Текст книги "Безумный экстаз"

– О чем вы говорили? Мишель помахала блокнотом.

– Может, хотите прочесть прямо сейчас, не дожидаясь утра?

– Ты и об этом знаешь?

– Вы действовали не слишком разумно.

Этан подумал, известно ли Мишель, что он каждый вечер прячет патроны в комод. Спрашивать он не стал.

– Ничего читать сейчас я не хочу. – Он собирался насладиться заметками Мишель за утренней чашкой кофе. В своих наблюдениях Мишель оказалась остроум ной и проницательной и живо описывала происходящие события. Из нее могла получиться отличная писательница. – Расскажи мне.

Мишель отложила блокнот и карандаш и почувствовала успокоение, вспоминая о прошедшем дне.

– Мы гуляли всего час, а может, и того меньше. О Этан, вы и представить себе не можете, что значит просто дышать свежим воздухом! Это словно вырваться: на свободу! Я сошла бы с ума, пробыв взаперти еще один день. Конечно, Хьюстону не откажешь в обаянии – держался так, что лучшего было трудно пожелать. Знаете, он был таким мягким, заботливым, проявлял неподдельный интерес к людям! Он познакомил меня с не сколькими респектабельными дамами города. Вначале они держались вежливо – полагаю, из-за Хьюстона. Но как только узнавали, что я одна из девушек Ди, быстро обрывали разговор.

– И как же действовал Хьюстон?

– Так же, как я, – делал вид, что ничего не замечает. – Мишель повернулась и загасила лампу. – Здесь, в Мэдисоне, мне довелось испытать странное ощущение, – продолжала она. – Всю жизнь ко мне относились с уважением. Даже те, кто не знал моих родных, никогда не сомневались в моей собственной репутации. Но здесь, особенно теперь, когда люди считают, что я в конце концов наскучу вам, ко мне прикасаются без разрешения, делают непристойные предложения по нескольку раз на дню. Женатые мужчины меня домогаются, а замужние женщины презирают. Хьюстон хочет меня, а Детра мечтает придушить. – Мишель вздохнула. – Такой жизни я бы не пожелала и врагу.

Этан уставился в потолок.

– Думаешь, я этого не понимаю? – спросил он, обращаясь скорее к себе, чем к Мишель.

Мишель подвинулась поближе к краю кровати.

– Хьюстон забрал денверские газеты, которые вы дали мне, – сообщила она. – Конечно, он сделал это не заметно – просто увел меня из зала на кухню, а когда я вернулась к столику, газеты исчезли.

– Может, их выбросил кто-нибудь из девушек.

– Уверена, так и было. И не менее уверена, что это было сделано по распоряжению Хьюстона.

– Но какая разница? Ведь ты уже успела прочесть их. – Почему вы принесли мне эти газеты. Этан?

Его ответ прозвучал раздраженно:

– Мне казалось, тебе будет интересно, только и всего. Едва ли, подумала Мишель. Впрочем, она до сих пор считала свои предположения ошибочными.

– Очень любезно с вашей стороны! – Мишель услышала, как Этан тихо фыркнул – в знак отрицания или согласия, затем отвернулся от нее, всем видом давая понять, что разговор закончен. – Спокойной ночи, Этан.

– Спокойной ночи.

Этан заметил, как Мишель выскользнула за дверь, и мгновенно сел, потянувшись за брюками и сапогами. Он не стал возиться с рубашкой и набросил куртку, задержавшись всего на несколько секунд, чтобы проверить патроны в ящике комода. Они были на месте. Мишель удрала с пустым револьвером.

Ее поступок почти не удивил Этана, вызывали изумление разве что проворство и ловкость Мишель. Ее одежда висела в шкафу, и она ухитрилась одеться в темноте, не издав ни шороха. Этан не знал, что его разбудило, но тем не менее порадовался этому. В лучшем случае Мишель успеет хлебнуть лишь толику бед, которые сполна познала бы в другом случае.

Этан полагал, что во время прогулки с Хьюстоном Мишель заметила нечто, заставившее ее решиться на побег. Несмотря на спешку. Этан был еще у подножия лестницы, когда услышал шум на улице перед салуном.

