Текст книги "Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы"

Вслед за коронацией состоялось празднество. Некоторое представление о масштабе банкета можно получить на основании того факта, что двадцать один бык был приобретен в Вустере и отправлен в Вестминстер для пиршества. А в это время Иоанн опоясал Уильяма Маршала мечом графства Пембрук и Стригуил, а Джеффри Фицпетера – графства Эссекс.

Уильям Маршал пользовался репутацией человека смелого, обладающего отвагой в бою, рыцарскими достоинствами и всегда руководствующегося соображениями чести. В те дни ему мог составить конкуренцию только король Ричард. Он покрыл себя славой на Святой земле после смерти молодого Генриха, чьим преданным спутником и наставником был долгие годы. Он всегда был абсолютно верен своему господину и входил в число самых доверенных слуг и друзей и Генриха II, и Ричарда. Он был сыном Джона Маршала, выдающегося воина, и его супруги Сибиллы, сестры графа Патрика Солсбери. Уильям был бедным, не имевшим земли рыцарем до своей женитьбы в 1189 году на Изабелле де Клэр, «la bone, la bele, la sage, la corteise de halt parage» – хорошей, красивой, умной, учтивой высокопоставленной даме. Она была единственным ребенком и наследницей Ричарда де Клэра, знаменитого ирландского Стронгбоу, второго графа Пембрук и Стригуил, и его супруги Ивы, дочери Дермота Макмурроу. Она принесла ему в приданое богатые поместья в Ирландии и Уэльсе, и через нее Уильям получил титул графа Пембрука и Стригуила.

Претензии Джеффри Фицпетера на графство Эссекс также шли по линии его супруги, Беатрис де Сэй. Ричард назначил его главным юстициарием, когда 11 июля 1198 года Хьюберт Уолтер оставил этот пост. Джеффри пришлось использовать много репрессивных мер, чтобы собрать деньги, которые Ричард вливал в свою кампанию во Франции, и, естественно, его популярность среди баронов изрядно пострадала. Однако он был преданным слугой короля, и Иоанн оставил его в должности.

В обоих случаях Иоанн лишь официально подтвердил владение землей двумя графами и их титулы, которые им принадлежали уже на протяжении десяти лет. Опоясанные мечами своих графств, они обслуживали короля во время пиршества.

В этот день Иоанн назначил своим канцлером Хьюберта Уолтера, архиепископа Кентерберийского. Хьюберт, родом из Восточной Англии, служил капелланом или клерком у своего дяди, Ранульфа де Гранвиля, главного юстициария при Генрихе II и одного из людей, ответственных за проведение больших правовых и административных реформ во время его правления. Хьюберт стал деканом Йоркского собора в 1186 году, а когда Ричард взошел на трон, он назначил его епископом Солсбери. Он отправился на Святую землю вместе с Ричардом, став своего рода главным капелланом английских крестоносцев. Он завоевал уважение армии своим рвением, духовностью, не лишенной практичности, и заботой о простых солдатах. Он стал архиепископом Кентерберийским сразу после возвращения в Англию в 1193 году, и в конце года Ричард назначил его главным юстициарием. В 1198 году, когда папой стал Иннокентий III, он возобновил действие старых указов, запрещавших священнослужителям занимать гражданские должности. Он приказал Ричарду освободить Хьюберта от должности главного юстициария и в будущем не позволять ему, или любому другому священнослужителю, занимать гражданские должности. Хьюберт оставил свой пост, который был отдан Джеффри Фицпетеру.

Когда Иоанн предложил ему должность канцлера, Хьюберт принял ее, вопреки церковному праву, прямым приказам папы и всем прецедентам. Один из его коллег, Гуго Бардольф, барон казначейства и юстициарий королевской курии, предупреждал его: «Милорд, если вы примете во внимание силу своего имени и величие своего положения, то не станете надевать на себя ярмо рабства. Мы никогда не видели и не слышали о канцлере, получившемся из архиепископа, но видели архиепископа, получившегося из канцлера».

