Текст книги "Очи бога"

7

Лукьен сидел на берегу пруда, с отсутствующим видом бросая в воду камешки. Небо было ясным, чего не скажешь о его настроении. Мысли рыцаря блуждали за тридевять земель от этого тихого безмятежного места. Неподалеку сидел на зеленой травке Трагер, потягивая что-то из бокала и закусывая жареным фазаном, которого прислал герцог Линук. Рядом с ним расположились Дурвин и Бенн, два королевских гвардейца; они, вместе с Лукьеном и Трагером, остались в Риике присматривать за принцессой Кассандрой. Оба гвардейца громко разговаривали и смеялись. Лейтенант налегал на вино: Лукьен заметил, что он осушает уже вторую бутылку за утро. Бронзовый Рыцарь подавил вздох и потянулся за новым камешком.

Он пробыл в Риике уже две недели, скучая по дому и тяготясь компанией Трагера. Риикане хорошо с ним обходились, но ему не терпелось поскорее вернуться в Кот, и он томился в ожидании вестей от Акилы. Вестей пока не было. Акила предупреждал, что приготовления могут занять месяц; но ожидание изнуряло. Замок Хес стал для Лукьена настоящей тюрьмой – чудесное место для медленной смерти. В компании одного лишь Трагера и горстки гвардейцев Лукьену приходилось постоянно ловить на себе пристальные взгляды солдат и конюхов-риикан, слышать сплетни местных кумушек. И хуже всего, что он был слишком близко к Кассандре. Со дня отъезда Акилы принцесса завладела всеми его помыслами, и ее присутствие казалось просто невыносимым. Будучи ее телохранителем, он не должен был надолго отлучаться, сопровождая ее на занятия рукоделием, на чаепития с сестрами и на другие тоскливые мероприятия, во время которых он лишь с большим усилием мог отвести глаза от ее прекрасного лица и совершенной фигуры. Кассандра по-прежнему сторонилась его, но настаивала, чтобы он неукоснительно исполнял обязанности телохранителя и находился неподалеку. С момента отбытия Акилы они постоянно находились рядом, как два гостя, не особенно жалующих друг друга, но и не могущих разлучиться.

А сейчас они покинули Замок Хес и находились в Глэйне, в имении герцога Линука на морском побережье. Кассандра, словно капризное дитя, пожелала устроить прощальный праздник. Она сменила опеку отца на заботы Линука, который, как установил Лукьен, был для принцессы кем-то вроде неродного дядюшки. Он был рад услужить Кассандре и предоставил ей вместе со служанками в распоряжение свой дом, дабы они могли насладиться весенними прелестями усадьбы Глэйн. Разумеется, никто не спрашивал Лукьена, хочет ли он сопровождать Кассандру в Глэйн. Герцог Линук дал понять, что все они отправляются на неделю в его усадьбу, и протесты Лукьена даже не были услышаны. Так что пришлось ему подчиниться, и теперь вот греться на солнышке, в то время как Кассандра забавлялась пикником и игрой музыкантов. Лукьен тоже наслаждался бы обстановкой, будь все это в Коте, музыканты – лиирийцами, а Трагер – где-нибудь подальше отсюда. Да, и еще если бы Кассандра не вертелась поблизости.

Лукьен поднял глаза от водной глади. На другой стороне пруда на узком мостике, пересекавшем водоем, стояли Кассандра с верной подругой Джансиз. Принцесса установила мольберт и писала картину, озаренная солнцем. Она была увлечена работой, то отступая на шаг, то приближаясь, склонив голову, потом поднимала кисть, чтобы подправить детали. На ней было белое платье, отливающее перламутром и контрастирующее с черными, как ночь, волосами. Для этого пикника она оделась очень тщательно, и это удивило Лукьена. Разумеется, она замечала взгляды с другого берега. Он долго наблюдал за принцессой, а та, заметив это, нахмурилась. И быстро вернулась к живописи.

