Текст книги "Очи бога"

14

Рак.

Лекарь Орик провел с Кассандрой менее часа, чтобы вынести приговор. Зловещее слово заставило Акилу побледнеть. Он знал, что это такое, но до прежде подобный диагноз касался незнакомых ему людей. Никто из близких не страдал этим заболеванием, тем более странно думать о нем применительно к столь юной женщине. Лекарь вышел из спальни Кассандры бледным и осунувшимся. Акила ждал в коридоре. Гвена и Джансиз были с ним, как и остальные женщины замка. Услышав про опухоль, молодой король покачнулся и едва не лишился чувств. В этот момент он готов был простить Кассандре все, и ее измена не шла ни в какое сравнение с любовью, которую Акила к ней испытывал. Едва в состоянии говорить, он заставил старого Орика повторить сказанное, как будто не расслышав.

– Это рак, – произнес лекарь. – Он будет распространяться дальше.

Орик считался ученым человеком, он лечил королевскую семью с незапамятных времен. Подобно большинству лиирийских лекарей, он обучался в известном колледже в Коте. Но Акила никому больше не верил и вызвал каждого врача в городе для осмотра королевы. Все последующие дни они являлись в замок, выслушивая и простукивая больную, и их лица вытягивались. И все, как один, подтверждали мнение Орика – Кассандра умирает. Опухоль уже не поддается операции. Она зародилась где-то в глубине пищеварительного тракта и распространялась на остальные органы, неуклонно приближая последний час. Ни один лекарь не оставлял ни малейшей надежды. Они обещали лишь сделать последние дни королевы более комфортными, а потом – ждать. Скорее всего, она умрет через два месяца, но Орик великодушно отпустил три, а может быть, и немного больше.

– Королева молода и сильна, – сказал он Акиле. – Она может прожить еще дольше.

Но всего три месяца – о чем тут можно говорить?

– У нее будут как хорошие дни, так и плохие, – продолжал Орик. – И тяжелые дни действительно станут таковыми.

Акила был не в силах слушать дальше. Он долго хранил информацию в секрете от Кассандры, но знал, что она подозревает правду, и, когда он вошел к ней в спальню, королева сама сказала ему это.

– Я умираю, – прошептала она.

Акила попытался улыбнуться.

– Орик говорит то же самое, но я не верю ему.

– Ты милый дурачок, Акила.

Ее голос неприятно резал слух, веки дремотно смеживались. Орик предписал ей прием сильнодействующих лекарственных трав, поэтому сейчас Кассандра вообще не ощущала боли. Она выглядела бледной, но и только.

– Сколько? – спросила она.

– Я не буду отвечать.

Кассандра открыла глаза:

– Акила, на сколько времени я еще могу рассчитывать?

– На столько, на сколько я скажу. Я твой король и твой муж, и ты не покинешь мир без моего разрешения.

Кассандра рассмеялась:

– Даже король не спасет меня.

– Я не позволю тебе умереть, Кассандра. Помнишь мое обещание?

– Ты не должен держать его, Акила. Разве я была такой женой, чтобы ты пытался сделать невозможное? – она повернула голову и зарылась лицом в подушки. И начала плакать. – Что я за жена?…

– Отдохни, – сказал Акила. – Я вернусь позже. К тебе пришли посетители, но я отослал их.

Кассандра повернулась к нему:

– Посетители? Кто?

– Джансиз хочет повидаться с тобой, – Акила замешкался. – И Лукьен.

– Лукьен? – Кассандра отвела глаза. – Так он знает?

– Уже весь город знает, Кассандра, и все пришли бы в эту комнату, если бы не я, – Акила повернулся, чтобы уйти. – Но тебе нужен покой. Поэтому я отправил их всех.

Верный слову, Акила разогнал всех посетителей. Даже Лукьена. Он охранял покой Кассандры, словно заботливая мать, не пуская к ней никого, кроме Орика, и сжалился, лишь когда его жена стала звать Джансиз. Служанка была единственной, посещавшей Кассандру, в то время как всех прочих изгнали из крыла, где помещались королевские покои.

