Текст книги "Сила разума. Сборник книг доктора Джо Диспензы"

Как-то, сидя дома на диване, я размышлял, что значит быть счастливым. Когда я начинал думать об ужасающей безрадостности своей жизни, мне сразу же представлялось, как многие значимые для меня люди начинают всячески утешать и подбадривать меня. Я буквально слышал, как они говорят: «Да ты просто счастливчик! У тебя чудесная семья, прекрасные детки. Ты – успешный хиропрактик. Тысячи людей слушают твои лекции, ты разъезжаешь по всему миру и бываешь в самых экзотических местах. Тебя показали в фильме «Кроличья нора, или Что мы знаем о себе и Вселенной», и многим людям очень понравились твои идеи. А еще ты написал книгу, и она прекрасно расходится». Эти слова затронули бы нужные эмоциональные и рассудочные струнки. И все же мне упорно казалось, что что-то не так.

В то время я каждые выходные выезжал с лекциями; порой я успевал сменить по два города за три дня. И мне пришло в голову, что напряженный график не оставлял мне времени самому практиковать то, чему я учил других.

И вот в один не очень прекрасный момент я начал осознавать, что все мое счастье проистекает извне, и та радость, которую я получаю от путешествий и лекций, не имеет ничего общего с подлинной радостью. Мне стало ясно, что для того, чтобы почувствовать себя хорошо, я нуждаюсь в каждом из элементов внешнего окружения – и в людях, и в вещах, и в разных местах. Образ, который я проецировал в мир, целиком зависел от внешних факторов. И когда я не читал лекций, не давал интервью и не работал с пациентами, а был дома, я ощущал пустоту.

Поймите меня правильно; все эти внешние факторы не были лишены известной прелести. Спросите любого, кто видел, как я читаю лекцию, как сижу в кресле самолета, погрузившись в подготовку к презентации, как отвечаю на десятки писем, сидя в зале ожидания аэропорта или в холле отеля, и вам скажут, что я выгляжу вполне счастливым.

Увы: если б в один из таких моментов вы спросили бы об этом меня, я ответил бы практически то же самое:

– Да, жизнь удалась. У меня все замечательно. Я просто везунчик.

Но если б вы застали меня в момент затишья, когда прерывается череда бесчисленных внешних стимулов, я ответил бы совершенно иначе:

– Что-то не так. Я чувствую дискомфорт. Вокруг все одно и то же. Чего-то не хватает.

В тот день, когда я докопался до корневой причины своего несчастья, я понял кое-что еще: оказывается, мне нужно, чтобы внешний мир постоянно напоминал мне о том, что я – это действительно я. Моя идентичность стала определяться через людей, с которыми я общаюсь, города, в которых я бываю, мои занятия во время путешествий и различные ощущения. И все это нужно лишь для того, чтобы лишний раз убедиться, что я – это именно я, человек по имени Джо Диспенза. А когда вокруг меня не было никого, кто мог бы напомнить мне о той личности, в чьем качестве я существую в мире, я просто переставал понимать, кто я. Теперь-то я видел: то, что я всегда считал счастьем, на деле было лишь реакцией на внешние раздражители, вызывавшие во мне те или иные эмоции. Затем я осознал, что нахожусь в жесткой зависимости от среды и не могу обходиться без внешних воздействий, которые только усугубляют эту зависимость. Это стало для меня откровением. Я тысячи раз слышал, что счастье исходит изнутри, но никогда еще не ощущал этого столь отчетливо.

И тут мне пришел один образ. Я представил свои ладони, расположенные одна над другой, но так, что между ними пустое пространство.

Верхняя ладонь символизировала мой образ для внешнего мира, а нижняя – внутреннюю сущность. И вот, разбираясь в себе, я внезапно осознал, что все мы существуем в двух измерениях, в двух не связанных между собою ипостасях: «какими мы кажемся» и «кто мы есть на самом деле».

_{Разрыв между сущностью и видимостью}

^{Рис. 7А. Разрыв между сущностью (кто мы есть) и видимостью (какими мы кажемся).}

То, какими мы кажемся, – это образ, проецируемый нами во внешний мир, плод нашего стремления производить то или иное впечатление на окружающих и поддерживать уже сложившееся представление о нас. Это личина, которую мы надеваем ради других.