Кассандра представляла собой настоящую загадку для Лукьена. Почти ребенок, но с телом женщины, а во взгляде не было и намека на невинность. В многочисленных военных кампаниях он встречал подобных женщин – словно выкованных из железа под мягкой нежной плотью, способных на очень и очень многое. Вот и Кассандра такова, решил Лукьен. Проведя с ней две недели, он понял, почему она приняла предложение Акилы. Ей наскучила жизнь в Замке Хес. Она устала быть Карисовой дочерью. Принцесса мечтала стать королевой.

– И, конечно, она ею будет, – пробормотал Лукьен. У особ королевской крови всегда так: все их желания исполняются. Акила получит прелестную жену, а Кассандра, которой мало одного замка, получит и второй еще до оглашения в церкви. Лукьен откинулся назад, нахмурившись. И почему это люди, подобные ему, вечно желают то, чего им не видать как своих ушей? Сейчас быть «братом» для Акилы ничего для него не значило. Женщины высшего класса – подобные Кассандре – не могли принадлежать ему.

– Капитан?

Лукьен услышал голос до того, как на его лицо упала тень. Над ним возвышался Трагер со странной ухмылкой на лице. В одной руке лейтенант держал блюдо с едой, в другой – бутылку вина. По его бессмысленному взгляду можно было догадаться: он сильно пьян.

– Вы ничего не едите, – заявил Трагер. Он протянул Лукьену тарелку. – Я думаю, вы голодны.

Лукьен замешкался. Если возьмешь тарелку, Трагер еще, чего доброго, усядется рядом. Но он и вправду голоден, поэтому решил воспользоваться шансом – и проиграл. Трагер точно плюхнулся рядом, издав утробный рык, когда его зад коснулся земли.

– Два стакана, – приказал он одному из слуг Линука.

– Достаточно одного, – поправил Лукьен.

Слуга замер в нерешительности. Трагер с нехорошей улыбкой показал ему два пальца:

– Ты меня слышал: два!

Слуга удалился. И вернулся через минуту, неся пару хрустальных кубков, и вручил их Трагеру. Тот, не поблагодарив, начал разливать вино. Лукьен без аппетита смотрел на пищу.

– Что-то вы нынче тихий, капитан, – Трагер протянул ему стакан. – Вам нехорошо?

Лукьен ощутил раздражение.

– Все в порядке.

– Так отчего бы вам не наслаждаться этим днем? – Трагер указал на прекрасное окружение. – Знаю, вам не по душе эта обязанность, но ведь ничего не поделаешь, так, может, и не стоит раздражаться? Есть вино, музыка… – он бросил взгляд на мостик. – И хорошенькие девушки, на которых приятно поглазеть.

Лукьен поднял глаза:

– О чем это ты?

– Денек прекрасный, – Трагер мирно потягивал вино. Он откинулся на локтях, не стесняясь отрыжки. – Ешьте, капитан. Еда очень вкусная, – настаивал он. – Герцог Линук умеет развлекать гостей.

– Мне показалось, ты говорил, что не станешь пить с рииканами, – напомнил Лукьен. – Или ты изменил своим принципам?

Трагер пожал плечами.

– Почему бы не изменить? Бесплатная еда, выпивка. Только дурак откажется.

Его ответ напомнил Лукьену, за что он так сильно не любил лейтенанта. Он втайне проклинал Акилу: оставить его с этим человеком! Ничтожный человечишко, к тому же ревнивый, и всегда был таковым. Он очень долго таил зло и до сих пор не простил Лукьену то, что король Балак избрал его своим любимцем. Хотя они выпускались из школы одновременно, изучали одни и те же дисциплины, Лукьен стал капитаном королевской гвардии. Некоторые, и Трагер, в том числе, решили: это из-за близости к королю. Если быть честным до конца, Лукьен тоже признавал, что какая-то доля истины в этом есть. Но ведь он еще был лучим солдатом в школе, что и доказал в боях неоднократно. Но Трагеру было на это наплевать.

– Ну и денек сегодня, просто чудо, не правда ли, капитан? – продолжал Трагер, смакуя вино.

– Да, верно, – согласился Лукьен. Он приступил к фазаньей ножке.

– Слава Богу, мы выехали из Хеса, – сказал Трагер. – В замке спертый воздух. – Он с шумом вдохнул. – Вот как должен жить человек. Пахнет морем – хорошо!

