Текст книги "Очи бога"

12

Возвращение Акилы домой не было триумфальным. Его не приветствовали музыканты, не звучали фанфары. Как всегда, на улицах Кота кипела торговля; все словно забыли о возвращении короля. Королевская карета, сопровождаемая почетными стражами, тихо въехала в столицу, послав лишь одного герольда в Лайонкип. Сам Акила в одиночестве растянулся внутри кареты. Поездка оказалась утомительной, и он был рад оказаться дома. К его великому удивлению, турне доброй воли провалилось. Его тепло приняли в Марне и Ганджоре, но в Норворе отнеслись холодно и настороженно, и это поразило короля. Акила не послал эмиссаров, извещающих о его прибытии, поэтому не знал, что король Мор разгневан договором с Рииком, и ему пришлось испытать недовольство и раздражение старого правителя самому. И теперь, вместо помпезного возвращения победителя, король Акила крался, словно тать в ночи, стыдясь показать лицо. Сегодня вечером он столкнется с последствиями поездки. Ему придется собрать канцлеров и сообщить, что сказал король Мор – между государствами может разыграться война.

– Какой глупец… – пробормотал он, закрывая глаза, пытаясь спрятаться от невыносимой головной боли. – Слишком поспешно…

Он все делал слишком поспешно, и его пылкие, ребячливые поступки сослужили дурную службу. Норвор всегда поддерживал Лиирию против Риика, уверенные, что их собственные притязания на реку Крисс будут удовлетворены в любой момент. Но Акила слишком озаботился миром с Рииком, едва ли вспомнив о Норворе.

«А теперь они готовятся к войне, – подумал он. – Какой же я болван!»

Он снова открыл глаза и осмотрелся. Вдалеке возводимое здание библиотеки, медленно поднимающееся над холмами. Акила вздохнул: будет ли достроен Собор? Незавершенное здание напомнило ему себя самого – безрассудный, ребячливый, незрелый – таким он воспринимал себя с недавних пор, и барон Гласс, он уверен, не замедлит напомнить об этом. Акила страшился встречи с Глассом так же сильно, как стремился увидеть Кассандру. Недели в пути уничтожили хорошее настроение Акилы, заставив его изголодаться по близости. Он представил, как пахнут волосы Кассандры. Сегодня, после совета, он ляжет с ней в постель.

«Она делает из меня мужчину», – подумал он.

Тем же вечером Акила и Кассандра ужинали вдвоем, и он рассказал ей о том, что произошло в турне. Она отстраненно слушала, едва прикасаясь к пище. Акила заметил ее отсутствие аппетита, но королева лишь рассмеялась в ответ на заботу. Она казалась рассеянной и выглядела неубедительной, когда сказала, что рада его видеть. Акила не обратил на это внимание. Он снова с ней и рад этому чрезвычайно. Тихий семейный ужин позволит подготовиться ко встрече с канцлерами, собравшимися в зале совета. По сообщению Грэйга, барон Гласс уже прибыл и жаждал присутствия Акилы. Но король не спешил с едой. Он почти все объяснил Кассандре, включая опасность войны с Норвором. Молодая королева кивнула.

– Вы справитесь с этим, – уверила она, спрятав лицо за винным бокалом. В комнате стало тихо.

– Ваша красота принесет мне удачу, Кассандра, – сказал Акила, обходя стол и беря ее за руку.

– Нет, – ответила Кассандра. – Я не нужна вам.

– Будь вы со мной в Норворе, вы бы очаровали этих надменных кретинов и особенно старого дурака Мора. Ни один мужчина не устоит против вас, Кассандра.

Глаза Кассандры расширились.

– Что?

– Вы – драгоценны, вот и все, – Акила встал из-за стола. – Я должен идти. Нельзя заставлять Гласса и остальных ждать слишком долго. Они жаждут моей крови. – Он склонился и поцеловал жену в лоб. Она почувствовала холодок на коже. – Спокойной ночи, любовь моя. Мне придется отсутствовать какое-то время.

