Текст книги "Час Пандоры"

Расти оглядел приемную. Если эти шаги принадлежат Роту или Марку, и дверь сейчас откроется, то прятаться здесь было бы огромнейшим риском. Но если просто ждать возвращения директора...

Я буду выглядеть идиотом в глазах Марка или Рота, если они войдут и обнаружат меня сидящим в пустом офисе, но по крайней мере я не вызову у них подозрений.

Расти шлепнулся на диванчик из красной кожи прямо напротив пустующего стола секретаря. Он уютно устроился в углу возле внешней стены и стал ждать. Шаги замедлились, потом прошли мимо и исчезли в глубине коридора.

Расти осознал, как тяжело дышит.

«Агент из меня ни к черту! – подумал он. – Звук постукивающих зубов всегда будет выдавать меня!»

Сэндерс встал, собираясь уйти, но вспомнил о персональном компьютере на письменном столе Рота. Это была машина системы IBM. Если шеф оставил его, то достаточно простой серии команд, чтобы подобраться к каталогу файлов жесткого диска. Если он сможет все выяснить, а именно: было ли донесение на самом деле составлено в Лэнгли, и никакого сигнала тревоги из Каира не существовало, – этого будет достаточно, чтобы доказать, что не он провалил операцию, упомянув Мавританию в разговоре по спутниковой связи.

Расти тихонько подошел к внутренней двери и нажал на нее. Она оказалась не заперта.

Кабинет освещали огни прилегающей автомобильной стоянки. Расти осторожно открыл дверь, понимая, что у него не найдется оправданий, если его здесь застукают.

Сэндерс осмотрел письменный стол. Компьютер-ноутбук стоял на том же месте, открытый и включенный, судя по всему, подключенный к розетке.

Доктор быстро проскользнул внутрь, сел в кресло Рота, и его пальцы забегали по клавиатуре. Добраться до каталога файлов жесткого диска оказалось просто.

Расти изучил подкаталоги, гадая, с какого бы начать и как запустить программу поиска. Он выбрал программу донесений и дал команду компьютеру показать ее подкаталоги.

На экране немедленно появилась надпись:

ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ

Господи, для каталога файлов? Весь каталог защищен паролем?

Расти попробовал несколько комбинаций, явно напрашивающихся, наподобие телефона офиса, основного кода Лэнгли и возраста Рота. Как он и предполагал, ни одна не сработала. Сэндерс мог предположить, что это четырехзначный код, но Рот мог ввести пароль и посложнее и подлиннее.

Сэндерс был весь поглощен проблемой, когда его ушей достиг легкий шум. Он развернулся к двери.

На пороге стояла Шерри Эллис.

О, черт!

Женщина молчала, стоя абсолютно спокойно, пока ее взгляд двигался от Расти к экрану компьютера и обратно. Ее лицо стало строгим и неуступчивым.

Расти начал заикаться.

– Шерри, вы меня напугали, я... ну...

Никак не реагируя на его слова, Шерри медленно подошла к нему, обошла стол с другой стороны, а Расти развернул кресло, чтобы смотреть ей в лицо, размышляя, вставать ему или нет.

– Шерри?

Она – помощница Рота. Я никак не смогу все это объяснить!

Шерри остановилась в нескольких дюймах от него, ее правая рука неожиданно опустилась на клавиатуру, а глаза смотрели на экран.

Женщина быстро набрала несколько строчек и нажала клавишу ввода. Она выпрямилась и взглянула на Расти.

– Я полагаю, что именно этот код вы и искали, – произнесла Шерри.

Расти в изумлении уставился на нее. Она взглянула в ответ и кивком головы указала на компьютер.

– Приступайте! Директор может скоро вернуться. Шевелите пальцами!

– Вы... вас интересует то же самое?

Шерри снова склонилась к Расти, решив не ждать, и ввела команду, чтобы вывести на экран только что открытый каталог файлов, и спросила:

– Что конкретно вы ищете?

