Текст книги "Очи бога"

6

После недельного путешествия, без всяких происшествий, Акила возвратился в Кот.

Встречающая его столица Лиирии сияла, словно чистой воды бриллиант, освещаемая лучами утреннего солнца. Все обошлось для юного короля удачно, если не считать объезда разлившейся реки Крисс. Уединение дало Акиле возможность поразмыслить обо всем – о мире, заключенном с Рииком, и о прекрасной супруге. Впервые, сколько он помнил себя, жизнь его текла безупречно. Он скучал по отцу, но пустота в его сердце быстро заполнилась, когда на плечи легли тяготы новых обязанностей. Теперь он полностью сроднился со своим новым титулом и мечтал о преобразованиях. На протяжении всего похода он предавался размышлениям и мечтам, насвистывал, сидя в седле рядом с верным Бреком, а ночью, глядя на звезды, представлял лицо Кассандры. Но ни одна из звезд не могла сравниться с ней, так хороша была его нареченная. Он влюбился без памяти и знал об этом. Несмотря на предостережения Лукьена, он собирался щедро одаривать жену своей любовью.

Когда Акила достиг городских ворот Кота, его герольды выехали вперед, чтобы сообщить в замке о прибытии короля. У него был огромный штат прислуги в Лайонкипе, как и у его отца, потому что Лиирия сильно разрослась, и всегда нужны были работники, дабы соблюсти все мелочи. Акила выпрямился в седле и гордо въехал в город. За его спиной лицо Брека сияло гордостью, да и остальные смотрели с восхищением.

– Вы герой, милорд, – сказал Брек. – Вашего отца далеко не сразу назвали так, а вы заслужили это звание всего за несколько месяцев. – Кавалерист поднял лицо к солнцу, ныне почти спрятавшемуся за белоснежными зданиями Кота. – Как хорошо дома.

– Дома всегда лучше, – согласился Акила.

Кот еще не проснулся полностью. Прошел всего час с рассвета, и город едва продирал сонные глаза. Владельцы лавок начали отпирать дома, и весенний ветерок гулял по постоялым дворам и тавернам вдоль Главной улицы. Рано поднимающиеся банкиры катили в колясках от своих шикарных домов на западной стороне по направлению к югу, где находились конторы ростовщиков и кипела торговля. Именно банкиры выделили львиную долю золота для подарка королю Риика. Стремясь к открытию новых торговых рядов, они постарались отличиться щедростью. Как только Акила и его сопровождающие въехали в город, они увидели богато украшенные коляски и сидящих в них ездоков, приветственно махавших руками. Как и все в Лиирии, они слышали новости об успехе короля в Хесе и поэтому бурно выражали радость. Акила улыбался и кивал, стараясь не выглядеть по-мальчишечьи. Отец предупреждал его, что банкиры не испытывают доверия к тому, кто зря тратит их деньги.

В стороне от торговцев Главная улица казалась совершенно пустынной, так что у Акилы и его компании было достаточно места для маневров. Улица простиралась на запад, в район изобилия, и в нищенские северные районы, а еще вела к площади Канцелярии, где, в самом центре города, высилась резиденция Акилы – Лайонкип. Вокруг королевского замка, словно грифы вокруг львиного логова, сосредоточились Канцелярии. В них заседали многочисленные министры и чиновники, делая жизнь лиирийцев «проще», ставя им бесчисленные препоны. Военная Канцелярия располагалась в массивном здании из кирпича и черного металла. А Канцелярия Казны возвышалась почти до уровня самого Лайонкипа, щедро украшенная золотыми листьями и мраморными горгульями. Рядом с Казной стоял Дом Герцогов, пятиэтажная крепость из крупных булыжников – резиденция барона Торина Гласса, премьер-министра. Здесь, за столами из полированного дуба, землевладельцы Лиирии распивали дорогие вина и, между делом, принимали важные решения. Вид Дома Герцогов испортил настроение Акиле. Барон Гласс являлся главным его оппонентом. С тех пор, как Акила занял трон, он вечно сопротивлялся всем предлагаемым королем переменам.

Но сегодня наглый барон не интересовал Акилу. Он не сводил глаз с Лайонкипа. Королевская резиденция была домом для его семьи больше ста лет, ее выстроили, когда Лиирия была молодым государством, отрезанным от континента войнами и конвенциями. Кот, столица новой нации, была выстроена немного позже. Для народа Лиирии, поклонявшегося многим богам и не имевшего специальных храмов, Лайонкип был чем-то вроде собора, священным местом для поклонения. В отличие от Риика, Марна или других соседей, в Лиирии проживало весьма смешанное население. Когда нация была совсем молодой, она привлекала торговцев и пилигримов со всего континента, обещая хорошую жизнь вдали от войн, ведущихся на континенте. В мечтах основателей Лиирия фигурировала как счастливое место мира и неограниченных возможностей.

