Текст книги "Жемчужина Нила"

Глава 13

Над Сахарой простиралось безоблачное синее небо, словно не было никакой песчаной бури. Ветер стих, и на песок в поисках добычи выбралось множество насекомых и рептилий. Два желтовато-коричневых скорпиона не торопясь ползали по кускам черного покореженного металла, высматривая поживу.

Встретив маленького паука, они окружили жертву и нанесли смертельный удар, после чего разделили добычу. Насытившись, скорпионы сползли обратно на песок и устремились прочь от двоих мужчин, стоящих около груды металла.

Грязный, заляпанный, растрепанный Омар вознес руки к небу.

– О, Господи! Мой вертолет, мой новый реактивный самолет! Все уничтожено в одно утро. Нет, их мало убить. Мне необходимо знать, кто их родственники, друзья, знать всех, с кем они хоть раз встречались.

Рашид отвернулся, его холодные глаза осматривали пустыню.

– Мы найдем их.

***

Недалеко, за тремя барханами, F-16 уткнулся носом в песок так, что снаружи торчал только хвост. Со стороны он напоминал огромного металлического страуса. Джек лихорадочно осматривал аварийный комплект. В кабине, оказавшейся глубоко внизу, было жутковато. Изо всех окон был виден один лишь песок. Пассажиры чудом уцелели, но на борту не нашлось почти ничего, что могло бы им помочь.

– Этот ас летает налегке. Вода, оружие и коврик для молитв.

Джек пожал плечами, гадая, что на этой пустынной земле может оказаться полезным. Гадай не гадай, а определить это мог только случай.

Джоан сидела в тени от крыла, однако большого облегчения от этого не испытывала. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, словно каждая косточка тела стонала под тяжестью только что пережитого испытания. Они оказались в пустыне, лишенные каких-либо средств передвижения Во всех направлениях простирались одни пески. Золотое солнце заливало их ярким светом, золотые лучи отражались в золотых песках. Этот цвет стал ей ненавистен. Никогда б не видеть его! Она бы все сейчас отдала за один дождливый месяц в Нью-Йорке с его чудесным серым небом. Джоан провела рукой по грязным спутанным волосам. У нее не было ни расчески, ни щетки, и, что хуже всего, ей нечем было прикрыть нос.

Рядом с Джоан сидел Алмаз, спокойный и абсолютно невозмутимый. Ей тоже хотелось бы проникнуться вселенским безразличием ко всему окружающему, а вместо этого она продолжала бороться с тошнотворным страхом, который поселился в ней в момент побега, не отпускал во время прыжка в объятия Джека и сопровождал в течение всего «полета». Сейчас ей особенно не хватало успокоительных таблеток – даже больше, чем защитного крема.

Посмотрев на бесконечные барханы, Джоан подумала, что, наверное, это и называется вечностью. У нее было чувство, что она смотрит в лицо смерти, медленной, мучительной смерти, когда кожа становится пергаментной и человек погибает от обезвоживания организма. Потом налетят стервятники и разберут ее по косточкам. Джоан содрогнулась.

– Куда мы теперь направимся? Алмаз показал на заходящее солнце.

– Туда. На запад. Так вы придете к Нилу. Это займет день-полтора пути. У хамаров есть колодец. Давайте прощаться.

Джоан посмотрела на запад. Полтора дня? Неужели ей придется провести столько времени под солнцем Сахары? Сколько она сможет пройти, прежде чем упадет от солнечного удара? Неужели ее нежная розовая кожа покроется волдырями, которые лопнут и будут кровоточить? А что если хамары не позволят напиться из их колодца? Во всем этом был риск куда более значительный, чем перегрузки.

Она посмотрела на Алмаза. Джоан начала привязываться к этому забавному человеку. У нее екнуло сердце при мысли, что им придется расстаться, а ведь именно это предстояло сделать. Джоан считала его залогом своей удачи. Он был ее другом, а с друзьями так не расстаются.

– А вы куда пойдете?

Алмаз указал противоположное направление.