Проходили дни, и Акила становился все более угрюмым. Изоляция, в которую он был погружен со дня возвращения из-за границы, достигла опасного пика: он отвергал все проявления дружбы и поддержки. Барон Гласс перестал слать декларации о войне из Дома Герцогов, но разговоры о войне с Норвором продолжались, а тут еще поползли слухи, что Акила беспомощен и неспособен действовать. Говорили, будто его смелость умирает вместе с его женой. Прекратились и работы над великой библиотекой. Акила был с Кассандрой день и ночь. Он томился в тягостных раздумьях. Он дал невозможное обещание. Теперь только чудо могло спасти королеву.

Но однажды утром его навестил Фиггис.

Прошло восемь дней с тех пор, как обнаружилась болезнь Кассандры. Акила, будучи не в состоянии ни с кем разговаривать, сидел затворником в кабинете и слушал шум ветра за окном: надвигалась буря. Король потягивал бренди, погруженный в чтение стихов одного из лиирийских поэтов. В эту минуту он отключился от Кассандры и всех своих бед, а бренди заглушало его боль. Звук ветра как будто успокаивал.

Его одиночество нарушил стук в дверь.

– Милорд? Вы здесь?

Акила узнал голос Фиггиса. Он со вздохом отложил книгу.

– Я здесь. Войдите.

Библиотекарь открыл дверь и нервно облизнул губы. У него в руке тоже была книга – очень старая на вид и покрытая слоем пыли. Волосы ученого растрепались, одежда, как всегда, имела крайне неопрятный вид, а глаза хранили ту же усталость, что и у Акилы. Он извиняюще улыбнулся королю, входя в кабинет.

– Извините, что помешал, милорд, но я обнаружил нечто, могущее заинтересовать вас.

Акила смотрел на принесенный Фиггисом предмет.

– Книга? Фиггис, меня нынче занимают вещи посерьезнее, нежели книги. Поставьте ее на полку к остальным.

– О, нет, милорд меня не понял. Это не просто книга. Можно мне войти?

– Я так устал, Фиггис…

– Но это на самом деле важно, милорд, – проговорил ученый.

Он ждал на пороге. Акила замешкался. В последний раз такой же «важный» разговор принес ему известие о неверности Кассандры. Еще одну подобную новость Акиле просто не выдержать.

– Ну хорошо, только закройте дверь, ладно? Не хочу, чтобы сюда вошел целый полк народу. Бренди?

Фиггис покачал головой.

– Нет, милорд, благодарю вас…

– Жаль. Это единственное, что спасает меня от головной боли в эти жуткие дни. – Акила осушил бокал, наполнил его снова. – Садитесь, Фиггис. Расскажите, что там за неотложное дело.

– Да, спасибо, милорд, – Фиггис скользнул в кресло и вытянулся, положив книгу на стол. – Так вот, что касается этой книги…

– Где ваша обезьянка? – прервал его Акила. – Мне нравится эта малютка.

Фиггис любезно улыбнулся.

– Милорд пьян.

– Да, это так.

– Пеко отдыхает в клетке, – Фиггис подвинул книгу поближе к Акиле. – Здесь сказано нечто особое, милорд.

Затуманенным взором Акила просмотрел книжку. Переплет из потертой коричневой кожи, многие страницы порваны. Текст написан странными знаками: похоже на рииканские руны, но все какие-то незнакомые. Акила пробежал глазами по непонятным значкам, силясь распознать их.

– Она из Джадора, – объяснил Фиггис. – Очень старая и редкая. Написана на джадори, милорд. Вы не сможете прочесть ее.

– Да? – Акила швырнул книгу обратно Фиггису. – Тогда мне от нее немного пользы, а? Хватит беспокоить меня по пустякам, Фиггис. Мне есть о чем подумать, говорю вам.

– Но это – как раз то, что вам нужно, милорд, – настаивал Фиггис. Я пришел помочь вам. И королеве Кассандре.

– О чем это вы?

– Здесь содержатся тексты по истории и легендам Джадори, милорд. Как я уже сказал, это очень необычная, возможно, редчайшая из моих книг. Я читаю ее уже много лет, пытаясь вникнуть в смысл. Язык Джадори очень отличается от нашего. Это трудно, и я могу перевести лишь кое-что из текста.

– Ну и что? Чем это может помочь Кассандре?

– Милорд, когда я услышал о болезни королевы, я начал просматривать свои книги, стараясь найти сведения об опухолях и их излечении. Понимаете, я хотел облегчить ее страдания, а возможно, и исцелить ее.