– Можешь отпустить ее, Хэппи, – сказал Этан, выходя из салуна. Он отбросил прядь волос со лба – явный знак того, что потерял остатки терпения.

Хэппи перекинул Мишель через плечо почти так же, как когда-то делал Этан. Но теперь Мишель отбивалась что было мочи, лягалась, размахивала руками и ругалась.

– Она сбежит!

– Не сбежит, правда, Мишель?

– Ублюдок! Клянусь, я…

– Ты слишком часто клянешься и ругаешься, – заметил Этан. – Но это мы обсудим наедине. Хэппи, отпусти ее. Она хотела убежать не из Мэдисона, а от меня.

Хэппи смутился, но его решение ускорил ощутимый удар Мишель по спине. Ворча от боли и гнева, Хэппи отпустил пленницу и усмехнулся, когда она тяжело приземлилась на пятую точку. Едва Мишель начала приподниматься, Хэппи придавил сапогом ее руку.

– Лежи смирно, – грубо рявкнул он. Хэппи придавил руку не изо всех сил, но достаточно, чтобы Мишель поняла – он способен причинить ей боль. Сплюнув, Хэппи обратился к Этану: – С какой стати ей убегать от тебя? Мне показалось, что она рвется к конюшне – по крайней мере туда она направлялась, когда я догнал ее на улице.

– Вряд ли она знала, куда идет, Хэппи. Мы поссорились.

– Она угрожала мне твоим револьвером.

Этан порадовался, что ночная темнота скрыла бледность, выступившую на его лице от слов Хэппи.

– Почему же ты не пристрелил ее?

– Просто вспомнил, что ты когда-то говорил, будто вынимаешь из револьвера патроны.

– Ты рисковал.

– Ты чертовски прав.

Этан вынул из кармана патрон.

– На ночь я кладу их вот сюда. Револьвер не заряжен. – Он отпрыгнул, как только Мишель приготовилась пнуть его ногой, и выругался. – Где револьвер? – спросил он у Хэппи.

Тот мотнул головой в сторону улицы:

– Она выронила его где-то там. Иди поищи, я покараулю ее.

Этану потребовалось всего несколько минут, чтобы отыскать свой кольт. Все это время он слышал сдавленные проклятия Мишель. Если не считать приглушенных звуков ее голоса, на главной улице Мэдисона царила тишина.

– А теперь скажи, почему ты решил, что она сбежала от тебя? – спросил Хэппи, когда Этан вернулся.

– Потому что вечером она видела, как Кармен флиртует со мной. – Это была правда, но Мишель ни словом не дала понять, что это ее раздражает.

– Кармен всегда увивается вокруг тебя, – возразил Хэппи.

– Но до сих пор я не обращал на нее внимания. Хэппи ткнул Мишель в бок носком сапога.

– Это правда, миссис Стоун? Вы ревнуете?

– Трясусь от ревности, – буркнула Мишель сквозь стиснутые зубы. Она уже поняла, что сообразительность Этана спасла ей жизнь, но не собиралась благодарить его за это.

– Ладно, Хэппи, отпусти ее. Я разберусь с ней наедине.

– Может, тебе стоит почаще класть свой револьвер в ее кобуру? – Клочковатые брови Хэппи выразительно приподнялись. – Если ты понимаешь, о чем я…

Этан рывком поставил Мишель на ноги, пресекая поток нелестных эпитетов, которыми она награждала Хэппи.

– Поднимайся к себе, Мишель. Я пойду следом. – Он повернулся к Хэппи. – Пожалуй, тебе незачем караулить здесь всю ночь. Больше она никуда не сбежит.

– Береженого Бог бережет. Я не отказался бы покараулить, а завтра ночью меня сменят Бен.

– Как хочешь. – Этан последовал за Мишель в салун.

– Чертов ублюдок! – хрипло прошептала она. – Не смейте прикасаться ко мне!

– Поднимайся наверх, Мишель, и немедленно. Об остальном поговорим в комнате.