– Я пойду через горы в город Хадир. Ведь остался всего один день до провозглашения Омара. Теперь, с вашей помощью оказавшись на свободе, я смогу остановить его.

– Вы хотите это сделать один?

– Вы можете пойти со мной, но я не смею принуждать вас. До свидания, Джоан.

Джоан чуть не заплакала, но все-таки улыбнулась Алмазу. Он сжал ей руку, не произнеся ни слова, но она поняла все, что он хотел сказать. Она вспомнила слова матери о том, что дружба, прошедшая через большие испытания и опасности и выдержавшая их, – самая крепкая и надежная. Теперь Джоан понимала это. С самой первой минуты, когда она увидела его в камере, Джоан знала, что он – необыкновенный человек. Он был святым, и в жизни у него была великая цель. Они вместе бежали от смерти и бросили вызов Омару. Еще два дня назад она сказала бы, что такое невозможно. Джоан не хотела, чтобы Алмаз уходил: если это случится, они никогда не встретятся снова.

Алмаз поднялся, открыл свой зонтик, улыбнулся, подмигнув ей, и пошел через пустыню Сахару, через это смертоносное пространство, каким его считала Джоан.

– У него же целая армия. Вы не сможете остановить его зонтиком! – закричала она Алмазу, но тот не отреагировал на ее слова и не обернулся, продолжая свой путь.

Из пилотской кабины показался Джек и просунул голову в люк.

– Хорошо, пошли.

Он спрыгнул с крыла самолета и встал рядом с Джоан.

– Да, леди, вы просто мастер подцеплять ухажеров. А этот Омар – ну просто душка, замечательный, благородный человек. Я не говорил тебе, что он взорвал мою яхту?

Джоан не отрываясь смотрела вслед удаляющемуся Алмазу. На фоне громадных барханов его фигура выглядела миниатюрной и очень хрупкой. Он, должно быть, сошел с ума. Конечно, чем-то она могла помочь ему, но их было всего лишь двое – праведник и женщина – против целой армии Омара. Джоан посмотрела на Джека. От него было не больше толка, чем от нее.

Что он сейчас пробубнил? Что-то об «Анджелине». Омар взорвал яхту? Джоан снова перевела взгляд на Алмаза.

Неужели Омар его убьет?

– – Нет… – наконец, выдохнула она. – Мне очень жаль.

– Ну что ж, теперь надо накрыть Омара прямо у него в доме. Дервиши, что привезли нас сюда, рассказывали о драгоценном камне, алмазе, Жемчужине Нила, который он украл. Это какой-то священный камень.

Джек улыбнулся ей, полный решимости. Теперь, когда Джоан не угрожала опасность и она была вместе с ним, настало время подумать о мести. Омар уничтожил его мечту – «Анджелину». Если представится шанс сквитаться, он не упустит его. А если удастся найти этот алмаз, они смогут начать жизнь заново, и, может быть, Джоан снова полюбит его…

Джоан слушала Джека и не верила своим ушам. За сегодняшнее утро они просто чудом дважды избежали смерти, впереди их ждал опасный переход через пустыню, а Джека волновали ворованные алмазы. Нет, его ничто, видимо, не изменит… Значит, он лишь хотел воспользоваться ею для поисков очередного сокровища.

– В самом деле? – спросила она, не скрывая сарказма в голосе.

– Да. Я вернусь и найду его. Когда алмаз будет моим, я куплю «Анджелину-2» и отправлюсь в Грецию. Если хочешь, можешь присоединиться, но предупреждаю, что жизнь обещает быть беспокойной.

Джек хотел, чтобы слова прозвучали безразлично, но у него это получилось жестко. Теперь он жалел о сказанном, хотел выразить свою мысль иначе, но как всегда, когда он собирался изложить то, что чувствовал и думал на самом деле, слова с трудом давались ему.

Ну почему ему так трудно сказать, что он любит Джоан? Или прямо спросить, почему он ей больше не нужен? Правда, теперь он считал свои колебания оправданными, поскольку у него не было ни гроша за душой, ни яхты, а для женщин большое значение имеют собственность, положение в обществе и тому подобное. Ему хотелось дать ей все лучшее – ведь Джоан сама была лучшей из лучших.