А истинная сущность (на рисунке – нижняя ладонь) – это то, как мы ощущаем себя на самом деле, особенно когда нас не отвлекают внешние стимулы. Это привычные эмоции, одолевающие нас всякий раз, когда стихает «жизненная суета». Их-то мы и стремимся скрыть от посторонних глаз.

Когда мы попадаем в зависимость от заученных эмоциональных состояний (таких, как вина, стыд, гнев, страх, тревога, критиканство, депрессия, больное самомнение, ненависть), в нас возникает разрыв между тем, какими мы кажемся (видимость), и тем, кто мы есть (сущность). Видимость – это то, как мы хотим выглядеть в глазах окружающих. А сущность – это состояние бытия, в котором мы пребываем в тот момент, когда не взаимодействуем с людьми и предметами в различных точках времени и пространства. Стоит нам чуть дольше обычного посидеть без дела, как у нас появляется некое смутное ощущение. В нем-то и заключена наша подлинная сущность.

Наслоения эмоций и составляют нашу личность. Чтобы не забыть, кем, по нашему мнению, мы являемся, мы вынуждены вновь и вновь подтверждать собственную идентичность, воспроизводя присущие ей эмоции. Мы накрепко привязаны к внешнему миру, так как постоянно соотносим себя с различными людьми и вещами, чтобы, не дай бог, не забыть, как мы должны выглядеть в глазах своего окружения.

Наша личина не может осознавать себя без напоминаний со стороны внешнего мира. Она полностью увязана со средой и делает все, чтобы скрыть истинные чувства и отогнать прочь ощущение пустоты: «У меня есть такие-то машины, я знаю таких-то людей, я бывал в таких-то местах, я могу делать то-то и то-то, мне довелось пережить, я работаю в такой-то компании, и вообще я очень успешен…» Вот наше представление о себе, определяемое через внешний мир.

_{Наслоения заученных эмоций вызывающих разрыв}

^{Рис. 7Б. Масштабы разрыва индивидуальны. Наша сущность отделена от видимости рядом заученных чувств, возникших в результате пережитых событий. Чем больше разрыв, тем сильнее зависимость от заученных эмоций.}

Однако при отсутствии стимуляции со стороны внешней среды мы совсем не такие, и посещают нас совершенно иные чувства. Стыд и злость из-за неудачного брака; страх смерти и сомнения по поводу того, что нас ждет за чертой, вызванные потерей любимого человека или даже домашнего питомца; ощущение собственной неадекватности, возникшее из-за родительской настойчивости или перфекционизма, желания преуспеть любой ценой; чувство, что нам вечно чего-то недодают, которое уходит корнями в полунищенское детство; беспокойство о том, что наша фигура не соответствует стандартам и мы не можем выглядеть как «надо», – вот лишь немногие из тех чувств, которые мы предпочитаем скрывать.

А между тем это наша подлинная сущность, которую мы и прикрываем внешней личиной.

Мы не осмеливаемся показать миру свое истинное лицо и поэтому притворяемся кем-то другим. Мы создаем и заучиваем автоматические программы, призванные защитить наши слабости. По существу, мы транслируем в мир ложь о себе, поскольку знаем, что социум отторгнет наше подлинное Я – это ничтожество, которое никто никогда не полюбит и не примет.

Склонность к маскараду особенно сильна в юности, когда личность только формируется. Подростки постоянно примеряют на себя различные личины – как и одежду. И, честно говоря, то, что они выбирают, отражает не столько истинную сущность, сколько желаемый образ. Любой психолог скажет, что самоощущение подростка выражается одним-единственным словом: неуверенность. И, как следствие, подросткам необходимо быть «как все» и ощущать себя частью компании.

Зачем показывать миру свое истинное лицо, если можно под него подстроиться (ведь все знают, что случается с теми, кто не похож на других)? Мир очень сложный и пугающий, но его можно упростить и сделать не таким страшным. Для этого всего-то и нужно распределить всех по группам. Выбирай свою стаю! Выбирай свой яд!