– Очень хорошо.

– Здорово будет вернуться домой, в Лиирию. Я уже соскучился.

Лукьен кивнул. До чего же раздражает голос этого человека!

– Полагаю, свадьба короля Акилы будет событием века! Он, похоже, не на шутку увлечен. А вы, судя по всему, будете свидетелем на свадьбе.

– Похоже на то.

– А потом начнется турнир. Думаю, он устроит турнир в честь свадьбы, – Трагер окинул его взглядом. – Будете принимать участие?

– Я просто уверен в этом, – Лукьен улыбнулся в ответ.

– Я много тренируюсь, капитан.

– Правда? Тем лучше для тебя.

– В яблоневых садах близ Лайонкипа, перед нашей поездкой в Хес, я практиковался каждое утро. Да, весенний турнир в этом году должен удасться на славу.

Лукьен засмеялся.

– Я одолею тебя, как и в прошлом году. И нынче все гости на свадьбе Акилы смогут посмотреть, как ты свалишься мордой в грязь. Ты прав – это будет здорово!

– Похвальба! – отозвался Трагер. – У меня такое чувство, что обязанности телохранителя лишат вас формы. Так что знаменитый Бронзовый Рыцарь в этом году может лишиться спеси!

– Посмотрим. Лучше тренируйся, может быть, и выстоишь против помещиков!

Глаза Трагера сузились.

– Вообще-то, я пришел с дружескими намерениями, капитан!

Лукьен зевнул. Дружеские намерения со стороны Трагера ничего не значат.

– Хорошо. Спасибо за пищу.

Но Трагер не ушел. Он снова наклонился вперед, высматривая Кассандру у пруда. И восхищенно присвистнул.

– Хороша, верно ведь? Счастливчик будет Акила, когда получит этот лакомый кусочек!

Лукьен ничего не сказал.

Трагер наклонился поближе:

– Я бы ничего не имел против того, чтобы уложить ее к себе в постель, говорю вам.

– Лейтенант, вы слишком много выпили, – сухо произнес Лукьен. Не забывайте, она жена короля.

Трагер ухмыльнулся.

– Только не говорите мне, будто не замечаете ее, капитан. Я же вижу, как вы смотрите на нее. Словно течная сука…

– Ну все, хватит, – проворчал Лукьен. Он выхватил бутылку с вином из рук Трагера. – Идите проспитесь, лейтенант, а я постараюсь забыть об этом досадном происшествии.

Вначале Трагер не сдвинулся с места. Он с вызовом смотрел на Лукьена. Потом улыбнулся и поднялся с земли, причем, кубок выпал из его рук и разбился.

– Знаете, капитан, очень уж вы заносчивы, – пробормотал Трагер, потом повернулся и удалился.

Лукьен смотрел ему вслед, и сердце его бешено колотилось. Он почувствовал себя нехорошо. Неужели его увлечение Кассандрой столь очевидно? Он стоял на берегу пруда и смотрел на рисующую принцессу. Играли лютни. Она была так хороша, что рыцарь не мог оторвать глаз.

Кассандра же, стоя на мостике, увлеченно играла кистями и красками, делая вид, что чужой рыцарь ей безразличен. День был чудесный, и праздник дарил много радости, но одно мешало: ей никак не удавалось изгнать Лукьена из своих мыслей. Она взглянула поверх мольберта: он опять в одиночестве. Трагер с языком, как бритва, покинул его. Вот он потягивает вино из бокала. Выглядит отрешенно, как будто смотрит в никуда. Но Кассандре-то известно, что Бронзовый Рыцарь наблюдает за ней со дня первой встречи, почти не спускает глаз. Да уж, он был в подлинном смысле этого слова тело хранителем, и, к ее немалому смущению, Кассандре нравилось, что он желает ее. Боль в желудке успокоилась, и она вернулась к живописи, используя золотисто-желтый цвет, дабы передать оттенок его униформы. Сегодня на нем не было доспехов, но ей он нравился именно в них, и, раз только Джансиз могла подойти к мостику, она рисовала, что хотела, без страха быть обнаруженной. Кассандра взяла тоненькую кисточку – буквально из нескольких волосков – и прорисовала его сверкающие бронзовые латы. Солнце сияло на золотых волосах. Кассандре рыцарь казался потрясающе красивым.