Сразу после коронации Иоанн посетил святые места в Сент-Олбанс, Хартфордшир, Сент-Эдмундс, Суффолк, и Сент-Томас, Кентербери. Хотя в Бери-Сент-Эдмундс Иоанна и его свиту развлекали, не считаясь с расходами, с пышностью, присущей величайшему аббатству Англии, как отмечает Джоселин Брейклонд, единственным даром короля обители святого мученика стала шелковая ткань, которую кто-то из его слуг позаимствовал у ризничего и за которую не было заплачено. А на мессе, которую служили в присутствии короля, его приношение составило тринадцать пенсов.

Теперь никто в Англии не был склонен подвергать сомнению право Иоанна на престол, однако создалось угрожающее положение в Шотландии. Как только Вильгельм Лев, король скоттов, услышал о смерти Ричарда, он отправил в Англию послов с требованием графств Нортумберленд и Камберленд. Три человека, которых Иоанн поставил во главе правительства, не позволили послам продолжить путешествие, переправиться на континент и лично передать требования Иоанну. Вместо этого они направили Дэвида, графа Хантингдона, в Шотландию, чтобы тот передал своему брату-королю предложение дождаться прибытия Иоанна в Англию, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Иоанн, услышав требования Вильгельма, передал ему, что, если шотландский король будет сохранять мир до его прибытия в Англию, он удовлетворит его требования.

После коронации Иоанна послы Вильгельма пришли к нему и напомнили о требованиях хозяина. Тогда Иоанн им ответил: «Когда ваш господин, король скоттов и мой возлюбленный брат, придет ко мне, я поступлю по справедливости как с этими, так и с другими его требованиями».

Он послал епископа Дарема в Шотландию, чтобы тот сопроводил Вильгельма в Англию, и 5 июня отправился в Нортгемптон, где намеревался его дождаться. Однако Вильгельм предпочел не ехать в Англию. Он передал через епископа Сент-Эндрюса сообщение, что, если Иоанн не выполнит его требования, он овладеет спорными территориями силой. Вильгельм назначил срок – сорок дней, – в течение которого Иоанн должен был ответить, и приступил к сбору армии. Иоанн поручил спорные территории Уильяму де Стутевиллу, который доказал ему свою преданность при осаде Тикхилла в марте 1193 года. Все угрозы и приготовления Вильгельма окончились ничем. Говорят, что он распустил армию после того, как получил предостережение о надвигающейся катастрофе – видение в церкви Святой Маргариты в Данфермлине.

Поскольку Англии ничего не угрожало, Иоанн переправился в Нормандию, оставив Хьюберта Уолтера канцлером, а Джеффри Фицпетера главным юстициарием. Он высадился в Дьепе 20 июня 1199 года и проследовал в Руан. Там к нему устремились воины, пешие и конные, предлагая службу против французов. Филипп встретил его в Руане 24 июня и получил возможность понаблюдать за чувствами норманнов. И он предложил перемирие до дня после праздника Успения – 15 августа.

В тот же день Джеффри, архиепископ Йорка, прибыл в Руан из Рима и был с почетом и приязнью принят единокровным братом.

Незадолго до истечения срока перемирия с Филиппом приехал граф Фландрии и присягнул на верность Иоанну. Появление столь могущественного вассала значительно укрепило позиции Иоанна, так же как и новость о том, что его племянник Оттон, сын его старшей сестры Матильды и Генриха Льва, герцога Саксонского, признан папой законным императором. Оттон послал ему сообщение, предлагая отложить заключение мира с Филиппом до тех пор, пока он не сможет направить дяде всю возможную помощь.