И постепенно мы срастаемся с личиной. Теперь она как раз впору. Ну, или по крайней мере так мы себе говорим. А вместе с неуверенностью приходит и самокопание: «Неужели это и вправду я? Таким ли я хочу быть на самом деле?» Но от этих вопросов проще отмахнуться, чем найти на них ответ.

У каждого есть шрамы, оставленные детством. События, пережитые в начале жизни, оказывают на нас решающее воздействие. Вызванные ими эмоции слой за слоем формируют нашу идентичность. Взглянем правде в глаза: остроэмоциональные события оставляют в нас неизгладимый след. Постоянно прокручивая их в мыслях, мы заставляем свое тело снова и снова переживать одни и те же эпизоды. В результате период невозбудимости затягивается настолько, что эмоция перерастает в настроение, затем в темперамент и, наконец, в черту характера.

В молодости мы всегда находим себе множество занятий, и это на время усыпляет застарелые, глубинные эмоции, позволяя нам не замечать их. Мы заводим новых друзей, путешествуем, упорно работаем, строим карьеру, приобретаем новые навыки или осваиваем новые виды спорта. И даже не подозреваем, что многие из этих действий вызваны эмоциональным грузом из детства.

А дела находятся всегда. Мы ходим в школу, затем в вуз, потом покупаем машину, переезжаем в другой город или даже страну, движемся по карьерной лестнице, женимся, покупаем жилье, рожаем детей, заводим домашних животных, разводимся, занимаемся спортом и т. д. и т. п. Мы определяем собственную личность через совокупность элементов внешнего мира, которая к тому же помогает заглушить наши истинные чувства. А поскольку каждое событие вызывает мириады эмоций, мы замечаем, что они с лихвой перекрывают те чувства, которые мы пытаемся скрыть. И до поры до времени это работает.

Поймите меня правильно. Сознательные усилия, которые мы прикладываем на разных этапах формирования личности, помогают нам достичь высот. Для успешного решения жизненных задач нам приходится выталкивать себя из зоны комфорта и уходить от привычных чувств, которые некогда определяли нашу личность. Таков ход жизни, и я это прекрасно понимаю.

Но если мы так и будем волочить за собой бремя прошлого и не проработаем собственные ограничения, они обязательно возьмут свое. Как правило, кризис самоощущения разражается после 30 лет (хотя здесь все очень индивидуально).

К 30–40 годам, когда завершается формирование личности, у нас накапливается солидный жизненный опыт. А это значит, что мы способны предугадывать исход большинства ситуаций; еще не погрузившись в них, мы уже представляем, как они будут ощущаться. Нам знакомы сладость успеха и горечь неудач, у нас сформировались вкусы. Поскольку мы заранее знаем, какие эмоции вызовет у нас то или иное событие, мы сами решаем, хотим ли мы пережить очередную «знакомую» ситуацию – еще до того, как она станет реальностью. Безусловно, все это происходит за пределами нашего сознания.

Вот здесь-то нас и засасывает. Каждое утро мы просыпаемся с одним и тем же чувством. Как и прежде, мы отчаянно цепляемся за внешний мир, который всегда избавлял нас от боли, страдания или ощущения вины, однако на этот раз он нас подводит. Как же так? Ведь мы уже знаем, что, когда эмоции, полученные извне, потеряют остроту, мы снова останемся наедине с собой.

Это кризис среднего возраста, с которым сталкивается большинство людей. Кто-то пытается и дальше подавлять неудобные чувства, еще активнее ныряя во внешний мир. Одни покупают новую машину (вещь), другие – катер (еще одна вещь), третьи вступают в клубы, чтобы завести новых друзей (люди). Кто-то ищет спасения в пластической хирургии (тело). Многие решают заняться ремонтом или перепланировкой жилища (приобретают новые вещи и обновляют внешнюю среду).

Проще говоря, мы пытаемся изменить самоощущение с помощью новых занятий и впечатлений. Однако как только новизна выветривается, мы упорно возвращаемся к привычному эмоциональному состоянию. Мы возвращаемся к своей сущности (нижняя ладонь). Нас затягивает та самая реальность, за которую мы цеплялись все эти годы, – просто чтобы не забыть, кто мы такие. Но истина в том, что чем активнее мы стремимся уйти от себя, чем больше покупаем и поглощаем, тем сильнее на нас давит наша сущность.