Джоан чуть не задохнулась от возмущения. Слова Джека прозвучали так, словно он делал ей одолжение, приглашая с собой в Грецию. И на какой срок? Пока не решит отправиться на поиски очередных сокровищ, изумрудов, алмазов, сапфиров? Из его слов она поняла, что главное для него – найти камень, а уж она – дело десятое. Она ненавидела себя за то, что по-прежнему смотрит на него печальным, умоляющим взглядом. Не хватало еще, чтобы он догадался о ее истинных чувствах, чувствах отверженной женщины. Пусть себе думает, что она сильная и стойкая, как он.

– Нет, спасибо, – ответила Джоан, собрав всю свою решимость и показывая на Алмаза. – Я пойду с ним.

– Куда?

Джоан отряхнула песок со своей одежды. Она сверкнула на Джека глазами

– ее взгляд был жестоким и холодным. К удивлению Джоан, Коултон выглядел жалким и беззащитным, словно хотел получить от нее что-то. Ему всегда удавалось добиться своего, когда он смотрел на нее вот такими томными голубыми глазами. Она часто поддавалась этому взгляду. Джек был прирожденным артистом и всегда, в любой момент мог разбить ей сердце. Для него она была не более, чем кусок сырой глины, из которого он лепил все, что хотел. Она могла биться о заклад, что он стремится вернуть ее по одной-единственной причине – он потерял любимую игрушку. Какая же она была дура! Джоан поспешила уйти, чтобы не расплакаться у него на глазах.

– В священный город, чтобы остановить Омара.

– Подожди! Ты с ума сошла! Ты не представляешь, что с тобой сделает Омар!

Джек потерял всякое терпение. Что на нее нашло, если она с такой легкостью пренебрегает всякой осторожностью? Чем она будет отбиваться от Омара, имеющего вооруженную до зубов армию и огромное количество современной техники? Неужели она ненавидит Джека до такой степени, что предпочитает рисковать жизнью, только бы не оставаться с ним? Неужели они так отдалились друг от друга? Он должен был сделать что-то ужасное, чтобы она так его возненавидела. Может быть, на нес подействовала жара? В ней ничего не осталось от прежней Джоан. Неужели она не понимает, что с ним она будет в безопасности: он будет защищать ее, заботиться о ней. Что ж, ее слова по крайней мере выявили истину. А у него не было сейчас ничего кроме одежды на нем и сердца, переполненного любовью к этой женщине.

Джоан не изменила своего решения и стала догонять Алмаза.

– Спасибо, что приехал. Ты очень помог, – бросила она Джеку на ходу.

– Уверена, что ты найдешь свой алмаз и получишь все что хочешь, тем более, что только это тебе и надо.

В туфли Джоан набился горячий песок, поэтому она успела отойти всего футов на двадцать. Все было кончено. Она должна выбросить Джека из головы и из своей жизни. Ей нужен другой человек, который думал бы не только о деньгах, а вспоминал иногда о ней.

Джек смотрел ей вслед. Когда Джоан уехала с Омаром, он объяснил это тем, что она не смогла устоять перед арабом. Омар был так красив, богат, обаятелен и всемогущ, что ни одна женщина, даже Джоан, не могла сопротивляться его очарованию. А Джек был обыкновенным человеком – просто Джеком Т. Коултоном. Теперь же все представало в ином свете. Если до этого у него были сомнения, то теперь они полностью рассеялись: Джоан отвергла именно его.

Все ясно как Божий день, и только слепец может не видеть этого. Джоан была немножко авантюристкой. Ей нравилось играть со смертью, она не желала пропускать ни одного крутого поворота в жизни и получила свою порцию удовольствия, видя, как он рисковал ради нее. Он слышал, что Хемингуэй прожил жизнь подобным образом: корриды, пьяные драки и ссоры, уик-энды в тюрьме. Писатели. Может быть, Джоан считает, что на собственной шкуре должна испытать все мерзости, чтобы потом в подробностях описать их. Если это так, то она ненормальная.