Тем временем несколько рыцарей из свиты Филиппа захватили избранного епископа Камбре, преданного сторонника графа Фландрского, и передали его Филиппу. Тот бросил его в тюрьму. Кардинал Пьетро Капуано, папский легат во Франции, наложил на страну интердикт, желая заставить Филиппа освободить священнослужителя. Одновременно, демонстрируя беспристрастность, он наложил интердикт на Нормандию, поскольку Филипп де Дрё, епископ Бове, находился в заключении с 1197 года. Филипп отпустил своего пленника, а Иоанн – своего, но не раньше, чем епископ Бове выплатил ему две тысячи марок за свое содержание. После освобождения Филипп де Дрё в присутствии легата и ряда других высокопоставленных священнослужителей дал клятву больше никогда в жизни не применять оружие против другого христианина.

Чтобы укрепить свои позиции в предстоящих переговорах с Иоанном, которые должны были означать конец перемирия, Филипп произвел юного Артура в рыцари и получил его вассальную клятву не только за Бретань, но также за Анжу, Мэн, Пуату, Турень и Нормандию. Уже 16 и 17 августа послы двух королей встретились в местечке между Бутаваном и Ле-Гоулет, но ни до чего не договорились. На третий день два короля побеседовали лично. Филипп потребовал Нормандский Вексен, на том основании, что дед Иоанна Жоффруа Анжуйский отдал его деду Филиппа Людовику Толстому в обмен на помощь в отвоевании Нормандии у короля Стефана. Для Артура он потребовал Пуату, Анжу, Мэн и Турень.

Иоанн не согласился ни на одно из требований, и два короля расстались, так ни до чего и не договорившись. Один из придворных Филиппа впоследствии спросил короля, за что он так люто ненавидит Иоанна. Тот, строго говоря, не сделал ему ничего плохого и в прошлом даже считался его другом и союзником. Судя по ответу Филиппа, была задета его гордость. Он ответил, что, перед тем как вступить во владения своими территориями, Иоанн должен был прийти к нему, попросить разрешения и дать за них вассальную клятву. В техническом отношении Филипп был прав, поскольку являлся феодальным сюзереном этих территорий. Однако Иоанн знал, что узы, связывающие их с французской короной, являются чисто формальными, и он не имел ни малейшего намерения допускать, чтобы король Франции имел право голоса в вопросах, связанных с территориями, принадлежавшими Генриху II и Ричарду.

Когда стало известно, что мира между Иоанном и Филиппом не будет, французская знать, бывшая на стороне Ричарда, пришла к его преемнику и присягнула ему на верность. Эти люди поклялись, что не станут мириться с Филиппом без ведома и согласия Иоанна. И тот, в свою очередь, обещал не заключать никаких договоров с Филиппом без учета их интересов.

Филипп начал кампанию с некоторой долей успеха. В сентябре он захватил замок Конш, что недалеко от Эврё, а в следующем месяце – Балун (Балон). Последний он сровнял с землей. Уильям де Рош, лидер бретонской армии Артура, выразил протест против разрушения крепости, которая относилась, по собственному признанию Филиппа, к юрисдикции Артура, на что Филипп заявил, что будет делать, что ему захочется, с территориями, отобранными у Иоанна, нравится это Артуру или нет. Этот инцидент открыл глаза Уильяму на тот очевидный факт, что его молодой хозяин является не более чем марионеткой в руках Филиппа, чтобы придать видимость законности его попыткам прибрать к рукам территории Иоанна. У него появились все основания подозревать, что французский король намерен оставить в своей собственности земли, отвоеванные таким образом.

Затем Филипп осадил Лавардэн, что на левом берегу Луары, недалеко от Вандома, но здесь впервые Иоанну удалось добиться успеха. Его армия внезапно атаковала французов, вынудив Филиппа снять осаду и отойти в Ле-Ман. Иоанн устремился в погоню и вытеснил французов из Мэна. Филипп доверил и город Ле-Ман, и самого Артура Уильяму де Рошу. А тот явился к Иоанну и устроил мир между ним и Артуром, в результате которого Иоанн овладел Ле-Маном и получил Артура и его мать Констанцию, которая недавно покинула своего второго мужа, Ранульфа де Бландевиля, графа Честера, и вышла замуж за Ги де Туара.