Он сделал шаг, но Кассандра остановила его.

– Акила…

– Да?

Она замешкалась, но потом произнесла:

– Я рада, что вы дома.

Для Акилы эти слова звучали, словно музыка.

– Мы слишком долго были вдали друг от друга, дорогая. Но теперь я вернулся и больше никуда не уеду.

В ее глазах зажегся странный огонек.

– Не уезжайте, – прошептала она. – А сейчас – счастливо. И не бойтесь барона Гласса.

– Не бояться? Кассандра, я его не боюсь.

– Хорошо. Тогда – удачи.

Когда Акила ушел, Кассандра долго ждала в опочивальне. Служанка унесла остатки трапезы, вежливо спросив, что делать с нетронутой пищей: фазан был очень свежий, его только что поймали охотники. Кассандра не ответила на вопрос, лишь улыбнулась и попросила найти Джансиз.

– Пусть придет в мою библиотеку, – велела она и покинула покои.

В библиотеке было большое окно, украшенное вставками из цветного стекла, бросавшими разноцветные блики на противоположную стену. Обычно это происходило при ярком солнце. Теперь же светила луна. Кассандра упала в бархатное кресло и, ожидая Джанкиз, рассматривала причудливую игру света. Приезд Акилы увеличил ее вину в тысячу раз, и теперь ей едва ли удавалось относиться к себе без отвращения. Такой хороший человек, и ноша его нелегка. Она же так легко предала его и продолжает делать это почти каждую ночь, наслаждаясь минутами страсти с Лукьеном, вместо того, чтобы ждать мужа. Что же она за чудовище? Не находя ответа, Кассандра проклинала себя. Надо же, а ведь прежде она считала себя находчивой.

«Но быть находчивой – зловещий дар», – подумала она. Это открытие заставило ее вздрогнуть. Это значит – быть настоящей сукой или предавать своих близких, как Лукьен. Акилу находчивым не назовешь. Он отличается нравственностью, что не сочетается с хитроумием и изобретательностью. Вот почему Акила лучше, чем Лукьен. Даже Лукьен это знал, и горькая правда мучила его.

Но, несмотря на муки, они не могли остановиться. И Кассандра боялась, что ничто их не остановит, какие бы страдания не были уготованы ее душе.

Джансиз долго не появлялась. А, придя, обнаружила Кассандру безучастно глядящей на цветное стекло, за которым засыпал город. По щеке королевы катилась слеза, но она будто не замечала ее. Она хотела, чтобы Джансиз убедилась, как жестоки ее мучения.

– Я ведь не чудовище, Джан, – прошептала она, не поворачиваясь. – Я просто… в ловушке.

Джансиз подошла ближе и положила руку на плечо Кассандры. Та почувствовала облегчение от того, что ее не распекают, а просто даруют ласку. Она едва не разрыдалась.

– Видела бы ты его, – продолжала она. – У него столько дел, может быть, даже воевать придется, но при виде меня он вспыхивает словно светлячок.

– Он хороший человек, – согласилась Джансиз.

– Лучше, чем я заслужила.

Кассандра не могла смотреть в лицо подруге, поэтому ждала ее совета, не поворачиваясь. Джансиз гладила юную королеву по плечу, и мягкое прикосновение сменилось более жестким.

– Вы должны остановиться, ты и Лукьен, – сказала она. – Акила вернулся. Теперь пора посвятить себя ему одному.

Кассандра помотала головой.

– Я не могу.

– Кассандра, ты должна, – Джансиз обошла вокруг кресла, чтобы видеть ее. – Все, хватит. Вы оба насладились друг другом, теперь пора заканчивать с этим. Сегодня.

У Кассандры не было слов для объяснений, да они и не требовались. Как можно объяснить любовь? Все сказанное Джансиз было правдой, но любовь, подобная этой, не подчиняется логике. В ней нечто сверхъестественное. Как лунатизм.

– Я не хочу заканчивать с этим, – сказала Кассандра. – Я не настолько сильна.