– Он снова смотрит на меня, – прошептала она. Джансиз сидела на покрывале и вязала с отсутствующим видом. Замечание подруги заставило ее поднять голову.

– Нет, не нужно глядеть в упор, – прошипела Кассандра. Сама она не сводила глаз с рисунка. – Поверь мне, это правда. Он весь день за мной наблюдает.

Джансиз, которую этот рисунок слегка пугал, издала протестующий звук.

– Если кто-нибудь увидит, что ты делаешь…

– Никто нас не видит, – засмеялась Кассандра. – Я здесь в безопасности. Вот почему мне захотелось попасть сюда. По крайней мере, сестры не заглядывают ко мне под кровать.

– Но как же герцог, Кассандра? Это же его дом…

– Ну и что из этого? Ему все равно, что я делаю, лишь бы мне было хорошо. Милый старикашка. – Принцесса с удовольствием рассматривала рисунок. Он был очень хорош, учитывая ее небольшое дарование, и она гордилась тем, как ей удалось передать выражение лица. Страстное и чуточку опасное.

– Ты бы лучше рисовала будущего мужа, – набросилась на нее Джансиз. Она сердито отложила вязание. – И что ты собираешься сделать с этим рисунком, когда закончишь? Подаришь Лукьену?

– Не говори ерунды.

– Это я-то?

– Ты, ты. Хватит дрожать от страха. Я должна сосредоточиться.

Кассандра бросила еще один взгляд украдкой. Лукьен снова отвернулся, и это уменьшило ее пыл. Она нахмурилась. К нему подошел еще один из его людей, на этот раз не Трагер, а другой, по имени Бенн. Он уселся рядом с Лукьеном и они заговорили.

– Он не совсем такой, как я ожидала, – заключила Кассандра.

Джансиз закатила глаза.

– Я вижу, ты не дашь мне сегодня спокойно закончить вязание.

– Хотя, он ничего, правда ведь, Джан? Довольно красивый, я имею в виду.

– Прекрати свои нечестивые речи, – Джансиз обвела пространство взглядом в поисках того, кто мог бы подслушать. – Ты ведь обручена, Кас. Ты что, забыла?

Кассандра не забывала этого: она продолжала мысленно сравнивать Лукьена и своего будущего мужа. Акила был мягкий и обаятельный, немножко нервный. И еще он был великий человек, это всякий скажет. Ей крупно повезло, что они встретились. Но при этом он книгочей и чересчур вежлив, и у него нет ни капельки Лукьеновской грубоватости. Кассандру всю жизнь окружали люди, подобные Акиле. И внезапно она поняла, что просто устала от людей королевской крови.

– Помечтать совсем неплохо, – мягко проговорила она, положила кисть и стала смотреть на другой берег. Бенн и Лукьен смеялись, угощаясь сыром. Неподалеку расположился лютнист, а с ним – несколько друзей Линука. Всем, похоже, по душе пикник – кроме Кассандры. Боль в желудке больше не беспокоила ее. Со времени приезда в Глэйн она почти совершенно исчезла. И теперь появилась другая боль, не физическая.

– Я хочу прокатиться верхом, – внезапно решила она. – Вместе с Лукьеном.

– Что? – Джансиз отложила вязание и вскочила на ноги. – Нет, Кас, только не это!

– Почему? Это моя единственная возможность. Никто не обратит внимания.

– А твой отец?

– Мой отец за двадцать миль отсюда. – Кассандра прикрыла рисунок холстом, скрыв его от любопытных глаз. – Я хочу поговорить с ним.

Джансиз подалась вперед.

– Ты именно поэтому хотела сюда приехать, ведь так? Просто выбрать шанс, чтобы побыть с ним наедине?

Кассандра не отвечала, и Джансиз вздохнула.

– Пожалуйста, Кассандра, не глупи. Просто забудь о нем, хорошо?