Когда Иоанн вошел в Ле-Ман, виконт де Туар, брат нового мужа Констанции, по требованию Иоанна прибыл к нему и сдал замок Шинон и сенешальство Анжу. Иоанн не доверял виконту, и был прав. В день прибытия виконта в Ле-Ман кто-то предупредил Артура, что его дядя, с которым он только что заключил мир, намерен держать его в заключении до конца жизни. Той ночью Артур, Констанция и виконт бежали в Анже (Анжер), который тогда был во владении Артура.

В этот момент был согласован другой мирный договор, на этот раз с Филиппом, и Иоанн мирно провел Рождество в Бюре, Нормандия.

Помимо этих энергичных деяний выдающихся личностей, год 1199 стал примечательным для Англии сильными дождями и наводнениями, которые смывали мосты и дома. Так разлившаяся река Туид смыла мост в Бервике.

Публикация нормативного документа, регулировавшего цены на вино, стала еще одним заметным событием года. Иоанн любил вино. Когда он ехал из Лондона в Нортгемптон во время первой седмицы на Пятидесятнице после коронации, потребовалось пятнадцать телег, чтобы перевезти емкости с вином, предназначенным для употребления королем и его свитой. Теперь он предпринял практические шаги, чтобы сделать вино доступным для его богатых подданных по цене, которую они могли себе позволить. Он установил максимальную цену на красное вино в размере четырех пенсов за галлон, а на белое – шесть пенсов за галлон. Также он постановил, чтобы в каждом городе, где продается вино, назначалось двенадцать инспекторов, призванных следить за соблюдением правил, касающихся цен и мер. Если кто-то нарушал правила, вся его собственность подлежала конфискации, а нарушитель оказывался в тюрьме до последующих распоряжений короля.

Этот нормативный акт был введен в действие в декабре 1199 года, и купцы немедленно стали жаловаться, что он их разоряет. Тогда цена была поднята до шести пенсов за галлон красного вина и восьми пенсов – за галлон бе лого. Но даже эти цены, вероятно, были значительным снижением в сравнении с теми, что купцы устанавливали ранее, поскольку Роджер Ховеденский отметил, что сразу после этого «страна наполнилась винами и пьяницами».

Иоанн и Филипп встретились в середине января 1200 года в районе Лез-Андели, где наконец договорились об условиях долговременного мира. Краеугольным камнем этой договоренности стал брак между единственным сыном Филиппа Людовиком, которому тогда исполнилось тринадцать лет, и племянницей Иоанна Бланкой, дочерью его сестры Элеоноры и Альфонсо IX Кастильского. Девочка была примерно того же возраста. В качестве приданого Иоанн согласился дать ей город и графство Эврё, все нормандские замки, которыми Филипп владел на день смерти Ричарда, и тридцать тысяч марок. В дополнение Иоанн поклялся, что не станет помогать ни деньгами, ни людьми своему племяннику Оттону в борьбе с герцогом Швабским, другим претендентом на императорскую корону. Короли договорились об очередной встрече летом, до которой все договоренности должны были претвориться в жизнь.

Иоанн доверил важную миссию получения руки Бланки для Людовика и доставки невесты во Францию своей матери. Отважная женщина выехала в разгар зимы в Кастилию, чтобы навестить свою дочь Элеонору и вернуться с внучкой.

Филипп испытывал постоянные трудности с церковью, что существенно усиливало его желание договориться с Иоанном. После смерти своей первой жены Изабеллы де Эно, матери Людовика, Филипп 14 августа 1193 года женился на Ингеборге, дочери короля Дании, отчасти рассчитывая возродить прежние датские претензии на английский трон. Как только они поженились, Филипп почувствовал непреодолимое отвращение к своей новой супруге – так он утверждал. Через три месяца он убедил своих самых сговорчивых епископов объявить брак недействительным на основании кровного родства. Ингеборга обратилась к папе, и он в 1196 году отменил решение епископов и запретил Филиппу жениться еще раз. Тем не менее Филипп в июне 1196 года сочетался браком с Агнес, дочерью Бертольда IV, герцога Меранского. В 1199 году папа Иннокентий III приказал ему отказаться от Агнес и вернуть Ингеборгу, свою законную супругу. Филипп отказался, и папа 15 января 1200 года наложил на Французское королевство интердикт. Сначала Филипп сопротивлялся. Он изгнал епископов и священнослужителей, которые соблюдали интердикт, конфисковал их собственность и наложил большие штрафы на мирян, выполнявших папский приказ.