Расти протянул донесение, и она понимающе кивнула.

– Я хотел убедиться, что это исходит от Рота, – пояснил он.

Шерри покачала головой.

– Ни в коем случае. Но вы уже выяснили, что донесение пришло не из Каира.

– Вы тоже об этом узнали? – спросил Расти.

– Время.

– Время? Что вы хотите сказать?

– Предполагается, что рапорт отправили в пятницу ночью или в субботу утром – около четырех часов утра по каирскому времени. Этого не может быть! Даже преданные агенты, получающие чеки от ЦРУ, не любят работать по ночам в пятницу. Я знаю наших парней в Каире. Если есть выпивка или женщины, они не станут работать на телетайпе в четыре часа утра. – Шерри подхватила донесение со стола, куда его положил Расти. – Оно пришло из этого здания, только, – она указала на компьютер, – не стоит подозревать Джона Рота.

– Вы в этом уверены?

– Введите эту чертову программу поиска, прежде чем нас обоих арестуют. Докажите это самому себе.

Расти набрал нужную фразу и запустил поиск. Компьютер защелкал, пытаясь найти файл с указанным названием.

Расти взглянул на Шерри.

– Это было простым любопытством, но когда Марк сказал, что я виноват в утечке информации о месте посадки самолета, я должен был все выяснить. Если рапорт составлен в этом здании – если это фальшивка, как мы с вами подозреваем, – то ни в какой утечке я не виноват.

– С Марком что-то происходит. Я не смогла предупредить вас, потому что не заметила этого вовремя.

Сэндерс знал, что его лицо выражает изумление.

– Но вы же знаете Марка. Вы сказали, что работаете с ним много лет.

Шерри покачала головой и нахмурилась.

– Расти, вы никогда не можете до конца узнать никого, кто занимается этой работой. Мне показалось очень странным то, с какой поспешностью он гнал вас из здания. Возможно, что у него есть свои причины отослать вас отсюда. Или, может быть, кто-нибудь еще здесь, в Лэнгли, беспокоится о вас, а Марк реагирует на эту тревогу.

– Беспокоится обо мне?

– Вы слишком любопытны. Вы не из «старичков». И я не из их числа.

Расти намеренно уставился на ее грудь и склонил голову набок.

– Вы точно не из «старичков».

– Будьте внимательны, Расти. Это серьезно.

– Извините.

– Возможно, меня и не принимают за свою, но я лояльна, меня можно контролировать. А вы ренегат. Вот почему кто-то в Лэнгли хочет убрать вас отсюда. И я думаю, что для вашего же блага, нам надо подчиниться. – Шерри снова взглянула на него. – Марк считает, что вы уже ушли. С минуты на минуту он может проверить у охраны, вышли вы или нет.

– Шерри, насколько... насколько серьезно все это может быть? Я имею в виду то, что происходит здесь?

Женщина покачала головой.

– Вы во дворце загадок в самый разгар кризиса. Очень возможно, что кто-то пытается воспользоваться ситуацией. Это может стать очень серьезным, особенно если кто-то действует за спиной директора, вне системы, и проводит собственную операцию.

– Разве здесь такое возможно? Со всеми этими предосторожностями?

Шерри вздохнула и кивнула, словно расстроенная вопросом.

– А католик ли Папа?

Прозвучал звуковой сигнал компьютера, и они оба взглянули на экран.

ФАЙЛ НЕ НАЙДЕН

– Позвольте мне попробовать еще раз, – попросил Расти. Он ввел чуть более длинную команду.

– Это что такое?

– Просто еще одна идея. Хочу посмотреть, есть ли еще закрытые каталоги файлов.

Ноутбук гудел и щелкал с полминуты, потом снова пискнул, но информация промелькнула на экране с такой быстротой, что ни Расти, ни Шерри не успели ее прочесть.