Джоан уходила. Как Джек ни старался, он все же не мог отрицать, что любит ее и жаждет взаимности.

– Подожди! Неужели ты хочешь уйти с этим старикашкой, которого подцепила в тюрьме? Ну, хорошо. Если тебе нужны необыкновенные приключения, тогда пошли со мной!

Джоан не остановилась, хотя слышала, как он кричал ей вслед. Слезы ручьями бежали по ее щекам, но жаркий ветер пустыни высушивал их раньше, чем они достигали подбородка. Хорошо, что Джек не видит ее лица, иначе бы он понял, как много для нее значит. Ей казалось, что после их разрыва в Монте-Карло его слова и поступки не будут так больно ранить, но он опять ее одурачил. В этой жизни ей требовалось немного: нужно было лишь, чтобы ее любили ради нее самой. Если она вернется к нему, то только оттянет неизбежный момент, который когда-нибудь все равно наступит. Рано или поздно он кончит гоняться за сокровищами и перестанет нуждаться в ней.

У Джека было такое чувство, что он лишился половины самого себя.

– Хорошо, прекрасно! Иди! Я приехал сюда не из-за тебя! – закричал он, зная, что это ложь. – Я приехал, чтобы разбогатеть! Я приехал за этим алмазом!

Он потряс ей вслед кулаком. Ему хотелось схватить Джоан и вытряхнуть из нее душу.

Услышав последние слова Джека, Алмаз остановился и повернулся к нему.

– Если вам нужен алмаз, то лучше идите с нами. Я знаю, где он.

Ошарашенный Джек от удивления открыл рот. Оказывается, этот человек знал не только, как заставить Джоан следовать за собой, но и где находится драгоценный камень. Он не верил своим ушам, но слова Алмаза кое-что прояснили. Может быть, Джоан вовсе не бросила его, а тоже охотится за Жемчужиной Нила? Конечно! Именно так! И пусть сейчас она не очень довольна им, но у него появилась надежда; он постарается исправиться. Многие горы на этой планете были покорены благодаря одной лишь надежде. Джек Коултон не принадлежал к числу тех, кто добровольно отказывается от представившейся возможности, особенно если она приближает к заветной цели. И на сей раз он точно выяснит, любит его Джоан или нет. Эта мысль не давала ему покоя.

– Черт возьми! – выругался Джек, надевая на плечо полевую сумку с аварийным комплектом. Хотел он этого или нет, но снова шел навстречу смерти, словно какой-то мазохист. Нормальные мужчины не поступают подобным образом из-за женщины. Правда, он не был уверен, что все те, кого он знал, были по-настоящему влюблены. Джек двинулся следом за Джоан и ее другом, но вдруг остановился, обернулся и посмотрел на самолет, хвост которого торчал в воздухе. Впоследствии ему может не подвернуться случай отомстить Омару, а этот истребитель, его любимая игрушка, как нельзя более кстати подходит для задуманного.

– Что ж, отличная идея!

Джек открыл полевую сумку и достал кольт сорок пятого калибра. Он тщательно прицелился и положил палец на спусковой крючок, предвкушая то удовольствие, с каким он выпустит из ствола посланцев мести. Он покажет Омару, как увозить чужих женщин и взрывать чужие яхты.

Во весь голос Джек крикнул:

– Эй, Омар, получай, мать твою!

Он нажал на курок и попал точно в цель. F-16 мгновенно охватило пламя. С секунду Джек стоял, наблюдая, как огонь распространяется по фюзеляжу, а потом быстро побежал, догоняя Джоан. Он повалился на песок в тот момент, когда самолет взорвался.

***

Вездеходы, танки и джипы ползли по серповидному бархану, как ядовитые пауки. Возглавляли колонну советские танки Т-62, вооруженные стопятнадцатимиллиметровыми скоростными пушками. Легкие танки не ехали, а буквально летели по пустыне.