Она говорила это, и слезы катились у нее по лицу, она чувствовала их соленый вкус во рту.

Когда Акила шел по замку, стояла странная тишина. Зал совета находился на другом конце здания, неподалеку от главных ворот. Акила рассматривал трон как еще одну ловушку власти. Он предпочитал общаться с канцлерами на равных, даже если они не были таковыми. Он стал королем по праву рождения, управляя министрами в канцеляриях, но вовсе не стремился злоупотреблять властью, даже в отношении барона Гласса.

Акила увидел Трагера, когда был на полпути к залу совета. Лейтенант был один, он стоял, сложив руки на груди. При свете факела было хорошо видно его лицо с застывшим странным выражением.

– Милорд, добро пожаловать домой, – с легким поклоном проговорил он.

– Спасибо. Разве вы не будете в зале совета вместе с остальными?

– Буду, милорд, но вначале я хотел бы поговорить с вами наедине, – Трагер огляделся, понизив голос до шепота. – Это важно.

– Я занят с канцлерами, Уилл. И очень спешу.

– Я знаю, милорд, но это заинтересует вас, – настаивал Трагер. Он преграждал путь Акиле. – У меня для вас новости.

– Разве это не может ждать? Ты действуешь через голову Лукьена. Это неподобающий поступок.

В глазах Трагера застыла усмешка.

– Неподобающий… хм… – Он подумал минуту. – Нет, я все же лично сообщу вам это, милорд.

– Хорошо. Тогда после встречи. А теперь, ты не возражаешь? – он отодвинул Трагера в сторону. – Лукьен уже там?

– Да, – отвечал Трагер, следуя за ним. – И барон Гласс, и канцлер Хогон.

– А Нилз? За ним я тоже посылал.

– Он там, вместе с д’Мараком.

Акила кивнул. Нилз разумный человек, он поддержит его против Гласса и Хогона. Хогон тоже умен, но у него другой темперамент, а еще он старый друг барона Гласса. Эти двое всегда держатся вместе и почти всегда соглашаются друг с другом. Будучи военным канцлером Лиирии, Хогону приходится отвечать за все, связанное с войной, включая королевскую гвардию. Акила был рад, что пригласил на встречу Лукьена. Он знал, что Лукьена они послушают. Раз Бронзовый Рыцарь на его стороне, с ним станут считаться.

Трагер шел за королем по пятам, словно послушный пес. Дверь в зал была открыта, и Акила почувствовал дымок от трубки Гласса. Сквозь шум до него доносились отдельные голоса. Трагер вошел первым, объявив о приходе короля.

– Король Акила, – просто сказал он.

Все встали вокруг овального стола, все, кроме барона Гласса, который расхаживал по залу. Он повернулся к Акиле, и на лице его не было ни улыбки, ни злости. Чтобы не показать, что ему страшно, Акила нахмурился. Все канцлеры и их помощники поклонились ему. Акила протянул руку каждому, пробираясь к креслу, немного большего размера, чем другие. Воздух был спертым, и удушливый табачный дым заполнял комнату. Гласс поклонился королю последним. Тот коротко кивнул. Лукьен, однако, широко раскинул объятия, принимая в них друга и короля.

– Акила, как я рад видеть тебя, – воскликнул он, расцеловав его в обе щеки. – Добро пожаловать домой.

Акила улыбнулся. Ему приятно было внимание друга.

– Я скучал по тебе, Лукьен, – он похлопал капитана по спине и прошептал: – Спасибо, что пришел.

Как всегда, кресло Бронзового Рыцаря стояло справа от королевского. Он уселся тотчас после короля. Канцлеры и министры поступили так же. Барон Гласс сел последним, к тому же сделал это с шумом. На лице военного канцлера было написано беспокойство, как будто он уже слышал новости Акилы. Нилз с помощником сели в дальнем конце стола, оба в обычных серых мантиях. Канцлер Сарк вообще устроился особняком, рядом с ним – трое молчаливых министров финансов. Трагер, вместе с Бреком и Лукьеном, сидел возле Акилы. От тесноты и духоты молодого короля подташнивало. Слуги накрыли на стол, принеся кувшины и кубки. Акила осушил свой перед тем, как начать говорить.