Мишель гневно оттолкнула его руку и, выпрямив спину, прошагала к лестнице. Едва оказавшись в комнате, она обернулась к Этану. То, что он запер дверь не только на засов, но и на ключ, еще сильнее взбесило ее.

– Так вы знали, что Хьюстон велел своей банде караулить меня возле салуна всю ночь, и не сказали мне! Вы привезли мне денверские газеты, заставили думать, что я могу доверять вам, и предали меня! Сукин сын! Надеюсь, я доживу до того дня, когда вас повесят, Этан Стоун, обещаю вам, я буду стоять в первом ряду и бурно радоваться!

Этан мимоходом отметил, как ярко заблестели зеленые глаза Мишель и раскраснелись от гнева щеки. У него промелькнула мысль, что, несмотря на бешенство Мишель, его не оставляет желание поцеловать ее. Он почти не понимал слов, но знал, что ему до смерти наскучили ее ругательства.

Схватив Мишель за руку. Этан подтащил ее к умывальнику. Одержимая слепой яростью, она не понимала его намерений, пока не заметила у своих губ кусок мыла.

Она попыталась высвободиться:

– Пустите меня, вы…

Этан не знал, каким образом Мишель собирается оскорбить его, но не сомневался, что она выберет нелестный эпитет. Он сунул мыло между ее губами. Мишель отдернула голову, но Этан не отступал, прижимая мыло ко рту. Мишель попыталась вытолкнуть мыло языком, но только сильнее ощутила противный привкус.

– Ну как, хватит? – любезно осведомился Этан. Мишель свирепо уставилась на него, отказываясь отвечать, и Этан подтолкнул мыло поглубже. Мишель не выдержала, разразившись потоком проклятий – приглушенных, но тем не менее понятных. Избавив ее от мыла, Этан по-прежнему держал его наготове, заодно придерживая пытавшуюся вырваться Мишель.

– Минутку, – остановил ее Этан, – я хочу убедиться, что ты успокоилась. Может, хочешь назвать меня как-нибудь еще? Снова вспомнить о моем происхождений? – Он с трудом удерживался от смеха, видя гримасы на лице Мишель, которая распробовала вкус мыла и теперь сдерживалась, чтобы не сплюнуть. – Нет? Вот и хорошо. Можешь прополоскать рот. – Этан выпустил ее, но удерживал между собой и умывальни ком. Он налил воды в стакан. – Возьми. Только плюй в таз, а не в меня.

Мишель раздражала ясность, с которой Этан читал ее мысли. Она прополоскала рот, время от времени оглядываясь на Этана.

– С надутыми щеками ты похожа на хомяка, – за метил он.

Мишель усмехнулась и чуть не проглотила мыльную воду, но удержалась и сплюнула в таз как раз вовремя. Рука Этана надежно придержала ее за спину, между лопатками, а затем добродушно потрепала, пока Мишель откашливалась и отплевывалась.

– Может, хватит? – наконец выговорила она. Этан не собирался причинять ей боль, но стук по спине отдавался в ее легких и сердце.

– Извини. – Этан убрал руку.

Извинение изумило Мишель. Она обернулась, с недовольством увидев, что Этан стоит так же близко к ней, как прежде. Хочет извиниться еще раз?

– Вы не стали бы кормить меня мылом, если бы попробовали его сами, – пробормотала Мишель.

Этан поднял кусок мыла, оглядел его, а затем поднес ко рту, словно всерьез намереваясь попробовать.

– Нет, – наконец произнес он, кладя мыло на умывальник за спиной Мишель, – лучше по-другому.

Он склонился и прижался губами к губам Мишель. Он крепко охватил ее губы, слегка всасывая нижнюю, лаская ее нежными, настойчивыми движениями. Мишель шагнула к нему, не поднимая рук, и теперь их тела разделяла только одежда. Губы Мишель шевельнулись. Этан обвел языком ее губы, коснулся зубов и, заставив приоткрыть рот, ощутил его сладость, в которой почти не чувствовался привкус мыла. Этан медленно отстранился, наблюдая за Мишель. Она подалась к нему всем телом, словно желая продлить поцелуй, но тут же опомнилась и отстранилась, пристально глядя ему в лицо.