Акила улыбнулся:

– Никому не под силу исцелить Кассандру, друг мой. Даже вы, со всеми вашими книжками, не сможете сделать это.

– Нет, вы не поняли, – не отставал Фиггис. – Просматривая книги, я вспомнил то, что прочел много лет назад. Некую легенду, можно сказать и так. – Он постучал по джадорийскому манускрипту. – Это находится здесь.

– Рецепт лекарства от рака?

– Еще лучше. – Фиггис открыл книгу на одной из пожелтевших страниц. Он почитал с минуту, с усилием произнося слова, пытаясь отыскать нужный абзац. Потом улыбнулся и посмотрел на Акилу. – Может быть, милорд считает меня сумасшедшим.

– Да, считаю, Фиггис. Продолжайте.

Фиггис продолжал.

– Я смог перевести большую часть этого фрагмента. Он рассказывает про кагана и кагану из Джадора и амулеты, которые они носили.

– Каган и кагана? Кто это?

– Вроде короля и королевы, милорд. Так джадори называют своих правителей. Амулеты, которые они носят, называются «Инаи ка Вала» – «Очи Бога».

– Бог? Какой бог?

– Это джадорийское слово, Милорд. У джадори почитается одно божество, они зовут его «Вала» – вместо великого духа, почитаемого рииканами, или судьбы – здесь, в Лиирии.

– И что с этими амулетами? Что они такое?

– Позвольте прочесть вам о них, милорд, – прочистив горло, Фиггис начал читать: – «Хозяин тайного места посреди пустыни носит красный с золотом амулет. – Фиггис объяснил, что под тайным местом подразумевается Джадор. И продолжал: – Его жена носит амулет-двойник. Глаза Бога защищают их, спасая от всех болезней. – Фиггис в возбуждении посмотрел на Акилу: – Понимаете, милорд?

– Понимаю – что?

– Очи Бога, милорд. Это магические амулеты. Они могут спасти королеву Кассандру.

Акила вытаращил глаза:

– Вы что – спятили? Я думал, вы принесли мне реальную надежду, нашли то, что поможет моей жене. А это… – Он показал на книжку с отвращением. – Это просто смешно.

– Милорд, я говорю правду. Книга рассказывает об амулетах и об их реальной власти.

– Моя жена умирает, Фиггис! У меня нет времени на сказки.

Фиггис был удивлен реакцией Акилы. Нахмурившись, он заговорил:

– Милорд, глупо отрицать существование колдовства.

– Я не отрицаю, Фиггис. Я просто не одобряю этого.

– Но оно существует, милорд! Вы сами это видели. Если прятаться от него, оно никуда не исчезнет. Счастливой картой Нура является магия. А священная реликвия Марна? Можете вы объяснить, почему она проливает слезы?

– Не могу. Но, если это колдовство, я не хочу понимать его.

Фиггис поднялся на ноги, захлопнув книгу.

– Милорд, я всю жизнь изучаю Джадор. Джадори очень отличаются от нас. У них такие знания и навыки, какие нам и не снились.

– Ба, неужели мир и в наши дни все еще поражен колдовством? – нахмурился Акила. – Бедняки используют его в качестве опоры. Но не я. Я человек науки и знания, Фиггис. И вам бы следовало быть таковым.

– Я и есть человек науки, милорд. Насколько я знаю Джадор, эти амулеты могут быть реальностью. Разве можно отказываться от шанса спасти жизнь королевы?

– Какой шанс? Джадор за тысячи миль от нас. Даже если амулеты существуют, как мы их найдем? Как пересечь Пустыню Слез?

– Вы забыли кое-что, милорд. Я знаю эту часть мира. Помните, я жил в Ганджоре. Джадори торгуют с ганджийцами. Иногда джадори приезжают в Ганджор, а иногда ганджийские караваны идут через пустыню в Джадор.

– У джадори есть ящеры для перехода по пустыне. У нас – нет.

– Не все из них путешествуют на крилах, милорд. Большинство караванов из Ганджора, и они используют дровасов. Если так, мы, конечно, отыщем путь.

Акила подумал минуту, глядя на взволнованное лицо библиотекаря. Он, кажется, поверил в эту дикую историю. В мире, и вправду, много колдовства. Акила знал это, так как проштудировал горы лиирийской литературы. Но никогда не слышал об амулетах «Очи Бога». Для него это звучало как полнейшая бессмыслица. Она закрыл глаза и вздохнул.

