужаса. Но угроза Ху Вэя подействовала.

– Яоху не убить, – сказал дух-полёвка.

– Она сама тебя убьёт, – сказал дух-крыса.

– Пф! Яоху и кончика когтя моего не стоит. Мелюзга, вы хоть знаете, с кем разговариваете?

– С лисом-оборотнем, – сказал дух-полёвка.

– С очень глупым лисом-оборотнем, – уточнил дух-крыса. – Умный бы сюда не сунулся.

Ху Вэй пропустил мимо ушей это возмутительное замечание:

– Я не лис-оборотень, я лисий демон из мира демонов.

Духи-грызуны опять уставились на него выпученными глазами и заговорили, как и прежде, друг с другом, а не с ним.

– Поэтому он так странно пахнет, – сказал дух-полёвка.

– Никогда не видел демонов, – сказал дух-крыса.

– Яоху же демон, – возразил дух-полёвка.

– Но не так пахнет, – заметил дух-крыса.

Бровь Ху Вэя задёргалась.

– Отведите меня к логову Яоху, – велел он.

На этот раз изображать обморок духам-грызунам не пришлось: они на самом деле лишились чувств от ужаса. Ху Вэй презрительно фыркнул и, взяв обоих за хвосты, хорошенько встряхнул. Так приводили в чувство лис, и он нисколько не сомневался, что и в этом случае поможет. Духи-грызуны очнулись и, растопырив лапки, принялись вертеться на хвостах, сердито пища.

– Цыц! – велел Ху Вэй. – Я сейчас вас отпущу, и вы укажете мне дорогу. И не вздумайте играть со мной в лисы-крысы!

– А как играют в лисы-крысы? – полюбопытствовал дух-крыса.

– Крысы убегают, а лисы… поймал и съел! – нарочито хищно клацнул зубами Ху Вэй.

Когда духи-грызуны очнулись от очередного обморока, Ху Вэй, пристращав их хорошенько, разжал пальцы. Они шлёпнулись на землю, встряхнулись и принялись шептаться так тихо, что даже Ху Вэй ничего разобрать не смог. Вероятно, шептались они на шпионском наречии.

– Если мы тебя отведём, Яоху нас убьёт, – сказал дух-крыса, поглядев на Ху Вэя. – Она почует нас и будет за нами охотиться. Она съела всех в этом лесу, только мы остались.

– Это я уже понял, – пробормотал Ху Вэй, а громче сказал: – Я не дам ей вас съесть. Я убью Яоху, и вы сможете мирно жить в вашем лесу.

– Лисам верить нельзя, – сказал дух-полёвка.

– А у вас нет выбора, – ухмыльнулся Ху Вэй. – Отгрызенные хвосты, не забыли?

У лисьих демонов была поговорка: «Стал как мышь бледная». И вот сейчас Ху Вэй смог воочию убедиться, что поговорки не просто так придумываются. Оба духа-грызуна побледнели с ушей до хвостов вместе с шерстью!

– Ого, – сказал Ху Вэй, – вот это зрелище! Расскажу Фэйциню – не поверит!

Духи-грызуны несколько опомнились, и дух-крыса спросил:

– А почему ты хочешь убить Яоху? Вы же одной породы.

Ху Вэй клацнул зубами, глаза его сверкнули. Духи-грызуны прижались друг к другу, им показалось, что Ху Вэй сейчас бросится на них и сожрёт, настолько злобно оскалился его рот.

– Одной породы? – яростно переспросил Ху Вэй. – Да что вы понимаете! Лисы не убивают друг друга, это Лисье Дао. А она немало лис погубила. Я убью её и сдеру с неё шкуру!

– Шкуры с живых дерут, – сказал дух-крыса со знанием дела.

– У Яоху девять хвостов, – сказал дух-полёвка, – тебе с ней не справиться.

– У меня тоже девять, – возразил Ху Вэй. – Долго вы ещё валандаться будете? Ведите меня к её логову!

Духи-грызуны переглянулись, подпрыгнули и превратились в двух детей – мальчика и девочку с одинаковыми лицами.

– Мы тебя отведём, – сказали они хором, берясь за руки. – Но близко не подойдём, остановимся в десяти тысячах шагов от логова.

– Мышиных шагов? – уточнил Ху Вэй, выгнув бровь.

Они кивнули.

[346] Злая лисица

Ху Вэю приходилось подстраиваться под шаг духов-грызунов: ножки у них были коротенькие. К тому же они юркали в кусты или за деревья по любому поводу, будь то треснувшая ветка или зашуршавшая листва. Они были пугливы, потому и выжили, что наловчились прятаться. Из-за этого дорога была длинной, но Ху Вэю выпал случай расспросить духов-грызунов о Яоху.

В этих краях жило несколько почтенных лисьих семей, в том числе и чернобурки. Других хищников в лесу не было, но лисы соблюдали Великое равновесие и не убивали больше, чем могли съесть, поэтому лес процветал, в нём всегда было много живности. На благодатную почву слетались и духи.