– Ну как? – потрясение спросила она. Этан пожал плечами.

– Не понимаю, что тебе не нравится, – произнес он, – я имею в виду мыло.

Она еле заметно кивнула, погрузившись в мысли.

– Конечно, мыло.

Этан шагнул назад и отвернулся.

– Я хочу выпить. Не составишь компанию? Мишель села на кровать, собираясь повторить свое обычное «спасибо, я не пью», но передумала.

– Спасибо, не откажусь.

Этан вытащил из шкафа бутылку, еле заметно усмехаясь. Налив немного виски в стакан, он протянул его Мишель. Взяв второй стакан и бутылку, Этан устроился в кресле, снял куртку и отбросил ее прочь.

– На вас нет рубашки, – заметила Мишель. Она нахмурилась, отпивая большой глоток. Высказав мысли вслух, Мишель смутилась, поняв, что ее слова прозвучали безнадежно глупо.

– Полагаю, репортерская работа развила в тебе такую наблюдательность.

Разумеется, Этан не упустил случая посмеяться. Мишель допила виски, наслаждаясь потоком огня, хлынувшим внутрь. Не дожидаясь, пока Этан предложит ей еще, Мишель встала, наполнила свой стакан на два пальца и вернулась к кровати.

– Я торопился за тобой, – объяснил Этан, – чтобы успеть вовремя, пока ты не ввязалась в крупные неприятности. Странно, что я вообще вспомнил о брюках. – Он увидел, что Мишель сделала еще глоток. – Можешь раздеться – если, конечно, не собираешься провести одетой всю ночь. Или снова удрать.

Мишель отставила стакан, чтобы избавиться от одежды.

– Никуда я не удеру.

– Мудрое решение. – Этан одним глотком отпил полстакана. – Бежать второй раз за одну ночь было бы слишком глупо даже для тебя.

Мишель промолчала.

– Прекрати немедленно, – потребовал Этан.

– Что прекратить?

– Так смотреть на меня.

Мишель выпила еще слишком мало, чтобы утратить способность смущаться.

– Простите, – произнесла она, опустив глаза и глядя на стакан, который вертела в руках. – Просто я вспомнила слова Китти… о том, что вы – красивый мужчина. – Она подняла голову как раз вовремя, чтобы заметить слабый румянец на худых щеках Этана. – О Господи, я вогнала вас в краску! – Усмешка Мишель вышла кривой и отнюдь не покаянной.

– Ты мне польстила, – возразил Этан, – и смутилась сама. Ничего странного – ведь прежде ты не пила. Немного же тебе хватило, чтобы развязать язык. – Этан встал и забрал у Мишель полупустой стакан. – Пока хватит. Почему бы тебе не лечь? – Этан бросил на постель ночную рубашку. – Одевайся. Я отвернусь.

– Ладно. – Она вздохнула, но не стала сразу же выполнять приказ. Вместо этого Мишель обнаружила, что пристально смотрит на обнаженную спину Этапа, на выступы его лопаток, гладкую кожу. Ей хотелось провести пальцем вдоль позвоночника, коснуться кожи языком.

Не услышав шороха, Этан оглянулся через плечо и успел поймать взгляд Мишель. Только резким восклицанием удалось вывести ее из оцепенения.

– Мишель, ты испытываешь мое терпение! Ложись спать.

– Да, сэр, – робко отозвалась она.

Такая покорность оказалась настолько необычной для Мишель, что Этан вновь усмехнулся. Интересно, как ему теперь быть с этой женщиной? В течение двух последних недель он мечтал только об одном – обхватить ее за шею и либо задушить, либо обнять, целуя до обморока. Он удерживался и от одного, и от другого – до сегодняшнего вечера, когда, казалось, был готов на все.

– Ну что, закончила? – грубовато спросил он.

Мишель кивнула.

– Если ты киваешь, то я тебя не слышу, – напомнил он.

Мишель хихикнула:

– Это опровергает вашу теорию, не так ли?

