Текст книги "Последний довод королей"

– Подержи его пока там, где он находится. Возможно, практик Иней оценит его сказочки.

«У него отличное чувство юмора».

– Но если от навигатора нет пользы, кого надо трясти?

«Кого же, в самом деле? Девятипалый ушел. Сам Байяз прочно обосновался во дворце, а его ученик вряд ли оставит его. А тот, кто прежде был Джезалем дан Луфаром, теперь и вовсе для нас недосягаем…»

– А как насчет той женщины?

Секутор вскинул голову.

– Какой? Той темнокожей сучки?

– Она ведь еще в городе.

– Да, насколько я слышал.

– Проследи за ней и выясни, что она из себя представляет.

Практик явно медлил.

– А почему я?

– Что? Ты боишься?

Секутор приподнял маску и почесал подбородок.

– Я бы подумал, за кем предпочту следить.

– Жизнь – это вереница дел, которые мы предпочли бы не делать.

Глокта посмотрел в один конец коридора, потом в другой, желая убедиться, что посторонних тут нет.

– Нам также придется кое-что разузнать насчет Карми дан Рот, предполагаемой матушки нынешнего короля.

– А что именно разузнать?

Глокта наклонился к Секутору и прошептал ему на ухо:

– Разузнать вот что: вправду ли она родила ребенка перед тем, как умерла? Действительно ли этот ребенок был плодом ее связи с королем Гуславом? В самом ли деле этот ребенок – тот самый человек, кто сейчас занял трон? Ты все понял?

«Эти вопросы могут стоить нам серьезных неприятностей. Эти вопросы кое-кто может расценить как измену. В конце концов, измена – понятие расплывчатое».

На лице Секутора, там, где оно не было закрыто маской, отразилось явное беспокойство.

– Вы уверены, что мы должны это раскапывать?

– А почему бы тебе не спросить архилектора? Возьми Инея, пусть поможет тебе, если возникнут трудности.

– Но что мы ищем? Как мы будем…

– Как? – прошипел Глокта. – Если я буду сам вникать в детали, к чему мне ваши услуги? Выведайте все и сделайте дело!

Когда Глокта был молодым, красивым и быстроногим, когда он подавал большие надежды, когда все им восхищались и завидовали ему, он проводил много времени в тавернах Адуи.

«Но не припомню, чтобы я попадал в такую дыру, даже когда был сильно не в духе».

Он не чувствовал никакой неловкости, когда ковылял между посетителями. Быть калекой тут считалось нормой, а зубов у здешнего завсегдатая в среднем было не больше, чем у него. Почти у каждого имелись уродливые шрамы или увечья, позорные болячки и язвы. Кожа у людей была грубая, на вид как прокисшая овсянка. Одних трясло, словно листья на деревьях во время урагана, другие пахли застарелой мочой. Вокруг были такие лица, что становилось ясно: они легко перережут горло ребенку, лишь бы нож не затупился. Пьяные шлюхи стояли, опираясь на стойку, в надежде, что на них позарится какой-нибудь распираемый похотью моряк.

«Здесь так же пахнет забродившим пивом и безнадежностью, прогорклым потом и ранней смертью, как и в тех памятных местах, где я когда-то предавался излишествам. Так же или еще сильнее».

В одном конце затхлой общей комнаты находились несколько отдельных кабинок. Низкие проходы были наполнены жалкими тенями и еще более жалкими, омерзительными пьянчугами.

«И кого можно встретить в такой обстановке?»

Глокта прошаркал к последней кабинке и остановился.

– Ну, ну, ну. Не ожидал увидеть тебя снова живым.

Никомо Коска выглядел еще хуже, чем когда Глокта впервые встретил его, если такое вообще возможно. Он прижимался к скользкой стене, руки безвольно болтались, голова свисала набок. Он приоткрыл глаза, когда Глокта с трудом усаживался на стул напротив. В мерцающем свете одинокой жалкой свечки, горящей на столе, кожа его казалась бледной, словно присыпанной тальком. Под глазами залегли черные мешки, темные тени скользили по иссохшему лицу с заостренными чертами. Сыпь на шее стала заметнее, она уже добралась до подбородка, подобно плющу, обвивающему развалины.