При мысли об этом настроение Акилы ухудшилось. Его предки не помогли мечтам основателей осуществиться. Короткие дни мирной передышки сменялись кровавыми войнами. Постоянные приграничные перестрелки и нарушенные договоры превратили Лиирию в подобие соседей – еще одну страну, живущую по военным законам. При этой мысли Акила заскрипел зубами.

– Брек, я собираюсь изменить эту страну, – заявил он.

Брек улыбнулся.

– Да, милорд, вы говорили мне об этом.

– Как минимум, десяток раз, – согласился Акила. – Но я действительно намерен добиться этого. Все меняется.

– Так обычно и бывает, – спокойно проговорил Брек. Он вообще был слишком спокойным и мягким для офицера. И всегда мог поддержать любого, кто в этом нуждался. – Вы заключили мир с Рииком, милорд. Я скажу, что это хорошее начало, разве не так?

– Хорошее начало. Но этого недостаточно.

Брек посмотрел вперед, на скопление правительственных зданий.

– Это будет непросто, – вздохнул он. – Даже ваш отец имел кучу неприятностей с этими канцеляриями, и они не давали ему жить спокойно.

– И мне не дают, – отозвался Акила. – Я это знаю. Но я не хочу править с помощью страха, Брек. Я хочу, чтобы министры охотно поддерживали меня, чтобы верили в мои предложения. – Он пустил коня вскачь. – Вперед. Мне не терпится попасть домой.

Улицы наполнялись стуком копыт. Открывались окна, и люди Лиирии выглядывали из домов, радуясь приезду короля. Какая-то женщина послала Акиле воздушный поцелуй, заставив того покраснеть. Наконец, они проехали открытый рынок и очутились на площади Канцелярии. Улицы были узкими, заполненными служащими, спешащими на работу. В дверях канцелярии Казны двое министров в длиннополых одеждах оборвали разговор на полуслове, заметив приближение короля. Они кланялись с подобострастными улыбками. Акила вежливо кивнул. Серая стена крепости встала перед ним, успокаивая. Он услышал знакомые звуки жизни в замке. Главные ворота уже были открыты к его приезду, решетка поднята, словно челюсти гигантской акулы. Фонари освещали дорогу, и их оранжевый свет смешивался с лучами утреннего солнца.

Акила заглянул через ворота во двор. Он был почти пуст, исключая нескольких юных пажей, чистящих лошадей. Голуби, повсеместно живущие в Лайонкипе, где с ними обращались как с королевскими птицами, разгуливали по двору в поисках пищи. На вершине холма замер по стойке «смирно» взвод стражников Лайонкипа в алой с золотом униформе. В отличие от королевской гвардии, которой командовал Лукьен, стражники были автономным подразделением Военной канцелярии. Их единственной обязанностью являлась защита замка и его обитателей. Как всегда, алебардщики, замерли навытяжку при приближении Акилы. Перед строем стражников стоял Грэйг с приветственной улыбкой на лице. Начальник стражи как следует подготовил стражу ко встрече короля. Грэйг был стариком, но глаза его блестели, как у юноши, и в алой униформе стражников он выглядел молодцом.

– Эй, Грэйг! – позвал король. Он проехал вперед и спешился. Выбежал паж, взял лошадь короля под уздцы и увел с собой. Акила, не обращая внимания на церемониальную чашу в руках Грэйга, просто подал ему руку. Это сделалось ритуалом с тех времен, как Акила стал королем. Они пожали друг другу руки, потом обнялись. – Рад тебя видеть, – сказал Акила.

– Ах, как хорошо, что ты вернулся, – радостно воскликнул Грэйг. Он хлопнул Акилу по плечу и звучно поцеловал в щеку. – Молодцом! Я горжусь тобой!

– Мы все гордимся нашим королем, – проговорил Брек, – Видели бы вы его, когда он общался с Карисом – как бывалый дипломат!

– Я всегда говорил твоему отцу: быть парню дипломатом, – старик с любопытством оглядел группу. – А где Лукьен?

– Я оставил его в Риике вместе с Трагером и остальными, – отвечал Акила. – Они присматривают кое за кем, важным для меня. – Он смущенно улыбнулся. – Вы, небось, слышали хорошие новости?