– Какую еще теорию? – нетерпеливо спросил он.

– О том, что у меня в голове булыжники вместо мозгов. Разве вы не слышите, как они гремят?

Этан обернулся. Мишель как раз скромно прикрывала ночной рубашкой колени. Она выглядела сдержанной, почти строгой – но только «почти». Волосы не удерживала ни одна шпилька, они роскошной волной рассыпались по плечам и спине. Воротник рубашки приоткрывал нежную впадину шеи. На лице было странное выражение – казалось, она сжимает губы, сдерживая улыбку. Этан оглядел волосы, шею и остановился на губах.

– Мне надоело спать на полу, – сообщил он приглушенным голосом и направился к Мишель.

Мишель мгновенно вскочила, хотя Этан не успел дотронуться до нее. Она подняла голову, взглядом удерживая его на расстоянии.

– Вот сейчас тебе понадобится остановить меня. – Этан заметил, что Мишель не шелохнулась. Она застыла, еле заметно дрожа. – Сможешь?

Мишель заморгала, слегка приоткрыв губы и не издав ни звука.

– Так ты сможешь? – вновь спросил Этан, на этот раз почти шепотом.

– Нет.

Замышляя бегство, она не думала, что ее план приведет к такой развязке, но вместе с тем не представляла, что этой ночью могла оказаться в другом месте. Теперь она понимала, что заблуждалась насчет статей в денверских газетах – не их содержания, а значения, которое Мишель приписывала им. Этан намеренно подсунул их Мишель, даже если сам не сознавал этого. Мишель неправильно истолковала его жест. Она думала, что он пытается вызвать у нее доверие, побудить к бегству. Только сейчас она поняла: Этан хотел пробудить в ней доверие лишь для того, чтобы убедить ее остаться.

Руки Этана скользнули под волосы Мишель и легко прошлись по затылку. Под мозолистыми подушечками пальцев ее кожа казалась удивительно нежной. Этан провел пальцем по ее шее – от уха до плеча, лаская другой рукой изгиб скулы. Волосы с еле слышным шорохом скользили меж его пальцев, обвивали их, словно шелк.

– Прикоснись ко мне, – попросил он. Заметив замешательство Мишель, Этан сжал ее запястья и приложил ладони к своей груди. – Здесь или где угодно. Если ты не коснешься меня, я не выдержу. – Он прищурился. – Пожалуй, это произойдет в любом случае.

Пальцы Мишель ожили – сначала они двигались боязливо, робко, потом смелее. Она хотела коснуться его. По правде говоря, она уже давно хотела этого. Она приложила ладони к его груди, осторожно провела по ней вниз, впитывая жар и упругость его кожи. Мишель заметила, как судорожно вздохнул Этан, едва ее пальцы прошлись по его животу. От этого прикосновения он вздрогнул.

– Да, – прошептал он, – вот так.

Мишель обняла Этана и провела руками по спине. Она чувствовала его гладкую кожу, тепло и силу его мускулов. Под ее прикосновениями его плоть оживала, и Мишель узнавала форму тела Этана округлостями и впадинами собственного тела. Однако и свое тело она еще никогда не ощущала так остро, как теперь, прикасаясь к Этану.

Ее груди отяжелели, слегка округлились и ныли в ожидании его ласки. Плоский живот напрягся, а между бедер, прижатых к бедрам Этана, возникла пустота, о существовании которой Мишель не подозревала.

Ладони Этана скользнули за ворот рубашки и коснулись кожи. Мишель затаила дыхание, едва он расстегнул первую пуговицу. Этан улыбнулся.

Слегка отстранив Мишель, чтобы видеть ее, он наслаждался открывающейся перед ним картиной. Oft расправил рубашку, распахнув пошире ворот.

Мишель изо всей силы сжала его запястья. Огромные зеленые глаза смотрели тревожно и умоляюще.

– Не надо! – выдохнула она, вкладывая бесконечную мольбу в одно слово. – Здесь слишком светло. Можно…

– Выключить лампу? – спросил он. Мишель кивнула.