Почему мы стремимся избавиться от пустоты или избежать болезненных эмоций? Да потому, что прямое противостояние причинило бы слишком серьезный дискомфорт. И вот, как только неприятное чувство грозит выйти из-под контроля, большинство включает телевизор, углубляется в Интернет, бросается кому-нибудь звонить или писать сообщения. Подобные внешние раздражители запросто отвлекают нас от неудобных чувств. За считаные минуты наши эмоции могут измениться несколько раз.

Технологии – прекрасный способ развеяться и… мощный наркотик. Только вдумайтесь: изменив некий параметр внешнего мира, мы можем моментально подкорректировать свой химический фон и прогнать нежеланное чувство. Какой бы внешний фактор ни улучшил ваши ощущения, вы будете прибегать к его помощи снова и снова. И это не обязательно технологии; подойдет все, что способно вызвать мгновенный всплеск интереса.

А теперь догадайтесь, что произойдет, если мы будем цепляться за найденный способ отвлечения? Мы попадем в еще большую зависимость от внешних факторов, моделирующих внутренние изменения. Некоторые, сами того не сознавая, все глубже проваливаются в бездну, хватаясь за самые различные занятия, пытаясь воссоздать ощущение, которое когда-то впервые помогло им отвлечься. Они перенасыщают себя стимулами, лишь бы не оставаться наедине со своей сущностью. Но рано или поздно вы понимаете, что с каждым разом доза впечатлений, необходимая для улучшения самочувствия, возрастает. Жизнь превращается во всепоглощающую погоню за удовольствиями и стремление любой ценой избежать боли. Это гедонистический сценарий, который разворачивается под влиянием все тех же неотступных чувств.

В середине жизни не все люди стремятся подавлять свои чувства. Есть и такие, кто задают себе серьезнейшие вопросы: «Кто я? Для чего я живу? Куда я иду? Ради кого я все это делаю? Что есть Бог? Куда я попаду после смерти? Есть ли в жизни что-то важнее «успешности»? Что такое счастье? Ради чего все это? Что есть любовь? Люблю ли я самого себя? Люблю ли я кого-то еще?» Душа начинает потихоньку пробуждаться…

Вот какие вопросы занимают наш разум, когда иллюзии рассеиваются и мы начинаем подозревать, что счастье в принципе не может прийти извне. Мы наконец-то понимаем, что никаким внешним факторам не под силу исправить внутренний разлад. А еще, какое колоссальное количество энергии уходит на поддержание внешней личины и как выматывает нас необходимость чем-то занимать тело и разум! Постепенно становится очевидно, что попытки сохранить лицо перед окружающими на самом деле направлены на то, чтобы оторваться от преследующих нас чувств. Мы словно жонглируем множеством шариков, и вопрос лишь в том, сколько мы продержимся, прежде чем все они упадут на землю.

Эти люди знают, что их не спасет ни очередной телевизор, ни смартфон последнего поколения – они встречают «неудобные» чувства лицом к лицу и тщательно анализируют. Это начало пробуждения. Самоанализ позволяет осознать свою сущность, отследить потаенные чувства и выявить деструктивные программы. Хватит маскарада, довольно игр и иллюзий! Этим людям больше нечего бояться и нечего терять. Ведь они перестают тратить энергию на поддержание иллюзорного внешнего образа.

Они вступают в контакт с собственными чувствами, а затем обращаются к окружающим с такими словами: «Знаете, что? Мне все равно, понравлюсь ли я вам. Я больше не схожу с ума по поводу того, как я буду выглядеть и что подумают обо мне другие. Я больше не намерен жить ради других».

Пробудившаяся душа подталкивает человека сказать миру правду о себе. Лжи больше не будет.

Отношения обычно возникают на основании некоей общности между людьми. Задумайтесь: стоит нам с кем-нибудь познакомиться, как мы сразу же обмениваемся рассказами о пережитых событиях, словно хотим удостовериться, что наши нейронные сети и эмоциональные истории ориентированы в одном направлении. Допустим, вы говорите:

– Я знаком с такими-то людьми, родом я оттуда-то и в такие-то периоды жизни жил в таких-то местах. Я учился там-то и специализируюсь в такой-то сфере. Я владею тем-то и занимаюсь тем-то. А самое главное, мне довелось пережить такие-то события.