Начальник стражи захохотал.

– Да, как же, слышал, мошенник ты эдакий! Вы вместе с гвардейцами попали в дурную компанию!

– Она тебе понравится, Грэйг! Кассандра – просто прелесть. Разве не так, Брек?

– Милорду могло повезти гораздо меньше, – ухмыльнулся тот.

– Ну, и когда же я ее увижу? – осведомился Грэйг. – Чего мы ждем?

– Мне нужно спланировать свадебную церемонию, наивный старый олух. Многое предстоит сделать, а главное, подготовить все к ее приезду. Но первым делом вот что – я голоден. Будут меня кормить завтраком, в конце концов?

– На кухне уже все готово, – отвечал Грэйг. Он пожал плечами. – Я, как и прежде, твой домашний распорядитель. Пойдем… – Он повернулся и пошел через двор. Акила последовал за ним, но Брек остался, присматривая за своими людьми и скакунами. Двор быстро оживал с приездом короля, и лучи солнца ласкали лицо Акилы.

– Итак? – спросил он. – Какие новости со дня моего отъезда? Надеюсь, ничего дурного?

– Дурного? – нахмурился Грэйг. – Я ежедневно совершаю обход, не упуская никаких мелочей. Даже крыша не протекла ни в одном месте.

– А канцелярии? Что с ними?

– Держат себя в руках. Барон Гласс немного шумит, но ничего необычного.

– Это хорошая новость, – заметил Акила. Они проходили под аркой в коридор, ведущий к кухне. От запаха жарившегося бекона у Акилы заурчало в желудке. – Ты хорошо поработал, Грэйг. Спасибо.

– Хотелось бы мне, чтобы все новости были хорошими.

– А это не так?

– Нет, боюсь, что нет. Бейт родила.

Акила разом остановился.

– Мертвого?

– Слава Богу, нет. Но он… калека. Рука и нога… вот такие. – Стражник изобразил изуродованный кулак. – Пальцы собраны вместе. А сама Бейт переживает, вдруг этим не ограничится.

– Не ограничится?

– Ты знаешь, о чем я, – сказал Грэйг. Он постучал по голове. – Мозг. Дитя может быть слабоумным.

Легкомысленное выражение исчезло с лица Акилы. Бейт уже потеряла мужа, и Акила знал, как она ждала ребенка. Как сказала повитуха Гвена, он должен занять «пустое место».

– Я должен навестить ее, – решил Акила. Он огляделся, не зная, что предпринять. – Она уже встала?

Грэйг усмехнулся.

– У нас не в обычае, чтобы король навещал вдов, милорд.

– Поговорим позже, Грэйг, – сказал Акила и помчался в сторону, противоположную кухне. Завтрак может и подождать; ему необходимо повидать Бейт.

Он поспешил по коридору и поднялся по лестнице, обгоняя слуг и прыгая через две ступеньки. Бейт занимала покои на третьем этаже главного здания. Она делила их с мужем, Гилвином, и они вместе готовились к рождению ребенка, принимая дары – пеленки и одежонку – от всех женщин Лайонкипа и украшая небольшое жилище игрушками. Гилвин был другом Лукьена, и когда Акила несколько раз навещал его жилище, короля всегда ждал оживленный прием. Теперь, скорее всего, он будет холодным. Достигнув третьего этажа, Акила собрал волю в кулак. Большинство из дверей были закрыты. Комната Бейт находилась в конце коридора. Акила подошел поближе и прислушался, но ничего не услышал. Не будучи уверен, что поступает правильно, он постучал в дверь.

– Бейт? Ты проснулась?

За дверью послышалось шуршание. Акила буквально приклеил улыбку на лицо.

– Кто там? – раздался голос, хриплый со сна, но Акила узнал его обладательницу.

– Бейт, это Акила.

После замешательства она спросила:

– Король? – Снова раздалось шуршание. Акила представил, как она поправляет ночную рубашку. – Милорд Акила, еще минуту, пожалуйста…

Акила терпеливо ждал, пока дверь, наконец, не отворилась, явив взору Бейт в неприбранной одежде и с растрепанными волосами, под опухшими глазами – синяки. Она еле выдавила улыбку, отступив в сторону, чтобы он мог войти, и присела в реверансе.