– Не хочу забывать, – сказала Кассандра. – Хочу узнать, отчего он все время смотрит на меня. Хочу узнать кое-что о нем.

Джансиз неодобрительно покачала головой. Кассандра послала ей очаровательную улыбку.

– Ты просто душка. Присмотри за рисунком, хорошо? – и она двинулась через мостик. Лукьен сразу заметил ее. Он встал – как и все остальные – склонив голову в приветствии.

– Я хочу покататься верхом, – заявила Кассандра. Она посмотрела на слуг Линука. – Оседлайте мне, пожалуйста, двух лошадей. – Затем повернулась к Лукьену. – Вы поедете со мной.

С лица рыцаря разом сошла краска.

– Что?

– Поедете со мной кататься, для моей безопасности. Вы ведь мой защитник, разве не так?

– Да, но…

– Так защищайте меня. Отец не позволил бы мне кататься без вас.

Лукьен с трудом проглотил комок.

– Хорошо, миледи. Я попрошу остальных тоже присоединиться к нам.

– Нет. Я приехала в Глэйн, дабы отдохнуть от шума и суеты, а не для того, чтобы таскать за собой всю свиту. Вас одного вполне достаточно, Лукьен.

Проходя к дому, где собиралась переодеться в костюм для верховой езды, она услышала изумленный вздох Лукьена. И на лице ее заиграла легкая улыбочка удовлетворения.

К вящему удивлению Лукьена, Кассандра оказалась отличной наездницей. Ей не нужна была помощь, чтобы сесть на лошадь или управлять ею. Фактически, это она вела их по холмам Глэйна, едва оборачиваясь, чтобы сказать одно-два слова. Ее молчание было показным, и Лукьен знал это и раздражался. Она удивила его самим предложением отправиться на прогулку, а потом напустила на себя фамильную спесь. Когда она гордо ехала на несколько шагов впереди, разглядывая луга вокруг и не обращая на него внимание, Лукьен смотрел на нее в восхищении. Он даже слегка нервничал. Или то было чувство вины?

Они уже удалились от дома Линука и остальных участников пикника, а также от слуг, и ехали посреди холмов, заросших мягкой зеленой травой. Вокруг не было ни души, за исключением птиц и других живых существ, для которых эти места – родной дом. Они ехали шагом, и Кассандра то и дело останавливалась, чтобы осмотреться или сорвать листок с дерева. Прошло не менее часа, и ее волнение улеглось.

Кассандра перестала быть капризной принцессой, но еще не стала настоящим компаньоном. Она словно бы ехала в одиночестве, а Лукьен держался на почтительном расстоянии, молча наблюдая за ней. С лугов подул теплый ветерок, он шевелил волосы девушки. Кассандра заправила за ухо эбеновую прядь и огляделась, удовлетворенно кивнув.

– Здесь и остановимся, – сказала она.

Лукьен приподнялся в седле.

– Остановимся? Но вы ведь сказали, что хотите прокатиться?

– Сейчас мне хочется отдохнуть, – заявила она, соскользнув с седла. Она улыбнулась, заглядевшись на солнечный лужок, словно зачарованная. Рядом проходила тропа, заросшая лютиками. Кассандра уселась неподалеку, поджав под себя ноги. Уткнулась носом в цветы; потом ее напугала пчела, а затем она сорвала цветок. Увидев, что Лукьен все еще на коне, девушка вздохнула: – Пожалуйста, спускайтесь. Я вас не укушу.

Лукьен в замешательстве слез с лошади и склонился над ней.

– Герцог Линук станет беспокоиться. Нам лучше возвращаться.

– Мы уехали не так уж давно, – заявила Кассандра. – А с милым старичком Линуком у меня разговор короткий. Я могу отсутствовать неделю и получу на это полное его благословение. Так что расслабьтесь. А то я тоже начинаю нервничать.

Лукьен продолжал стоять, склонившись над ней, не зная, что ему делать. Он чувствовал себя неловко. Огляделся по сторонам в поисках чего-либо – хоть чего – чтобы занять себя. Кассандра заметила его нервозность и засмеялась.

