Текст книги "Предвестник шторма"

Опустив все четыре пушки горизонтально, два бойца в скафандрах стали спиной к спине и начали поворачиваться на месте, извергая стальной поток смерти. Стальные бритвы крошили в капусту любого послина, попавшегося на пути; и куски желтых кентавров летели во все стороны под бешеным напором гиперскоростных флетчетт.

К несчастью, охватить весь круг два солдата никак не могли. Послины со всех сторон бросились на сеющих смерть дервишей; мономолекулярные клинки взлетали и опускались в жутком ритме. Через несколько мгновений несчастных «Косарей Смерти» разделали, словно лобстеров.

Однако их жертва была не напрасной. Свирепость их атаки на силы послинов выбила тех из равновесия на чуть более долгое мгновение. Большинству попавших в засаду солдат ББС этого мига хватило, чтобы вскочить на ноги и прийти в себя.

И прежде чем послинам удалось перехватить инициативу, соображавшие быстрее других солдаты выхватили гравивинтовки и открыли огонь.

На оставшихся послинов обрушился ураган серебряных молний. Бого-король потерял большую часть своего оолта на рыночном перекрестке. Когда по нему ударило огненное цунами, остаток растаял за несколько секунд; несколько беспорядочных выстрелов послинов ни в кого не попали.

Потерявший надежду бого-король попытался избежать волны релятивистского огня, но был сбит в воздухе конусом выстрелов десятков солдат. Детонацию энергетической матрицы заглушили кинетические взрывы тысяч пуль, столкнувшихся в точке пространства, которое ранее занимало испарившееся блюдце. От бого-короля остался лишь клуб уносимого ветром вонючего дыма.

Подполковник Кельвин Бишоп выбрался из разрушенной кабины третьего грузовика и сел на искореженную дверцу. Его ПИР уже подсчитал ущерб, и он скривился на дайджест. Батальон остался в основном цел – потери действительно были минимальны, – но засада в завершение изнурительной поездки через Голубой хребет довела все до уровня кошмара.

Он находился черт знает где, в тридцати милях от места сражения, и опаздывал уже на четыре часа. Он не был уверен, что его одинокий батальон действительно сможет повернуть поток вспять, но если они вовремя доберутся до позиций Девятого корпуса, им, может быть, удастся вывести корпус. Это уже стало у ББС чем-то вроде традиции.

Он немного поразмыслил над ситуацией и начал отрывисто давать команды своим командирам рот. Надо было спешить на битву.

53

Александрия, Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III

10 октября 2004 г., 22:46 восточного поясного времени

Монсеньор О’Рейли тщательно обдумал, что взять с собой. Поскольку послины быстро приближались к его домику в Арлингтоне, он был вполне уверен, что ближайшие несколько дней проведет на ногах.

Выбирать приходилось из слишком многих предметов. Его коллекция книг и манускриптов датировалась вплоть до двенадцатого века. Его антикварные и археологические сокровища были собраны по всему свету. Сложная электроника для расшифровки секретов древности и современности. С другой стороны, некоторые из них должны быть полностью уничтожены.

В конце концов придя к выводу, что единственные настоящие сокровища, имеющие значение, хранятся у него в голове, он набил дорожную сумку запасными носками, продуктами быстрого приготовления и бутылками с водой. Последний раз окинув взором уютную комнату, он включил систему самоуничтожения и вышел за дверь, не побеспокоившись ее запереть.

Он подискутировал сам с собой на тему, пройти пешком или проехать полмили до ВА-123. В конце концов он решил проехать. Машин на дорогах могло быть уже мало, а даже если и нет, любая экономия энергии имеет значение. Он вскинул сумку на плечо и зашагал было к своему «бьюику» последней модели, но замер на месте, когда темного цвета «Сабурбан» с погашенными огнями появился из темноты и остановился перед его домом.

Он на мгновение задумался, не было ли чего криминального в доме или на нем самом, но быстро решил, что нет, и так же быстро решил, что это, вероятно, не имеет значения для его посетителей. Он напрягся в ожидании того, что должно произойти, и почти не вздрогнул, когда задняя дверца распахнулась, открыв взору индоя Аэлоола и Поля де Жардена, освещенных плафоном салона.

– Залезайте, – отрывисто произнес Поль. Из его облика исчезли все следы щегольского дилетанта.

О’Рейли на мгновение взвесил ситуацию – это могла быть обычная ловушка, – затем поспешил к микроавтобусу.