Омар наблюдал за своей техникой. Ему очень хотелось приобрести американский танк М-60. Если бы у него была эта машина с воздушным охлаждением двигателя, равной которой по скорости передвижения в условиях пустыни не было, да к тому же вооруженная английской стодвадцатимиллиметровой пушкой с непревзойденными баллистическими характеристиками, он без труда остановил бы Джека. Сегодня ему не хватило скорости, поэтому следует подумать о приобретении более быстрого вертолета и более современного вооружения. Джеку Коултону, причинившему ему столько неприятностей, несдобровать. Теперь, как никогда, Омар понимал, насколько был прав, когда противился распространению образования среди своего народа. Более того, надо запретить также трансляцию всех американских телепрограмм. Его народу незачем знакомиться с западной технологией: чем меньше они знают, тем легче ими управлять.

Омар раздумывал, как убедить американских военных в том, что он заслуживает их доверия. С тех пор как он заплатил марокканским ворам сумасшедшие деньги за кражу для него «мерседеса», он ничего так не желал, как танк М-60.

Рашид услышал шум подъезжающего конвоя, доносившийся сзади, но не обернулся. Он всматривался в пустыню, внимательно изучая каждый дюйм горизонта. Где-то там должен быть Коултон.

Рашиду не терпелось встретиться с ним. Он оттянул свою разорванную тунику. Она была испачкана кровью, сочившейся из глубокого пореза, который он получил при падении с вертолета. Рашид терпеть не мог шрамов. Ему хватало одного, а того противника, который оставил этот след на его лице, он разрубил на четырнадцать кусков – сам сосчитал. Он дотронулся до шишки на голове и чуть не закричал от пронзительной боли. Рашид прищурился и задержал взгляд на одной-единственной точке, видневшейся на горизонте. Он вытянул свою кривую руку, указывая на эту точку.

– Вон они!

Омар остановился и обернулся на крик Рашида. Его взгляд последовал за указующей рукой. Из-за самого дальнего бархана тонкой струйкой поднимался столб черного дыма. Ничего лучшего Коултон не мог придумать, чтобы обнаружить себя. Омар улыбнулся: неизбежная смерть Коултона станет радостным событием.

Глава 14

Песок въелся во все поры лица, набился в бороду и проник во все складки одежды. Тарак был похож на песчаного мутанта, какие могут появиться только в Сахаре. Он глубоко затянулся трубкой, выдохнул дым, после чего передал трубку одному из братьев, сидевших рядом с ним на песке. Поднявшись на самый высокий бархан, Тарак видел пол-Сахары. Его люди выстояли против песчаной бури, правда, не самой страшной из тех, что им приходилось видеть. Глядя на своих братьев, чья одежда тоже была в полном беспорядке, Тарак думал о том, что дервиши – сильные люди, поскольку в этой жизни им приходится противостоять многим трудностям. Они сидели полукругом, внимательно всматриваясь в горизонт и ища глазами хоть какую-нибудь зацепку – блеск металлического крыла, двигающийся предмет, – которая вновь дала бы им надежду.

Тарак не верил в смерть Алмаза. Для него, его братьев и других племен Судана было жизненно важно вернуть духовного лидера, истинного пророка, который поможет им в борьбе против гнета Омара. У дервишей не было русских танков, американских истребителей и французских патронов, но было крепкое здоровье и отважные сердца. Когда Алмаз защитит их своим благословением, у Тарака будет самая сильная армия в мире.

Неожиданно один из братьев встал и закричал, показывая на горизонт, над которым поднимался столб черного дыма.

– Это знак! Он жив! – торжественно объявил Тарак.

Все как один запрыгали, крутясь и издавая радостные крики. Тарак затянул песню, обнимая братьев и вознося хвалу Провидению. Он завертелся в ритуальном танце, а братья аккомпанировали ему, хлопая в ладоши. Потом все упали на колени и начали бить поклоны, молясь Всевышнему, после чего распластались на песке.

Тарак поднялся, призывая воинов сесть на боевых коней. Он вскочил в седло, ухватившись за гриву своего вороного жеребца, и вскинул над головой винтовку, широко и победоносно улыбаясь. Он обернулся, чтобы убедиться, что все его люди были в седле, и тут остановился, всматриваясь в даль.