– Спасибо всем, что пришли, – наконец, выдавил он. – Знаю, что все случилось быстро, поэтому благодарен за ваш отклик. У меня есть новости и, полагаю, стоит их выслушать.

– Без сомнения, плохие, иначе вы бы подождали до завтра, – вмешался барон Гласс.

Акила весь сжался.

– Боюсь, вы правы. Это зловещие новости. Мое турне доброй воли обернулось иным, чего я не ожидал. Оно… привело к беде.

Канцлер Хогон наклонился вперед.

– К какой беде, милорд? – Он, не мигая, смотрел на короля бесцветными глазами.

– Норвор, – коротко сообщил Акила. – Король Мор оскорблен моими мирными инициативами с Рииком и недоволен, что мы перестали контролировать риикан.

– Недоволен? – спросил Гласс. – Вы намекаете на то, что он зол, верно?

Акила кивнул.

– Верно.

– Насколько зол? – спросил Хогон.

– Настолько, что готовится развязать войну.

– Я так и знал, – проговорил Гласс. Он ударил кулаком по столу. – Король Акила, разве я не предупреждал вас? Не предостерегал против поспешной поездки?

– Я не мальчишка, – прошипел Акила. – Да, вы предостерегали меня. Но я нисколько не жалею о мире с Рииком. А вы?

Выпустив облако дыма, Гласс посмотрел на кубок с вином и ничего не ответил.

– А теперь послушайте, – сказал Акила. – Я не собираюсь спорить. Я созвал совет лишь потому, что вы должны знать об угрозе Мора. Он сказал, что не позволит осуществить нашу сделку с Рииком и собирается отобрать Крисс у Риика, поможем мы ему в этом или нет.

– А Лиирии он угрожал? – спросил Хогон.

Акила замешкался. Об этом он не говорил еще ни одной живой душе, даже Кассандре.

– Да. Сказал, что соберет войска на норворском берегу реки и, если мы переберемся через реку и поможем Риику в обороне, они атакуют нас.

– Подлая змея! – воскликнул Хоног. – Как он осмелился говорить с вами таким образом, вы ведь король Лиирии!

– А он – король Норвора, – возразил Акила. – Честно говоря, не думаю, что мой титул впечатлил его. Я ожидал, что он примет меня, как друга, а не как правителя. А вместо этого – холодный, прямо скажем, ледяной прием. Ну что ж, так продолжаться не может. Мы не позволим Норвору выступить против Риика, не позволим сорвать договор и лишить нас прав на Крисс.

Барон Гласс покачал головой:

– Я предупреждал вас.

– Нам нужен план, барон Гласс, – настаивал Акила.

Гласс взглянул на него.

– Вы упрямец, король Акила.

Акила замер в испуге. Лукьен поднялся на его защиту.

– Извините меня, барон Гласс, но вы не можете отдавать приказы, – сказал он. – Помните, вы говорите с королем.

– Нет, Лукьен, – сказал Акила. – Пусть говорит. Продолжайте, барон. Пусть яд покинет ваше тело.

– Очень хорошо, – Гласс встал. – Я предупреждал вас по поводу рииканского мира, король Акила. Говорил, что вы слишком спешите и что вам следует хотя бы поделиться с королем Мором своими планами. Но вы меня не слушали. Тогда я снова предупредил вас – по поводу турне доброй воли, и вы вновь отклонили мой совет. – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. – Вы считали меня желчным стариком. Думали, я завидую вам из-за трона в таком молодом возрасте…

– Но это не так, – протестовал Акила.

– Так, так. Но я не завидовал вам, милорд. Вы мой король, и я служу вам так верно, как могу. Но вы вообще никого из нас не слушаете. Всегда делаете, что хотите, считая ваших верных слуг глупцами. Но мы не желчные старики, милорд. Мы опытны, и нас стоит послушать. Ваш отец так и поступал.