– Фиггис, хотелось бы мне верить вам. Но как? Эта история невероятна. Напоминает детскую страшилку. Вы бы еще сказали, что Гримхольд – реален.

– А разве нет?

Акила открыл глаза. Перед ним стоял Фиггис, уверенный в своей правоте и прямой, как стрела. Похоже, он и не думал шутить.

– Фиггис, вы что, верите в сказки?

– Но это наша надежда, милорд, вот и все. Это не безумие и не глупость. Я верю в эти амулеты.

– Да? А может быть, просто хотите верить? Вы помешаны на Джадоре, Фиггис. Может, все это лишь обман, фальшивая надежда?

Фиггис пожал плечами.

– Даже если так, что еще мы можем предпринять? Кассандра умрет через несколько месяцев, и ничто на этой стороне от пустыни не спасет ее.

Для Акилы любая надежда, сколь нелепо она бы ни звучала, была в радость. Он уже много времени находился во тьме, откуда, казалось, нет возврата. Но Фиггис принес свечу…

– Фиггис, пожалуй, меня назовут безумцем. Для канцлеров я уже таков. Какими словами я расскажу им о магических амулетах? Это звучит как нелепица!

И снова библиотекарь раскрыл книгу.

– Все содержится в тексте. Здесь все, что нужно знать.

– Этого недостаточно. Вы сказали, что не прочли книгу полностью. Может, она – просто сборник выдумок? Кто докажет, что это правда?

– Я изучал Джадор, милорд, – откликнулся Фиггис. – Поэтому все, написанное здесь, – правда. Они пишут о крилах, и мы знаем, что они существуют. Пишут о городе посреди пустыни. Это Джадор, милорд. А Джадор – вовсе не миф.

Акила не отвечал. Может, под воздействием алкоголя, но он начинал верить старику. Подобно большинству лиирийцев, он мало знал о Джадоре, разве что о его отдаленности и таинственности. И он прежде сталкивался с колдовством, по крайней мере, с его отдельными проявлениями. На улицах Кота так и кишели гадалки и прорицатели по рунам. Если магия доступна им, то почему не джадори?

– Если бы это было так, – шептал он. – Я на все готов, лишь бы спасти Кассандру.

Фиггис ухватился за эту возможность.

– Амулеты спасут ее, милорд. Если они существуют, она будет жить вечно, не болея, такая же молодая и красивая, как сейчас. И вы – вместе с ней!

– Я вовсе не желаю жить вечно!

Библиотекарь опустил глаза. Акила приподнял бровь.

– Вы чего-то не договариваете, – потребовал он ответа. – Что вы скрываете?

– Милорд проницателен, – усмехнулся Фиггис.

– Говорите, – настаивал Акила.

– Да, есть кое-что. Это касается проклятий, милорд.

В этот момент Акила подумал, что он не расслышал, но затем разразился горьким смехом.

– Проклятие? Вы хотите сказать, что эти чертовы амулеты прокляты?

– Позвольте объяснить, милорд…

– Нет, Фиггис, неужели вы не понимаете? Проклятие не имеет значения, ибо сам я проклят. Гигантские ящеры, магические амулеты, а теперь еще и проклятие! Как это кстати!

– Король Акила, пожалуйста, – взмолился Фиггис. – Это не то, что вы думаете. – Он начал листать книгу. – Вот. «Носитель Инаи ка Вала – „Ока Бога“ – не должен показываться на глаза людям. Если сделать это, чары разрушатся, наступит смерть. Вот и все.

– А вы не думаете, что это плохо? Вы что, сумасшедший? Нам придется стать затворниками, Кассандре и мне? Никогда не показываться на глаза людям? И сколько мы должны так прожить?

– Но подумайте, милорд. Все не так просто. Разве каган Джадора жил один и никто его не видел? А его жена? Вы понимаете? Здесь что-то еще, помимо написанного в книге. Если мы поедем в Джадор, то сможем отыскать правду касательно амулетов, обнаружить, как они должны использоваться.

– О, да, Я начинаю понимать. Вы просто жаждете попасть в Джадор, не правда ли? Вы сами сказали, что знали об амулетах многие годы. А теперь сможете найти их, а я оплачу вашу экскурсию.

Улыбка Фиггиса растаяла.