– Сядьте, Лукьен, – велела она. И впервые послала ему милую улыбку, а заодно и похлопала по траве рядом с собой. – Вот сюда.

Лукьен, наконец, решился сесть. Он взглядом обшаривал луга, моля Бога, чтобы никто их не увидел вместе. Кассандра счастливо вздохнула. На ее лице, озаренном солнцем, отразилось глубокое удовлетворение. Сказать, что она рада находиться вдали от Хеса – значило не сказать ничего. Теперь, когда отец и сестры не наступают на пятки, она больше не будет считаться ребенком. Лукьен позволил своему взгляду задержаться на принцессе слишком долго.

– Вы смотрите на меня, – заявила она.

Лукьен отвернулся.

– Извините.

– Я заметила, вы подолгу не спускаете с меня глаз.

– Простите, миледи, я вовсе не имел намерения оскорбить вас, – пустился в объяснения Лукьен. – Я ведь должен вас защищать. А это сложно сделать, если я не буду наблюдать за вами.

– О, – Кассандра расплылась в улыбке.

Лукьен сорвал травинку и вертел ее между пальцев.

– Понимаете, это моя работа.

– Что ж, понимаю. Спасибо за объяснения. Я слишком любопытна.

– Все в порядке.

Кассандра не переставала улыбаться.

– Да.

Лукьен откашлялся. Он не смог удержаться от вопроса:

– Так вам было любопытно?

– Ну, да, – сказала Кассандра. Она играла цветком. – Я имела в виду, что вы так пристально смотрели на меня у пруда, и мне было интересно, почему. Я решила, может, вы нашли меня… интересной.

Лукьена охватил тихий ужас. Он знал, что преступил черту, и непонятно, как выбираться из сложившейся ситуации. Кассандра искушала его. Очарованный ее близостью и не обращая внимания на чувство вины, он ответил:

– Да, миледи, вы интересны мне. Вы не похожи ни на одну из известных мне дам.

– Правда?

Лукьен пытался улыбнуться.

– Вы прекрасны и талантливы, поэтому ни один мужчина не устоит перед вами. А еще в вас есть изысканность.

Кассандра рассмеялась.

– Но вы же жили в королевском замке. Так что изысканные женщины должны были окружать вас постоянно!

«Да, – подумал Лукьен. – Быть окруженным такими женщинами и никогда не прикасаться к ним!»

Он не стал рассказывать Кассандре о том, как мечтал быть с принцессой вместо шлюхи, в то время как знатные женщины доставались лишь герцогам и баронам. Вместо этого он сказал:

– И все же вы – другая. Вы умеете рисовать и танцевать. И даже ездите верхом. Я считаю вас загадкой, миледи. Это-то меня и интересует.

Кассандра зарделась, не выказывая ни малейшей степени оскорбления.

– Вы тоже интересуете меня, сэр. Здесь, в Риике, вы – Бронзовый Рыцарь.

– Так же меня называют и в Лиирии, миледи.

– Да, но в Лиирии вы герой, а в Риике – злодей.

Лукьен разозлился.

– Я не злодей!

– Но вы же убиваете людей. Я слышала истории об этом. Говорят, в битве вы – настоящий берсерк. Мой дядя Раксор однажды говорил мне, будто вы убили двенадцать человек в битве при Редторне, уже после того, как он объявил отступление. Это правда?

– Я солдат, миледи. Я выполняю волю своего короля. Когда идет война, я воюю.

Глаза девушки сузились.

– Но вы ведь любите это занятие, не правда ли? Я это чувствую. Любите сражаться.

– Я умею делать это лучше всего, – отвечал Лукьен. Он изучал стебелек в своей руке, затем заметил цветок в руке Кассандры. Пришедшее на ум сравнение заставило его засмеяться. Он похож на траву – ту, что произрастает повсеместно. А Кассандра – без сомнения, диковинный цветок. Но он все время пытается стать чем-то большим, нежели трава. Пытается отличиться на поле битвы. – Я не стану извиняться за то, каков я есть, миледи. Вы – королевской крови. И никогда не узнаете, что значит быть простым, незнатным человеком.