– То, что вы едете на танке, еще не означает, что вы не застрянете в пробках.

Крепко сложенный водитель тронул с места, не ожидая команды, и направился в сторону от ВА-123.

– Мы сделали приготовления, – сказал индой. – Корабль-неведимка химмитов подберет нас на Берки-Ран.

– Есть еще одна проблема, – сказал де Жарден, мотнул подбородком в сторону индоя и отвернулся посмотреть в окно. В большой сумке у его ног могло находиться только оружие, и О’Рейли легонько улыбнулся. Ты можешь забрать мальчика из DGSE [74]74
  Direction Generate de la Securite Exterieure – французская служба внешней разведки.


[Закрыть], но ты никогда не сможешь убрать DGSE из мальчика. Рука за бортом изысканного костюма из бутика «Савилль Роу» сжимала, несомненно, какое-нибудь смертоносное французское железо.

– Действительно, – продолжил маленький индои. – Мы перехватили приказ о ликвидации из офиса тира Дол Рона.

– Перехватили? – изумленно переспросил иезуит.

– «Бэйн Сидхе» очень древнее общество и очень широко представлено среди индоев, – заявил миниатюрный инопланетянин. Его лицо, похожее на мордочку летучей мыши, сморщилось весьма сложным образом. Хотя О’Рейли и был ученым, это выражение он не брался расшифровать. Оно казалось на четверть состоявшим из удовлетворения и на три четверти – из раздражения. – Наша неэффективность при прямых действиях проистекает во многом из того же источника, что и у дарелов. И наш ответ всегда являлся отражением их ответа: пусть грязную работу выполняют люди.

Бывший агент DGSE фыркнул:

– Что отнюдь нас не красит.

– Я отдаю себе отчет, что различие часто не в методах достижения, а в самой цели, – с неудовольствием признал О’Рейли. – Однако какое отношение приказ о ликвидации имеет к нам? Он касается члена «Сосьете»? Или кого-то из Франклинов?

– Нет, – признал индои с еще одной гримасой. – Затронутая личность не осведомлена о действиях обществ. Однако «Бэйн Сидхе» находится в долгу у этой личности. Более того, мы верим, что эта личность может представлять сильный дестабилизирующий фактор для дарелов.

– Одна личность не стоит того, чтобы рисковать «Сосьете», – окончательным тоном заявил монсиньор.

– В нормальных обстоятельствах – нет. Однако эта личность неоднократно демонстрировала черты, которые выводят ее за пределы нормы. И «Бэйн Сидхе» просит об этом. Мы оказали «Сосьете» большую помощь. Это пустяк по сравнению с тем, что мы сделали для «Сосьете»!

– Как насчет вас, Поль?

– Все наши команды Марион находят в данный момент на северо-востоке. Иначе мы взяли бы это на себя.

– Итак, вы считаете, это стоит риска. В чем вам нужна помощь? – настороженно спросил иезуит.

– Нам нужна Команда Коньерс.

Монсеньор тонко улыбнулся и постарался не выразить на лице удивление. Он чертовски сильно надеялся, что дарелы не внедрились так глубоко в Матерь Церковь.

* * *

Монах в рясе стоял на коленях в ухоженном винограднике и старательно пробовал виноград, улавливая самые мельчайшие нюансы. Урожай придется вскоре собирать, или его может вообще не быть. В винограде не хватало последней чуточки сладости, но ее недостаток может оказаться и к лучшему. Несомненно, вину столь горькой поры не следует быть сладким.

Ласковый ночной ветерок успокаивал душу. Ночь была все такой же, даже когда рушился весь окружающий мир. Приют ночи не изменился.

Он поднялся на ноги с грацией танцора, когда к нему подошел один из старших братьев. Старший брат жестом велел следовать за ним и направился к одному из внешних зданий монастыря, не произнося ни слова. Монах увидел, что собираются и другие, и понял, что это должен быть специальный вызов. Войдя в здание, старший брат свернул в сторону.

Помощник аббата удалится в свою келью и будет беспрестанно молиться, пока команда не вернется. Он вспоминал свои собственные дни в команде и боялся, что многих не будет на следующей вечерней молитве. Вызов «Сосьете» часто был смертным приговором. Они чем-то напоминали французский Иностранный Легион; для «Сосьете» имела значение только задача, и черт с ними, с потерями. Для бенедиктинцев важность имели ритуал и искусство. Вот почему, вопреки распространенному мифу, специальный отряд католической церкви состоял не из иезуитов. Шао-Линь вовсе не обладал монополией, как там думали.