«Еще немного, и он станет таким же калекой, как и я».

– Наставник Глокта, – с присвистом прохрипел он голосом грубым, как потрескавшаяся древесная кора.

– Я очень рад, что вы получили мое сообщение. Почту за честь возобновить наше знакомство, вопреки всем сложностям. Ваши хозяева не вознаградили вас за усердие, проявленное на юге? То есть не перерезали вам глотку?

– Я был удивлен не меньше вашего, однако нет.

«Хотя еще можно успеть».

– Как все было в Дагоске после того, как я покинул ее?

Стириец выдохнул, раздув впалые щеки.

– В то время в Дагоске воцарился хаос. Многих людей убили. Многие стали рабами. Так всегда бывает, когда гурки незваными являются к столу. Хороших ребят ждал плохой конец, да и плохим пришлось ничуть не лучше. Плохой конец для всех. Ваш друг генерал Виссбрук тоже попал во все это.

– Насколько я знаю, он перерезал себе горло.

«При восхищенной поддержке публики».

– Как вам удалось выбраться?

Угол рта Коски приподнялся, словно он хотел улыбнуться, но не имел на это сил.

– Я переоделся служанкой и убрался оттуда.

– Изобретательно.

«Но скорей всего, ты был одним из тех, кто открыл гуркам ворота в обмен на собственную свободу. Интересно, поступил бы я так же на твоем месте? Возможно».

– Что ж, нам обоим повезло.

– Говорят, удача как женщина. Тянется к тем, кто менее всего достоин ее.

– Может быть, и так.

«Тогда я и недостойный, и неудачливый».

– Нам повезло в том, что ты сейчас оказался в Адуе. Дела… внушают опасения.

Глокта услышал писк и шорох – большая крыса выскочила из-под его стула и на мгновение застыла, так что ее можно было хорошо разглядеть. Коска неловко сунул руку под грязную куртку, потом резко вытащил. В воздухе блеснуло лезвие, и нож вонзился в дощатый пол в паре шагов от цели. Рукоятка ножа дрожала. Крыса посидела еще мгновение, будто выражала презрение, затем стремглав убежала, проскочив между ножками стола и стульев, истертыми ботинками клиентов.

Коска выглянул из кабинки, чтобы достать нож, и причмокнул, облизнув почерневшие зубы.

– Когда-то я метал ножи так, что все восхищались, знаете ли.

– Ну, когда-то самые красивые женщины ловили каждое мое слово. – Глокта причмокнул беззубыми деснами. – Времена меняются.

– Я в курсе. Все меняется. Новые правители – новые проблемы. А новые проблемы – это дела для людей моего ремесла.

– Возможно, у меня найдется применение твоим особенным талантам, и очень скоро.

– Вряд ли смогу отказаться. – Коска поднес бутылку ко рту и опрокинул ее, осушив до последней капли. – Мой кошелек пуст, ветер в нем гуляет. Точнее, у меня даже кошелька нет.

«Ну, в этом я могу тебе помочь».

Глокта удостоверился, что за ними никто не наблюдает, потом бросил кое-что через грубый деревянный стол и смотрел, как брошенный предмет крутился, позвякивая, перед Коской. Наемник взял его, зажав между большим и указательным пальцами, поднес к огоньку свечи и стал разглядывать одним налитым кровью глазом.

– Похоже на бриллиант.

– Считай это авансом. Я думаю, ты сумеешь найти помощников. Несколько надежных людей, не склонных к болтовне и ненужным вопросам. Несколько хороших парней, способных помочь в затруднительной ситуации.

– Несколько плохих парней, вы хотели сказать?

Глокта усмехнулся, показывая щели между зубами.

– Ну да. Все зависит от того, кто ты, наниматель или повод для работы.