Кассандра выглядела озадаченной.

– Но вы – не простолюдин, вы – рыцарь.

– Сейчас я рыцарь, все верно. Люди называют меня «сэр», но так было не всегда.

Принцесса наклонилась ближе.

– Расскажите мне. Я хочу знать о вас побольше.

– Я был сиротой, жил на улицах Кота. Мой отец оставил нас, а мать вскоре умерла. Я был один и был вынужден сам защищать себя. А Кот все-таки большой город, миледи. Больше, чем Хес. Это не место для ребенка.

– Как же вы выжили?

– Как можно выжить одному на улице? Я воровал. И работал, когда получалось. Кузнецы всегда ищут ребят на подмогу. Они обращались с нами, как с рабами. И так я прожил почти четыре года, совсем один. – Лукьен усмехнулся. – Пока не встретил Акилу.

Кассандра заметила его усмешку.

– Вы оба друг за дружку горой, верно?

Лукьен кивнул. Несмотря на разницу во взглядах с Акилой, он любил его.

– И вы – телохранитель Акилы? Защищаете его?

– Защищаю, потому что люблю. Потому что он для меня больше, чем брат. И потому что он сын короля Балака, которым я восхищаюсь.

– Но для меня он – полная загадка. Я знаю о нем так мало, а кто сможет лучше рассказать о нем, если не вы? Действительно ли его называют «Акила Добрый»?

– Да, – засмеялся Лукьен. – И он заслужил это имя, поверьте мне.

– Так он добрый человек?

– О, да.

– И будет мне хорошим мужем?

Лукьен снова посмотрел на нее. Ее лицо изменилось, на нем отразилась тревога.

– Миледи, Акила самый славный человек из всех, кого я знаю, – начал он. – Вот почему я предан ему и последовал за ним в Риик. Он не может причинить зла. Он на это просто не способен. Особенно в отношении вас. Вы ищете нежного, ласкового мужа? Того, кто будет поклоняться вам и искать способ сделать вас счастливой? Если так, то вы нашли его, миледи.

Их глаза на мгновение встретились, и каждый подумал: чье же описание прозвучало? Лукьен почувствовал, что лицо обдало жаром. Он в смущении отвернулся.

– Акила будет хорошим мужем и хорошим королем, – сказал он. – Вы будете счастливы с ним, миледи.

Кассандра молчала. Цветок выпал из ее рук прямо на колени. Рыцарь смотрел на нее, не отрываясь.

– Вы не тот, кем я привыкла вас считать, – наконец, подала она голос. – Не простолюдин. Я думаю, вы… – она запнулась, сменив тему для разговора. – Прошу меня извинить за прежнее отношение, сэр Лукьен. Вы, должно быть, считаете меня злобной мегерой.

– Не извиняйтесь, миледи. Если бы ваш дядя Раксор приехал в Кот, я относился бы к нему не лучше.

– Нет. Я должна извиниться, – Кассандра подалась вперед и коснулась руки Лукьена. – Раз король Акила так любит вас, значит, вы с ним – друзья.

Ее прикосновение казалось волшебным. Лукьен медленно перевел взгляд и прочитал в ее глазах нечто большее, чем простая дружба.

– Да, миледи. Мы друзья.

Милое лицо Кассандры озарилось светом, но затем вдруг резко скривилось. Она откинулась назад с криком, положив руку на живот. Лукьен вскочил и склонился над ней.

– Миледи? Что случилось?

Из уст девушки вырвался хриплый стон. В глазах отражалась жуткая боль.

– Принцесса, что с вами?

Будучи едва в состоянии пошевелиться, Кассандра простонала:

– Ничего… Я … в порядке…

– Нет, не в порядке, – Лукьен сжимал ее руку. – Скажите, в чем дело.

– Ни в чем, – настаивала Кассандра, стиснув зубы. Она едва не плакала.

– Это всего лишь… мои месячные кровотечения. Должно быть, дело в этом.

– Ваши месячные кровотечения? Нет, не думаю.

– Да что вы можете знать об этом? – вскинулась она. Девушка с трудом поднялась на ноги, оттолкнула его, забираясь на лошадь. В лице не было ни кровинки. Но ей не удалось вскочить в седло: колени ее подкосились.