– Милорд, какой сюрприз для меня. Простите, я не ожидала вас. Мой вид…

– Все в полном порядке, Бейт, не беспокойся, – Акила вошел в комнату. Как он и ожидал, все радостное оживление исчезло из нее. – Прошу прощения за беспокойство, но я только что прибыл. Я слышал… ну, что у тебя ребенок…

– Да, милорд, – ответила женщина. Она запахнулась в халат, и вид имела смущенный и неловкий. Став королем, Акила не раз замечал, как обычные люди теряются в его присутствии.

– Пожалуйста, успокойся, – взмолился он. – Я просто хотел повидать тебя и твое дитя.

Бейт вспыхнула:

– Так вы пришли увидеть Гилвина?

– Гилвина? – засмеялся Акила. – Так это его имя? Я даже не знал, что у тебя мальчик! Знаю, ты как раз хотела мальчика. – Он оглядел комнату и увидел колыбель возле единственного окошка. Луч солнца падал на выбеленную деревянную спинку, завешенную хлопчатобумажным одеяльцем. – А, вот он где!

– Да, милорд, – подтвердила Бейт. В ее тоне звучала гордость. – Он, по-моему, спит.

Акила коснулся колыбели одним пальцем.

– Можно посмотреть на него?

– Конечно! – ответила Бейт. – Только он… – Ее голос упал.

– Я знаю о ваших трудностях, Бейт. Стражник Грэйг сказал мне. Мне очень жаль.

Бейт быстро заговорила:

– Ох, но он прекрасный малютка, милорд. У него глаза отца. И он умненький! Уже отзывается на свое имя. – Бейт повернулась к колыбели. – Вот он, позвольте показать вам.

– Но если он спит…

– Нет, – с тревогой произнесла Бейт. – Я хочу, чтобы вы его увидели.

Акила стоял у колыбели, с восхищением наблюдая, как она достает спеленутого младенца из-под одеяла. Малютка Гилвин завозился в знак протеста, что его разбудили. Лицо Бейт просветлело, когда она протянула мальчика королю, чтобы тот посмотрел на него.

– Ах, – Акила замер, словно зачарованный. Он наклонился поближе к ребенку, изумленный его малыми размерами. Маленький Гилвин устремил на короля затуманенный взгляд и заплакал.

– Не надо, не плачь, – проговорила Бейт, качая младенца. – Это же король!

Акила протянул палец, коснувшись животика ребенка. Гилвин в ответ сморщил нос, отчего король засмеялся.

– Он чудесный, – сказал Акила. Он заметил сросшиеся пальчики, но решил не обращать на это внимания. – Поздравляю, Бейт. Будь здесь твой муж, он был бы очень горд.

– Да, – печально отозвалась женщина. – Как бы я хотела, чтобы он увидел мальчика. Но Мери утверждает, что его дух все видит.

– Пожалуй, так, – согласился Акила, нисколько в том не уверенный. Как и многие в замке, Мери верила в жизнь духов. Это была одна из религий, исповедуемых живущими в Лайонкипе. – Как я уже сказал, Гилвин гордился бы этим маленьким солдатом.

Бейт побелела. Она крепче прижала к себе малыша.

– Ох, ну и болван же я. Прости, Бейт. Я сказал это по глупости.

– Да нет, все в порядке, – отвечала Бейт. – Я просто думаю, что хорошего солдата из него не получится. Он не сможет быть гвардейцем, как его отец.

– Не сможет, – согласился Акила. С такими конечностями стать воином невозможно.

– Но он умен, милорд, – продолжала Бейт. – Он не слабоумный. Гвена сказала, такое может быть, но я-то знаю: это не так.

Акила кивнул.

– Уверен, тебе виднее.

– Он сможет многое делать, милорд. Он не будет никому обузой. Клянусь, я научу его заботиться о себе, – Бейт испуганно смотрела на Акилу. – Он будет приносить пользу, живя в замке. Я имею в виду, если вы позволите.

Акиле вдруг стали понятны ее страхи. В глазах женщины он прочитал беспокойство матери за судьбу сына, который может вырасти и стать нищим попрошайкой.

– Позволь мне подержать младенца, – попросил он. Бейт осторожно протянула дитя. Акила, прежде редко видевший детей, неловко принял мальчика на руки. Гилвин завозился, но лежал молча, глядя на него. Что до Акилы, он будто столкнулся с чудом и понял, что имела в виду Гвена. Маленькое теплое тельце лежит у тебя на руках, наслаждаясь королевской заботой и защитой.

– Вы пришлись ему по душе, – сказала Бейт. Она с надеждой глянула на Акилу. – Видите? Он знает, какой вы хороший король!