– Нет. – Он не сдвинулся с места и не сделал попытки высвободиться из ее рук. – Я хочу видеть тебя – до сих пор я только представлял. – Он ждал. Теплый румянец залил щеки Мишель. Пальцы на его запястьях слегка дрогнули.

– Хорошо.

Этан заметил, как она удивлена собственным ответом, казалось, она не знала, что сказать, пока не произнесла слово. Она согласилась словно против своей воли. Этан ждал, давая ей возможность одуматься. Мишель не одумалась. Наконец она убрала руки.

– Все будет хорошо, – мягко произнес он, касаясь ее век губами. – Я не причиню тебе боли.

Еле заметная дрожь прошла по ее телу. Мишель открыла глаза.

– Знаю.

Он кивнул.

– Тогда смотри на меня, – сказал он. – Смотри на мои руки.

Мишель перевела взгляд с его лица на ладони. Скользнув по груди Мишель, его пальцы передвинулись к следующей пуговице и расстегнули ее. Этан стал медленно ласкать гладкую кожу ее живота, нежно гладить грудь. Ночная рубашка съехала с плеча Мишель. Этан склонился и коснулся губами ее соска.

Руки Мишель взлетели ему на плечи – не для того, чтобы оттолкнуть, а затем, чтобы притянуть поближе. Его рот горячо и влажно касался ее соска, язык дразнил его. Боль в ее груди усилилась, но доставляла неописуемое наслаждение. Губы Этана переместились в ложбинку между грудями. Мишель, смущаясь, провела ладонью по его волосам, осторожно перебирая пряди. Легким движением она коснулась шеи Этана, и ей показалось, что Этан застонал. Мишель всецело отдалась чувствам, а он все сильнее, жарче целовал ее…

Рубашка упала на пол. Руки Этана обхватили Мишель за бедра. Без труда приподняв Мишель, Этан положил ее на постель и сам лег рядом. Он положил руку на талию Мишель и осторожно гладил бархатную кожу большим пальцем.

– Так мягко, – пробормотал Этан. – Ты даже не представляешь… – Он склонился и прижался ртом к ее шее, оставив на ней влажное пятнышко. Отведя в сторону волосы, он провел губами вдоль шеи. Его губы дразнили Мишель, он слегка покусывал кожу, щекотал ее языком.

Мишель беспокойно зашевелилась. Этан прижал ее к постели одной ногой и передвинул руку с талии на бедра.

Пальцы сжались на ее упругой ягодице.

Этан не переставал целовать шею, подбородок, мочку уха. Придерживая затылок Мишель, он целовал тонкие брови, дрожащие веки, высокие дуги скул. Наконец прижался ртом к ее жаждущим, нетерпеливым губам.

Она с жаром ответила на поцелуй. Забыв о стеснении, Мишель страстно отвечала Этану, платя мерой за меру. Она заставляла Этана продлить поцелуй, обводя языком его губы, пылко приникнув ртом к его губам. Мишель прижалась к Этану, выгнулась ему навстречу, обнимая его за шею и запуская тонкие пальцы в волосы. Он навалился на нее всей тяжестью своего тела, и Мишель непроизвольно задвигалась под ним.

Этан глухо застонал и откинул голову. Зрачки Мишель стали черными, как полированное эбеновое дерево, и такими огромными, что вокруг них виднелся лишь тончайший ободок зеленой радужки. Ее губы увлажнились и соблазнительно припухли. Этан легко прикоснулся к ним ртом, помедлил и повторил поцелуй.

– Господи, какая ты вкусная! Я даже не думал… – Недоговорив, он сел на постели.

– Этан!

Он вновь склонился и быстро поцеловал Мишель.

– Мне надо снять сапоги. И джинсы. Если я не буду сдерживаться, я не смогу… – Он тихо выругался, снимая левый сапог – он был туже правого.

Мишель внезапно осознала свою наготу, поняла, что лежит поверх одеял. Когда Этан находился рядом с ней, это было не так заметно. Этан отвернулся, с ругательствами стягивая сапоги, и Мишель мгновенно забралась под одеяла. Простыни прохладно прикасались к разгоряченной коже.

– Не сможешь что?