Акила сидел, откинувшись в кресле, и чувствовал себя маленьким и жалким. Упоминание об отце разрушило возведенную им защитную стену, и ему внезапно стало казаться, что он остался нагишом на глазах у всех, униженный этими людьми, чье назначение – служить ему.

Он не оценил честности барона.

– Хорошо, – вздохнул Акила. – Вы высказались, барон. А теперь – дайте же мне совет. Что нам делать с королем Мором, как вы считаете?

– Это очевидно. Он планирует заполнить войсками берег Крисса? Мы должны сделать то же самое. Нам следует вывести большое войско, пусть не думает, что мы испугались.

Акила скривился. Он посмотрел на Лукьена, но лицо рыцаря оставалось непроницаемым.

– Канцлер Хогон? Вы согласны с бароном Глассом?

Старик нахмурился.

– Если сказанное вами – правда, милорд, то Мору нельзя доверять. Ему дай повод, и он переправится через реку. И с этим нам уже не справиться.

– Он хочет, чтобы договор с Рииком был расторгнут, – уныло проговорил Акила. – А на это я никогда не пойду.

– Тогда он получит свой повод, – ответил Хогон. – Я согласен с бароном Глассом. Мы должны действовать.

– Но я вовсе не желаю провоцировать войну, – заметил Акила.

– Вы уже сделали это. Посмотрите правде в глаза, король Акила. И, если мне будет позволено продолжать, то, я считаю, настало время прекратить постройку вашей библиотеки. Нельзя допустить разбазаривание средств на грани войны.

– Библиотеку?! – Акила вскочил. – О, нет, только не это. Это не обсуждается.

– Пожалуйста, король Акила. – взмолился Гласс. – Война на пороге. Не стоит продолжать эту глупость…

– Это не глупость! – прошипел Акила. Он почувствовал руку Лукьена, пытающегося усадить его, но продолжал стоять. – Я не позволю этой беде с Норвором остановить строительство. Деньги уже выделены. Разве не так, Сарк?

Канцлер Сарк, слушавший с переменным интересом, уставился на короля:

– Милорд?

– Деньги на библиотеку, они ведь уже выделены, верно?

Сарк сделал гримасу.

– И да, и нет.

– Что это значит?

– Спокойно, Акила, – зашептал Лукьен. Но Акила не обращал внимания на его шепот.

– Канцлер, есть эти деньги в казне или нет?

– Если война начнется, то нет, милорд. Мне очень жаль, но библиотека слишком дорогая.

Гласс улыбнулся.

– Как и расходы на ведение войны. Король Акила, я прошу вас прислушаться к голосу разума.

Но Акила не слушал. Вокруг одни враги!

– Мы будем строить библиотеку, – заявил он. – И не станем провоцировать войну с Мором.

– И что вы планируете? – наседал Гласс.

– Подождем. Мор может блефовать, а я не хочу кровопролития, если можно его избежать.

Барон Гласс вздохнул с неудовольствием.

– Вы просто спасаете свою библиотеку.

– Нет. Я пытаюсь спасти жизни людей. Для поджигателей войны, таких, как вы, барон, это не имеет значения.

Поднимаясь с места, Гласс сказал:

– Вы оскорбили меня, король Акила.

– Если вы ждете извинений, то ждать придется долго. Сядьте, барон. Вы сами делаете из себя дурака.

Глаза барона сузились, он обвел взглядом притихший зал совета. Канцлер Хогон наклонился и взял его за рукав, мягко усаживая в кресло. Все шло совсем не так, как хотелось бы Акиле, но его вдруг все перестало волновать. Он король, и пусть его уважают!

– А теперь слушайте меня все, – заговорил он. – Мы не собираемся выставлять войско, подобное армии Мора, и не будем прекращать отношений с Рииком. И еще: мы не прекратим строительство моей библиотеки. Вы поняли?