А собеседник отвечает:

– Я знаю этих же людей, жил в тех же местах и в то же время, занимаюсь тем же самым и пережил нечто очень похожее.

Вот тогда между вами и возникают отношения, основанные на схожести нейрохимического состояния бытия. Ведь если вы обладаете аналогичным жизненным опытом, значит, испытываете аналогичные эмоции.

Напомню, что эмоция есть «движущаяся энергия». Одинаковые эмоции свидетельствуют об одинаковой энергии. Чтобы образовать молекулу воздуха, атомы кислорода попарно связываются друг с другом в невидимом энергетическом поле вне времени и пространства. Точно так же и мы вступаем в невидимые энергетические связи со всеми людьми, предметами и местами внешнего мира. Однако самыми крепкими являются межличностные связи, так как эмоции обладают наиболее мощной энергией. Пока обе стороны в отношениях сохраняют статус-кво, все идет как по маслу.

_{Эмоциональные связи}

^{Рис. 7В. Два человека, разделяющие аналогичный жизненный опыт, обладают сходной энергией и склонностью к одинаковым эмоциям. Эмоционально они связываются друг с другом в невидимом энергетическом поле вне времени и пространства, словно два атома кислорода, образующие молекулу воздуха, которым мы дышим.}

Но если одна из сторон вдруг провозглашает свою истинную сущность, все становится очень непросто. Посмотрим, что происходит с человеком, пережившим момент истины. Если с друзьями его объединяла привычка жаловаться на жизнь, значит, энергетические связи образовывались вокруг виктимных эмоций. Когда после «пробуждения» человек решает отвыкнуть от прежнего себя, он больше не может играть привычную для всех роль. Ведь окружающие использовали его для того, чтобы утвердиться в собственной эмоциональной идентичности. И вот реакция родственников и друзей:

– Что с тобой? Ты меня обижаешь!

А вот перевод:

– Я-то думал, у нас с тобой все тип-топ! Ты же всегда подпитывал мою эмоциональную зависимость, чтобы я не забывал, кто я такой. А таким ты мне совсем не нравишься.

Когда дело доходит до перемен, важно помнить, что на энергетическом уровне мы связаны со всеми объектами внешнего мира, с которыми мы так или иначе соприкасались. Чтобы преодолеть зависимость от заученной эмоции или раскрыть свои истинные чувства, придется затратить энергию. Ни межатомные связи в молекуле кислорода, ни энергетические межличностные связи не распадаются сами по себе – для этого необходима энергия.

И вот все люди, связанные с нашим героем на эмоциональном уровне, собираются вместе и судачат:

– Последнее время он сам не свой. Может, он сошел с ума? Надо бы отправить его к врачу!

Помните, что с этими людьми его связывал похожий жизненный опыт, а значит, и сходные эмоции. Но сейчас он разрывает энергетические оковы со всеми привычными элементами внешней среды – и с людьми, и с предметами, и даже с местами. Это тревожное событие для всех, кто годами играл с ним в одной команде. Он выбыл!

И его тащат к психиатру, который назначает какой-нибудь антидепрессант (флуоксетин, или что там еще), и через некоторое время все возвращается на круги своя. И вот он как ни в чем не бывало демонстрируют миру прежнюю личину и пожимает руки приятелям по эмоциональной зависимости. Он вновь улыбается и всячески заглушает истинные чувства. Урок судьбы не усвоен.

Да, этот человек действительно был «сам не свой», потому что сбросил привычную для всех личину («верхнюю ладонь») и явил миру истинную сущность («нижнюю ладонь»), наполненную давно подавляемой болью. И можно ли винить его близких в том, что они настаивали на возвращении привычной и удобной для всех личности, приспособленной к жизни среди себе подобных? Ведь его новое Я было непредсказуемо и настроено весьма радикально! Кому же охота общаться с таким? Кто захочет выслушивать правду?