Монах прочитал инструкцию в красном «боевом» свете, пока его облаченные в черное и серое братья собирали инструменты своего искусства. Задание было сложным, но не чрезмерно. Самым серьезным вопросом было время. И, конечно, выезд на задание без связи и с ограниченными разведданными.

Особым разрешением монахам дозволялось говорить во время инструктажа. Однако вопросов не было. Они взяли свое снаряжение, переоделись и загрузились в микроавтобусы с погашенными огнями, не произнеся ни слова.

* * *

О’Нил пристально смотрел на своего оппонента по другую сторону тускло освещенного зеленого пространства. Следующий ход решит исход противоборства. Ставки были высоки, но Майкл О’Нил-старший бывал и в более трудных положениях. Всегда есть выход, если как следует поломать голову над ситуацией и действовать точно и жестко. Но обычно карты у него были лучше.

– Ставлю пять, – сказала Кэлли.

– Открываем.

– Две пары, короли старшие.

– Черт! – сказал Папа О’Нил, бросая карты вниз. Жалкая пара тузов на столе словно насмехалась над его неспособностью выиграть простую партию в покер у восьмилетней пацанки. Было уже далеко за полночь, и ему уже давно следовало уложить ее в постель. Но ввиду поступавших с мест сражения новостей и когда ее отец на пути к фронту, Майк-старший решил дождаться, пока она заснет сама. До сих пор она показывала выносливость профессионального игрока.

– Еще одна такая партия, и ты будешь мыть посуду целый месяц, – засмеялась Кэлли.

– Да уж, ну… – Он попытался придумать находчивый ответ, но сдался. Что он мог сказать?

Запищал пейджер, и О’Нил снял его с пояса. Прибор был подключен к сенсорам владения, а не к телефону. Если Майку-старшему больше шестидесяти, это еще не значит, что он не может пользоваться современными технологиями. Пейджер показывал, что к ним посетитель. Сначала датчики движения, затем датчики металла обнаружили движение на длинной дороге, ведущей к ферме. Однако прибор, следящий за подпространственными передачами, молчал.

Значит, не послины. Может быть, это шериф едет удостовериться, что он не гонит самогон. Или хотя бы гонит не в доме, где он может быть найден и породит неловкое положение. Лучше не предлагать ему отведать из последней партии. Хотя так поздно ночью все это имело мало смысла или вовсе не имело.

– К нам посетитель, – сказал он.

– Друг или враг? – серьезно спросила Кэлли. Она перестала тасовать карты и бросила их на стол.

– Не знаю, – сказал дед. – Полагаю, нам следует посмотреть.

Это был непримечательный «Форд-Таурус». Вероятно, взятый напрокат. Водителем был мужчина. Что-либо еще Папа О’Нил сказать не мог даже с биноклем высокой кратности и усилением света. Он ждал в передней комнате дома, прикрытый легкой занавеской окна, пока автомобиль не подъехал к крыльцу и не остановился.

Показавшийся в свете фонарей водитель был мужчиной, чуть старше двадцати, и один. Он немного походил на латиноамериканца – в основном благодаря смуглому лицу и черным волосам, – но мог быть представителем любой из сотни рас всего мира. Одет он был в старую и потертую полевую куртку. Кроме эмблемы Сил Специального Назначения на правом плече, она больше не имела никаких отметок, была «стерильной» – на жаргоне сообщества сил специальных операций. Вид у него был знакомый, но О’Нил не мог припомнить лицо.

Майк-старший открыл дверь и вышел, настороженно глядя на незнакомца. У абсолютно постороннего не было причин подъезжать к дому. И если подумать, у него никогда не было непрошеных гостей. За исключением блюстителей закона. Ну, тут уж его не спрашивали.

– Майк, – сказал парень при виде его, и его лицо расплылось в широкой ухмылке. – Давненько не виделись, ‘тапо !

Папа О’Нил задумчиво сморщил лоб, но выражение все еще оставалось настороженным.

– Я вас знаю?

– Ну, блин! – Незнакомец покачал головой в явном разочаровании. – Как насчет вот этого: «Иногда тебе достаются перья, иногда тебе достаются кости».

Папа О’Нил наклонил голову набок, перебирая в уме многие годы воспоминаний. Затем глаза его расширились.

– Гарольд? – недоверчиво спросил он.

* * *

– Таковы были условия сделки. Получил новую жизнь, новые документы, и с тех самых пор я работаю на Него. Зови меня Лазарем, – закончил он с кривой ухмылкой.