– Не смогу продержаться в тебе больше трех секунд, – договорил Этан.

– Разве это плохо?

Стаскивая джинсы, Этан оглянулся через плечо и скептически приподнял брови.

– Конечно, если ты хочешь получить хоть какое-нибудь удовольствие.

Мишель нахмурилась; чувственные губы еле заметно сжались. Наконец Этан выбрался из джинсов и отшвырнул их прочь, метко попав в кресло. Загасив лампу, он нырнул под одеяло и обвил ногами прохладные ноги Мишель.

– Ты ведь хочешь, Мишель? – спросил он, гладя ее ладонями и отыскивая сосок. Звук, который издала Мишель в ответ, был едва различим. – Потому ты и растаяла в моих руках? Ни один мужчина еще не доставлял тебе наслаждения?

– Ни один, – прошептала Мишель, вновь ощущая жар его рта. Она прикрыла глаза и поняла, что через секунду он коснется ее губ, а его язык вновь будет сладким, настойчивым и любопытным. Она должна отдать ему все что он захочет. – Да, я растаяла в твоих руках. – На мгновение Мишель ощутила тревогу.

– Похоже, ты этому не рада. – По крайней мере Этан понял ее. Мишель считала его грабителем и убийцей. Не в силах отказать ему, Мишель предавала саму себя. Но Этан не хотел думать об этом и не хотел, чтобы такие мысли одолевали Мишель. Вот почему он целовал ее так крепко, долго и жадно.

Этан раздвинул коленом ноги Мишель. Рука легко скользнула вниз, от груди к бедрам. Положив руку на заветный холмик, Этан сжал его, и Мишель невольно отодвинулась.

– Все в порядке, – еле успел прошептать Этан, снова закрывая губами ее рот. Его пальцы исследовали ее тело, гладили, ласкали, даря наслаждение. Она была влажной и теплой. Этану хотелось попробовать ее губами, но он вовремя удержался и пока удовлетворился лишь стонами, которые Мишель не удалось сдержать.

Ему отчаянно хотелось проникнуть внутрь нее, но прежде Этан прибег к помощи пальца. Мишель застонала и вцепилась ему в плечи, однако не стала протестовать; ее движения становились все менее беспорядочными.

– Вот так, – ободрил ее Этан, заметив ритмичные движения бедер. – Теперь ты пустишь меня?

– Да. – В ответе прозвучали и желание, и панический страх. Этан снова прижался губами к ее груди, успокаивая, возбуждая желание. Он обхватил сосок и обвел его языком, слегка прикусывая этот сочный бутон. Наслаждение проникало сквозь кожу Мишель. Она ощущала его кончиками пальцев, всей длиной ног и сильнее всего – бедрами, между которыми продолжала не терпеливые ласки рука Этана.

Этан передвинулся, на миг навалившись на нее всем телом, а затем встал на колени между бедрами Мишель. Простыня спустилась с его спины. Этан, подняв Мишель за бедра и не замечая, с какой силой она вцепилась в простыни обеими руками, вошел в нее.

Внутри она оказалась тесной, чересчур тесной. Этан понял, что причиняет ей боль, делает то, чего обещал не допустить. Он сдержался, стараясь не выказать досады и гнева, но его глаза вспыхнули голубым огнем в полутьме.

– В чем дело? – грубо спросил он, пока Мишель извивалась под ним. – Черт возьми, что с тобой?

Мишель не стала делать вид, что не поняла вопроса. Ее опасения выдать неловкими движениями свою неопытность вспыхнули с новой силой. Этан подозревал, пусть даже и не знал наверняка, что до последней минуты она была девственницей.

– Я не знала, что тебе это будет неприятно, – прошептала Мишель и вновь осторожно передвинулась.

Он чуть не зарычал от досады:

– Ради Бога, не шевелись!

– Ты же сам сказал, что еще ни один мужчина не доставлял мне наслаждения.

– Я не имел в виду, что ни одному мужчине не представлялось такого случая!

Мишель сочла, что сейчас не стоит говорить ему о том, чтобы в будущем он выражался яснее.