– Так и есть. – Коска поставил пустую бутылку на кривые доски, закрывающие пол. – А что за работа, наставник?

– Пока – ждать и стараться не мозолить глаза. – Глокта выглянул из кабинки и щелкнул пальцами, подзывая угрюмую девицу, которая обслуживала посетителей. – Еще бутылку того, что пьет мой друг.

– А потом?

– Я уверен, что найду для вас занятие. – Он с усилием наклонился вперед и перешел на шепот: – Между нами, я слышал, что гурки близко.

Коска поморщился.

– Опять они? Точно? Эти гады не умеют играть по правилам. Бог, справедливость, вера… – Его передернуло. – Меня это нервирует.

– Ну, кто бы ни постучал в дверь, я смогу организовать последнее героическое противостояние, вопреки всему, без надежды на победу.

«Недостатка во врагах у меня нет».

Глаза наемника блеснули, когда девица принесла бутылку и с шумом поставила ее на кривой стол перед ним.

– А, безнадежное дело. Мне такое нравится.

Привычка командовать

Вест сидел в лорд-маршальском шатре, бессмысленно уставившись в пространство. За весь прошедший год у него не было ни минуты такой праздности, а сейчас ничего не оставалось, кроме как ждать. Весту все еще чудилось, что вот-вот полог откинется, Берр войдет в шатер, сложив руки за спиной, и направится к картам. Все еще хотелось ощутить его успокаивающее присутствие, услышать его громкий голос, призывающий упрямых офицеров к порядку. Но, увы, эти ожидания уже не сбудутся. Ни сегодня, ни завтра.

Слева от Веста сидели люди генерала Кроя, торжественные и мрачные в своих черных, неизменно застегнутых на все пуговицы мундирах. Справа вальяжно расположились люди генерала Поулдера, расфуфыренные, как павлины; верхние пуговицы на их мундирах были небрежно расстегнуты, словно бросали вызов военным на противоположной стороне стола. Сами же великие генералы пожирали друг друга глазами с подозрительностью, присущей враждующим армиям на поле боя. Они ждали указа, который поднимет одного из них к вершинам власти и навсегда разрушит надежды второго. Этот указ должен был открыть имя нового короля Союза и нового лорда-маршала.

Лорд-маршалом должен был стать либо Поулдер, либо Крой, и каждый из них предвкушал свою окончательную славную победу. Все это время армия бездействовала, и Вест вместе с нею. Они были беспомощны. А далеко на Севере Ищейка и его товарищи, столько раз спасавшие Весту жизнь в этих диких местах, сражались за выживание, в отчаянии ожидая помощи, которая никогда не придет.

Для Веста все происходящее было похоже на собственные похороны, где присутствовали по большей части его противники, усмехающиеся и с вызовом выражающие открытое презрение. Командующим мог стать Поулдер или Крой, но Вест в любом случае был обречен. Поулдер ненавидел его пылко и страстно, Крой – с ледяным презрением. Быстрее и ниже, чем он сам, упадет только тот из двух генералов, кого не выберет Закрытый совет.

Снаружи послышались какой-то неясный шум и суета, и все головы как по команде обернулись к входу. Быстрые шаги приблизились к шатру, и несколько офицеров в волнении поднялись со своих стульев. Полог откинулся, и рыцарь-герольд, бряцая шпорами, вошел внутрь. Он был очень высок ростом, крылья на его шлеме едва не прорвали дырку на потолке шатра, когда он выпрямился. На плече поверх доспехов висела кожаная сумка, отмеченная золотым солнцем Союза. Вест смотрел на нее, затаив дыхание.

– Покажите послание, – потребовал Крой, протягивая руку.

– Покажите его мне! – рявкнул Поулдер.

Генералы толкали друг друга, забыв о достоинстве, тогда как рыцарь-герольд мрачно смотрел на них, равнодушный к их потугам.

– Присутствует ли здесь полковник Вест? – спросил он гулким низким голосом.

Глаза всех присутствующих, в особенности Поулдера и Кроя, едва не выскочили на лоб.