– Милорд ошибается, если думает, что я действую в собственных интересах. Я хочу лишь добра королеве.

– Но вы ведь возглавите отряд в Джадор, верно?

– Конечно. Я единственный могу объясняться на их языке. Глупо было бы не послать меня.

– Как удобно, – притворно улыбнулся Акила. Он плеснул себе еще бренди, сердясь, что позволил себя обмануть. Он не считал библиотекаря столь амбициозным. Но старик вроде бы говорит искренне. Акила задумался об амулетах, о глупом проклятии, о том, как добыть их в Джадоре. Фиггис с любопытством смотрел на него. Наконец, Акила поставил стакан.

– Я очень люблю Кассандру, – сказал он. – Мы были женаты недолго, но она для меня – все в этом мире. Я не могу потерять ее. Если эта история – всего только ложь, необходимая для поездки в Джадор, я повешу вас на первом же столбе.

– Это не так, милорд, я клянусь, – забормотал Фиггис. – В книге говорится, что Глаза Бога существуют, и я в это верю. Я принесу их вам, если позволите, – он умоляюще смотрел на Акилу. – Вы ведь позволите мне, милорд?

Акила помолчал какое-то время. Он думал о Кассандре.

– Наверное, я пьянее, чем думал, – сказал он. – Поезжайте. Я дам вам все необходимое для вашей миссии, Фиггис.

Лицо библиотекаря просияло. – Отлично, милорд. Спасибо вам! Но мне нужны люди, деньги и снаряжение. И отбыть нужно поскорее. К концу недели.

– Собирайтесь быстро, а потом приходите за деньгами. Я заплачу за все, что нужно, – Акила откинулся в кресле, на его лице застыла кривая усмешка. – А что касается людей, я знаю, кого послать с вами.

15

В самый ранний час рассвета Лукьен явился на конюшню, где его уже ожидали Трагер и Фиггис. Товарищи по путешествию полностью снарядились для длинного броска на юг; конюхи подготовили коней – трех гнедых скакунов, способных доскакать до Ганджора. Лайонкип только еще начинал просыпаться, и над замком клубился туман. Пахло сеном и плесенью. Измученный бессонной ночью, Лукьен вошел на конюшню без тени улыбки на лице. Фиггис, старый ученый, рылся в дорожных мешках и бормотал что-то себе под нос. Одет он был в плохо подходящие друг другу костюм для верховой езды и свою неизменную шляпу с широкими полями. Трагер стоял с надменным видом в дальнем конце конюшни, наблюдая за конюхом и прикрикивая на него:

– … и как я велел тебе навьючить коня? Не слишком тяжело, вот что я сказал!

– Да, сэр, – промямлил парнишка.

– Разве я не говорил, что лошадь должна идти быстро?

– Да, сэр, говорили.

– Тогда что толку от всего этого хлама, а? – Трагер обвиняющим перстом указал на лошадь. – Она охромеет прежде, чем мы покинем Кот! Разгрузи ее и сделай все снова. И оставь все эти котелки. Я не на чертов пикник еду!

Лукьен пытался не обращать внимания на Трагера, но поймал взгляд лейтенанта. Между ними пробежал холодок. Лукьен направился к своей лошади. Жеребец был навьючен именно так, как он велел. Все, что было сказано Фиггисом взять с собой, находилось там. Конюх заметил удовлетворение, написанное на лице Лукьена, и улыбнулся.

– Отличная работа, Гилл, – сказал Лукьен, похлопав коня по шее.

– Он готов, – ответил Гилл. – Боюсь только, вам придется подождать какое-то время. – Он кивнул на своего товарища, занимавшегося лошадью Трагера.

– Да, похоже… – Лукьен повернулся к Трагеру. – Что там у вас, лейтенант? Я же говорил вам, что выступить нужно на рассвете. Хватит тянуть время.

– Я тяну время? – взревел Трагер. Он повернулся к пареньку, расседлывавшему лошадь. – Это он тянет время, тупоголовый кретин! Он так нагрузил лошадь, что нам вовек не добраться до Джадора.