Пока Филипп был таким образом занят, Иоанн в сопровождении Джеффри, архиепископа Йоркского, отправился в Англию, чтобы собрать деньги на приданое Бланки. Он отплыл из Барфлёра и высадился на берег в Портсмуте 27 февраля. И немедленно занялся сбором средств. Обычной расчетной единицей при налогообложении была мера земельной площади, которая называлась запашка и составляла около 120 акров пригодной для возделывания земли. Иоанн установил налог в три шиллинга на каждую запашку и, очевидно, не встретил трудностей при сборе средств, за исключением архиепархии Йоркской, где Джеффри не позволил королевским чиновникам собирать налоги с его земель.

Иоанн отправился в Йорк во время Великого поста, чтобы встретиться с Вильгельмом Шотландским, которого он вызвал, чтобы принять от него вассальную клятву, но Вильгельм снова не явился. Иоанн провел Пасху в Вустере и в конце апреля вернулся в Нормандию.

Тем временем королева Элеонора успешно выполнила свою миссию в Кастилии. Она вместе с Бланкой прибыла в Бордо и даже успела на пасхальные торжества. Понятно, что немолодая королева была утомлена продолжительным путешествием и отправилась в монастырь Фонтевро, где были похоронены ее супруг и сын Ричард. Бланку она поручила заботам архиепископа Бордо, который отвез девочку в Нормандию и передал Иоанну.

Иоанн и Филипп заключили договор в Ле-Гуле 21 июня 1200 года. Иоанн даровал город и графство Эврё Людовику, вместе с другими территориями, договоренность о которых была достигнута ранее, как приданое Бланки. На следующий день архиепископ Бордо обвенчал молодую пару в присутствии всего французского двора. Иоанн желал, чтобы церемонию выполнил его брат Джеффри, но архиепископ Йоркский не явился на вызов. Бланка уже в столь юном возрасте была удивительно красива. В те времена, когда королевские браки очень редко бывали счастливыми, Бланка и Людовик прожили вместе двадцать шесть лет, не расставаясь больше чем на день.

В день бракосочетания Иоанн и Филипп снова встретились, на этот раз в Верноне – на территории Филиппа. Филипп признал права Иоанна на континентальные владения, включая Бретань, и Артур, по совету Филиппа, присягнул на верность своему дяде за эту землю. Тем не менее Артур остался на попечении французского короля.

Теперь Иоанн мог поздравить себя с заключением соглашения в Ле-Гуле, устройством брака своей племянницы с сыном Филиппа и утверждением своего неоспоримого права на территорию, которой владел его предшественник. Чуть больше чем за год он отвоевал у Филиппа больше, чем его брат за десять лет правления, и, вероятно, он предвидел длительный мир с Францией. Правда, зная изменчивую натуру Филиппа, он не должен был испытывать иллюзий: французский король будет соблюдать договор лишь до тех пор, пока это будет отвечать его интересам. Безграничное честолюбие Филиппа, его вероломство и двуличность, а также его неустанные попытки всячески укреплять могущество французской короны были достаточными гарантиями того, что долгосрочного мира между Англией и Францией не будет до тех пор, пока английский король имеет юрисдикцию на территориях, принадлежащих, пусть даже номинально, французской короне. Хотя ситуация, при которой король Англии, являясь герцогом Нормандии, герцогом Аквитании, графом Анжу и Мэна, был феодальным вассалом короля Франции, его сюзерена, была логическим развитием феодализма, ее практические последствия были чреваты противоречиями. Лишь очень слабые сюзерены, такие как непосредственные предшественники Филиппа, которые воздерживались от взыскания причитавшихся им сборов в полном объеме, могли терпеть вассала, который был могущественнее своего господина. С другой стороны, английский король, один из самых влиятельных монархов Европы, не мог долго терпеть свое подчиненное положение по отношению к сюзерену не такому могущественному, как он сам.