Вест неуверенно поднялся со стула.

– Э-э… Вест – это я.

Бряцая шпорами, рыцарь-герольд небрежно обошел генерала Кроя и направился к Весту. Он открыл свою сумку, вытащил свернутый лист пергамента и показал его всем.

– По повелению короля.

Похоже, последняя ирония непредсказуемой карьеры Веста заключалась в том, что именно ему предстояло огласить имя человека, который отправит его бесславно в отставку через несколько мгновений. Но если уж ему суждено пасть, не надо усиливать боль промедлением. Он взял послание из закованной в кольчужную перчатку руки рыцаря-герольда и сломал тяжелую печать. Затем раскрыл указ наполовину, чтобы можно было увидеть часть красиво выписанного текста. Все в шатре затаили дыхание, когда он начал читать.

Вест позволил себе недоверчиво хихикнуть. В шатре сгущалось напряжение, как в зале суда перед вынесением приговора, но он не мог справиться с собой. Пришлось дважды пробежать глазами первый абзац, прежде чем удалось ясно осознать прочитанное.

– Что там забавного? – потребовал ответа Крой.

– Открытый совет избрал Джезаля дан Луфара новым королем Союза, под именем Джезаль Первый.

Вест вынужден был подавить новый приступ смеха, словно это была шутка, хоть и не очень удачная.

– Луфар? – спросил кто-то. – А кто он такой, Луфар?

– Тот юноша, который выиграл турнир?

Как ни странно, это казалось закономерным. Джезаль всегда вел себя так, будто был лучше других. А теперь оказалось, что он действительно лучший. Однако эта новость, несмотря на всю свою важность, имела побочное значение.

– Кто новый лорд-маршал? – зло спросил Крой, и два генеральских штаба поднялись с мест и подались вперед, образовав полукруг, замерший в напряженном ожидании.

Вест сделал глубокий вдох, как мальчишка перед прыжком в пруд с ледяной водой. Он развернул свиток полностью и быстро пробежал глазами следующий абзац. Он нахмурился. Ни имени Поулдера, ни имени Кроя там не было. Вест перечитал снова, более внимательно. И его колени внезапно подкосились.

– Кто назначен лорд-маршалом? – почти взвизгнул Поулдер.

Вест открыл рот, чтобы ответить, но не смог найти подходящих слов. Он протянул указ, и Поулдер выхватил свиток у него из рук, пока Крой безуспешно старался заглянуть через его плечо.

– Нет! – выдохнул Поулдер, дочитав до конца.

Крой отобрал у него послание, и его глаза заскользили по строчкам.

– Должно быть, это ошибка!

Рыцарь-герольд не согласился.

– Закрытый совет не имеет привычки совершать ошибки. Вы получили волеизъявление короля! – Он повернулся к Весту и поклонился. – Лорд-маршал, я прощаюсь с вами!

Самые знаменитые, самые лучшие воины армии уставились на Веста. Щеки у них дрожали.

– Э-э… да, – наконец выговорил он, запинаясь. – Да, конечно.

Через час шатер опустел. Вест сидел один за письменным столом Берра, нервно передвигая ручку, чернильницу, бумаги и большое письмо, которое он только что запечатал каплями красного воска. Он мрачно смотрел на письмо, потом на карты, висящие на доске, затем переводил взгляд на свои руки, праздно лежащие на поцарапанной кожаной поверхности стола, и пытался понять, что за чертовщина случилась.

Насколько он понимал, его неожиданно назначили на одну из самых высоких должностей в Союзе. Лорд-маршал Вест. Он стал самым могущественным человеком по эту сторону Круга морей, не считая Бетода. Поулдер и Крой теперь будут обязаны называть его «сэр». Он получил право голоса в Закрытом совете. Он! Коллем Вест! Простолюдин, которого всю жизнь презирали и оскорбляли, которому покровительствовали. Как могло такое случиться? Не из-за его заслуг, разумеется. Не за счет какого-то его действия или бездействия. По чистой случайности. Он дружил с человеком, по многим причинам не жаловал его, никогда не ожидал от него для себя никаких благ, но по невероятной прихоти фортуны, похожей на чудо, этот его друг взошел на трон Союза.