– Тупик, – сказал Сэндерс и закусил губу. – Черт побери!

– Вы понимаете, что я имею в виду?

Расти кивнул.

– Донесение пришло не с компьютера Рота.

Женщина нагнулась, убрала с экрана закрытый каталог файлов и вернула на экран обычное меню, которое Расти увидел в самом начале. Она выпрямилась и твердо взяла его за руку, поднимая с кресла директора.

– Давайте-ка выбираться отсюда. Я вам говорила, что мой босс неплохой парень.

– Но кто тогда?

– Вы уходите, а я прикрываю. Ничего этого не было, ладно?

– Вы меня пугаете, – сказал Расти.

– Лучшая защита – хороший путь к отступлению. Идите домой.

* * *

Расти вернулся в свой крошечный кабинет и быстро сел за компьютер. Он проверил несколько меню, потом набрал серию команд, вставил дискету. Компьютер начал списывать информацию. После двух очень долгих минут, Расти запустил еще короткую серию инструкций в компьютер, потом выключил его и вынул дискету. Затем убрал ее в карман пиджака. Доктор собрал бумаги со стола и вытащил из ящика стола свой величиной с машинку для стенографирования компьютер PDA, связанный с сотовой связью.

У Шерри есть нужные номера. Она сможет передать информацию на маленький экран с телефона или с компьютера, а так как у нее есть такая же машина, он сможет связаться с ней, минуя телефонную или компьютерную системы Лэнгли.

Прошло десять минут после того, как комплекс зданий ЦРУ остался у него за спиной, когда раздался сигнал и на экране появилось сжатое сообщение:

«Судя по всему, слишком много вопросов было задано внизу программистам. Служба внутренней безопасности была здесь несколько минут назад. Искали какого-то бывшего доктора из Федерального авиационного управления. Кое-кто расстроен. Соблюдайте дистанцию. Вы на что-то наткнулись».

Глава восемнадцатая

Харьков, Украина —

суббота, 23 декабря – 19.00 (16.00 Z)

Юрий Стеблинко на маленьком двухмоторном самолете свернул с основной взлетно-посадочной полосы и медленно двинулся к ангару, где стоял «Гольфстрим» принца – вооруженный, заправленный и готовый к взлету. Когда они садились, на западе еще алел свет сумерек, но ангар теперь был темен, лишь несколько прожекторов сияли в отдалении.

К счастью, он хорошо помнил летное поле.

Юрий взглянул на бывшего майора ВВС, сидевшего в кресле рядом с ним, – старый друг, ставший теперь богаче на пятьдесят тысяч долларов, предоставив Стеблинко старенький деловой самолет «Хоукер-Сиддли» и оказав помощь в получении необходимого плана полета.

Личный пилот принца передал приказ маленькой компании, которая устанавливала ракеты. Самолет должен быть готов немедленно. Служащим сказали, что пилот прилетит в течение ночи или рано утром, чтобы провести контрольный полет. Принц прибудет днем позже, и тогда же будут уплачены деньги.

Эта часть была простой.

Для того чтобы убедиться в том, что настоящий пилот принца не приедет в город раньше, потребовалось несколько часов.

Рулежные огни «Хоукера» высветили несколько самолетов, стоящих впереди на летном поле. Устремленные ввысь законцовки крыльев «Гольфстрима» поблескивали с другой стороны. Рядом с самолетом никого не было видно.

Юрий остановил «Хоукер» и выключил двигатели. Они много раз обсудили план. Стеблинко вылетит на «Гольфстриме» под прикрытием плана полета «Хоукера» – если только его не заметят или что-нибудь не сорвется. На такой случай они приготовили план полета для «Гольфстрима» с позывными именно этого самолета. А майор вылетит на несколько минут позже на «Хоукере».