– Он именно так ее нагрузил, как я просил, – произнес Лукьен уныло. Он повернулся к собственному коню, ругаясь про себя. Акила так и не объяснил, зачем с ними едет Трагер. Для их миссии, и так почти невыполнимой, это был наихудший выбор. Без Фиггиса не обойтись, ясное дело, но Трагер станет бесконечной головной болью. Лукьен начал осматривать дорожные мешки. Несколько дней назад Акила явился к нему с фантастической историей об амулетах, умоляя его отправиться в путь ради Кассандры. Лукьен охотно согласился, ведь он на все был готов для нее, и ее болезнь потрясла его. Но он все еще не верил в смысл миссии; она казалась ему смехотворной. Поодаль Фиггис с загадочной улыбкой на лице сверялся со списком нагруженных на лошадь предметов. Библиотекарь день и ночь сидел за картами, выверяя маршрут, но усталым вовсе не выглядел. Лицо его сияло, словно у ребенка, получившего любимую игрушку.

– Думаю, все готово, – провозгласил Фиггис. – У нас есть все необходимое – карты, провизия, золото для торговых караванов… – Он удовлетворенно кивнул. – Хорошая работенка проделана. Подготовились на славу.

– Рад, что вы так считаете, – сухо ответил Лукьен. Он начал возиться с лошадью, надеясь, что Фиггис оставит его в покое. Предстоит долгий путь, и, если старик намерен болтать всю дорогу…

Закрыв глаза, он глубоко вздохнул. Кассандра рассчитывает на него. Сейчас он ее единственная надежда, и спасти ее может лишь эта безумная миссия. Так что он не имеет права давать волю чувствам.

Но он не мог быть совершенно спокоен. Он не был вором, а Акила предлагал ему украсть. Каким бы то ни было образом они должны будут похитить магические амулеты у кагана и каганы Джадора. Они сыграют роль дружественных эмиссаров, дабы проникнуть во дворец кагана. А там, если получится, украсть амулеты и вернуться в Лиирию. И нужно успеть в срок, чтобы спасти Кассандру.

Устав от ожидания, Лукьен вышел на воздух. Рассвет окрашивал горизонт в розовый цвет. Они зря теряют время, а Лукьен начал терять терпение. Он уже собрался было вернуться на конюшню, чтобы поторопить Трагера, но тут увидел Акилу. Выражение лица молодого короля было угрюмым, как всегда в последние недели. Хрупкие плечи окутывал алый плащ.

– Хей, Лукьен! – окликнул Акила.

Лукьен помахал в ответ.

– Так ты все же решил попрощаться?

Акила остановился перед ним. Он выглядел страшно изможденным. Глаза дико блестели, как никогда прежде.

– Пришел пожелать вам удачи, – сказал он. Заглянул вглубь конюшни, где возились Фиггис и Трагер. – Похоже, все готовы.

– Все, кроме Трагера. Зачем ты отправляешь со мной этого шута, Акила? Он только задерживает всех!

– Потому что он хороший солдат, даже если ты в это не веришь. А мне нужны воины для этой миссии.

– Тебе нужны хорошие воины для войны с Норвором. Если будет сражение, то мое место там, а не в долгих погонях за загадками.

– Лукьен, мы уже обсуждали это, – решительно сказал Акила. – Если загадку можно решить, мне нужны для этого лучшие люди. И в первую очередь ты, нравится тебе это или нет.

– Но как быть с Норвором? Если будет война, как ты справишься без меня?

Акила рассмеялся.

– Ты не единственный рыцарь на свете.

– Акила, я серьезно…

– Я сумею справиться.

Лукьен не удовлетворился ответом, но знал, что Акила терпеть не может спорить. Лукьена внезапно охватила печаль. Акила быстро менялся, и происходило это день ото дня все стремительней.

– Сделаю все, что в моих силах, – произнес он, – но ничего не могу обещать. Даже если мы обнаружим амулеты, путь из Джадора далек. Можем и не успеть.

– У Кассандры немного времени, Лукьен.

Рыцарь кивнул.

– Знаю. – Он не мог ничего добавить. Акила сверлил его глазами, будто почувствовал стыд, разъедавший душу друга. К счастью, Трагер и Фиггис появились в дверях конюшни, и неловкий момент миновал.

– Мы готовы, – объявил Трагер. Он с легкой насмешкой покосился на Акилу. – Милорд.

Акила не обратил на лейтенанта внимания.

– У вас есть все необходимое, Фиггис? Не нужно ли чего еще?

Фиггис пожал плечами.