Первое веселье было скоротечным. Очень неприятный образ всплыл в памяти: принц Ладислав, лежащий где-то на дикой пустынной земле, полуобнаженный, с проломленной головой, не преданный земле. Вест сглотнул. Если бы этого не случилось, Ладислав сейчас стал бы королем, а Вест отправился бы чистить уборные вместо того, чтобы принять командование армией. Он почувствовал боль в голове и тревожно потер пальцами виски. Возможно, он сам сыграл главную роль в собственном продвижении.

Полог шатра зашуршал, и вошел Пайк с усмешкой на изуродованном, обожженном лице.

– Здесь генерал Крой.

– Пусть немного попотеет.

На самом деле Вест чувствовал себя не лучше. Он потер взмокшие ладони и одернул мундир, чтобы расправить складки. Полковничьи погоны скоро исчезнут с его плеч. Он должен полностью и без видимых усилий владеть собой, как это всегда умел маршал Берр. Как маршал Варуз в выжженной пустыне Гуркхула. Придется поставить на место Поулдера и Кроя, раз уж выпал такой случай. Если не сделать это сейчас, он всегда будет зависеть от них, словно кусок мяса, который две разъяренные собаки вырывают друг у друга. Он неохотно взял письмо со стола и протянул его Пайку.

– Почему нельзя вздернуть их обоих? – спросил бывший каторжник, взяв документ.

– О, если бы. Однако мы не можем обойтись без них, как бы утомительны они ни были. Новый король, новый лорд-маршал – совсем новые лица, о них мало кто слышал. А солдатам нужны знакомые командиры.

Он глубоко втянул воздух через нос и выдохнул через рот. Каждый должен исполнять свою роль, вот и все. И он сказал:

– Пожалуйста, пригласи генерала Кроя.

– Слушаюсь, сэр.

Пайк поднял полог шатра и выкрикнул:

– Генерал Крой!

Черный мундир Кроя, по воротнику вышитый золотыми листьями, был так сильно накрахмален, что казалось, в нем трудно двигаться. Генерал стоял прямо, как натянутая струна, устремив остановившийся взор вдаль. Его приветствие было безупречным, он занял позицию согласно уставу, и при этом всем своим видом выражал презрение и разочарование.

– Могу ли я сначала поздравить вас, – сердито проговорил он, – лорд-маршал?

– Благодарю вас, генерал. Вы очень любезны.

– Это значительное продвижение для столь молодого и неопытного…

– Я служу в армии много лет, участвовал в двух войнах и нескольких крупных сражениях. И его величество король считает, что я подхожу для этой должности.

Крой кашлянул.

– Конечно, лорд-маршал. Но вы новичок в высших армейских сферах. По-моему, было бы мудро заручиться поддержкой человека, более опытного в этих делах.

– Я полностью согласен с вами.

Крой приподнял бровь.

– Очень рад слышать.

– И таким человеком, без малейшего сомнения, должен стать генерал Поулдер.

Лицо Кроя – надо отдать ему должное – не дрогнуло. Генерал лишь едва заметно засопел. Это было единственное проявление беспредельного (Вест не сомневался в этом) смятения генерала. Он пришел сюда обиженный, а теперь он был повержен. Самое время всадить себе в сердце кинжал.

– Я всегда ценил то, как генерал Поулдер относится к своим служебным обязанностям, его инициативность и энергичность. По моему мнению, он образцовый офицер.

– Совершенно верно, – прошипел Крой.

– Я буду прислушиваться к его советам. Есть лишь один важный вопрос, по которому мы с ним расходимся.

– В самом деле?

– Это касается вас, генерал Крой.

Кожа Кроя стала синевато-бледной, как у только что ощипанного цыпленка. Гордое презрение мгновенно сменилось страхом, даже ужасом.