Канцлеры и их помощники кивнули – все, кроме Гласса.

– А что касается Норвора? – спросил барон. – Вы собираетесь их игнорировать?

– Я справлюсь с Норвором, если и когда будет нужно, – Акила откинулся на спинку кресла и обвел глазами зал. – Это все.

Выйдя на свежий воздух, Акила жадно вдохнул. Его руки тряслись, во рту пересохло, и он слышал громкие голоса канцлеров. Король облизнул губы, почувствовав панику. Он вышел из зала, никого не дождавшись, даже Лукьена. Лукьен догнал его чуть погодя.

– Акила, ты в порядке? – спросил он.

Акила стоял, понурив голову.

– Они все против меня, Лукьен! Что бы я ни задумал, на все у них есть возражение.

– Они просто беспокоятся, – Лукьен тепло улыбнулся. – Мы все беспокоимся.

Акила криво усмехнулся в ответ. Добряк Лукьен, только ему и можно доверять. Он положил руку на плечо рыцаря.

– Как чудесно снова видеть тебя. Единственное родное лицо в этом чертовом городе!

На следующее утро гнев Акилы поутих. Он провел ночь с Кассандрой и позавтракал с Грэйгом. После крепкого сна он чувствовал себя посвежевшим, и его гнев против барона поутих, по крайней мере, пока. Он уезжал надолго, поэтому решил посетить Бейт и посмотреть на малыша. Маленькому Гилвину исполнилось уже почти три месяца, и Акила слышал от Гвены, что он растет крепышом, ничем не показывая признаков умственного расстройства, которых они боялись. Ножка и ручка оставались изуродованы, но ребенок был радостным, и это понравилось Акиле.

Комната Бейт находилась на половине слуг, так что Акила оставил Грэйга после завтрака и отправился в гости. Но не успел он уйти далеко, как снова увидел терпеливо поджидающего Трагера. Он вспомнил обещание, данное лейтенанту, забытое после вчерашней ярости. Трагер улыбался издалека. Коридор был пуст. Акила ощутил дискомфорт, представив, что это подстроено заранее.

– Уилл, я спешу. Я забыл, что ты хотел говорить со мной.

– Ничего, милорд, это могло подождать до сегодняшнего дня, – Трагер огляделся по сторонам. – Можем мы поговорить наедине?

– Наедине? – удивился Акила. – Это настолько важно?

– О, да, – заверил Трагер. – Мне очень жаль, но, видимо, мои новости будут для вас неприятны.

– Что ж, меня это не удивляет. Ну хорошо, поговорим в моем кабинете.

Акила повел Трагера в направлении, противоположном комнате Бейт. Он обещал себе повидать молодую мать с младенцем позже. Страстное выражение лица Трагера беспокоило короля. Лейтенант не сказал ни слова, пока они шли, очевидно, боясь, что их увидят. Наконец, они подошли к небольшому кабинету Акилы. Трагер заговорил:

– Спасибо, что согласились повидаться, Акила.

Акила рассердился, как всегда в такие моменты, когда Трагер обращался к нему в фамильярном тоне. Они прошли вместе долгий путь, но никогда не были друзьями. Акила подумывал, уж не хочет ли лейтенант напроситься к нему в друзья?

– Все в порядке, – проговорил он. Он указал Трагеру на кожаное кресло. – Садись.

– Спасибо, – Трагер отодвинул кресло и вздохнул. Он покачал головой, словно не зная, с чего начать. Акила присел на стол, лицом к Трагеру. В глазах лейтенанта проглядывало нечто фальшивое, неискреннее.

– Тебе тяжело? – спросил Акила.

– У меня тяжелые новости, – кивнул Трагер.

– Расскажи, – настаивал Акила.

– Они касаются… королевы.

– Кассандры? – Акила даже привстал. – В чем дело?

– Милорд, мне больно говорить об этом.

– Говори!

– Она была… – Трагер состроил гримасу. – Неверна вам.