Когда пришла Яоху, она первым делом убила всех лис, чтобы избавиться от конкурентов. Лисы нередко опускаются до лапоприкладства, если возникают территориальные споры, это общеизвестный факт, но никогда не убивают друг друга. Покончив с лисами, Яоху заняла лучшее логово и объявила себя хозяйкой леса. Она убивала всё живое, а когда лес опустел, то принялась за духов. Людей, которые нередко ходили лесом из поселения в поселение, Яоху тоже убивала и так обрела неслыханную силу: у неё девять хвостов и девять голов.

– Девять голов? – удивился Ху Вэй. – Так сказки не врут, бывают и такие лисы-оборотни…

Духи-грызуны закивали и в красках расписали, как Яоху в девяти пастях тащила в логово добычу.

– Почему же вы не ушли из леса? – спросил Ху Вэй.

Он был недоверчив, как и все лисы, и краем мысли подумал, что духи-грызуны могут быть прихвостнями Яоху, заманивающими в её логово случайных путников. Правда, если вспомнить, как они шептались, то получается, что они, наоборот, случайных путников от леса отпугивают. Но кто знает!

– Здесь наш дом, – сказал дух-полёвка.

– Здесь наши норы, – сказал дух-крыса.

– Но вы не можете прятаться вечно, – возразил Ху Вэй. – А если бы я не пришёл за головой Яоху?

Духи-грызуны на это ничего не ответили, продолжили рассказывать о злосчастии леса.

– Яоху высасывает жизненную силу? – удивился Ху Вэй.

Духи-грызуны закивали и сказали, что она убивает своих жертв, но никогда не пожирает их. А Ху Вэй припомнил рассказы Недопёска: он смог выжить, потому что съел трупы своих родичей, – значит, они остались нетронуты злой лисицей.

– А когда она превращается в человека, у неё тоже девять голов? – с любопытством спросил Ху Вэй.

– Она никогда не превращается в человека, – сказал дух-крыса.

– Никогда не видел, – сказал дух-полёвка.

– А на задних лапах она как ходит? – продолжал расспрашивать Ху Вэй. – Скачет или шагает?

– Она не ходит на задних лапах, – сказал дух-полёвка.

– На всех четырёх бегает, – сказал дух-крыса.

– Вот как? – повёл бровями Ху Вэй. – Так она низший демон…

Духи-грызуны уставились на него, и Ху Вэю пришлось объяснить им разницу между низшими и высшими демонами. Будь у неё хоть сто хвостов и сто голов, Яоху застряла на низшей ступени развития лисов-оборотней. Даже захудалые лисы на Хулишань умели скакать на задних лапах. Это было начальной стадией превращения лисы в лиса-оборотня, хвосты отрастали уже потом. А Яоху, совершая кровопролития, отращивала хвосты и, если верить духам-грызунам, головы, но ничего другого не умела.

– А лисий огонь она использует? – спохватился Ху Вэй.

На этот вопрос духи-грызуны ответить не смогли, поскольку вблизи злую лисицу не видели. Ху Вэй нисколько не расстроился. Даже если Яоху умеет пользоваться лисьими силами, с чистопородным лисьим демоном ей не сравниться. К тому же у Ху Вэя высший ранг из возможных – Владыка демонов. А она всего лишь злая лисица мира смертных, чудище-урод, которому место в балагане.

– Ну, она хоть разговаривает? – спросил Ху Вэй.

– Лает, – сказал дух-полёвка.

– Тявкает, – сказал дух-крыса, – по-лисьи.

Ху Вэй не собирался вести с Яоху светские беседы, но хотел бы спросить у неё, почему она стала девятихвостой. У лис всегда были веские причины превращаться в лис-оборотней: чтобы кому-то отомстить или, наоборот, кого-то отблагодарить. Куцехвост вон вообще мечтал о вознесении, поэтому и отращивал хвосты. Уж не решила ли эта Яоху, набравшись сил, бросить вызов Лисьему богу? Да, стоило задать ей пару вопросов, прежде чем свернуть ей шею… все её шеи.

– А шей у неё тоже девять? – осведомился Ху Вэй.

– Девять голов на девяти шеях, – сказал дух-полёвка.

– Не бывает голов без шей, – сказал дух-крыса.

Ху Вэй призадумался. Вряд ли возникнут сложности, но ему придётся изловчиться, чтобы не попортить Яоху шкуру: не может же он принести Ху Фэйциню в дар дырявую шкуру? Курам на смех!

– А зачем тебе шкура Яоху? – спросил дух-крыса.

– Подарю её Небесному императору, – сказал Ху Вэй. – Знаете, кто Небесный император? Лисий бог!

– А зачем Лисьему богу шкура Яоху? – не понял дух-полёвка.

«Это мой выпендрёж перед небесными хорьками», – подумал Ху Вэй, но, разумеется, вслух ответил важно и чинно:

– Как доказательство, что я расправился со злодейкой и избавил мир смертных от Яоху.

– Можно было бы просто головы оторвать, – сказал дух-крыса.

– Или хвосты, – добавил дух-полёвка.