– Поулдер придерживается мнения, что вас следует немедленно отправить в отставку. Я считаю, что вам должен быть предоставлен еще один шанс. Сержант Пайк!

– Сэр. – Бывший заключенный живо шагнул вперед, держа в руках письмо.

Вест взял письмо и показал его генералу.

– Это письмо королю. Я начинаю с того, что напоминаю его величеству о счастливых временах, когда мы вместе несли службу в Адуе. Далее я подробно излагаю причины вашей немедленной и бесславной отставки. Это ваше безнадежное упрямство, генерал Крой, разрушающее всякое доверие к вам. Ваша отчаянная непреклонность. Ваше нежелание сотрудничать с другими офицерами, вопреки армейской дисциплине.

Лицо Кроя до предела вытянулось и побледнело, когда он смотрел на бумагу в руках Веста.

– Я очень хочу думать, что мне не придется отсылать это письмо. Но я непременно сделаю это в случае малейшей вашей провокации по отношению ко мне или генералу Поулдеру. Вы меня понимаете?

Крой подыскивал подходящие слова.

– Прекрасно понимаю, – прохрипел он, наконец. – Да, лорд-маршал.

– Отлично. Мы очень сильно задержались с выступлением для поддержки наших северных союзников, а я ненавижу опаздывать. Вы временно передадите под мое командование вашу кавалерию. Я поведу их на север вместе с генералом Поулдером, чтобы преследовать Бетода.

– А я, сэр?

– Части северян еще удерживают холмы впереди нас. Ваша задача – выбить их оттуда и расчистить дорогу на Карлеон, тем самым создав у противника впечатление, что наши главные силы остались на месте, а не выдвинулись на север. Если вы преуспеете в этом деле, я смогу больше доверять вам. Вы должны закончить приготовления до рассвета.

Крой открыл рот, чтобы указать на невозможность выполнения такого задания.

– Вы что-то хотите добавить?

Генерал быстро переменил решение.

– Нет, сэр. Все будет сделано до рассвета, конечно.

Он даже изобразил некое подобие улыбки.

Весту не пришлось прилагать много усилий, чтобы улыбнуться в ответ.

– Я очень рад, что вы решили воспользоваться случаем и упрочить свое положение, генерал. Можете идти.

Крой снова вытянулся в струнку, повернулся на каблуках, задел ногой саблю и, споткнувшись, вывалился из шатра в большом смущении.

Вест глубоко вздохнул. В висках у него стучало. Больше всего ему хотелось лечь и закрыть глаза хоть на несколько мгновений, но времени не было. Он снова одернул мундир. Если он выжил в том кошмарном северном походе по колено в снегу, то уж нынешние трудности тем более переживет.

– Пошлите за генералом Поулдером!

Поулдер ввалился в шатер, как к себе домой, развязно и беспечно. Он приветствовал Веста настолько же витиевато и напыщенно, насколько Крой был суровым и сдержанным.

– Лорд-маршал Вест, примите мои самые горячие и искренние поздравления по поводу такого неожиданного назначения!

Он не очень уверенно ухмыльнулся, но Вест не поддержал его. Он сидел за столом и внимательно смотрел на Поулдера, нахмурив брови, словно напряженно размышлял, что ему делать с генералом. Он сидел и молчал, а глаза генерала нервно бегали, оглядывая палатку. Поулдер смущенно кашлянул.

– Могу ли я узнать, лорд-маршал, что вы обсуждали с генералом Кроем?

– Ну, множество вопросов. – Лицо Веста оставалось неумолимо неподвижным. – Я питаю безграничное уважение к генералу Крою. У нас много общего. Мне нравится его пунктуальность. Его внимание к деталям. По-моему, он образцовый военный.

– Он достойнейший офицер, – безрадостно пробормотал Поулдер.

– Да, так и есть. Я очень быстро достиг своего положения, и теперь, когда маршала Берра нет с нами, мне необходим старший товарищ, человек с богатым опытом, который помогал бы мне как… как наставник, если хотите. Генерал Крой любезно согласился на это.