– Ты работаешь на Компанию? – спросил Майк, откинувшись назад в покрытом коровьей шкурой кресле.

– Нет, – сказал Гарольд, отрицательно покачав головой. – Существуют группы, о которых никогда не говорят.

Он внезапно подался вперед в кресле.

– Ты знаешь, почему мы оказались в заднице, чувак. Из-за хреновых бюрократов в Штатах. Борцов за мир и политиков в форме, которые никогда не давали нам сделать работу как положено. Ты знаешь, приятель, ты делал ту работу, которую полагалось нам делать!

– Конечно, Гарольд, – успокаивающе проговорил Майк-старший. – Но это было тогда, приятель. Другой мир. Другой враг.

– Нет, – сказал посетитель и замотал головой. – Враг все тот же. Тыловые ублюдки, которые сидят в своих кондиционированных кабинетах и подсирают тем беднягам, которым приходится выполнять работу.

– Гарольд! – сказал Майк-старший с жестом в сторону Кэлли. Она была на противоположной от него половине комнаты, позади кресла посетителя, пытаясь разобраться с ящичком-головоломкой. Он показывал, что Гарольду было бы неплохо следить за своим языком, но также надеялся, что это его немного успокоит. Тот успокоился, но произошло еще что-то, и это вернуло внимание Майка на твердую землю, словно удар молнии. Шестое чувство, выработавшееся у него после пребывания в слишком многих – больше, чем ему бы хотелось, – и действительно скверных местах, подсказало ему, что в посетителе что-то изменилось. И вряд ли к лучшему.

– Послушай, Майк, – сказал Гарольд, наклонившись вперед и понизив голос. – Там самое место для тебя.

Он серьезно кивнул, глаза буравили сержанта, который обучал его столько лет назад.

– Это люди, которые знают, как сделать дело. Иногда возникают проблемы – с РЭМФами, которые не знают, когда пойти посрать, а когда слезть с горшка. И иногда они нуждаются в небольшом уроке. Врубаешься?

– Гарольд, – сказал Майк-старший, которому внезапно захотелось понять, что за чертовщина происходит, – мое место здесь. Я стар, приятель. На самом деле стар.

– Не важно, приятель. Я тоже стар, – сказал посетитель, разведя руками, – а посмотри на меня! Им нужны опытные люди. И при общей мобилизации их становится чертовски трудно найти. Твое имя выскочило в компьютере, и это было словно знак божий.

– Меня удивляло, отчего ты так хорошо выглядишь. Омоложение? – спросил О’Нил.

– У нас есть любая поддержка, о которой только можно мечтать, – сказал Гарольд. Он наклонился вперед и скрестил руки в жесте отрицания. – Мы можем получить все, что хочешь. Без вопросов. Все что угодно.

Майк серьезно кивнул и понял наконец, куда их завел разговор. Это было предложение, от которого невозможно отказаться. Гарольд сказал ему, что состоит в группе, которая существует вне конституционных ограничений, имеет доступ ко всем галактическим медицинским технологиям и может получить любое оружие или поддержку. Тот факт, что ни у кого никогда не было ни малейшего намека на существование такой группы, просто указывал, что никто никогда о ней не говорил. Никогда.

Поскольку он не собирался вступать в эту группу, надо будет сделать так, чтобы он никогда не смог рассказать о ней.

Оставить Кэлли в комнате было ловким ходом со стороны его бывшего ученика. Гарольд предположил, и, возможно, правильно, что Майк не захочет убивать его на глазах девочки. Гарольда, с другой стороны, подобные сантименты не мучили. Одной из проблем пребывания на военной службе является то, что ты не всегда можешь выбирать своих знакомых или подопечных. Гарольда Майк-старший всегда втайне презирал. Этот человек был абсолютным социопатом. Застрелив по ошибке пятилетнюю девочку, он не почувствовал бы при этом ничего, кроме отдачи.

Это ставило Майка-старшего в довольно невыгодное положение. И он не был вполне уверен, что ему удастся остаться в живых. Опыта у Гарольда не меньше, чем у него, а психологически он был на годы моложе. Поскольку Гарольд знал, что Майк вполне может отказаться от работы, он был, несомненно, вооружен и готов убить Майка и Кэлли. Он также приготовился к любым отвлекающим моментам и не обратит на них внимания или сразу положит им конец. Если Майк даже просто предложит встать, вероятно, это закончит интервью. Из осторожности.