Даже сильные и энергичные короли, такие как Генрих II и Ричард, видели сложность задачи. Нужны постоянные усилия, много времени, сил и средств, чтобы удерживать свои континентальные владения от открытого мятежа, а Филиппа Французского – припертым к стенке. Когда Филипп укрепит свои позиции и нарастит силы, задача станет крайне трудновыполнимой. Хотя Иоанн, безусловно, ускорил процесс, ни один английский король в подобной ситуации не мог бы сохранить Нормандию – территорию, за которую Филипп воевал с особым упорством.

Глава 7. Потеря Нормандии. 1200–1205

Сразу после встречи в Верноне Иоанн начал продвижение по своим континентальным территориям. Он ввел большую армию в Аквитанию, на территорию, которую он не посещал со дня своей коронации, но местная знать не оказала ему никакого сопротивления: сказались неустанные труды старой герцогини, его матери. В кои веки на всех территориях Иоанна царил мир.

Такое положение продлилось недолго. Сам Иоанн спровоцировал начало беспорядков, испортив отношения со своими континентальными вассалами, а также с влиятельной частью английской знати. Он уже десять лет состоял в браке с Хадвисой (Изабеллой) Глостерской, от которой у него не было детей. Архиепископ Кентерберийский запретил брак и наложил интердикт на земли Иоанна, когда этот запрет был проигнорирован. Однако папский легат снял интердикт еще до получения решения из Рима. Рим принял решение в пользу Иоанна, о чем тот получил соответствующее уведомление.

Летом 1200 года Иоанн поднял вопрос о действительности своего брака перед архиепископом Бордо, а также епископами Пуатье и Сента. Трудно поверить, что Иоанн мог испытывать какие-то угрызения совести относительно своего брака. Вероятнее всего, он попросту устал от Хадвисы и утратил надежду на наследника в этом браке. Представляется важным, что он не просил папу о решении, а вместо этого представил вопрос на рассмотрение епископам своих земель. Эти прелаты послушно объявили брак недействительным.

Иоанн расстался с Хадвисой, однако оставил себе ее приданое. Часть его он использовал, чтобы удовлетворить требования своего вассала Амори де Монфора, графа Эврё, сына старшей сестры Хадвисы – Мейбл. Графство Эврё было отдано Людовику, как часть приданого Бланки, и Иоанн возместил Амори убытки, отдав ему вместо Эврё графство Глостер, которое Хадвиса унаследовала от отца. О Хадвисе мы больше ничего не знаем до 1214 года, когда она вышла замуж за Джеффри де Мандевиля, сына главного юстициария Иоанна, Джеффри Фицпетера.

Иоанн стал немедленно подыскивать другую жену и послал внушительную группу послов, английских и нормандских, к королю Португалии Санчо I. До него дошел слух о непревзойденной красоте его дочери. Посольство отбыло для выполнения порученной ему миссии, а воображением Иоанна неожиданно завладела Изабелла, двадцатидвухлетняя дочь Аймара, графа Ангулема, и он поспешно женился на ней. Роджер Ховеденский утверждает, что он сделал это по совету Филиппа. Французский король едва ли может считаться компетентным советником в подобных вопросах, поскольку его собственные матримониальные затруднения привели к наложению интердикта на его земли.