– И какова будет твоя награда? – спросил дух-крыса.

Похоже, в обычаях людей они неплохо разбирались: доблестные воины всегда приносили в магистрат головы разбойников, чтобы получить награду.

Ху Вэй ухмыльнулся. Разумеется, он рассчитывал получить кое-какую награду.

[347] У логова Яоху

Чем глубже они заходили в лес, тем сильнее становились миазмы. Изредка попадались останки жертв злой лисицы: от одних остались лишь скелеты или кучки праха, другие мумифицировались, а некоторых не тронуло ни время, ни тление (принадлежали они духам).

Яоху высасывала из своих жертв жизненную энергию, но не пожирала плоть, как сказали духи-грызуны, и Ху Вэй невольно задался вопросом: если Яоху убила всё живое на тысячи чжанов вокруг, то чем же она подпитывает силы теперь? Духи-грызуны сказали, что злая лисица высасывает силу из самой земли.

Ху Вэй спросил, и духи-грызуны показали ему, где жило «почтенное семейство чернобурок». Это была добротная нора, вырытая и укреплённая так, что хорошо сохранилась даже многие лета спустя. Ху Вэй, разумеется, тут же решил проверить, так ли хороша нора изнутри, как и снаружи.

С первого взгляда становилось понятно, что строили нору лисы обстоятельные: своды укреплены, входов и выходов – по одному на каждую сторону света, кладовок и спален – не меньше дюжины, а ещё тупиковые тоннели-ловушки для непрошеных гостей.

«Теперь ясно, – подумал Ху Вэй, – почему Недопёсок так мастерски подкапывается. Потомственный лис-подкопай».

Ху Вэй несколько увлёкся исследованием норы и был удивлён, что духи-грызуны его дождались, а не сбежали. Видно, он так хорошо застращал их, что они попросту не осмелились.

По словам духов-грызунов, злая лисица устроила себе логово в скалах у ручья, в самом центре леса. Прежде там жили пандовые духи, но Яоху извела их сразу же после расправы над местными лисами. Вероятно, скалы всё ещё стоят, а вот ручей давно пересох, потому что злая лисица убила водных духов и высосала из воды всю Ци.

– А что будет, когда она высосет энергию этой земли досуха? – пробормотал Ху Вэй и сам себе ответил: – Отправится осваивать новые территории.

Земля, насколько он мог судить, уже истощена и держится лишь силами подземных источников Ци. Когда иссякнут и они, Яоху уйдёт из этих мест, чтобы устроиться где-нибудь ещё, и так будет продолжаться, пока весь мир смертных не станет безжизненным пустырём.

Вот этого Ху Вэй в захватчиках, подобных Яоху, не понимал. Он слышал от хэшана легенды о клане кровососущих демонов, Дао которых гласило: «Мы высосем кровь из всех живущих и населим мир смертных себе подобными». Ху Вэй тогда расхохотался и сказал, что больших идиотов в жизни не видывал. Полное уничтожение жизни означает и уничтожение перспектив на собственное существование: когда не из кого будет высасывать жизнь, разве не придёт конец жизни собственной?

– На то и нужны умные люди, – сказал тогда хэшан, – или звери, или духи, или боги, чтобы пресекать на корню подобные безумства.

Ху Вэй тогда не воспринял его слова всерьёз, но теперь, вспоминая об этом, подумал, что хэшан очень мудр, несмотря на вековечное пьянство и бродяжничество.

Чем дальше они углублялись в лес, тем удручающее становился вид. Духи-грызуны вдруг остановились, вытянули вперёд руки и указали нужное направление.

– Что это значит? – недовольно спросил Ху Вэй.

– Мы дальше не пойдём, – сказал дух-полёвка.

– Десять тысяч шагов, – напомнил дух-крыса.

– А… – презрительно протянул Ху Вэй. Он уже успел забыть об уговоре.

Конечно, можно было бы попробовать снова их застращать, но, глядя на их перепуганные физиономии, Ху Вэй понял, что никакие угрозы не заставят духов-грызунов сдвинуться с места. Слишком силён был их страх перед злой лисицей, и даже перспектива распрощаться с хвостами не так их устрашала, как это.

Ху Вэй сжалился над ними и сказал, что отпускает их. Духи-грызуны приняли истинное обличье и ретировались с небывалой для мелюзги поспешностью.

Ху Вэй пошёл дальше сам. Аура Яоху ощущалась всё явственнее, он бы не заблудился, даже если бы шёл с закрытыми глазами. Земля здесь была особенно истощена.

Скалы над пересохшим ручьём казались угрюмыми и были исполосованы глубокими царапинами. Видимо, Яоху точила об них когти. Кости её жертв, клочки шерсти и лисий помёт были раскиданы вокруг скал, превращая русло ручья в зловонную помойку, такую вонючую и смердящую, что слезились глаза. Ху Вэй наморщил нос и постарался дышать как можно реже.

И это его подвело.

Ху Вэй и опомниться не успел, как рухнул на землю под тяжестью обрушившегося ему на спину хищника.