Стеблинко похлопал приятеля по плечу и прошел в салон, чтобы надеть головной убор королевского пилота из Саудовской Аравии, дополнив свой внешний облик бородой и усами. Посмотревшись в маленькое зеркало, он спустил трап, вышел из самолета, неся маленький чемодан, и быстрым шагом направился к «Гольфстриму».

Самолет был погружен в темноту, но передвижной генератор оставался подключенным и тихо стоял перед ним. Юрий отключил его и откатил в сторону, потом опустил трап и забросил свои веши внутрь. Его мозг лихорадочно прорабатывал возможные варианты. А если они его не заправили? А если они не поставили вооружение?

Стеблинко вошел в кабину пилота и включил приборы. Топливомер показывал полные баки.

Он поискал новую панель управления оружием и нажал клавишу «состояние боезапаса».

Здесь тоже все оказалось готово. Самолет нес четыре заряженные ракеты.

Юрий вернулся в салон, чтобы убрать трап и закрыть дверь, и тут заметил на расстоянии в четверть мили огни машины, въехавшей на территорию аэродрома. Словно парализованный, он смотрел, как автомобиль поворачивает в его сторону и направляется прямо к «Гольфстриму».

Ему следовало немедленно принять решение. Он еще успел бы незаметно закрыть дверь и лечь на пол самолета, надеясь, что никто не попытается войти.

Или Юрий мог сыграть роль, для которой он оделся.

Машина прибавила скорость. Ее фары осветят распахнутую дверь меньше чем через десять секунд. Ему надо немедленно на что-то решиться!

Юрий подхватил свой чемоданчик и фонарик и стал спускаться вниз. Именно в этот момент легковушка остановилась у самолета. Он подождал немного, чтобы поздороваться с мужчиной, вылезшим с заднего сиденья.

– Шейх Фарук Аким? – спросил тот.

– Ахмед Амани, его помощник и сменный пилот, – ответил Юрий по-русски с арабским акцентом.

– Дежурный с КДП сообщил нам, что в самолете кто-то есть.

Мужчина осторожно приблизился, его глаза метались от распахнутой двери самолета к Юрию.

– Мы не ждали вас сегодня вечером!

– Вы можете подключить генератор и включить его? – спросил Юрий.

Человек моментально смешался, потом махнул рукой водителю. Тот направился к генератору, явно зная, как это сделать.

– Если бы нас информировали, мы бы вас соответственно встретили.

Юрий внимательнее вгляделся в своего собеседника, сохраняя на лице спокойное выражение, хотя его мысли метались. Перед ним стоял хозяин компании собственной персоной, бывший работник советского конструкторского бюро. Его звали Николай Сакаров.

А Николай Сакаров отлично знал Юрия Стеблинко!

Юрий подавил инстинктивное желание тут же пожать ему руку. Склонив голову в традиционной арабской манере, словно вынужденный снизойти к западной привычке, Стеблинко протянул руку.

Сакаров без энтузиазма пожал ее, изучая лицо Юрия в тусклом свете прожекторов, словно пытаясь вспомнить вроде бы знакомые черты и голос.

– Мы не встречались, капитан Амани? – спросил Сакаров.

– Мне кажется, мы говорили по телефону, – ответил Юрий.

Сакаров чуть склонил голову к плечу и посчитал лицо достаточно арабским, но что-то еще беспокоило его в голосе «араба».

– Я прибыл немного раньше шейха Фарука, – заговорил Стеблинко, стараясь держать под контролем и голос и акцент, – потому что я был в Европе, заключал сделку по поводу одного дельца, касающегося наших аэробусов. У меня еще есть обязательства перед «Саудовскими авиалиниями». Я тот, кто решает, к кому мы должны обратиться для их обслуживания и модификации.

Глаза Сакарова вспыхнули, и пелена подозрения чуть растаяла. Если стоящий перед ним араб решает за «Саудовские авиалинии», то доставь ему удовольствие и можешь получить дополнительные контракты для своей молодой фирмы.