Акила словно не расслышал последнего слова. Оно повисло в воздухе, и невозможно было понять его.

– Что?

Трагер выглядел так, будто у него разбилось сердце.

– Мне очень жаль, Акила, но это правда. Когда вы отсутствовали, она была с другим мужчиной. Я видел их.

– Этого не может быть! – вскричал Акила. – Она бы не осмелилась предать меня. Говори, что именно ты видел?

– Дело было в яблоневом саду, не прошло и недели, – сказал Трагер. – Рано утром я был в саду, тренируясь для турнира. Вот тогда-то я и видел ее. – Он быстро огляделся. – Вместе с любовником.

– Каким любовником? – спросил Акила. – Ты его видел?

– Да, – ответил Трагер. – Акила, это был Лукьен.

Звук этого имени обрушился на Акилу, словно удар молота. Он сделал шаг назад, не веря собственным ушам.

– Нет, – в отчаянии пробормотал он. – Нет, я не верю. Ты лжешь!

– Я видел их, Акила. Они занимались любовью прямо у меня на глазах.

Акила прыгнул вперед и вцепился в лацканы камзола Трагера.

– Как ты посмел говорить такое о Лукьене? И о королеве!

– Но это правда. Акила, я клянусь…

– Прекрати фамильярничать, ты, крыса! Я твой король!

– Простите меня, – закричал Трагер. Он пытался оторвать руки Акилы от своей одежды. – Но вы должны знать правду.

Акила замотал головой.

– Это не правда. Ты всегда ненавидел Лукьена. И все готов сделать, чтобы навредить ему! – Он отбросил Трагера назад. Тот упал со стула и растянулся на полу. Акила наступал на него. – Я не желаю слушать твою ложь! И запрещаю тебе повторять подобное. Если не прекратишь, я убью тебя.

Глаза Трагера расширились.

– Это правда, – настаивал он. – Клянусь, я видел их!

Взбешенный, Акила пнул скорчившегося на полу человека.

– Молчи!

– Не надо! – взмолился Трагер. Он пополз и схватился за кресло, пытаясь подняться. – Король Акила – милорд – послушайте меня!

– Я устал от твоей лжи, – отрезал Акила. – Убирайся вон. И попробуй только продолжить свои глупые россказни. Если до меня дойдут малейшие слухи о Кассандре, – я повешу тебя, обещаю.

Трагер замер на полпути к выходу, уставившись на Акилу.

– Вы сумасшедший, – бросил он. – Настоящий безумец!

Акила схватил со стола книгу и запустил ею в Трагера:

– Вон!

Трагер убрался, захлопнув за собой дверь. Акила упал за стол, чувствуя себя опустошенным. Его едва не вырвало. Кровь пульсировала в висках, и комнату словно заволокло кровавой пеленой. Он не мог стоять на ногах и неловко упал в кресло. Все произошло слишком быстро – сражения с Глассом, грядущая война с Норвором и все остальное. А теперь это чудовищное обвинение. Акила закрыл глаза, боясь расплакаться. Слова Трагера были…

Какими? Невероятными? Акила вел себя так, словно ничего не могло произойти, но внутри него противный голосок зудел: Лукьен сопровождал Кассандру по пути в Кот. И у них было достаточно времени, чтобы поближе узнать друг друга. Акила изо всех сил сопротивлялся, но какая-то часть его натуры поверила в сообщение Трагера.

– Кассандра… почему?

Если ответ существовал, Акиле он был неизвестен. Он почувствовал свое одиночество.

– Я выясню правду, – шептал он. – Кассандра, я все равно узнаю, если ты была неверна мне. И ты, Лукьен, если предал меня…

В нем поднялась волна гнева, какого он раньше не испытывал; на сердце навалилась свинцовая тяжесть, руки дрожали. Он не позволит себя дурачить ни Лукьену, ни Кассандре, ни кому бы то ни было, как сильно бы он их не любил. Акила знал, что должен узнать правду.

Каким угодно способом.