Значит, остается только продолжать игру дальше. И конечно же, Гарольд станет подозревать, что он играет. Отчего игра станет лишь интереснее.

– Ну… – сказал Папа О’Нил, складывая пальцы домиком, – момент раздумий мелькнул, подобно вспышке; ничто не должно было выдать его внезапное прозрение. – Предложение интересное.

Не успел он закончить фразу, как запищал его пейджер. Опять.

Гарольд подался вперед так быстро, что и кобра показалась бы медлительной, и его рука двинулась к его боку, но Папа О’Нил остался сидеть совершенно неподвижно, надеясь на лучшее. Когда Гарольд замер, Майк тонко улыбнулся.

– Пейджер.

Гарольд засмеялся.

– Ха. Ну да. Твой?

Наемный убийца наклонился вперед, руки лежали на бедрах.

Оружие было либо у него на боку, либо в открытой кобуре на спине за поясом. И кто, черт побери, мог звонить? Папа О’Нил задрал рубашку и выставил пейджер на обозрение. Жест выглядел совершенно естественным, когда он отстегнул его с левого бока. Он мог только надеяться и молиться, чтобы Гарольд по-прежнему считал, что он ни о чем не догадывается.

Руки Гарольда оставались на виду и лежали на бедрах. Значит, сбоку. Папа О’Нил устроил целое представление из просмотра пейджера.

– Это мой сын, – солгал он. – Он на пути к своей части.

Датчики засекли еще одну машину. На этот раз детектор показывал значительное количество металла. Либо большой грузовик, либо фургон с металлом. Последний раз он видел такие показатели, когда вместе со своими приятелями возвращался с Далонеги после уик-энда на стрельбище рейнджеров. Они действительно выглядели чертовски похожими на фургон, полный вышибал. Поскольку он не ожидал подкрепления, приходилось предполагать, что это друзья его гостя ехали проверять выполнение приказа.

– Как я сказал, – продолжал Папа О’Нил, – это очень интересное предложение. Особенно омоложение. Мы ведь об этом говорим, верно?

– Да, – сказал Гарольд, расслабившись совсем немного. – Это часть пакета.

– Ну, бог свидетель, мне доводилось заниматься мокрой работенкой в свое время… – сказал он, когда Кэлли его перебила.

– Дедушка, папочка оставил тебе ключик к этому ящичку-головоломке?

– Нет, милая, – буркнул он, не отрывая взгляда от гостя. При нормальной скорости фургон вот-вот должен был выехать из лесополосы. Они могут высадиться под прикрытием и попытаться прокрасться вперед. Или они могут сквозануть прямо к дому. Если второе, они будут здесь меньше, чем через минуту. Что означало, что время для разговора почти закончилось. – Сообрази сама.

– Я вообще-то спешу, – сказал Гарольд, словно прочитав его мысли. – И мне вообще-то нужно «да» или «нет». Прямо сейчас.

Он подался вперед, его правая рука потянулась вниз.

– А мне вообще-то никогда не нравился баланс этого куска галактического дерьма, – сказала Кэлли, ни к кому в особенности не обращаясь. Раздался лязг передернутого затвора.

Майк-старший успел закрыть глаза как раз вовремя, чтобы в них не попали кровь и мозги с головы Гарольда Локка, когда разрывная пуля тридцать восьмого калибра «Вальтера ППК» Кэлли расколола ее, словно арбуз.

Он вытер глаза, вскочил на ноги и выплюнул изо рта кусочек мозга, консистенцией напоминавший сваренное всмятку яйцо.

– Хорошая работа, девочка, но к нам гости.

– Я знаю, – сказала она. – Вот почему я спешила. Я надеялась, что он выдаст больше. Бункер?

– Да. – Он приостановился на мгновение, пока она аккуратно поставила маленький пистолет на предохранитель и направилась к командному бункеру. – Как ты догадалась?

– У тебя пальцы дергаются, когда к тебе приходит плохая карта. Это, и еще, что ты соврал насчет пейджера.

Она не упомянула свою первую реакцию. Почему она стала пытаться открыть ящичек-головоломку сразу, как они вошли в дом. Потому что этот человек посмотрел на нее точно так же, как дедушка смотрел на курицу, которую собирался зарезать.

Он кивнул и улыбнулся.

– И этому ты научилась у своего отца?

– Нет, – сказала она, нарочито помахав большим пальцем в сторону двери. – Не папа учил меня играть в карты. Мама учила. Пошли.