По бархану брел маленький человек, направляясь прямо к ним. Его разодранная в клочья одежда была покрыта песком. Он с трудом взобрался на гребень бархана, шатаясь из стороны в сторону, на мгновение замер, потом ноги его подкосились, и он упал. Он пытался закричать, но рот его был забит песком, впрочем как и каждая пора и складка на теле. Голова откинулась назад. Тарак решил, что у незнакомца солнечный удар. Чело-пек скатился по бархану и распластался у ног дервишей.

Это был Ральф.

***

Останки F-16 все еще дымились, когда к ним подъехал Омар. Он приказал водителям вездеходов и другой техники держаться подальше, пока они с Рашидом обследуют самолет. Омару не хотелось терять ни одного своего драгоценного танка, если произойдет взрыв.

От истребителя, которым он так гордился, мало что осталось. Повсюду валялись куски металла и дымящиеся обломки. Кабина пилота была практически цела, поскольку по-прежнему находилась в песке.

Омар вспомнил, сколько лет ушло на то, чтобы где хитростью, где уговорами, получить этот самолет у американцев. Он дал им клятвенные обещания не иметь дела с русскими, хотя всего за три месяца до этого договорился с теми о поставке танков. А теперь американец захватил самолет и уничтожил его.

Рашид вылез из кабины, где надеялся найти тела убитых. Его лицо было перекошено от злости, а глаза налились кровью.

– Их нет.

Омар был оглушен этим известием. Это было невероятно. Алмаз, Коултон, Джоан – все убежали? Он посмотрел на догорающие обломки. Это не Коултон спас всех, а Алмаз и его сверхъестественная сила. Пять лет Омар продержал Алмаза в башне, надежно заперев его. За это время он создал армию и утвердился как правитель. Алмаз всегда знал, что его ждет смерть, но мог только догадываться, когда это произойдет. За пять лет никто не осмелился бросить Омару вызов. И теперь, когда он был в двух шагах от абсолютной духовной и политической власти над всеми племенами, его планы рушились. Его власть и могущество были поставлены под угрозу. Ни разу за пять лет Алмаз не предпринимал никаких действий, чтобы помешать Омару. Значит, Коултон и Джоан подтолкнули его к этому?

Если бы Алмаз погиб при крушении самолета, то это несколько усложнило бы дело и сделало инаугурацию Омара менее торжественной, но, в конце концов, смерть Алмаза можно использовать в своих интересах, убедив народ в том, что такова воля Всевышнего. Он, Омар, был истинным мудрецом.

Вмешательство Джоан и Коултона изменило ход событий, поэтому для Омара было жизненно важно найти их. Если он собирался стать правителем, то не следовало оставлять в живых никого из этого трио.

Омар размышлял недолго. Планы Алмаза было нетрудно разгадать.

– Он отправится в город. Рашид кивнул в знак согласия.

– Тогда он пойдет через горы, и к ночи мы схватим его.

– Доставь их ко мне в Хадир.

Рашид направился к вездеходам, поскольку они более всего подходили для передвижения по каменистой и сильно пересеченной местности, разделявшей пустыню и город. Прежде чем занять место в головном вездеходе, он отдал распоряжения водителям других машин, велев проверить комплектность боеприпасов, а солдатам приказал осмотреть винтовки и убедиться, что обоймы полны. Сюрпризы не нужны, во всяком случае, не теперь. Он подал сигнал, и двигатели были запущены.

Омар забрался в танк Т-62 и в последний раз кинул взгляд на дымящийся фюзеляж истребителя. Будучи уроженцем долины Нила, он в минуты опасности так же верил в предрассудки, как и большинство его неграмотных соотечественников. Может быть, гибель F-16 была знамением? Не исключено, что оно предвещало в будущем суровые испытания. Глаза Омара сузились. Он не имел права поддаваться опасениям. Если он будет сомневаться в своих убеждениях, в своей силе, то, бесспорно, потеряет все.