– С вашим ранним приездом нет никаких проблем, – великодушно произнес Сакаров.

– Самолет готов, как мы и просили? – поинтересовался Юрий.

Его собеседник энергично кивнул.

– В полной готовности. Все, что вы требовали на месте, даже вооружение. Как было сказано, ракеты установлены.

– Я ценю вашу оперативность. Шейх прибудет завтра около десяти утра. Я собираюсь поработать часок сегодня вечером. Я полагаю, здесь недалеко есть отель?

Сакаров встревожился.

– Вы... собираетесь летать сегодня ночью?

Юрий сурово взглянул на него.

– Есть проблемы?

– Нет, нет. Мы просто не ждали полета раньше завтрашнего утра.

– Второй пилот вскоре присоединится ко мне. Мы проведем проверку на земле, а затем короткий полет.

– Как вам угодно. – Сакаров снова нервно взглянул на самолет.

Юрий перехватил его взгляд, понимая его чувства.

– Господин Сакаров, если вы планировали в последнюю минуту провести какие-нибудь проверки утром – контроль качества или внешний осмотр, – никаких проблем. Если все системы готовы сейчас.

Сакаров кивнул. У него явно отлегло от сердца.

– Нам остались только последние проверки качества. Как вы знаете, у шейха были особенные запросы.

Юрий торжественно кивнул.

– Шейх всегда так поступает, когда речь идет о самолете принца. Когда я вернусь, самолет снова будет в вашем распоряжении до прибытия шейха, как это и планировалось. Сегодня ночью я не собираюсь оценивать внешний вид.

– Спасибо! – отозвался Сакаров.

– Когда мы вернемся, кто-нибудь сможет отвезти нас в отель?

– Разумеется. Так значит, через час?

– Не раньше, – ответил Юрий.

Он видел, что Сакаров все еще озабочен. Человека застали врасплох, и он никак не мог прийти в себя. Но мысль о полутора миллионах долларов, которые окажутся у него в руках через двадцать четыре часа, когда прибудет шейх и примет работу, заставили его широко и искренне улыбнуться. В конце концов, после оплаты всех расходов, он положит себе в карман полмиллиона долларов США.

Пока Юрий проводил наземную проверку, казалось, Сакаров удовольствовался ролью наблюдателя, приняв объяснения «араба», что второй пилот отправился поговорить с диспетчерами.

– Второй пилот присоединится ко мне возле КДП, – объяснил Юрий.

Сакаров махнул на прощание рукой и сел в машину, но Юрий видел, что автомобиль отъехал лишь за угол, и его огни погасли.

Стеблинко включил двигатели и вырулил к основанию диспетчерского пункта, как было оговорено, развернувшись так, чтобы левая сторона, где размещалась дверь, оставалась вне поля зрения Сакарова. Он оглянулся на «Хоукер». Майор должен был видеть приезд Сакарова и знает, что действовать следует по плану «Б». Юрий оставил двигатели включенными, поставил самолет на тормоз, спустил трап, сошел вниз, потом повторил все в обратном порядке и закрыл дверь. Юрий знал, что Сакаров, глядевший в полевой бинокль, увидит только ноги. Он станет утверждать, что второй пилот стоял в темноте, а теперь поднялся на борт.

Как только «Гольфстрим» достиг конца взлетной полосы, сонный диспетчер дал разрешение на взлет. Через тридцать секунд Юрий оторвался от земли и направился на запад, просчитывая, как в определенное время прореагирует Сакаров. Так как Стеблинко работал на эту компанию, он слишком хорошо знал его вспыльчивость. Сакаров – все что угодно, только не дипломат.