– Нет, милорд. Думаю, мы готовы. Маршрут выверен, он не должен быть слишком трудным. Вначале – на Фардук и Дрил, затем – на Ганджор.

– Через Нит было бы быстрее, – высказал предположение Акила.

– Может быть, и быстрее, – Фиггис состроил легкую гримаску, – но отнюдь не безопаснее. В Ните не любят иностранцев, милорд.

– Но объезд Нита займет время.

– Немного займет, верно, но так будет лучше. Мы не хотели бы привлекать к себе внимание. Объезд Нита отнимет у нас день или около того. Потом прибудем в Ганджор, где нам понадобятся дрова и проводник. И мы будем в Джадоре примерно через месяц.

– Но все равно поспешите, – велел Акила. – Помните о королеве, вы все. Ее жизнь зависит только от вас.

– Будем помнить, милорд, – ответил Фиггис, забираясь на коня.

Гилл вывел из конюшни жеребца Лукьена. Рыцарь бросил прощальный взгляд на Акилу. Пытаясь пробиться через пролегшую между ними трещину, он проговорил:

– Береги себя. Не позволяй королю Мору сломить свою волю, а барону Глассу – втравить тебя в то, что ты не хочешь делать. Хорошо?

Акила ответил кривой усмешкой:

– Вечно ты со своими советами.

Ответ больно задел Лукьена.

– Ну ладно, береги себя! – Он забрался на коня и впереди небольшого отряда покинул конюшню, не оглядываясь назад.

Акила оставался на конюшне, глядя, как утренний туман поглотил Лукьена и его отряд. Он был рад избавиться от обеих своих неприятностей, и их удаляющиеся спины даровали ему облегчение. Теперь, когда Трагер уехал, можно не опасаться ядовитых насмешек в Лайонкипе. А Лукьен? Акила будет скучать по нему, но так лучше. Бронзовый Рыцарь, герой. Самый подходящий человек для погони за амулетами.

Акила огляделся, пораженный тишиной. Прежде он любил приходить на конюшню вместе с Лукьеном. Они вместе катались верхом, смеясь и рассказывая забавные истории, но уже очень давно не делали этого, да и вряд ли возобновят привычку. Даже если Лукьен вернется из Джадора, факт измены все равно остается фактом. Акила знал: он не сможет простить такое. Когда Лукьен вернется – если вернется – он с ним разберется.

А сейчас предстоит разбираться с Норвором.

Он не солгал, сказав Лукьену, что сам справится с неприятелем. Акила знал, о чем говорил.

– Ты не единственный герой, мой друг, – процедил король. Да, он покажет Кассандре, что тоже может быть героем, и не хуже.

– Гилл! – позвал он.

Юноша выбежал из конюшни, держа в руках щетку для чистки лошадей.

– Да, милорд?

– Ступай разыщи для меня начальника стражи Грэйга. Скажи ему, что я хочу встретиться с бароном Глассом и канцлером Хогоном. Это очень важно.

Два часа спустя Гласс и Хогон прибыли в Лайонкип. Небо уже совсем прояснилось, наступило утро, и окна зала совета стояли открытыми, пропуская свежий ветерок. Гласс занял свое обычное место возле канцлера Хогона. Оба сидели хмурые. Акила заставил их ждать много дней, не отвечая на декларации о войне, и они с трудом скрывали раздражение. Гласс вертел в руке стакан с вином, но не пил. Хогон откинулся в кресле, наблюдая за Грэйгом, вызвавшим их на важную встречу, не объяснив, по какому поводу.

Дверь была открыта, и Акила сразу увидел их, входя в зал. К своему удивлению, он вообще не беспокоился. Приняв решение, он словно скинул груз с плеч. И теперь не имеет значения, что они думают о нем самом или о его смелом плане – он король, и сможет заставить выполнять приказы. Акила держал в руке последнюю из деклараций Дома Герцогов. Он отвел руку перед собой, чтобы собравшиеся в зале первым делом увидели именно документ. Все трое – Гласс, Хогон и Грэйг – встали, когда вошел король. Взгляд Гласса остановился на декларации в руке короля.

– Садитесь, – скомандовал Акила и встал во главе стола. Когда подчиненные, наконец, заняли свои места, Акила развернул свиток и разложил его на столе.

Барон Гласс выжидающе наклонился вперед, не сводя глаз с короля.