– Хватит, Бейт. В этом нет нужды. Я никогда не выброшу ребенка на улицу. И не важно, будет он дурачком или гением. Лайонкип – его дом. До тех пор, пока я здесь король.

– Правда? Вы обещаете мне, милорд?

– Обещаю, – сказал Акила. – Он наклонился и запечатлел поцелуй на детском лобике. – И обещаю не только тебе, но и этому крошке. Он всегда найдет кров в Лайонкипе.

Бейт не скрывала радости.

– Спасибо, милорд. Спасибо вам.

Акила уселся с ребенком на руках в ближайшее кресло. Он держал его, наслаждаясь отцовскими чувствами. Уголки губ маленького Гилвина чуть приподнялись Акила принял эту гримасу за улыбку. Он ворковал над ребенком нежным голосом.

– Малютка Гилвин, Лиирия будет великим государством. Я собираюсь сделать ее особенной, как этого хотели основатели. И здесь всегда будет место для тебя и для других детей. А ты вырастешь сильным и умным, и пусть все твои мечты сбудутся.

Бейт провела остаток дня, чувствуя, как гора упала с плеч. Хорошие вести от Акилы возвратили улыбку на ее чело, и она без устали рассказывала Мери и другим друзьям о королевском обещании: ее сын вырастет в Лайонкипе, как и хотели они с покойным мужем. Для Бейт, не знавшей радости со дня гибели мужа, снова засияло солнце. Теперь, когда ее дитя в безопасности, она может спокойно оплакивать своего возлюбленного, не боясь за будущее новорожденного.

Бейт рано закончила с делами, уложила Гилвина в колыбельку и налила себе чашку чаю перед сном. Впервые за долгое время ее сон был спокойным, без кошмаров.

Затем она проснулась, еще не осознавая причины. Увидела лунный свет, озаривший окно. Сонное оцепенение не покинуло ее, так что она не понимала, который час. Было поздно, наверное, далеко за полночь. Осознав это, она стала слушать, спит ли Гилвин. Он был спокойным ребенком и хорошо спал, но, наверное, уже пора проверить пеленки. С трудом оторвав голову от подушки, она поднялась и прошла к двери, вглядываясь в темноту. И тут увидела фигуру на пороге.

Бейт отступила назад, готовая закричать, но ее охватило странное спокойствие. Лишенная возможности двигаться, она смотрела на фигуру, умиротворенная светом, исходившим от ее груди.

– Не бойся, – фигура сделала шаг вперед. Она оказалась на удивление маленькой.

Бейт никогда прежде не видела ничего подобного, разве что на карнавале. Она осознала, что незнакомое существо – женского пола, ростом как лилипутка.

– Кто ты? – спросила Бейт. – Что ты делаешь здесь?

Женщина улыбнулась. Бейт видела проказливое выражение ее лица, освещаемое сверканием красных камней ожерелья.

– Хороший вопрос, Бейт, – заговорила она. – Но сначала вот что: твое дитя в безопасности. Тебе не нужно бояться за него.

К своему удивлению, Бейт не испытывала страха. Она знала – непонятно, каким образом – что Гилвину не причинят вреда. Она повернулась к маленькой женщине и увидела, как шевелится ее разноцветный плащ – словно живой.

– Ты волшебница? – спросила она.

Вопрос, казалось, доставил удовольствие незваной гостье.

– Ну что ж, пожалуй, так и есть.

– Я не боюсь тебя. Хотя и следовало бы. На меня действуют твои чары?

Женщина подплыла ближе, оказавшись лицом к лицу с Бейт. Правда, Бейт возвышалась над гостьей, так что лица не были на одном уровне. Женщина задрала голову и посмотрела на Бейт. Как будто изучая.

– Давай поговорим, – она махнула рукой в сторону кровати. – Сядем.

Бейт услышала слова предостережения, звучащие в мозгу, призывающие бежать и спасать Гилвина – но слишком слабые, почти неслышные. Так что, вместо бегства, Бейт подчинилась незнакомке, усевшись на край кровати. Она заметила амулет на шее женщины, сверкающий рубиновым блеском. Необычный плащ больше не вел себя, как живой, но Бейт знала, что по-прежнему находится во власти магии.

– Зачем ты здесь? – снова спросила она.

– Во имя твоего ребенка, Бейт. Я могу помочь ему, – отвечала гостья.

– Гилвину? Но он не нуждается в помощи.

– Разве? Я слышала кое-что о нем. Он калека, и уродство его серьезно. С ним не все в порядке, милая Бейт. Но у меня есть для него безопасное место.