– В самом деле? – На лбу Поулдера заблестела испарина.

– Он уже предложил несколько прекрасных идей, и я претворяю их в жизнь. Есть только один вопрос, по которому мы не сошлись во мнениях. – Вест уперся пальцами в стол и сурово взглянул на Поулдера. – Этот вопрос касается вас, генерал Поулдер. Да, вас.

– Я, лорд-маршал…

– Крой настаивает на вашей немедленной отставке.

Мясистое лицо Поулдера мгновенно покраснело.

– Но я решил предоставить вам еще один шанс. Последний шанс показать себя. – Вест взял в руки ту же самую бумагу, какую показывал Крою. – Это мое письмо королю. Я начинаю с того, что благодарю его величество за свое назначение, осведомляюсь о его здоровье и напоминаю о нашей прежней близкой дружбе. Далее я детально излагаю причины вашей незамедлительной бесславной отставки. Пишу о вашем неуместном высокомерии, генерал Поулдер. О том, как вы злоупотребляете моим доверием. О том, с каким нежеланием вы исполняете полученные приказы. О вашем упрямом нежелании сотрудничать с другими офицерами. Я искренне надеюсь, что мне не придется отсылать это письмо. Но я сделаю это, если вы дадите мне малейший повод. Если я замечу какую-либо провокацию по отношению ко мне или к генералу Крою. Я выражаюсь ясно?

Побагровевшее лицо Поулдера покрылось испариной.

– Так точно, лорд-маршал.

– Хорошо. Я поручил генералу Крою удерживать контроль над холмами, расположенными между нашими позициями и Карлеоном. Пока вы не докажете мне свою способность действовать самостоятельно, вы будете действовать под моим непосредственным командованием. Я требую, чтобы ваша дивизия до рассвета приготовилась к выступлению на север и самые маневренные ее части были выдвинуты вперед. Северные союзники рассчитывают на нас, и я не хочу обманывать их ожидания. С рассветом мы выступим, генерал, и самым быстрым маршем, каким только возможно.

– Самым быстрым маршем, конечно. Вы можете положиться на меня… сэр.

– Надеюсь на это, несмотря на мои замечания. Каждый из нас должен выполнять свои обязанности, генерал Поулдер. Каждый из нас.

Поулдер моргнул, почмокал губами и уже повернулся, чтобы уходить, но вдруг вспомнил упущенное и отдал честь Весту, после чего быстрым шагом вышел из шатра. Вест смотрел, как ветер едва заметно покачивает полог, потом вздохнул, смял «письмо» и бросил его в угол. Это был пустой лист бумаги.

Пайк приподнял розовую безволосую бровь.

– Неплохо сыграно, сэр, если мне позволено заметить. Даже в лагере мне не приходилось видеть более естественного обмана.

– Спасибо, сержант. Теперь я чувствую, что готов к работе. Отец всегда предупреждал меня, что обманывать дурно, но, между нами говоря, человек он был дерьмовый – трусливый и неудачливый. Если бы он сейчас оказался тут, я бы с удовольствием плюнул ему в лицо.

Вест подошел к карте с самым крупным масштабом и встал перед ней, заложив руки за спину. Так всегда делал маршал Берр, вспомнилось ему. Вест изучал горы – в том месте карты Круммох-и-Фейл оставил грязное пятно от пальца, показывая расположение своей крепости. Он проследил путь оттуда до позиций армии Союза, расположенных в отдалении на юге, и нахмурился. Не верилось, что картографы Союза лично исследовали эти места: очертания холмов и рек имели явный налет искусственности.

– Как вы думаете, сэр, за какое время мы сумеем добраться туда? – спросил Пайк.

– Точно сказать невозможно.

Даже если они немедленно сорвутся с места, что совершенно нереально. Даже если Поулдер все сделает так, как ему приказано, что тоже весьма сомнительно. Даже если карта хотя бы частично правдоподобна, хотя он знал, что и это не так. Вест мрачно покачал головой.

– Невозможно даже предположить.