– Кассандра! – Лукьен кинулся к ней, обвивая ее стан руками. – Боже мой, разрешите, я помогу!

Принцесса покачала головой.

– Это пройдет. Всегда проходит. – Она глубоко дышала, пошатываясь на неверных ногах. – Пожалуйста, дайте мне только отдышаться.

– Что с вами такое? Прошу вас, скажите.

Взгляд Кассандры стал ядовитым.

– Со мной ничего. Это просто месячные циклы. И вы никому об этом не расскажете, правда? Ни слова!

– Миледи…

– Ни слова, – процедила Кассандра. Она закрыла глаза, чтобы успокоиться. Самое худшее было уже позади. Лукьен отпустил ее, испуганно оглядев. Она осторожно встала на ноги, склонив голову, прижимая руку к животу. – Мне нужно вернуться в дом, – сказала она. – Помогите мне сесть на лошадь.

Будучи в нерешительности, не зная, как поступить, Лукьен подсадил ослабевшую девушку в седло. Проверил, прочно ли сидит, затем вскочил на коня сам. Кассандра нашла в себе силы начать путь. Лукьен ехал рядом, наблюдая за ней. Ей стало лучше, но краски еще не вернулись к ней, и плечи были немного сгорбленными. Лукьену прежде не доводилось видеть, чтобы лунные циклы так действовали на женщин. Поэтому он был уверен: принцесса лжет. Но ничего не сказал, пока они ехали назад. И вот они уже приближаются к пруду, где все еще продолжался пикник. Они были на дальнем берегу, там, где рисовала Кассандра. Когда они приблизились, Кассандра выпрямилась в седле, надев на лицо вымученную улыбку. Джансиз увидела их и выбежала поприветствовать.

– Хорошо ли прокатились? – спросила служанка, принимая поводья из рук Кассандры.

– Да, замечательно, – Кассандра взглянула на компаньонку исподлобья. – Но сейчас я хочу вернуться в дом. Я устала.

На лице Джансиз отразилось беспокойство.

– Слезай, – велела она, помогая Кассандре. Лукьен спрыгнул со своего коня. И в этот момент увидел оставшийся на мостике мольберт, в то время как Кассандра с Джансиз удалялись.

– Разрешите мне принести ваш рисунок, – попросил он, направляясь к мольберту.

– Нет! – пронзительно закричала Кассандра. Она высвободилась из поддерживающих объятий Джансиз и кинулась к Лукьену. Лукьен уже взял рисунок, собираясь откинуть тряпицу, прикрывавшую его. Он потрясенно смотрел на Кассандру.

– Что с вами? Вы спокойно можете идти, я присмотрю за вашим рисунком.

Одним рывком Кассандра выхватила рисунок из его рук, но он выпал на землю – в тот самый миг, когда ветер отвернул холст. Кассандра окаменела. Она переводила взгляд с рисунка на Лукьена и обратно. Лукьен тоже смотрел на рисунок. В первый момент он не узнал себя. Но, когда узнал, издал тяжелый вздох. Наконец, он наклонился и поднял рисунок. Да, это он сам, сидящий у воды в блестящих латах.

– О, Боже, – выдохнула Кассандра. Она в ужасе зажала себе рот. – Джансиз…

Джансиз подбежала и забрала рисунок у Лукьена. Рыцарь и принцесса не сводили глаз друг с друга. На лице девушки проступила глубокая печаль.

– Мне так жаль… – прошептала она. – Я только… – Но, не найдя слов, повернулась и бросилась бежать. Джансиз задержалась на мгновение, подарив Лукьену извиняющуюся улыбку.

– Никому не рассказывайте, хорошо? – попросила девушка. – Пожалуйста, а то она и так в замешательстве.

– Конечно, конечно, не буду, – пообещал Лукьен.

Он смотрел, как Джансиз догоняет принцессу. А на другом берегу пруда на него смотрел Трагер. Но Лукьен не обращал на него внимания. Что-то подсказывало ему, что в его жизни прибавилось сложностей.