Омар в нетерпении отдал приказание водителю. Он вернется в Хадир и будет ждать Рашида вместе с пленниками.

***

Перейдя, словно в кино, от одной декорации к другой, Джек, Джоан и Алмаз оставили пустыню позади себя и начали опасный переход через горы.

Проходя мимо фантастически причудливого растения с широкими, плоскими зелеными листьями, Джоан подумала, что оно напоминает об Эдеме. Алмаз объяснил, что растение это называется «кат» и местные жители жуют его, используя в качестве мягкого тонизирующего средства.

– Этим стимулятором широко пользуются те, кто работает в поле, – усмехнулся он.

По пути им попался марах – дерево с голыми и гибкими ветвями, без листьев и шипов, – а также более сотни видов различных трав. У воды шелестел испанский тростник. Алмаз показал ей акацию с очень красивыми оранжевыми и ярко-красными цветами и эвкалипт с ароматными листьями.

Алмаз уверенно вел их через предгорья, не забывая обращать внимание Джоан на чудеса его родной земли. Несколько раз она останавливалась, чтобы получше рассмотреть какое-нибудь растение, о котором он рассказывал, а потом с трудом догоняла спутника. Джек медленно тащился сзади.

Он вытер пот со лба. «Ну только посмотрите на них», – подумал он. Джоан и ее новый приятель вели себя так, словно были на воскресной прогулке в парке. С каких это пор Джоан стала интересоваться природой? Джек перекинул сумку с аварийным комплектом на левое плечо и вздохнул с облегчением, когда, наконец, пустыня кончилась. Песок стал ненавистен ему до такой степени, что он представить себе не мог, что еще хоть раз в жизни будет по нему ходить.

Слава Богу, они избавились от Омара, так как Джоан это знакомство не предвещало ничего хорошего. Может быть, теперь, после ее рискованного побега из башни, она согласится с этим, хотя, когда дело касалось Джоан, он ни в чем не был уверен. Иногда она вела себя настолько неосмотрительно, что казалась умственно отсталой.

По-видимому, это было следствием ее врожденного оптимизма и безрассудной храбрости, которые заставляли девушку очертя голову бросаться в самые опасные предприятия, ни на секунду не задумываясь, чем все может закончится. Она была самым страшным своим врагом.

Джек увидел, как Джоан наклонилась и сорвала какой-то странный цветок. Она ни разу не обернулась, но он чувствовал, что она рада его присутствию. Джек тоскливо смотрел на ее бедра, покачивающиеся при ходьбе, и размышлял о том, сколько времени сможет обходиться без нее. Он был уверен, что надолго его не хватит. А она – думала ли о нем? Нужен ли он ей, хотя бы, как мужчина? Джек вздохнул, понимая, что об этом лучше не думать и надо поберечь силы на будущее.

Он остановился.

– Куда, черт возьми, мы идем? Вы знаете? Алмаз, не замедляя шага, бросил через плечо:

– Знаю. Мы идем через горы.

– Отлично. Это, конечно, многое проясняет.

– Джек, не отставай, – сказала Джоан и обернулась, чтобы посмотреть, насколько они продвинулись. Джек сердито глянул на нее.

– Послушай, оставь меня в покое и не беспокойся обо мне, хорошо? – Он был уверен, что это лишь улучшит ее настроение.

Он споткнулся о камень и почувствовал острую боль в ноге. Пот струился по шее, спине и груди. Теперь он мог с уверенностью сказать, что путешествие по джунглям Колумбии было просто удовольствием, настоящим раем в сравнении с этой преисподней.

– Идем через горы, – пробормотал он про себя, повторяя слова Алмаза.

– Неудивительно, что эта страна так чертовски отстала от всего мира.., за три тысячелетия здесь никто ни разу не удосужился дать вразумительный ответ.