В любом случае, учитывая неприятности, к которым это дело привело, Иоанн не мог сделать худший выбор. Его отказ от Хадвисы оскорбил многих английских баронов, а его женитьба на Изабелле стала не менее оскорбительной для многих представителей французской знати. По совету короля Ричарда Изабелла была торжественно помолвлена с Гуго де Лузиньяном, графом де Ла Марш, членом одного из самых могущественных семейств Пуату. Из-за своей молодости Изабелла жила в семье графа де Ла Марш в ожидании достижения ею брачного возраста и вступления в брак с графом Гуго. Ее отец, узнав, что Иоанн воспылал к ней страстью, хитростью выкрал ее из этого дома и отдал королю, который был старше ее на двадцать один год. Их поженил архиепископ Бордо в Ангулеме 26 августа 1200 года. Разумеется, семейство де Лузиньян было в высшей степени оскорблено таким вопиющим нарушением контракта, и все его члены стали непримиримыми врагами Иоанна.

После женитьбы Иоанн отправился в Анжу и взял сто пятьдесят заложников из числа представителей самых высокопоставленных семей. Они должны были стать гарантами хорошего поведения анжуйской знати. Тем временем трудности Филиппа во взаимоотношениях со Святым престолом увеличивались. Интердикт, наложенный на его королевство, приостановил все публичные религиозные службы, и умерших приходилось хоронить на неосвященной земле. Несмотря на просьбы многочисленных эмиссаров, посланных к нему Филиппом, Иннокентий III наотрез отказывался снять интердикт, пока Филипп не покорится церкви и не изгонит Агнес Меранскую. Наконец 7 сентября 1200 года Филипп покорился. В присутствии папского легата, а также французских епископов и архиепископов он публично отверг Агнес и вернул Ингеборгу. Легаты сняли интердикт, снова, после долгого молчания зазвонили колокола, и народ возликовал.

Хотя Филипп, таким образом, добился формального примирения с церковью, его матримониальные проблемы не закончились. Агнес в это время была беременна. Она удалилась в замок Пуасси и там в начале 1201 года умерла, дав жизнь младенцу, который пережил ее всего на несколько дней. Филипп тем временем снова обратился с просьбой об аннулировании брака с Ингеборгой. Получив отказ, он поместил ее в позорное заключение, где вокруг нее не было ни одного сочувствующего ей лица, у нее не было возможности отправлять свою религию, ее ограничивали в еде и даже самых минимальных удобствах. Так она прожила тринадцать лет. А у Филиппа в это время не было недостатка в женском обществе.

После того как Джеффри Йоркский в 1200 году вернулся в Англию вместе с Иоанном, его проблемы и неприятности с братом стали увеличиваться. Он купил должность шерифа Йорка у Ричарда за три сотни марок, но пока не передал деньги. Иоанн стал требовать эту сумму, очевидно, в то время, когда он собирал средства, обещанные Филиппу на встрече в Лез-Андели, но Джеффри или не мог, или не хотел платить.

Соответственно Иоанн лишил его должности шерифа и отдал ее Джеффри Фицпетеру, который назначил своим заместителем Джеймса де Потерна. Джеймс приступил к своим новым обязанностям скорее с силой, чем с тактом, поскольку немедленно насильственно изгнал слуг Джеффри и уничтожил его собственность. Джеффри под звон колоколов и при зажженных свечах отлучил от церкви Джеймса и его сторонников. Он также отлучил горожан Беверли, которые вломились в его парк и повредили его собственность. В городе приостановили богослужения и запретили колокольный звон. Заодно он отлучил всех тех, кто вызвал – или хотел вызвать – гнев короля против него.

Летом 1200 года Иоанн лишил Джеффри всех домов и поместий. Для этого были следующие основания: неуплата Джеффри трех сотен марок, которые он задолжал королю; его отказ разрешить королевским чиновникам собирать в Йорке налог в размере трех шиллингов на каждую запашку, который был введен весной; его отказ переправиться в Нормандию для того, чтобы совершить обряд бракосочетания Бланки и Людовика; отлучение от церкви королевского чиновника, заместителя шерифа Йорка.