Разумеется, «Гольфстрим» принца не вернется через час. В этом случае Сакаров начнет нервничать через час с четвертью после вылета. Еще через полчаса он запросит центр наблюдения за воздухом и с удивлением обнаружит, что самолет шейха покинул страну. Сакаров станет подозревать принца в воровстве. Сначала он запросит помощи у ВВС и русской системы центров наблюдения за воздухом, но когда это не даст результатов, он позвонит в Эр-Рияд, в Саудовскую Аравию, и станет обвинять шейха Фарука Акима. Оттуда его проинформируют, что у них нет служащего по имени Ахмед Амани, и станут сыпать угрозами, требуя найти самолет принца. Сакаров будет убежден в том, что арабы украли свой собственный самолет, чтобы не платить за него. А те станут пребывать в уверенности, что Сакаров помог вору, преследуя собственные корыстные цели.

Но к этому времени Юрий будет в другом месте, под другими позывными над Средиземным морем, в тысяче миль отсюда.

«Второй этап оказался удачным! – подумал Юрий. – Теперь надо послать сообщение о вылете».

Когда самолет набрал нужную высоту, Стеблинко вышел из кабины и открыл сложнейшую панель связи в передней части салона, установленную в красивой консоли из орехового дерева. Он выбрал спутниковую связь и включил компьютер связи, потом ввел условленные кодовые цифры и запустил систему передачи.

В течение одной минуты, и Юрий это знал, сообщение будет получено тем, для кого оно предназначено, поступив на бесстрастный монитор, настроенный специально на этот спутниковый радиоответчик. В ответ будет послано сообщение на борт «Гольфстрима», когда цель поднимется в воздух. Поступит информация и об ее ожидаемом прибытии в пункт с заранее оговоренными координатами. В кабине зазвенит зуммер, как только сообщение поступит. Стеблинко проверил систему связи во время полета.

В маленькой кухне он обнаружил пакет печенья и какие-то кондитерские изделия, положил их в сумку, потом вернулся к панели радиоконтроля и опустил отполированную ореховую крышку.

Что-то щелкнуло.

«Странно», – подумал Юрий.

Он снова открыл панель и увидел источник звука. Основной выключатель спутниковой связи при опускании крышки перешел в положение «выключено». Юрий снова включил компьютер, еще раз все проверил и закрепил крышку в открытом положении, просто для пущей уверенности.

Стеблинко снова сел в левое кресло и пристегнул ремень, мысленно прокручивая ту рискованную процедуру, что ожидала его через полчаса. Он все продумал с хирургической тщательностью. Где-то миль за восемь до турецкой границы Юрий начнет изображать снижение на неконтролируемый аэродром, но, опустившись достаточно низко, чтобы выйти из поля зрения радиолокаторов ПВО, «Гольфстрим» совершит рывок на сотню миль к северу на очень большой скорости. А там он снова наберет высоту, отслеживаемый радаром, словно самолет вылетел из ближайшего аэропорта, запустит новый план полета под фальшивыми позывными и превратится в чартерный американский рейс, возвращающийся в Штаты через Канарские острова.

Юрий знал, что в старые времена советский радиолокатор засек бы его проделку. Но после развала СССР радарное прикрытие стало хуже. Ему было известно о «дыре» у турецкой границы – уже в течение восьми месяцев.

Как только граница с Турцией останется у него за спиной, впереди будет шесть часов скуки. Аккуратно введя план полета в бортовой компьютер, он сможет расслабиться и наслаждаться прекрасной машиной принца, пока самолет будет лететь без его помощи. Может быть, Юрий даже вздремнет немного в своем кресле. В конце его путешествия ему придется быть внимательным.

Когда он поведет «Гольфстрим» в бой, у него не останется времени для ошибки.

* * *

Борт рейса 66

В 14.50 из Далласа пришел приказ вылететь из Исландии на аэродром в Западной Африке. Дик Робб послал за Джеймсом Холлэндом и сообщил об этом стюардессам. Передвижной командный пост ВВС подтвердил получение такого же сообщения и пообещал отсоединиться и съехать с полосы, когда пилоты будут готовы. Взлетная полоса будет в их распоряжении.