– Давайте, прочтите его, – велел Акила.

Однорукий барон пытался расправить свиток. Его глаза так и сверлили последнюю строку, где красовалась подпись Акилы. Хогон тоже нагнулся и изучал подпись. Оба лорда подняли глаза на Акилу. А за ними – и стражник Грэйг, открывший рот от изумления.

– Скажите же что-нибудь, джентльмены.

– Милорд, я просто не знаю, что сказать, – пробормотал Грэйг. – Это же война!

– Вы сделали правильный шаг, король Акила, – возвестил Гласс. Он взял свиток и потряс им в воздухе. – Теперь мы можем выступить против норванских гадюк.

Грэйг так и подскочил.

– Милорд… – он запнулся, пытаясь выдавить из себя улыбку. – Акила…

Акила держался холодно и надменно:

– Вы хотите что-то сказать, стражник Грэйг?

Грэйг смотрел на него, не веря глазам.

– Вы уверены, что хотите этого?

– Так же уверен, как всегда, – ответил Акила. – Король Мор не оставил мне выбора.

Канцлер Хогон серьезно кивнул:

– Очень хорошо, милорд. Тогда я займусь приготовлениями.

– Да, как можно скорее, – согласился Акила. – У меня есть план, как поступить с норванами, и я хочу начать безотлагательно. Чем быстрее мы подготовимся, тем быстрее отправимся к Криссу.

Хогон растерянно заморгал:

– Вы сказали: «мы», милорд?

– Я тоже пойду с вами, Хогон. Я собираюсь возглавить атаку на Норвор.

– Что? – теперь уже барон Гласс вскочил с места: – Король Акила, но вы не сможете.

– Я принял решение, – отрезал Акила. – И никакие аргументы его не изменят!

– Великие Небо, нет! – взревел Гласс. – Вы же вообще не военный. Вы король! Кто подсунул вам эту идею?!

Акила открыл рот, чтобы возразить, но вмешался Хогон.

– Король Акила, барон Гласс прав. Извините, но я не могу согласиться с таким глупым решением. – Старик выглядел очень серьезным. – Это война, милорд, и это очень непросто. Вы ведь понимаете, не так ли?

– Я не ребенок, канцлер, я очень хорошо понимаю, что делаю!

– Тогда, пожалуйста, объяснитесь, король Акила! – вскричал Гласс.

И Акила объяснился. Он сказал, что является королем Лиирии, что его слово – закон, и неважно, как им это понравится. И он не слабак, невзирая на общее мнение, будто мечты о мире сделали его немощным. Он – сын своего отца и не боится битвы.

– А король Мор такой же, как и вы, – подытожил он. – Думает, что я ничтожный слабак и способен на все ради мира, даже на подчинение его нелепым требованиям!

– Милорд, никто не считает вас слабым, – произнес Гласс.

– Пожалуйста, барон, не лгите. Вашу ложь легко раскусить. Я-то знаю, что вы с остальными дворянами думаете обо мне! И планирую использовать это мнение для того, чтобы победить Мора. Он думает, что мне нужен мир любой ценой, и что войско вдоль границ заставит меня сесть за стол переговоров. Хорошо, пусть продолжает так думать. Поговорим о мире с королем Мором. – На губах Акилы заиграла вкрадчивая улыбка. – А когда он полностью доверится, нанесем удар.

Барон Гласс одобрил схему.

– Ну что ж, план не так уж плох…

– Но это же вероломство, вот что это такое, – возразил Грэйг. – Акила, как вы могли составить такой план? Вы меня разочаровали.

– Как будем действовать? – спросил Гласс, не обращая внимания на Грэйга.

– Пошлем гонца в Норвор, – сказал Акила. – Попросим о встрече между Мором и мной. Скажем, что я хочу встретиться неподалеку от границы, чтобы чувствовать себя в безопасности. – Где-нибудь рядом с Норвором, может быть, возле крепости Висельника. А вы, канцлер Хогон, готовьте людей. Некоторые из них будут сопровождать меня на встречу. Всего горстка, чтобы не волновать Мора. Остальные отправятся во главе с вами в Риик.

– В Рикк? – удивился Хогон. – Почему в Риик?

– Потому что вы начнете атаку оттуда. Король Карис спрашивает о моих планах. Говорит, что хочет от меня помощи. Так вот, вы спрячетесь у границ Риика.