Иоанн и его молодая жена отплыли в Англию и высадились в Дувре 8 октября 1200 года. Они проследовали в Лондон и были коронованы в Вестминстерском аббатстве Хьюбертом Уолтером в присутствии всей английской знати. По этому случаю королевские певцы Эсташ и Амброуз спели Laudes Regiae и получили за это двадцать шиллингов. Laudes исполняли только перед королем, да и то по самым торжественным случаям. После антифона Christus vincit, Christus regnat, Christus imperat и молитвы за папу певцы продолжили:

Regi Anglorum a Deo coronato: Salus et Victoria.

Redemptor mundi: Tu illum adjuva.

Sancte Aedmunde: Tu illum adjuva.

Sancte Ermingilde: Tu illum adjuva.

Sancte Oswalde: Tu illum adjuva.

Christus vincit, Christus regnat, Christus imperat: Exaudi Christe!

Reginae Anglorum: Salus et vita!

Redemptor mundi: Tu illam adjuva.

Sancta Maria: Tu illam adjuva.

Sancta Felicitas: Tu illam adjuva.

Sancta Aetheldrida: Tu illam adjuva.

Christus vincit, Christus regnat, Christus imperat: Exaudi Christe!

Далее следовали молитвы за священнослужителей, знать и армию Англии, а также некоторые вариации на тему Christus vincit, Christus regnat, Christus imperat.

Джеффри Йоркский посетил церемонию, и, возможно, именно в это время он помирился с братом. Иоанн вернул его земли и назначил день, когда он должен предстать перед королевским судом и ответить на выдвинутые против него обвинения.

Вскоре после этого Иоанн отправил внушительную делегацию к Вильгельму Льву. Епископ Дарема, граф Норфолк, племянник Вильгельма граф Херфорд и его брат Дэвид, граф Хантингдон; Роджер де Ласи, констебль Честера; Эсташ де Весси и Роберт де Рос, которые женились на незаконнорожденных дочерях Вильгельма Маргарет и Изабелле; и шериф Нортумберленда передали Вильгельму письма Иоанна, гарантировавшие ему безопасность и содержавшие приглашение на встречу с королем в Линкольне, чтобы дать вассальную клятву, что Вильгельм так долго откладывал.

Гуго Авалонский, епископ Линкольна, в это время лежал на смертном одре в Лондоне. Иоанн прибыл, чтобы отдать дань уважения великому священнослужителю, который был одним из главных советников его отца, а слава о его величайшем благочестии, моральной силе, чистоте и героической святости распространилась по всей Англии и Франции.

Предыдущим летом епископ Гуго навестил Гранд-Шартрёз, где он в юности был монахом, прежде чем Генрих II призвал его в Англию. На обратном пути в Англию он заболел малярией. Его перевезли в Лондон, в резиденцию линкольнских епископов, где он лежал несколько месяцев. Иоанн посетил его, подтвердил его завещание и обещал, что в будущем будет ратифицировать разумные завещания прелатов, а не конфисковывать их личную собственность, как было заведено ранее.

Из Лондона Иоанн отправился в Линкольн, чтобы встретиться с Вильгельмом Львом. 22 ноября 1200 года, в присутствии епископов и баронов Англии, на высоком холме, расположенном за пределами города, на виду у народа Вильгельм дал вассальную клятву Иоанну, пообещав ему верное и преданное служение. После этого он возобновил свои претензии на Нортумберленд, Камберленд и Уэстморленд, которые были частью его наследства. Два короля не пришли к соглашению относительно этих графств, после чего Иоанн предложил перемирие до следующего праздника Троицы и Духова дня, чтобы поразмыслить над проблемой.

Епископ Гуго умер 17 ноября. А уже 20-го горожане Лондона двинулись процессией в Линкольн с телом епископа. Путешествие заняло четыре дня. Роджер Вендоверский писал, что, хотя процессия шла сквозь зимние ветра и дожди, в ней постоянно горела хотя бы одна свеча. Когда процессия подошла к Линкольну, два короля, архиепископы Кентерберийский и Йоркский, тринадцать епископов, а также все графы и бароны вышли ей навстречу. Иоанн помог донести носилки до дверей собора.