Холлэнд пришел в кабину пилотов, Барб следовала за ним по пятам.

– Поспал немного? – спросил Робб.

Джеймс облокотился на спинку его кресла и потер глаза.

– Немножко. Пару часов.

Робб кивнул.

– Ладно. Вот последние новости. Они должны быть готовы снова загрузить нам через заднюю дверь больше трехсот коробок с завтраком, как мы и просили, мы получили новый план полета, и также нам нужны ножницы...

– Ножницы? – переспросил Холлэнд.

– Это для молодого человека, лежащего в комнате отдыха экипажа, – объяснила Барб. – Доктору из Швейцарии нужно разрезать парню гипс. Его нога здорово отекла, и врача волнует кровообращение.

Холлэнд кивнул.

– Хорошо.

– И еда поступает, – добавила Барб, указывая на светящийся индикатор на передней панели, что значило – пятая левая дверь открыта.

Робб проверил свой список и продолжал:

– Я также потребовал лекарства для троих пассажиров, оставивших свои медикаменты в багаже. Предполагается, что нам их тоже передадут.

Барб согласилась с ним.

– Нас заправили до максимального взлетного веса, резервуары с водой полны. Они проверили и долили масло во все четыре двигателя. В компьютер введена программа, и все три инерциальные навигационные системы приведены в соответствие.

Холлэнд уселся в левое кресло и повернулся к старшей стюардессе.

– Как тебе кажется, Барб, мы готовы?

Она утвердительно покачала головой.

– Хорошо то, что никто в салоне пока не заболел, и ни у кого нет никаких симптомов. Но, насколько я понимаю, у нас есть еще двадцать четыре часа, прежде чем мы увидим признаки болезни у кого-нибудь.

Холлэнд кивнул, его глаза были прикованы к боковому окну.

– Как настроение?

Барб вздохнула.

– Все, что я могу сказать тебе, Джеймс, это то, что на этом самолете у нас есть несколько очень напуганных людей, и это заметно. Много беспокойства, перепуганные дети и напуганные члены экипажа. Посол Ланкастер был великолепен. Он помог организовать добровольцев, чтобы помогать остальным. Мужчина, которого тебе пришлось утихомиривать, ведет себя тихо, будто сфинкс, и даже святой Иосиф, этот Гарсон, помогал. Ланкастер держит его в узде. Да почти все вели себя отлично.

– А мистер Эриксон?

– Я заставила его позвонить домой. Он поговорил с сестрой своей жены и с детьми. Ему было очень больно, но они его здорово поддержали. Я думаю, они все понимали, что у его жены не все в порядке с головой уже много лет. Эриксон все еще в шоке, но я уверена, что он справится.

Холлэнд похлопал ее по руке.

– Подготовь их, Барб. Мы отправимся в путь, как только ты дашь мне знать, что вы готовы. Я... не уверен, что это решение проблемы, но...

– Это лучшее лекарство, которое приходит мне в голову, – заметила Барб. – Нам надо двигаться хоть куда-нибудь. Этим людям необходимо видеть, как что-то происходит. Просто сидеть – значит убить всех. Им ничего не останется, как только беспокоиться, у кого первого появится смертоносная высокая температура.

Когда дверь за старшей стюардессой закрылась, Робб взглянул на Холлэнда.

– Джеймс!

– Да?

– Знаешь, я подумал обо всех глупостях, что наговорил тебе вчера вечером...

Джеймс Холлэнд покачал головой, останавливая его.

– Забудь об этом, Дик. Мы просто должны пройти через это.

Робб закусил губу и отвернулся.

– Да ладно, я просто хотел, чтобы ты знал – я с тобой. Все, что тебе потребуется, идет?

– Да, Дик. Я ценю это.

* * *

«Боинг» уже включил все четыре двигателя и провел предвзлетную проверку к 15.45, когда снова зазвонил спутниковый телефон. Из Далласа приказали оставаться на месте.