Целый час они шли по предгорьям, прежде чем подошли к подножию гор. Джоан посмотрела вверх: там должно быть значительно холоднее. Ее комбинезон прилип к телу, и казалось, что она никогда не избавится от песка, скрипящего на зубах. Она отдала бы все за возможность принять сейчас ванну! Джоан изо всех сил старалась не думать о жаре и опасности, но темы деревьев и цветов были исчерпаны. Она, кажется, уже все узнала о скальных и осадочных породах, а также о почвах, которые встречаются в Африке.

Джоан посмотрела на Алмаза. Его ничто не беспокоило – ни жара, ни слепящее солнце, ни Омар.

Да, на этот раз она сплоховала. Было глупостью приезжать сюда. Надо было послушать Джека и остаться на яхте. Возможно, он и не любил ее, но следующий Новый год она встретила бы живой и невредимой. Теперь ее мучило предчувствие, что они обречены. Рано или поздно Омар накроет их своими вертолетами и ухлопает на вершине какого-нибудь бархана. И Джека он тоже убьет.

От таких мыслей ее охватила дрожь. Единственное, что заставляло идти дальше, это уверенность в удаче и спасении. Она не знала, как это удастся, но твердое убеждение, что они не погибнут, подталкивало ее вперед. Ей нужно было во что-то верить, хотя в данный момент она не понимала, где же путь к спасению.

В любовь она больше не верила благодаря Джеку. Она знала, что утрата надежды на такую любовь, о которой она мечтала всю жизнь, губительно сказалась на последней работе. В этом была причина ее творческой неудачи, и вряд ли она сможет начать писать снова. Она была внутренне опустошена, у нее не было ни идей, ни сюжетов, ни любви – ее душа умерла. Она никогда не будет такой, как прежде, и все это – по вине Джека.

Идти по скалистым горам оказалось не таким простым делом, как Джек думал поначалу. Они шли медленно, так как по пути не встречалось ни кустов, ни травы, за которые можно было бы ухватиться. Местность была каменистой и пустынной. Они продвигались по наветренному склону горы, где выпадало мало осадков.

Джек остановился, чтобы в очередной раз вытереть лоб. Ему никогда не приходилось лазить по горам в таком темпе; он окончательно выдохся и был не в состоянии идти дальше. Он взглянул на часы. Они шли уже несколько часов, а ему казалось, что еще и одного не прошло. Он потерял чувство времени, хотя всегда гордился своей способностью ощущать его. Он бросил сумку, достал фляжку и, сделав большой глоток и утерев рот, посмотрел на бескрайнюю пустыню, простиравшуюся под ними. От обломков самолета их отделяло уже много миль. Казалось невероятным, что они проделали этот путь. Джек посмотрел на Алмаза. Что-то было в этом тощем человечке, которого он не посмел бы и пальцем тронуть. Он походил на колдуна или волшебника, и, может быть, это он сделал так, что Джек потерял чувство времени. Вероятно, этот Алмаз был правнуком Аладдина.

Джек закрутил фляжку, бросил последний взгляд на пустыню и увидел, что по направлению к горам движется длинный шлейф клубящейся пыли. Он непроизвольно подался вперед и прикрыл глаза рукой, чтобы понять, что происходит.

– Эй, посмотрите туда! – крикнул он Джоан и Алмазу.

Они остановились и посмотрели, что так встревожило Джека. Джоан сразу поняла, что это Омар. Наблюдая за движением колонны, они слышали скрежет вездеходов, нарушавший тишину пустыни.

– Что ты сделала с этим парнем? – вскричал Джек. – Почему он так гоняется за тобой?

Ему не очень хотелось услышать ответ на этот вопрос, и, ощутив новый прилив сил, он схватил полевую сумку и стал спускаться по тропе, которая вела к очередному скалистому уступу.

Джоан решительно карабкалась по скалам. Она оглянулась, чтобы понять, насколько вездеходы сократили расстояние между ними, после чего торопливо продолжила путь.

Джек сокрушенно покачал головой.

– Это я виноват. Когда ты впервые обмолвилась о том, что хочешь поехать сюда, мне следовало привязать тебя к мачте и сразу же отплыть. Пару дней ты побесилась бы, но у меня было достаточное количество пива, чтобы спокойно пережить это.

Джоан фыркнула.