– Нет, – решительно ответила Бейт. – Лайонкип – достаточно безопасное место.

Грустная улыбка заиграла на лице незнакомки:

– Если бы это было так, – вздохнула она. – Твой ребенок не похож на других. Он не будет в безопасности здесь, в замке, как и нигде в Лиирии. Но я знаю для него хорошее местечко. И могу взять его туда.

– Что это за место? – спросила Бейт. К ней мало-помалу возвращалась память, и она стала припоминать истории, которые слышала в детстве.

– Это тайное место далеко отсюда, и идти туда через пустыню. Там живут люди, похожие на меня и на твоего сына.

– Волшебники?

Улыбка женщины чуть погасла.

– Да, все верно. Волшебники.

Вдруг в мозгу Бейт забрезжило воспоминание.

– Ты – Ведьма из Гримхольда, – прошептала она.

– Нет, я не ведьма.

– Ведьма. Мать рассказывала мне эту историю, когда я была еще маленькой.

– Твоя мать ошибалась, – сказала женщина и прикрыла глаза, будто собираясь с мыслями. В душе Бейт росло благоговейное спокойствие. Она забыла легенду так же внезапно, как и вспомнила ее.

– А теперь скажи мне, можно ли забрать твое дитя, – попросила женщина. – Я буду присматривать за ним. Там, куда мы отправимся, ему не причинят вреда и не станут смеяться над ним.

Бейт боролась со сном.

– Не надо. Гилвин здесь в безопасности. Для него всегда найдется место в Лайонкипе. Король обещал.

Пару минут женщина молчала. Она отвернулась, словно изучая лунный свет за окном.

– Я слышала о новом короле, – наконец, изрекла она. – Слышала, он очень добр; очень мудр.

– Он добрый. Великодушный. Добр к моему ребенку и ко мне.

– И позаботится о ребенке, даже когда тот вырастет?

– Позаботится.

– Даже о калеке?

– Да.

– А если слабоумный?

Бейт задумалась на секунду.

– Даже тогда.

Незнакомка снова замолчала. Свет от амулета озарил ее лицо, задумчивое и беспокойное. Бейт, все еще во власти чар, не могла сдержать улыбки, глядя на маленькую фигурку женщины, заботившейся о ее чаде. Она протянула руку к амулету, но женщина мягко отодвинулась.

– Что это у тебя? – спросила Бейт.

Женщина улыбнулась.

– Это Инаи ка Вала, – ответила она. – В переводе означает «Око Бога».

– Бога? Какого Бога?

– Ты задаешь много вопросов, Бейт. Думаю, твой сын вырастет таким же, как и ты – пытливым.

Разговор с женщиной напоминал сон или плавание по спокойному тихому озеру. Все страхи покинули Бейт, и остались одни лишь вопросы.

– Ты скажешь мне свое имя? – спросила она.

– Миникин, – отвечала гостья.

– Миникин? Так тебя зовут Миникин? – Бейт захихикала. – Как смешно!

– Точно. Те, кто называли меня, думали так же, – она отвернулась от окна и направилась к дверям. – Следуй за мной.

И снова Бейт подчинилась, отправившись за женщиной из спальни в комнату, где стаяла белая колыбелька Гилвина, освещенная лунным светом. Женщина склонилась над Гилвином.

– Очень хорошо Я доверяю новому королю помочь этому малютке, – она одарила ребенка поцелуем и сказала ему единственное слово: «Гримхольд».

Когда Бейт проснулась на следующее утро, она ничего не помнила о странной гостье и странном разговоре с ней. Она чувствовала себя голодной и хорошо отдохнувшей, и все. Она встала с кровати в обычный час и сразу стала кормить Гилвина, сидя в кресле у окна и приложив дитя к груди. Она была в восторге, что Акила принял ее младенца, смеялась, глядя на сосущее грудь дитя. Гилвин ел жадно, но осторожно, не причиняя матери неудобства. Утреннее солнце заливало комнату. Бейт подумала, что день будет прекрасный.

– Ух ты, маленький ученый, проголодался, правда ведь?

Гилвин продолжал питаться. И вдруг, без всякой причины, вид его личика напомнил Бейт историю, которую она слышала прежде. Она задумалась, пытаясь вспомнить все детали, решив позабавить себя сказкой.

– Эту историю рассказывала мне мать, – начала она. И поведала Гилвину о Гримхольде – месте, где живут чудовища, которыми правит ведьма, что ворует детей.