– Как долго? – спросил Холлэнд. – Мы готовы к взлету, моторы работают.

– Мы полагаем, больше чем на тридцать минут, капитан, – прозвучало в ответ. – Мы ждем последних сообщений из отдела ситуационного анализа, и я полагаю, что им необходимо подтверждение Министерства обороны о готовности аэродрома для вашей посадки.

Снежные заряды прекратились еще утром. Холлэнд видел вдалеке голубые заплатки среди быстро бегущих облаков, но ветер все еще дул с востока, и погода могла меняться. При свете дня парни из службы безопасности, стоящие по обведенному красной лентой периметру, замерзшие и желающие, чтобы самолет оказался где-нибудь еще, в своих костюмах противохимической защиты выглядели еще более чужими и пугающими. Теперь все они рассыпались по машинам и убрали баррикаду. На взлетной полосе не осталось и следа после смерти Лизы Эриксон.

В 16.08 из Далласа пришел приказ вылетать, и через три минуты «Квантум» достиг скорости сто шестьдесят миль в час, и Джеймс Холлэнд поднял в небо Исландии семьсот пятьдесят тысяч фунтов веса самолета, пассажиров и горючего.

В пятистах футах над землей он начал выполнять правый поворот над океаном, поднимаясь на заданную высоту. Их место назначения, представляющее собой набор цифр в бортовом компьютере и читающееся как «С2000300800», лежало впереди за три тысячи миль от центра Атлантики.

Робб доложил о вылете в Даллас по открытому каналу спутниковой связи, а представители авиакомпании передали сообщение об этом в отдел ситуационного анализа Белого дома по незащищенной телефонной линии. По меньшей мере десяток телевизионных камер в радиусе двух миль от Кеблавика засняли вылет самолета. Картинка мгновенно прошла по спутниковым каналам к спутникам связи, а те передали сигнал в основные агентства, а затем и телеаудитории, достигшей двухсот восьмидесяти миллионов человек по всему земному шару.

Из правого иллюминатора «Лирджета-25»[22]22
  Американский самолет бизнес-класса.


[Закрыть] еще одна команда телевизионщиков засняла ту же сцену, пока деловой самолет издалека пас «Боинг-747». Их видеосигнал тоже ушел через антенну-тарелку, стоящую в кресле второго пилота и устремленную в небо.

В сотне миль южнее Кеблавика «Лирджет», с меньшей дальностью полета, чем «боинг», оторвался от него и направился в США.

Рейс 66 снова остался один.

* * *

В 16.18 по исландскому времени – в 18.18 по киевскому – звук электронного зуммера раздался в кабине пилота одинокого «Гольфстрима-IV», летящего к границе между Украиной и Турцией.

Единственный пассажир, Юрий Стеблинко, достаточно долго выбирался из кресла пилота, чтобы рассмотреть текст на экране компьютера связи. Сообщение было на арабском, которым он свободно владел.

Юрий кивнул сам себе и запустил печатающее устройство. Цель находилась в воздухе, а первоначально установленное время прилета он получил вместе с координатами.

Стеблинко вернулся в левое кресло и начал вводить координаты в бортовой компьютер. Если предполагаемый прорыв на малой высоте к северу вдоль границы не займет больше времени, чем запланировано, то он окажется на месте на пятнадцать минут раньше своей мишени.

Юрий откинулся назад и поджал губы. У него оставалось не так много времени в запасе, а ветры над Средиземным морем беспокоили его.

Но третий этап должен сработать.

Стеблинко нагнулся вперед и снова просмотрел карту. Четвертый этап – вот проблема. Как только ракеты пойдут к цели, у него останется не так много времени, пространства и горючего, чтобы удрать.

Хотя бы одна ошибка – или просто невезение – и Аня напрасно будет ждать его возвращения.